Текст книги "Эффект"

Глава 7
На другой день

На другой день я проснулся утром от мучительной боли. Что-то тупое и твёрдое давило на лоб сразу с двух сторон. Кроме того, в области таза нечто мягкое, но тяжёлое вжимало в лежанку.

– Просыпайся, – сказала Лин, которая сидела на мне верхом и суставами средних пальцев нажимала на мои виски. – Хватит дрыхнуть.

– Сколько сейчас? – спросил я, продрав глаза.

– Восемь уже.

– Да ладно!

– Сама в шоке. Ты когда пришёл?

– Не помню. Поздно.

– Скорее уж, рано, – ехидно заметила Лин. – Лучше объясни, что у тебя с новой шефской секретаршей?

– С какой секретаршей?! – возмутился я.

– Ты что, совсем тупой? – ответила она вопросом на вопрос.

Я, конечно, мог бы всё отрицать, но не стал. Она же – моя девушка, а я – её парень. А парней надо уважать.

– С шефской? Ничего, – ответил я, зевая. – Чисто деловые отношения. Сугубо служебные.

– Ты хоть знаешь, как её зовут?

– Нет, – солгал я.

– И как она выглядит, тоже не знаешь? – усмехнулась Лин.

– Это знаю. Молоденькая, темноволосая, с хорошей фигуркой. Красивая.

– Тогда почему у тебя с ней сугубо служебные отношения?

Я посмотрел прямо в глаза Лин.

– Потому что она – секретарь нашего шефа, а у меня есть ты.

Я взял нехитрое приспособление для письма и накарябал: «У меня проблемы. Шеф недоволен, а продуктивных мыслей нет. Мою идею он отверг на корню. Док настаивает на установке импов, а я не хочу». «Сходи к независимому специалисту, – написала в ответ Лин, – он посмотрит. Дам адрес. Прикрою тебя. Только не слушай, что сейчас говорить буду. Начну пороть всякую чушь, а ты отделывайся случайными репликами и междометиями. Надо нашему шефу все каналы связи разным дерьмом забить. Как всегда, по делу ничего не говори вслух».

– Я бы на твоём месте не была столь категорична, – произнесла Лин уже вслух. – Постарайся её не обижать. Кстати, только что пришло сообщение от неё. Шеф требует к себе, как только проснёшься. Через неё почему-то.

– Это теперь у него новая фишка. Все распоряжения не лично давать, а через секретаря. – Я посмотрел на время. – Она что, уже на работе? Вот чёрт… Но раньше чем через пару часов появляться не стоит.

– Это потому, что ты не хочешь, – рассмеялась девушка, – чтобы она тебя увидела такого мятого?

– Нет, это потому, что я хочу позавтракать не торопясь. А перед этим хочу с тобой немного этого самого…

По всем законам жанра вот здесь должна быть постельная сцена. Но её не будет, потому что и так всё ясно…

А потом я спросил:

– Давай ещё?

– С этим придётся повременить, – резко остудила меня Лин. – Я тут интересную инфу нарыла. Тебе понравится. Хочу, чтобы ты это увидел до того, как к нашему шефу попадёшь. Вот, взгляни.

Я взглянул. Речь шла о недавно возникшем в Городе очень интересном обычае, который назывался опрокидыванием. Суть проста: когда кто-то хочет выпить – заводит разговор с незнакомым человеком, чаще всего с девушкой. Неважно, о чём. В ходе беседы выпивается одна рюмка алкоголя, после чего собеседник подсаживается рядом и выпивает вторую рюмку. Если никто не против, следует третья рюмка, затем – четвёртая. После пятой рюмки человек либо уходит, либо остаётся, если это взаимно.

– Думаю, – захихикал я, – что опрокидыванием этот обычай называется потому, что после пятой рюмки парень уводит девушку в удобное место и опрокидывает. Потом он должен поцеловать девушку в щёку, и если та не против, то имеет право поцеловать его в ответ. Если же она против, то он просто обязан молча встать и уйти.

– Болтун, – заключила Лин. – Собирайся давай.

– Куда?

– Как – куда? К шефу. Забыл, что ли?

– Не хочу к шефу, – пробубнил я капризным тоном. – Я у него вчера уже был.

Лин рассмеялась.

– Если не придёшь, он тебя убьёт. Он так через свою секретаршу и передал.

На листочке Лин написала: «По некоторым признакам и намёкам шефа всё выглядит так, будто ты можешь надолго исчезнуть. Тебя готовят к внедрению. Буду ждать. Буду подыгрывать. Я всё понимаю, но смотри у меня – аккуратнее там. Если тебя убьют, мне плохо будет».

– Ну, всё, – сказала она вслух и уничтожила листок. – Иди.

Я задумался. Вообще-то хорошо, что она не стала ни о чём больше расспрашивать. Лин только уточнила, где я находился прошлые сутки. Я честно признался, что в амбулатории, под управлением доктора Золгрек, заживлял ссадины и синяки. А ещё добавил, что мне и сегодня назначен приём. Врачу надо посмотреть скорость регенерации. Предложил Лин составить мне компанию, но девушка не вполне вежливо отказалась. Интересно, за каким дьяволом я опять понадобился Скиннеру?

В этот момент дверь распахнулась, и в мою квартиру ввалился сосед по этажу. Увидев меня и голую Лин, он остановился как вкопанный и выпучил глаза. Лин с видом оскорблённой невинности завернулась в простынку и сложила руки на груди. Сосед опомнился и затараторил, размахивая руками.

– Ты? Это ты? Откуда? Тебя же убили?

Лин ничего не сказала, только ещё плотнее закуталась в простыню.

– А тебя не учили в детстве, – возмутился я, – что в чужой дом нельзя входить без спроса?

Сосед окончательно сконфузился, пробормотал слова извинения и ушёл. Дверь защёлкнулась.

Когда мы остались вдвоём, Лин принялась одеваться. Я не мешал ей, просто смотрел, как она это делает. Она одевалась медленно не потому, что стеснялась, а оттого что ей нравилось, когда я её разглядываю. Ну а я любовался её движениями. Её стройной фигуркой и изящными пальчиками, которые ловко надевали и расправляли одежду. Я любовался даже её великолепным протезом, которой сверкал пробегающими огоньками в такт движениям.

– Знаешь, – сказал я, – по-моему, надо всё-таки забрать у соседа наш запасной ключ. Как считаешь?

Девушка не ответила. И так всё ясно. После всего этого я направился к шефу. Мне уже основательно надоели посещения его кабинета.

Разговор с Майком получился кратким, но ёмким.

– Сегодня осуществлён вброс информации о твоей гибели в подземных сооружениях Города, – с порога огорошил шеф. – Позже опровержение дадим. Или не дадим.

– Что? Зачем?

– Предложенная тобой схема операции утверждена. Там! – Шеф показал пальцем в потолок. – Но с некоторыми изменениями. Начальство осознало тяжесть ситуации. Они вообще решили, что под угрозой вся наша структура, поэтому переходим на особое положение. Будем осуществлять твоё внедрение. Легенда такая: ты разыграл свою смерть, чтобы уйти со службы, которая тебе надоела. За Лин не беспокойся, с ней всё будет в порядке. Мы разыграем вашу ссору: со скандалом, с криками и шумом. Никто не усомнится, что ты разругался с ней и ушёл.

– То есть ты…

– То есть я тут подумал и решил, – перебил меня шеф, – что идея насчёт внедрения – не такой уж и бред. Доложил руководству. Начальством предложен несколько модифицированный вариант. Ты начинаешь сотрудничество с одной из банд, где играешь почти в открытую. Тебе не доверяют, но приглядываются. А дальше – обычная схема внедрения, не мне тебя учить. Но всем очень бы не хотелось, чтобы в процессе внедрения у тебя возникли серьёзные проблемы с законом. Не перестарайся, а то знаю я тебя. Если решишь продолжать в прежнем стиле и перейдёшь грань, то можешь не рассчитывать на мою помощь. Пока я на твоей стороне, но если предпочтёшь идти против закона – не завидую. Да и бандиты уже не отстанут. И ещё: получи список тех, кого можно ликвидировать. Это личности, над которыми висит заочный смертный приговор. Сам понимаешь, зря такие не выносят.

– Сыровато выглядит, – проворчал я, получив обещанный список. Напротив некоторых имён вместо портретов имелись лишь серые тени, символизирующие отсутствие изображений. – Кстати, я далеко не всех тут знаю.

– На то и расчёт, – согласился Скиннер. – Если нет изображения, значит, установлено, что этот фигурант неузнаваемо изменил внешность. Ты, конечно, понимаешь, что я мог тупо приказать тебе не лезть в банду. Но хочу, чтобы ты знал: это в твоих же интересах. Не забывай – как только начнёшь работать с этими людьми, они тут же тебя подставят, станут шантажировать и постараются крепко подцепить на крючок. Не думаю, что им так уж трудно будет это сделать. А ещё они могут ограничить твою свободу. Да что я говорю, ты и так в курсе их методов. Поэтому, когда надумаешь выходить из операции и отделаться от них, релокация займёт у тебя немало сил. Стоит ошибиться – потеряешь жизнь. А я, в свою очередь, не хочу терять такого работника. Так что советую хорошенько подумать, прежде чем принимать окончательное решение.

– Решение о чём? – Мне уже надоели все эти банальности, коими потчевал меня Скиннер. В последнее время он стал часто подобным увлекаться.

Шеф улыбнулся.

– О том, будешь ли ты работать на нас в прежнем режиме. Не передумал лезть в банду? Пока ещё всё можно отменить. По состоянию здоровья, например.

– Я принял решение. Связь будет?

– Да, но не сразу. – Тут шеф показал мне картинку с изображением двух молодых девушек на фоне пустыни. Одна стояла спиной, вторая – анфас. Причём первая из них была совсем голая, а вторая одета в очень коротенькое белое платьице, больше смахивающее на майку. – Постарайся запомнить.

– Это кто? – спросил я.

– Не знаю. Просто пароль, – ответил шеф. – Однажды к тебе подойдёт человек и покажет это изображение. Неважно, что он при этом скажет. Может вообще ничего не сказать. Но этому человеку ты должен всецело доверять и будешь обязан выполнять все его указания. Теперь – об обратной связи: тут ничего нового, пользуйся прежними каналами, которые вполне надёжны. Если понадобится связаться со мной не напрямую, а через кого-то, запомни пароль – «рестрикция». После окончания операции обещаю повышение и значительную прибавку к зарплате.

Я задумался. А может, действительно плюнуть на всё и отказаться по здоровью? Думаю, врачи что-нибудь у меня найдут. Или плохо заживший перелом, или нервное истощение.

– И ещё одно, факультативно, – продолжил шеф и вытащил очередное виртокно, с которого сердито смотрело лицо какого-то малосимпатичного мужика с многочисленными имплантами на физиономии. – Вот. Зовут этого красавчика Нихон Хинос. Это настоящее его имя. Может работать охранником, наёмным убийцей, охотником за головами, обычным боевиком. Имена меняет чаще, чем нижнее бельё. Скрывается на Свободной территории. Внешность: высокого роста, полноват, с густыми короткими прямыми волосами, с большими сумасшедшими глазами со стеклянным взглядом. Наружные импланты: все зубы, глаза и кисти рук. Ну и на лице ещё – сам видишь. Любит носить тёмные очки. В контакты не вступать, ни о чём не договариваться. Если встретишь – при первой возможности уничтожить. Теперь запомни вот этих людей, – Майк выдернул очередное виртокно, на котором имелось несколько изображений. – Это руководящий состав банды «Звери». Запомни их имена и должности в банде. Могут понадобиться. Твоё внедрение будем осуществлять немедленно. Сегодня, в крайнем случае – завтра. Поэтому напоследок: постарайся разыграть со своей подругой сцену бурной ссоры, чтобы все соседи слышали. Лучше, если вы успеете это сделать сами, без нашей помощи. Игры закончились.

Но не успел я принять окончательное решение, как в кабинет вошла Белл:

– Шеф, вас спрашивают. Это из Корпорации. Сеанс через минуту.

– Так, всё! Иди, – велел Скиннер и сделал руками движение, будто вытряхивал половик. – Работай.

И я пошёл. Только не работать, а к врачу. Сегодня оставался заключительный визит в амбулаторию, и его нельзя было пропустить. Доктор Золгрек щеголяла в коротеньком голубом халатике, что удивительно красиво сочеталось с её золотистой кожей. Она была категорична:

– Дальше так нельзя. О чём вы вообще думаете? При вашей работе необходима установка дополнительных имплантов. Желательно – боевых. Поскольку вы муниципальный служащий, то пойдёте по программе «Медикейт», так что бесплатно. Что у вас сейчас уже установлено?

– Практически ничего.

– Как это? Шутите?

– Ничуть, – усмехнулся я. – Кроме обычных чипов и пары зубов, во мне нет ни одного импланта.

– Как же вы живёте?

– Неплохо, по-моему. А что не так?

– Тогда всё понятно, – недовольно продолжила доктор Золгрек. – То-то я почти ничего не обнаружила. Удивилась ещё: какая маскировка хорошая, как ловко всё запрятано. А у вас вон оно что. Пусто. Вы не понимаете, насколько опасно так ходить. Вам необходимо как можно скорее установить себе полный комплект нейрочипов. Иначе попадёте в беду. Уже поступили соответствующие рекомендации в отношении вас.

– Какие, если не секрет?

– Никаких секретов. Вот, смотрите.

Доктор Золгрек выдернула прямо перед моим лицом виртокно с текстом, обильно снабжённым схемами и многочисленными изображениями. Я ткнул пальцем в одну из картинок. Изображение плавно увеличилось. Там во всех деталях оказался представлен набитый какими-то мелкими устройствами протез колена.

– Думаете, пора? – удивился я. – На коленки пока не жалуюсь.

– Вопрос времени, – пожала плечами доктор. – Лучше подстраховаться. А вообще Город будет всеми силами подталкивать вас к установке имплантов. Сеть знает, где вы ходите, что делаете и о чём говорите. По факту как сама жизнь в Городе, так и ваша работа просто не оставляют нам иного выбора. Но во всех остальных моментах вам можно самостоятельно решать, какую именно аугментацию хотели бы применить. Если потребуется совет, обращайтесь.

Вот чёрт. Зачем мне такое, причём сейчас?

А ведь предупреждали, и не раз.

Предупреждали меня давно. Умные люди говорят, что слишком долгие воспоминания, размышления над своей жизнью зачастую приводят к выдумыванию негативных сценариев и повторным переживаниям неприятных моментов. Тем не менее приходится вспоминать прошлое. Помнится, то было первое моё дело под руководством шефа и первая серьёзная операция в этом, тогда ещё новом для меня, мире. Мы расследовали загадочное исчезновение одного из криминальных авторитетов. Обстоятельства были весьма необычны. Приехав на место происшествия, полиция обнаружила, что двери наглухо закрыты, а все окна заблокированы. Заглянув в комнату, где, по показаниям свидетелей, обычно отдыхал пропавший, полицейские увидели мёртвую молодую голую женщину на полу. На первый взгляд она казалась спящей, но при ближайшем рассмотрении стало понятно, что женщина мертва. Никаких следов насилия обнаружить не удалось. После непродолжительных препирательств подключили нас. Вернее – меня. Вот мне и удалось доказать, что пропавший авторитет и мёртвая женщина – один и тот же человек. Женщина временами переодевалась в мужскую одежду, смывала макияж, меняла причёску и накладывала грим.

Она ловко прятала фигуру в свободной одежде и становилась мужчиной. Каким-то образом ей удавалось не оставлять никаких следов. Именно в таком мужском обличье её помнили и знали в деловых кругах.

После того как я написал первый отчёт об этом дебютном деле и отправил его шефу, прошло не более часа. Вызов застал меня в тот самый момент, когда я, извините, собирался посетить туалет. Физиология, от которой никуда не деться.

Шеф, как это часто потом бывало в похожих случаях, сидел обвешанный виртуальными окнами, расположенными так, чтобы вошедший ничего не мог на них разглядеть. Разговор тот запомнился очень хорошо.

– Ты это серьёзно? – спросил Скиннер, тыкая пальцем в одно из виртокон.

– Добрый день. Мне отсюда не видно. Это что?

– Отчёт твой, «что». Когда ты это писал, под каким-нибудь веществом был? В изменённом состоянии сознания?

– Никак нет. Трезв и вменяем.

– Тогда какого чёрта? Вот у тебя тут сказано, что из нашего офиса, а вероятно, даже из моего кабинета, возможна массивная утечка информации.

Шефа вовсе не удивило, что мужчина оказался женщиной. Зато сомнения и возмущение вызвала заключительная часть отчёта, приписка, в которой я усомнился в эффективности информационной безопасности и качестве защиты.

– Да, – уверенно кивнул я, – насколько помню, в отчёте приведены все доказательства. Вот мы сейчас говорим, а нас кто-то может слышать. Или писать. А может, и то и другое в комплексе.

– Вот, смотри, – шеф развернул хитросплетённую схему, похожую на рисунок из анатомического атласа. – Это – схема моих собственных имплантов. А вот это – схема охранных систем данного офиса. Только внешняя часть – то, что я могу показывать кому угодно. Если же мне нужно провести закрытый разговор с кем-то, или просто отключить слежку за мной – включаю вот эту систему. Всё! Можно, конечно, воспользоваться и обычными защитными каналами, но это слишком просто. Не хочу, чтобы кто-нибудь знал, с кем и о чём я тут секретничаю.

– То есть… – начал я, но он меня перебил:

– То есть ты, надеюсь, понимаешь, что при работе такой системы не остаётся никаких следов и она вполне надёжна?

– По всей видимости, да, – нетвёрдо согласился я. – Но как ты можешь быть уверен, что никто, кроме тебя, не контролирует работы этих систем?

– Уверен, – категорично ответил он. – И ещё. Ты, например, меня не подведёшь. Не сможешь подвести. Контракт не позволит.

– Ну, вообще-то я не в восторге, оттого что узнал такое, – начал я, но шеф меня перебил.

– Я давно уже никому не доверяю, и знают об этом все. Таков принцип нашей работы. Поэтому в твоё тело под видом серийного идентификационного чипа встроен имплант, позволяющий отслеживать все твои действия и разговоры. Предупреждаю тебя как руководитель: не затягивай с установкой других имплантов. Пригодятся.

С тех пор прошло уже много времени.

Ещё тогда, в самом начале первого года моего тут проживания, довелось попасть в небольшую аварию и угодить в муниципальную клинику. Первичная страховка покрывала расходы, и лечили меня хорошо. Собственно, лечить-то было особо нечего, но именно тогда они и всадили мне этот следящий имплант, суки.

А ещё я больше не доверял разговорам вслух. Даже при наличии глушилки. То, что не предназначалось для чужих ушей, записывалось от руки на чём-то твёрдом, а по прочтении немедленно стиралось или уничтожалось. Что касается боевых имплантов и полного комплекта нейрочипов – я пока не торопился их устанавливать. О чём впоследствии неоднократно жалел.

Ну вот. Кажется, всё. Пора за работу.

Но, прежде чем всерьёз приступить к выполнению задания шефа, надо было завершить одно старое и не очень приятное, но чрезвычайно важное дело, что ядром висело на моей ноге и мешало двигаться дальше.

Глава 8
По дождливой пасмурной улице

По дождливой пасмурной улице, в сторону междугородной железнодорожной станции, торопливо шагали двое. Первый, неприметный человек среднего роста, был одет в поношенный костюм спортивного покроя. В руке он нёс небольшой лёгкий чемоданчик. Второй прохожий, более высокий, грузный и полный, вышагивал с видом человека, хорошо устроившегося в этой жизни. Он был в штатском, но выправка выдавала в нём бывшего военного. На голове у него криво сидела старомодная шляпа, а в руке он держал антикварную трость с серебряным набалдашником.

– Вы на станцию? Не к вокзалу идёте? – спросил он, поравнявшись с первым прохожим. Тот обернулся и, узнав незнакомца, сказал с улыбкой:

– Да, конечно, – подтвердил первый. – Но вы меня опередили. Думал, что появитесь позже, ведь я рассчитывал встретить вас уже там.

Это было сказано негромко, с некоторой иронией. И, хотя неприметный незнакомец отреагировал спокойно, голос его дрогнул. Второй понял это. Они пошли рядом, вскоре достигли самой станции и остановились на привокзальной площади. Мимо проносились автомобили, а над головами – флаеры и мелкие дроны.

В зале ожидания оказалось полно народу. Поезда задерживались по неизвестной причине. Напряжение в зале росло.

Пассажиры всё прибывали. Народу оказалось так много, что незнакомец не мог пройти к своему месту, и ему пришлось сесть на скамейку рядом с другими. Мимо них проходили люди, и они вполголоса обменивались впечатлениями о новостях дня. Но вот зазвенел звонок. Все тотчас же повернулись в ту сторону, где находилось помещение начальника станции, но увидели лишь его голову, быстро мелькнувшую в дверях. Последовал второй звонок, третий, четвёртый. Поезд всё не приходил. Незнакомец кивнул сам себе и занял освободившееся у окна место.

– Что за нелепость! – говорили пассажиры. – Где поезд?

Люди, стоявшие ближе всех к двери, в бешенстве толкали друг друга. Незнакомец, сидевший на скамейке, тоже подошёл к двери и постучал в неё. Он хотел узнать, в чём дело. Ему ответил голос, говоривший на диалекте другого мегаполиса:

– Поезда задерживаются на час. Просьба покинуть помещение вокзала. Сейчас здесь начнётся плановая дезинфекция.

То же самое объявили по громкой связи.

В это время в зал приходили всё новые и новые люди, с чемоданами и ручным багажом. Пассажиры говорили друг другу:

– Ну вот, доигрались! Уже и поезда нормально перестали ходить. Даже с вокзала выгоняют.

Некоторые принялись громко и нецензурно ругаться.

Голос по громкой связи произнёс:

– Внимание, господа! Пройдите пока в японский ресторан. Он здесь весьма неплох. Там, наверно, уже действуют вечерние скидки, а в зале пока закончится санитарная обработка.

Большинству идея понравилась. Люди направились в ресторан при станции, а неприметный незнакомец, сидевший у вокзального окна, громко сказал своему соседу:

– Не знаю, как вы, а я тоже проголодался. Пойду. Захотелось чего-нибудь перекусить.

Он встал и, не обращая внимания на то, что все пассажиры, очевидно, были голодны так же, как и он, взял свой чемоданчик и направился в сторону ресторана. За ним последовали ещё несколько человек.

За окном шумел Город. Тёмный Город. Ночной Город. Найт-Сити, как его всё чаще называли в последнее время. Город, в котором никогда не было ночи и не существовало мрака. Или он был? Просто люди забыли, что такое ночь. Нет, не так. Не забыли. Они привыкли. Они жили, работали, учились, общались, а когда наступала ночь – ложились спать. Или, наоборот, спали днём, а ночами выходили на работу. Они просто забывали о времени суток. А Город шумел. Он заполнял собой всё, а люди думали, что это ветер. Ветер, который принёс сюда эту ночь. Но нет – это сам Город. Он поглотил ночь. Ночь была где-то там, далеко. Она сохранялась за границей Города – в том мире, который люди называли далёким. Город же оставался здесь, он существовал своей жизнью, своими привычками, прошлым, настоящим, своим будущим. Он был частью мира, но и сам стал целым миром. А ещё у Города имелись жители. Люди. Их было много, очень много. Миллионы людей. Многие не догадывались, что жили в Городе, что жили в темноте и безмолвии.

Тем временем в зале ресторана тоже стало шумно и многолюдно. Все или ждали заказов или уже ели и пили. По традиции в этом заведении служили только живые люди, никаких дроидов. Повара и официанты работали с быстротой, на которую способны лишь китайцы. Один из них принёс на подносе мясо, нарезал его на куски, разложил по тарелкам и поставил перед каждым посетителем. Затем он стал разносить другие блюда.

– О-о-о! А это вкусно! – сказала пышно разодетая женщина с новыми глазными имплантами. – По-моему, это искусственная свинина, вы согласны? А что за гарнир?

– Это варёный рис, мадам, идентичный натуральному.

– А где же натуральный гарнир? – спросила женщина. – Я не ем синтетику!

Официант ответил:

– Не знаю, мадам. Не спрашивайте меня о том, чего я не могу знать.

Она попробовала второе блюдо и сказала:

– Здесь тот же гарнир. Тут что, всё ненастоящее? Может быть, его сделали из бытовых отходов?

Официант выслушал её и спокойно заметил:

– Вот как? Вы что же, хотите сказать, что наши гарниры можно сделать из бытовых отходов?

– Да. И не только из бытовых отходов. Из чего угодно!

В это время второй официант принёс другое блюдо. Он разложил его перед несколькими мужчинами:

– Рис, господа, – пояснил официант. – На сей раз натуральный, можете не сомневаться.

Посетители стали пробовать свои заказы. В этот момент из глубины зала вышел ничем не примечательный человек, тот самый неприметный незнакомец, что пришёл с бывшим военным и сидел у окна на вокзале. Он остановился возле стойки и сделал заказ коктейля «Эксодус». Делая вид, что ждёт коктейль, незаметно распылил какое-то вещество. Потом расплатился и покинул ресторан.

В этот момент один из посетителей выскочил на середину зала и стал дико орать что-то непонятное на неизвестном языке.

– Кто это? – поинтересовался один из посетителей, обращаясь к своему соседу.

– Понятия не имею. Никогда раньше его не видел.

Тут стали странно себя вести ещё несколько человек. Вскоре после этого в зале погас свет. Посетители, сидевшие ближе к выходу, бросились к дверям, но их уже поджидали полицейские.

– Стой, стрелять буду! – крикнул один из них. – Документы!

Все сразу же подчинились и выставили вперёд чипированные левые руки, чтобы показать, что они действительно граждане Города.

На этом активная фаза операции для меня завершилась.

Да, неприметным незнакомцем, заказавшим коктейль, был я. Так проходила давно запланированная совместная с полицией акция по выявлению опасного наркодилера. Разработанный в подпольных лабораториях новый наркотический препарат, условно названный Х-416, ещё не поступал на рынок, только проходил испытания. Контрольный образец Х-416 у нас уже имелся. Препарат был очень сильный. Из сведений внедрённой агентуры мы хорошо знали, что сам дилер и его подручные уже попробовали новое вещество. Это у них получилось случайно: они просто нанюхались его при фасовке, но и такого количества оказалось достаточно. Биохимики установили, что при смешении его с другим веществом, которое неоригинально назвали key-50, возникал синергический эффект – при взаимодействии находящегося в организме Х-416 с key-50 растормаживалась вторая сигнальная система условно-рефлекторных связей в головном мозге человека, и такой человек делался резко неадекватным. Вот это-то key-50 незаметно для окружающих я и распылил в зале. Дилер потерял над собой контроль, чем себя выдал. Вместе с ним попались его подельники.

На другой день прошло экстренное совещание у шефа.

Административные совещания по итогам совместных операций чаще всего назначались ровно на полдень. Я, честно говоря, думал, что говорить будем о практических результатах операции на вокзале, но реальность оказалась совсем иной.

Шефа за глаза величали попросту Майк, потому что его тёзок у нас не имелось, ошибиться казалось невозможным. Но обычно все подчинённые называли его попросту «шефом». В последнее время почти все свои заседания шеф любил проводить по одной и той же устоявшейся схеме. В заранее объявленное время в его кабинете собирались все мы – его сотрудники, которых насчитывалось семнадцать человек. Технический персонал на такие сборища не приглашали. Мы рассаживались, и озвучивалась причина собрания. Потом шеф что-то говорил, обычно сопровождая свою речь презентацией. Далее кто-нибудь выступал, а шеф интересовался мнением присутствующих. Тут все втягивали головы в плечи и молчали, надеясь, что их минует чаша сия. Тогда Майк выдёргивал кого-нибудь персонально и велел высказываться по существу. Жертва в ответ обычно что-то блеяла и отделывалась самыми общими словами, которые, как правило, шефа вполне устраивали. Тогда совещание объявляли закрытым, всем предлагали быть свободными. Оставались лишь те, кого называл шеф. Обычно ими становились все, кто непосредственно работал по теме заседания, или те, кому предлагалось эту работу поручить.

Вообще-то ничего оригинального. Но изредка случалось и так, что схема с треском разваливалась. Кто-нибудь не выдерживал и высказывал своё личное, незапланированное мнение, обычно аргументированно обоснованное. Или не высказывал, а просто не сдерживал кислого выражения лица. Такому тоже предлагали остаться.

Ничто не мешало подобные совещания проводить дистанционно. Иногда они действительно так и проходили, но начальник любил очное присутствие. А ещё наш шеф терпеть не мог опозданий. Сам же мог и опоздать, и кого-нибудь внепланово к себе пригласить или просто задержать без видимых причин. Поэтому подчинённые приходили заранее и стояли в приёмной: лишних стульев у нас не было. Сиденья полагались лишь для секретаря и двух посетителей.

Кроме самого начальника в нашу команду входили три четвёрки модераторов, которые работали посменно, два врача, два парамедика и один-единственный штатный детектив с ненормированным рабочим днём. Последним был я.

В тот раз обсуждалось какое-то письмо Администрации Города с предписанием «наладить гибкое управление по целям: синхронизировать команду для достижения выдающихся результатов». Ничего делать для достижения таких результатов никто из нас не хотел, но отреагировать были обязаны, вот и совершали чисто ритуальные действия, положенные по протоколу.

– Дорогие коллеги, – начал свою речь Скиннер, – Администрация Города информирует нас, что в целях противодействия угрозам устойчивости и безопасности планируется осуществить комплекс мер по ограничению общего доступа к сервисам общественного пользования. В этой связи позвольте ознакомить вас с официальным письмом Администрации.

Шеф сам читал присланный документ. Лично, своим голосом, не стал перепоручать электронному спикеру. Судя по голосу и каменному выражению лица, его самого тошнило от этого текста. Ничего нового для нас там не содержалось, всё это мы давно уже знали. Но почему-то шеф решил ознакомить нас с полным объёмом присланного письма лично:

– …В эпоху многозадачности в условиях быстро меняющейся внешней среды, – монотонно читал Майк, – синхронизация работы команды вокруг единых целей становится той точкой опоры, которая позволяет развиваться и двигаться вперёд, несмотря ни на какие вызовы. В то же время классические методы управления…

На этом заседании мне вдруг жутко захотелось спать. Глаза просто слипались. Тогда я начал вспоминать о домашних бытовых проблемах, что всегда действовало отрезвляюще на мой мозг.

«Машину на профилактику надо бы поставить, – думал я под бубнёж начальника. – Механику обследовать, электронику протестировать. Снова траты. Да и искин у меня что-то уж очень умный стал. Как бы закладок и вирусов не нахватался. Ещё и квартирку проверить надо, давно ревизию не устраивал. Сам справлюсь или специалистов пригласить? Не хотелось бы. Пускать к себе чужих людей – не есть хорошо. Мало ли кто там придёт».

– …Гибкое управление по целям, – тем временем продолжал вещать шеф, – так же как и гибкое управление по результатам, – это та система управления, что позволяет повысить качество работы и добиться решения задач, поставленных самой системой…

«А ведь мне и к доктору надо зайти. Она велела ещё раз провериться после того эпизода. Как раз нужное время прошло».