Текст книги "Женитьба Белугина"

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Нина Александровна и Андрей.

Андрей. Где же Агишин?

Нина Александровна. Лена его прогнала.

Андрей. Что же так-с: чем не кавалер? За что же гнать хорошего человека? А я было, признаться, хотел ему стакан шампанского предложить.

Нина Александровна. Андрей Гаврилыч!

Андрей. Что прикажете?

Нина Александровна. Я с вами хочу поговорить о Лене…

Андрей. Насчет чего-с?

Нина Александровна. Вы обижаете жену.

Андрей. Помилуйте, что вы! могу ли я?

Нина Александровна. Вы ее вините.

Андрей. В чем это? и не думал-с!

Нина Александровна. А вы сами неправы…

Андрей. Чем же-с?

Нина Александровна. Знаете, в вас нет этого «чего-то»…

Андрей. Да чего – «чего-то»?

Нина Александровна. Вот этого, что нравится женщинам, что покоряет их… Ах, в вас совсем нет.

Андрей. Да уж, сколько ни ахайте: коли нет, так где же мне взять?

Нина Александровна. Если бы вы были несколько образованнее…

Андрей. Да бог с вами! Когда мне теперь для вас образовываться! до того ли мне? у меня фабрика остановилась! Нет, это пустой разговор-с.

Нина Александровна. Она, конечно, чувствует и сама, что не совсем права перед вами.

Андрей. Да-с.

Нина Александровна. Она действительно доставила вам много огорчения…

Андрей. Ну, так что же-с? Пусть и покается!

Нина Александровна. Ах, разве вы не знаете, как всякой женщине трудно сознаться перед мужчиной в своей вине? А тем более моей Лене, потому что она не знает, не уверена, как будут ее слова приняты вами: достаточно вы деликатны, чтобы не вышло какой-нибудь сцены, унизительной для нее?

Андрей. Так кому ж нужно: нешто кто их заставляет?

Нина Александровна. Ах, ей самой нужно. Она не хочет, чтоб у вас оставалось неудовольствие на нее; она не может быть покойна, ей будет больно, очень 6ольно.

Андрей. Стало быть, я же виноват. Этого никак понять невозможно, да и не до того мне теперь: серьезные дела в голове. Чего же им нужно еще от меня?

Нина Александровна. Ах, очень просто! Чтоб вы не сердились на нее, не жаловались; чтоб вы пощадили ее: у ней натура нежная, деликатная – она вся в меня.

Андрей. Все же это не дело и не в порядке-с. Между мужем и женой – какие посредники! Ваши слова для меня – ровно ничего-с: может, она совсем и не думает того, что вы говорите, а одна только это ваша фантазия. Нешто такие дела через послов делаются? Да уж если вам это очень нужно, так скажите, что я их прощаю, прощаю – вот и все!..

Нина Александровна. Как, неужели только?

Андрей. Вот еще-с. (Подает записку). Они хотят ехать за границу, так чтоб своих денег не тратили: по этой записке им выдадут из конторы сколько нужно на расходы. Здесь обозначено-с. Вот теперь все-с. Я сейчас уезжаю на фабрику месяца на три; видеться нам незачем-с: дальние проводы – лишние слезы. Да и некстати: меня старики провожают, так пристойно ли им будет глядеть на нас? Затем прощайте. (Уходит).

Входит Елена.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Нина Александровна и Елена.

Елена. Ну, что он, что?

Нина Александровна (со слезами). Ах, Лена, ах, Лена!

Елена. Что с тобой, мама?

Нина Александровна. Он ужасный человек, он не желает тебя видеть! Я это предчувствовала, предчувствовала…

Елена. Да что? Говори, мама!

Нина Александровна. Вот, восьми! (Подает записку). Он дает тебе денег на поездку за границу.

Елена. Да что он говорит-то?

Нина Александровна. Ах, Лена, он велел сказать, что прощает тебя.

Елена. «Прощает»!.. Как, что ты говоришь, мама?

Нина Александровна. «Да скажите ей, что я ее прощаю». И видеться с тобой не хочет.

Елена. Он меня прощает! Скажите! Да он мужик, невежда. Я в себя прийти не могу.

Нина Александровна. Ах, Лена, как трудно говорить с ним! Точно тяжесть какую поворачиваешь, у меня от него мигрень расходилась.

Елена. Нет, я не могу… я не могу стерпеть такой обиды. Я должна ему высказать.

Нина Александровна. Но что же, что, Лена?

Елена. А то, что он, при своем ничтожестве не смеет так презрительно относиться к людям, которые…

Нина Александровна. Оставь, Лена!..

Елена. Нет, нет! позови его, мама, сейчас позови!

Нина Александровна (в дверь налево). Андрей Гаврилыч, подите сюда: Лена вас просит!

Входит Андрей.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Нина Александровна, Елена и Андрей.

Андрей. Что за дела-с?

Елена. Кто же вам дал право так третировать меня?

Андрей. Что такое-с? И не слыхивал таких слов.

Елена (со слезами). Вы меня прощаете? Какую же вину вы мне прощаете? Что вы думаете обо мне?

Андрей. А не виноваты, так об чем толковать?

Елена. Но ведь вы меня оскорбили! Как вы смели так грубо обойтись со мной?

Андрей. Значит, смел-с.

Елена. Да по какому праву?

Андрей. Потому – муж-с.

Елена. Значит, муж имеет право и напрасно обижать жену?

Андрей. А хоть и напрасно, да ежели любя, так беда невелика: не в суд на мужа идти!

Елена (со слезами). Но что ж, по-вашему, должна делать жена, если ее напрасно обидят?

Андрей. Да разное бывает-с: дурные да злые сердятся да бранятся.

Елена. А хорошие, честные?

Андрей. Сами догадайтесь…

Елена (сделав движение). Неужели же?..

Андрей. Не знаю-с…

Елена (бросаясь ему на шею). Так, что ли?..

Андрей (отирая слезы). Само собой, что так-то лучше.

Елена (прилегая к нему). Да, хорошо мне здесь.

Андрей. Давно бы вам-с!

Елена. Но зачем же ты так грубо обходился?

Андрей. Я-то грубо? Да я нынче раз десять заплакать сбирался, только удерживался, притворялся…

Елена. Разве ты притворялся?

Андрей. Да-с. Эта мысль мне вчера в голову пришла. Думаю себе: пробовал и ласками, и слезами – не выходит; дай я свой форс на себя возьму. Вот и вышло.

Елена. Маменька, мы опять в нем ошиблись.

Нина Александровна. Ах, Лена! я в себя не могу прийти; только одно могу сказать, что я очень рада, очень рада!

Елена. Маменька, как этот форс к нему идет! какая энергия. Теперь он настоящий мужчина!

Андрей. Да я и всегда такой, только перед вами мокрой курицей был, потому – очень обожал! А теперь я по-другому буду: вот как-с! (Обнимает Елену и целует).

Входят Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, Сыромятов и Таня.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Нина Александровна, Елена, Андрей, Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, Сыромятов, Таня.

Андрей (не выпуская Елены). Уж извините-с, с женой заигрался. Плачет, на фабрику со мной просится. (Елене.) Так, что ли, говори!

Елена (потупясь). Так.

Андрей. Говорит, что ты там один, бобылем, будешь жить! Ни уходить за тобой, ни приласкать тебя некому. (Елене). Так, что ли?

Елена. Да, хорошо, так, так.

Андрей. И в гости, и прокатиться все-таки с хорошенькой женой лучше. (Елене). Так ведь?

Елена. Так, так.

Андрей, Там все, говорит, с женами; что ж тебе на чужое счастье смотреть? еще что-нибудь в голову придет…

Елена. Нет, уж я этого не говорила.

Андрей. Так взять, что ли?

Настасья Петровна. Бери, Андрюша, бери!

Гаврила Пантелеич. Молчи! забыла, что тебе сказано!

Настасья Петровна. Молчу, батюшка, молчу!

Андрей. Уж, видно, взять…

Сыромятов. Вот и чудесно. Семейное отделение займем, шампанского прихватим, чтоб веселей ехать было!..

Нина Александровна. Поезжай, Лена! А я сберусь, да завтра же к вам приеду.

Настасья Петровна. Батюшка Гаврила Пантелеич, плакать-то можно?

Гаврила Пантелеич. Плачь себе на здоровье!

Таня (Елене). Это очень приятно, что вы к нам едете.

Елена. Я у вас все шляпки пересмотрю; я и себе из Парижа выписывать буду.

Настасья Петровна. Да как же вам там жить-то будет? Ведь у нас в доме двух половин нету…

Елена. Ах, не беспокойтесь, и не нужно совсем!

Андрей. Ну, уж я для приезда такой бал задам, что в Москве нашу музыку слышно будет!..

1877