Текст книги "Кто выиграл Вторую мировую войну?"

Именно поэтому успешно начатые переговоры затянулись. Германской стороне было сложно смириться с тем, что Советскому Союзу, в отличие от стран юго-восточной Европы, не удастся сбыть первую попавшуюся продукцию и что за сырье придется расплачиваться действительно ценными вещами. В итоге лишь 11 февраля 1940 года экономическое соглашение было наконец-то подписано в Москве.

Хочется отметить здесь одну особенность: немцы, конечно, были в не самых выгодных условиях. Более того – они временами выглядели откровенно просящей стороной. То есть потребность в поставках из Советского Союза была, и довольно значительная. Однако в то же время они не стремились заключить договор любой ценой. Никакой коллапс в результате затягивания переговоров не происходил.

Но вернемся к соглашению 11 февраля. Оно было подписано сроком на один год на сумму 430 млн марок. При этом советская сторона должна была произвести поставки на эту сумму в течение 12 месяцев, а германская сторона – в течение 15, до мая 1941 года. Объясняется это тем, что германские поставки включали в себя готовую продукцию с длительным циклом изготовления (в первую очередь промышленное оборудование). Как пишет В. Я. Сиполс, «в соглашении предусматривалось, что СССР будет поставлять в Германию кормовое зерно (ячмень, овес), нефть, хлопок, фосфаты, железную руду, хромовую руду, марганцевую руду, цветные металлы и другие товары. Германия обязалась поставить СССР недостроенный тяжелый крейсер «Лютцов» (10 тыс. т) и оборудование, необходимое для завершения его постройки; образцы корабельной артиллерии, мин, торпед, перископов; образцы последних моделей самолетов; образцы артиллерии, танков, средств связи; образцы более 300 видов станков и машин: экскаваторов, буровых установок, электромоторов, компрессоров, насосов, паровых турбин, нефтяного оборудования и т. д.».

Мы сейчас не будем затрагивать вопрос о том, кому было выгоднее это соглашение. Читателям, которые хотят найти на него ответ, могу в очередной раз порекомендовать работы И. Пыхалова, где он подробно освещает эту тему. Нам в рамках нашей задачи важнее оценить, были ли поставки из СССР той жизненно важной артерией, которая позволяла Гитлеру продолжать войну.

Первая цифра, о которой нужно сказать: в 1940 году поставки из СССР составили (в стоимостном выражении) лишь 7,6 % от общей суммы германского импорта, в 1941 году – 6,3 %. В германском списке важнейших стран-импортеров СССР занимал лишь пятое место – после Италии, Дании, Румынии и Голландии.

Казалось бы, цифры вполне убедительные. Однако тут же возникает следующий вопрос: может быть, поставки из СССР были не столь велики в рейхсмарках, но абсолютно незаменимы? В. Я. Сиполс приводит данные о составе советского импорта в Германию: «С декабря 1939 г. по конец мая 1941 г. Германия импортировала из СССР нефтепродуктов 1 млн т на 95 млн германских марок, зерна (в основном кормовое) – 1,6 млн т на 250 млн марок, хлопка – 111 тыс. т на 100 млн марок, жмыха – 36 тыс. т на 6,4 млн марок, льна – 10 тыс. т на 14,7 млн марок, лесоматериалов – на 41,3 млн марок, никеля – 1,8 тыс. т на 8,1 млн марок, марганцевой руды – 185 тыс. т на 7,6 млн марок, хромовой руды – 23 тыс. т на 2 млн марок, фосфатов – 214 тыс. т на 6 млн марок».

Как видим, основными статьями были нефть и нефтепродукты, сельскохозяйственная продукция, лесоматериалы и металлы. Чтобы понять, насколько важную роль играли советские поставки, необходимо сравнить их с общим импортом (или потреблением) соответствующих ресурсов в Третьем рейхе.

Обычно внимание авторов приковано к нефти, которую называют «кровью войны». Не случайно она во всех перечислениях упоминается в первую очередь (хотя в стоимостном выражении, как легко можно увидеть, находилась далеко не на первом месте). Итак, годовое производство нефти в Германии, оккупированных и подконтрольных ей странах, по данным В. Я. Сиполса, составляло около 10 млн тонн, производство синтетического горючего – около 4 млн тонн. Советские поставки за это время составили около 0,66 млн тонн – менее 5 %. Не слишком впечатляющая цифра.

По другим данным, в 1940 году Германия импортировала чуть более 2 млн тонн нефти, собственное производство достигло 1,5 млн, производство синтетического горючего – 3,35 млн тонн. В чем причина разночтений? Возможно, В. Я. Сиполс подсчитывает производство нефти в Венгрии, Италии и Румынии. В частности, Румыния добывала в год около 5 млн тонн нефти, из которых более 3 млн шло на экспорт. Из них в Германию – менее половины, около 1,5 млн тонн. Таким образом, советские поставки все равно составляли менее 10 % от общего количества нефти, нефтепродуктов и синтетического горючего, полученного Третьим рейхом в 1940 году. Сказать, что для Германии эти поставки были малозначительными, нельзя – но приписывать им решающее значение тоже не приходится.

Что касается металлов – второй важной статьи советского импорта, – то общий объем поставок составил чуть больше 200 тысяч тонн руды. Для сравнения – импорт из Швеции составлял ежегодно около 10 млн тонн. Говорить о какой-то решающей роли советских поставок также не приходится.

Третья составляющая – сельскохозяйственная продукция. Стоит обратить внимание на то, что Германия импортировала в основном кормовое зерно для нужд животноводства. По сути, советские поставки позволяли поддерживать высокий уровень жизни гражданского населения Третьего рейха, не оказывая серьезного влияния на способность (или неспособность) страны вести войну.

Подведем промежуточный итог: советский импорт в Германию, конечно, был подспорьем для немецкой экономики. Однако о его решающей роли в способности Третьего рейха продолжать войну говорить не приходится. В противном случае после 22 июня 1941 года германская военная машина рухнула бы гораздо быстрее, чем это произошло в действительности.

Теперь перейдем ко второму вопросу: возможно, уже сам факт торговли с нацистами делал СССР союзником Третьего рейха? Тогда в «союзники Гитлера» придется дописать большинство государств мира. В том числе, к примеру, Великобританию.

В 1930-е годы британские власти не только занимались политическим умиротворением; большой популярностью пользовалось умиротворение экономическое. Эта линия, к слову сказать, продолжалась даже после того, как на дипломатической сцене появились первые признаки сворачивания Лондоном прогерманской политики. Все запросы Третьего рейха в экономической области немедленно удовлетворялись. С санкции британских финансистов Германия полностью прекратила в 1934 году выплату иностранных долгов и процентов по ним, что существенно облегчило экономическое положение страны. Интересы британских деловых кругов были очевидны – Англия являлась ключевым внешнеторговым партнером Третьего рейха. Почти весь никель, половина шерсти, треть меди – такова была доля Британской империи в германском импорте в середине 1930-х годов. Отметим, что речь идет о стратегическом сырье, необходимом для подготовки к войне. Объемы советско-германской торговли кажутся тонким ручейком по сравнению с этим могучим потоком, который к тому же постоянно рос.

Помимо этого, британский бизнес напрямую помогал Третьему рейху реализовывать свою программу вооружений. Фирма «Виккерс» внесла большой вклад в строительство подводного флота. «Роллс-Ройс» поставлял новейшие авиационные моторы и продавал лицензии на их производство. Фирмы, владельцами которых были британские предприниматели, исправно работали на вермахт…

Но это все было до войны! – предвижу обоснованное возражение. Действительно, после вступления Британии в войну торговля естественным образом прекратилась. Что ж, обратимся к тем европейским странам, которые в войну не вступили. В качестве примера можно взять Швецию – образчик просвещенного и демократического государства, который ассоциируется у современного читателя с миролюбием, гуманностью и «шведским социализмом».

На протяжении всей Второй мировой войны Швеция являлась основным поставщиком железной руды для Третьего рейха. В одном лишь 1939 году поставки составили более 10 млн тонн. При этом необходимо обратить внимание на высокое качество шведской руды, которая содержала до 60 % чистого железа. С 1940 по 1944 год шведские компании отгрузили немцам еще 45 миллионов тонн. Помимо сырья, Швеция снабжала Третий рейх и промышленной продукцией. Так, 10 % шарикоподшипников, используемых в германском машиностроении, было получено из Швеции. Не будет преувеличением сказать, что, в отличие от Советского Союза, Швеция была критически важным для ведения войны торговым партнером рейха.

Впрочем, и здесь можно возразить – в конце концов, шведы были со всех сторон окружены территориями, в той или иной степени подконтрольными Германии, и в случае отказа от сотрудничества их судьба была бы незавидной. Что ж, это имеет под собой реальную основу – планы оккупации Швеции в Берлине действительно разрабатывались. Тем не менее самого факта тесного экономического сотрудничества это никак не отменяет. В экономическом плане германо-шведские отношения были куда ближе к понятию «союз», чем советско-германские.

Наконец, обратимся к Соединенным Штатам – одной из ведущих держав антигитлеровской коалиции, за которой закрепился почетный титул «арсенала демократии». Еще в 1980-е годы Чарльз Хайем опубликовал книгу «Торговля с врагом», в которой рассказал о том, как в годы Второй мировой войны Соединенные Штаты Америки продолжали экономически поддерживать Третий рейх. В предисловии к своей книге Хайем пишет:

«7 декабря 1941 года Япония напала на Перл-Харбор. После этого дня национального позора американские финансово-промышленные круги, казалось бы, должны были приложить все свои усилия для осуществления главной цели – борьбы с врагом. Американскую общественность заверяли, что с началом войны представители большого бизнеса и правительство прервали все деловые контакты с врагом. Это было необходимо для поддержания морального духа миллионов американцев: тех, кто сражался с оружием в руках, и тех, кто остался дома, ожидая их возвращения.

Однако приходится с горечью констатировать, что во время Второй мировой войны ряд крупных финансистов и промышленников, а также отдельные ответственные лица в правительстве предпочли собственную выгоду интересам государства: наращивая военный потенциал США, они одновременно помогали укреплять военную машину нацистской Германии».

Далее Хайем приводит множество примеров сотрудничества американских деловых кругов с Третьим рейхом в самых различных областях – поставки горючего, обмен технологиями, производство военной продукции на расположенных в Германии заводах американских корпораций…

«В начале 1942 года Карл Линдеманн, представитель рокфеллеровского концерна «Стандард ойл» в Берлине, провел несколько срочных совещаний с двумя директорами американской корпорации «Интернэшнл телефон энд телеграф» (ИТТ): Вальтером Шелленбергом, возглавлявшим нацистскую политическую контрразведку (СД), и бароном Куртом фон Шрёдером, являвшимся одновременно членом совета директоров БМР и главой нацистского банка «Штейн» в Кёльне. В марте Герхард Вестрик – глава филиала ИТТ в нацистской Германии – вылетел в Мадрид. Ему было поручено встретиться с главой американской корпорации ИТТ Состенесом Беном и сообщить о решениях, принятых на берлинских совещаниях.

Встреча состоялась за ленчем в одном из роскошных номеров мадридского отеля «Риц». Нет, не об изысканных блюдах испанской кухни шла речь за столом. Двух собеседников – высокого, с острыми чертами лица Бена и хромоногого Вестрика – интересовали совсем другие вопросы: каким образом можно укрепить связи ИТТ с гестапо, как усовершенствовать всю нацистскую систему телефонной и телеграфной связи, как модернизировать систему внутренней связи самолетов, военных кораблей и подводных лодок.

Состенес Бен и Герхард Вестрик рассуждали об улучшении работы электрических буев, систем сигнализации, радиолокационных станций, взрывателей к артиллерийским снарядам, а также о самолетах «фокке-вульф» – тех самых, которые несли смерть тысячам американских солдат.

После Перл-Харбора главные командования сухопутных войск, военно-воздушных сил и военно-морского флота фашистской Германии заключили с ИТТ контракты, предусматривающие производство коммутаторов, телефонных аппаратов, систем воздушной разведки и оповещения, радиолокационного оборудования и взрывателей для артиллерийских снарядов в количестве 30 тыс. штук в месяц. Эту цифру предполагалось увеличить к 1944 году до 50 тыс. Кроме того, ИТТ поставляла готовые изделия для сборки ракетных снарядов, которыми немцы бомбили Лондон, селеновые выпрямители и высокочастотное радиооборудование, аппаратуру для обеспечения военной связи.

Благодаря услугам ИТТ немецкие военно-воздушные силы получили возможность уничтожать американские и британские войска, а немецкая армия – наносить удары по силам союзников в Африке, Италии, Франции и затем в самой Германии. Самолеты, варварски разрушающие английские города, совершающие налеты на корабли союзников в открытом море, несли смертельный груз, заботливо укомплектованный ИТТ… Без стараний ИТТ и ее филиалов фашистской Германии не удалось бы поддерживать связь со странами Латинской Америки как раз в то время, когда главнокомандующий германским военно-морским флотом адмирал Редер перешел к практическому осуществлению своих опасных и далеко идущих планов основательно закрепиться южнее зоны Панамского канала».

И таких историй в книге множество. Хайема не раз критиковали за вольное обращение с фактами, однако целиком и полностью опровергнуть его выводы не удалось никому. Мы еще вернемся к материалам его книги в следующей главе.

А пока остается подвести итог и констатировать: ни о каком союзе в строгом смысле слова между СССР и Третьим рейхом не могло быть и речи. Если же делать понятие «союз» более широким, то в союзники Гитлера попадет огромное число стран – как нейтральных, так и государств антигитлеровской коалиции. На самом деле речь шла, разумеется, не о союзе, а о трезвых деловых отношениях, о реальной политике, которую во все времена проводили все страны. И выделять Советский Союз в особую категорию нет никаких оснований.

«Советский Союз никогда не был настоящим союзником Третьего рейха, – говорится в послевоенном исследовании, выпущенном под эгидой вооруженных сил США. – Истинного военного союза между Германией и Советским Союзом никогда не существовало ни по форме, ни по духу».

Можно спорить по поводу того, насколько моральной была та политика, которую проводил Сталин в 1939–1941 годах. Однако нужно принимать во внимание, что для человека, несущего реальную ответственность за страну, все выглядит гораздо сложнее, чем для моралиста, никакой ответственностью не обремененного и лишенного необходимости нести ответственность за свои шаги. Советское руководство проводило на рубеже 1930–1940-х годов ту политику, которая в наибольшей степени отвечала интересам и советского государства, и населения СССР. Она была направлена на то, чтобы как можно дольше оставаться в стороне от войны, а если уж схватка неизбежна, то как можно лучше к ней подготовиться. И вряд ли кто-нибудь имеет право упрекать в этом советских лидеров той эпохи.

Глава 3
Против кого мы воевали?

Каждый раз, когда заходит речь о Великой Отечественной войне, неизбежно начинается сравнение военных усилий и результатов Советского Союза и Германии. Третий рейх выставил столько-то дивизий, а СССР – столько-то. В Германии было произведено такое-то количество танков и самолетов, а в СССР – такое-то. Вермахт потерял столько-то человек, а Красная Армия – столько-то… Казалось бы, все верно. Однако дьявол, как всегда, кроется в деталях.

Возьмем Сталинградскую битву. Общеизвестно, что в ходе своего самого знаменитого наступления Красная Армия нанесла удар по флангам уткнувшейся в город на Волге группировки противника, где находились румынские, венгерские и итальянские войска. Быстро прорвав оборону этих гораздо менее боеспособных, чем дивизии вермахта, подразделений, советские войска сомкнули клещи в тылу группировки Паулюса.

Столь слабые фланги считали одним из главных роковых просчетов германского командования. Иные теоретики высказывают даже мысль о том, что Гитлер, дескать, не должен был доверять столь ответственный участок ненадежным союзникам. При этом как-то обходится естественным образом возникающий вопрос о том, кому в таком случае германское верховное командование должно было доверить эти фланги? От хорошей ли жизни немцы прикрыли свои фланги не элитными частями вермахта, а итальянцами и румынами? Смог бы Паулюс вообще добраться до Сталинграда, если бы в распоряжении вермахта не оказалось пусть ненадежных, но союзников?

Второй любопытный сюжет. Известно, что во Второй мировой войне Третий рейх смог мобилизовать в вооруженные силы наибольший среди всех воюющих держав процент мужского населения. Этот процент был даже больше, чем в Советском Союзе, где объявление «все ушли на фронт» было не пустой фразой, а у станков стояли женщины и дети. Почему? Как и за счет чего Гитлеру удалось отправить на фронт практически всех германских мужчин, способных держать оружие?

В поисках ответа на эти вопросы мы сталкиваемся в конечном итоге с упрямым фактом – Третий рейх вел войну против СССР отнюдь не в одиночку. При любом сопоставлении усилий воюющих сторон необходимо учитывать тот факт, что гитлеровская Германия воевала вместе с многочисленными союзниками. Этих союзников принято оценивать пренебрежительно – ну что это за горстка малых стран Восточной Европы, у которых, в сущности, нет толком ни армии, ни промышленности? Какие из них вояки? Попробуем разобраться, насколько справедлива эта оценка.

В боевых действиях на Восточном фронте в качестве союзников Третьего рейха принимали участие шесть европейских государств: Финляндия, Словакия, Румыния, Венгрия, Хорватия, Италия. Все они, кроме двух последних, направили основные свои силы на Восточный фронт. Что представляли собой эти силы?

Начнем с Финляндии. Армия этого, в сущности, небольшого государства продемонстрировала свои высокие боевые качества в годы Зимней войны. Боеспособность финских подразделений не вызывает сомнений, пожалуй, ни у одного историка. К началу «Войны-продолжения» (так в Финляндии называют участие своей страны в Великой Отечественной войне) финские вооруженные силы насчитывали около 470 тысяч человек, располагавших тремя с половиной тысячами артиллерийских орудий и минометов, 86 танками и штурмовыми орудиями, более чем тремя сотнями боевых самолетов. В глаза бросается незначительное количество бронетехники, однако особенности театра военных действий (сложный рельеф местности, густые леса, небольшое количество дорог) делали этот недостаток не столь значительным. На 22 июня 1941 года у восточных границ страны были развернуты две армии – Юго-Восточная в составе 6 дивизий и одной бригады и Карельская в составе 5 дивизий и 3 бригад. Предприняв активные наступательные действия, финские войска летом 1941 года смогли добиться значительных успехов и сковать крупные силы советских войск. Например, в 1943 году в составе Карельского фронта находились четыре общевойсковые армии, воздушная армия, ряд соединений фронтового подчинения. Еще одна армия противостояла финнам на Карельском перешейке. Безвозвратные потери финских вооруженных сил за 1941–1944 годы составляли почти 60 тысяч человек погибшими и пропавшими без вести. Советская сторона, увы, понесла более серьезный урон. Безвозвратные потери одного только Карельского фронта в 1941–1944 годах составили 110 тысяч солдат и офицеров.

Особую роль сыграла финская армия в блокаде Ленинграда. Вопреки расхожему мифу, Маннергейм не стал «спасителем города» – совсем наоборот. Финские дивизии не «остановились, выйдя на старую границу», – они были остановлены советскими войсками, оборонявшими Карельский укрепрайон. На протяжении трех лет они замыкали кольцо блокады с севера, препятствуя сообщению окруженного города с «Большой землей».

Определенное значение для Германии имели и финские ресурсы, в частности, никель, добывавшийся на рудниках в Петсамо.

Второй по значимости можно считать румынскую армию, которая считалась многими лучшей в Восточной Европе. Как и финны, румыны сражались исключительно на Восточном фронте. В июне 1941 года румынские вооруженные силы насчитывали 703 тысячи солдат и офицеров, почти 8 тысяч орудий и минометов, более 200 единиц бронетехники, почти 700 боевых самолетов. Две румынские армии с самого начала участвовали в боевых действиях на южном участке советско-германского фронта. Хотя румынские солдаты были обучены хуже, чем немецкие, а значительная часть техники и вооружения была устаревшей, нельзя недооценивать румынскую армию как серьезную силу.

Мемуары немецких военачальников пестрят пренебрежительными отзывами о румынских солдатах. К примеру, Эрих фон Манштейн в своих «Утерянных победах» писал:

Что касается румынской армии, то она, несомненно, имела существенные слабости. Правда, румынский солдат, в большинстве происходящий из крестьян, сам по себе непритязателен, вынослив и смел. Однако низкий уровень общего образования только в очень ограниченном объеме не позволял подготовить из него инициативного одиночного бойца, не говоря уже о младшем командире. В тех случаях, когда предпосылки к этому имелись, как, например, у представителей немецкого меньшинства, национальные предрассудки румын являлись препятствием к продвижению по службе солдат-немцев. Устарелые порядки, как, например, наличие телесных наказаний, тоже не могли способствовать повышению боеспособности войск. Они вели к тому, что солдаты немецкой национальности всяческими путями пытались попасть в германские вооруженные силы, а так как прием их туда был запрещен, то в войска СС.

Решающим недостатком, определявшим непрочность внутреннего строения румынских войск, было отсутствие унтер-офицерского корпуса в нашем понимании этого слова… Немаловажное значение имело далее то, что значительная часть офицеров, в особенности высшего и среднего звена, не соответствовала требованиям. Прежде всего не было тесной связи между офицером и солдатом, которая у нас была само собой разумеющимся делом. Что касается заботы офицеров о солдатах, то здесь явно недоставало «прусской школы».

Боевая подготовка из-за отсутствия опыта ведения войн не соответствовала требованиям современной войны. Это вело к неоправданно высоким потерям, которые в свою очередь отрицательно сказывались на моральном состоянии войск. Управление войсками, находившееся с 1918 г. под французским влиянием, оставалось на уровне идей Первой мировой войны.

Вооружение было частично устаревшим, а частично недостаточным. Это относилось в первую очередь к противотанковым орудиям, так что нельзя было рассчитывать, что румынские части выдержат атаки советских танков…

Сюда же относится еще один момент, ограничивавший возможность использования румынских войск в войне на востоке, – это большое уважение, которое питали румыны к русским…

Несмотря на все перечисленные недостатки и ограничения, румынские войска, насколько позволяли их возможности, выполняли свой долг. Прежде всего, они с готовностью подчинялись немецкому командованию. Они не руководствовались соображениями престижа, как другие наши союзники, когда вопросы нужно было решать по-деловому. Несомненно, решающее значение в этом имело влияние маршала Антонеску, который поступал, как подобает солдату.

Необходимо, однако, учитывать, что для немецких военачальников вообще была очень характерна позиция «Один я стою умный в белом пальто». Причем не только по отношению к союзникам, но и к собственным коллегам. Если была возможность свалить на кого-нибудь вину за поражение – ею незамедлительно пользовались. Поэтому после Второй мировой сначала по страницам генеральских мемуаров, а потом и западной историографии пошел гулять образ румынского недотепы, который только путался под ногами у вермахта, мешая воевать с русскими. В Советском Союзе же тему боеспособности румынских войск обходили стороной – как-никак речь шла о союзнике по Варшавскому договору.

Между тем фельдмаршал Паулюс после войны отзывался о румынских войсках следующим образом: «Боевой дух и боевые качества, которые демонстрировали румынские части, находившиеся в составе моей армии, заслуживают высокой оценки. При поддержке тяжелого вооружения немецкого образца и благодаря уверенному руководству со стороны их офицеров, эти подразделения сражались прекрасно и демонстрировали большое упорство в выполнении порученных им задач».

Румынские войска сражались на Восточном фронте с 1941 по 1944 год. Они сыграли значительную роль в ряде наступательных операций, к примеру, в окружении советских войск у Изюма в мае 1942 года. В Сталинградской битве принимало участие более 200 тысяч румынских солдат и офицеров – как уже говорилось выше, если бы не румыны, вермахту попросту нечем было бы прикрыть растянутые фланги. Потери румынской армии также оказались весьма значительными, превысив в этом самом знаменитом сражении Второй мировой войны 150 тысяч человек. Общие же потери румынской армии на Восточном фронте составили за годы войны более 625 тысяч солдат и офицеров.

Однако действия вооруженных сил были не самым большим вкладом Румынии в военные усилия Третьего рейха. Огромную роль играла румынская нефть – критически важное для Германии сырье. Еще до войны румынская нефтяная промышленность, в соответствии с заключенными соглашениями, фактически оказалась под контролем немецкого союзника. В 1941 году объем поставок нефти в Германию составил более 2 млн тонн, в 1943 году – более 2,5 млн тонн. Здесь учтены только непосредственные поставки; всего в 1943 году добыча составила более 5 млн тонн нефти, из которых более 3 млн было отправлено на экспорт (естественно, в страны Оси). Можно без особого преувеличения сказать, что практически вся эта нефть «воевала» против Советского Союза. Поставки из Румынии покрывали до четверти потребностей Третьего рейха в этом стратегическом сырье. Гитлер неоднократно называл поставки румынской нефти жизненно важными для Германии. В 1942 году он, например, сказал: «Если бы не удалось во время вторжения русских в Румынию заставить их ограничиться одной лишь Бессарабией и они забрали тогда себе румынские нефтяные месторождения, то самое позднее этой весной они бы задушили нас». Разумеется, здесь содержится известное преувеличение, однако нельзя недооценивать значение Румынии как поставщика «черного золота».

Определенное значение имела и румынская промышленность, находившаяся по большей части под контролем немецких финансово-промышленных группировок. Металлургические, машиностроительные, военные предприятия работали на войну против СССР. Румыния являлась также поставщиком сельскохозяйственной продукции.

Третьим относительно крупным государством Восточной Европы, сосредоточившим свои ресурсы для борьбы против Советского Союза, стала Венгрия. Отметим, что она стала и наиболее верным союзником Третьего рейха, продолжив сопротивление вплоть до весны 1945 года. К началу Великой Отечественной войны венгерская армия насчитывала 216 тысяч человек личного состава, 1500 артиллерийских орудий и минометов, более 100 единиц бронетехники и более 250 боевых самолетов. В отличие от финнов и румын, венгры поначалу довольно сдержанно относились к отправке своих подразделений на Восточный фронт. В войну венгры вступили 27 июня 1941 года, после того, как советская авиация (или не советская – эта история до конца не выяснена до сих пор) нанесла удар по городу Кошице. Венгерская Карпатская группа войск действовала первоначально в составе 17-й армии вермахта.

Однако затем масштаб участия Венгрии в боевых действиях на Восточном фронте начал увеличиваться. В апреле 1942 года 2-я венгерская армия (считавшаяся наиболее боеспособной из трех имевшихся у Венгрии армий) численностью более 200 тысяч солдат и офицеров вошла в состав группы армий «Юг». Через несколько месяцев она оказалась почти полностью уничтоженной в ходе Сталинградской битвы. Пик участия Венгрии в боях на Восточном фронте пришелся на 1944 год, когда война пришла на территорию страны. Общие потери вооруженных сил Венгрии во Второй мировой войне оцениваются приблизительно в 300 тысяч человек. Венгерские войска считались более боеспособными, чем румынские.

Большую роль для Третьего рейха играл венгерский экономический потенциал. Во-первых, на территории Венгрии находились нефтяные месторождения. Хотя добыча нефти была меньше, чем в Румынии (экспорт в Германию составил в 1943 году 0,5 млн тонн), она также имела стратегически важное значение для Германии. Большое значение имела также добыча бокситов. Кроме того, промышленность Венгрии находилась на достаточно высоком для государства Восточной Европы уровне. В частности, в годы Второй мировой войны здесь производились такие сложные образцы вооружения, как боевые самолеты (в частности, «Мессершмидт-210»), танки и самоходные орудия.

Финляндия, Венгрия и Румыния составляли тройку германских союзников, отправивших наибольшее количество солдат на Восточный фронт. Летом 1941 года в боевых действиях против СССР принимали участие 37 дивизий этих трех стран, 900 тысяч солдат и офицеров, 5200 орудий и минометов, 260 танков и штурмовых орудий, 980 боевых самолетов. Эти силы заметно увеличивали потенциал вермахта, даже если не всегда находились на качественно равном уровне с ним.

Нельзя не упомянуть и еще трех союзников гитлеровской Германии, также отправивших свои контингенты на Восточный фронт. Это – Италия, Словакия и Хорватия. Несмотря на то что их участие в боевых действиях на Востоке было скорее ограниченным, совершенно списывать его со счетов нельзя. Словаки отправили на Восточный фронт 2 дивизии, хорваты – 2 дивизии и отдельный полк. Наиболее весомым был военный вклад итальянцев.

Уже летом 1941 года на Восточный фронт прибыли три дивизии, объединенные в корпус под командованием генерала Мессе. Когда в январе 1942 года Гитлер потребовал от союзников принять более масштабное участие в войне против Советского Союза, итальянцы резко увеличили свой контингент. 8-я итальянская армия состояла из трех армейских корпусов, в которых насчитывалось в общей сложности 10 дивизий. Итальянцы вместе с румынами и венграми принимали самое активное участие в летнем наступлении вермахта на южном фланге Восточного фронта. К осени 1942 года общая численность итальянского контингента составляла около 230 тысяч человек. «Невероятные приключения итальянцев в России», впрочем, окончились плачевно: к январю 1943 года 8-я армия оказалась полностью разгромлена, 25 тысяч ее солдат было убито, 30 тысяч получили ранения, 60 тысяч попали в плен. Оставшиеся были отправлены обратно в Италию, военное положение которой стремительно ухудшалось.