Текст книги "Под черным флагом"

Глава 7

Только теперь Летум осознал, что все наконец позади. Он победил. «Я победил», – не в силах поверить, подумал он. Мозг наполнился эндорфинами, купаясь в волнах экстаза. Он сделал это сам, не ощущая за спиной мощь клана Вагнер; один на один остался с самой Судьбой, не зная, будет ли жить или проиграет.

Удовольствие доставляло также осознание того факта, что он сохранил противнику жизнь. До самого последнего мгновения Летум и не надеялся на подобный исход. Кровь и ошметки обожженного лазером мяса, разбросанные по трюму, казались куда более вероятным исходом. Он мог бы сделать это с Браном, не испытав ни единого угрызения совести, но именно этого от него все и ожидали. А Летум привык идти наперекор.

Оглядевшись, он понял, что мало кто из присутствующих чувствуют хотя бы толику его восторга. Многие уже потянулись к выходу, остальные же рассчитывались цветастыми банкнотами. Судя по преобладающему количеству кислых мин, Летум помог обогатиться отнюдь не многим. Зато те, кто не ошибся в выборе, прямо-таки сияли от счастья. Ставки, должно быть, были даже выше, чем два к одному. Пираты не видели в деле ни Летума, ни бородача-великана, поэтому судить приходилось по одним лишь внешним данным. А Бран, что и говорить, выглядел много внушительнее, чем безлицый урод.

Теперь все встало на свои места. Кому-то повезло, кто-то погорел.

Взгляд выхватил из общей массы группу плохо одетых мужчин и двух женщин – бывших рабов. Роту, которая теперь принадлежит ему. Он поведет их на абордаж, – своих бойцов. Он заработал это право.

Заметив краем глаза какое-то движение, Летум оглянулся. Частью сознания он оставался настороже, потому что именно там стоял великан Бран. Сейчас он сдвинулся с места. Разгоряченные мускулы блестели под светом импульсных ламп. Лицо его не выражало чувств, но Летум на всякий случай нащупал большим пальцем предохранитель резака.

Бран остановился на расстоянии метра и сделал то, чего Летум никак от него не ожидал: он улыбнулся. Мрачное лицо с жестким взглядом будто осветилось изнутри, и Летум невольно улыбнулся в ответ. Борода раздвинулась, обнажив здоровые крупные зубы.

– Спасибо, – сказал здоровяк.

Летум перебросил резак в левую руку и пожал лопатообразную кисть, насколько это представлялось возможным. «Настоящий Голиаф».

– Простой благодарности мало, – ответил Летум. – Тебе придется хорошо поработать, чтобы я не пожалел о своем поступке.

– Вы это серьезно? – удивился Бран.

– Еще бы, – нахмурился Летум. – Мое условие тебя не устраивает?

– Нет, сэр, вполне устраивает… Но это означает, что я по-прежнему в роте? Вашей роте, сэр?..

– А ты догадлив, – усмехнулся Летум. – Если не хочешь, можешь сойти на первой же остановке.

– Нет, сэр, – поторопился Бран, – я с вами. Большое спасибо. – И он лихо приложил руку к непокрытой голове.

– Вольно, э… солдат.

Бран развернулся и зашагал к выходу из трюма. Летум понял, что остался доволен. Возможно, в лице этого здоровенного парня он заполучил одного из самых ценных бойцов. Если же принять во внимание психологическую подготовку – самого ценного. Впрочем, время покажет.

Смайлсон, находившийся все это время в пределах слышимости, неспешно приблизился. То, что находилось у него в руках, напомнило Летуму, что он по-прежнему одет лишь наполовину. Не грязная серая куртка раба, которую Летум сбросил перед началом поединка, а чистая и свежая, цвета хаки.

– Поздравляю, – улыбнулся Джек, протягивая куртку. – Ты это заслужил.

Летум принял куртку. Нашивки капрала сразу бросились в глаза. Армейская куртка, наверняка снятая с какого-нибудь солдата. Возможно, трупа. Однако ни крови, ни дырок Летум не заметил. Поэтому с удовольствием надел.

– Честно говоря, – сказал Смайлсон, кивнув на удаляющегося Брана, – не самый лучший ход. Или же ты намерен сделать из него козла отпущения? В таком случае берегись, долго терпеть он не станет…

– Я сам знаю, что мне делать с подчиненными, – осадил его Летум. – Или ты – тоже мой начальник?

– К счастью, нет, – лейтенант ухмыльнулся. – Я командую абордажной группой №3, которая уже полностью укомплектована. Как, впрочем, и все остальные.

– Тогда кому нужен я?

– Возможно, самому капитану. Я знал, о чем говорил, когда советовал тебе насчет карьеры. Он уже давно ждет кого-нибудь вроде тебя.

– А чем таким особенным я отличаюсь? – Летум знал ответ, но надеялся, что дело в другом.

– Возможно, – медленно сказал Смайлсон, – ты станешь тем, кому он сможет доверять. Его правой рукой. Единственным, так сказать, доверенным лицом. – Пауза. – Если не считать дочери, конечно.

Последняя фраза удивила Летума даже больше всего остального. Хотя он чувствовал себя польщенным – никто и никогда по-настоящему не доверял Летуму Вагнеру.

И, кстати, правильно делал.

– Дочери?..

– Ну да, – кивнул лейтенант. – Лилит.

«Ах да… Как же я не понял этого сразу?»

– Чего молчишь? – спросил Джек. – Не ожидал?

– Почему же, – спокойно ответил Летум. – Просто предполагал отношения совсем другого рода.

– С этим у нас строго. Лилит находится под постоянным присмотром отца, и никто из наших лишний раз взглянуть на нее не посмеет.

– Понятно, – сказал Летум. Хотя на самом деле понимал немного.

– Жаль, конечно, – усмехнулся Смайлсон. – Я, собственно, потому и стал пиратом, что привык получать то, что мне хочется.

– И когда-нибудь насиловал женщину?

Смайлсон выразительно на него посмотрел, но ничего не ответил. Если только не интерпретировать в качестве ответа молчание. Извиняться же у Летума не было причин.

– Пойдем, – сказал наконец лейтенант. – Здесь нам уже делать нечего.

Летум шагал следом. Обратив внимание на левую руку, он с удивлением почувствовал приятную тяжесть. Резак все еще оставался с ним, никто не потрудился вернуть его в дуэльный арсенал. «Может, очередной пиратский обычай?» Как бы там ни было, Летум решил оставить лазер себе. Полезная вещичка. Мало ли, когда еще представится возможность обзавестись…

Палец сам собой сдвинул предохранитель, и в руке вновь появилось алое смертоносное жало. Смайлсон искоса поглядел на него.

– Дорогая игрушка, – отметил он. – Я даже по головизору не видел такого поединка. Никто еще не дрался так долго, как вы. А то, что у каждого – ни царапины, и вовсе случай небывалый. Думал уж все, плакала моя ставка…

– Ты ставил на меня? – поинтересовался Летум. Ему стало неожиданно приятно.

– Деньги – ерунда, – усмехнулся Смайлсон. – Их я поставил на Брана. В твоем же случае ставка гораздо серьезней…

Летум молча кивнул. Лейтенант лишний раз доказал, что человек он в высшей степени неординарный.

Они поднялись на третью палубу, где, помимо мостика и других административных объектов, находилась еще и кают-компания.

– Нужно зайти, – пояснил Смайлсон. – Таков обычай.

Летум не стал спорить. Напротив, в его положении общение с «массами» необходимо, как ничто иное. Если он собирается дойти до конца, ему нужно завоевать доверие большинства. Причем в самое ближайшее время: карабкаться долгие годы по непростой иерархической пирамиде – не для него.

Они вошли. Из ярко освященного люминесцентными лампами коридора в прохладный полумрак. Летум застыл на пороге, с отвисшей от удивления челюстью. Интерьер пиратской кают-компании был неотличим от какого-нибудь шикарного бара или ресторана на Зевсе, в которых Летум Вагнер появлялся время от времени. Мягкие уголки, расставленные в изобилии вокруг столиков из натурального дерева, длинная стойка с разнокалиберными бутылками, приглушенный свет красных светильников…

Летуму пришлось напомнить себе, что по большому счету он находится сейчас в чреве пиратского дредноута, мчащегося сквозь межзвездную тьму. А он-то думал, что и все остальное здесь такое же, как и его убогая каюта…

Стоило только пиратам разглядеть, кто именно вошел в дверь, как по кают-компании прокатился вой многоголосого зверя. В нем слышались поздравления, смех, восторг, благодарность и Бог знает что только еще. Всего же в кают-компании находились человек двести, но только четверть собравшихся не подавало признаков энтузиазма. «Для начала неплохо», – подумал Летум. Если бы он задумал изменить порядок вещей прямо сейчас, в отдельно взятой кают-компании, это удалось бы ему без особых проблем. Но дредноут отнюдь не ограничивался одним рестораном. Все завзятые игроки собрались в трюме, и мало кто ушел оттуда довольным. К тому же пиратам необходимо увидеть, что Летум может не только орудовать лазерным резаком.

«Что ж, за этим дело не станет».

Шум не смолкал. Летум, чувствуя себя полным придурком, поднял руку и погрозил кулаком потолку, стараясь подражать гладиаторам из дурацкой голо-программы. Он делал это впервые в жизни, никто и никогда не приветствовал его так. Ради его самого, отдавая должное самым простым вещам – отваге, умению и силе.

Мало-помалу пираты успокоились.

Смайлсон прямо-таки лучился от удовольствия. Само собой, немалая часть энергии толпы перепала и ему. Пираты видели, с кем пришел победитель, а значит, Летум уже начал играть по правилам лейтенанта. Однако сам он не имел ничего против, покуда их интересы не исключали друг друга. Определенно, Смайлсон – ценный союзник. Умный, коварный и злой. Без сомнения, вынашивающий собственные планы. Но Летум имел с дело с такими ублюдками практически всю свою жизнь, допустив ошибку всего лишь раз.

Они шагали в широком проходе между столами, – Летум впереди, Смайлсон чуть позади. Пираты, столы которых они миновали, что-то говорили и размахивали руками, но никто не пытался дотронуться или пожать руку. Летум по-прежнему не выпускал резак из руки. Отчасти потому, что его было некуда деть, отчасти для внутреннего комфорта.

В противоположном от входа конце кают-компании находилось нечто вроде сцены, оборудованной разноцветными осветительными приборами и гигантским голопроектором. Летуму все стало ясно. Их с Браном поединок транслировался по корабельной сети на весь корабль. А может, и кое-куда еще: общественное головидение выложит любые деньги за эту запись. Какой-нибудь сообразительный пират, жадный до выручки, наверняка до этого додумается. Не суть важно, конечно, ведь Милан и так знал о спасении брата. Летум от всей души пожелал ему помереть во время просмотра от разрыва сердца.

Обнаружился свободный столик. Они присели, и Смайлсон сразу же принялся нажимать на кнопки электронного меню. Буквально через минуту подкатил робот-официант с подносом на металлической голове. Там была жареная курица, ароматное жаркое, хлеб, какие-то бутылки… Стоило только Летуму почуять запах еды, как он понял, насколько же проголодался – этот дурацкий день выжал из него все соки.

Почти не жуя, он глотал курицу огромными кусками, запивая пивом из большого бокала. Жир стекал по гладкому подбородку, из лишенной губ прорези рта. Пираты откровенно глазели («деревенщина, что тут поделаешь…») и перешептывались. Расправившись с курицей, он принялся за жаркое. Но ел уже не спеша, стараясь по достоинству оценить качество готовки. Конечно, все это вышло из бездонного чрева пищевого синтезатора и не отличалось богатством вкуса, но Летуму казалось, будто он попал в Валгаллу на пир богов-асов, в награду за победу над великаном-ётуном, а сидел на почетном месте – против коварного бога огня…

Изголодавшийся организм мгновенно пустил в кровь алкоголь. Боги шумно пировали вокруг, один лишь Локи сидел, не притрагиваясь к еде, и сверлил пытливым взглядом безликого смертного. Играла электронная музыка, мигали разноцветные огни, кто-то пустился в пляс…

Летум откинулся на спинку кресла и звучно рыгнул. «Да, настоящий варвар, – усмехнулся он, – что и говорить…»

К столу, будто дожидаясь этого самого момента, подошел незнакомый пират. Кожаная жилетка не сходилась на его объемистом брюхе. Летум почувствовал легкое отвращение. А также сожаление, что отнюдь не все пираты похожи на Брана. Хорошие бойцы – вообще большая редкость…

– Вот ваш выигрыш, сэр, – сказал он, протягивая Летуму пачку купюр. – Я – Сэм Файв, заведую азартом на этой посудине.

Летум по привычке взял. Он всегда любил деньги, и никогда этого не скрывал. Тем более когда зарабатывал их собственным трудом, хотя такое случалось не часто.

– Таков обычай, – пояснил Смайлсон. – В твою пользу удерживается один процент от каждого выигрыша.

– Первый обычай, что мне по душе, – проворчал Летум. Удерживать проценты – обычное дело для клана Вагнер. Он отогнул пальцем край пачки и профессионально пересчитал. Пират и Смайлсон явно удивились. «Полтора куска, – определил Летум. – Надо бы показать „массам“ и кое-что другое…» Повернувшись к Джеку, он спросил: – В этом заведении платят?

– Конечно, – кивнул лейтенант. – Представляешь, что бы здесь творилось? Те, кто не платят, едят в столовой.

– Угощаю всех, – сказал Летум, отделив от пачки три четверти. – Отнеси, будь добр, бармену…

– Конечно, сэр, – Сэм Файв расплылся в щербатой ухмылке и умчался к стойке.

– Молодец, – кивнул Смайлсон. – Я вот в свое время не догадался.

– Тоже обычай? – Летум отхлебнул из стакана.

– Нет такого обычая, – усмехнулся Джек, – который заставлял бы тебя платить. Есть просто правила хорошего тона.

– Я это понял.

Стоило только Сэму Файву объявить о дармовой выпивке, как музыку перекрыл мощный рев двух сотен луженых глоток. Все бросились заказывать напитки. Дверь распахнулась, из коридора повалили те, что предпочитали питаться в столовой.

Глава 8

Остаток своего заработка Летум сунул в карман куртки. Затем взял салфетку и тщательно вытер нижнюю половину лица. Отсутствие щетины действовало на нервы. Казалось, будто поверх его прежнего лица налепили пластиковую маску. Но, увы, это было лишь впечатление.

На столе еще кое-что осталось. Летум спросил у Смайлсона:

– Почему ты не ешь? Остынет ведь…

– Я не голоден, – ответил пират, глядя куда-то за спину Летума. – Да и некогда уже…

Летум оглянулся. К их столу приближался сам капитан. В сопровождении своего неизменного адъютанта, – белокурой красотки с точеной фигуркой. Пираты почтительно расступались, освобождая дорогу, а самые отчаянные гуляки мгновенно приходили в себя и умолкали. Никто не смотрел в упор на Лилит, но этим только подчеркивалось всеобщее внимание. «Сколько же мужиков на этом корабле ею бредят?»

Летум и сам заметил за собой кое-какие мыслишки. Казалось, теперь, когда он узнал об их с капитаном родственной связи, все они были просто обязаны исчезнуть. Но нет, напротив: он чувствовал какое-то странное облегчение и затаенную радость, словно ему улыбнулась удача. Разум же сознавал тот факт, что на самом деле ничего не изменилось. Любовница она или там дочь капитана – не суть важно. Все равно ему до нее не добраться.

«Женщины всегда становились камнем преткновения, – напомнил себе Летум. – Из-за них мужчины теряют головы и совершают роковые ошибки. Нельзя допустить, чтобы все пошло насмарку из-за какой-то… безумной красотки с голубыми глазами и обалденной фигурой!..»

Летум тихо выругался и сел прямо. Бред какой-то. «Почему она оказалась именно на этом корабле? На том, который битком набит грязными пиратами? Или нет – почему здесь оказался я?..» Летум вспомнил слова Елены, своей сестры, всякий раз заявлявшей, когда он высмеивал ее любимые книжки: «Реальность куда фантастичней романов». У Судьбы свои дороги.

Стоило только капитану поравняться с их столиком, как лейтенант и капрал вскочили по стойке «смирно». Разбудить Синюю Тварь на плече капитана не могли даже мощные электронные аккорды.

– Вольно, – разрешил пират. И, повернувшись к Летуму: – Мистер Летум, мои поздравления. Теперь ты настоящий пират.

– Спасибо, сэр, – ответил Летум, глядя в глаза капитана. Он постарался, чтобы из его взгляда исчезло все, кроме преданности и уважения, но это означало также отсутствие мыслей. А думал он следующее: «Пока что я пират, ты прав, старый пердун. Но настанет день, – скоро, совсем скоро… Ничего личного, просто ты стоишь у меня на пути». – Я не подведу вас, сэр.

– Ты уже доказал, что я был прав на твой счет, – самодовольно заявил капитан. – Я вообще в людях не ошибаюсь.

Слова, сказанные нейтральным тоном, заставили Летума задуматься. «Что это? Угроза, предупреждение или пустое бахвальство?» Капитан не был дураком. С другой стороны, он все еще терпел возле себя Джека Смайлсона, явно затаившего до поры до времени ядовитый зуб. «Если только капитан не приказал ему это, – напомнил себе Летум, – чтобы выискивать непокорных и диссидентов». Верность лейтенанта на самом же деле могла не иметь границ.

– Сэр, – сказал Джек, – капрал интересовался, под чьим началом он будет служить. Я ответил ему, что все пять абордажных групп уже укомплектованы, и…

– Все так, – оборвал его капитан. – Поэтому капрал Летум и его рота переходят под мое личное командование. Ни один другой командир не вправе отдавать ему приказы.

Летум припомнил военные фильмы, которые он в свое время любил. Ничего подобного там не показывали. Но, бесспорно, так даже лучше – пирамида власти на порядок сократилась.

– Так точно, сэр. Разрешите приступать?

– Завтра, – усмехнулся пират. – Сегодня отдыхайте.

– Есть, сэр!

Капитан еще раз усмехнулся, покачал головой и направился обратно к дверям. Летум перевел дух. Смайлсон подмигнул и быстро улыбнулся:

– Что я тебе говорил?

– Пожалуй, ты был прав.

– Можно присесть? – спросил знакомый нежный голосок.

Летум обернулся. Капитан, оказывается, забыл своего адъютанта. «Или она сама осталась?..» Летум настолько усердно старался не обращать на нее внимания, что не замечал до самого последнего мгновения. Зато сейчас красота девушки просто оглушила его.

– Конечно, мисс, – улыбнулся Смайлсон, пересаживаясь в дальнее кресло. – Составьте нам компанию, будьте так любезны.

– Мистер Смайлсон, твои манеры меня всегда восхищали, – улыбнулась девушка, изящно усаживаясь.

Последним сел Летум, так и не вымолвив ни слова. Мысленно выругавшись, он постарался разобраться в себе, пока еще не поздно. Не ранее чем вчера Летум Вагнер слыл отпетым сердцеедом, ослеплял дам великолепием нарядов, галантностью и манерой обхождения. Что с ним случилось сейчас? Он не хотел проблем с капитаном, это правда, но и пренебрегать общением с его возлюбленной дочерью также не стоит. Как известно, чтобы покорить родителя, нужно завоевать доверие ребенка. А он почему-то чувствовал себя деревянным големом, лишенным дара речи.

Быть может, дело в отсутствии лица? Красивой одежды, финансовой мощи семьи?.. В том, что Лилит ему по-настоящему нравилась?

Все это, и, возможно, даже что-то иное.

Как бы там ни было, они сидели и глупо молчали. Первой разговор пришлось начинать Лилит. Она повернулась к Летуму и, очаровательно (застенчиво? испуганно?..) улыбнувшись, спросила:

– Так вы действительно тот самый Летум Вагнер?

«Вот, – подумал Летум, – все девушки одинаковы. А мы, дураки, ищем каких-то особенных…» Тем не менее, ему стало приятно.

– Мне в жизни везло, – кивнул он. – До вчерашнего дня, разумеется.

– А откуда нам знать, что это правда? – спросил Смайлсон, криво ухмыльнувшись.

– Мне все равно, откуда, – проворчал Летум. – Если хочешь, пойди у капитана спроси.

– Я хочу сказать, – продолжал допытываться лейтенант, – что у тебя нет ни внешности того самого Летума, ни особых идентификационных признаков. Я прав?

Летум кивнул.

– Исключая ДНК. Однако взять ее пробы еще никому не удавалось.

– А разве…

– Джек, позволь напомнить тебе, – вмешалась Лилит, – что это отец настоял на том, чтобы Летум раскрыл свою личность. Он ничего не обязан доказывать.

Летум промолчал. Никогда прежде он не нуждался в заступничестве женщин, не унизится до такого и в будущем.

Лилит заметила его реакцию.

– Прости, – тихо сказала она. – Просто это висело в воздухе.

Летума всегда раздражали метафоры, переносящие свойства водной стихии на человеческие органы зрения. Однако сейчас, глядя в глаза Лилит, он испытывал совсем иные чувства.

За это бездонное море, его цвет и спокойствие, Летум был готов простить Лилит все, что угодно. Такой красоты он не встречал даже в лучших салонах Зевса – столицы всей Автократии, – а там есть на что посмотреть…

– Мне нечего прощать, – ответил он. – Но если ты настаиваешь…

– Вот и славно. – Девушка мило улыбнулась. – Скажи, Летум, каково это – править целой империей?

– Ну… – Летум задумался, подбирая слова. С одной стороны, он должен показаться достаточно крутым, с другой – не перегнуть палку, чтобы не создать впечатление напыщенного болвана. – Поначалу власть бьет в голову, пьянит подобно сильнейшему наркотику. Глаза слепит блеск роскоши, а разум купается в глупых иллюзиях.

Лилит и Смайлсон внимательно слушали, жадно ловя каждое слово.

– Но так лишь вначале, – продолжал Летум. – Потом понимаешь, что все это поверхностный лоск. Осознаешь, на чем зиждется твое богатство. Но уже не можешь отказаться, привыкаешь, как к тому же наркотику. – Летум помолчал. Он лгал вдохновенно, глядя в глаза своим слушателям. Вроде бы все было правдой, но на самом деле столь ужасных страданий он никогда не испытывал. К этому наркотику привыкаешь с детства, и уже не принимаешь всерьез чужие страдания. – Поэтому нужна чья-то помощь. Мне ее оказали вовремя, даже не подозревая о ценности этой услуги. Теперь я чувствую, что абсолютно свободен, как будто с плеч моих упала целая гора.

Лилит протянула руку и дотронулась до пальцев рассказчика. Летум тут же испытал на собственной шкуре очередной литературный штамп: от этого прикосновения его будто ударили электрическим током.

– И что же, совсем не жалеешь? – поинтересовался Смайлсон с сомнением в голосе.

– Ну, – Летум усмехнулся, – не настолько, чтобы передо мной извинялись каждую минуту. Я ведь не Диктатор…

Рука девушки вернулась к хозяйке.

Летум огляделся. Пираты уже успели порядочно разгуляться. Дармовая выпивка, похоже, не спешила кончаться. Сколько же она здесь стоит? Летум с ужасом подумал о том, что, возможно, купил всей команде сутки беспробудного пьянства…

Несколько крепких мужчин ходили вдоль столов и успокаивали разошедшихся драчунов. Но таких было немного – большинство вели себя вполне пристойно, – разговаривали, играли в карты или же молча поглощали алкоголь. Кое-кто танцевал возле сверкающей огнями сцены.

Летум подумал, что это заведение вполне в его вкусе. Ему никогда не нравились роскошные местечки, где даже высморкаться нельзя, не привлекая всеобщего внимания. Не хватает лишь пары-тройки стриптизерш, но с ними на корабле, похоже, проблема.

Неожиданно быстрые пульсирующие ритмы сменились медленной плывущей мелодией. Огибая столы, она струилась вдоль стен, перебирая тонкие струны. Большинство танцоров вернулись на свои места, и их место сразу же заняли сладкие парочки. Некоторые из женщин-пиратов, на вкус Летума, были очень даже ничего, но их партнеры очень уж собственнически меняли положения рук.

Летум поглядел на стол, раздумывая, чем бы еще набить брюхо, когда Лилит спросила, глядя в упор:

– Может, потанцуем?

Летум опешил. Останься у него на голове хоть немного волос, он непременно почесал бы затылок. Очень уж провокационный вопрос, а жизнь ему еще дорога… Зависела же она напрямую от милости карикатурного капитана.

– Таков обычай, – шепнул Смайлсон, подмигивая.

«А, пропади оно все пропадом», – решил Летум.

– Конечно, мисс, – сказал он, протягивая девушке руку.

Перед сценой мгновенно освободилось пространство. Они встали лицом друг к другу (Летум очень надеялся, что краснеть его новое лицо разучилось так же, как и выращивать волосы) посреди этого пятачка, куда Летум пришел, сжимая в ладони тонкую теплую кисть. Кладя руки на талию Лилит, он попытался улыбнуться. Руки девушки легли ему на плечи. Пираты глядели во все глаза, позабыв про карты и выпивку.

Летуму же было все равно. Талия девушки была одновременно мягкая и упругая, руки – легкие и нежные, а взгляд… В нем Летум, невзирая на многие годы общения с женщинами, разобраться не мог. Прежний круг его знакомств не включал в себя скромниц, но и красавиц-пираток в нем не было. Что ж, очередной чемодан из багажа, который лучше выбросить за борт.

Лилит танцевала умело, покачивая бедрами, отчего пальцы Летума на ее талии слегка перемещались. Казалось, он мог их сомкнуть – настолько хрупким было сложение девушки. Летум даже немного вспотел. Отнюдь не от осознания преступности своего поступка, – на это в данный момент ему было наплевать. Он просто радовался этому краткому мгновению, проведенному рядом. Скоро оно закончится, и ему останутся одни воспоминания.

Жалел он также о том, что не находится сейчас в роскошном салоне, под светом гигантских хрустальных люстр, одетый во фрак цвета сажи. Лилит представлялась ему смутно, не оставляло сомнений только одно – как и сейчас, она была поразительно красива. Ей пошло бы к лицу абсолютно все, будь то синий комбинезон космолетчика или же бальное платье.

Летум задал себе резонный вопрос: нужна ли она ему? Обратил бы Летум Вагнер внимание на эту светловолосую куколку? Когда он увидел Лилит в первый раз, – еще на номадианском судне, – то решил, что удостоил бы ее, пожалуй, кратковременного звания официальной любовницы. Для пресыщенного аристократа, каковым он являлся еще сутки назад, этот шаг многое значил…

Практически сжимая сейчас это прекрасное существо в объятиях, Летум отказался от всяких сомнений. Да, он сделал бы ее своей любовницей, и, возможно, чем-то большим. Тогда он мог себе это позволить, теперь же любые поползновения граничили с идиотизмом.

Совершенно некстати появилась эрекция. Летум одновременно желал и боялся того, что девушка об этом узнает.

Минуту назад Лилит отвернулась, и теперь глядела куда-то мимо плеча партнера. Медленно вращаясь, Летум видел жадно обращенные к ним лица пиратов. Кто-то ухмылялся, кто-то надел угрюмую маску. Летум вновь задался вопросом о количестве тайных поклонников Лилит. Возможно, одним этим танцем он заполучил себе кучу врагов. «Ну и хрен с ними», – подумал он. Если бы Летум Вагнер каждый раз заботился о своих поступках с этой точки зрения… Впрочем, он нервничал довольно часто, и что в результате имеет Летум Безликий?

За секунду до того, как мелодия исчерпала себя, Лилит вновь повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Взгляд был теплым, он практически чувствовал исходящую от него энергию. Красивые полные губы раздвинулись, показав белоснежные зубы. Летум невольно улыбнулся в ответ. Эта девушка была настоящим шедевром, что и говорить. Где бы он еще нашел такую? Пусть даже во всей Автократии?.. С другой стороны, и жил бы спокойно. Своя шкура дороже. Лилит же источала опасность.

Музыка прекратила течение, осев на мелководье. Скоро стихли и эти жидкие ручейки. Танец окончился, пора возвращаться в реальность. Летум с трудом отнял руки от девичьей талии, Лилит в свою очередь сняла с его плеч свои.

– Спасибо, – выдавил он.

– За что? – удивилась она.

– За танец.

Она пожала плечами и улыбнулась. Вдвоем они вернулись к столу, где уже поджидал Смайлсон, ухмыляющийся до ушей.

– Вы произвели настоящий фурор, – сообщил он. – Давненько такого не было.

Летум хмыкнул, Лилит промолчала.

Они сидели за столом еще около часа, но медленные композиции уже не звучали. Пираты быстро преодолели шок и вернулись к прежним занятиям. Летум знал, что никто не забыт, ничто не забыто. То и дело он ловил на себе косые взгляды; ему казалось, будто по меньшей мере половина всех посетителей обсуждают его персону, поглощая дармовую выпивку. «Неблагодарные свиньи». Капитан, должно быть, уже в курсе событий.

«Эх, не бывать мне адмиралом», – сокрушенно подумал он.

Разговор не клеился. Джек пытался острить, рассказывал какие-то истории, но Лилит уже не выказывала прежнего энтузиазма. У самого же Летума было над чем поразмыслить, поэтому он только улыбался в нужных (как ему казалось) местах.

Час мучений подошел к концу, а за ним так никто и не явился, чтобы препроводить в карцер. Или, того хуже, к воздушному шлюзу. Все трое поднялись с кресел и беспрепятственно покинули кают-компанию. В коридоре также никто не ждал, хотя Летум приготовился подороже продать свою жизнь. Рукоять лазерного резака вновь грела ладонь.

Лилит направилась к мостику, Смайлсон – по каким-то своим делам. Летуму не оставалось ничего другого, как пойти в свою каюту и завалиться спать. Он запер дверь (наивная предосторожность, и все же спокойней), снял армейскую куртку, штаны и лег на койку.

Однако еще долго не мог уснуть.