Текст книги "Откровенные диалоги о штрафниках Великой Отечественной"

Легендарный рейд штрафбата. Освободители Рогачёва. Интервью Белорусскому Столичному ТВ. Февраль 2009

Белорусское Столичное телевидение из Минска во время одной из наших поездок в город Рогачёв снимало сюжеты для своего документального фильма на месте боев нашего штрафбата по овладению позиций противника на крутом берегу реки Друть, впадающей в Днепр у Рогачёва. Эта съёмка завершилась взятием телеинтервью, которое полностью записано здесь.

Каким получился фильм, и когда он выходил в эфир по Белорусскому телевидению, мы не знаем, но текст интервью приводим без купюр.

Ведущий интервью: Товарищ генерал, сегодня, 24 февраля – день освобождения Рогачёва от немецко-фашистских захватчиков, а Вы – участник тех боёв. Позвольте несколько вопросов по этому поводу. У меня есть часть вопросов обязательных, я просто их зачитаю. Первый вопрос касается непосредственно военных действий, но все они, наверное, достаточно общие.

А.В. Пыльцын: Можно считать, что именно сегодня прошло ровно 65 лет с завершения Рогачевско-Жлобинской операции, когда на берегу Днепра был захвачен достаточно солидный плацдарм, который потом позволил начать с него операцию «Багратион» и развить её вплоть до освобождения всей Советской Белоруссии, части Польши, Литовской и Латвийской ССР.

Но скажу вам, Рогачевско-Жлобинская операция завершилась тогда не так, как ее хотели завершить. Жлобин остался в руках у немцев и был освобожден именно в ходе операции «Багратион». А вот начало «Багратиону» было положено фактически этой Рогачевско-Жлобинской операцией, которая завершилась взятием Рогачева и захватом плацдарма на западном берегу Днепра. Когда я говорю о данной операции, я всегда упоминаю, что главной силой в ней были 120-я и другие дивизии 3-й армии под командованием генерал-лейтенанта Горбатова.

Хотя это и была армейская операция, как говорил сам командарм Горбатов, она имела огромное значение для всего Белорусского фронта. Несколько слов об участии нашего штрафбата в данной операции и лично моём: нам генерал Горбатов поставил отдельную задачу, потому что основные войска армии шли с фронта и должны были атаковать всю немецкую оборону на этом берегу Днепра. А нашему батальону была поставлена задача: не ввязываясь в бои с противником, прорваться через передний край в тыл к немцам и дезорганизовать всю их систему обороны, не допуская подхода резервов, взрывая склады боеприпасов, мосты, дороги и так далее. А поскольку я был командиром взвода в этом офицерском штрафном батальоне, да ещё в начале этого похода возглавлял разведвзвод батальона, то и на меня возлагались ответственные задачи. И вот батальон начал эту операцию с форсирования Днепра, недалеко от с. Гадзиловичи, преодоления немецкой обороны, прохода в тыл и собственно боевых действий во вражеском тылу.

В тылу противника мы действовали так дерзко, что те немцы, которых мы брали в плен, недоумевали, каким образом русские дивизии прорвались в тыл (они думали, что прорвались дивизии)… В течение 3 суток мы отвлекали на себя немецкое командование и часть их сил, а в это время генерал Горбатов организовал прямое наступление – в лоб. И вот таким образом был взят Рогачев. Не удалось тогда взять Жлобин, потому что в нем оставались крупные силы немцев, пришлось ему ждать освобождения ещё 4 месяца до начала операции «Багратион».

Вот таким оказался наш рейд по оперативно-тактическим войсковым тылам врага. Во время этого рейда потери батальона были сравнительно небольшими, но особенно заметными они были, когда нам пришлось вести бой при ликвидации какого-то крупного немецкого штаба и гарнизона в районе с. Мадора (1). О том, как там действовал наш штрафной офицерский батальон, я писал в своих книгах, одна из которых – «Правда о штрафбатах» – продавалась в Минске, потому что неправды о штрафбатах было много, вылитой и на экраны, и в печати. Сами знаете: было время, когда слово «штрафбат» было запрещенным. О них никогда ничего не рассказывали и не писали.

Довольно сжатая характеристика боевых действий батальона при выполнении такой необычной задачи дана Командующим 3 Армии генералом Горбатовым, в которой особым пунктом отмечено, что «за период боевых действий батальон уничтожил до 200 солдат и офицеров противника, до 40 различных машин, мотоциклов – 8, бронемашин – 1, танков – 1. Взяты трофеи в исправном состоянии: 1 автомашина, 2 пулемёта, 2 миномёта, 2 автомата. Кроме того освобождены из-под конвоя 250 чел. гражданского населения, угоняемых немцами… Своими действиями батальон нарушил нормальную связь и подвоз боеприпасов к линии фронта, создал панику в тылу противника, чем всемерно способствовал успешному наступлению наших частей…».

Ведущий: А что это были за люди и формирования вообще? Насколько их действия отличались и в какие условия они были поставлены?

А.В. Пыльцын: Уже, наверное, всем известен приказ № 227 Сталина «Ни шагу назад», на основании которого были сформированы штрафные роты и штрафные батальоны. Штрафной батальон – офицерская воинская часть; туда попадали только и исключительно офицеры, которые каким-то образом серьёзно нарушили дисциплину. Сразу поясню: в штрафные батальоны не направлялись ни дезертиры, ни бандиты, ни воры в законе, ни тем более политические заключённые из категории «врагов народа». Рядовыми бойцами батальона были, как правило, боевые офицеры, которые либо не выполнили боевую задачу либо сдали населенные пункты – в военное время законы очень строгие. За что в мирное время можно было получить выговор, за то можно было получить штрафбат во время войны. Казалось бы, многие попадали в штрафбаты за незначительные проступки, но даже такого рода ошибки в войне могли быть очень большим нарушением. Поэтому наш батальон был только из офицеров, и весь этот 11-серийный фильм Володарского-Досталя про штрафбат, куда там всех направляли (солдат, сержантов, лагерников-уголовников), и даже командирами рот были «воры в законе», неверно отображает суть штрафбата. Ничего подобного не было и не могло быть. Командиром батальона во время Рогачевско-Жлобинской операции был подполковник Осипов Аркадий Александрович – грамотный офицер, окончивший курс Военной академии, имеющий боевой опыт финской и начала Отечественной войн. Поэтому ему удалось провести наш батальон через передний край немецкой обороны, как потом говорил генерал Горбатов: «Как канат сквозь игольное ушко».

Ведущий: Скажите, в составе этого батальона после Рогачевско-Жлобинской операции где еще вашему батальону удалось отличиться?

А.В. Пыльцын: Вы знаете, очень сложно ответить на этот вопрос, так как штрафным батальонам всегда ставилась очень сложная задача. В приказе Сталина № 227 говорилось о том, что штрафбат должен ставиться на наиболее трудные участки фронта с той целью, чтобы проштрафившиеся офицеры своей боевой деятельностью могли исправить свой грех, свои проступки и искупить свою вину перед родиной. Был у нас период, когда мы целый месяц стояли в обороне на юге Белоруссии, как раз на стыке северной части Украины и Южной Белоруссии, хотя оборона для штрафных подразделений – редкий вид боевых действий. Потом оттуда пошли в наступление на Брест.

Сделаю маленькое отступление. Штрафники сыграли немалую роль в освобождении Рогачева, потому что непосредственной прямой силой были 120-я гвардейская дивизия и другие войска 3-й армии. А наш батальон выполнял вспомогательную задачу в помощь частям, которые шли с фронта. Кстати говоря, в сам Рогачев наш батальон не входил, как и в случае взятия Гомеля. Это можно объяснить тем, что властям было не рекомендовано сообщать или в каком-то виде публиковать данные, что город освободил штрафной батальон. В нашем батальоне не побывал ни один корреспондент армейской газеты, не говоря уже о центральных, это было как бы «проклятое» место, если уж на то пошло. Никогда никто о нас не писал, и вот сейчас, когда поднимаются открытые публикации тех лет, нигде не найдется ни слова о штрафных батальонах. Поэтому я был немного удивлен, когда в Гомельском музее воинской славы не нашлось места даже командиру штрафного батальона Осипову, рогачёвцу по рождению и воспитанию, а в освобождении Рогачева и он сыграл немалую роль.

Также и в Бресте получилось. Брест мы не брали, мы его обошли, нам была поставлена задача – закрыть кольцо окружения и не выпустить немцев из этого кольца. Мы там почти 5 суток сражались; вы, скорее всего, читали не одну мою публикацию о том, как в день мы отбивали по 3, по 8 контратак немцев – это много. Мы подчас сдерживали практически беспрерывные атаки прорывавшихся сил противника. Ведь в Бресте было 4 дивизии, а мы – наш батальон и еще один полк 38 гвардейской стрелковой Лозовской дивизии, закрывали главный выход из кольца по дороге Брест – Варшава. Тем самым мы помогли войскам, идущим с фронта, освободить Брест и пленить оставшихся немцев.

История батальона очень богата, ведь он начал свой путь от Сталинграда и дошел до Берлина. Всего 2 офицерских штрафных батальона во всех Вооруженных Силах Советского Союза за время войны – наш и ещё 9 батальон Первого Украинского фронта, который формировался сразу после приказа № 227, – закончили свое существование только после Победы. Все остальные штрафные батальоны существовали полгода, год, максимально полтора года. А мы – фактически от Сталинграда до Берлина, все время от приказа «Ни шагу назад» до Победы.

Ведущий: Такой вопрос: боевые награды есть у вас? Помните, за что их получили?

А.В. Пыльцын: У кого? У меня? Вот они все, видите (показывает орденские планки на кителе).

Ведущий: Вы можете сказать, какая из них самая важная?

А.В. Пыльцын: Меня иногда ребятишки в школах спрашивают: «Какая у вас самая памятная награда?» А они все памятные. Потому что офицерам переднего края, награды зря не давались. А тем более в наших штрафных батальонах не было принято щедро награждать, даже командиров. Было принято так: если наградили полвзвода, значит, командир хороший – у него полвзвода героев оказалось, и командира награждали достойно. А у нас как? Награждали штрафников – только особо отличившихся. Потому что они отмывали позорное пятно перед родиной, искупали вину своим подвигом, возвращаясь в офицерский строй. Это была самая главная награда для него. А если он совершил подвиг значительнее, то можно и наградить. Главными наградами были медали «За отвагу», «За боевые заслуги», иногда ордена «Славы 3 степени». Правда, солдатский орден «Славы» не особенно любили штрафники: наградили орденом «Славы», восстановили в воинском звании майора или подполковника, а то и полковника, получил свои погоны, орден, прежние ордена, если были у него, вернулся в свою часть с новым орденом. А почему у него солдатский орден «Славы», наверняка в штрафниках рядовым побывал. Так что этот орден не был особо почитаемым, потому что выдавал офицера, был штрафником, а люди не хотели это открывать, потому что считали это пятном в своей боевой биографии.

За Рогачев я получил орден «Красной Звезды», за Брест – медаль «За отвагу», которую мы считали высокой наградой, хотя это и медаль, но это отважная медаль. Сам подбил танк, за него положен был по статусу Орден Отечественной войны, я его и получил. За Берлинскую операцию я получил, считаю, самый старший орден Боевого Красного Знамени, самый первый орден советской власти, первый орден Красной Армии.

Ведущий: Вот скажите, столько боев, о каждом мы сейчас не сможем поговорить, но вот когда у современного молодого человека спрашиваешь: «Чего ты боишься?», называют какие-то вещи, потому что многие не видели настоящего страха, страха военного. Был у Вас момент познать, что такое страх на войне?

А.В. Пыльцын: Я в своих книгах очень подробно коснулся этого момента. Людей с нормальной психикой, но без страха, я считаю, не бывает, это естественное чувство человека, но самое главное в человеке – уметь преодолеть этот страх. И вот когда мы были ещё под Жлобином, а я только прибыл на фронт в свой штрафбат, мне надо было пробежать из окопов до штаба батальона, куда меня вызвали. Когда я выскочил из окопа и побежал, в это время начался артиллери-йский немецкий налет, и я в открытом поле лег и ждал: не прилетит ли снаряд в меня. И вот так мне надоело, вокруг взрывы, меня не трогают… Думаю, скорее бы снаряд попал в меня, пусть разорвет на части, и на этом конец. А потом подумал: чего же я жду, какая разница, убьёт лежачего или бегущего. Преодолев чувство страха быть убитым, вскочил и побежал, несмотря на эти разрывы. И как только я побежал, артналет прекратился. То есть я сумел преодолеть этот страх перед снарядами немецкими.

Таким образом, в жизни часто приходилось идти в атаку, зная, что тебя могут убить. На войне привыкаешь преодолевать чувство страха. Тех, кто не смог это сделать, в нашем батальоне почти не было.

Ведущий: То есть это внутренний страх каких-то ужасов войны: убитых на глазах, трупов друзей, разорванных людей, или это уже было обыденностью и страха не вызывало?

А.В. Пыльцын: Вы знаете, если считать это ужасами войны, то какая война без этого. Сама война – это ужас, и когда у тебя на глазах разрывает твоего боевого товарища, это не редкость, такое часто бывает на войне. Таких ужасов было много; бежит с тобой человек, переговариваешься с ним, и вот – он убит. И теперь, после войны, когда уже снятся эти ужасы, во сне бывает страшнее, чем было там, сильнее переживаешь. А в рукопашный бой. Вы представляете, идем иногда человек 15-20, и навстречу такая же масса немцев… В ход шло все: от гранат до саперных лопаток. Бывали случаи, когда не знаешь, чем эта схватка кончилась, кто кого победил. А потом соображаешь: вон там наших больше стоит, а немцев лежит: значит, мы победили.

Ведущий: Стоит ли помнить ту войну, может быть, ее просто забыть, не рассказывать о ней?

А.В. Пыльцын: Понимаете, человечество, к сожалению, так сформировалось, что одни государства хотят иметь больше, чем имеют, но поскольку, чтобы получить больше, надо отобрать у другого, вот так и начинается война. История человечества начиналась, видимо, с войн и, может быть, завершится войной. Можно забыть о том, как враг издевался над мирным населением, но ради чего забвение? Ради того, чтобы не повторилось? Едва ли в таких случаях не повторится. Важно помнить о том, что такое война, что такое устоять и не дать себя поработить. Это очень сложный момент.

Чтобы не повторилось, надо помнить. Поэтому я очень высоко ценю те мероприятия, которые принимаются в Белоруссии по сохранению памяти о войне, о героических поступках, потому что без них не воспитаешь поколение героев, патриотизма. Героизм и патриотизм воспитывается в человеке только на примерах.

Ведущий: По поводу Белоруссии. Российские войска время от времени участвуют в военных конфликтах. А Белоруссия достаточно спокойная страна, у нас нет военных конфликтов, зачем нам в таком случае армия? Рядом Россия, такая огромная держава, с которой мы дружим.

А.В. Пыльцын: Да, Белоруссия – один из форпостов всего славянского мира. Вся история говорит о том, что всегда есть руководители стран каких бы то ни было, которые хотят покорить славян, так вот, я думаю, что Белоруссия стоит заметным препятствием на пути к захвату славян, их недр земли. Несмотря на то, что Россия действительно свои войска посылает в горячие точки мира, идея организовать Российско-Белорусский союз настолько хороша, но почему-то очень медленно продвигается. Даже если государства наши не объединились, то армии постоянно взаимодействуют. Поэтому армии наши надо держать очень высокого качества. Армия нужна любому государству, особенно нам, славянам, потому что аппетиты на покорение славян у Запада, Америки, НАТО никогда не пропадали. Мне кажется, что армия Белоруссии, даже если смотреть со стороны – хорошая армия. Ведь в большинстве стран СНГ призывников отлавливают, а в Белоруссии – конкурс призывников. Это огромная разница. Любовь к армии воспитывается в Белоруссии как надо, поэтому белорусов считают самыми надежными и самыми упорными в отстаивании своей независимости.

Ведущий: И все же, зачем молодежи идти в армию? Может, пусть бы гуляли?

А.В. Пыльцын: В наше время был лозунг: «Если в армии не послужил, то какой же ты мужчина!» Армия закаляет мужской характер, армия учит жить, поэтому служить в армии не только долг, но и почет. Вот я и считаю, что молодому человеку обязательно нужно служить в армии. Я за 40 лет службы ни разу не пожалел о том, что служил. 40 лет службы были 40 годами закалки, может, поэтому я сейчас еще на ногах.

Ведущий: Спасибо! За всё, что Вы нам рассказали, за добрые отзывы и пожелания.

А.В. Пыльцын: И вам спасибо за беседу и хорошие вопросы.

Постскриптум:

По данным Интернет-ресурса «Подвиг народа» и выложенного там списка безвозвратных потерь 8-го ОШБ за период рейда батальона по тылам противника значатся погибшими во время рейда в тыл противника под Рогачёвом всего 56 человек, в том числе в районе Мадора 46 человек:

Постоянный состав

Ст. лейтенант Желтов Александр Матвеевич, агитатор, парторг батальона. Убит 22.02.44

Переменный состав (штрафники)

1. Айтворов Захар Козминович, лейтенант, убит 21.02.44 2,5 км ю. – вост. с. Мадора.

2. Алисов Николай Алексеевич, техн. – лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

3. Беликов Василий Яковлевич, мл. воентехник, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

4. Белов Евгений Александрович, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

5. Беспалый Михаил Андреевич, лейтенант, убит 21.02.44 с-зап. д. Грабово

6. Борисов Анатолий Павлович, лейтенант, убит 22.02.44 в лесу южнее с. Мадора

7. Борляков Кузьма Михайлович, лейтенант, убит 21.02.44 на высоте 1,5 км ю. – зап. с. Мадоры

8. Бровин Сергей Иванович, ст. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

9. Буценко Григорий Николаевич, санинструктор (?), убит 22.02.44 на опушке леса сев. д. Щибрин 1,5 км

10. Ведьгун Марк Тимофеевич, лейтенант, убит 22.02.44 на опушке леса сев. д. Щибрин 1,5 км

11. Вергун Анатолий Андрианович, ст. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

12. Ветров Иван Тимофеевич, гв. лейтенант, убит 22.02.44 на опушке леса сев. д. Щибрин 1,5 км

13. Воробей Василий Васильевич, лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

14. Гансиор Владимир Антонович, в/врач 2 ранга, убит 21.02.44 ю. – зап. с. Мадора 1,5 км у дороги на Озерище

15. Гевлич Иван Васильевич, мл. лейтенант, убит 22.02.44 на опушке леса сев. д. Щибрин 1,5 км

16. Гранильщиков Владимир Андреевич, капитан и/сл. убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

17. Григорьев Виктор Георгиевич, лейтенант, убит 21.02.44 2,5 км ю. – вост с. Мадора

18. Девушкин Анатолий Андреевич, воентехник 2 ранга, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

19. Душкевич Георгий Степанович, ст. военфельдшер, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

20. Епишкин Александр Гаврилович, лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

21. Ерёмин Иван Петрович, ст. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

22. Жигалев Дмитрий Иванович, лейтенант, убит 22.02.44 в лесу южнее с. Мадоры

23. Журавлёв Василий Александрович, лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

24. Иванов Василий Иванович, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

25. Калинский-Фридман Михаил Григорьевич, в/техн. 2 ранга, убит 23.02.44 на юж. опуш. леса вблизи с. Мадора

26. Кириченко Григорий Иванович, мл. лейтенант, убит 22.02.44 на опушке леса сев. д. Щибрин 1,5 км

27. Кучеров Яков Андреевич, ст. лейтенант, убит 21.02.44 на высоте 1,5 км. ю. зап. с. Мадора

28. Лабуз Александр Ефимович, мл. лейтенант, убит 22.02.44 на опушке леса сев. д. Щибрин 1,5 км

29. Ладыга Иван Григорьевич, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

30. Ларченко Прохор Степанович, техн-инт. 1 ранга, убит 21.02.44 2,5 км ю. – вост с. Мадора

31. Леоненко Пётр Матвеевич, мл. лейтенант, убит 21.02.44 на высоте ю. – зап. с. Мадора

32. Леонов Еремей Яковлевич, лейтенант, убит 22.02.44 в лесу южнее с. Мадора

33. Михайлов Иван Убасович, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

34. Михеев Андрей Ануфриевич, лейтенант, убит 22.02.44 в лесу южнее с. Мадора

35. Мурылёв Иван Васильевич, воентехник 1 ранга, убит 22.02.44 в лесу южнее с. Мадора

36. Недух Василий Михайлович, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

37. Олейников Яков Яковлевич, лейтенант, убит 21.02.44 на высоте ю. – зап. с. Мадора

38. Опенько Григорий Степанович, лейтенант, убит 21.02.44 2,5 км ю. – вост. с. Мадора

39. Пампущенко Иван Власович, военфельдшер, убит 21.02.44 ю. – зап. с. Мадора 1,5 км у дороги на Озерище

40. Печерский Николай Афанасьевич, ст. лейтенант, убит 21.02.44 на высоте ю. – зап. с. Мадора

41. Подшивалов Иван Васильевич, мл. политрук, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

42. Поляков Пётр Филиппович, политрук, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

43. Ребрин Александр Карпович, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

44. Сергеев Иван Иванович, военврач 2 ранга, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

45. Середа Владимир Владимирович, лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

46. Симонян Атаб Абарцумович, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

47. Слесаренко Юман Максимович, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

48. Телятников Иван Терентьевич, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

49. Халько Архип Львович, лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

50. Хлыстко Александр Фёдорович, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

51. Чепелев Иван Иванович, гв. ст. лейтенант, убит 21.02.44 2,5 км ю. – вост с. Мадора

52. Чихрадзе Ирак-Ераст Яковлевич, мл. лейтенант, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора

53. Шевченко Василий Гаврилович, интендант 2 ранга, погиб 21.02.44 с. – зап. д. Грабово

54. Юранов Константин Тимофеевич, лейтенант, убит 21.02.44. на высоте ю. – зап. с. Мадора

55. Яковлев Иван Николаевич, воентехник 2 ранга, убит 23.02.44 на юж. опушке леса вблизи с. Мадора