Текст книги "Точка зрения"

Но почти тотчас же они убедились в том, что увиденное вовсе не утренний мираж.

Машина неторопливо сползла чуть ниже.

Клюнула носом, остановилась, и несколько секунд ничего не происходило (это Колесников торопливо пробирался с места мехвода в башню).

Потом… потом пушка танка медленно повернулась.

Первым полыхнул бронетранспортер – он стоял менее чем в сотне метров от утреннего гостя, и первая же очередь вспорола ему борт, словно штык консервную банку. Следующие снаряды накрыли пулемётчиков – оружие и тела разбросало в разные стороны.

И начался ад!

Со своего места танкисты наверняка просматривали почти весь овраг. А разрывные снаряды скорострелки позволяли не особо тщательно прицеливаться. Боезапас же там, по-видимому, был бесконечным – танк отвечал очередью на любую попытку поднять голову, не говоря уже и о том, чтобы выстрелить или бросить гранату. Во всяком случае, никому этого сделать не удалось. И только парочке везунчиков посчастливилось взобраться по осыпающейся стенке и рвануть подальше в лес. Правда, вслед им таки дали несколько выстрелов – их бегство не осталось незамеченным. Но – повезло… Малокалиберные снаряды скорострельной пушки всё же не смогли пробить стволы многочисленных деревьев. Как ни парадоксально – но русский лес сейчас оказался на стороне незваных гостей! Впрочем, им было не до вознесения хвалы господу – танк, наверняка, пожаловал сюда не один! Не настолько же там все сумасшедшие? Так что надо было поскорее уносить ноги!

– Здесь сиди, на моём месте! – Колесников подсадил медсестру. – Помнишь, как башню крутить, как нажимать, чтоб пальнуло? Вот и здорово! Но стрелять тебе сейчас не надобно, главное, чтобы со стороны было видно – танк не пустой, по сторонам танкисты смотрят! Пёс там этих немцев знает, что у них на уме? Сколько-то их в лес всё же удрало? А ну, как назад возвернуться? Нафиг нам такие гостеньки тут не надобны!

– А ты куда?

– Дык, свои же тут! Может, кто и уцелел?

Спрыгнув на землю, он достал пистолет и загнал патрон в ствол. Впрочем, сделав несколько шагов, он его убрал назад – на земле, рядом с убитым бойцом, валялся «ППД». Это уже повеселее будет! Осмотрев погибшего, забрал ещё и запасной диск – теперь младший лейтенант чувствовал себя гораздо увереннее!

Живых пока не попадалось… а вот ещё один автомат – на этот раз уже немецкий, танкист прибрал. Не себе, для медсестры. С её наганом воевать – только птиц распугивать! А в этот агрегате премудростей немного – им на курсах показывали. И он был уверен, что сможет обучить этому делу и девушку.

Ещё один убитый боец – этого уже дострелили в затылок. Кто ж это тут такой гад выискался?! Раненых убивать?! Ну, знаете ли…

Какой-то звук!

Александр тотчас же развернулся в ту сторону, пытаясь, по возможности, укрыться за повозкой.

Стон?

Раненый?

Наш… или немец? Если наш – здорово!

А если фриц?

Перевязывать его?

Он на какое-то время притормозил. Это же враг!

«Он ранен!» – возразил внутренний голос.

«Но наших раненых они же добивали!»

«Именно этот?»

«Ну… не знаю… Посмотрим…»

Но проблем выбора не возникло – стонал капитан Ларионов, начштаба.

Свой…

– Плохо всё… – устало опустилась на землю Саша. – Ранения в бедро, в ноги… я тут мало чем могу помочь… Госпиталь нужен!

Сидевший в башне младший лейтенант только вздохнул. Госпиталь… да где же его теперь взять-то?

Капитан стоически терпел все неудобства – и когда Колесников тащил его к танку, и перевязку… да и прочее…

– Младшой… слышишь меня?

– Слышу, товарищ капитан!

– Броневик ихний осмотри…

– Зачем? Подбитый он, вряд ли куда поедет – я туда аж пяток снарядов положил!

– Мы знамя полка везли… Машина подполковника прямо рядом с броневиком стоит. Я стрельбу там слышал, да и немцы что-то вдруг загорланили… Проверь!

Пришлось медсестре снова лезть в башню и изображать активность. Свой автомат она оставила капитану – на всякий случай. Затаскивать его в танк пока не стали, Саша вообще возражала против того, чтобы его даже и на руках нести – слишком он был плох. Вообще удивительно, как и до этого-то момента дожил! Семь пулевых ранений!

Вот и бронетранспортёр.

На броне отчётливо видны пробоины от снарядов танка. Тянет каким-то кислым запахом, гарью…

Через борт свесился убитый пулемётчик. Ещё один фриц лежит прямо поперёк распахнутой задней двери.

А внутри…

Колесникова чуть не стошнило.

Он, вообще-то, представлял себе, что может натворить снаряд его пушки, если рванёт в толпе людей. Но, одно дело – представлять, а совсем другое – увидеть!

Сколько их тут было?

Человек пять? Или больше?

Офицера он увидел сразу – на его голове чудом сохранилась фуражка. И взрывами-то её не снесло, надо же!

Кроме сумки с бумагами у него ничего при себе не имелось. Значит, надо машину подполковника осмотреть? Когда танкист проходил мимо, он мельком на неё глянул – печальное зрелище… хоть макароны теперь через неё отбрасывай. В салоне ничего такого он не увидел. Багажник?

А знамя-то туда вообще влезет? Оно же на древке…

Осматривать машину не пришлось – знамя отыскалось в бронетранспортёре. Его накрыл своим телом один из убитых немцев. Повезло – взрывы тут ничего не испортили. А начавшийся было пожар, отчего-то быстро потух, выгорела только обивка сидений, да частично мундир на одном немце.

– Вот, товарищ капитан… нашёл!

– Фух! – выдохнул Ларионов. – Слава те… Цело?

– Ну… да. В крови чуток запачкалось… но это же ничего?

– Не страшено. Так… Танк ехать может?

– Пока – может. Но, как далеко – не знаю, скажу честно. Снаряд рядом рванул, коробка что-то барахлит…

– Но, хоть сколько-то проедёт?

– Наверное… трудно сказать, – пожал плечами младший лейтенант.

– Значит так! – капитан чуть повысил голос. – Слушай приказ, младшой!

– Есть! – танкист выпрямился.

– Добраться до своих и передать знамя командованию! Понял?!

– Есть! Доберёмся. А…

– Я остаюсь здесь. Ты же сам сказал, что несколько немцев успели убежать, так?

Колесников кивнул.

– Они не абы куда поскакали – к своим. И скоро вернуться. С подмогой! Я, один хрен, не жилец, скоро коньки отброшу. Дотащите меня до броневика, там пулемёт должен быть. Там где-нибудь и устроюсь, встречу их… если, конечно, раньше не помру… Но уж лучше так, на воздухе, чем в твоей коробке. Не обижайся, младшой…

– Но…

– Никаких «но», младший лейтенант! Исполняйте приказание! Да, знамя с древка сними… не влезет оно в танк. Даже если пешком пойдёшь – тоже удобнее его свёрнутым нести. Урона ему с того не будет, а идти легче. Вещмешок какой-нибудь подбери…

В бронетранспортер лезть капитан не захотел – обзора никакого оттуда не было, только что в открытую дверь и смотреть. А встать за турель он не мог.

Его уложили напротив – в кустах на пригорке. Оттуда подбитая машина хорошо просматривалась. Колесников притащил пулемёт, который снял с бронетранспортёра, и две ленты. Положил рядом несколько гранат.

– Хватит… – устало кивнул капитан. – И это-то ещё не факт, что расстреляю… А вы тут не задерживайтесь более! На повозках какая-то еда оставалась – вам двоим по уши! Берите – и валите отсель быстро! Чтоб через десять минут я тебя не видел уже!

Но просто так танкист уезжать не хотел!

Повертевшись немного вокруг оврага, он постарался запутать следы – так, чтобы не сразу было понятно – куда девался танк? Понятное дело, что надолго этим никого не обманешь… но всё-таки, какое-то время немцы на это потратят. Да и какой им смысл гоняться по степи за одиноким танком?

Хреново, что танк шёл не так-то уж и быстро, выше второй передачи коробка не переключалась. Да и башня опять стала туго проворачиваться… Отдача при стрельбе? Может быть…

Опять ремонт!

Ладно, сделаем! Главное – уехать подальше!

Рапорт

…. 1942 года, по получении приказа командования, моя рота, усиленная тремя средними танками под командованием обер-лейтенанта Хюммеля, выдвинулась к месту разгрома русской штабной колонны. Солдаты штурмгруппы, атаковавшие колонну, вынуждены были временно отойти, так как их атаковали превосходящие силы противника, при поддержке бронетехники.

В 14.20 моё подразделение завершило развёртывание и окружило район предполагаемого нахождения противника. Никаких русских танков нами обнаружено не было. Остатки колонны находились в указанном месте и, по словам отошедших ранее оттуда солдат, пребывали в том же состоянии.

Мы приступили к прочёсыванию местности, а первый взвод был мною направлен для осмотра тел убитых, сбора оружия и поиска штабных документов. При осмотре подбитого бронетранспортера, по солдатам был открыт пулемётный огонь с близкого расстояния. В результате этого было убито шестеро солдат и обер-ефрейтор Майнике. Трое солдат получили ранения. Пулемёт забросали грантами, и он прекратил стрельбу.

На месте боя нами был обнаружен офицер – капитан Ларионов, начальник штаба 142 пехотного полка. Не приходя в сознание, он скончался. Поэтому допросить его не представилось возможным.

Со слов уцелевший солдат штурмгруппы, ими было захвачено знамя указанного полка, которое должно было находиться в бронетранспортере командира группы, гауптмана Кюммеля. Сам гауптман погиб в результате разрыва снаряда, и его тело было нами найдено в указанном бронетранспортёре. Захваченное знамя отсутствовало. При тщательном осмотре места боестолкновения обнаружены следы русского легкого танка. А неподалёку от них найдено древко знамени. Каких-либо следов, указывающих ещё и на присутствие пехоты противника, нами не обнаружено. Вполне вероятно, что танк был один и без пехотного прикрытия.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что знамя было увезено на этом танке. Тот факт, что при этом на поле боя был оставлен офицер, свидетельствует о том, что помимо знамени, в танке, возможно, находился офицер более высокого звания, которого требовалось эвакуировать с места боя. Не исключено, что он имел при себе и какие-то штабные документы.

Русские, судя по тому, что ими были перевязаны и обработаны раны погибшего в бою капитана, имели достаточно времени для того, чтобы осмотреть колонну и забрать интересующие их вещи и документы.

Попытки обнаружить танк в близлежащих посадках успеха не принесли. Скорее всего, покинув место боя, русские укрылись где-то, ожидая наступления темноты.

Командир второй роты

38 отдельного пехотного батальона

Обер-лейтенант Бергер.

В принципе – совершенно обыденная ситуация. На войне ещё и не такое бывает. Какие-то населённые пункты, так вообще – по нескольку раз в день, могут из рук в руки переходить!

И ничего. Отошли, перегруппировались, подтянули артиллерию – и вперёд!

А уж про всевозможные стычки с отступающими частями противника – так и говорить-то нечего. Это вообще реальность – их и не сосчитать-то даже все.

Так что и этот случай имел все шансы затеряться где-то в штабных архивах.

Имел…

Если бы не одно «но»!

Покойный гауптман, как всякий добропорядочный и исполнительный немецкий офицер (даже раненых солдат противника самолично пристреливал, не доверяя сей процесс рядовым исполнителям), о факте захвата знамени полка немедленно доложил по рации командованию.

Подробно описав весь процесс, упомянул отличившихся и, как само собою разумеющееся, сообщил номер и наименование части, которой упомянутое знамя принадлежало.

И надо же так выйти!

В штабе дивизии, куда поступила радиограмма гауптмана, в этот момент находился адъютант командующего немецкими войсками на данном участке фронта. Ждал срочное сообщение – и вот, услышал ещё и такую новость… Он немедленно доложил командующему – ему это будет приятно услышать!

А надо сказать, что его шеф – и его русский оппонент на этом участке фронта, были знакомы лично. Встречались когда-то на манёврах – ещё до войны. И командовал русский генерал той самой дивизией, в которою и входил разгромленный полк.

У немецкого же генерала особых поводов для радости не имелось.

Да, фронт его войска прорвали.

И русских опрокинули.

Но потери при этом оказались… весьма существенные!

Более того, вместо поспешного отступления противник пробовал маневрировать, нанося иногда весьма болезненные контрудары. Да, Красная армия отступала. Но совсем не так, как это планировалось в немецких штабах. Огрызаясь, контратакуя и ломая все графики успешного продвижения солдат вермахта.

Это не могло не вызвать определённого недовольства – и к генералу прибыл гость из вышестоящего штаба. В приватной беседе он тонко намекнул своему собеседнику, что наверху, мягко говоря, удивлены…

– Складывается впечатление, мой друг, – помешивая кофе, произнёс гость, – что ваш старый знакомый на той стороне, в своё время неплохо изучил вашу тактику. И пользуется этими знаниями весьма успешно!

И надо же такому случиться – именно в этот момент генералу и поступило сообщение от верного адъютанта! Как чуял…

– Не думаю, что у моего русского оппонента есть поводы для радости, – сухо ответил генерал высокому гостю. – Как раз сегодня мы разгромили дивизию (тут он приврал – только один из её полков), которой он тогда и командовал. Его любимую часть! И знамя одного из её полков сейчас везут в штаб. Я полагаю, вы не откажетесь передать этот небольшой презент командующему, когда будете вылетать назад?

– О! – поднял палец гость. – Это есть хороший презент! Он заткнёт рот некоторым… болтунам…

И адъютант, майор Форер, получил недвусмысленный приказ – немедленно доставить захваченное знамя в штаб, для его отправки вышестоящему командованию!

Хм…

К моменту его получения, майор уже читал рапорт командира роты, которая осматривала место разгрома русской штабной колонны.

Прочитал, отложил в сторону и поднялся.

– Господин полковник… – он посмотрел на командира дивизии, в чьём кабинете сейчас находился. – Что я должен доложить генералу? Конечно, я могу позвонить – и процитировать данный рапорт…

Командир дивизии насупился. Майор, как ни крути, абсолютно прав – реакция генерала на такое сообщение будет… будет весьма негативной. И ничего хорошего за этим точно не последует. О генеральских погонах можно будет позабыть! Но, похоже, адъютант командующего не склонен афишировать его промах… Пока майор на его стороне – и этим надо воспользоваться!

– Я отдам соответствующее приказание – мы отыщем этот танк! Никуда он не уедет! Подключим к его поискам авиацию…

– Со своей стороны я тоже обещаю вам максимальное содействие, – кивнул Форер. – Позвоню в штаб авиакорпуса – там есть хорошие знакомые. Они не откажут мне в таком пустяке!

Там и не отказали – было выделено два самолёта-разведчика. Со строжайшим приказом – по танку не стрелять! Навести на него наземные части, они всё сделают сами.

Но первый день поисков результатов никаких не принёс…

После того, как Колесников выбрался наружу, его не только ноги не держали – даже руки подрагивали мелкой дрожью! Башню починить удалось – теперь она могла поворачиваться во все стороны. А вот с коробкой… тут всё обстояло намного хуже! Совершенно очевидно, что танк уже не сможет далеко уехать. Ладно бы, хоть скорость можно было развить – так нет же! А таким черепашьим шагом… да тут топливо раньше закончиться!

Да и боезапаса оставалось не так, чтобы дофига… Сотня снарядов, да триста патронов на спаренный пулемёт. Перед отъездом с места разгрома колонны, Александр пробежался по округе и разжился патронами к «ППД» и несколькими запасными магазинами к трофейному автомату. Три гранаты… и всё.

Вот продовольствия было много – на телегах удалось кое-что собрать.

Что-то надо было срочно изобретать! Сидеть тут сиднем – так фронт уйдёт и вовсе неведомо куда. Догонять его на медленно ползущем танке – тоже не вариант. Днём ехать стрёмно – самолёты пролетали достаточно часто, могут и засечь! А ночью, да в темноте…

Пока спасало лишь то, что танк удалось загнать под накренившееся дерево, да и забросать сверху ветками, которые они, вместе с медсестрой, нарубили прямо тут же. Трудно сказать, как оценил бы такую маскировку тот же Ларионов – но пока танк оставался незамеченным.

– Поешь! – поставила перед танкистом банку с тушенкой Саша. – Тебя ноги уже не держат, а на руки – так без содрогания, я и смотреть не могу! Дай я их тебе хотя бы спиртом протру – всё ободранные!

Она смочила из фляги кусок ткани и стала протирать царапины на руках у младшего лейтенанта. И – странное дело, ему это было как-то даже приятно! Он спокойно сидел, не обращая внимания на пощипывание в царапинах и ссадинах.

– Ну, вот… – отступя на шаг, произнесла девушка. – Хоть на человека стал похож! Поешь, тебе же нужно!

– А ты?

– Я тоже рядом присяду. Но мне столько не нужно, я же маленькая… да и с железками не возилась так долго.

– Спасибо! Ну, не всем же с железяками возиться? Ты вон – с ранеными работаешь, я бы так, наверное, не смог бы…

– Так и я не всю жизнь с ними возилась! Вообще – так учительницей хотела быть!

– А я водителем. Знаешь, это же так интересно! Ездить по разным городам, видеть новых людей! А отец настоял – мол, иди и учись! Будешь инженером! Вот и пошёл… только не успел доучиться-то…

Со стороны, наверное, это смотрелось бы странно.

Закопчённый, с ободранными пулями и осколками боками, танк – и молодая девушка в военной форме ведёт разговор с танкистом о каких-то совсем невоенных делах. Да и война здесь совсем не чувствовалась – не слышно стрельбы, да и вокруг всё тихо… будто и вовсе её нет.

– Однако ж, вечереет… – осмотрелся по сторонам младший лейтенант. – Сегодня уже никуда не поедем, мне там работы ещё часа на три-четыре… как минимум! Спать где будем?

– Я шалаш сложу – меня дед научил! – откликнулась Саша. – Он охотник был ого-го какой! Всё умел!

– Куртку из танка забери, да брезент – всё помягче будет, – посоветовал Колесников. – Брезент вниз постелим, а курткой можно накрыться. Да и не особо-то сейчас ночью и холодно…

Как-то так, само собою вышло, что они, ранее ложившиеся порознь, сегодня спали в одном шалаше. Слишком уж много всего произошло всего за один день… и Саше просто необходимо было почувствовать рядом простое человеческое тепло. В её глазах до сих пор стояло зрелище разгромленной колонны, лежащих повсюду на песке убитых. Многих их которых она помнила живыми… А руки ещё помнили перевязку раненых ещё там, в деревне… она потом долго пробовала отмыть пятна крови со своей юбки. Две ночи она толком не могла уснуть и понимала, что ещё одной такой ночки – мозг попросту не вынесет. Ей было настоятельно необходимо прижаться хоть к кому-нибудь – лишь бы не спать в одиночестве!

А Колесников – он ни о чём таком и не думал. Починить танк, проехать хоть ещё сколько-нибудь – дальше этого он пока и не загадывал.

Так тут ещё и давно нравившаяся ему девушка прижалась к плечу…

Он вообще боялся пошевелиться, чтобы случайно её не разбудить! Пусть спит! Ей надо выспаться! И он постоянно просыпался, тщательно контролируя обстановку.

Лежит?

Спит?

Ну и здорово! Ну и хорошо…

– И чего они тут разлетались? – Колесников опустил бинокль (последний подарок начштаба полка), провожая взглядом самолёт.

Странное дело, но они тут стали летать регулярно – раз в два часа, как по расписанию. И ладно бы это был фронт – так нет же! Это там их регулярные облёты были бы понятны – разведка, корректировка артогня и всё такое прочее… Но здесь – с точки зрения немцев, их тыл! Тут-то чего и кого искать?

Выводить танк из укрытия, рискуя быть обнаруженным и обстрелянным с воздуха, дураков не имелось. Младший лейтенант весьма скромно оценивал возможность противостояния даже одиночному самолёту – танк, это же не зенитная установка всё-таки! Напугать – ещё куда ни шло, но чтобы подбить? Вот уж вряд ли…

Тупик.

Выходить днём нельзя, а ночью со светом ехать – глупо.

Проблема была ещё и в том, что он вообще смутно представлял себе куда дальше двигаться.

По дороге, понятное дело, не поедешь. А без неё – и вовсе затруднительно. Ввиду того, что карта, которая у него имелась, заканчивалась уже через двадцать километров.

Это на шоссе есть указатели, там не промахнёшься. А в степи как прикажете направление выбирать? Тупо рулить на восток?

По всем прикидкам, которые смог сделать младший лейтенант, танк мог двигаться со скоростью не более десяти-пятнадцати километров в час. И то – при самом удачном совпадении обстоятельств.

Учитывая всё это, а также имеющийся запас бензина, можно было рассчитывать на приблизительно полторы сотни километров хода. Ну, может быть, чуть побольше…

Хорошо, если фронт не успел уйти настолько далеко.

А если нет?

И самолёты эти…

– Надо на дорогу выходить, – подвёл итог раздумьям танкист. – Не только же немцы по ним ездят, в конце-то концов! Какие-то же и мирные жители могут ведь тут передвигаться… Хоть узнаем – что и где? Куда ехать надо, да и вообще… Танк – не иголка, в степи не спрячешь!

Саша кивнула. Ей было страшно, она только сейчас начала до конца осознавать всю серьёзность их положения. Пока события неслись вскачь, как-то не было времени на всякие отвлечённые мысли. Да и уход за раненым отнимал много времени – не до рассуждений!

И поэтому она с готовностью внимала словам танкиста. Как же – всё-таки он командир взвода танков! Ну и что, что всего на пару лет старше? Уже младший лейтенант, знает, что говорит!

Ей так было проще.

И она с готовностью училась стрелять из автомата, поворачивать башню танка и нажимать, куда нужно у пулемёта, чтобы он выстрелил. Танкист должен сидеть за рычагами, ведь машину вести больше некому.

Впрочем, пока этого не требовалось – на дорогу решили выходить в пешем порядке. Уж очень не хотелось Колесникову рушить столь удачную маскировку. Заметят ведь танк с воздуха!

– Значит, так! – ещё раз напомнил младший лейтенант. – На встречу выхожу я один – ты сидишь в засаде. Оружие наготове, мало ли… Если что – стреляй! Хоть в воздух, главное внимание отвлечь. А уж я этим воспользуюсь!

От места, где он упрятал Сашу, до дороги было метров сто, и танкист резонно опасался того, что медсестра попросту никуда не попадёт. Или попадёт – но не туда… Так что, в сложившейся ситуации решение было, пожалуй, единственно верным.

Добравшись до места, где можно было спрятаться, Колесников залёг в траву и стал ждать.

Первым на дороге показался грузовик с солдатами – его он благоразумно пропустил мимо. Через какое-то время медленно проползли несколько телег, на которых сидели немцы-обозники.

Руки так и чесались – они же ведь почти и не смотрели по сторонам! Одна хорошая очередь…

«Ага – и сотня обозлённых фрицев, прочёсывающих округу! А до танка отсюда менее километра! Не вариант…»

А, жаль!

Ладно, обождём пока…

Почти час не было никого и ничего. Обед у немцев, что ли?

Наконец, из-за поворота появилась неторопливо ползущая повозка, на которой сидел явно невоенный возница. Темный запылённый пиджак, соломенная шляпа… – это уж точно не немец!

Можно выходить! С этим-то мы и поговорим!

Рапорт.

… 1942 года к командиру патруля штаб-ефрейтору Ницке обратился местный житель Остап Витря. С его слов, некоторое время назад, следуя по своим делам в деревню Николаевку, он был остановлен на дороге русским офицером. Как пояснил Витря, у офицера в петлицах имелось изображение танка, из чего можно сделать вывод о том, что он был танкистом.

Форма на танкисте находилась в относительном порядке, не запачкана, то есть, он не пробирался пешком по степи. Вооружён русский был автоматом и пистолетом, не измождён. Еды не спрашивал, то есть это проблема не являлась для него важной.

Вопросы, которые он задал местному жителю:

1) Как далеко отошел фронт?

2) Где находятся ближайшие германские части и в каком составе?

3) Есть ли среди них танки и артиллерия?

Сочувствуя германской армии, Витря ответил русскому, что танков в округе не имеется, а про пушки он ничего не знает. Ближайшие части состоят, в основном, из пехоты и малочисленны.

Относительно же удаления фронта, был дан ответ, что немецкие войска продвинулись на расстояние свыше ста километров. Поэтому здесь об этом больше ничего не известно. Немецкие же солдаты, которые находятся поблизости, хорошо обращаются с местным населением, никого не обижают и не преследуют.

На этом разговор был прерван, танкист скрылся в придорожных кустах и более не показывался.

В ходе разговора он постоянно оглядывался назад, словно что-то проверяя или контролируя.

Осмелюсь высказать предположение, что этот русский офицер может иметь отношение к тому танку, на розыск и обнаружение которого поступило указание командования.

Командир 142 отдельной

роты фельджандармерии

Гауптман Ойзен.

На первый взгляд, всё складывалось удачно.

Танков и артиллерии поблизости не имеется, пехота же для танка особой опасности не представляет. Если, разумеется, не подпускать её на бросок гранаты…

То есть – можно идти на прорыв.

Смущала, однако, странная активность авиации – она-то тут чего разыскивает? Или – кого?

Колесников понимал – сбежавшие немцы, скорее всего, до своих уже добрались и обо всём поведали. Сомнительно, чтобы их командование пропустило такую плюху. Знали они о знамени или нет – но, независимо ни от чего, допустить, чтобы в своём тылу раскатывали танки противника, не может ни один командир. Какой угодно армии – хоть китайской!

Но, раз так, немцы попросту обязаны принять меры. Выставить в узловых точках какое-то противотанковое вооружение, пушки там какие-нибудь или ещё что-то…

А крестьянин уверяет, что ничего такого вокруг не имеется!

Ну, не может такого быть – немцы же не круглые дураки!

Словом, было над чем поразмыслить…

А Саша – она сейчас ни о чём таком не думала. Она была рядом с человеком, который ей уже давно втайне нравился. Да, понятно, война… не до нежностей там всяких. Но не стоит над душой строгий сержант Смирнова, не хихикают за спиной девчонки… И можно больше ничего и никого не опасаться, ни от кого и ничего не скрывать.

Она слушала младшего лейтенанта – и замирала при звуках его голоса.

Даже когда он сердился и пенял ей на невнимательность – она не обижалась. Ну, заслушалась… с кем не бывает?

Даже когда он вылезал из люка – весь перепачканный в смазке и пыли, ей было приятно на него смотреть. А протирать его исцарапанные руки ваткой смоченной в спирте… вы даже не можете себе представить насколько это здорово!

Взять автомат и прикрывать танкиста во время его вылазки на дорогу – не вопрос вообще! Она и сама с радостью пошла бы туда вместо него… но – он командир и знает больше…

А педантичная немецкая машина закрутилась.

По карте прикинули направление возможного отхода вражеского танка с места недавнего боя.

Совпало – он мог отойти и в этом направлении.

Авиаразведка не нашла никого?

Вполне возможно – грамотную маскировку никто не отменял.

Поисковые группы не отыскали следов гусениц?

И такое может быть – тому может иметься множество причин.

Русские не трогаются с места?

И этому можно найти объяснение…

Были отданы соответствующие приказы, снялись с места и тронулись к указанным точкам назначенные для проведения операции подразделения.

Невидимое пока ещё кольцо вот-вот должно было замкнуться вокруг ничего не подозревающих танкистов.

– Садись на броню – вот сюда! – указал Колесников. – Мне со своего места обзор хуже будет, ты сможешь, в случае чего, предупредить. А то провалимся куда-нибудь – и карачун!

Путь от места стоянки танка до дороги он ещё днем лично проверил – дважды! Особенных ям и колдобин вроде бы не имелось… так то – здесь! А за дорожным полотном – что?

Да фиг его знает…

«Т-60», негромко урча мотором, выполз из своего укрытия и медленно двинулся к дороге.

Да, ночь… темно… но на шоссе никого не будет! Можно попробовать пройти хоть несколько километров в нужную сторону!

– Левее нужно! – внезапно встрепенулась девушка. – Тут на дороге что-то такое есть!

Что-то оказалось разбитым грузовиком. А следом за ним показался и второй. Третий… целая колонна!

Танк осторожно втиснулся между машинами и остановился.

Колесников спрыгнул на землю.

– Пойду, машины проверю – ближние. Может, бензином разживусь или ещё чем… А ты в башню лезь! Если что – поддержи огнём, только не из пушки – из пулемёта! Фиг его знает, что там, в кузовах, у них лежит! Не ровён час, как шандарахнет?

Узкое сиденье командира уже успело остыть – ночью было прохладно. Но пробираясь туда, Саша потрогала рукою место водителя – там ещё сохранялось тепло… тепло дорогого человека!

Младший лейтенант вернулся достаточно быстро – машины уже кто-то успел обшарить. Ничего полезного там разыскать не удалось, он принес только парочку артиллерийских снарядов калибра семьдесят шесть миллиметров, да слил несколько ведер бензина из бака одного из брошенных грузовиков. Для танка – слёзки, ему этого надолго не хватит…

Свернув с дороги, когда-то юркая, а ныне, весьма неторопливая машина, прошла ещё пару километров и остановилась. Здесь имелось несколько брошенных домов, какие-то непонятные строения – и никого из людей заметно не было. Хотелось проехать и дальше, но в коробке передач что-то уж совсем сильно заскрежетало – машина могла встать прямо посередине поля.

Осмотревшись по сторонам, танкист принял решение – загнать танк в один из сараев. По крайней мере, не заметят с воздуха – уже хорошо.

Во дворе имелись следы гусениц и автомобильных колёс, а у самого въезда возвышался остов сгоревшего грузовика.

Так что, немцы здесь, скорее всего уже были и, не найдя ничего интересного, уехали. Есть шанс, что какое-то время они сюда более не появятся…

Рапорт

…при осмотре близлежащей рощи нами была обнаружена стоянка русских. Судя по следам, здесь какое-то время находился легкий танк. Исходя из обнаруженных признаков ремонта (промасленные тряпки, поломанные детали и прочее), можно сделать вывод о том, что танк повреждён. И стоянка была вызвана необходимостью ремонта техники. Давность следа гусениц, уходящего в сторону шоссе – менее одних суток (глина засохла лишь частично).

Таким образом, можно предположить, что танк покинул свою стоянку непосредственно перед началом операции по прочёсыванию и вряд ли успел далеко уйти…

Командир третьего взвода

Второй роты 6-го охранного батальона

Обер-лейтенант Хорст

– А ты колючий! – Саша провела рукою по щеке младшего лейтенанта.

– Да… побриться надо, – Колесников осторожно погладил девичью руку. – Я тебя уколол?

– Не страшно… это всё можно пережить! Утром заодно и побреешься.

Она тихонько засмеялась.

Сейчас для неё не было войны. Ничего не было – кроме дорогого человека рядом. И ни о чём не хотелось думать…

Там, на дороге, пока он осматривал брошенные грузовики, девушка чуть не померла со страха. Не за себя – её хоть как-то защищала броня боевой машины. Есть пушка, пулемёт – можно постоять за себя. А вот одинокий человек снаружи – он совершенно беззащитен. Его можно легко поразить пулей, ударить штыком… да и просто ударить, наконец!