Текст книги "Сталин, Абакумов, СМЕРШ. Лучшая спецслужба мира"

4. Соловьев А. В. Тревожные будни забайкальской контрразведки / А. В. Соловьев. – М.: Русь, 2002. – 544 с.

5. Жданов С. А. Военная контрразведка Забайкалья в Маньчжурской стратегической наступательной операции / С. А. Жданов // Научный вестник Байкальского государственного университета экономики и права. – 2005. – № 7. – С. 11–26.

6. Энтин Н. В борьбе с японской разведкой / М. Энтин // Пограничник. – 2010. – № 10. – С. 72–75.

7. Сыромятников Б. А. Трагедия СМЕРШа. Откровения офицера-контрразведчика / Б. А. Сыромятников. – М.: Яуза: Эксмо, 2009. – 480 с.

8. Корякин Е. Дальневосточная стратегия. За что чекист получил полководческую награду / Е. Корякин, А. Мережко // ФСБ: за и против. – 2010. – № 1. – С. 116–119.

Н.В. Греков,
д. и.н., профессор, Омская гуманитарная академия, Омск, Россия
Деятельность контрразведки «СМЕРШ» по пресечению измены и дезертирства в войсках во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг

Главное управление контрразведки (ГУКР) «СМЕРШ» было образовано 19 апреля 1943 года в соответствии с постановлением Совета народных комиссаров СССР Действовавшие в Красной армии до появления этого органа особые отделы, подчинявшиеся Народному комиссариату внутренних дел (НКВД), были переподчинены Народному комиссариату обороны (НКО). Обе структуры, как предшествующая, так и вновь созданная, были предназначены для решения одних и тех же задач, а реорганизационные изменения вводились для повышения эффективности контрразведывательной работы. Как отмечалось в инструктивных предписаниях главной задачей «СМЕРШа» являлась «борьба со шпионской, террористической и иной деятельностью иностранных разведок в частях Красной Армии». В числе основных задач в соответствии со специальными постановлениями Государственного Комитета Обороны (ГКО) СНК СССР называлась борьба с дезертирством и вредительством на фронтах, предательством и изменой Родине, пресечение попыток перехода на сторону противника.

Жестокие уроки первого периода войны заставили командование Красной армии обратить самое серьезное внимание на проблемы дезертирства и измены в войсках. Так, по далеко не полным данным особых отделов Западного, Северо-Западного, Южного, Юго-Западного и Ленинградского фронтов, в июне-декабре 1941 года было совершено 102 групповых добровольных перехода советских военнослужащих на сторону врага, кроме того, удалось пресечь 159 групповых и 2773 одиночные попытки этого деяния.

Правительственные директивы, постановления ГКО, приказы Ставки Верховного Главнокомандования указывали на необходимость принятия военной контрразведкой решительных мер по пресечению дезертирства и измены Родине. Так, постановлением ГКО от 17 июля 1941 года в соответствии с чрезвычайными условиями военного времени особые отделы НКВД были наделены правом ареста дезертиров, а в «необходимых случаях» – правом расстрела на месте. Заменившему их органу также разрешалось «в необходимых случаях» расстреливать дезертиров (по постановлениям управлений и отделов контрразведки «СМЕРШ»).

На разных этапах войны работа органов военной контрразведки строилась в соответствии с менявшейся военно-политической ситуацией. Например, в 1941–1942 гг, когда наши войска несли тяжелые потери в ходе упорных оборонительных боев, основные усилия особые отделы вынуждены были направлять на борьбу с дезертирами, изменниками и т. п. С 1942 года усилившаяся военная мощь СССР позволила Красной армии вырвать инициативу из рук противника и перейти от обороны к наступлению. Советское командование накопило опыт проведения крупных наступательных операций. Существенно окрепла в войсках дисциплина, возрос их боевой дух.

УЛУЧШИВШАЯСЯ общая обстановка на фронте и в тылу в свою очередь во многом способствовала сокращению случае дезертирства, измены и членовредительства. Борьба с этими преступлениями, начиная с 1943 года, постепенно утратила прежнюю остроту. Таким образом, этот год, завершивший перелом в ходе войны, стал также годом реорганизации военной контрразведки, значительного повышения эффективности ее действий, в том числе и в борьбе с дезертирством и изменой.

Благоприятные условия для последовательной реализации мер по борьбе с тяжкими воинскими преступлениями в тот период сложились, например, в соединениях и частях Северо-Западного фронта. После успешного завершения Демянской наступательной операции (15–28 февраля 1943 г), в ходе которой удалось ликвидировать демянский плацдарм противника, наши войска, накапливая силы, перешли в основном к позиционной обороне, а неприятель, не имея возможности вести активные действия, вынужденно предпочел оборонительную тактику. Сложившаяся ситуация существенно не изменялась вплоть до середины ноября, когда решением Ставки ВГК Северо-Западный фронт, образованный в июне 1941 года, был расформирован. Но после окончания Демянской операции командование армий и соединений фронта получило возможность провести анализ прошедших боев, выявить причины неудач. Особое внимание уделялось повышению боеспособности войск.

Управление контрразведки фронта также воспользовалось относительным затишье на передовой и приступило к систематизации накопленного опыта с целью совершенствования профилактической работы. Учитывалось в первую очередь то, что ГКО вменил в обязанность ГУКР «СМЕРШ» и его органам на местах «постоянно информировать военные советы и командование соответствующих частей, соединений и учреждений Красной армии о результатах борьбы с агентурой противника, дезертирством и изменой Родине». В связи с этим начальник фронтового управления контрразведки генерал-майор Я.А. Едунов представил 17 июня 1943 года военному совету фронта перечень мероприятий, которые было бы целесообразно провести в соединениях и частях по предупреждению измены Родине «в форме перехода на сторону противника» и которые условно можно разделить на три направления: обеспечение непроницаемости линии фронта, политико-воспитательная работа в войсках, увеличение внимания к нуждам солдат на передовой.

Из 31 пункта списка этих мероприятий 12 содержали предложения по первому направлению, т. е. максимальному усилению контроля, исключающего возможность просачивания агентуры противника и изменников через линию фронта. Контрразведка отмечала, что из-за неправильной расстановки постов переднего края и боевого охранения большие участки пространства перед нашей обороной остались вне какого-либо наблюдения. Фронтовое управление контрразведки предлагало армейскому руководству «СМЕРШ» обратить особое внимание на организацию полевой караульной службы, особенно на флангах и стыках подразделений. По его мнению, возможность «изменнических попыток» обусловливалась близостью линии обороны противника, усилением его пропаганды путем распространения листовок и через громкоговорители, особо тяжелыми условиями, в которых оказывалась та или иная часть, прибытием на передовую неизученного, «политически засоренного пополнения».

При наличии подобных предпосылок к дезертирству и измене командирам частей предлагалось перед линией нашей обороны выставлять секреты из надежных бойцов, которые должны были пресекать попытки перехода к противнику, задерживая или уничтожая изменников. Следовало немедленно выставлять секреты там, где уже имели место случаи перехода, а все открытые участки должны быть заминированы и перекрыты проволочными заграждениями. В целом же надлежало «добиться такого положения, при котором не оказалось бы ни одной лазейки», при этом от находившихся на передовой бойцов и командиров контрразведка требовала постоянной бдительности. В частности, всех появившихся в расположении части или боевого охранения гражданских лиц или военнослужащих других частей следовало немедленно задерживать и докладывать об этом командирам. Ответственность за соблюдение «строжайшего режима» на передовой возлагалась на командно-политический состав.

Между тем военная контрразведка указывала на серьезные недостатки в работе командного состава, провоцировавшие возникновение изменнических настроений. К примеру, начальник управления «СМЕРШ» Северо-Западного фронта информировал военный совет: «Имеют место случаи самоуправства, рукоприкладства, грубого, издевательского и несоветского отношения со стороны отдельных командиров к подчиненным, а в отдельных частях 23-й гвардейской стрелковой дивизии случаи носят массовый характер, что в значительной мере облегчает работу врагу». Генерал Едунов предлагал военному совету предупредить весь командно-начальствующий состав фронта, что за «вышеуказанные бесчинства» виновные будут привлекаться к строгой ответственности вплоть до предания суду военного трибунала. «СМЕРШ» внушал нерадивым командирам, что нужно беречь солдата. Контрразведчики отмечали факты, когда по нескольку суток (до 19) в 117-й стрелковой дивизии 22-й армии не сменялись наряды боевого охранения, а красноармейцы не отдыхали. Руководство «СМЕРШа» фронта напоминало армейским командирам о необходимости строго соблюдать требования устава, проводить смену наряда не более чем через 24 часа, а виновных в нарушении уставов наказывать.

В рамках противодействия фашистской агитации «смершевцы» предлагали командному составу и политаппарату усилить воспитательную работу на переднем крае и принимать срочные меры к сбору и уничтожению вражеских листовок. Бойцам всех частей фронта надлежало разъяснить, что хранение вражеских листовок есть уголовно наказуемое деяние. В то же время было хорошо известно, что в подавляющем большинстве случаев эти листовки использовались лишь для бытовых нужд из-за нехватки бумаги. Нередко бойцы, не особенно задумываясь, отправляли родным послания, написанные по той же причине на оборотной стороне германских листовок. Поэтому наряду с коллективной читкой газет, беседами, иными формами воспитательной работы контрразведчики предлагали армейскому начальству срочно изыскать источники снабжения солдат, хотя бы на передовой, курительной и писчей бумагой. В первой половине июля 1943 года военный совет разработал и разослал по соединениям специальные приказы об усилении контрпропаганды и о «наведении порядка» на переднем крае обороны. Тогда же (14 июля) генерал-майор Я.А. Едунов в докладной записке начальнику ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР комиссару государственной безопасности 2 ранга В.С. Абакумову отмечал: «По нашим материалам военный совет фронта принял меры через командование дивизий к укреплению переднего края, и уже на 1 июля только по 1 УА сооружено оборонительных укреплений протяженностью 20 км».

Однако быстро добиться решительных успехов в укреплении порядка и дисциплины на переднем крае не удавалось. Сотрудники «СМЕРШа» подполковник Васильев и капитан Демин в ходе проверки качества профилактической работы в штрафных ротах 245-й стрелковой дивизии обратили внимание на неудовлетворительное состояние переднего края обороны. Вместо парных были выставлены одиночные посты, оставались «открытыми» участки дороги протяженностью до 1000 м. Аналогичное положение было также выявлено в 23-й гвардейской, 282-й и 391-й стрелковых дивизиях.

Поскольку главные трудности возникали именно в области «наведения порядка» в окопах, контрразведчики методично работали над реализацией своего проекта обеспечения непроницаемости переднего края. Расследования по фактам исчезновения бойцов с передовой, проводившиеся сотрудниками «СМЕРШа», помогали вскрывать серьезные недостатки в организации обороны. В сентябре 1943 года из частей того же Северо-Западного фронта исчезли 20 человек, в том числе 12 из 200-й стрелковой дивизии. Выяснением обстоятельств чрезвычайного происшествия занимались заместитель начальника фронтового управления «СМЕРШ» полковник Казакевич и заместитель начальника 3-го отдела этого управления подполковник Нейман. Они установили, что из 12 исчезнувших трое были похищены разведкой противника, один однозначно перешел к врагу самостоятельно, трое, возможно, сделали это, а пять человек были объявлены в розыск как дезертиры.

По мнению контрразведчиков, на переднем крае дивизии «отсутствовал элементарный порядок». Впереди рубежа не было проволочных заграждений и минных полей. В 648-м полку неохраняемые промежутки между взводами достигали 500 м. Как показала проверка, бдительность часовых была низкой. И неудивительно: большинство постов – одиночные, смена часовых – не по уставу. Например, младший сержант Климов бессменно находился на огневой точке у пулемета трое суток.

Все это способствовало успехам разведки противника, которая получила возможность безнаказанно похищать наших солдат. О выявленных недостатках генерал-майор Я.А. Едунов вновь информировал военный совет фронта, утверждая, что реальные меры для наведения порядка на передовой до сих пор не приняты. В октябре приходилось повторять те же замечания и предложения, что прозвучали впервые еще в июне.

Военная контрразведка в борьбе с изменой активно использовала специальные методы. С помощью войсковой агентуры контрразведчики выявляли военнослужащих «с изменническими намерениями». В ряде случаев при получении оперативных материалов таких военнослужащих переводили в тыловые подразделения, где продолжалась их проверка. Например, по информации отдела «СМЕРШ» 22-й армии о наличии большого количества военнослужащих с изменническими настроениями в 11-й мотострелковой бригаде военный совет фронта снял подозрительных лиц с переднего края, заменив их комсомольцами.

В тех случаях, когда проверка подтверждала первоначальные подозрения, следовал арест. Например, в июне 1943 года контрразведка Северо-Западного фронта арестовала за «изменнические настроения» 82 человека, в том числе ликвидировав 12 «изменнических групп».

Впрочем, военнослужащих, попадавших под подозрение, было значительно больше, чем арестованных. Многих контрразведка снимала с учета после проверки. Иногда причиной постановки на учет служила глупость, сказанная в раздражении, бравада строптивого и несдержанного на язык бойца (бдительность все-таки необходима), но истинные мысли и человеческие качества солдата выявлялись только в бою. Органы «СМЕРШ» пересматривали и прекращали дела на тех военнослужащих, кто в боях продемонстрировал мужество и верность присяге. Подобную корректировку первоначальных предположений практиковали органы «СМЕРШ» не только Северо-Западного, но и других фронтов.

13 августа 1943 года начальник управления контрразведки Центрального фронта генерал-майор А.А. Вадис информировал начальника ГУКР о том, что часть военнослужащих, состоявших на оперативном учете по пункту «измена Родине», проявила в боях героизм, и дела на этих людей были прекращены. В частности, сержант воздушно-десантной дивизии Рожков, фигурант дела по тому же пункту, в прошлом судимый, в беседах допускал «восхваление немецкого оружия», «резкие антисоветские высказывания». Не исключено, что уже был близок его арест, но после июльских боев на Курской дуге дело на него прекратили, поскольку Рожков в сражении показал себя отважным и умелым бойцом, уничтожив в рукопашной схватке 7 немцев и еще 30 расстреляв из автомата. Кроме того, он спас жизнь заместителю командира батальона, а также экипажу подбитого и горящего на поле боя танка. Командованием сержант Рожков был представлен к званию Героя Советского Союза.

Рядовой танковой бригады Чечен, по данным «СМЕРШа», тоже проявлял изменнические настроения. Выражая недовольство скудным солдатским пайком, он однажды заявил, что «хлеба не хватает», а «с такой баландой, которую нам дают, можно сдаться в плен». Узнав, что его хотят перевести служить в пехоту, он пообещал: «Если так получится, то я руки кверху и к немцам – чай пить». Однако, оказавшись на передовой, Чечен действовал смело и решительно, собственным примером увлекая в бой оробевших товарищей. Геройское поведение Чечена стало основанием для прекращения на него дела.

Арест и отвод в тыловые части лиц с изменническими настроениями были главными методами профилактической работы контрразведки «по линии» борьбы с изменой. Существовали и другие методы. Так, управления контрразведки «СМЕРШ» Брянского и Центрального фронтов накануне Курской битвы впервые провели операцию «Инсценировка “Измена Родине”». Под видом сдачи в плен группы специально подготовленных контрразведкой красноармейцев подходили к немецким позициям и забрасывали их гранатами. Это должно было заставить противника в дальнейшем встречать огнем настоящих перебежчиков. Изученные документы позволяют предположить, что подобные методы не применялись на Северо-Западном фронте, и объяснить это можно отсутствием шаблона в работе фронтовой контрразведки.

Реализация органами «СМЕРШ» и командованием того же Северо=Западного фронта комплекса мер по борьбе с изменой Родине привела к положительным переменам. 10 октября 1943 года начальник фронтового контрразведывательного управления сообщал ГУКР о том, что «изменнические проявления» в частях фронта значительно сократились. Так, если в июне, сообщалось в этом докладе, к противнику перешли 10 человек, в июле – 4, то в сентябре только 227; в момент перехода через линию фронта в мае задерживались 15 человек, в июле – 828. Снизилось и количество арестованных за изменнические намерения. В мае, например, по этой причине всего по фронту было арестовано 97 военнослужащих, а в сентябре – 1129; в июне в войсках фронта было учтено «активного изменнического элемента», т. е. перешедших к врагу, уничтоженных при попытке перехода и арестованных за подготовку измены 99 человек, в августе – 42, в сентябре же – 1730.

Еще одним особо опасным видом воинских преступлений, с которым контрразведка «СМЕРШ» вела бескомпромиссную борьбу, было дезертирство. Под дезертирством принято понимать самовольное оставление военнослужащим своей части или места службы с целью уклонения от участия в боевых действиях или дальнейшего несения службы.

Как явствует из документов, работа УКР «СМЕРШ» фронтов в этой сфере велась по трем направлениям: информирование командования о состоянии дисциплины в частях, оперативные мероприятия по обнаружению намерений военнослужащих покинуть свою часть, организация заградительных мероприятий с целью недопущения случаев самовольного ухода военнослужащих в тыл. Главной причиной дезертирства «смершевцы» Северо-Западного фронта считали «нежелание служить в Красной армии из-за трусости».

Ведущая роль в борьбе с дезертирством отводилась заградительным мероприятиям, т. е. задержанию и тщательной проверке всех военнослужащих, появлявшихся в полосе фронта вне состава своих подразделений, следовавших в тыл, а также бойцов и командиров, в одиночку или группами передвигавшихся по тыловым дорогам фронта. Несли заградительную службу комендантские команды, войска НКВД, взводы и роты охраны «СМЕРШ». Для прочесывания лесов, задержания дезертиров на дорогах и железнодорожных станциях создавались подвижные заградотряды, куда были включены оперативные работники контрразведки. Они имели право задержания и предварительного расследования с дальнейшей передачей задержанных «по подсудности». Заградотряды Северо-Западного фронта выполняли большой объем работы. Только с мая по июль 1943 года они задержали 5815 подозрительных лиц, из которых 5333 человека были направлены в воинские части, 194 арестованы, а остальные переданы прокуратуре, органам НКВД или препровождены на сборно-пересыльные пункты для проверки. Однако анализ задержаний позволил контрразведчикам сделать в июне того же года вывод о том, что существовавшая на Северо-Западном фронте система заградительной службы была недостаточно эффективной.

В апреле–июне из состава фронта были выведены и переброшены на другие участки 11,27, 53 и 68-я армии. Интенсивное передвижение большой массы войск и техники осложняло работу заградительной службы и увеличило число каналов проникновения дезертиров в тыл. Так, в результате опроса задержанных дезертиров из числа среднего командного состава было установлено, что проезд от линии фронта в тыл практически свободен, так как из-за огромного потока транспорта на контрольно-пропускных пунктах документы тщательно не проверялись. Как правило, их спрашивали только у водителей, а тех, кто находился в кузове, «проверяли» лишь вопросами: «У всех имеются документы?» или «Это ваши люди?» и т. п… Получив утвердительный ответ, контролеры отправляли машины дальше.

Эффективность заградительных мер существенно снижалась из-за того, что занимавшиеся проверкой военнослужащие часто не знали правил заполнения документов и порядка передвижения командированных, не проявляли должной требовательности. По оценке «СМЕРШа», отсутствовал контроль за пассажирами поездов, курсировавших по железнодорожным магистралям Северо-Западного фронта, вследствие чего «проезд военнослужащих в поездах без билетов и предварительной проверки документов… создает дезертирам и проходимцам условия для быстрого и беспрепятственного продвижения».

Отмечали контрразведчики и характерные особенности действий различных групп дезертиров. Так, рядовые солдаты, дезертировавшие без документов, пробирались в тыл глухими проселочными дорогами, обходя посты заградотрядов. Лица же начальствующего состава, дезертировавшие из частей, обычно пытались открыто пользоваться транспортом, изображая командированных по спецзаданиям. У этого вида дезертиров, как правило, были поддельные командировочные предписания, продовольственные аттестаты и чистые бланки с печатями. Например, у задержанного старшего техника-лейтенанта Каратаева при обыске было обнаружено 15 командировочных предписаний с подчищенными датами и несколько чистых бланков.

Обозначившиеся каналы проникновения в тыл могли быть использованы не только дезертирами, но и агентурой немецкой разведки. Поэтому органы «СМЕРШ» стремились сделать все возможное, чтобы перекрыть эти каналы. Оперативные группы фронтовой контрразведки постоянно работали в прифронтовых городах: Демянске, Валдае, Осташкове, Крестцах. Наряду со своей основной задачей – задержанием агентуры противника они проводили мероприятия по задержанию пытавшихся укрыться в тылу дезертиров. Было сформировано еще 5 оперативно-розыскных групп, которые курсировали по железным и грунтовым дорогам фронта и с 1 мая по 20 июня 1943 года в ходе проверки документов у военнослужащих задержали в общей сложности 1915 человек, в том числе 134 дезертира, а в июне–июле было задержано 800 лиц, из которых 58 тоже оказались дезертирами.

В июле 1943 года контрразведывательное управление «СМЕРШ» Северо-Западного фронта представило военному совету перечень выявленных недостатков, способствовавших «совершению самого факта дезертирства» и продвижению дезертиров от передовой линии фронта в тыл. К этим недостаткам были отнесены: нарушение режима военного времени на транспорте и в населенных пунктах прифронтовой полосы, «медлительность введения в действие» приказов командующего фронтом, «самоустранение» гарнизонов тыловых частей от несения заградительной службы, беспорядочное движение по дорогам команд и групп военнослужащих, беспечность в хранении различного рода документов, бланков и печатей. В связи с перечисленным предлагалось осуществить ряд мероприятий по повышению надежности заградслужбы: ввести обязательное для всех гарнизонов несение этой службы на перекрестках проселочных дорог подходах к крупным населенным пунктам, потребовать от штабов строгой отчетности за использование командировочных документов, ввести единые образцы командировочных предписаний. Кроме того, по мнению контрразведчиков, следовало для наведения порядка и проверки документов высылать патрули на железнодорожные станции из расположенных поблизости воинских частей, практиковать поголовную одновременную проверку документов у пассажиров в поездах.

Некоторое затишье на фронте позволило армейскому командованию и военной контрразведке Северо-Западного фронта уделить значительное внимание развитию системы заградслужбы. К этому подталкивала и активизация германской разведки, которая пыталась определить силы и возможности фронта. Оперативные группы «смершевцев» сумели выявить значительное число «осевших» и легализовавшихся дезертиров, которым удавалось прежде благополучно проходить через все проверки. Так, в Вышнем Волочке опергруппой «СМЕРШ» был задержан человек, назвавший себя старшим лейтенантом Титовым. Проверкой было установлено, что все его документы – липа. Титов в ноябре 1941 года дезертировал из коммунистической роты 31-й армии, раздобыл чистые бланки, печать и сфабриковал себе новые документы. Он поселился в Вышнем Волочке и, пока его сослуживцы бились за Родину, занимался спекуляцией, периодически выезжая за товарами в Москву, вел разгульный образ жизни. До встречи с группой «СМЕРШ» Титов все проверки проходил без осложнений, хотя его бумаги были очень грубо сработаны. Более того, за пьяные скандалы Титова дважды задерживал патруль военной комендатуры, но комендант после проверки документов отпускал его с миром, советуя «не употреблять спиртных напитков».

В поезде, следовавшем из Осташкова в Бологое, опергруппа «СМЕРШ» задержала лейтенанта Водлина. У него имелся пакет с надписью: «Совершенно секретно» и указанием «всем надлежащим властям» оказывать ему содействие. Оперативники вскрыли пакет и обнаружили внутри лишь пачку старых газет. На допросе задержанный сознался, что его настоящая фамилия – Водкин, а воинское звание – старшина. Он сообщил, что сам факт задержания стал для него полной неожиданностью, поскольку до этого он благодаря пакету больше месяца свободно разъезжал по тыловым дорогам, дважды побывал в Москве, Горьком и Калинине.

Управление контрразведки фронта обратило внимание на значительное количество военнослужащих, отставших от своих частей. Проверка выявила частые случаи умышленного отставания. Еще в годы Первой мировой войны в русской армии стал широко известен один весьма примитивный, но трудно поддающийся выявлению в боевых условиях способ дезертирства. Военнослужащие (как правило, нижние чины) умышленно отставали от своих частей, следовавших на фронт, а затем являлись к местному воинскому начальству, которое, чтобы побыстрее избавиться от неорганизованных одиночек, спешно направляло их в ближайшую тыловую часть, где они прочно закреплялись. «Опыт» Первой мировой пригодился некоторым и во Вторую мировую. Так, с 1 мая по 20 июня 1943 года опергруппами «СМЕРШ» на дорогах Северо-Западного фронта были задержаны 675 отставших. Но тут же контрразведчики неизбежно сталкивались с проблемой: как в массе задержанных отделить тех, кто отстал от своей части случайно либо по уважительной причине, от проходимцев, пытавшихся избежать участия в боях? Внимательное изучение документов и проверка причин отставания в каждом случае помогали выявлять долго и умело скрывавшихся дезертиров. Так, отдел «СМЕРШ» 140-го запасного стрелкового полка арестовал сержанта Богданова, прибывшего в часть с направлением от коменданта станции Вышний Волочек. Следствие установило, что Богданов за два года, прошедших с момента его призыва в армию, на фронте так и не был. Всякий раз во время движения его части к зоне боевых действий он умышленно отставал, а затем являлся к коменданту ближайшего гарнизона и сообщал об «отставании». В итоге Богданова оставляли в тылу для прохождения службы в другой части. По признанию дезертира, он с сентября 1941 по июль 1943 года таким образом отставал от частей четыре раза. Военный трибунал приговорил Богданова к высшей мере наказания.

Сама по себе система заградительной службы не в состоянии была полностью искоренить «отставание» как способ дезертирства. Успех борьбы с подобными преступлениями зависел от исполнительской дисциплины командного состава частей фронта. «СМЕРШ» постоянно указывал на невыполнение отдельными командирами приказов и распоряжений по фронту. 16 августа 1943 года начальник фронтового управления «СМЕРШ» информировал военный совет: «Несмотря на указания военного совета, категорически запрещающие зачисление в части военнослужащих, отставших в пути следования от своих частей, командиры соединений эти указания грубо нарушают, принимают в свои части случайных военнослужащих, зачастую сбежавших с переднего края обороны». Но и после дополнительных распоряжений командования ситуация не изменилась. 15 сентября в докладной записке с Северо-Западного фронта начальнику ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР сообщалось о том, что, «несмотря на приказ командующего фронтом, продолжают иметь место факты, когда военнослужащие уходят из частей на переднем крае обороны, пробираются в тыл и пристраиваются в тыловые подразделения при попустительстве со стороны офицерского состава».

В июле-августе 1943 года опергруппы «СМЕРШ» смогли выявить такие способы дезертирства, обнаружить которые путем обычной проверки документов было невозможно. Оказалось, что некоторые командиры частей и соединений в нарушение приказов командующего фронтом выдавали целым группам военнослужащих командировочные предписания без указания срока явки в часть. Подобная практика нередко способствовала «совершению самого акта дезертирства». Например, красноармейцы 357-й стрелковой дивизии Набатов и Махаев были командированы для работы в ремпоезде № 2. Срок явки в часть в их документах отсутствовал. 17 апреля солдаты были отозваны, но решили в свой полк не возвращаться, а обосновались в удаленной от фронта деревеньке. Располагая продаттестатом и «бессрочным» командировочным предписанием, они тихо вели сытую жизнь вплоть до момента их задержания в июле сотрудниками «СМЕРШа». 15 июля того же года осташковской опергруппой была задержана команда из 3 человек во главе с техником-лейтенантом Чепелевым. При задержании последний предъявил бессрочное командировочное предписание, пользуясь которым вся команда пристроилась на ст. Сигово, получая по продаттестатам продукты на 14 человек.

Случалось и так, что вооруженные дезертиры создавали банды, занимавшиеся грабежом в прифронтовой зоне. Военной контрразведке приходилось вести борьбу и с этим злом. Отделы «СМЕРШ» периодически высылали оперативные группы в места наиболее вероятного «оседания» дезертиров для поимки или уничтожения бандитов. В августе 1943 года были ликвидированы 2 вооруженные банды. Опергруппой «СМЕРШ» 22-й армии в Сережинском районе Калининской области были задержаны занимавшиеся вооруженным грабежом дезертиры Смирнов и Васильев, а организатор банды Андреев был убит при попытке к бегству.

СМЕРШ, проверка документов (х/фильм «В августе сорок четвертого…»)