Текст книги "Неизвестный С."

Глава 3
Дракоша Коша

Найти новое жилище для драконов, в простонародье – драконье логово, – дело серьёзное. Коше с Настей повезло, долго искать не пришлось. Почти под боком, в чёрных скалах, давным-давно обитали гномы – искатели золотых самородков, драгоценных камней да прочих красивых, но абсолютно бесполезных в хозяйстве блестящих безделушек. А копать подземные жители умели на славу – разрыли всё вдоль и поперёк!

Вот так, в одной из расселин, скрытой от чужих глаз густым кустарником, в самом сердце горы, Коша с Настей и обнаружили огромную и очень удобную пещеру. В ней имелось три разных укромных лаза и два дополнительных тайных выхода, что вели наружу.

Именно эта особенность приглянулась нашим драконам. Довольно скоро они обосновались и обустроились. Что ни говори, а уют можно создать и в пещере, главное – чистота, порядок и возможность развалиться в полный рост на мягкой соломе. Хотя сперва Дракоше это место не понравилось: слишком уж много воспоминаний с ним было связано. Именно сюда, в эти края, их с Глашей заманила в ловушку ведьма Наамия, и Коша чуть не погиб, сражаясь с копьеносыми пауками. Но, с другой стороны, здесь же выяснилось, что маленькая драконочка обладает редким колдовским даром. В конце концов, взвесив все «за» и «против», Настя с Кошей перебрались в своё новое драконье логово.

От чего же Коша с Настей отвыкли, пока жили в Милквее среди людей, – так это от несносных рыцарей-выскочек, мечтающих победить дракона и увековечить своё имя в легендах да песнях, будь они не ладны. В Милквее эти вояки сразу получали от ворот поворот: идите, мол, лесом, собирайте шишки, воюйте с пугалами, гоняйте ворон.

Видимо, глупые сороки или мыши-полёвки разнесли новость о том, что в чёрных скалах поселились драконы. Так что периодически недалеко от драконьего дома появлялись эти глупые любители бряцать доспехами да звенеть кольчугой, которые так и не удосужились ознакомиться со всеми историями Ланселота, включая последние – о крепкой дружбе между рыцарем и Дракошей Кошей. Они битый час тщетно бродили в поисках входа в логово дракона в надежде сразиться с «чудовищем» и, конечно же, победить его, что не раз проделывали в собственных снах и фантазиях.

Но Коша старался избегать столкновений. Даже если забияки в доспехах выкрикивали очень обидные вещи и швырялись перчатками, дракон просто уходил прочь.

«Когда ты могучий, не стоит ничего доказывать каждому встречному-поперечному. Быть сильным – значит использовать свою силу на добрые дела, а не на поединки в угоду чьей-то прихоти» – по иронии судьбы эту мудрую мысль он почерпнул из карманной книжки, написанной собственноручно его другом сэром Ланселотом, рыцарем на пенсии.

В итоге озадаченные рыцари уходили прочь ни с чем, в сердцах называя дракона трусом, так и не поняв, что самые важные битвы можно выиграть, не начиная сражения.

Как-то поздним вечером Настя заметила:

– Опять кто-то топает наверху… Шум за версту слыхать!

– О, а я думал, мне показалось, – Дракоша Коша оторвался от книжки. – И чего им неймётся?

– Да… надо бы пойти спугнуть, а то гремит – не уснуть. Может, это слон какой заблудился?

– Пойду… прогоню… – Коша оторвался от книги и направился к одному из тайных выходов, чтобы незамеченным выбраться наружу.

Вылез. Прислушался: топает.

– О чём они только думают? – пробормотал себе под нос дракон и, взлетев с грозным рыком, приземлился около вооружённого до зубов незваного гостя.

Увидев дракона, горе-рыцарь схватился за рукоятку меча, но не смог его выхватить из ножен, споткнулся, дёрнулся и поскользнулся. Шлем с его головы с грохотом свалился на камни. Вояка впопыхах обронил меч, окончательно потерял равновесие и, выронив щит, брякнулся на землю. В конечном итоге, запутавшись в дырявом плаще, воин-неудачник камнем покатился по склону горы. Дракон еле успел поймать его за ногу зубами.

– Правильно, дракон, съешь меня… Мне теперь и жизнь немила, – вымолвил обезоруженный вояка.

– Фу ты, – дракон приподнял человека и усадил на булыжник. – Ну зачем мне тебя есть, скажи на милость? Не ем я людей, невкусные вы, я… этот… – Коша почесал макушку, – травоядный!

Незваный гость раскрыл глаза и посмотрел на Кошу. Дракон, в свою очередь, рассматривал возмутителя спокойствия. Тот был худощав, долговяз, с орлиным профилем, тонкими чертами лица и пухленькими, немного дрожащими ладошками. Нескладный какой-то – горе луковое, а не охотник на драконов.

– Ты вообще кто такой и что здесь забыл?

– Никодим, королевский летописец, сказитель и писарь в одном лице. Ну и ещё пропащий я человек… – Никодим печально покачал головой.

– А мы-то здесь при чём?! Пишешь себе – и пиши на здоровье!

– Мне без моей принцессы ненаглядной, без моей Клёпочки жизнь немила…

– Клёпа? – дракон удивился.

– Ну да, моя Клёпочка, принцесса Клеопатра, дочь короля нашего, Юлия… Так вот, его величество поклялся, что дочь его замуж выйдет только за того, кто принесёт голову дракона…

– Да уж, час от часу не легче, – Коша шумно вздохнул. – Что ж у вас, у людей, так плохо с фантазией-то? Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что… Ну, или на худой конец голову дракона… Других, рациональных, идей и предложений у короля вашего, Юлия, не нашлось?

– Увы, не нашлось… Я вот доспехи на базаре купил – чуток великоваты, но я на вырост брал, так мне посоветовали… Все сбережения свои потратил… Вон и конь вороной – всё как полагается.

Только сейчас Коша обратил внимание на старую клячу, пасущуюся у подножия чёрных скал.

– …Клёпочка моя, цветочек аленький, – не переставая причитал Никодим. – Знаешь, дракон, как я её люблю?! Очень-очень-очень!.. Я без неё никуда… И она меня любит. Сколько принцев приезжало заморских свататься, руки её просить. Всем отказала. Меня ждёт!

– Полно тебе горевать, утро вечера мудреней… Завтра придумаем что-нибудь. А пока приглашаю тебя к нам, гостем будешь.

Писарь не скрывал восторга и удивления, впервые оказавшись в драконьем логове. Внутри было уютно, просторно и прохладно, никаких костей на полу и прочего безобразия тут не наблюдалось. Тщательно оглядевшись и окончательно убедившись, что его пригласили как гостя, а не для того, чтобы разнообразить драконье меню, Никодим набрался смелости и нетактично выпалил:

– А почему тебя, такого большого и сильного дракона, называют Дракоша Коша? Это ведь совсем детское имя! Оно больше подходит котёнку, чем тебе…

– Это имя, которое мне дали люди, когда я был совсем маленьким…

– И что, никто не мог даже подумать, что ты вырастешь? – не унимался Никодим. – Это всё равно что называть огромного циклопа Малышом, дикого тролля – Пупсиком, а долину, кишащую ядовитыми змеями, – полянкой с ужиками… или…

На сей раз Дракоша перебил говорящего:

– А что поделать, люди не умеют давать имена на вырост. Для многих я навсегда останусь Дракошей Кошей. А ты, горе-охотник на драконов, если тебе это так уж мешает, можешь звать меня… да хоть Иннокентием.

– Иннокентий – это Кеша, а ты – Коша, – писарь отхлебнул чая и обиженно надул щёки.

Настю гость поначалу побаивался. Но после второй кружки чая с молоком и мёдом Никодим воспрял духом, освоился, а когда дракониха выяснила, кем считается вояка при дворе, полюбопытствовала:

– А много ли ты написал интересного?

– Я? Что ты! Я ничего сам не пишу, только переписываю: приказы, письма короля, ну и прочее…

– А не хочешь ли ты послушать мемуары, которые пишет Коша?

– Вы умеете писать? – несказанно удивился летописец.

– Ну что ты будешь с этим делать?! – в сердцах топнул Коша. – Да, умеем: и писать, и читать, к тому же на нескольких языках!

– Конечно же, хочу! Простите меня, просто я впервые вижу драконов, вы для меня загадка.

Никодим уселся на солому, готовый слушать всю ночь напролёт. Его настроение явно улучшилось, от хандры не осталось и следа.

– Коша, – Настя уселась поближе, – прочти, пожалуйста, мою любимую историю про зубную фею.

– С удовольствием, – Коша расплылся в улыбке, и от его белоснежного оскала Никодима передёрнуло. Драконова улыбка – зрелище не для слабонервных.

Дракон покопался в шкафу, вытащил небольшой папирус с меткой «Детки» и принялся читать вслух.

…Когда дракончики были ещё совсем маленькие, случилась одна поучительная история. Началась она с того, что у Глаши выпал первый молочный зуб. Братья с удивлением и уважением рассматривали клык, передавая его из лап в лапы, а сестрёнка гордилась новообразовавшейся дырой в плотном ряду нижних зубов.

Сколько Грум с Грэмом ни пробовали расшатать собственные зубы, всё без толку, предательские молочные зубищи держались, даже не шелохнувшись. Кто ж знал, что у девочек зубы выпадают раньше, чем у мальчишек?

– Придёт и ваше время, не торопитесь, – повторяла Настя, отгоняя малышей от бордюра, – нельзя чесать клыки о тротуар, хоть молочные, хоть постоянные!

К вечеру, как показалось драконихе-маме, все успокоились и улеглись по койкам.

Глаша, с рождения не переваривавшая никаких удобств под головой во время сна, впервые улеглась на подушку. Ещё бы, этой ночью она ждала фею, которая обязательно появится и обменяет молочный драконий клык, аккуратно уложенный под ненавистную подушку, на какую-нибудь девчачью финтифлюшку. Драконочка крутилась, вертелась на ставшем для неё неудобным ложе и наконец-то заснула…

Проснулась она от резкого звука: хлоп! Неугомонные мальчишки-драконы, оказывается, спать совершенно не собирались. Как только появилась фея и бесшумно приземлилась около подушки Глаши, Грэм вскочил на ноги и набросил на неё сверху огромную пустую стеклянную банку.

– Безобразие! Отпустите меня немедленно, – грозно запищала фея, изо всех своих силёнок тарабаня кулачками по прозрачной стене ловушки, в которую угодила.

– Ой, вы что творите?! Грум, Грэм, ну-ка быстро отпустите фею! – Глаша не на шутку рассердилась на дракончиков.

– Смотри, какая смешная! – Грэм покатился со смеху. – А давай её оставим у нас! Пусть живёт в банке, это же так весело!

Но тут раздосадованная фея начала дуться. Сперва надулись щёки – они упёрлись в стеклянную посудину. Затем округлились глаза, вытянулись лицо и тело… Ещё мгновение – и она стала ростом с дракончиков. Её милое личико исказила страшная, недовольная и даже злая гримаса. Фея оскалилась, и рот её блеснул несколькими рядами острых зубов. В страхе дракончики попятились назад, как вдруг опустевшая склянка соскользнула с кровати и грохнулась на пол, разлетевшись вдребезги.

– Вы что себе позволяете?! – злобно прошипела огромная чародейка и чуть не цапнула Грэма за хвост, но в этот момент Коша схватил разбушевавшуюся фею за шиворот и приподнял над полом.

– Что здесь происходит?

Фея тут же сдулась, вновь стала маленькой, симпатичной и очень расстроенной.

– А чего они? Гадкие мальчишки… – она шмыгнула носом и захныкала: – Не видать вам больше зубных фей…

Настя тоже стояла рядом и грозно смотрела на неспящую компашку.

– Эх вы… Извинитесь перед гостьей, соберите осколки и марш по кроватям!

– Прости нас, фея… мы… больше не будем… – по очереди извинились драконы.

– Больше и не надо, – вредничала фея. Было видно, что прощать их выходку она не собирается, – у вас больше и не получится. Не думаю, что ещё какая-нибудь фея захочет навестить вас… хулиганьё! – в сердцах бросила она и полетела к окну.

– Постой, – Глаша была по-настоящему расстроена, – возьми, пожалуйста, мне ничего не надо взамен.

Глаша протянула ей свой молочный клык. Фея обернулась. Зуб действительно был прекрасным, такого ни у кого не было. Она подлетела, забрала свой трофей и улетела восвояси.

– Да, нехорошо получилось… – подытожил Коша. – Запомните, олухи: тот, кто обижает маленького и слабого, никогда не станет по-настоящему сильным. Идите спать.

Малыши разбрелись по кроваткам, а фея сдержала своё слово и ни к кому из них больше не прилетала – ни за молочными зубами, ни за клыками. Обещание своё она почти выполнила – Глашу всё-таки навещала. Правда, не по протоколу, без поиска зуба под подушкой и прочих условностей. Так, прилетала ночью, драконочка тихонечко отдавала ей следующий выпавший зуб, и фея отправлялась по своим делам, перед полётом добавляя несколько бабочек в и так необычно яркие сны драконочки…

Настя улыбнулась и положила голову на плечо Коши.

– Прекрасная история! – Никодим захлопал в ладоши. – Можно ещё что-нибудь?

– Про Жору, например, – подсказала Настя.

– Минутку… – Дракоша потянулся и выудил следующий папирус, – будет вам и про Жору.

Все началось с мудрого филина Ух, который по-прежнему радовал своих друзей-драконов частыми визитами и участием в чаепитиях. Бывало, что филин как исконный лесной житель вызывался сводить дракончиков в лес. Он часами напролёт мог рассказывать и показывать драконам-малышам всякие премудрости: как не заблудиться в двух соснах, где растёт подорожник и почему не у дороги, каких ягод боятся тролли, как зимой не свалиться в берлогу к спящему медведю и что делать, если тебе на пути встретился линяющий слон-шатун, страдающий сезонным весенним насморком.

– И не забывайте, – без устали повторял Ух, – кто лес любит и знает, тому он помогает.

В одну из таких прогулок, когда Ух увлечённо рассказывал, почему лешие такие сладкоежки и как не впасть им в немилость, Грэм заметил под густым кустом то ли гигантской ежевики, то ли дикого винограда чёрную как смола дрожащую от холода и страха собачонку.

– Глаш, смотри! – он позвал драконочку очень тихо, так, чтобы не отвлекать увлечённого Уха и внимательно слушавшего Грэма.

– Ой, какой маленький! Я возьму его домой!

– Ты что, нельзя!

Но Глаша уже пристроила пёсика под крыло, где он почти тут же перестал дрожать, но зато начал щекотаться и лизаться. Глаша захихикала.

– Что смешного, Глашенька? Вот такие они существа, обидчивые эти лешие…

Глаша еле-еле дождалась, когда закончится филинский урок и она сможет принести щенка домой.

Но вот урок подошёл к завершению, и вся компания вместе со скрытым от чужих глаз мальцом вернулась домой. Ни Дракоши Коши, ни Насти дома не было, что, конечно же, сыграло на руку нашим заговорщикам.

Грэм с Глашей соорудили в старой родительской корзине небольшую лежанку для малыша, постелили одеяло. Драконочка даже отдала свою подушку: чего ей пылиться без толку? Щенок, быстро освоившись на новом месте, вдруг заскулил.

– Он же голоден! – сообразил Грум, который скептически смотрел на всю эту идею: родители точно будут против. Хорошо хоть филин улетел восвояси, не задерживаясь, а то ведь и он мог заметить тайного пассажира, всю дорогу ютившегося под крылом у Глаши.

– Точно!

Вылакав чуть ли не полведра молока, довольный пёсик свалился на пол, так и не дойдя до своего нового места жительства, и заснул…

Как юные дракончики ни пытались скрыть своего питомца, к вечеру, когда родители вернулись домой, прозвучал первый вопрос, который задала Настя, принюхавшись:

– Это кто у нас здесь гостит? – родительское чутьё не обманешь.

– Мамочка, ну можно мы его оставим?

– Кого? – поинтересовался Коша.

Но дракончики ответить так и не успели, на середину комнаты неуклюже выбрался щенок, внимательно посмотрел на окружающих, присел… и написал целую лужу у всех на виду.

– Вот те нате. Это кто? – Настя, стараясь не рассмеяться, окинула своим почти грозным родительским взглядом дракончиков.

– Это Жора, я сейчас всё уберу, – Глаша понеслась за тряпкой, сметая всё на своём пути. – Можно мы его оставим?

– Мы не можем его оставить, – Коша рассматривал премилое создание, – драконы не заводят домашних животных. Мы не приручаем – мы дружим. Если вы помните, в древних книгах говорится, что собаки, самое первое племя, много веков назад заключили союз с людьми и отказались от дара речи, взяв взамен безграничную преданность, и это нужно чтить и уважать. С драконами собаки союзов не заключали.

– Мы читали, папа, – Грэму было жалко, что придётся расстаться с лесной находкой. У Глаши вообще глаза были на мокром месте, тем более что чёрный подхалим тёрся о её ноги.

– Если собака заговорит, человек потеряет самого верного друга, – продолжил Грум, ему было обидно, что он оказался прав и родители на дадут оставить малютку…

– Именно так, – подтвердила Настя. – Где вы вообще его взяли? – не дождавшись ответа, Настя продолжила: – Завтра же вернём его обратно! А сейчас чистим зубы и спать… И, Глаша, вон там наведи порядок, – Настя указала на небольшую кучку, которую срочно надо было убрать.

Той же ночью город проснулся от дикого воя, разносившегося по всем улицам Милквея. То там, то тут в ужасе кричали горожане, звенели разбивавшиеся стёкла окон. Город заполонили волки. Как они проникли в город, миновав городскую стражу, так и осталось тайной, но хищники были повсюду. Они рыскали между домами, принюхивались и вновь бежали дальше. Волчий вой был таким пронзительным, будто над головой висела полная луна.

– Надо выяснить, что происходит, пока никто не пострадал, – Коша вышел на улицу и упорхнул в ночное небо.

– Из дому ни на шаг! – наказала дракониха детям, отправляясь вслед за Кошей.

– Ничего не бойся, – Глаша заглянула в корзинку, где должен был спать Жора, но щенка на месте не оказалось. Он стоял у закрытой двери и жалобно скулил…

Что ни говори, но рык дракона имеет потрясающий эффект! Коша гаркнул так, что волчий вой тут же стих, уцелевшие окна в домах задрожали, а люди в изумлении глядели на драконов, круживших над неожиданно проснувшимся городом.

– Меня зовут Дракоша Коша, и я хочу поговорить с вожаком стаи! – во всеуслышание провозгласил Коша, и драконы приземлились на главной площади города.

Стая расступилась. Навстречу драконам вышла огромная чёрная взъерошенная волчица с красными, как угольки, глазами.

– Я Окамия, королева-волчица, – дракон и дракониха учтиво поклонились. – Вчера кто-то выкрал моего первенца, и наши нюхачи привели нас сюда. Верните мне сына, и мы уйдём с миром.

– Простите, королева, ваш отрок цел и невредим, – Коше с усилием удавалось сдерживать себя, чтобы не улыбнуться. Улыбка дракона – вещь довольно специфическая, учитывая, что обнажаются все его острые клыки.

Настя уже и сама обо всём догадалась и вскоре вернулась на площадь со своей детворой. Мальчишки-дракончики с любопытством рассматривали волчью стаю, а Глаша вышла навстречу предводительнице стаи и из-под крыла выпустила на землю щенка, который уже не скулил, а довольно, по-собачьи, вилял хвостом.

– Куда ж ты запропастился, малыш? – Окамия в мгновение ока из грозной королевы-волчицы превратилась в заботливую волчицу-мать и облизала найдёныша с головы до ног.

– Простите, – драконочка виновато смотрела под ноги, – это я его взяла, думала, он заблудился.

– Главное – что он нашёлся. Спасибо! – волчица поклонилась Глаше. – Он ещё мал у меня, пока не разговаривает…

В этот момент волчонок вырвался из-под материнской опеки и подбежал к Глаше. Она наклонилась, и будущий король волков, а нынче просто Жорик, лизнул Глашину мордочку и неожиданно сказал своё первое слово:

– Ма-ма…

– Ой, – Глаша так и села на мостовую.

В скором времени стая покинула город, и в Милквее наконец-то воцарилась тишина.

Через несколько лет мудрый филин Ух передавал драконам привет от маленького симпатичного щенка, который вымахал в огромного чёрного лесного волка, стал принцем, а позже и вожаком стаи, так что называть его Жориком больше язык не поворачивался.

– Конец, – подытожил дракон, возвращая папирус на прежнее место.

– Умеешь ты записывать истории, Коша, – Настя чмокнула мужа в лоб. – Я скучаю по нашим деткам.

– Великолепная история, но скажи мне, Коша, а обязательно ли было писать о том, что волчонок наделал лужу, и тому подобное?

– А почему нет? – дракон был не на шутку удивлён. – Это же чистая правда!

– Правда правдой, но литература – это искусство, полёт слова и мысли, эстетика, в конце концов! – Никодим принял позу большого знатока литературы: одной рукой подпёр бок, другую вскинул вверх. – Великая литература останется на века, и она не терпит всяких рассказов о лужах. В искусстве нет места для какашек!

– То есть какашки есть, а места для них нет?! Ты предлагаешь мне врать? Я, возможно, действительно не знаю, что такое литература, поэтому пишу правду. Да будет тебе известно: драконы не врут и не приукрашивают – ни во имя великой литературы, ни просто так, – Коша был раздосадован. – И знаешь что, иди-ка ты спать, критик!

– Как скажешь, – Никодим пожал плечами и, поправив солому, пробурчал напоследок: – Ох и насыщенная же у вас жизнь, драконы!

– Ну и что будем делать с этим горемычным? – прошептала Настя, когда гость уснул.

– Не знаю… Выручать будем! Завтра вернём домой.

– А как же голова дракона?

– Но ведь никто же не говорил, что голова дракона должна быть отдельно от драконьего туловища, правильно?

– Ну и выдумщик ты у меня, Коша!