Текст книги "Дарение на случай смерти: гражданско-правовое исследование"

Глава II
Дарение на случай смерти в русском дореволюционном гражданском праве

В законодательстве Древней Руси (русско-византийские договоры 911 г. и 944 г., Русская Правда, Новгородская и Псковская судные грамоты), в законодательстве периода образования Русского централизованного государства (Судебник Ивана III 1497 г., Судебник Ивана IV 1550 г.) и сословно-представительной монархии (Соборное уложение 1649 г.), а также в законодательстве периода становления и развития абсолютизма (Указ Петра I от 23 марта 1714 г. «О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах», Указ Императрицы Анны Иоановны от 17 марта 1731 г. «Об именовании поместий и вотчин недвижимым имением и о разделе оных между детьми по Уложению») отсутствовали какие-либо специальные нормы, регулирующие дарения на случай смерти и их соотношение с институтами наследственного права.

Систематизированные нормы, касающиеся договора дарения, появляются в российском законодательстве только в первой половине XIX в. в Своде законов гражданских (том X Свода законов Российской империи 1832 г.).

Следует отметить, что нормы о дарении в Своде законов гражданских были помещены законодателем в раздел первый книги третьей «О порядке приобретения и укрепления прав на имущества в особенности» вместе с другими способами безвозмездного приобретения прав на имущества, которые включали в себя: пожалование, выдел, завещание, приданое и собственно дарение.

В главе второй («О дарении») раздела первого упомянутой книги содержался ряд специальных норм, касавшихся дарений на случай смерти. Так, согласно ст. 977 Свода законов гражданских «по смерти принявшего дар оный переходит на законном основании к его наследникам; даритель не может от них требовать возвращения подаренного, если только о том между дарителем и принявшим дар… не было положено особого условия»[46]46
  Свод законов Российской Империи. T. X. Ч. 1: Свод законов гражданских. Издание 1900 г. // http://www.civil.consultant.rU/reprint/books/211/l.html (дата обращения: 31 июня 2017 г.).


[Закрыть].

Таким образом, ст. 977 закрепляла правовую конструкцию mortis causa donatio под отменительным условием, имевшую место в праве Древнего Рима. Если одаряемый умирал раньше дарителя, то договор терял силу и даритель вправе был истребовать дар у наследников умершего.

Однако необходимо отметить, что в римском частном праве это правило действовало в качестве общего, если только в договоре не было предусмотрено, «чтобы ни в коем случае (у дарителя) не существовало права обратного истребования (подаренного)» (D. 39.6.35. § 4). В Своде законов, напротив, такие последствия имели место только в том случае, когда они были прямо предусмотрены в договоре дарения и такое условие (смерть одаренного прежде дарителя) наступало[47]47
  Змирлов К.П. О недостатках наших гражданских законов // Журнал гражданского и уголовного права. 1888. Кн. IX. С. 53–54.


[Закрыть].

Таким образом, по общему правилу в русском дореволюционном праве смерть одаряемого не являлась condicio resolutiva и сама по себе не позволяла дарителю вернуть подаренное имущество.

Единственное исключение из этого правила можно найти в ст. 1142 Свода законов гражданских, предусматривавшей безусловный возврат подаренного имущества в случае смерти бездетного одаряемого, если дарителями этого имущества выступали его родители. В данном случае резолютивным условием, влекущим прекращение договора дарения, являлась смерть одаренного родителями сына или дочери, не имевших собственных детей. Наличие иных наследников у умершего лица (например, кровных родственников по боковой линии) при этом не учитывалось.

Кроме того, ст. 991 Свода законов гражданских устанавливала, что «дарственные записи, посредством коих имущество должно поступить в другое владение, не при жизни, но по смерти дарителя принадлежат, по существу своему, к актам завещательным. Ввод во владение недвижимым имуществом по дарственной записи должен следовать немедленно по совершении акта и ни в каком случае не должен быть отсрочен до смерти дарителя»[48]48
  Свод законов Российской Империи. T. X. Ч. 1: Свод законов гражданских. Издание 1900 г. // http://www.civil.consultant.rU/reprint/books/211/l.html (дата обращения: 31 июня 2017 г.).


[Закрыть].

Как мы видим, законодательство Российской империи (в отличие от права римского государства) не признавало возможности заключения сторонами mortis causa donatio под отлагательным условием. Вместе с тем такая сделка не считалась ничтожной, а рассматривалась в качестве завещательного распоряжения, которое можно было представить в случае смерти дарителя для утверждения к исполнению в окружной суд (ст. 106 °Cвода законов) и ввода одаряемого во владение соответствующим имуществом. Следовательно, она подпадала под действие норм Свода законов, регулировавших наследование по завещанию (ст. 1010–1103). Соответственно, даритель в таком соглашении рассматривался в качестве завещателя, а одаряемый – наследника по завещанию, отвечавшего по долгам перед кредиторами наследодателя. Данная позиция законодателя была поддержана большинством дореволюционных цивилистов[49]49
  См., напр.: Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 1. Серия: Классика российской цивилистики. М.: Статут, 1997. С. 241; Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Ч. 2: Права семейственные, наследственные и завещательные. Серия: Классика российской цивилистики. М.: Статут, 2003. С. 502; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. T. 2. Серия: Классика российской цивилистики. М.: Статут, 2005. С. 120.


[Закрыть].

Тем не менее некоторые ученые-правоведы того времени придерживались иного мнения. Так, М.М. Винавер полагал, что дарственный акт, в котором предусмотрена отсрочка передачи [недвижимого. – А.К. имущества до смерти дарителя, сам по себе является недействительным, так как по содержанию он представляет собой donatio mortis causa[50]50
  Винавер М.М. Дарение по завещанию // Винавер М.М. Из области цивилистики: Сб. науч. ст. М.: Типография Товарищества И.Н. Кушнерев, 1914. С. 140.


[Закрыть].

Дело в том, что на практике нередко имели место случаи обхода закона, когда дарственная запись предусматривала, что недвижимость перейдет к одаряемому сразу, а на самом деле она доставалась ему только после смерти дарителя. Поэтому для действительности дарения res immobiles, по мнению упомянутого автора, требовался не только сам дарственный акт, но и немедленный ввод во владение, заключавшийся в «наличности факта передачи даримого имущества»[51]51
  Там же. С. 139.


[Закрыть].

Следует отметить, что ст. 991 Свода законов гражданских имела примечание, согласно которому ее действие не распространялось на Черниговскую и Полтавскую губернии Российской империи, где вплоть до 1842 г. сохранялось действие Литовского статута, который, с одной стороны, запрещал завещательные распоряжения родовыми имениями, а с другой – позволял в отношении их дарения на случай смерти.

В отношении упомянутых территорий действовала особая норма, закрепленная в ст. 522 Свода законов, согласно которой «если кто [в упомянутых губерниях. – А.К.] совершит в чью-либо пользу запись на владение имением по смерти своей и тот, кто получит запись, умрет прежде того, кто оную совершил в его пользу, то сей последний может на ту же вещь совершить запись в пользу другого. Но если при жизни того, в чью пользу совершена запись, он потом совершит другую запись в пользу кого иного на то же имущество, то первая запись остается в своей силе, а последняя уничтожается»[52]52
  Свод законов Российской империи. T. X. Ч. 1: Свод законов гражданских. Издание 1900 г. // http://www.civil.consultant.rU/reprint/books/211/l.html (дата обращения: 31 июня 2017 г.).


[Закрыть].

По разъяснению Кассационного департамента Правительствующего Сената (№ 578 за 1876 г.) право собственности на установленное по такой записи имение переходило к одаренному не с момента совершения записи, а со смертью дарителя[53]53
  Гражданское уложение. Кн. 5: Обязательства. T. 1. С объяснениями. СПб.: Государственная типография, 1899. С. 570.


[Закрыть]. Следовательно, в Полтавской и Черниговской губерниях вплоть до 1842 г. mortis causa donatio под отлагательным условием признавалось самостоятельным гражданско-правовым институтом. В отличие от завещания, которое могло быть изменено или отменено наследодателем, такая сделка не могла быть отменена или изменена дарителем при жизни одаряемого. Однако с 1842 г. в отношении данных территорий Российской империи стала применяться ст. 991 Свода законов, квалифицировавшая такое дарение в качестве завещательного акта.

В 1882 г. с целью совершенствования российского гражданского законодательства по распоряжению императора Александра III создается Редакционная комиссия, в состав которой вошли как судьи высшей судебной инстанции (Правительствующего Сената), так и известные ученые-цивилисты (Л.В. Гантовер, К.П. Змирлов, К.И. Малышев, С.В. Пахман и др.). Основной задачей Комиссии было создание проекта первого Гражданского кодекса России, получившего название «Гражданское уложение Российской империи», который, впрочем, так и не стал законом в силу ряда политических событий, происшедших в российском государстве в начале XX в.

В отличие от Свода законов гражданских 1832 г. нормы о дарении и наследовании по завещанию располагались в различных частях проекта Гражданского уложения. В частности, глава IV «Дарение» (ст. 242–276) входила в раздел II («Обязательства по договорам в особенности») тома первого книги пятой («Обязательства»); а раздел III «Наследование по завещанию» (ст. 39—120) находился в книге четвертой («Наследственное право») Гражданского уложения.

Следует отметить, что нормы проекта Гражданского уложения, касавшиеся дарений на случай смерти, в целом, соответствовали положениям Свода законов гражданских. Так, согласно ст. 245 проекта Уложения «даритель может выговорить себе право отмены дарения на случай, если бы одаренный или одаренный и его нисходящие [родственники. – А.К.] умерли ранее дарителя». Очевидно, что данное положение практически полностью соответствует ст. 977 Свода законов, допускавшей возвращение дара дарителю в случае смерти одаренного, если между ними было положено о том особое условие[54]54
  Гражданское уложение. Кн. 5: Обязательства. T. 1. С объяснениями. СПб.: Государственная типография, 1899. С. 565.


[Закрыть].

Кроме того, в ч. 2 ст. 246 проекта Уложения устанавливалось, что «предоставление кому-либо имущества на случай смерти признается завещанием, а не дарением». Таким образом, сохранялось действие правила ст. 991 Свода законов, по смыслу которого безвозмездное предоставление имущества на случай смерти, хотя бы и названное дарением и совершенное с согласия другой стороны, не имеет значения дарения, а должно рассматриваться как завещание[55]55
  Там же. С. 571.


[Закрыть].

Подводя итоги анализу особенностей дарения на случай смерти в русском дореволюционном праве, можно сделать следующие выводы.

1. Donatio mortis causa с отменительным условием в законодательстве дореволюционной России, в целом, соответствовало положениям римского частного права, предполагавшего возможность возврата дара в случае, если даритель переживет одаряемого.

Единственным существенным различием между ними являлось то, что для дарения на случай смерти в Древнем Риме condicio resolutiva действовало по умолчанию, а в Российской империи – только в том случае, когда это было прямо предусмотрено в соглашении сторон.

2. Что же касается дарений на случай смерти под отлагательным условием, то в Древнем Риме, как уже упоминалось, на такие отношения распространялись правила о завещательных отказах с сохранением сингулярного характера правопреемства, основанного на передаче исключительно имущественных активов от умершего дарителя-завещателя к одаряемому-квазилегатарию.

В русском дореволюционном праве в этом случае применялся существенно иной подход: дарственный акт на случай смерти рассматривался уже в качестве завещания, которое предполагало универсальный характер правопреемства, т. е. переход не только активов, но и пассивов (долгов) наследственной массы от дарителя-завещателя к одаряемому – наследнику по завещанию.

Глава III
Дарение на случай смерти в советском гражданском праве

После Октябрьской революции 1917 г. был принят Декрет ВЦИК «Об отмене наследования» от 27 апреля 1918 г.[56]56
  Собрание узаконений РСФСР. 1918. № 34. Ст. 456.


[Закрыть], который формально упразднил как наследование по закону, так и наследование по завещанию в новом советском государстве.

Согласно ст. I Декрета наследование по закону и по завещанию в РСФСР отменялось, а имущество умершего гражданина переходило в собственность РСФСР. При этом ряд лиц (нуждающиеся нетрудоспособные родственники умершего по прямой восходящей и нисходящей линии, полнородные и неполнородные братья и сестры, а также переживший супруг) в соответствии со ст. II Декрета сохраняли право получать содержание из оставшегося после умершего имущества. Более того, ст. IX Декрета предусматривала, что имущество умершего стоимостью до десяти тысяч рублей, в частности, состоявшее из усадьбы, домашней обстановки и средств производства трудового хозяйства в городе или деревне, переходило в управление и распоряжение пережившего супруга и близких родственников, перечисленных в ст. II Декрета.

В связи с принятием этого нормативного акта было издано постановление Народного комиссариата юстиции РСФСР и Народного комиссариата по делам финансов РСФСР от 31 декабря 1918 г. «Об освобождении от пошлин и сборов выдач, установленных Декретом об отмене наследования»[57]57
  Там же. № 100. Ст. 1031.


[Закрыть], в котором разъяснялось, что передача оставшегося после смерти умершего лица имущества на основании ст. IX Декрета относится не к наследованию, а к особому виду социального обеспечения граждан[58]58
  Новицкая ТЕ. Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. Серия: Памятники советского законодательства. М.: Зерцало-М, 2002. С. 23.


[Закрыть].

Несмотря на это, известный отечественный цивилист В.И. Серебровский справедливо полагал, что, хотя в тексте Декрета ВЦИК «Об отмене наследования» и не употреблялся термин «наследование», переход имущества в пределах десяти тысяч рублей от умершего лица к его пережившему супругу и близким родственникам, по существу, являлся наследованием по закону[59]59
  Серебровский В. И. Очерки советского наследственного права // Избр. труды по наследственному и страховому праву. Серия: Классика российской цивилистики. М.: Статут, 1997. С. 42.


[Закрыть].

В дальнейшем, по мнению другого выдающегося правоведа А.В. Венедиктова[60]60
  Венедиктов А.В. Советское гражданское право в период проведения Октябрьской социалистической революции (1917–1918 гг.) // Вопросы Советского государства и права: Уч. записки Ленинградского государственного университета им. А.А. Жданова. № 187. Серия: Юридические науки. Вып. 6. Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 1955. С. 60.


[Закрыть], с целью пресечения возможности обхода норм Декрета об отмене наследования с помощью договоров дарения на случай смерти 20 мая 1918 г. принимается еще один нормативно-правовой акт – Декрет ВЦИК и СНК «О дарениях»[61]61
  Собрание узаконений РСФСР. 1918. № 43. Ст. 525.


[Закрыть], в п. 1 которого предельная сумма дарения была ограничена десятью тысячами рублей. При этом дарения, совершенные одним и тем же лицом, в совокупности не должны были превышать упомянутой суммы (п. 4 Декрета).

Кроме того, в соответствии с п. 5 Декрета всякое дарение, совершенное под условием или с целью приобретения подаренного имущества одаряемым лицом только после смерти дарителя (дарение на случай смерти), также признавалось недействительным. Вместе с тем в силу Примечания 1 к данному пункту Декрета это правило не распространялось на предметы домашнего обихода, а также на иные предметы, не имевшие рыночной ценности (фотографии, частная переписка и т. п.). Следовательно, в отношении отдельных видов имущества mortis causa donatio все-таки было возможно.

Нарушение перечисленных правил влекло недействительность договора дарения и взыскание дара в собственность РСФСР (п. 7 Декрета).

Таким образом, первоначально в советском гражданском праве вообще не допускалось ни наследование по закону, ни наследование по завещанию, ни по общему правилу дарение на случай смерти.

В дальнейшем в связи с неэффективностью столь радикальных нововведений и провозглашением в 1921 г. X съездом РКП(б) новой экономической политики 22 мая 1922 г. ВЦИК принимает Декрет «Об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР»[62]62
  Собрание узаконений РСФСР. 1922. № 36. Ст. 423.


[Закрыть], который восстановил право наследования в российском государстве.

Так, в ст. 6 Декрета за пережившим супругом и прямыми нисходящими родственниками умершего признавалось право наследования по завещанию и по закону в пределах общей стоимости наследства в десять тысяч рублей. Кроме того, ст. 7 Декрета предусматривала за гражданами право заключения договоров, не запрещенных законом, в том числе имущественного найма, купли-продажи, мены, ссуды, подряда, поручительства, страхования, товарищества, векселя, всякого рода банковских кредитных сделок. Интересно отметить, что в данном примерном перечне договоры дарения прямо не упоминались.

Наконец, постановлением ВЦИК от 31 октября 1922 г. принимается Гражданский кодекс РСФСР, который вступил в силу с 1 января 1923 г.[63]63
  Там же. № 71. Ст. 904.


[Закрыть]

Кодекс 1922 г. включал в себя отдельную часть «Наследственное право» (ст. 416–435), которая, в целом, базировалась на положениях Декрета ВЦИК от 22 мая 1922 г., признавая право наследования по закону и по завещанию в пределах общей стоимости наследственного имущества не свыше десяти тысяч золотых рублей (ст. 416) только за прямыми нисходящими родственниками (дети, внуки и правнуки), пережившим супругом умершего, а также за нетрудоспособными и неимущими лицами, находившимися на полном иждивении умершего не менее одного года до его смерти (ст. 418).

Договор дарения упоминался в Кодексе только в одной ст. 138, запрещавшей дарение на сумму более десяти тысяч золотых рублей и требовавшей нотариальной формы для дарений на сумму более одной тысячи рублей золотом.

Так как положения Гражданского кодекса, содержавшиеся в Общей части (глава IV «Сделки»), допускали возможность заключения сделок под отменительным условием (ч. 2 ст. 41), по-видимому, стало возможным и заключение договоров дарения с conditio resolutiva, в силу которого даритель вправе был отменить дарение, если переживал одаряемого.

Что же касается дарений под отлагательным условием, то ГК РСФСР 1922 г. оставлял открытым вопрос относительно возможности заключения такого рода сделок: будут они действительны или ничтожны, возможно ли применение к ним норм о наследовании по завещанию или нет?

В цивилистической науке советского периода известным ученым К.А. Граве по этому поводу было высказано мнение[64]64
  Курс советского гражданского права. Отдельные виды обязательств / Под ред. К.А. Граве, И.Б. Новицкого. М.: Госюриздат, 1954. С. 131 (автор главы – К.А. Граве).


[Закрыть], согласно которому дарение на случай смерти должно признаваться недействительным по ст. 30 Гражданского кодекса РСФСР как сделка, совершенная в обход закона, а именно, норм наследственного права (ст. 418 ГК), ограничивавших круг лиц, которые могут быть наследниками по завещанию. В противном случае собственник имущества мог бы обойти это ограничение с помощью mortis causa donatio, используемого вместо завещания.

Полагаем, что следует согласиться с данной точкой зрения, дополнив ее еще одним аргументом: возможность совершения такого дарения также поставила бы под угрозу имущественные права кредиторов умершего лица, поскольку одаряемый не отвечал бы перед ними по обязательствам дарителя.

Следует отметить, что позиция К.А. Граве частично совпадала с ранее упоминавшимся в работе мнением дореволюционного цивилиста М.М. Винавера, также полагавшего, что дарственный акт с отсрочкой передачи вещи до смерти дарителя является недействительным.

Впоследствии Декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 15 февраля 1926 г. «Об отмене максимума наследования и дарения»[65]65
  Собрание узаконений РСФСР. 1926. № 10. Ст. 73.


[Закрыть] были внесены изменения в ст. 138 и ст. 416 ГК РСФСР в части отмены ограничения предельного размера суммы дарения и стоимости наследственной массы, переходящей к наследникам.

Следующим этапом в развитии советского гражданского права стало принятие Верховным Советом РСФСР 11 июня 1964 г. нового Гражданского кодекса РСФСР, который вступил в силу с 1 октября 1964 г.[66]66
  Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1964. № 24. Ст. 406.


[Закрыть]

Новый ГК содержал в себе уже две статьи, касавшиеся договора дарения:

– ст. 256, закреплявшую понятие и момент заключения договора дарения;

– ст. 257, регулировавшую требования, предъявляемые к его форме.

Как и в Гражданском кодексе РСФСР 1922 г., в общих нормах Гражданского кодекса 1964 г. (раздел I «Общие положения», глава III «Сделки») предусматривалась возможность заключения сделок под отменительным условием (ч. 2 ст. 61). Следовательно, по-прежнему сохранялась возможность заключения договора дарения с возможностью отмены в случае, если одаряемый умрет раньше дарителя.

Относительно дарений на случай смерти в качестве отлагательного условия ГК РСФСР 1964 г. (как и ГК РСФСР 1922 г.) не содержал никаких специальных правил.

Следует отметить, что доктринальная позиция по этому вопросу, в целом, совпадала с ранее упомянутым мнением, высказанным ученым-цивилистом К.А. Граве в отношении Гражданского кодекса РСФСР 1922 г.: такой договор не имеет юридической силы[67]67
  Иоффе О. С. Обязательственное право. М.: Юридическая литература, 1975. С. 400.


[Закрыть].

Таким образом, в отношении дарения на случай смерти под отменительным условием общие нормы о сделках, содержавшиеся в советском гражданском законодательстве, в целом, следовали традициям римского частного и русского дореволюционного права, допускавшим возможность возврата дара в случае, если даритель переживет одаряемого.

Что же касается donatio mortis causa под отлагательным условием, то в советском гражданском праве отсутствовали какие-либо нормы, прямо регулировавшие данный договор. Тем не менее в цивилистической науке советского периода был сформирован принципиально новый подход к судьбе такой сделки, отличавшийся от правил, действовавших и в Древнем Риме, и в Российской империи. Вместо применения к такому соглашению норм о легате или о завещании дарение на случай смерти с condicio suspensiva стало рассматриваться в советской доктрине в качестве недействительной сделки.

Глава IV
Дарение на случай смерти в современном российском гражданском праве

Часть вторая нового Гражданского кодекса Российской Федерации, действующая с 1 марта 1996 г., включает в себя отдельную главу 32 «Дарение» (ст. 572–582)[68]68
  Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 5. Ст. 410 (с послед, изм.).


[Закрыть]. В отличие от гражданских кодексов РСФСР 1922 г. и 1964 г. новый российский Кодекс (подобно Своду законов гражданских 1832 г. и проекту Гражданского уложения Российской империи) содержит в себе специальные нормы, регулирующие дарение на случай смерти.