Текст книги "Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия"

Чтобы правильно оценить эти события, необходим небольшой исторический экскурс. Черниговский престол появился в результате борьбы двух братьев: Ярослава Владимировича Мудрого и Мстислава Владимировича Тмутараканского. После смерти Мстислава в 1036 году Ярослав становится «единовластцем Русской земли», черниговский престол попросту ликвидируется[34]34
  Повесть временных лет. СПб., «Вита-Нова». 2012. С. 102—103.


[Закрыть].

Ярослав Мудрый завещал Чернигов своему сыну, Святославу Ярославичу[35]35
  Там же. С. 109.


[Закрыть], который княжил в городе с 1054 по 22 марта 1073 года, когда он вместе с Всеволодом выгнал Изяслава и занял киевский престол. Чернигов до смерти Святослава, т. е. до 27 декабря 1076 года, оставался за ним и должен был перейти во владение его сына – Олега Святославича. Но этого не произошло. Всеволод Ярославич вместе со своим сыном Владимиром Мономахом нарушают завещание Ярослава Мудрого. Черниговский престол захватывает Всеволод, Олег поселяется, а скорее, его насильно поселяют у дяди. Все это делается для того, чтобы Олег был под присмотром, чтобы не дать ему возможности выступить против Всеволода.

Жить при дворе дяди было, видимо, нелегко, и неожиданно для всех на следующий год «беже Олегъ, сынъ Святославль, Тмутараканю от Всеволода, месяца априля 10»[36]36
  Там же. С. 131. Летописец не только оправдывает борьбу Олега за наследство отца, но считает его поступок справедливым. В Ипатьевской летописи по 1096 году сообщается: «Олег же надеялся на правду свою, яко прав бе в сем».


[Закрыть]. В Тмутаракани в это время правил его брат Роман, о котором также упоминает «Слово». Боян пел песнь «…красному Романови Святъславличю».

Военной силы Олег практически не имел никакой; понимая это, он входит в союз с половцами и объединенными силами, вместе с Борисом Вячеславовичем, своим двоюродным братом, идет к Чернигову. Летописец осуждающе сообщает об этом факте: «…приведе Олегъ и Борисъ поганыя на Русьскую землю, и поидоста на Всеволода с половци»[37]37
  Повесть временных лет. С. 132.


[Закрыть]. Уже в августе 1078 года на реке Сожице они разбивают Всеволода Ярославича и занимают Чернигов. «Олегъ же и Борисъ придоста Чернигову, мняще одолѣвше, // а земле Русъськѣй много зло створяще, // проливаше кровь хрестьяньску»[38]38
  Там же.


[Закрыть].

Видимо, под влиянием летописных повестей в современной литературе о «Слове» («Словистике») сложился отрицательный образ Олега Святославича. Выдающийся «словист» А. Н. Робинсон верно подметил эту несправедливость: «Односторонне отрицательно оценивая деятельность Олега Святославича и идеализируя Владимира Мономаха, исследователи нередко ссылаются на союзы Олега (да и всех Ольговичей) с половцами»[39]39
  Робинсон А. Н. Солнечная символика в «Слове о полку Игореве» // «Слово о полку Игореве»: Памятники литературы и искусства XI—XVII веков. М., 1978. С. 27.


[Закрыть]. Что это за союзы?

Действительно, отношения с половцами у многих русских князей были родственными. Сам Олег Святославич был женат дважды. Его первой женой была гречанка Феофания, второй брак был заключен, вероятно, в начале 90-х годов с половчанкой, дочерью хана Осулка. Все герои «Слова» внуки этой половчанки.

В 1107 году Владимир Мономах со своими двоюродными братьями Олегом («Гориславичем») и Давидом Святославичами отправились к половцам. Владимир женил своего сына Юрия (Долгорукого) на дочери хана Аепы (сына Осеня), Олег женил своего сына Святослава (отца Игоря) на дочери другого хана Аепы (сына Гиргеня). То есть в жилах героев «Слова» более чем наполовину текла половецкая кровь.

Об этом же говорит и внешний облик Буй тура Всеволода, восстановленный по черепу из гробницы советским антропологом М. М. Герасимовым (1907—1970 годы); на нас смотрит лицо явно не «славянской национальности».

Нередко случалось, что Олег и Святослав Олегович в борьбе с Мономахом и его сыновьями обращались за помощью к половцам – своим шурьям и уям (дядьям по матери)[40]40
  В Ипатьевской летописи под 1146 годом сообщается: «Святослав посла в Половцѣ ко уем совим, и прииде их к нему в борзѣ 300». Под 1147 годом: «Святослав же пришед ста у Нериньска, и тогда приидоша к нему посли ис Половець, от уев его…»


[Закрыть]. К такой же помощи не раз обращался и сам Мономах. Летописец, сторонник Мономаха, осуждал Олега за приведение половцев на Русскую землю, а такие же действия Владимира Мономаха считал в порядке вещей.

Об отсутствии серьезного русско-половецкого антагонизма во второй половине XII века пишет в своей статье «Автор «Слова о полку Игореве» и его эпоха» упомянутый выше словист А. Н. Робинсон (1986 год): «…появилась возможность выгодного участия разных ханов в качестве союзников тех или иных русских князей в их взаимных войнах, ханы и князья становились необходимыми друг другу как в войнах, так и в союзах. Все более укреплялось кровное родство ряда князей и ханов, а также их дружин и местного населения обеих сторон»[41]41
  Указанное сочинение. С. 180.


[Закрыть]. То есть шел нормальный процесс взаимной ассимиляции этносов на границах их соприкосновения в течение столетий (т. н. «пассионарность» по Л. Н. Гумилеву).

Автор «Слова» явно симпатизирует союзу князя Игоря с ханом Кончаком, заочно помолвивших своих детей, спасаясь в одной лодке после страшного разгрома половецких войск под командованием хана Кончака в союзе с войском Новгород-Северского князя Игоря летом 1181 года. К моменту похода Игоря в Половецкую степь этот союз укрепился уже тем, что настала пора женитьбы 15-летнего Владимира Игоревича на дочери хана Кончака Свободе Кончаковне (после крещения – Настасья).

Уж не в свадебный ли поход отправились «четыре Солнца» из «Ольгова хороброго гнезда» весной 1185 года? Так, например, А. Л. Никитин в статье «Поход Игоря: поэзия и реальность» высказывает мнение, что поход 1185 года вообще не замышлялся как военный. На основании того, что Игорь впоследствии женил все-таки своего сына на дочери хана Кончака, он считает, что поход на самом деле был элементом свадебного обряда, а описание в «Слове» первого боя войск Игоря с половцами, окончившегося легкой победой, «…в исторической реальности соответствует обыкновенной инсценировке умыкания невесты»[42]42
  А. Л. Никитин. Поход Игоря: поэзия и реальность. В сборнике К вопросу стратификации «Слова о полку Игореве» // Герменевтика древнерусской литературы XI—XVI века. М., 1989. С. 132.


[Закрыть]. На следующий же день на пирующих совершенно неожиданно напали другие, враждебные хану Кончаку половцы под предводительством хана Гзака. Подоспевший к концу битвы хан Кончак («сват» Игоря) спасает Игоря, взяв его на поруки. Таким образом, утверждает Никитин, получается, что в «Слове» мы видим сюжет «в то время широко распространенный в куртуазной литературе»[43]43
  Там же. С. 134.


[Закрыть].

Версия весьма интересная, но не слишком ли громоздок «свадебный» кортеж в составе 6—8 тыс. отборных войск, состоящий из княжеских дружин 4 князей, подвассальных великому черниговскому князю Ярославу Всеволодовичу, который от своих щедрот «многовоевых» выделил целый кавалерийский полк обрусевших степняков-ковуев под воительством боярина Ольстина Олексича?

К этому вопросу мы вернемся несколько ниже, а пока обратимся к событиям, происходившим в Чернигове в 1078 году, которые так ярко описаны в «Слове о полку Игореве». Правление Олега Святославича и его двоюродного брата Бориса Вячеславовича, захвативших в августе 1078 года Чернигов после битвы на реке Сижице, было недолгим. Осенью этого же года к Чернигову подошли со своими дружинами и ополчением два сына Ярослава Мудрого Изяслав и Всеволод, а также их сыновья Ярополк и Владимир Мономах. «Халифы на час» соправители Черниговского княжества Олег и Борис, находившиеся в походах, поспешили на выручку, и 3-го октября 1078 года у села на Нежатиной ниве состоялась одна из самых кровавых битв в истории междоусобных войн потомков Ярослава Мудрого. Битве на Нежатиной Ниве посвящен обширный фрагмент в «Слове о полку Игореве», в котором прямо или косвенно упоминаются все основные участники битвы: Олег Святославич и Борис Вячеславич с одной стороны, Всеволод Ярославич, Владимир Мономах и не названный по имени убитый Изяслав Ярославич, с другой. Тело убитого князя Изяслава по тексту «Слова» и вопреки летописи везет в Киев не Ярополк, а другой его сын – Святополк Изяславич. Вот этот фрагмент повести: «…Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше // и стрелы по земли сеяше. // Ступаетъ въ златъ стремень въ граде Тмутаракане, // той же звонъ слыша давний великий Ярославъ, // а сынъ Всеволожь Владимиръ, // по вся утра уши закладаше въ Чернигове. Бориса же Вячеславлича слава на судъ приведе // и на Канину зелену пополому постла // за обиду Олгову // храбра и млада князя. // Съ тоя же Каялы Святополъкь полелея отца своего // между угорьскими иноходьци // ко святой Софии къ Киеву».

Олег Святославич хотел уклониться от битвы со своими дядьями и двоюродными братьями и сказал якобы Борису Вячеславичу: «Не пойдем против них, не можем мы протвостоять четырем князьям, но пошлем лучше с просьбой о мире к дядьям своим». Но Борис был непреклонен: «Ты готови зри, азъ имъ противенъ всѣмъ» («Смотри, я готов и стану против всех»)[44]44
  Повесть временных лет. СПб., «Вита-Нова». 2012. С. 132.


[Закрыть]. Летописец дважды подчеркивает хвастовство Бориса Вячеславича, за что тот и был сражен в начале битвы: «Первоя убиша Бориса, сына Вячеславля, похвалившагося вельми»[45]45
  Там же.


[Закрыть]. Следующий пал старший сын Ярослава Мудрого, великий киевский князь Изяслав: «Изяславу же стоящу в пеших, и внезапну приехав един, удари и копьем на плече. Тако убоен бысть Изяслав, сын Ярославль»[46]46
  Там же.


[Закрыть].

После гибели Бориса Вячеславича, понимая что дальнейшее сопротивление бесполезно, Олег с остатками дружины бежал в Тмутаракань, где в это время княжил его брат Роман Святославич («Красный»). Последствия битвы на Нежатиной Ниве были таковы, как сказано в ПВЛ: «Всеволод же сел в Киеве, на столе отца своего и брата своего, приняв власть над всей Русской землей. И посадил сына своего Владимира <Мономаха> в Чернигове, а Ярополка во Владимире, придав ему еще и Туров»[47]47
  Там же. С. 133.


[Закрыть].

В Тмутаракани в это время события развивались следующим образом. Решив отомстить теперь уже великому Киевскому князю Всеволоду (своему дяде) за позор, учиненный Олегу, Роман Святославич, заключив союз с половцами, двинулся к Киеву (1079 год). Однако выступивший против него Всеволод Ярославич сумел подкупить половцев, которые при отступлении войска «красного Романови Святъславличю» предательски убили его 2-го августа 1079 года под Переяславлем. Летописец отмечает: «И доселе еще лежат кости его там, сына Святослава, внука Ярослава. А Олега хазары, захватив, отправили за море к Царьграду. Всеволод же посадил в Тмутаракань посадником Ратибора»[48]48
  Там же. С. 134.


[Закрыть].

О каких хазарах пишет летописец, не понятно, поскольку их со времен Святослава Игоревича ни в Тмутаракани, ни в ее окрестностях не было и в помине. Советский историк Г. Г. Литаврин высказал предположение, что термин «козаре» обозначал резидентов секретной службы Константинополя, которые специализировались на захвате знатных лиц. Между византийским двором и Всеволодом Ярославичем существовало якобы соглашение, по которому Олег Святославич был захвачен этими агентами и сослан в Византию[49]49
  Г. Г. Литаврин. Русь и Византия в XII веке // «Вопросы Истории», 1972. № 7. С. 38—40.


[Закрыть]. Тмутаракань при посаднике Ратиборе за отсутствием твердой власти со стороны князей Рюриковичей стала яблоком раздора и легкой добычей так называемых «князей-изгоев», то есть Рюриковичей, не получивших уделов для своего «кормления». Одним из таких «изгоев» был Володарь Ростиславич – сын отравленного в 1066 году князя Ростислава Владимировича, который некоторое время княжил в Тмутаракани. Володарь Ростиславич вместе с другим князем-изгоем Давыдом Игоревичем свергли Ратибора и стали тандемом править Тмутараканским княжеством вплоть до возвращения Олега Святославича из изгнания.

Историю Тмутаракани XI—XII веков необходимо рассматривать и в аспекте связей двух крупнейших государств восточного христианского мира – Руси и Византии. В середине XI века Херсонес, центр византийских связей с Причерноморьем и Древнерусским государством, приходит в упадок. Византийская империя, находясь в не менее трудном положении (борьба с турками-сельджуками), обратила свои взоры на богатую и многообещающую Тмутаракань. Для выхода на богатую нефтью Тмутаракань и был использован в качестве «разменной монеты» плененный в 1079 году Олег Святославич по распоряжению правившего тогда в Византии Никифора III Вотаниата. После смерти последнего в царствование вступил Алексей I Комнин (1081—1118 годы), совершивший государственный переворот. Он узнает от приближенных, что на Острове Родос в течение двух лет и двух зим проживает русский князь Олег, которого он решил использовать в своих далеко идущих планах.

Угроза империи со стороны турок была столь очевидна, что Алексею I приходится лихорадочно искать пути к ее спасению. Главное военное могущество Византии, наводившее в течение веков страх и ужас на соседей, – «греческий огонь» – постепенно исчезает. Источники нефти – основы «греческого огня», находившиеся в Малой Азии, – оказываются в руках турок, и вот здесь-то внимание императора привлекает Тмутаракань, единственно свободный для Византии нефтеносный район. Узнав, что Тмутаракань ушла из рук Всеволода Ярославича, Алексей I вспоминает о знатном пленнике. Олег оказывается в Константинополе, где вскоре венчается с Феофанией Музалон и становится послушным орудием в руках императора, исполнителем его воли.

Женитьба на Феофании была не простым актом. Брак со знатной гречанкой доставил Олегу Святославичу неплохое приданое. Род Музалонов занимал видное положение среди господствующего класса гражданской знати Византийской империи. Из 16 семей, чьи социальные функции были связаны с церковью, Музалоны были среди первых. Из их рода, например, был константинопольский патриарх Николай IV (1147—1151), в их семьях были также крупные литераторы[50]50
  В. А. Захаров. Тмутаракань и «Слове о полку Игореве», в сборнике «Слове о полку Игореве» // Комплексные исследования, М., «Наука», 1988. С. 212—213.


[Закрыть].

В 1083 году Олег и Феофания, видимо при поддержке военных сил Византийской империи, возвращаются Тмутаракань. «Приде Олегъ из Грекъ Тмутараканю; и я Давыда и Володаря Ростиславича и сѣде Тмутаракани. И исѣче козары, иже бѣша свѣтницы на убьенье брата его и на самого, а Давыда и Володаря пусти»[51]51
  Повесть временных лет. СПб., «Вита-Нова». 2012. С. 134.


[Закрыть]. То есть: «В год 6591 (1083) пришел Олег из Греческой земли к Тмутаракани, и схватил Давыда и Володаря Ростиславича, и сел в Тмутаракани. И иссек хазар, которые советовали убить брата его и его самого, а Давыда и Володаря отпустил». То есть, заняв Тмутараканский престол, Олег Святославич в первую очередь расправился с «козарами», выдавшими его Византии.

С возвращением Олега в Тмутаракань началось и поступление нефти в империю для военных нужд. Необходимо еще раз подчеркнуть ту большую значимость, которую имела Тмутаракань для Византии как нефтеносный район. На это обращал внимание еще Константин Багрянородный: «Должно знать, что вне крепости Таматарха имеются многочисленные источники, дающие нефть. Следует знать, что в Зихии, у места Паги, находящегося в районе Папагии, в котором живут зихи, имеется девять источников, дающих нефть, но масло девяти источников не одинакового цвета: одно из них красное, другое – желтое, третье – черноватое.

Да будет известно, что в Зихии, в месте по названию Папаги, близ которого находится деревня, именуемая Сапакси, что значит «пыль», есть фонтан, выбрасывающий нефть.

Должно знать, что там есть и другой фонтан, дающий нефть, в деревне по названию Хамух… Отстоят же эти места от моря на один день пути без смены коня»[52]52
  Константин Багрянородный. Об управлении империей // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982. С. 320.


[Закрыть].

Изучив данные результатов археологических раскопок, проводившихся в Таманском и Керченском регионах во второй половине ХХ столетия, В. А. Захаров констатирует, что:

«Тарой для перевозки нефти служили так называемые черносмоленые кувшины, в большом количестве находимые при раскопках Тмутараканского городища. Химический анализ смолистого вещества, которым покрыты внутренние стенки этих сосудов, показал, что это остатки нефти таманского и керченского происхождения. Количество черносмоленых сосудов огромно. Только во время раскопок 1983 года было обнаружено свыше 30 тыс. фрагментов. Примерно такое же количество было найдено и в 1984 году. Впервые черносмоленые кувшины встречаются в слоях IX века и составляют лишь незначительную часть массового керамического материала. Наибольшее же количество их падает на слои X– XII веков, т. е. на период тмутараканского времени и период владения городом Византией, в слоях XIII века их уже нет»[53]53
  Вышеуказанное сочинение В. А. Захарова. С. 213—215.


[Закрыть].

«Греческий» или «живой» огонь не давал покоя не только Византии, знали о нем и на Руси, знали и половцы, и те и другие хотели им владеть. Так, в Ипатьевской летописи есть сообщение под 1184 годом: «Бяше бо обрѣлъ (Кончак) мужа такового, бесурменина, иже стрѣляше живым огньмь: бяху же у них луци тузи самострѣлнии, едва 8 мужь можащетъ напрящи… Кончакъ же то видивъ, занѣ утече чересъ дорогу, и мьншицю его яша, и оного бесурменина яша, у него же бяшетъ живыи огонь».[54]54
  Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 2. С. 634—635.


[Закрыть] В том же году этого «бесурменина» Владимир Глебович Переяславский взял в плен и привел к Святославу в Киев.

Таким образом, Олег Святославич стал наместником византийского императора в нефтеносных районах Причерноморья, что подтверждается также известной печатью князя, в легенде которой перечислены эти районы: «Господи, помоги Михаилу, архонту Матрахи, Зихии и всей Хазарии»[55]55
  В. Л. Янин. Печати Феофано-Музалон // Нумизматика и сфрагистика. Киев, 1965. Вып. 2. С. 82.
  Сфрагистика (от греч. sphragis – печать) – вспомогательная историческая дисциплина, изучающая печати.
  Берестяные грамоты – древнерусские письма и документы XI– XV веков, процарапанные на бересте (березовая кора). В 1951—1993 годах найдено свыше 750 берестяных грамот в Новгороде, несколько грамот в Смоленске, Старой Руссе, Пскове, Витебске, Твери, Москве и др.


[Закрыть].

Вторичное появление Олега в Тмутаракани носило иной, нежели это было прежде, характер. Если в 1079 году он даже не был соправителем своего брата Романа, то в 1083 году это уже самостоятельный князь, противопоставивший себя коалиции русских князей. Свидетельств тому немало. Прежде всего, это наличие печатей как самого Олега Святославича, так и его жены Феофании, со столь же громкой титулатурой: «Господи, помоги рабе твоей Феофано, архонтисе Росии, Музалониссе»[56]56
  Там же. С. 89.


[Закрыть].

Очень символичен и тот факт, что Олег именует себя и свою жену «архонтом» и «архонтисой». В данном случае титул «архонт» имеет не только значение «наместник», «обладатель власти», здесь греческое «архон» соответствует хазарскому «каган», или в Киевской Руси «великий князь»[57]57
  Там же. С. 81—82.


[Закрыть]. В данной связи любопытно, что предки Олега – его отец Святослав Ярославич (бывший князь Тмутараканский) и дед Ярослав Мудрый – кроме того, что они были великие князья киевские, имели еще и титул кагана. Да и сам Олег именовался, вероятно, «каганом». Подтверждение этому мы видим в «Слове», где Олег имеет титул кагана: «Рекъ Боянь и ходы на [Ходына] Святъславля пѣснотворца старого времени Ярославля, Ольгова коганя хоти…»[58]58
  То есть «Олегова коганова жена».


[Закрыть]. По мнению А. П. Новосельцева, к концу XI – началу XII века титул «каган» был уже архаичен, лишь «на задворках “империи Рюриковичей” в Тмутаракани этот титул мог известное время сохраняться»[59]59
  А. П. Новосельцев. К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя // История СССР. 1982. № 4. С. 156.
  Новосельцев Анатолий Петрович (1933—1995 годы) – историк, членкорреспонден РАН (1984 год). Труды по древней и средневековой истории, историографии, источниковедению.


[Закрыть].

Внимание многих исследователей уже давно привлекают географические названия, перечисленные на легендах печатей Олега и Феофании. Так, Олег владеет не только Тмутараканью, но и сопредельными территориями – Зихией и всей Хазарией, – т. е. довольно обширной областью, охватывающей Предкавказье (бассейн реки Кубань), Причерноморье и Приазовье. В титуле Феофании спор вызывало географическое название «Росия». Некоторые авторы видели в этом указание на принадлежность к Киевской Руси. Однако В. Л. Янин считает, что владельцем печати могло быть только лицо, «обладающее реальной властью, но каких-либо территориальных указаний этот титул в себе не содержит, кроме самого общего указания на Русь»[60]60
  В. Л. Янин. Указанное сочинение. С. 82.


[Закрыть].

То есть в титуле Феофании нет никакой двусмысленности, кроме того, что он просто указывает, что жена Олега Святославича получила город Росию в свое владение, возможно, по брачному договору. «Передача византийской аристократке номинальной власти над частью Тмутараканского княжества могла быть компенсацией за оказанную помощь»[61]61
  В. А. Захаров. Указанное сочинение. С. 215.


[Закрыть].

Росия, как и Тмутаракань, имела для Византии особое значение и в XII веке находилась под властью империи. Об этом свидетельствует тот факт, что в хрисовуле императора Мануила I Комнина 1169 года Матраха и Росия исключались из территории, где генуэзским купцам разрешалось торговать. «Да смогут генуэзские корабли спокойно торговать во всех областях нашего владычества, за исключением Руссии (России, Русии) и Матрахи (Матрики), если только моим величеством не будет дано на это специального разрешения»[62]62
  Там же. Хрисовул – распоряжение, указ.


[Закрыть].

Итак, титул «архонтиса Росии» имеет исключительно тмутараканскую принадлежность и указывает на владение городом Росия. Но где он находился? Арабский путешественник середины XII века аль-Идриси указывает: «От города Матраха до города ар-Русийа 7 миль. Между жителями Матрахи и жителями Русийи постоянная война»[63]63
  В. М. Бейлис. Аль-Идриси (XII век) о восточном Причерноморье и юго-восточной окраине русских земель // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования, 1982 год. М., 1984. С. 212.


[Закрыть].

Все исследователи почему-то полагают, что город Росия находится на противоположной от материка стороне, и локализуют его на месте нынешней Керчи. Однако Идриси прямо указывает, что Росия располагается на берегу большой реки, которая соответствует Кубани: «От города ар-Русийа, что на большой реке, текущей к нему с гор Кукайа»[64]64
  Там же.


[Закрыть]. Б. А. Рыбаков отождествляет горы Кукайа со Среднерусской возвышенностью, отсюда и река, текущая с этих гор, по его мнению, Дон или Северский Донец.

Но этой точке зрения противоречат сведения аль-Идриси, описывающего после повествования о Матрахе горы Кукайа: «В упомянутую реку Русийа впадает шесть больших рек, истоки которых находятся в горах Кукайа, а это – большие горы, простирающиеся от моря Мраков до края обитаемой Земли. Эти горы тянутся до тех пор, пока не достигают страны Йаджудж и Маджудж на крайнем Востоке. Они пересекают эту страну, проходя в южную сторону от темного черного моря, называемого море аз-Зифти («Смолистое»). Это очень большие горы, никто не в состоянии подняться на них из-за сильного холода и постоянного обилия снега на их вершинах»[65]65
  Там же. С. 213.


[Закрыть].

Скорее всего, под именем гор Кукайа скрываются Кавказские горы, на Среднерусской возвышенности таких вершин, покрытых постоянным снежным покровом, не существует. Местоположение загадочного города В. А. Захаров предлагает искать на территории нынешнего Краснодарского края, на Таманском берегу Азовского моря: «Совершенно определенно, что город Ро́ссию следует локализовать не в Крыму, а на Таманском берегу. Единственным местом, где мог располагаться этот город, мы считаем район нынешней станицы Голубицкой (Темрюкский район Краснодарского края). Подтверждение этому не только географическое положение – в древности здесь протекал один из истоков Кубани, – не только расстояние от древней Тмутаракани, соответствующее 27 милям аль-Идриси, но и наличие мощного средневекового культурного слоя на Голубицком городище. Проведенные в 1980 году разведывательные раскопки под руководством Ю. М. Десятчикова дали однотипный с Тмутараканью керамический материал, датируемый XI—XII веками Вероятно, в начале XIII века жизнь на территории этого городища прекратилась, оно было разгромлено ордами Чингизхана»[66]66
  В. А. Захаров. Указанное сочинение. С. 216.


[Закрыть].

Как видим, Олег Святославич не просто взял себе высокий титул «кагана», он был полноправным его наследником по линии отца, деда и прадеда, а вернувшись в Тмутаракань, стал еще и правителем («архонтом», «каганом») Хазарии (имеется в виду территория бывшего Хазарского каганата). Усматривается честолюбивое стремление Олега оказаться выше других русских князей.

Еще одним ярким свидетельством великокняжеских претензий Олега явился выпуск им в Тмутаракани своей монеты – привилегия, которой обладал византийский император, а на Руси – киевский князь. Серебряные монеты с надписью «Господи, помози Михаилу», как теперь установлено, соответствовали весу резаны южнорусской системы денежно-весовых единиц X—XI веков[67]67
  А. А. Молчанов. Тмутараканский чекан Олега (Михаила) Святославича // СА. 1982. № 1. С. 251—254.


[Закрыть]. По мнению К. В. Голенко, Олегу Святославичу принадлежит также выпуск медных и серебряных монет, ранее известных под названием «варварских подражаний». Об их тмутараканском происхождении свидетельствует как ареал их обращения, так и место находок – Таманский полуостров. «Варварские подражания», которые сейчас называют «таманскими подражаниями», повторяют тип византийских милиарисиев X—XI веков и были в XI веке основным средством денежного обращения в Тмутаракани. Обилие разновидностей свидетельствует о значительном масштабе выпуска монет[68]68
  К. В. Голенко. Подражания византийским монетам X—XI вв. найдены на Таманском полуострове // ВВ, М., 1953. Т. 7. С. 269—275.


[Закрыть].

Приведенные выше сведения об Олеге Святославиче («Гориславиче») подтверждают точку зрения А. Н. Робинсонаоб исключительности судьбы этого князя, которая повлияла «на формирование его византийско-аристократического самосознания и сепаратного политического поведения».

В 90-е годы XI века Русь становится постоянным объектом половецких набегов. Составленная С. А. Плетневой координационная таблица свидетельствует, что именно на это время и на начало XII века падает активная наступательная политика половцев, совершавших грабительские, победоносные набеги на русское пограничье[69]69
  С. А. Плетнева. Половецкая земля // Древнерусские княжества X—XIII вв. М., 1975. С. 266.


[Закрыть]. В засушливый 1092 года «рать велика бяше от половець и отовсюду», – сообщил летописец. Русь, ослабленная постоянными междоусобицами князей, не могла противостоять агрессивности половцев. В этой тяжелой обстановке умирает последний из Ярославичей – киевский князь Всеволод. Начался дележ великокняжеского наследства, в котором принял участие и Владимир Мономах. Однако силы у Святополка было больше, и Мономах удалился вновь в Чернигов. Олег, наблюдавший из Тмутаракани за событиями на Руси, двинулся со своими родичами, половцами, к Чернигову.

В 1094 году «приде Олегъ с половци ис Тъмутороконя, и приде Чернигову»[70]70
  Повесть временных лет. СПб., «Вита-Нова». 2012. С. 146.


[Закрыть]. Владимир Мономах бросает город и идет в Переяславль, Олег Святославич возвращает себе законный черниговский престол. «Олег вниде в град отца своего», – подчеркивает летописец справедливость действий Олега.

Но уже через два года Святополк Изяславич и Владимир Мономах изгнали Олега из Чернигова, и Гориславич обосновался в Стародубе, но ненадолго. Когда в том же году оба князя обратились к Олегу с предложением заключить договор против половцев, они получили отказ в духе Олега, который «въсприимъ смыслъ буй и словеса величава». Князья вновь начали против Олега войну. Больше месяца Стародуб был в осаде, пока Олег не запросил мира. Его отпустили к брату в Смоленск с условием, что они с Давыдом Святославичем заключат антиполовецкий союз. Но в Смоленске Олега встретили более чем враждебно, возможно, он попытался забрать у брата город, что ему не удалось, «не прияша его смолняне». Тогда, собрав дружину, Олег пошел к Мурому и стал требовать у Изяслава Владимировича город, объясняя законность своих претензий тем, что «а то есть волость отца моего»[71]71
  Повесть временных лет. С. 152.


[Закрыть]. Изяслав был убит, горожане приняли Олега, который «и перея всю землю Муромску и Ростовьску, и посажа посадникы по городом, и дани поча брати»[72]72
  Там же.


[Закрыть].

Однако вскоре сын Владимира Мономаха Мстислав изгнал посадников Олега, сам Гориславич бежал в Рязань, но и оттуда вскоре ушел в страхе перед Мстиславом. В 1097 году по решению Любечского съезда часть вотчины Святослава Ярославича была разделена между Олегом, Давидом и Ярославом[73]73
  Там же. С. 154.


[Закрыть]. Что при этом досталось Олегу Святославичу, летопись умалчивает, и, как развивались дальнейшие события вплоть до 1113 года, тоже неизвестно. В. Н. Татищев отметил, что в 1113 году Олег Святославич владел и Тмутараканской землей[74]74
  В. Н. Татищев. История Российская. М., 1963. Т. 2. С. 130.


[Закрыть]. Приведенные историком сведения чрезвычайно интересны, хотя они отсутствуют в дошедших до нас источниках. Можно предположить, что на какое-то время Олег возвращается в Тмутаракань, однако его правление там было недолгим. В 1115 году он умирает в Чернигове[75]75
  Повесть временных лет. СПб., «Вита-Нова». 2012. С. 179.


[Закрыть].

Итак, Олег Святославич вовсе не отрицательный герой «Слова». Его действия и поступки находили объяснения и поддержку летописцев. Так, рассказывая о взятии Мурома, летописец сообщает: «Олег же надѣяся на правду свою, яко правъ бѣ в семь, и поиде к граду с вои… и бысть брань люта… Олег же вниде в городъ, и прияша и горожане»[76]76
  Там же. С. 152.


[Закрыть].

Оправдывает князя и автор «Слова», с большим уважением относясь ко всему роду Ольговичей: «…Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова» (в данном случае подчеркнутыродословные связи героя поэмы), в других фрагментах «Слова» Ольговичи имеют титул «храбрый»: «Ольговичи, храбрыи князи». «Дремлет въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо» и т.д.

Симпатии автора «Слова» заметны и в насмешливом отношении к Владимиру Мономаху, отнявшему у Олега черниговский стол. Когда Олег «ступает въ златъ стремень въ градѣ Тьмутороканѣ. Тои же звонъ слыша давныи великыи Ярославь, а сын Всеволожь Владимиръ по вся утра уши закладаше въ Черниговѣ».

Как считает А. Н. Робинсон, «автор не случайно предварил этот контекст указанием на различие времен Ярослава и его внуков (Олега с Мономахом): «…минула лѣта Ярославля, были плъцы… Ольга Святъславлича». Но вслед за этим получалось, что Ярослав (умер в 1054 году) мог слышать звон золотого стремени внука только из мира потустороннего. Это естественно, такова была идеологическая реалия, отвечавшая культу предков, который существовал у князей до конца XIII века»[77]77
  А. Н. Робинсон. Литература Киевской Руси в мировом контексте // Славянские литературы: IX Международный съезд славистов. М., 1983. С. 9—10.


[Закрыть]. Автор «Слова» давал понять Ольговичам, «что их предок, тот же Ярослав, был удовлетворен подвигом Олега, восстановившего его завещание»[78]78
  Там же. С. 10.


[Закрыть]. Мономах понимал, что нарушил завет деда жить князьям между собой в мире. Ведь это к Владимиру Мономаху относятся слова знатных киевских бояр, «мужи смыслени», когда он начал ссору со Святополком за киевский стол: «Почто вы распря имата межи собою? А погании губять землю Русьскую?»[79]79
  ПВЛ. СПб., «Вита-Нова». 2012. С. 141—142.


[Закрыть]. Олег находился далеко, в Тмутаракани, и вынужден был обращаться к помощи половцев, своих родственников, а Владимир там, на Руси, нередко нарушал заповедь Ярослава Мудрого.

Культ к покойному Ярославу объясняется существованием на Руси у князей до конца XIII века культа предков, к которым они обращались в трудные моменты с мольбой о помощи.

Возвращаясь к временам Игоря, автор исследования, цитируемого нами, В. А. Захаров пишет: «Обращение автора «Слова» к векам минувшим, в которых Ольговичи, несмотря на все трудности, оказались победителями, объясняло и поведение Игоря, «внука Ольгова», захотевшего «поискати града Тьмутороканя». Действительно ли Игорь Святославич хотел вернуть эту далекую землю, вотчину его предков черниговских князей, или это просто эпическая мечта? Ответить на этот вопрос односложно нельзя, и вот почему. Ни в одном из дошедших до наших дней письменных источников, кроме «Слова», нет и намека на то, что Игорь отправился в поход с целью захвата, возвращения Тмутаракани. Но, с другой стороны, Игорь, вероятно, знал, что Тмутаркань находилась где-то за Доном, за полем половецким, ведь именно туда он отправился со своей дружиной: «…и рече Игорь къ дружинѣ своеи: “Братие и дружино! луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти; а всядемъ, братіе, на свои бръзыя комони да позримъ синего Дону”». Даже солнечное затмение, которое воспринималось современниками как беда именно рода Ольговичей, как своего рода проклятие[80]80
  А. Н. Робинсон. Солнечная символика в «Слове о полку Игореве» // «Слово о полку Игореве»: Памятники литературы и искусства XI—XVIII веков. М., 1978. С. 52—56.


[Закрыть], не остановило Игоря: «Спала князю умь похоти, и жалость ему знамение заступи искусити Дону Великого».

Почему мы так уверенно говорим: знал? Дело в том, что во времена Игоря, а точнее в 1152 году, в Ипатьевской летописи уже довольно точно определены границы расселения половцев: «…вся половецкая земля, что же их межи Волгою и Днѣпром». Эти границы совпадают с теми, которые указаны и в «Слове: «Влъзѣ, к Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебѣ Тмутараканьскый блъванъ». Все это территория «земли не знаемѣ»[81]81
  В. А. Захаров. Указанное сочинение. С. 219—220.


[Закрыть].

Принято считать, что с уходом тмутараканского князя Олега Святославича в конце 90-х годов – начале XII века на «большую землю» в поисках по праву принадлежавшего ему Черниговского престола, Тмутаракань переходит во владения Византии, хотя документальных источников для подобного заключения не обнаружено[82]82
  Г. Г. Литаврин. Указанное сочинение. С. 41—41. Он же: Новые сведения о Северном Причерноморье (XII в.) // Феодальная Россия во всемирноисторич. процессе. М. 1972. С. 237—242.


[Закрыть]. Не подтверждается также и точка зрения С. А. Плетневой, что с начала XII и до средины XIII века Тмутаракань находилась под властью захвативших ее половцев. Олег Святославич, претендовавший даже на великий Киевский престол, не мог так просто оставить форпост Киевской Руси на ее Приазовско-Причерноморских окраинах. Надо полагать, что уходя на завоевание Черновского престола, он передал власть посадникам, если к тому времени еще не набрали силу его прямые наследники. По свидетельству В. Н. Татищева, ему, как уже отмечалось выше, приходится верить лишь на слово, в 1127 году сын Олега Святославича Всеволод выгнал «стрыя своего Ярослава ис Чернигова и дружину его изсече и разграби; а Ярослав иде во Тмутаракань, а отселе в Муром» (указанное сочинение. Т.