Текст книги "Вампиры. Рассказы"

Родительское собрание

Учительница окинула взглядом присутствующих на родительском собрании и, положив на стол классный журнал с извивающимися на нём небольшими нефритовыми драконами, еле слышно произнесла привычное человеческому уху: «Здравствуйте!»

Хотя людей, в прямом смысле этого слова, была здесь только четверть класса. И то почти все присутствующие – потомки в десятом поколении знаменитых волшебников, чьи портреты украшали не только коридоры школы, но и актовый зал, являющийся, по сути, неким подобием музея «Лиги волшебников».

– Валькирион Ольга Адамовна, – учительница посмотрела поверх очков, которые невероятным образом держались за кончик её носа.

С последней парты мужчина молча поднял руку.

– Ага, наконец-то я вас увидела. Значит, не всё так плохо, как говорила ваша дочь…

– Внучка, – поправил учительницу мужчина и густо покраснел.

– Внучка? Ну что ж, внучка так внучка. Вы в курсе, что она обещала старшеклассникам оторвать головы за их шутки? Нет, конечно, я понимаю: дело чести, и всё такое. Но оторвать головы? Хотелось бы вам напомнить, что у нас здесь не армейский полигон, не спецшкола для стронгменов, а самое обыкновенное учебное заведение, и я лично не потерплю никаких оторванных голов! Максимум, перелом конечностей! Максимум! Все мы живые существа. Важно находить в общении золотую середину, а не отрывать головы! Вам всё понятно?

Мужчина кивнул в ответ, и цвет его лица изменился с красного на зеленый.

– Теперь вопрос к вампирам. У нас в классе их восемь. Хотела сказать – человек, но в связи с новыми веяниями в политике скажу по-другому: восемь гематогеносов. Вы видели, что ваши дети берут на обед?

– А что не так? – женщина на первой парте с огромными красными зрачками уставилась на учительницу, словно видела её в первый раз.

– Как – что? Хвастаются перед другими одноклассниками бессмертием! Задаются тем, что они проживут больше остальных только по той причине, что пьют кровь крокодила! Крокодила! Вы серьёзно? С каких это пор крокодил стал мерилом бессмертия? Помню, в средние века кровь была исключительно прерогативой человека, и никакие заменители не способны…

– У мужа на работе по карточкам выдают только крокодилью… – женщина не сводила взгляда с учительницы и внимательно следила за каждым её движением.

– Вашего супруга зовут Серджио?

– Ну, допустим, – женщина несколько раз моргнула, и зрачки её глаз стали полностью чёрными.

– О Серджио, Серджио! Кстати, ваш сын очень похож на супруга. А вашему супругу пятьсот лет назад я вручала диплом об окончании школы! Ох, как быстро летит время, словно это было вчера. Так, о чём это я? Ах, да, крокодилы. Так вот…

– Как – пятьсот лет назад? Он говорил, что ему только двести! Получается, он меня обманул?

– Знаете, по большому счёту, это ваши с ним дела. Но, если тысячелетний мужчина выглядит на двести лет, то я могу вам только позавидовать.

– Тысячелетний? – глаза у женщины ещё больше вылезли из орбит, и она, выхватив из кармана айфон и на ходу набирая номер мужа, выскочила в коридор.

Учительница с ухмылкой проводила взглядом до двери женщину, обманутую старым вампиром Серджио, и, вновь сделав серьёзное выражение лица, продолжила:

– Итак, никакого бахвальства бессмертием! Другие дети не должны быть ущемлены никоим образом. Тем более что в соседнем колледже начали набирать в группу по отлавливанию преступивших закон гематогеносов. Ловцов, короче говоря.

Вампиры одновременно зашипели.

– Я сказала, преступивших закон! Законопослушным гражданам не стоит переживать. Хотя вы в курсе, какие в вашей общине есть непредсказуемые личности.

Шум постепенно смолк, а учительница, не глядя на стол, открыла классный журнал.

– Так, Вервольф Отто фон Винтер!

Возле окна мужчина поднял волосатую руку, которую украшали огромные острые когти.

– Сочинение явно написано не вашим отпрыском. И тема была «Как я провёл это лето», а не «Как мы охотились этим летом». Много ненужных подробностей в поиске и убийстве добычи. Если вы не в курсе, сочинения детей читают в Городском отделе образования. Повторюсь, нам не нужны лишние проверки с их стороны. Пишите о чем-нибудь другом, например, о превращении человека в волка. Есть же целая наука – ликантропия. Мы, кстати, будем её слегка касаться в последнем классе.

Мужчина согласно кивнул.

– И пару слов о выпускном. Напоминаю, что это не тот выпускной, что будет после окончания одиннадцатого класса, но всё же, мне хотелось бы, чтобы дети как следует запомнили и его. Обращаюсь к родителям из ковена ведьм: не нужно в эту ночь летать на мётлах, это не Вальпургиева ночь. Договорились? Ну, вот и ладненько. И напоследок: фото класса на фоне школы отменяется.

Родители начали переглядываться и недоуменно пожимать плечами.

– Я не договорила. Фото не будет по одной простой причине: в нашем классе есть дети гемотогеносов. Вы и без меня прекрасно знаете, что они не отражаются в зеркале, и их совершенно не видно на фотоснимках. Поэтому я решила нанять художника: он сделает тридцать три копии картины, которую на следующей неделе начнет рисовать. Поэтому в среду все должны быть в парадной форме. Так… Я думаю, на сегодня всё. До свидания. Да, и напоследок: берегите себя и своих детей. И, пожалуйста, почаще разговаривайте с ними… С любовью, и только с любовью. Жестокости в этом мире хватает и без нашего участия.

Вампир

1943 год

Из доклада офицера Штайнберга в Берлин.

«Партизаны избегают прямых столкновений с регулярными войсками, быстро рассеиваются в лесу, а потом снова собираются, но уже совсем в другом месте. В итоге все карательные операции заканчиваются провалом, те немногие, кого нам удается взять в плен, на допросах ведут себя дерзко и смело. В лесах вообще бесполезно с ними воевать, болота и лесные гущи, помогают им ускользать от нас. В итоге нашим солдатам приходится спать на холодной земле и в мокрой одежде. Снабжение боеприпасами и продовольствием происходит с большими трудностями. Саперы не успевают разминировать дороги. Очень много потерь. В связи с чем я прошу у вас разрешение, на проведение полномасштабной операции по поимке и уничтожению бандитов с привлечением авиации и немецких солдат, прибывших на лечение так как полицейские части с выполнением этих задач, не справляются».

***

– Сергей, лучше сегодня ночью останься в отряде, ты же знаешь, что немцы контролируют все подходы к городу, – сказал командир партизанского отряда уже не молодому мужчине лет сорока семи, который аккуратно укладывал в вещмешок гранаты и динамит.

– А когда они не контролировали? Не впервой! К утру вернусь, я должен передать… сам знаешь. Связной будет ждать и не он один, – ответил мужчина.– Тем более, что…

– Да знаю я, что она у них. Но мы ничем не сможем ей помочь, только ребят положим. Немцы охраняют это здание как крепость. Вчера разведчики вернулись и доложили, что за два квартала уже проверять людей начинают. Да и она знала, на что идёт.

– Знала-не знала, что ты мне одно и тоже талдычишь каждый раз! Я не могу сидеть и ждать, когда они ее повесят, уж лучше пусть…

– Я приказываю тебе туда не лезть! – повысил голос командир. – У тебя другое задание, провалишь и свое и ей не поможешь! Сложить голову дело не хитрое…

– Ладно, на месте разберемся, что и как, – ответил Сергей. – Семь бед, один ответ.

И попрощавшись с командиром, вышел из землянки.

***

– Молчит? – спросил офицер у солдата охранявшего дверь в камеру, за которой находилась девушка.

– Так точно, молчит! – ответил солдат.– Ни слова из нее не вытянули, словно язык проглотила.

– Странные эти русские, совсем смерти не боятся. То ли дело французы, капитулировали и живут себе припеваючи: хочешь в музей, хочешь в кино, а ночной Париж… А парижанки? Эх Париж, Париж. А тут за расположение части носа нельзя высунуть, эти бандиты повсюду, так и ждут любого удобного момента отправить тебя на тот свет. Кто это там с ней ещё?

– Да старик один, есть подозрение, что он сотрудничает с бандитами. Его вчера привезли.

– А почему я не в курсе?

– Не успели доложить. Днем был почти при смерти, это он за ночь немного пришел в себя, думали до утра не доживет.

– Хорошо, утром ко мне его на допрос, а эту… А эту нужно показательно казнить на площади перед всеми, пусть увидят, что будет если начать помогать бандитам.

– Слушаюсь, господин офицер! – ответил солдат и проводил взглядом нового, недавно прибывшего из Франции для борьбы с бандитами майора СС. У которого был большой опыт в таких делах. И на которого руководство возлагало большие надежды по наведению порядка на этих территориях.

 
1843 год
 

– Кто еще там был, кроме девушки? – спросил у городничего седовласый мужчина от которого шел стойкий запах лекарств.

– Никого, – ответил Федор Иванович приехавший на место преступления из города.– Только была найдена молодая девушка со смертельным ранением головы. Нашли крестьяне из соседней деревни. Они, смею вас заверить и есть первые подозреваемые. Уж больно у них ответы на допросе разнятся, да и пьяные были в момент обнаружения тела. Может их бес попутал? Кто знает… А вы кем ей приходитесь?

– Я дядя покойной, местный фельдшер Иннокентий Палыч Пакула. Дайте мне с ними поговорить! Уж мне то они не соврут! Я их всех тут знаю поголовно, многих лечить доводилось.

– Соврут – не соврут, не вашего это ума дело и вообще, все улики против них. И кольцо при них было найдено золотое, явно с девушки сняли. Как звали покойную то?

– Мария!

– Упокой душу рабы божьей Марии, – перекрестился полицейский и достал из ящика стола золотое кольцо.

– Но это не ее кольцо, – ответил мужчина взяв в руки улику. У нее такого не было. Да и вообще-то мужское кольцо, смотрите какое массивное, да и инициалы Д. Д. Р.

– Постойте-ка, какие инициалы, – выхватил кольцо из рук городничий. – Все, хватит на сегодня, я и так превысил свои служебные полномочия, ступайте любезный. Далее без вас, тут и так все понятно.

Федор Иванович быстренько вытолкал седовласого лекаря из кабинета и демонстративно громко закрыл за ним дверь.

– Д.Д.Р., – произнес полушепотом Иннокентий Палыч.– А часом не инициалы ли это младшего сына нашего помещика Дмитрия Рыкова? Сына то его зовут, как и отца – Дмитрием. Надобно разузнать, где он находился эти дни и было ли у него такое кольцо. И притом немедленно.

***

– Позвольте поинтересоваться у вас, где эти дни находился ваш сын Дмитрий? – спросил Иннокентий Палыч.

– А кто ты такой, чтобы мне задавать такие вопросы? – ответил лекарю хозяин имения, а заодно и владелец кирпичного завода – Рыков Дмитрий Эрастович. – Да будет вам известно любезнейший, что Дмитрий сейчас со своими друзьями по университету гостит у одного из своих приятелей за сто верст отсюда. В имении графа Чернихова. Мне вчера от него письмо пришло.

Мужчина достал из шифоньера какую-то бумагу и потряс ею перед посетителем.

– Позвольте полюбопытствовать! – и Иннокентий Палыч протянул руку к письму.

– Так, я смотрю тебе недостаточно моего честного, благородного слова? – хозяин имения убрал бумагу в карман халата. – Иван, проводи гостя! – обратился Дмитрий Эрастович к приказчику и указал рукой на двери.

– Да велите его больше в дом не пускать, тоже мне умник выискался! – вдогонку с порога крикнул остальным слугам.

 
1943 год
 

– Ты кто такой? Откуда? И что делал в лесу? – начал свой допрос Штайнберг на чистом русском языке.

– Я там живу, – ответил старик. – И уже давно. Так давно, что уже и не помню.

– Ты помогаешь бандитам?

– Смотря кого вы называете бандитами? Вот раньше ими называли разбойников, грабителей, убийц, насильников, – начал старик. – А сейчас я не знаю, кого так называют.

– Они убивают наших солдат и офицеров.

– Я никого не убиваю и никому не помогаю, я сторонюсь людей и вообще, какой сейчас год?

– Ого, да ты что, совсем из леса не выходил что ли? Сейчас год триумфа немецкого оружия в этом году мы наконец разобьем…

– Какой год, будьте любезны!

– Сейчас 1943 год, месяц сказать? Ты умом случайно не тронулся в своем лесу?

Но старик лишь посмотрел на свои пальцы, которые он загибал по очереди и явно считая что-то в своей голове раздосадованно произнес:

– Ровно сто, как мне и сказал тот странник.

– Что сто? Какой странник? И что он тебе сказал? – вдруг оживился Штайнберг.

– Он сказал, что я исправлю свою ошибку и у меня будет еще один шанс, так как всё в этом мире повторяется. Судя потому, что я тут и что живой, он был прав.

– Понятно, ты не в своем уме, – с досадой выдохнул офицер.– А что тогда означает сто?

– Лет, сто означает лет, через сто лет у меня появится шанс все исправить, – закончил старик, протянул вперед свои руки и показал сжатые в кулаки пальцы.

***

– Сильно не бейте, что с умалишенного взять, – сказал офицер солдатам.– Лучше приведите сюда эту, как её?

– Ее зовут Мария, господин офицер, – ответил один из солдат.

– Да, давайте ее сюда, эту Марию. Думаю, у неё есть, что нам сказать, хотя если она и раньше молчала…

– Слушаюсь! – ответил солдат и вышел из кабинета.

Как только в комнате прозвучало имя Мария старик приподнял голову и у него заблестели глаза. Но в этот момент солдат, который держал его, ударил своим кулаком его прямо в челюсть. Да так сильно, что в кровь разбил свою руку, оставив кровавый след на бороде старика.

– Он понимает, о чём мы говорим. Он не так прост, господин офицер! – затряс разбитой рукой солдат.

– Не думаю, – ответил офицер.– Хотя нужно проверить, пусть побудет пока. Посмотрим, что он нам запоет, когда увидит девушку, возможно они знакомы.

В комнату под руки завели Марию и усадили на табурет. Лицо у нее было разбито и казалось, что на ней совсем не было живого места.

– Так значится это та самая Мария, – прохаживаясь взад и вперед констатировал Штайнберг.– Мы сегодня повесим тебя на площади, ничего не хочешь нам сказать напоследок? В назидание другим.

Девушка осмотрела всех по очереди и остановив свой взгляд на старике сказала:

– Отец, если выживете, передайте, я им ничего не сказала.

 
1843 год
 

Иннокентий Палыч ехал через лес, весь погруженный в свои мысли. Он вспоминал маленькую девочку, которую он держал на руках. После уже молодую барышню, которую вёз на ее первый бал.

– Кому понадобилось убивать мою деточку? И что это за нелюди? Почему, ну почему именно она? Простите меня, что не доглядел Наталья и Григорий, не спас её, вашу Машеньку.

Он все сильнее корил себя, вспоминая как обещал своим друзьям вырастить их дочь. И присмотреть за ней если с ними что-нибудь случится. А тут такое горе. И как вообще такое могло произойти. Вдруг позади он услышал какой-то шум, а обернувшись получил сильный удар по голове. Иннокентий Палыч упал потеряв сознание. К нему тут же подошел молодой человек.

– Никто не смеет совать свой нос в мои дела! Давайте, уберите его с дороги! – обратился он к своим помощникам.– Сейчас узнаем, что ему известно.

– Барин, а коня? – раздался голос самого здорового из них.

– Коня, коня… с собой забирать не стоит, пусти его. Незачем с собой брать, сразу догадаются, кто его хозяина на тот свет отправил. Да и сумку его возьми, не оставляйте следов.

– Может его просто к дереву привяжем, пусть волки или медведь, – начал было один из пособников. – Я не буду грех на душу брать как в прошлый раз, он моего брата на ноги поставил. Я знаю его, это лекарь Иннокентий Палыч.

– Я смотрю ты забыл, что нам всем каторга светит? – осек того молодой господин.– Одним больше одним меньше, а если выживет? Что тогда? Хотя убивать действительно не нужно, подозрительно будет. Давайте верёвку, да отнесите его подальше от дороги.

***

Глаза Иннокентия Палыча приоткрылись, но все равно ничего не было видно. Была ночь. Кровь медленно сочилась из раны на голове, руки и ноги затекли. Сколько же он так неподвижно простоял, привязанный к дереву? Сутки, двое? Сил нет совсем.

Изо рта торчал кляп и все попытки что-либо крикнуть заканчивались тихим рычанием.

– Так значит вот кто виновник, – собравшись с мыслями пришел к выводу Иннокентий Палыч.– А отец его утверждал, что он не дома. А он с дружками разбой в лесу устраивает себе на потеху. Жаль, что я тут, а то бы. Хотя чего жаль, городничий сразу смекнул чьих это рук дело. Видно денег ему дали. Или ещё что. Да они заодно все. Про души говорили, видно не одно преступление ими совершено. Просто Машу нашли случайно, а так никто и не прознал бы, что в этом уезде творится.

Тут вдруг недалеко хрустнула ветка, прервав рассуждения мужчины. Иннокентий Палыч из последних сил повернул голову в сторону шума, увидел темный силуэт и два светящихся в темноте глаза.

– Ну вот и смертушка моя пришла, – пронеслось у него в голове.– Жаль, что так помереть придется, некому отомстить будет за мою деточку.

 
1943 год
 

– Так значит детдомовская? – вслух читая протокол допроса сказал Штайнберг.– Как же так? За что ты тогда так сражаешься? Советская власть забрала у тебя и отца и мать, а ты за нее готова жизнь свою отдать!

– Никто у меня, ничего не забирал, – сквозь зубы процедила девушка. – Они в гражданскую погибли

– А дядя твой Сергей, тут написано, что у тебя есть дядя. Где он сейчас? – прищурив глаза продолжал офицер.– В лесу? С бандитами? Мария Григорьевна или как вас там?

Вдруг сидящий до этого тихо старик оживился и спросил:

– Как, как тебя зовут, Мария Григорьевна? А маму, маму как величали, Наталья?

Девушка дернулась от этих слов и еще раз посмотрела на старика:

– Вы знали моих родителей? Кто вы?

– Странник не соврал, – улыбнулся старик.– Не понимаю лишь одного, откуда он мог это знать? Ну да ладно.

Старик облизнул языком кровь на своей бороде, которую оставил немецкий солдат. Закрыл на секунду глаза и моментально вскочил со своего места. Потом резко рукой схватил за горло первого попавшегося солдата и вырвал на глазах у всех кадык. Концы разорванной веревки, которой он был связан, еще не успели упасть на пол, как раздался хруст костей и об стену ударилось мёртвое тело. Офицер встал и хотел что-то прокричать, но лишь увидел тень, которая молниеносно пронеслась по комнате и все, кто там находился, через несколько секунд растерзанными попадали на пол.

– Не в этот раз Мария, не в этот раз, – сказал старик девушке, подхватив ее на руки.

– Кто ты? – спросила девушка.

– Я лекарь, старый лекарь, который тебя спасёт.

 
1843 год
 

– Так ты спасаешь жизни? – спросил незнакомец, прикоснувшись языком к своему пальцу, на котором была кровь из раны привязанного к дереву мужчины.– Странно звучит, ну а я их отбираю.

– Но ты же меня спас! – ответил Иннокентий Палыч незнакомцу, потирая затекшие руки. – Значит ты не такой плохой как думаешь.

– Я такой, какой я есть и причём довольно давно.

– Кто ты? Вернее как вас величать? Все таки вы спасли мне жизнь.

– Я блуждающий по свету странник, имя у меня если и было, то я его забыл. Я так давно живу, что уже и не помню откуда я родом и кем я был раньше.

– На вид вам всего-то лет сорок, не более. О каких годах может идти речь или у вас амнезия?

Незнакомец улыбнулся. И отойдя от Иннокентия Палыча на несколько шагов вдруг пропал из вида, а после опять появился.

– А, понятно, у вас просто феноменальная способность к перемещению. Ну тут батенька, ничего не обычного.

Незнакомец хмыкнул и на полметра оторвался от земли и повис перед лекарем в воздухе.

– Ну и тут и вовсе ничего не обычного. Давеча один мой знакомый, после путешествия по Индии рассказывал о левитации йогов. Видно и у вас есть эти навыки.

– Первый раз вижу перед собой человека, который ничему не удивляется, – сказал незнакомец лекарю.

– Удивляюсь, еще как удивляюсь, только людской злобе и безнаказанности!

– А, ты про тех молодых людей, что тебя привязали к дереву?

– И про них тоже, кстати мне пора, прошу прощения, но раз я свободен, то у меня осталось одно очень важное дело, пока еще кто-нибудь не пострадал.

– У тебя ничего не получится, – вдруг ответил незнакомец.– Тебя в этот раз убьют наверняка, ты и слова не успеешь сказать.

– А как же справедливость? А суд?

– Есть только твой суд и мой суд, а остальное лишь видимость! Хочешь справедливости, я могу тебе показать путь, но другой дороги назад уже не будет. Хотя – все повториться.

– Непонятно изъясняетесь, – сказал Иннокентий Палыч.

– А что тут непонятного? Вот вы к примеру не спасли вашу племянницу, не смогли или не успели. Но ровно через сто лет все повторится в точности. И у вас опять появится шанс все исправить. Все события так или иначе повторяются, по кругу, по ритму, по цикличности. И это тоже будет иметь место.

– А сейчас, что я могу сделать сейчас?

– Наказать, всего лишь наказать и не более, но повторяю еще раз, назад пути не будет!

***

За стеной комендатуры раздались взрывы и автоматная очередь, кто-то явно намеревался прорваться внутрь этого здания не смотря ни на что. Взрывы от гранат раздавались то тут, то там, солдаты в панике разбегались и стреляли во все стороны. Вдруг на полном ходу ворота протаранил немецкий грузовик. Деревянные ворота разлетелись на куски, а грузовик не сбавляя скорости подлетел к главному входу и из него выскочил всего лишь один человек, который на бегу кинул еще пару гранат и ворвался вовнутрь помещения.

Наблюдавшая через окно Мария лишь вскрикнула:

– Это он, мой дядя, это он за мной пришёл! Нужно ему помочь. Сейчас я…

– Побудь здесь дитя моё, никуда не уходи! Я и представить не мог, но и это тоже повторяется, а ведь эти события уже были при моей памяти, только тогда это был я, сто лет назад. Сейчас подсоблю малость твоему спасителю.

И старик вдруг внезапно пропал и вся стрельба резко смолкла, как и началась. Лишь только через пару минут появился мужчина с оружием, который увидел лежащую на полу девушку и дрожащим голосом сказал:

– Я опоздал, я опоздал!

На что девушка открыла глаза:

– Нет, ты как раз вовремя, дядя, а где лекарь? Это он меня защищал все это время!

– Нет! Никого не видел, я когда ворвался сюда, по дороге одни убитые немцы лежали, хотя это не я их убил.

– Это он тебе помог!

– Да кто он?

– Не знаю, сказал, что старый лекарь!

– Ладно, некогда сейчас разбираться, нужно поскорее отсюда уходить, у меня машина у входа.

Мужчина схватил на руки девушку и побежал к выходу, не забывая оглядываться по сторонам, готовый убить каждого, кто встанет на его пути.

Лишь старый лекарь Иннокентий Палыч, провожая взглядом с крыши этих двоих, знал, что уже никто не сможет им помешать уехать. Так как он ждал целых сто лет этого дня, чтобы спасти свою девочку.

 
Эпилог
 

Из газеты «Северный вестник» от 1 августа 1843 года.

«В имение Дмитрия Эрастовича Рыкова и по совместительству владельца кирпичного завода, ночью ворвался неизвестный, разогнал всю дворню, убил помещика, сына и всех его приятелей. После этого вилами переколол охотничьих собак, спалил птичник с курами и зарезал племенных свиней. Потом разгромил барские покои, сжег библиотечный флигель. Однако этого показалось мало. Перед уходом погромщик подпалил весь дом и ждал до тех пор, пока он весь не сгорит. Затем багром растащил дымящиеся бревна по полю, чтобы от усадьбы не осталось и следа… Поиски злоумышленника не принесли никаких результатов».