Текст книги "Осенние птицы"

 
…И птичий хор, весенний хор
Вселял нам радость и надежду,
Как много лет прошло с тех пор!
Скворцы поют вновь, как и прежде.
 

N.N.

 
Отрешённость светлых лиц,
Шорох благостный страниц —
Светозарна магия…
Вы сидите у окна,
Вы сейчас совсем одна,
И всего лишь в шаге я.
В свете лампы профиль ваш,
В сердце радость и кураж —
Светопреставление.
Мне б в глаза сейчас взглянуть,
Не хочу я вас спугнуть —
Сладость искушения.
 
 
Всё случилось в феврале,
Томик Бёрнса на столе,
Свет её Величества.
Я дарю стихи свои,
Говорю вам о любви
В стиле не эпическом.
Запах книги и духов,
Свет магических стихов,
Первое свидание.
Мы теперь уже на «ты»,
Я нашёл твои следы
В центре мироздания.
 

 
Услышу голос из Вселенной,
Такой далёкий, сердцу близкий…
Восторг с печалью, небо плачет,
На дне стакана стынет виски.
 
 
Я помяну того, кто песню
Своим дыханием прославил.
Ушёл навек, оставил память,
Улыбку нам свою оставил.
 
 
Хоть ярко солнце, небо плачет,
Печаль волнистая струится…
Как залихватски и свободно
Поют в саду весеннем птицы!
 
 
Вверху на облачке кудрявом
Сидит Певец, вниз ноги свесив…
Глаза закрою и услышу
Знакомый голос, эхо песен.
 

 
Бирюзовым нежным светом
Кто-то небо разукрасил…
Две вороны точат лясы
Без умолку, тараторят
Вдохновенно и без толку.
По траве ползёт улитка,
В голове антенны-рожки;
Щедро сыплет бабка крошки,
Кормит птичек бесшабашных —
Жизнь почти вернулась в норму.
Отчего ж в душе тревога?
Может, лето только снится?
Я ищу глазами птицу,
Что весной была на кровле;
Вспоминаю снова песню,
Что с подругой не допели.
Слышу голос с поднебесья:
«Впереди немало песен,
Потерпи ещё немного —
Жив-здоров – и слава Богу».
 

 
Мир не будет больше прежним,
Тонким, ласковым и нежным…
 

Александр Родин

 
Вышел в свет вчера впервые
Я, презревши карантин…
В небе тучки кочевые,
Солнце рыжее моргает,
В небе ласточка летает —
Средь людей я не один.
 
 
Прячу я лицо за маской,
На глазах моих очки.
И без страха, но с опаской
Я крадусь от дома к дому,
И в душе моей истома —
Прошлой жизни вопреки.
 
 
Мир остался, к счастью, прежним —
Как и раньше, безмятежно
Песнь горланит соловей;
Две девчонки смехом брызжут,
Рассмешил их парень рыжий —
Жизнь, она всего сильней!
 

 
Начало лета. Неуютно.
С утра в душе моей промозгло.
Как зеркала в озёрах мутны!
Терпеть погоду невозможно.
 
 
Не вдруг, но вспомню, вспомню лето
В коротком платьице, босое;
Тот мир двоился в искрах света,
И жизнь казалась мне игрою.
 
 
Растает муть, и в небе ясном
Услышу песенные трели…
Я ждал и верил не напрасно —
Взахлёб цветут сегодня ели.
 

 
Васильковое поле,
И полуденный зной,
Трели птицы небесной,
Зов рожка за рекой.
 
 
Вспоминая, бегу я
В то село у реки,
И бегут мне навстречу
Васильки, васильки…
 
 
Пахнет детством далёким,
Пахнет хлебом ржаным,
В синеокой сторонке
Был не я молодым.
 

 
Запах кофе из Вселенной —
Чародействует бариста;
За столом со мною Вена,
Не встречался с ней лет триста —
Новы лица, новы краски,
Тут и там мелькают маски;
Чашка кофе с шапкой пены —
Аромат чудесной Вены.
 

 
В красных кедах, в белом платье
На весёлом самокате
По асфальту фея катит —
Это бабушка моя!
 
 
На щеках горит багрянец,
Спляшет самый быстрый танец,
Как корону, носит ранец —
Это бабушка моя!
 
 
Нет другой такой в природе,
В песне ладной хороводит,
На гулянье всех заводит —
Это бабушка моя!
 
 
Сказку перед сном расскажет,
Узелок обид развяжет,
За меня любому вмажет —
Это бабушка моя!
 
 
В армяке старинном, строгом
По просёлочной дороге
В храм пойдёт на встречу с Богом —
Это бабушка моя.
 
 
Бабушка, бабушка,
Мировая бабушка!
Самая любимая,
Самая красивая,
Вечно молодая,
Строгая-простая,
От неё исходит свет —
Лучше в мире бабки нет!
 

 
У меня подруга – ведьма
(Мне она так говорит),
Отливают кудри медью,
Левый глаз огнём горит.
 
 
Подмигнёт, и к ней в объятья
Тут же я бегу стремглав…
Как наденет красно платье,
Ведьмаком вдруг стану сам.
 
 
Если в небе бьются громы,
Если молния блестит,
В сердце радость и истома —
Ведьма вскачь ко мне спешит.
 

* * *

 
Завтра вечером свиданье,
Страшной буре снова быть.
Я давно живу за гранью —
Как мне ведьму разлюбить?
 

 
Вокруг взрываются вулканы
И звёзды валятся с орбит —
Вчера напился в стельку пьяным,
Меня шатало от обид.
 
 
Ушла давно и не простилась,
И каждый год я в этот день
Всё вновь и вновь (и через силу)
Любви ищу забытой тень.
 
 
А впрочем… впрочем, не уверен:
Была ль любовь, была ли ты?
Закрыты все в былое двери,
И сожжены давно мосты.
 
 
Но отчего горят вулканы
И звёзды валятся с орбит?
Что делать мне? Напиться пьяным?
Найти лекарство от обид?
 

 
Безветрие и мёртвая жара,
В печали белые пионы.
А где-то дождь как из ведра,
В лесах восторг грибов ядрёных.
 
 
Как не хватает мне грибных дождей,
Простора с ветром не хватает!..
У старой мельницы иссяк ручей
И песни лета не играет.
 
 
Смешалось всё. Где истина? Где ложь?
До облаков хочу добраться
И кран открыть, чтоб хлынул чистый дождь, —
И жизнь вернётся, может статься.
 

 
Твоё молчание меня тревожит,
Бывает, даже убивает,
Пылает сердце, и мороз по коже —
Так нестерпима тишина немая.
Я признаю себя вновь виноватым,
Юлю, поговорить пытаюсь,
Кладу на стол заначку от зарплаты —
Вновь от безмолвия спасаюсь.
И чудится мне голос песни звонкой,
В высоком небе – звёзды ярки,
Стою у моря я, у самой кромки —
Что лучше может быть подарка,
Чем бег волны в тиши ночной,
Волны живой?
 

 
Малой точкой застыла
В небе бледном тоска золотая.
В этом мире постылом
Жизнь течёт без конца и без краю;
В запустенье стоит дом без крыши;
Воробьи прилетели
И нахально-беспечно щебечут;
Неделимое делим —
Над добычей распластался кречет;
Жизнь и смерть – ставка чёт или нечет.
 
 
Птички Божии падают с неба —
Пахнет детством моим, пахнет хлебом.
 

 
В ночи бездонной подступает
Осенняя прохлада
И птичий крик любви прощальной
Звучит в аллеях сада.
 
 
А в сердце эхо прежних песен,
Следы весёлых вёсен.
«Зачем до срока нас тревожишь?» —
Я вопрошаю осень.
 

 
Прячется, прячется лето
В тучах и в мелком дожде…
Где ты, далёкое, где ты?
Песня моя о тебе.
 
 
Пятится, что ожидалось, —
Светлые пятятся дни.
Катит сердечная жалость,
Просит: меня не гони.
 
 
Верю в душевную дружбу,
Верю я женской слезе…
Лето вздохнуло натужно —
Осень на мокрой стезе.
 
 
Чаек, хранителей лета,
Нынче уже не кормить.
Где ты, далёкое, где ты?
Как без тебя буду жить?
 

 
Грозно небо, грохот волн,
Скалы острые внизу,
По камням я вверх ползу —
Жизнь поставлена на кон.
 
 
Я хочу достичь вершины
Окружающих мир гор,
И всему наперекор
В небо рвусь я из долины.
 
 
Камни остры… не пугают,
Не пугает даже смерть,
Мне бы только лишь успеть
На вершине встать у края,
 
 
Вновь окинуть мир наш взором,
Вновь увидеть парус в море.
И тогда, тогда счастливым
У птиц вечных на виду
Прямо в небо упаду.
 

 
И час придёт, когда что скрыто – станет явным,
Как в зеркале, грехи забытые увижу,
Найду, что был когда-то скучным и тщеславным,
Не дай мне Бог, я сам себя возненавижу.
 
 
Возможно, и порадуюсь в себе чему-то,
В том молодом, кто часто в жизни сомневался,
И вспомню, как во времена душевной смуты
В отчаяньи сам на себя я обижался.
 
 
Глаза прикрою – и далёкий вижу парус
У линии, где море переходит в небо…
И удержать вновь в памяти живой пытаюсь,
Как на лету кормил я вечных чаек хлебом.
 

 
Сколько граней,
Интонаций,
Колебаний сердца
И сомнений
В каждом слове скрыто:
Нежность грусти,
Взрыв страданий,
Стон внезапный боли,
Откровенье —
Шёпот тихой ночи;
Вдохновенье,
Безрассудство —
С ним в огонь и в воду;
Миг прозренья
И лавина страсти;
Тайна смыслов,
Всплеск эмоций
(Свет, глаза слепящий),
Колебанье,
Горечь и обиды;
Отрезвленье —
Стыд вселенский
Ранит и отпустит;
Солнцем встанет,
Озарит надеждой.
Манит, вяжет,
Утешает
И голубит нежно —
Успокоит,
Отведёт от бездны.
Слово Божье
Изначально
Было, есть и будет —
Снимет страхи,
От грехов очистит.
В песне ясной,
В думе тяжкой,
В разговоре с Богом
Как же важно
Поберечь нам слово!
 

 
Покатая крыша
Коньком небо режет,
И там половина,
И здесь половина,
А в мыслях усталых
Заветное брезжит.
 
 
Закатное солнце
Уходит так рано,
И дня стало мало,
И в мыслях усталых
Приходят-уходят
Слова из капканов.
 
 
Но солнечным утром
Без всякой причины —
Вдруг новые мысли,
Глубинные смыслы
Из пепла восстанут…
В них две половины,
Как прежде, едины.
 

Течёт река воспоминаний…

 
Течёт река воспоминаний,
Я каждый день по ней плыву,
Друзей и недругов встречаю,
Я вижу их как наяву:
И тех, кого давно обидел,
И тех, кого давно простил.
Я, вспоминая, понимаю,
Что всех из прошлого любил.
И что теперь мои стенанья?
Ведь ничего не изменить.
Несёт меня реки теченье,
И до конца мне с этим жить.
 
 
Семь белых птиц во сне я видел —
Во сне я сам себя обидел.
 

 
…И мальчик рыб кормил в пруду,
Бросая в воду хлеб кусками.
Средь облаков ловил звезду
Настежь открытыми глазами.
 
 
Но вырос, рыбу на крючок
Ловить мальчишка наловчился.
Рванул однажды на восток
И с глаз друзей навеки скрылся.
 
 
Возможно, мальчик тот не жил
И рыбу хлебом не кормил?
 

N.N.

 
Девчонке было лет так пять —
Дитю купили пианино…
«А что? Научится играть», —
Коснулась клавиш мама чинно.
Взлетел высокий тонкий звук,
И кошка взвизгнула с испугу.
Замкнула бабушка свой слух,
Забилась штора в дальний угол.
Пришёл в квартиру кавардак:
Арпеджио, этюды, гаммы…
Шесть лет учёбы как-никак,
Не описать сей труд словами.
И Пахельбель, канон его,
И знаменитый «Чижик-пыжик»…
И было всё, и ничего, —
Меняет судьбы мир бесстыжий.
 
 
Который год пылится пианино,
И Пахельбель печалится незримо.
 

 
Соврать – не очень тяжкий труд,
Легко, я знаю, люди врут…
 

Александр Родин

 
С годами, говорят, всё хорошее
И всё моложе становлюсь…
Завидуя себе, кричу: «Мареев,
Я за тебя уже боюсь!
Начнёшь, как прежде, снова куролесить
И в детство, может быть, впадёшь?»
Но погулять хочу весной в Одессе —
В курсантской форме – брюки клёш!
 

 
Кусается, щипается
Мороз, незримый зверь;
Мальчишка улыбается,
Румянец на щеках;
А санки с горки катятся,
Вокруг и смех, и визг;
Мороз со страху пятится
И убегает прочь.
И варежки потеряны,
И шапка набекрень,
Мы – смелы и уверенны —
С огромнейшей горы
Летим на санках кубарём,
За шиворотом снег;
Как весело друг с другом нам!
Как здорово дружить!
Кусается, щипается
Мороз, коварный зверь,
Ой, мама заругается,
И я бегу домой.
Те годы, годы детские
Я вижу наяву,
Далёкие, советские, —
Я в сердце их храню.
 

 
По тропинке знакомой
Я иду на погост
Мимо старого клёна,
Мимо тихих берёз.
 
 
У ажурной ограды
Буду молча стоять
И под маминым взглядом
Буду жизнь вспоминать.
 
 
С осознаньем утраты
Мальвы скорбно цветут…
Из покинутой хаты
К ним живые идут.
 

 
Птичка певчая в мороз
На заре щебечет.
У малютки тёмный нос,
Серенькие плечи.
Бело брюшко, глаза два —
Чёрные оливы,
Разноцветна голова
С солнечным отливом.
Дружелюбна и добра —
Маленький комочек.
Разбуди меня с утра,
Миленький дружочек.
 
 
Нежной трелью разбуди,
Грусть-тревогу отведи.
 

 
Я нынче время принимаю
Таким, каким его я вижу…
И каждый раз, восход встречая,
В Москве ли, в Вене иль в Париже,
В любимом ли моём селе,
На холоде иль на жаре,
Я радуюсь тому, что я живу.
О, как искрится снег зимой!
А птицы как весной поют!
И ветер лёгкий в летний зной,
В садах осенних листья жгут…
 
 
Сгорают дни, я принимаю
Судьбу – иду её дорогой.
И никогда не забываю,
Что наша жизнь – подарок Бога.
И я люблю сей мир земной,
Неважно, мой он иль не мой,
Я радуюсь тому, что я живу.
 
 
Как пахнет воздух пред грозой
В затерянном в глуши селе.
 

 
Прекрасный день, звенящий воздух,
Искрится снег в еловых лапах.
В тиши лесной, в тиши морозной
Знакомый с детства снежный запах.
Моё село, в нём жизни смыслы,
Но выбрал я судьбу морскую —
Без моря жизнь свою не мыслю,
На море без села тоскую.
 
 
Моей душе покой неведом,
Люблю одно, стремлюсь к другому.
И не сказать, что это кредо,
Но не могу жить по-иному.
 

 
Рифмованные строки,
Стихи и не стихи…
Задумчивые вздохи
И всхлипы у реки.
 
 
Несёт живые воды,
Сама себя несёт;
Встречается с восходом,
Поёт река, поёт.
 
 
То грустно ей, печально,
Рыдает исподволь,
То мчится триумфально,
Смывает горечь-боль.
 
 
К живительному свету
Ввысь тянется бурьян.
На то и нынче лето,
И я от лета пьян.
 
 
Бежит вода живая,
Поэзия летит.
Люблю тебя, родная!
Твой скромный сын-пиит.
 

 
Пятится-пятится
Рак на горе…
Кривится-прячется
Дьявол в норе.
Слоник на дереве
Песню поёт,
Солнечным берегом
Речка бредёт.
Заяц купается
В луже зимой,
И обручается
Море с рекой.
Песней по темечку
Бьёт соловей.
Славное времечко
В жизни моей.
Светится-светится
Ночь, словно день,
Солнышко крестится —
Мир набекрень.
Дождик живительный
Капает вверх.
Слышу спасительный
Ласковый смех.
Видится-слышится,
Что позабыл.
Дышится-дышится,
Словно не жил.
Мир отражается
В чистых глазах.
Всё возвращается
В светлых стихах.
Всё, что мешало,
Сгорело в огне, —
Свет благодати
Нынче во мне.
 

 
Новое утро, летнее утро
Брызнуло светом в окно.
Вскинулось свежестью,
Вспыхнуло нежностью
То, что молчало давно.
 
 
Не было – было? Не было – было?
Как и в какой стороне?
Синие, красные,
Бледные, ясные
Звёзды сгорели в огне.
 
 
Светлое утро, чистое утро —
Времени сколько прошло!
Прежнее, нежное,
Страстное, грешное…
Вновь за собой позвало.
 

 
В отдалённой деревеньке
Жизнь струилась помаленьку;
Кто крестился, кто женился, —
Места не было секретам.
В той глуши я и родился
То ль весной, то ль жарким летом…
Мне маманя не сказала,
Может быть, сама не знала,
Что впервой за много лет
Появился свой поэт.
 
 
Помню запах хлебный печки,
Вечера зимой при свечке,
Песни помню, голос деда,
Ливни, молнии и громы
И раздолье помню лета,
Юность и прощанье с домом.
По ночам мне море снилось:
Страны дальние и парус,
Деревенька позабылась,
В сердце к ней любовь осталась.
 
 
Что мечталось, то случилось…
Что хотелось, то свершилось:
И моря, и океаны,
Пляски волн и песни ветра
Были в жизни капитана,
В жизни яркой, в жизни светлой.
В сердце – образ деревеньки,
Лик далёкой мамы-неньки.
Над погостом льётся свет —
Сын я мамин, не поэт.
 

 
Небо чисто утром ранним,
Белы овцы тихо бродят;
Дед столетний с бабой Маней
Сеют редьку в огороде.
Парень русый с пышным чубом
Спит в обнимку с клёном пьяным;
В соболиной яркой шубе
Стенька Разин окаянный
Правит на быстрине стругом
И пугает зычным криком
Всю разбойничью округу.
И другие вижу лики:
Раскрасавица с косою
Из пшеничных прядей спелых
Преподносит ковш с водою
Молодцу в папахе белой.
По поляне земляничной
Мчится тройка вороная,
До чего ж ты мозаична,
Русь небесно-золотая!
 
 
По утрам смотрюсь я в небо,
И никак не наглядеться,
Там стоит с краюхой хлеба
Мальчик из живого детства.
Гуси у реки пасутся,
И кораблик белый мчится,
Мне б туда сейчас вернуться,
Из родительской криницы
Мне б живительной водицы
Напоследок вновь напиться.
 

 
Один ты в темноте кромешной
По бездорожью брёл.
Трещал вокруг сухой валежник,
Хлестали ветки по лицу,
Но, натыкаясь на деревья,
Ты шёл, упрямо шёл,
Стремился быть у цели первым,
Подобно хитрому глупцу.
 
 
И вот пришёл, и первым стал
Среди достойнейших мужчин,
Хоть под тобою пьедестал,
Но ты один, всегда один.
 

 
Всю ночь в июле напролёт
Я буду морем любоваться,
Совсем не надо будет спать,
Не надо будет просыпаться.
 
 
Солёный воздух буду пить,
И сказкой будет мир наполнен,
Сумею звёзды посчитать,
И в честь мою станцуют волны.
 
 
Луну я в гости приглашу,
Чтоб осветляла чудо-ночи.
Возможно, сводница-луна
Любовь ночную напророчит?
 
 
И буду петь и танцевать,
Дурачиться сродни ребёнку…
Потом вдруг в зиму улечу,
Пущусь за счастьем я вдогонку…
 
 
А вот сейчас? Сейчас пока
Я посреди зимы мечтаю…
 

 
Скажи, скажи, мой друг давнишний,
Не снится ли тебе село?
Ты помнишь дедовскую вишню?
Гнездо, ты помнишь, на столбе?
 
 
Минуло более полвека,
Село не то, и жизнь не та,
Но столб стоит, стоит, калека,
И те же аисты в гнезде.
 
 
Ту пару аистов вновь вижу
И слышу: клювами стучат…
Что снится, друг, тебе в Париже?
Твой старый дом? Луга? Река?
 
 
А вишня? Дедовская вишня
Исчезла, словно не жила.
Париж… Конечно, свет не ближний,
А ты, мой друг, всё ж приезжай.
 

 
Бездонна ночь,
И я в ночи,
И в голове моей сумбур
Из слов жестоко-покаянных…
Вчера лилась в душе лазурь,
Сегодня пляска мыслей рваных.
Безмолвный крик,
Утешный плач,
Но в горячительном бреду
Душа и мается, и стонет;
В тоннеле узком я бреду,
Бреду, спасаясь от погони,
 
 
И жду в конце тоннеля свет,
Но нет его, его всё нет.
 

 
В руке железной с медным жезлом
Стоит на постаменте рыцарь,
Меч опоясывает чресла —
За честь и славу будет биться
И жизнь за родину положит,
Болтать не станет он впустую.
Тоска глухая сердце гложет —
Порой я вижу жизнь иную:
 
 
Вот предо мною малый пухлый —
Пройдоха, пробы негде ставить,
Он уйму слов потёртых, тусклых
Бросает в зал. Кого нам славить?
И пьянь, и дрянь к нам в душу лезет —
И страшно мне, от них не скрыться,
Но сердце верит, сердце грезит:
Наступит час – найдётся рыцарь.
 

 
Солнце жарит, солнце светит,
И резвятся блохи,
Нужен ветер, крепкий ветер, —
Всё под солнцем плохо.
 
 
Зной в душе, скребутся кошки —
Влип я в передрягу!
А в тени клубятся мошки
Над гнилой корягой.
 
 
Затхлый воздух губы сушит,
Нет в помине влаги.
Страх ужасный сверлит душу
Чёрными словами.
 
 
Я вздымаю к небу руки
И молю о буре;
Грянет гром! Исчезнут муки,
Дураки и дуры.
 

 
По тропинке, по дорожке,
Средь цветущих дикоросов
Я иду. Куда? Не знаю.
Сердце чисто, мысли ясны,
Запах свежести вдыхаю, —
Нет проблем и нет вопросов;
Средь друзей моих, деревьев,
И кустарников пахучих
Мне привычно, мне спокойно,
К речке детства отправляюсь,
От суетных дел сбегаю…
Ускоряю шаг в волненье —
Гроздья жёлтые свисают,
Словно жемчуг в ожерелье.
Низко кланяясь, шепчу я:
«Как я рад тебе, родная!»
И акация мне песню
Напевает ту, что мама
Пела мне в далёком детстве.
Недалече, на пригорке,
Белым облаком сияет
Куст загадочно-искристый —
Гледом яркий куст зовётся;
В серединном жарком лете
Буду тихо любоваться
Светло-бурыми плодами…
 
 
По тропинке, по дорожке
У Дунайского канала
Я, гуляя, восторгаюсь
Буйным цветом дикоросов.
И скучаю, я скучаю…
В сердце множество вопросов,
И мечтаю, я мечтаю,
Что вернусь когда-то в детство,
В край родимый, земляничный.
Осаждает душу грусть —
Скоро ль я домой вернусь?
 

 
Жёлтый цвет, ещё желтее…
Парк. Акация цветёт.
Я шепчу себе: «Мареев,
На чужбине жить не мёд.
 
 
Чересчур ты задержался
У сторонушки чужой.
Побледнел, поиздержался,
Стал, родимый, сам не свой».
 
 
Свистнул рак вдруг за горою,
Утка крякнула в ответ:
«Не печалься, мы с тобою,
Мы с тобой, душа-поэт».
 

 
Наша сельская ракита
Снилась мне ночной порой —
Понял я, что карта бита,
И лечу к тебе – домой.
 

1.

 
Осень, луг, водопад…
Альпы белые шапки надели,
От макушки до пят
Разодеты в зелёное ели.
 
 
Всё – родное, моё,
Здесь душа отдыхает в блаженстве,
Небо в сердце поёт
О природе, её верховенстве.
 

2.

 
Бежит ручей с горы стремглав,
Стою опасливо с ним рядом.
Ручейный знаю буйный нрав:
Взрываясь зверем-водопадом,
Он сносит на своём пути
Живое всё и неживое —
Нигде покоя не найти,
И нужно ли искать покоя?
 

 
Вот день ещё один прошёл
И весело, и быстро, —
Опять стишок отправил в стол,
Испортил вечер выстрел.
Я ранен был, убит я был
Исподтишка и подло.
Убийцу тут же я простил,
Забыв свою же гордость.
 

 
Во сне лежал я весь в поту —
Не тех люблю, не тех жалею,
Ушла вся жизнь под хвост коту —
Когда очнёшься ты, Мареев?
 
 
Блеснул улыбкой новый день —
Ушли сомненья, словно тень.
 

 
О, пчёлы! Мудрости пример
И беззаветность чистоты,
Вчера полдня на них глядел,
Но не увидел суеты.
Ты говорила, что сумбур
У пчёл от химии в цветах.
Нет-нет, он есть у глупых кур
И в очень умных словарях.
Но пчёлы! Это мир иной,
Нам нелегко его понять —
Готовность жертвовать собой
У пчёл не взять и не отнять.
 
 
Сродни пчелиной – жизнь в селе,
Люблю её неспешный ход…
…Льняная скатерть на столе,
И в деревянной плошке мёд.
 
 
А в голове моей сумбур —
Восторг и грусть, и даже дурь.
 

 
Жизнь моя течёт неспешно
На виду у всех друзей —
Чистых, искренних, негрешных —
Птиц, лягушек и ежей.
Целый день трудяги-пчёлы
Добывают чудо-мёд,
Ворон старый, с виду квёлый,
День-деньской спит напролёт.
Начинает утро сойка,
Песню тихую поёт,
Любит пенье землеройка,
Что в пруду у нас живёт.
Белка шустро сойке вторит,
Но соперничает с ней —
С ели прыг, и на заборе —
Танец рыжих кренделей.
Ну а ёжик, друг мой ёжик,
Всех он краше, всех милей,
Он на варежку похожий,
Я зову его Матвей.
Топотит на крепких ножках,
Вертит мордочкой вокруг,
Сера шубка вся в иголках,
У ежа отменный слух —
При опасности свернётся
Вмиг в игольчатый клубок.
Сойка та над ним смеётся,
Ей, наверно, невдомёк,
Что Матвей хитрющий малый,
Что чертовски ёжик смел,
Он вчера змею-удава
Изловил и мигом съел.
Ёж – помощник, ёж – надёжа,
Эх, не может петь Матвей!
Станцевать, конечно, может
Для моих лесных друзей.