Текст книги "По зову Большой Медведицы. С любовью к Тикси"

Берег Лены близ Булуна

Отряд остановился на зимовку в устье реки Борисовой близ Булуна. На современных картах такой реки мне обнаружить не удалось, но зато обнаружил реку Берыс. Скорее всего это она и есть. Зимовала экспедиция в пяти юртах. Зимовка проходила сложно, цингой переболели почти все участники экспедиции, но смертный случай был всего один. Больных Дмитрий Лаптев лечил «кедровым стланцем», образцы которого он позже даже представил в Адмиралтейств-коллегию.

По окончании зимовки Лаптев отправился в Петербург, чтобы доложить о ходе экспедиции. В конце 1737 г. Адмиралтейств-коллегия приняла решение о продолжении работы всех отрядов Великой Северной экспедиции до тех пор, пока ее цели не будут достигнуты. 27 февраля 1738 г. Адмиралтейств-Коллегия заслушала рапорт начальника Ленско-Колымского отряда Дмитрия Лаптева и рассмотрела привезенные им карты. Несмотря на заявление Лаптева о невозможности прохода морем от устья Лены до Колымы, ему было предписано продолжить поиски этого пути, а также провести сухопутное обследование берегов. Отряду было поручено особое внимание уделять устьям рек, промерять их глубины, делать съемку берегов и устанавливать их пригодность для зимовки судов.

Вернувшись в Якутск, Лаптев занялся подготовкой к новому плаванию. Ранней весной 1739 г. из Якутска на реку Яну был направлен матрос Лошкин. Ему было поручено провести опись берегов от Яны до мыса Святой Нос, а затем вернуться в устье Лены. Одновременно на Индигирку с целью описи ее берегов отправился геодезист Киндяков. В случае неудачи морского похода вокруг Святого Носа Дмитрий Лаптев планировал для продолжения экспедиции построить суда на Индигирке.

В июле 1739 г. отряд Лаптева по Лене вновь вышел в море. Выполнив опись губы Буорхая, экспедиция продолжила путь на восток. В течение нескольких дней судну пришлось продвигаться сквозь льды, затем оно вышло на чистую воду, а в начале августа подошло к одному из рукавов Яны. Удачно начавшийся поход едва не закончился трагически – северным ветром в устье реки нагнало мощный лед, грозивший раздавить бот. К счастью, этого не произошло, и спустя несколько суток путешественники возобновили плавание. По время вынужденной стоянки в устье Яны моряки занимались описью берегов реки и промером глубин.

В середине августа мореплаватели добрались до Святого Носа. Обрывистый каменный мыс был окружен льдами, но между берегом и полем льда обнаружился канал чистой воды, по которому «Иркутск» прошел через пролив между морем Лаптевых и Восточно-Сибирским морем. Однако приблизиться к берегу судну не удалось. Лаптев несколько раз посылал на берег матросов на шлюпках, чтобы описать местность и найти гавань, в которой можно было бы укрыть судно. Две поездки на берег закончились неудачей – моряки на судно не вернулись.

В конце августа, когда судно находилось вблизи устья Индигирки, море начало замерзать. Во время шторма лед взломало, и бот вынесло в море. К счастью, через несколько часов ветер сменил направление, судно направилось к югу и встало на якорь у восточного протока Индигирки. Отправленная на берег группа моряков обнаружила там своих товарищей, считавшихся погибшими, и доставила их на судно.

Приближалась зима, льды мешали завести судно в реку на зимовку. Запасы топлива подходили к концу, и Лаптев принял решение оставить судно и выгрузиться на берег. По рассказам геодезиста Киндякова, обследовавший Индигирку весной того же года, недалеко от места, где бросил якорь «Иркутск», находилось поселение Русское Устье. На нартах участники экспедиции добрались до этого селения и благополучно перезимовали. Лаптев отправил в Петербург рапорт и составленную им карту исследованных отрядом берегов.

Во время зимовки 1739—1740 гг. участники экспедиции продолжили обследование побережья. Матрос Лошкин прошел с описью до реки Алазеи и по Голыжинскому протоку Индигирки, Щербинин и геодезист Киндяков описали восточное и среднее устье реки. Весной 1740 г. Киндяков произвел опись берега от Алазеи до Колымы, Щербинин нанес на карту берега реки Яны, а сам Дмитрий Лаптев описал Хрому.

В июне 1740 г. Лаптев получил ответ Адмиралтейств-коллегии, в котором говорилось: «Исполнять, усмотряя по тамошнему состоянию с крайнею возможностию и ревностию, по наилучшему его рассуждению; а Чукотский Нос, ежели возможно, обходить водою; ежели ж, за препятствием от льдов, водою идти будет невозможно, то сухим путем». Отряд стал готовиться к продолжению плавания на восток.

В июле, прорубив канал во льду, моряки вывели «Иркутск» на чистую воду. Однако пришедший в движение взломанный лед, подойдя к берегу, выбросил бот на мель. В течение двух недель участники экспедиции предпринимали попытки снять судно с мели, а затем еще две недели ожидали, когда изменится ледовая обстановка. Лишь 31 июля экспедиция смогла продолжить путь. 2 августа моряки увидели остров, названный островом Св. Антония (сейчас – Первый Медвежий остров). 4 августа путешественники дошли до устья Колымы. Лаптев отправил в Нижнеколымск сообщение, в котором говорилось, что отряд продолжит плавание к Чукотскому Носу.

Однако уже спустя несколько дней «Иркутск» вновь оказался во льдах. Погода стала ухудшаться, шел снег, количество льда заметно увеличивалось, и дальнейшее продвижение на восток стало опасным. 14 августа у берегов Большого Баранова Камня участники экспедиции единодушно решили вернуться на зимовку. 23 августа бот бросил якорь в Нижнеколымске. В октябре Лаптев отправил в Петербург отчет о плавании и карту побережья между Леной и Колымой. Во время зимовки, прошедшей без происшествий, сухопутные партии экспедиции обследовали верховья Колымы и путь от реки Ангарки до Анадыря.

29 июня 1741 г. Лаптев предпринял последнюю попытку пройти морем на восток. Ледовая обстановка не благоприятствовала плаванию, лишь 25 июля путешественники дошли до Большого Баранова Камня, где их вновь остановили льды. Для разведки безопасного пути для судна Лаптев выслал вперед на двух дощаниках группу моряков под командованием штурмана Щербинина, однако лодки были раздавлены льдами, а их команда едва спаслась. Льды угрожали и «Иркутску», поэтому Лаптев принял решение вернуться к устью Колымы.

В распоряжении Адмиралтейств-коллегии руководителю отряда было предписано прекратить поиски морского пути, если два года подряд в одном и том же месте будут встречены непроходимые льды. 6 августа 1741 г. совет, собранный Лаптевым, принял решение не выходить в море в следующем, 1742 г. Отряд возвратился в Нижнеколымск, откуда в конце октября 1741 г. на 45 собачьих упряжках выехал в Анадырский острог.

Зимой 1742 г. путешественники совершили походы для описи реки Анадырь, а также побережья между устьями рек Анадырь и Пенжина. Осенью отряд вернулся в Нижнеколымск, а Дмитрий Лаптев выехал в Якутск, а затем по распоряжению А. И. Чирикова – в Петербург.

Работа Ленско-Колымского отряда была завершена. На карте России появились очертания восточного побережья Северного Ледовитого океана. Много времени утекло с тех пор, на берегах моря Лаптева появились поселки, вертолеты совершают регулярные рейсы в глубинку арктической Якутии, и только крики чаек все также оглашают далекие берега суровых мест…

Дмитрий и Харитон Лаптевы – бесстрашные выдающиеся люди своего времени – вложили много труда в дело исследования Арктики. Названные в честь их: западный берег Таймырского полуострова – берегом Харитона Лаптева, а водное пространство между этим полуостровом и Новосибирскими островами – морем Лаптевых – напоминают нам о тех огромных делах, которые совершили эти достойные представители Арктической истории.

ИМЕНА НА КАРТЕ

Русский морской офицер, полярный исследователь Ф. А. Матисен

ФЁДОР МАТИСЕН

1 июня 2022г исполнилось 150 лет со дня рождения Федора Андреевича Матисена – военно-морского офицера, гидрографа, исследователя Арктики. Федор Матисен – один из организаторов гидрографической экспедиции по изучению Северного Ледовитого океана, участник полярных экспедиций: Шпицбергенской градусной и Русской полярной (совместно с А. В. Колчаком).

Летом 1903 года Федор Андреевич Матисен выполнил первую инструментальную съемку бухты Тикси. По берегам он расставил 17 триангуляционных знаков, разбил базис. Непосредственно съемку он производил с помощником-казаком, живя в палатке. О некоторых данных им названиях напоминает современная карта бухты: остров Бруснева, рейд Парохода «Лена». Кстати, тогда никому в «императорской» Академии наук не пришло в голову, что, называя остров именем своего помощника ссыльного Михаила Ивановича Бруснева, Матисен увековечивает имя ярого врага царского престола, организатора первых социал-демократических кружков в России. Брусневым в экспедиции Толля составлена подробнейшая карта острова Новая Сибирь. Теперь на острове Бруснева установлен в его честь памятный обелиск.

Карта промеров бухты Тикси

Через полтора десятка лет судьба снова привела Ф. А. Матисена в бухту Тикси. Направленный молодой советской властью для участия в гидрографической экспедиции Восточно-Сибирского района Северного Ледовитого океана, он оказался на территории, захваченной бывшим его соплавателем по «Заре», теперь Верховным Правителем России адмиралом Колчаком. Матисен, стремясь выполнить данное ему поручение, установил контакт с золотопромышленниками и учеными Сибири и с их помощью организовал-таки в 1919 году небольшую рекогносцировочную экспедицию к устью Лены. К сожалению, ввиду позднего прибытия он смог поработать там всего неделю.

Позже кое-кто пытался рассматривать эту экспедицию как чуть ли не сотрудничество с белыми. Хотя, судя по всему, бывшие соплаватели в годы гражданской войны вообще не встречались. А то, что они стояли по разные стороны баррикад, – несомненно. Матисен и Колчак никогда не испытывали симпатии друг к другу. Это были совершенно разные люди. Когда Колчак делал стремительную карьеру во флотских штабах, Матисен тянул флотскую лямку на далеких окраинах империи. Одно время судьба чуть не свела их в Гидрографической экспедиции СЛО. Матисен был назначен командиром ледокольного парохода «Таймыр», Колчак – командиром «Вайгача». Однако вскоре их пути разошлись. Матисена еще на переходе из Петербурга во Владивосток южным путем сняли, формально за аварию с котлами, а фактически, чтобы освободить место штабнику Макалинскому, которому, как и Колчаку, необходимо было приобрести плавательный ценз для производства в следующий чин. Вскоре Колчак получил звание контр-адмирала и должность командующего Черноморским флотом, а капитан 1-го ранга Матисен по-прежнему командовал канонеркой «Ураган» на Амуре.

Как известно, автором проекта первой советской гидрографической экспедиции Восточного сектора Арктики выступил еще в феврале 1918 года К. К. Неупокоев. Его сыновья хранили этот исторический документ, хранящийся в их домашнем архиве. Пять ветхих листов машинописи. Три из них – приложения, в которых приводится перечень плаваний по Северному морскому пути и характеристика промысловых животных Севера. В своем «Заявлении» Неупокоев напоминает, что Гидрографическая экспедиция СЛО на ледокольных пароходах «Таймыр» и «Вайгач» помимо исследований имела целью также установить «ежегодное правильное сообщение между Владивостоком и устьями Колымы и Лены». «Участвуя лично в этой экспедиции с 1910 по 1915 год, когда названные суда работали в указанном районе, – пишет Неупокоев, – я убедился в том, что предполагаемое судоходство вполне осуществимо до устья реки Лены. Работою «Таймыра» и « Вайгача» были составлены морские карты, вполне обеспечивающие мореплавание, но так как названные суда имели большую осадку (17—19 футов), то устья некоторых рек, в том числе и устье Лены, а также якорные стоянки исследованы не были». Неупокоев собирался создать в устье Лены лоцмейстерство и просил «выделить ему для плавания из Архангельска судно «Иней», как мелкосидящее и имеющее трюм». Осуществить этот проект Неупокоеву не удалось. Жизнь выдвинула более насущные задачи обеспечения безопасности мореплавания к устьям Оби и Енисея.

И все-таки экспедиция к устью Лены состоялась. Ею руководил Ф. А. Матисен. Правда, осуществлялась она не из Архангельска, а из Иркутска. Это была первая советская экспедиция. Сколько их было потом, больших и малых, – сотни, а может быть, тысячи, но она была первой…

В Иркутске только что установилась советская власть. Но местные организации проявили большую заинтересованность в организации гидрографической экспедиции. Значительную помощь по ее снаряжению оказали руководители Восточно-Сибирского управления водного транспорта, под вывеской которого действовала экспедиция, – А. Н. Лагутин и В. М. Малышев и уполномоченный по формированию Сибирской флотилии М. Н. Попов.

«Оглядываясь назад, – писал Матисен в дневнике, который впоследствии обнаружен в архиве его помощника по экспедиции Н. И. Евгенова, – удивляешься, что в такое трудное время, в такой короткий срок удалось организовать экспедицию, снабдив ее в достаточной мере необходимым. Ведь только 22 апреля после окончательного переговора с Евгеновым приступили к реальным действиям по снаряжению экспедиции, а 17 мая выехала первая партия. Значит, организованный период продолжался всего 25 дней».

Ближайшими помощниками Матисена помимо П. И. Евгенова стали бывшие морские офицеры П. К. Хмызников, Ю. Д. Чирихин, Н. П. Исполатов, техники Л. Г. Степаненко, А. А. Малиновский, А. Е. Зуев, М. М. Тарабыкин, комиссар В. Н. Колычев. Обозом добрались до ленского городка Качуга, дальше самосплавом и на немногих уцелевших в результате царившей на Лене разрухи пароходах до Якутска. Здесь экспедиции выделили вельбот с «Зари» и баржу «Внучка». Пароход «Лена» потащил их вниз вместе с рыбачьим караваном барж.

2 июля 1920 года промерная партия Хмызникова на вельботе приступила к обследованию самой западной ленской протоки – Быковской. Через день, поставив «Внучку» у обрывистого берега острова Дашка, экспедиция начала топосъемку островов залива Неелова и прокладку триангуляции. Во время похода по Лене Матисен встретил среди рыбаков и нанял в экспедицию бывшего рулевого «Лены» А. Н. Величкина, еще восемнадцать лет назад обнаружившего в заливе Сого пласт каменного угля.

9 июля Ф. А. Матисен с В. Н. Колычевым, А. Н. Величкиным и рабочим В. Расторгуевым перебрался через перешеек (теперь он называется перешейком Колычева) из залива Неелова в бухту Тикси и с помощью своих старых знакомых тунгусов-оленеводов добрался до залива Сого. Величкин сразу указал овраг, где он нашел уголь.

«Признаться сказать, – пишет в дневнике Матисен, – я довольно безнадежно посмотрел на это указание Величкина и даже предполагал, что все наши труды пропали даром. Никаких признаков каменного угля не было ни наверху оврага, ни у его подножья… Все-таки для закрепления свидетельства Величкина я поставил буссоль в пятидесяти шагах от оврага на его правом склоне и определил это место с помощью пеленгов на видимые приметные знаки бухты Тикси. Когда я оканчивал наблюдения, вдруг послышалось « Ура!» возбужденного Величкина и показался он сам из соседнего оврага с ископаемым в руке. Мы бросились к нему, и нашему ликованию не было предела. Забыв комаров, позднее ночное время (3 часа ночи), тотчас же приступили к осмотру местности. Так начинались знаменательные сутки 15 июля, день открытия каменного угля в Тикси».

Почти двадцать лет мечтал Матисен об этом дне. Ведь знай он в 1902 году о согинском угле, не пропал бы без вести Эдуард Толль – «Заря», пополнив кончавшиеся запасы топлива, смогла бы, возможно, пробиться к острову Беннетта и снять находившегося там начальника экспедиции. Согинское месторождение позже очень помогло зимовщикам поселка Тикси, возникшего здесь в 1933 году…

Тогда же, в 1920-м, Матисен вернулся из похода совсем больным. Из-за плохой обуви много простудившихся было и в других партиях. И тем не менее промеры и съемка Быковской протоки и залива Неелова продолжались.

Больших бед натворил 22 июля шторм, вызвавший подъем воды и затопление низменных островов, где работала партия Н. П. Исполатова. Приданные ей вельбот и моторная лодка затонули, к счастью, обошлось без жертв. У парохода «Лена», отстаивавшегося на двух якорях, одну якорную цепь оборвало. Еще немного и шторм смыл бы лагерь партии Л. Г. Степаненко, расположившийся на узкой песчаной косе у западного берега Быковского полуострова. Однако ветер стих так же неожиданно, как и начался.

5 августа «Лена» с трудом прошла сложным и неисследованным Быковским фарватером в бухту Тикси. В заливе Сого оставили для шлюпочного промера партию Хмызникова. Матисен и Евгенов побывали в заливе Булункан, окончательно убедившись в возможности строительства на его берегу морского порта. Возвращаясь в залив Неелова, обвеховали Быковский фарватер, и через две недели «Лена» снова прошла им в бухту Тикси за партией Хмызникова. 19 августа вернулись к своей базе – барже у острова Дашка.

Четверть века спустя, тиксинским гидрографам, довелось несколько лет кряду подробно обследовать эти места, ступать, как говорится, по следам экспедиции Матисена. К этому времени здесь был создан самый крупный на Северном морском пути порт, работал угольный рудник Сого, могучим потоком через морские ворота Якутии шли народнохозяйственные грузы. Все это было лучшим памятником Федору Андреевичу, достойным воплощением его трудов.

Приведем лишь общие статистические данные Первой Советской арктической экспедиции, приведенные в докладе комиссара В. Н. Колычева. Они обобщают данные матисеновского дневника, которые он дает для каждого исполнителя по отдельности. Вот они: «Пройдено: береговой линии – инструментальной съемкой 213 верст, маршрутной – 70 верст. Величина промера шлюпочного и судового – 780 верст, измерено свыше 7000 глубин. Кроме того, пройдено рекогносцировочной съемкой, промером около 120—130 верст по Трофимовской протоке и около 100 верст по Оленёкской. Построено свыше 60 различного рода знаков и столбов, включая сюда триангуляционные знаки для промера, створы и перевальные столбы ограждения». В. Н. Колычева на посту комиссара экспедиции в 1921 г. сменил слесарь Жигановского затона М. И. Иванов. Начальником же экспедиции был назначен Н. И. Евгенов. Матисен в это время находился в командировке с ответственным поручением в ДВР. По возвращении он должен был ехать в Петроград за новым назначением. Ф. А. Матисен умер в декабре 1921 года от тифа, заразившись во время командировки во Владивосток. На следующий год экспедицию завершал Николай Иванович Евгенов.

Карта Тикси помнит первопроходцев, но нет на ней имени всю жизнь стремившегося сюда Матисена. Именем Матисена названы пролив в арх. Норденшельда, мыс на о-ве Подкова (Карское море, шхеры Минина) и скалистая вершина ледника (нунатак) на о-ве Шпицберген. В Тикси же памятью Матисену и возглавляемой им Первой Советской арктической экспедиции остались широко распахнутые морские ворота Якутии.

В 2022 году в поселке Тикси установлен памятный знак в честь Федора Матисена, русского морского офицера, военного гидрографа и путешественника, последнего капитана яхты «Заря», чье имя неразрывно связано с историей поселка Тикси.

Мемориальная акция стала завершением путешествия яхты «Апостол Андрей» на Новосибирские острова и остров Беннетта, где в начале прошлого века работала Русская полярная экспедиция Эдуарда Толля, геолога и полярного исследователя.

Церемония началась с традиционного якутского обряда алгыса – получения благословения у духов земли. Воспитанницы этнокультурного центра «Айхал» исполнили танец стерхов. На торжестве выступили: первый заместитель главы администрации Булунского улуса Леонид Попов, кандидат исторических наук, научный руководитель экспедиции «По следам странников Полуночной Земли» Никита Кузнецов и капитан яхты «Апостол Андрей» Николай Литау. Все они отметили важность увековечения памяти Ф. А. Матисена.

Установить знак на сопке, с которой открывается вид на порт и поселок, предложила глава поселка Наталья Султанова. В год 100-летия Республики Саха (Якутия) у жителей и гостей Тикси появилось место, напоминающее о славных страницах истории.

Установка знака стала очередным этапом программы «Память Российской Арктики», разработанной П. В. Боярским в 1989 году и реализуемой более 30 лет.

Памятный знак Ф. А. Матисену в Тикси

Проект установки знака осуществлен при поддержке Комиссии географии полярных стран московского городского отделения РГО. Также в этом проекте принимали участие Морская арктическая комплексная экспедиция (МАКЭ) Российского НИИ культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачева, администрации муниципального района «Булунский улус» и муниципальное образования «Поселок Тикси» Республики Саха (Якутия).

ЗАЛИВ НЕЕЛОВА

«Отыскать в устье Лены наиболее глубокий и удобный выход в море, обследовать его и, если возможно, обставить вход с моря в реку направляющими створными знаками» было поручено подполковнику Александру Ивановичу Неелову. Ему в это время было сорок четыре года. За плечами служба на боевых кораблях Балтийского флота, учеба в Морской академии. С 1896 года Неелов служил на Дальнем Востоке, где выполнил значительные гидрографические работы.

Помощником Неелова назначили капитана 2 ранга в отставке П. А. Синицына. Он не был новичком в Арктике. В 1905 году он стал главным героем проводки двадцати двух транспортных судов с запада на Енисей. Хотя в транспортной экспедиции Министерства путей сообщения участвовали многие полярные авторитеты, именно на его плечи легли все организационные и снабженческие трудности в начале экспедиции и в конце, когда он был назначен начальником каравана прибывших на Енисей судов.

Помимо Неелова и Синицына в экспедиции было 12 постоянных рабочих. В качестве лоцмана, хорошо знающего реку, в промере участвовал житель селения Быковского Иван Расторгуев, а на топографических работах – якут Василий Борамыгин. Партия располагала шестивесельным вельботом с яхты «Заря» и небольшой шлюпкой.

12 июня 1912 года на пароходе «Лена» направились из Якутска на мыс Быков. Работы продолжались немногим более месяца. В результате были добыты первые, хотя и далеко не полные, навнгационно-гидрографические сведения о входе с моря в Лену. Газета «Якутская окраина» 25 ноября 1912 года со слов А. И. Неелова писала: «В отношении удобства для мореплавания, исследованная протока в лучших условиях, чем какая-то ни было из остальных в дельте р. Лены, ввиду нахождения вблизи нее бухты Тикси, где суда могут спокойно отстояться, ожидая более высокую воду и подходящую погоду. Если судоходство разовьется, то оно, в первую очередь, вызовет устройство ограждения, так как плавать в открытом море по входным фарватерам при течении, без такового весьма опасно, если не считать невозможно…»

По возвращении А. И. Неелов был произведен в полковники и назначен членом комиссии по обзору финских шхер. За отличие при выполнении гидрографических работ он получил чин генерал-майора корпуса гидрографов. Умер Неелов осенью восемнадцатого, занимая высокую должность директора гидрографического и штурманского дела Управления по обеспечению безопасности кораблевождения на Каспийском море. В 1920 году большая акватория в устье главной судоходной протоки Лены названа заливом Неелова, а проход в него между островами и материком – протокой Синицына. Подполковник Александр Иванович Неелов перед этим почти двадцать лет служил на Дальнем Востоке и имел большой опыт гидрографических работ. Его помощник капитан 2 ранга в отставке П. А. Синицын помогал А. И. Вилькицкому еще в походе на Енисей в 1905 году. Тогда в отчете по экспедиции о Синицыне было сказано: «Служба в коммерческом флоте дала ему большой навык в обращении с вольнонаемной) командою, и это обстоятельство в связи с опытностью его в морском деле и энергией делали участие его в экспедиции крайне полезным».

Гидрографы произвели топографическую съемку побережья Быковского полуострова и рекогносцировочно обследовали промером протоки Джербайдахскую, Среднюю. Так появились, по существу, первые, хотя и далеко не полные навигационно-гидрографические сведения о входе с моря в Лену.

По возвращении из экспедиции Неелов был назначен членом комиссии по обследованию финских шхер и получил чин генерал-майора корпуса гидрографов.

В честь него Ф. А. Матисен в 1920 году назвал залив в устье Лены.

ОСТРОВ БРУСНЁВА

Каждый тиксинец знает, где находится остров Бруснёва. Но не всякий знает, в честь кого он назван.

Михаил Иванович Бруснёв (1866 – 1937) политический ссыльный. Окончил Петербургский Технологический институт. За создание первой в России социал-демократической организации арестован и после 4-х летнего пребывания в тюрьме сослан в Верхоянск Якутской области на 10 лет, доставлен в Верхоянск в феврале 1897г В начале своей работы в экспедиции М. И. Бруснёв вёл с июля по ноябрь 1901г метеорологические наблюдения на организованной им станции на Михайловском стане. Он сделал подробную съёмку острова Новая Сибирь.

Первая встреча М. И. Бруснёва с Э. В. Толлем произошла 18 сентября 1901г В дневнике Эдуарда Васильевича есть следующие записи о М. И. Бруснёве: « 20 сентября 1901г. Среди спутников К. А. Воллосовича два политических ссыльных из Верхоянска. И. Ф. Ционглинский – студент Варшавского университета естественного факультета, который проводит зоологические и ботанические сборы и технолог М. И. Бруснёв. Они попеременно ведут наблюдения на метеорологической станции в Михайловском стане».

«29 октября 1901г. Вчера К. А. Воллосович пришёл из Михайловского стана с Бруснёвым и Стрижевым. М. И. Бруснёв привёз коллекцию птиц. В этой коллекции лучшим экземпляром была красивая чайка с тремя птенцами. Гербарий составлен не менее интересно».

«12 ноября 1901г Бруснёв со Стрижевым уехали с почтой… Бруснёв предпримет на материке исследование западного побережья бухты Борхая (залив Буорхая, в западной части которого расположена бухта Тикси), чтобы подготовить нам высадку. Он выберет подходящую гавань, измерит фарватер и поставит знаки. Кроме того, он берётся вести наблюдения над птицами, произведёт сборы растений и шкурок и сделает характерные фотографические снимки. На том берегу Бруснёв останется с июня по сентябрь (1902г). За это время он организует отправку собачьих нарт и произведёт закупки в Усть-Янске. В помощники ему назначили Стрижева. Участие Бруснёва в работах неоценимо, благодаря его исключительной добросовестности и находчивости. Кроме того, он хорошо ознакомился с местными условиями за время своего 4-х летнего пребывания в Верхоянске в качестве ссыльного поселенца. По моему поручению он соберёт сведения о благоприятных сроках плавания «Зари» в устье Лены, для этого наведёт справки у норвежца Торгерсена (бывшего штурвального парохода «Лена», жившего несколько лет в Булуне) … Если же попытка проникнуть в устье Лены окажется безнадёжной, то нам не останется ничего другого как скрыться в одной из найденных Бруснёвым гаваней в районе устья «Хараулаха».

В начале сентября 1902г М.И. Бруснёв встретил яхту «Заря» в бухте Тикси. Узнав о том, что Э. В. Толля и его спутников не смогли забрать с острова Беннета, предложил организовать санную спасательную экспедицию на остров Новая Сибирь. Он был назначен руководителем этой экспедиции.

К оставшимся на «Заре» экспедиционным собакам, Михаил Иванович закупил недостающее количество для упряжек из 6 нарт. Заготовил для собак корм, нанял 5 промышленников-якутов, работавших до этого проводниками в экспедициях. Партия отправилась на остров Новая Сибирь после окончания полярной ночи в середине февраля 1903г Бруснёв надеялся в пути встретиться с Э. В. Толлем и его спутниками, но этого не произошло. Добравшись до острова, на мысе Высоком 29 марта он обнаружил деревянный столб с жестяной банкой наверху с привязанной к ней дощечкой с надписью «для писем». После прочтения записки М. И. Бруснёв устремился на северо – восток по маршруту указанному в записке. Стоял 30-градусный мороз.

Полярный исследователь Михаил Бруснёв

Море представляло совершенно ровное снежное поле, только вдоль берега мыса Высокого тянулась гряда торосов. Проехав около 25 километров от берега острова, партия встретила длинную гряду. Путь через неё пришлось прорубать топорами. Затем в километрах 30 от мыса Высокого преграждала путь очередная гряда непреодолимых торосов до 14 метров высотой. С вершины торосов открывалась полынья шириной 3—5 километров, тянувшаяся на необозримое пространство. От воды поднимался густой туман. Дальше идти было невозможно и М. И. Бруснёв повернул обратно к стану, решив ждать Толля у мыса Высокого…

Открытие обелиска на о. Бруснёва

Бетонный обелиск в честь ученого и полярного исследователя был установлен на западном берегу острова Бруснева в бухте Тикси в 1968 году Тиксинским радиометцентром.

УЛИЦА АКАДЕМИКА ФЁДОРОВА

У этого человека было немыслимое даже для героической профессии полярника количество наград и званий. Как значится в официальных биографиях, Герой Советского Союза Евгений Константинович Фёдоров, советский геофизик, генерал-лейтенант, долгие годы был начальником Гидрометслужбы СССР, академиком, видным общественным деятелем, шесть раз удостаивался высшей советской награды, ордена Ленина. Собственно, перечень одних только орденов различного класса и калибра займет целую страницу. Получал он и многочисленные государственные премии, как при Сталине, так и после него. И не сказать, что это было чистое везение – все свои награды он заслужил исключительно самоотверженным трудом на благо советской науки. Родился Евгений Федоров 10 апреля 1910 в городе Бендеры Бессарабской губернии (ныне этот район входит в состав Приднестровской Молдавской Республики) в семье офицера Русской императорской армии. В годы Гражданской войны отец перешёл на службу в Красную Армию, после войны оставлен служить. В связи со сменой мест службы отца семья жила во Владивостоке, затем в Нижнем Новгороде. В 1927 году он окончил опытно-показательную школу при Нижегородском педагогическом институте, а в 1932-м – Ленинградский государственный университет. И с этого года и началась его полярная эпопея. Он посвятил свою жизнь геофизике и гидрометеорологии. Свою арктическую деятельность Федоров начинал простым магнитологом на полярных станциях: сначала в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа, затем в обсерватории на мысе Челюскин. На обеих зимовках начальником его был уже известный и авторитетный к тому времени исследователь Арктики Иван Дмитриевич Папанин.