Текст книги "Предвестники зари"

– Ну, вот. Я убедилась, что Вы не лжёте, теперь можно и грузиться, – с безмятежной улыбкой сказала моя подруга. Повернулась и ушла, считая свою миссию выполненной. Ботан в сопровождении Скрайджела сердито затопал вниз по пандусу, бормоча себе под нос:

– …Кем себя возомнила эта красотка? Каким-то джедаем из детской сказки, что ли? А если бы я ей солгал?

Он искренне полагал, что говорит достаточно тихо, на самом деле чувствительные микрофоны «Амидалы» прекрасно улавливали его монолог, а Падме оперативно транслировала звук мне в наушник.

– Совершили бы очень большую ошибку, – достаточно громко, чтобы они расслышали, произнёс я. – Последнего, кто попытался её обмануть, хоронили в закрытом гробу, больно уж жутко выглядели останки.

Крефей сделал вид, что не расслышал или не понял, но я-то отчётливо видел, как вздрогнули кончики его остроконечных ушей.

Контейнеры приближались. Вблизи я разглядел, что размеры их не очень велики, примерно как кофры, в которых перевозят аппаратуру рок-группы и эстрадные звёзды. На каждой из репульсорных платформ стояли бок о бок по четыре таких контейнера, на последней, седьмой – два. Итого двадцать шесть штук. Сопровождали их четыре рабочих дройда самой обыкновенной серии ASP и шестеро увешанных оружием субъектов. Четверо мужчин, женщина и дройд. Мужчины сильно различались между собой: двое постарше, явно опытные вояки, и двое молодых, один из которых, судя по костяным рожкам, был забраком.

– Убейте меня веником, если это не наёмники, – послышался через интерком голос Иана.

«Сопровождающие лица, видимо. Согласно контракту, – прокомментировала Падме. – Ребята, вы как хотите, а боевой дройд сепов мне не нравится категорически».

– Сепаратистов? – переспросил я.

«Да, он серьёзно переделан, но шасси явно типа „Ис-грек“ восьмой серии».

– Не волнуйся, Ис-грека я дальше трюма не пущу, – сказала Осока, её голос был слышен мне одновременно в наушнике и по воздуху из лифтового холла. Через пару секунд она появилась у пандуса собственной персоной: – Кто старший грузчик?

– Я, госпожа, – шагнул вперёд один из металлических рабочих.

– Заносите контейнеры в трюм и ставьте плотно к силовой поперечине красного цвета.

– Понял-понял.

– Капитан! Леди! – поманил нас Крефей. – Позвольте представить, группа сопровождения груза. И её командир…

– Латс Рацци, полагаю, – прищурилась Осока.

Рацци? Та самая, что отпустила моего друга Гарика с корабля Орры Синг? Да, всё точно: фиолетовый оттенок кожи с пятнышками, как у рептилии, три пары рожек на висках, и рост… Пожалуй, как у Асаж Вентресс, не ниже. Я машинально покосился вниз, не на каблуках ли новая знакомая, и обнаружил, что обуви на ней нет вовсе. Ступни её имели нечеловеческую форму и больше напоминали лапы динозавра – ещё один признак вида тиилин.

– Мы встречались? – спросила она.

– Нет, но у нас есть несколько общих знакомых. Например, Суги.

– О? Ты с ней работала?

– Так, пару раз совпадали интересы, – туманно ответила Осока. – А ещё Асаж о тебе прекрасно отзывалась.

– Вентресс, что ли? Как же, система Кварцита, прекрасно помню. Слышала я, она в последнее время крепко выпивает?

– Был период, сейчас уже нет. И работу нашла постоянную… вроде.

– Чудненько. Очень жаль, когда такой классный боец берёт и тупо спивается. Где я могу разместить свою команду?

– Только в трюме, рядом с грузом. Корабль у нас небольшой, сама видишь. А тебя поселим в каюте с нашей сотрудницей.

– Нет-нет, это лишнее. Я с остальными. Молодняк лучше держать под контролем, а то Фойт и Шепер их своими шуточками доконают.

– Тебе виднее. У молодых первое задание?

– Второе, но прошлый раз была совсем уж увеселительная прогулка.

– Повезло. Я на своём первом задании сразу в такую задницу угодила…

«Битва за Кристофсис, – подсказала мне Падме. – Муж, вернувшись оттуда, плевался и говорил, что у „этой шмакодявки“ мозгов нет совсем, один энтузиазм. И что Кеноби, пойди он с ними, от её фортелей точно бы кондрашка хватила».

– Всё действительно было так плохо? – спросил я, прикрыв рот ладонью.

«В тот раз нет. Позже был нехороший случай. Из-за её самоуверенности погибла целая эскадрилья. Я насилу её успокоила, так она рыдала. И, к счастью, сумела сделать правильные выводы».

– Ну, она вообще учится очень быстро.

«Да, а всё почему? Пресловутый энтузиазм и упорство».

– Кого это вы там обсуждаете, а? – подозрительно покосилась на меня Осока.

– Лучшую девушку во Вселенной.

– Я серьёзно.

– И я серьёзно.

– Дома поговорим, – Осока пыталась добавить в голос строгости и даже нахмурилась, но я чувствовал, что полученный увесистый комплимент не даёт ей рассердиться.

Дройды-грузчики между тем выводили из трюма уже вторую по счёту пустую платформу. На посадочной площадке оставалось всего три нагруженных. В отличие от наёмников, деловито рассредоточившихся вокруг и наблюдавших каждый за своим сектором, Борск Крефей заметно нервничал, вертел головой во все стороны и перебирал руками нанизанные на шнурок крупные деревянные многогранники чёток.

– Поторопи их, Скрайджел, – наконец, буркнул он.

– Сэр, они работают максимально быстро с учётом внешних условий, – невозмутимо отвечал механический адвокат. – Их ограничивает ширина проходов в корабле.

– Хоть один разумный из двоих, – фыркнула Латс, поправляя на плечах подобие боа из плоских пластин, внушительные крючья на которых подсказывали, что вряд ли это просто предмет одежды. – Дёрганый клиент – хуже нет. Сразу начинаются проблемы.

– Ручонки-то подрагивают. Будто кур воровал, – заметил я по-русски.

– Или где-нибудь стибрил то, что внутри контейнеров, чего я тоже не исключаю, – отозвалась Осока. – Но пока это не нашего ума дело.

– А когда будет нашего?

– Если придёт криминальная полиция. Тогда мы честно расскажем, откуда забрали груз и куда его доставили. Пусть ловят.

– Резонно.

– Мистер Крефей! – окликнула Осока ботана.

– А? Что? Да!

– Грузчики летят с нами?

– С нами? Нет! Зачем?

– Я не знаю, я задала вопрос. Для дополнительных дройдов нужны будут крепления.

– Нет! – нервно повторил он. – Всё, что нам нужно – поскорее покинуть эту луну!

– Погрузимся – покинем. Бета! Пошли мальчиков проверить, как закреплены контейнеры. А Вам, мистер, я рекомендовала бы подняться на борт сразу за последней платформой. Я имею в виду – сейчас! – в голосе Осоки заструилась Сила. – Поживее!

– Пойду, пожалуй, в рубку, – сказал я.

Едва грузчики спустили по пандусу освобождённую от груза седьмую платформу, Падме закрыла пандус и, не дожидаясь, пока дройды отойдут на безопасное расстояние, запустила репульсоры.

– Ложимся на курс тридцать семь, – распорядилась Осока. – Идём на предельно малой, проходим под воздушной трассой, там включаем… – она покосилась на ботана, ёрзающего на диване у стены, – ну, ты понял, и выходим из атмосферы.

– Почему было не запросить разрешение на взлёт установленным порядком? – во второй уже раз спросил Крефей. – Вы поднимете на ноги все противокосмические силы хаттов!

– Запрос позволил бы придержать нас на старте, – на этот раз Осока решила его не игнорировать. – И подтянуть силы для абордажа. Не волнуйтесь. Их радиолокаторы нас отследить не смогут.

– Ах, у вас установлена противорадарная система?

– Одна из лучших, – подтвердила моя подруга. О том, насколько хороша эта система в действительности, она распространяться не стала.

Как ни низко мы шли, как ни медленно, служба воздушного контроля, всё же, всполошилась из-за нашего внезапного старта. Хорошая у них, однако, аппаратура селекции движущихся целей на фоне поверхности! Не отвечая на запросы, «Амидала» нырнула под оживлённую воздушную трассу, и я тронул клавишу включения дефлекторных щитов. Питание на ядро маскировочной системы было подано заранее, и в ту же секунду корабль стал невидим для всех средств обнаружения, основанных на электромагнитном принципе, будь то радио, инфракрасный, оптический или любой другой диапазон. Выбрав участок свободного неба, я взял на себя рукоятку ориентации и чуть двинул вперёд сцеплённые рычаги реверс-моторов и главной тяги. Дефлекторные щиты позволяли развивать в атмосфере любую скорость, хоть первую космическую, однако, переход звукового барьера вызывает хорошо заметную ударную волну, и наверняка бы встревожил местное ПВО. Поэтому первую минуту я внимательно следил за указателем скорости и лишь на двадцати тысячах, где атмосферное давление уменьшается примерно в десять раз, и волна быстро затухает, начал настоящий разгон.

– Может быть, теперь Вы назовёте место назначения, господин Крефей? – вежливо попросила Рийо.

– Теперь – разумеется, – ботан вновь обрёл первоначальную горделивую осанку, губы его растянулись в улыбке. – Курс на Тарис.

3

Перелёт до Тариса в гиперпространстве должен был занять чуть больше суток. Успокоившийся Борск Крефей соизволил с аппетитом отобедать с нами за общим столом, затем решил вернуться в рубку. Первым, впереди нас всех. Не тут-то было: Падме заблокировала дверь. Если ботана это хоть капельку смутило, вида он не подал.

– Капитан, я мог бы воспользоваться главным голопроектором? – как ни в чём не бывало, обратился он ко мне.

– Думаю, там мы будем Вам мешать, – сдерживая улыбку, ответил я. – Сейчас поставим второй такой же в гостиной.

– Вы очень любезны.

Латс Рацци к обеду не поднялась, несмотря на то, что и Осока, и Рийо её приглашали.

«Распаковали концентраты и питаются ими», – доложила Падме.

– Ну, была бы честь предложена, – пожала плечами Рийо. Чувствовалось, что она слегка задета поведением наёмницы.

Вот когда я в полной мере ощутил, насколько привык к нашему кораблю, да и к членам экипажа. Присутствие постороннего вызывало ощутимый дискомфорт, похоже, не у меня одного. Бреганцы и фоллинка старались вообще не показываться на главной палубе, выходя только к приёму пищи, Рийо пребывала в этаком «замороженном исполнении»: наглухо застёгнутый жакет, прямая, как гвоздь, спина, минимум мимики, ровный холодный голос. Она и на совещаниях с подчинёнными директорами так себя не вела, а за столом и подавно. Лишь Осока, казалось, не испытывала никаких неудобств и была такой же, как всегда. От меня не ускользнуло, что ботан косится на неё с отчётливым мужским интересом. Видимо, межвидовые различия его, и впрямь, не беспокоили. Меня это несколько удивляло. Да, я и Осока, строго говоря, тоже относимся к разным видам, но между нами-то разница минимальна. Хвостики и обтянутые кожей рожки вместо причёски выглядят не более необычно, чем, например, голубая кожа и бледно-розовые волосы Рийо. Детали, в общем. У ботана с его вытянутой «мордой лица» и нечеловеческими пропорциями тела должны быть совершенно иные представления о красоте. А вот поди ж ты!

Неудобства, кажется, испытывала даже Падме. Она привыкла постоянно находиться среди нас, общаться «вживую», а сейчас приходилось прятаться, подглядывать через контрольные голокамеры и пользоваться для связи с нами беспроводными гарнитурами. Зайдя в рубку, я обнаружил её сидящей с ногами на диване и листающей какой-то файл на экране голопроектора. Зрелище забавное, с учётом того, что она могла открыть любой документ перед «внутренним взором», не пользуясь ни проекторами, ни экранами.

– Кофе хочешь? – спросила она.

– Откуда? – изумился я.

– Неужели я да не придумаю? – засмеялась голограмма. Поднявшись с места, открыла узкую дверцу рубочного санузла. Ах, да, конечно, я и забыл, что воду в кранах можно нагревать до любой температуры! А сам гранулированный кофе Падме, очевидно, забрала в камбузе заблаговременно. Через минуту по рубке поплыл характерный аромат, который ни с чем не спутаешь. Конечно, «правильный» кофе нужно варить, но и растворимый с Земли заметно лучше, чем галактический аналог, приготовляемый из совсем другого растения.

– А где же передник? – пошутил я, вспомнив тот день, когда Падме впервые своими голографическими руками внесла в рубку поднос, сразив наповал и Рийо, и Осоку.

– Сюда не подойдёт, – улыбнулась она. Что правда, то правда. Сегодня Падме нарисовала на себе нарядную блузу с баской и узкую юбку, отделанную по подолу и разрезам широкой узорчатой полосой. Фартук официантки на таком вряд ли был бы уместен. Вообще, с того момента, как она обнаружила, что может быть не просто бесплотным изображением, отношение к себе у нашей «хозяйки» заметно переменилось. Раньше на ней всегда было одно и то же строгое платье, изначально чёрное, потом – меняющее цвет вместе с электрохромным покрытием корпуса корабля. Теперь совсем другое дело. Утром, например, Падме предпочла спортивный стиль, сейчас – элегантно-деловой. А вечером, может быть, захочет появиться снова в брюках или в чём-нибудь классическом, вроде тех архаичных платьев, что считаются «формальными» на большинстве планет. Не забывала она и про волосы, благо вручную завивать локоны и плести косички не требовалось, и произвольно меняла не только укладку, но и длину, и оттенок, от естественного тёмного до яркого каштанового. Вызывая этим белую зависть у Рийо.

– М-м, какой запах! – восхитилась, входя, панторанка, легка на помине.

– Тебе тоже сделать кофе? – с готовностью предложила Падме.

– Да, пожалуйста.

– Наш дорогой гость присиделся в гостиной, как я погляжу, – заметил я.

– И не говори, – махнула рукой панторанка. – Каталоги изучает.

– Какие каталоги?

– Аукционов. Мне показалось, антиквариат.

– Не показалось. Он самый, – Падме подала панторанке кофейную чашку. – Не это ли везёт Крефей?

– Возможно. Но, думаю, не предметы искусства, а что-то более ценное – книги или артефакты. Иначе бы он так не трясся за свою жизнь, – Рийо поморщилась, оттянула пальцем тугой воротничок жакета. – Конспиратор… hrenov, правильное слово? Нет бы сказать с самого начала, что летим на Тарис. Можно было попросить сестёр Вао навести справки, что там сейчас творится.

– Да, точно, они же оттуда родом! – вспомнил я. – Алема говорила.

– Более того, их клан – самый влиятельный в диаспоре и всегда в курсе обстановки.

– Что ж, придётся лезть без разведки.

Ночью нас с Осокой разбудила Падме. Лицо её выражало крайнюю степень тревоги.

– Ребята, извините, что беспокою, – сказала она, – но в моём компьютере копается злоумышленник.

– Наёмники? – мгновенно подскочила Осока.

– Нет. Железный адвокат ботанского торгаша.

– Отключай замок двери в его каюте!

Я схватил подругу за плечо:

– Только без мечей. Иначе он поймёт, кто ты.

– Не волнуйся. Я знаю, что я делаю.

В каюте было темно, лишь прямоугольник света упал на покрытие пола, когда открылась дверь.

– Ах ты, ведроид поганый, – прошипела Осока, выбрасывая вперёд правую руку. Тускло блестящий силуэт мистера Скрайджела дёрнулся, посыпались искры, дройд замер в неловкой позе… и с грохотом завалился на журнальный столик. В темноте кто-то истошно взвизгнул.

– Свет! – скомандовал я, неловко пытаясь прицепить на ухо наушник. Мягко осветился потолок каюты. Борск Крефей сидел, забившись в угол, и таращился на нас выпученными от страха глазами.

– Что… Что вы себе позволяете?? – голос его сорвался на фальцет.

– Тот же вопрос Вам, мистер, – мрачно произнесла Осока. – Как это понимать?

Она указала на живописно развалившегося поперёк каюты обездвиженного дройда. От его солнечного сплетения тянулся к вскрытой панели на стене оптический кабель.

– Не знаю! Это не я! Я не знаю, я спал!

– Да, Вы не лжёте, – Осока вздохнула и безжалостно прибавила: – Похоже, Вас кто-то использовал, как безмозглого щенка. Ладно, будем разбираться. Этого дройда мы временно забираем.

– Конечно-конечно! – уже нормальным голосом вскричал ботан. – Раз он шпион, нужно детально исследовать его память.

– И попрошу сдать все имеющиеся у Вас носители информации.

– Безусловно. Вот. Вот и вот. Вы должны понимать, я тут совершенно ни при чём…

– Что я должна, а что нет, я решу сама, – перебила Осока. – Вы не отдали один носитель.

– Да-да-да, я позабыл, он вот здесь, в кармане сюртука.

– Благодарю вас, – почти промурлыкала Осока и тут же снова произнесла резким, отрывистым тоном: – Теперь быстро: кто посоветовал нашу компанию?

– Одна важная особа. Заместитель имперского министра.

– Имя, имя!

– Фема Бааб, – выдавил Крефей.

Я, признаться, ожидал услышать совсем другое имечко – смазливого Осокиного Знакомца. Впрочем, моим дамам, как оказалось, было хорошо известно и это имя тоже.

«Подлиза Бааб, информатор Палпатина в Сенате ещё во времена Республики», – прокомментировала для меня Падме. Осока просто кивнула, ясно, мол, и спросила:

– Дройда тоже она Вам подсунула?

– Нет-нет, мистер Скрайджел давно работает у меня. Ума не приложу, кто и когда мог его перепрограммировать.

– Разберёмся. Бета! Отнеси эту груду железа в мастерскую. Да проверь, нет ли там дублирующего контура питания вроде твоего. Утром механики выпотрошат ему память.

– Как ты его обезвредила? – поинтересовался я, когда мы вернулись в каюту.

– Да элементарно. Вырвала из креплений батарею и оборвала шины питания. У меня есть уже опыт экстренного отключения психованных дройдов. Так что меч и не потребовался, – с этими словами Осока закинула руку назад, отодвинула кожистый «башлык» на спине и извлекла выключенный меч из-за резинки топа. Положила на столик у кровати рядом с другим: – Ты ложись, ложись, надо выспаться, завтра в системе Тариса такой дурдом будет, только держись.

– Полагаешь?

Осока кивнула и пояснила, сладко зевнув:

– Мне сейчас приснилось, что в точке выхода нас будут ждать. Целой корабельной группой.

– И ты так спокойно об этом говоришь??

– Ну, да, – моя подруга потянулась на кровати, словно довольная кошка. – На любую засаду найдётся хитрый приём. Особенно у такого корабля, как наш. Правда, Падме?

– Конечно, – раздался из интеркома голос нашей «хозяйки». – Не волнуйся, Алекс, поспи.

– Уснёшь тут, пожалуй, после таких треволнений, – проворчал я.

– Помочь? – с готовностью предложила Осока.

– Да ну, не надо. Сестрица, погаси, пожалуйста, свет.

– Специально для лентяев – пожалуйста, – со смешком ответила Падме, и потолок каюты померк. – Спокойной ночи.

Утром я проснулся с ощущением, что затекла правая рука. А, ну, конечно! Подруга, поворачиваясь во сне с боку на бок, придавила мне ладонь плечом. Осока вообще спала довольно беспокойно, впрочем, я в этом плане и сам не подарок, поэтому не жаловался. Аккуратно высвободив руку, я немного подождал, не решит ли подруга проснуться. Нет, пока не хотела. В отличие от меня, Осока прекрасно чувствовала всё, что происходит с ней во сне. При этом – умела не реагировать на разную ерунду. В начале знакомства я несколько раз наблюдал, как Рийо, бесцеремонно приподняв Осокину голову за кожистый рог, подсовывает ей подушку или подбирает свисающую с дивана руку и укладывает вдоль тела. Та в буквальном смысле ухом не вела. Но постороннему дотронуться до неё нечего было и пытаться. Осока просыпалась едва ли не раньше, чем человек успевал додумать своё намерение до конца. Вот что значит владение Силой! Я прикрыл глаза, рассчитывая ещё немного подремать, да не тут-то было. Мозг, видимо, выспавшись, принялся размышлять, и мысли вертелись не самые приятные. В принципе, засада в пункте назначения дело вполне возможное, как действовать в подобных ситуациях на нашем корабле, я уже знал. Проскочить систему, выйдя на досвет в астропаузе, где фронт «солнечного ветра» отгораживает от сканеров противника, включить маскировку и подходить к Тарису крадучись. Да, это десять миллиардов километров, потеряем много времени. Но и только, ничего особенно страшного в этом нет. А вот «засланный казачок» волновал меня всерьёз. Он ведь мог перед отлётом сбросить хозяевам «регистровые признаки» нашего корабля, по которым его можно опознать. Если да, и если его перепрограммирование – дело рук имперцев, ожидающая нас засада организована по всем правилам, возможно, с применением средств, позволяющих обнаружить «Амидалу».

– Тебя что-то тревожит, – тихо сказала Осока.

– Снова я своими мыслями тебя разбудил, – вздохнул я.

– Уже не спала. Расскажи, о чём думал.

Я изложил свои размышления.

– Связи с Голонетом на площадке не было, я проверила, – ответила Осока. – А есть ли у мистера Скрайджела спутниковый коммуникатор, мы скоро узнаем.

– Но, всё же, это имперцы или нет?

– Этого точно сказать не могу. Знаю только, что тёмных адептов в моём сне не было. Следовательно, ни Канцелярия, ни Инквизиция здесь не замешана. Либо это Имперская Безопасность, либо мафия.

Завтрак сегодня пришлось готовить в «полуавтоматическом режиме». Большинство электронных систем корабля не работало: Падме, не мудрствуя лукаво, остановила компьютеры, чтобы вирус, если он есть, не смог распространиться. Закончив с трапезой, я взял автономную деку, подключился напрямую к кристаллу долговременной памяти основного компа и запустил полномасштабную проверку всех исполняемых файлов. Заодно проверил и списки загрузки. Конфигурация системы оказалась не затронутой. Размеры и даты компонентов системы тоже совпадали с эталонными значениями, однако, в трёх местах программа-монитор отметила изменение контрольных сумм. Аккуратно сработал мистер Скрайджел, ничего не скажешь. Я заменил файлы копиями с носителя однократной записи, лежащего в сейфе, и только тогда включил сам компьютер. С его помощью проверка всего остального, что работало под управлением операционной системы, а не жёсткой прошивки, пошла на порядок быстрее. Через час можно было с уверенностью сказать, что корабль чист от цифровой инфекции. Бреганцы тем временем разбирались с «диверсантом». Спутникового коммуникатора в его конструкции не было, а вот операционная система претерпела малозаметные внешне, но серьёзные модификации. Немудрено, что его не остановило ни отсутствие в каюте коммутационной панели – её предусмотрительно сняли перед прибытием Крефея – ни защита от несанкционированного доступа. Заглушку он вскрыл, присоединившись непосредственно к транзитному оптоволоконному кабелю, для чего врезал в него небольшую муфту-трансивер. Защиту – взломал. И успел не только заразить систему, а и перелить к себе приличный объём нашей информации. До шифров и навигационных данных супостат, конечно, не добрался. Эти вещи хранились в полностью автономных компьютерах – такой порядок я завёл сразу, как только получил корабль в своё распоряжение. Тем не менее, не будь Падме, контролирующей системы «со стороны», вторжение так и осталось бы незамеченным.

– Копию для анализа кода мы сделали, – сказал нам Иан, – пусть Сакис разбирается.

– С ним у меня будет очень серьёзный разговор, – хмуро заявила Рийо. – Мышей ловить перестал!

«Скажи ей, напрасно она так, – заметила через наушник Падме. – От вторжений через каналы связи мы защищены прекрасно, а в данном случае сами виноваты, пустили злоумышленника туда, куда он в принципе проникать не должен».

Крефея поставили перед ультиматумом: блоки памяти дройда-адвоката будут стёрты с полным разрушением логических структур.

– Комплект программного обеспечения, как я погляжу, у Вас есть, – сказал Базили, – можно будет восстановить из него.

– Да, делайте, что считаете нужным, – махнул рукой ботан. Он явно испытывал облегчение, что никаких обвинений не предъявляют лично ему. Ведь это ни много, ни мало – диверсия во время полёта в гиперпространстве. За такое преступление властью командира корабля можно было даже казнить, как просветила меня Падме.

Приближался момент выхода на досвет, а фактически – прерывания прыжка, что само по себе является достаточно сложной манипуляцией. Внутри системы, где сравнительно сильно тяготение звезды, корабль сам стремится вывалиться в нормальные измерения в одной из областей входа-выхода. В свободном же пространстве остаточный «выбег» гиперпривода мог унести бог знает куда.

– Выходить начнём по показаниям гравиметров, – разъясняла Осока, ей, в отличие от Падме и, тем более, меня, такие манёвры делать доводилось. – Как только показания уменьшатся вот до этого порога, отключаем инверторы от питания. По инерции как раз выскочим за астросферу. Готовы?

– Готова, – подтвердила Падме. Я молча кивнул.

– Хорошо, остаётся… – договорить Осока не успела, потому что сильный удар потряс всю конструкцию корабля. Сзади вскрикнула Рийо, я тоже едва не выпал из кресла, спасли выскочившие из спинки мягкие скобы, в которые я с размаху ткнулся плечами. Немного больно, но всё лучше, чем влететь лбом в пульт.

– Маскировка! – выкрикнула Осока.

– Включена, включена, – успокоила Падме. И пояснила: – Мы попали в гравитационную волну.

Болтанка, от которой не спасали даже гравикомпенсаторы, постепенно утихала. Шарик уравнителя – комбинированного прибора, совмещающего функции вариометра и авиагоризонта – больше не дёргался за прозрачным окошком шкалы, как полоумный. Ручка ориентации обрела упругость и чёткую отдачу.

– Здесь в системе – интердиктор, – констатировала моя подруга.

Чёрт! Худшие опасения оправдывались. Значит, всё же, имперцы? Осока, между тем, продолжала:

– Падме, посмотри, насколько далеко мы от него находимся?

– Сканирую, минутку. Знаешь, я его не наблюдаю. Восемь отметок военных кораблей, но всё не то. А! Вот он где.

На экране блистера вспыхнул ещё один значок. Интердиктор находился на значительном удалении от нас, по другую сторону планеты Тарис, и проецировался совсем рядом с её крохотным светлым серпиком. Пока Базили помогал подняться с пола панторанке, Иан переключил индикаторы на пульте систем обнаружения, прочитал показания.

– Ну-у, ребята, – протянул он, – не знаю, кто из нас такой везунчик… Мы в гравитационной тени Тариса.

– А толку? – пожал я плечами. – Апертуру нашего выхода они всё равно наверняка засекли.

– Апертуру – нет, – сказала Осока. – Волна создаёт сильные помехи для кварк-детекторов. И нас не увидят, пока между нами и интердиктором находится поле планеты.

– Разве у тех кораблей нет гравиметрической аппаратуры? – я кивнул на другие обнаруженные цели.

– Есть, но не настолько чувствительная, – пояснил Базили. – Интердиктор снимает эхо с генераторов колодца, у остальных – обычные детекторы Бугла, как и у нас. Благодаря волне, они, может, и унюхали бы нас… километров со ста. Не дальше.

– Повреждений у нас нет? – спросил я.

– Никаких, – отозвалась Падме. – Системы исправны, груз не сместился, – и, помолчав, добавила: – В мастерской со стола упал тестер и свалил инструменты. Сколько раз повторять, чтобы всё закрепляли?

– Мой грех. Забыл, – сокрушённо вздохнул Базили.

– Безалаберные вы потому что, – проворчала голограмма и продолжала деловым тоном: – Я посчитала траекторию. Суммарное время – одиннадцать часов с минутами.

– По сравнению с двумя сутками это ерунда, – сказал я. – Главное – остаться незамеченными. Поехали.

– Там господин Крефей колотит в двери всеми доступными частями тела, – улыбнулась Падме.

– Головой тоже? – заинтересованно спросил я.

– Пока нет. Подождём, пока начнёт?

– Не надо, впусти, – махнула рукой Осока.

Голограмма растаяла в воздухе, и створки двери рубки разъехались в стороны. Взлохмаченный ботан буквально ввалился внутрь и с порога завопил:

– Что у вас творится???

– Нас выдернул из гиперпространства интердиктор, – спокойно сказал я. – К счастью, мы оказались вне зоны обнаружения.

– Мы уже в системе Тариса? – ботан глянул на хронометр, и на мгновение из глаз его даже исчез испуг. – Однако! Но как мы теперь подойдём к планете?

– А вон она, программа полёта, на проекторе, – сделал я указующий жест. – Мы рассчитываем пройти незамеченными, если Вам интересно. Встречный вопрос: что у Вас за враги такие, если в их распоряжении корабль подобного класса?

– Н-не знаю, – дёрнул ушами Крефей. – Какого типа интердиктор? Кореллианский «Двадцать два ноль-ноль»?

– Не совсем, – Осока спустилась с подиума к голопроектору. – Его колодцы работают в пульсирующем режиме, за счёт чего повышается дальность действия. Нормальный «Пленяющий» так не умеет. Видимо, какая-то модернизация.

– Она и есть, – подтвердил Базили. – Пульсирующий режим есть у 2200-бис, до его уровня сейчас доводится весь парк флотских «Пленяющих».

– Ещё один попал в волну, – сообщила Натуа. И включила трансляцию общего канала.

– Повторяю: транспорт типа Л-4000, говорит имперский патрульный корвет «Швайка», – донеслось из динамиков. – Ваши идентификационные данные не читаются. Заглушите генераторы и примите досмотровую группу.

Крефей выглядел озадаченным, но, кажется, не был испуган, во всяком случае, не сильнее, чем вначале. Пошевелил чёрной пуговицей носа, произнёс:

– Имперцы? Тогда это, скорее всего, совпадение. Я чту имперское законодательство.

– Не верю в такие совпадения, – покачала головой Рийо.

– Это не флот, – сказала вдруг Осока. – Может, на транспорте и поверили, но из меня-то не надо делать дуру! Имперский офицер, говорящий на базик с фоллинским акцентом??

– Нонсенс, – согласилась Натуа. – В военных академиях прекрасные логопеды. От чёткости речи зависит правильность передачи приказов. Не говоря уже о том, что фоллинов в имперском флоте просто не осталось.

Я облегчённо перевёл дух. Имперские силы в сравнении с нами можно было считать стремящимися к бесконечности, а любой другой враг был менее опасен просто потому, что имел некий предел возможностей. Да, в конце концов, и сферу влияния, выйдя за пределы которой, можно было не опасаться полномасштабной охоты.

– Значит – Синдикат, – подытожила Рийо.

– «Чёрное Солнце»? – переспросил Крефей. – Вот они – да, вполне возможно.

– Это легче, на планету они не сунутся, – сказала Осока. – Иначе – мафиозная война, а они только-только от предыдущей оправились. У принца Шезора, насколько я знаю, был конфликт с боссами из-за того, что не вовремя ввязался в драку.

– Совершенно верно, – подтвердил ботан. – Зато внизу нас с распростёртыми объятиями будет ждать местный картель.

– Не «нас», а Вас, – поправила моя подруга. – Мы разгрузимся, и поминай, как звали.

– Кого звали? Куда? – не понял ботан.

– Дорогая, – ехидно заметил я. – Сколько раз тебе повторять, что фамилия «Блюхер» буквально на русский не переводится?

Засмеялись все, даже фоллинка. Только Крефей стоял посреди рубки, непонимающе хлопая глазами. С озадаченным выражением «морды лица» он удивительно напоминал легендарного коня в пальто и от этого становилось ещё потешнее.

– Раз корабль повреждений не получил, – сказал, поднимаясь с места, Базили, – пойдёмте, мы Вам поможем восстановить прошивку Вашего адвоката. Без шпионских программ.

– Да-да, весьма благодарен, – закивал Крефей.

– Девчонки, а вы заметили, что сей фрукт даже не побеспокоился о своих наёмниках? – по-русски сказал я, глядя вслед ботану. – Удар был приличный, а кресел в трюме нет.