Текст книги "Криабал. Свет в глазах"

Глава 6

Из тумана выступал остров. Каменистый, угрюмый, накрытый словно шапкой из облаков. Увидев торчащие из нее шпили, Танзен невольно поежился. Никогда раньше он не посещал это место, да и сейчас предпочел бы не посещать.

Ведь это не что-нибудь, а Карцерика. Остров-тюрьма, где держат магиозов.

Танзен сопровождал арестованного им ранее Архида Роко. Но это был исключительно повод. Он вызвался его сопроводить только ради возможности заглянуть за эти стены. Ему не хотелось делать это официальным образом, ведь от дела-то его отстранили.

Мэтр Роко был сейчас похож на остров, куда его везли. Такой же угрюмый, неприветливый, насупивший седые брови. Старик крепко обозлился на разоблачившего его Танзена и сулил ему сквозь зубы всего плохого.

В будущем это может доставить Танзену неприятности. Архид Роко – профессор. Не лауреат, но волшебник очень могущественный. И в Карцерику он отправляется не навсегда – он коррупционер, но не магиоз. Он нарушал законы не с помощью волшебства, а просто брал взятки. Это тоже дело непростительное, и ученый совет приговорил его к двенадцати годам Тюремного Венца… но не такой уж это и долгий срок – двенадцать лет.

И когда мэтр Роко получит свободу…

Впрочем, двенадцать лет – срок все-таки и не маленький. Архид Роко – человек, и ему уже сто десять лет. Следующие двенадцать он не сможет пользоваться волшебством, так что они будут для него тяжелыми. И когда он все-таки освободится… вот только ему и будет заботы, что мстить агенту Кустодиана, который когда-то его разоблачил! Танзен повидал таких – уходящих в Карцерику с обещанием поквитаться. Некоторые уже давно освободились – и где они?

Нет, не мэтр Роко беспокоил Танзена. Его волновали те двое, что последними брали почитать «Излучающий артефакт. Проект «Апофеоз». Разработки, испытания, применение».

Альяделли и Инквивари.

Особенно Альяделли, конечно. Он-то брал книгу относительно недавно. Но как раз его отыскать не удалось – две луны назад он бесследно исчез. Как в воду канул.

Из его знакомых никто ничего не знал. Танзен осмотрел дом пропавшего, его личные вещи, считал слепок ауры, но пойти по следу не смог. Две луны прошло – все давно затерлось, ничего уже не расшифруешь.

Не помогли и волшебные средства. По просьбе Танзена ребята из информационного отдела использовали видящие зеркала и поисковых духов, но Альяделли не обнаружился. Либо его кто-то прячет, либо он просто носит скрывающий амулет. Они, к сожалению, довольно дешевы, чем и пользуются магиозы и даже обычные преступники.

Конечно, Танзен не собирался прекращать розыски. Исчезновение Альяделли только усилило его подозрение. Но сегодня у него появилась возможность попасть в Карцерику – и он воспользовался ею, чтобы навестить магистранта Инквивари.

Магистра тот так и не получил. Был весьма многообещающ, ему прочили хорошую карьеру и со временем непременную профессуру… но в итоге он не стал даже магистром. Непосредственно перед защитой диссертации его схватил Кустодиан. И вместо диплома магистрант получил Тюремный Венец.

Ему дали пожизненное. И немудрено. Инквивари попался не на взятках, как Роко. Не на злоупотреблении волшебством, как Сукрутурре.

Он попался на попытке активировать чакровзрыватель.

А ведь Танзен поначалу им еще и не заинтересовался. Думал, что магистрант просто брал книгу почитать. И каково же было его удивление, когда он узнал, что сорок лет назад весь Кустодиан стоял из-за этого на ушах.

Но сорок лет – это сорок лет. Даже сорок один, если в точности. Сейчас Инквивари – просто строчка в списке заключенных Карцерики, и о том инциденте мало кто помнит. Сам Танзен в то время вообще отсутствовал в Мистерии – ему было двадцать четыре, и он странствовал с наставником по джунглям Арикании. Готовился получить зачет за полевую практику.

Воздушный корабль встал у облачной пристани, и два дюжих стража взяли мэтра Роко под руки. На профессоре висели тяжелые корониевые кандалы, так что колдовать он не мог. А без волшебства он всего лишь плюгавый сутулый старичок в огромной шляпе.

– Нехорошо поступили, мэтр Танзен, – укоризненно сказал Роко, пока его спускали по трапу. – Зачем лезть понадобилось? Я вам, кажется, ничего плохого не делал.

– Мои извинения, мэтр Роко, – развел руками Танзен. – Не хотел обидеть.

Вместе с заключенным и стражами он двинулся к белому зданию у самой пристани – корпусу администрации. Он не собирался надолго здесь задерживаться.

До того как стать тюрьмой, остров был полигоном для испытания глобальных заклятий. Здесь много экспериментировали с погодным волшебством, и это до сих пор аукается. На Карцерике всегда сырь и мокрядь, а дождь льет два дня из трех.

Но передача узника – дело небыстрое. Сначала пришлось выдержать канитель с оформлением, заполнением всех бумаг. Потом – нанесение татуировки.

Жуткое это дело – Тюремный Венец. Заключенные Карцерики не носят корониевых кандалов – им просто делают вокруг шеи специальную татуировку, прочно запирающую волшебную силу. Удалить ее невозможно даже с кожей – проступит хоть на мышцах, хоть на костях. Если заключенного выпускают, то наносят поверх Тюремного Венца поперечную черту – та отменяет его действие.

Если волшебник потом попадает в Карцерику снова, ему наносят вторую татуировку – уже не на шее, а вокруг головы. По лбу, вискам, затылку. После этого еще и перестают расти волосы.

Ну а в третий раз… в третий уже не татуируют. Магиоза с двумя отсидками живым не берут.

– Распишитесь вот здесь, мэтр, – попросил комендант, пока Роко сбривали бороду.

– Да, конечно… – черканул на листе Танзен. – Мэтр, у меня к вам еще дельце. Могу я побеседовать с одним из узников?

– Как агент Кустодиана или как частное лицо?

– Нечто среднее. Я веду одно расследование, но не совсем официальным порядком.

– Это немного затрудняет дело, – нахмурился комендант. – Вы же понимаете, какие у нас тут меры безопасности.

– Но ведь посещать заключенных можно и в частном порядке?

– Можно, но только при наличии загодя поданной и одобренной заявки. И не всех. Кого именно вы хотите видеть, мэтр?

– Трогохо Инквивари, магистрант. Он все еще жив, я надеюсь?

– Минуточку.

Начальник тюрьмы порылся в картотеке. Та находилась в обычном деревянном шкафу и состояла из обычных картонных карточек. В Карцерике предпочитают не использовать магию без крайней нужды.

– Ага, магистрант Инквивари, – нашел нужную карточку комендант. – А он у нас уже порядочно…

– Сорок лет.

– Да, это было еще до меня, – кивнул комендант. – У него пожизненное, мэтр. И особый режим. Я мог бы еще позволить вам увидеться с кем-то на общем режиме… и даже на строгом, может быть… Но особый… Даже не знаю, мэтр. Может, вы просто позеркалите префекту, чтобы он выдал пропуск?

Танзен на мгновение задумался. Ему не хотелось сообщать Сарразену, чем он занимается. Тот не будет доволен, если узнает, что Танзен не уделяет все внимание лечению.

– Понимаете, мэтр, я могу позеркалить, конечно, – даже вытащил из кармана дальнозеркало Танзен. – Это не составит мне труда. Но дело в том, что вот это расследование… мэтр Сарразен ничего о нем не знает. Понимаете?.. Ничего.

Он так выделил слово «ничего», что кавычки стали почти видимы. Рот коменданта округлился, он понимающе кивнул и выставил перед собой ладони.

– Ни слова больше, мэтр, – сказал он. – Я сейчас же проведу вас к нужной камере. Частным порядком.

Шагая по каменистой тропе вслед за этим пухлым румяным человечком, Танзен размышлял о том, что не так уж и надежны засовы Карцерики. Достаточно быть агентом Кустодиана и знать, что нынешний комендант – служака исполнительный, но недалекий.

Впрочем, пройти внутрь – достижение не ахти какое. Танзен убедился в этом еще на входе, когда на запястье у него защелкнулся корониевый браслет.

– Это зачем? – осведомился он у коменданта.

– Мера предосторожности, – ответил тот. – Волшебство запрещено в стенах Карцерики, мэтр.

Танзен мог бы сказать ему, что в его случае эта предосторожность излишня. Если Танзен попытается применить волшебство, у него просто лопнут чакры. Он не был уверен, погибнет ли после этого или станет обезмаженным калекой… но проверять не планировал.

Но внутри Карцерики в таких браслетах ходили все. Да и вообще короний тут был повсюду. Не сами стены, конечно – все-таки этот металл дороже серебра, – но каждая решетка, каждая дверная ручка, каждый гвоздь. Даже без браслета на руке сотворить здесь заклинание сумеет только какой-нибудь корифей.

Стражи Карцерики под стать зданию. Коридоры этой страшной тюрьмы патрулируют корониевые големы. Безжалостные чудовища из холодного металла. Само их присутствие затрудняет колдовство, а если дотронется – блокирует совсем.

Создание такого голема – чудовищно трудный процесс. С коронием крайне сложно работать. Корониевые артефакты – большая редкость, они очень дороги. А уж целые големы… едва ли их можно встретить хоть где-то, кроме Карцерики.

Верхние этажи населяли заключенные общего режима. Они содержались в не слишком строгих условиях. Можно даже сказать, комфортных. У них были книги, настольные игры и другие развлечения, они имели право гулять, их свободно посещали близкие. Если бы не Тюремный Венец на каждой шее, это походило бы на мрачноватый пансионат.

Не так было ниже, где содержались заключенные строгого режима. Особо опасные, склонные к побегам, рецидивисты. Никаких прогулок, только одно посещение в луну, развлечения ограничены. Многие были обриты наголо, красуясь сразу в двух Тюремных Венцах – на шее и вокруг головы.

В питании строгих заключенных тоже ограничивали. Не только хлеб и вода, конечно, но никаких излишеств. При виде коменданта некоторые стали жаловаться, стучать о решетки железными кружками. Из железа в Карцерике делали все, что нельзя было сделать из корония, – оно ведь тоже затрудняет волшебство, пусть и гораздо слабее.

– К решеткам не подходить! – прикрикнул комендант. – Тихо сидеть! Прошу за мной, мэтр, нам с вами еще ниже.

Заключенные особого режима содержались глубоко в недрах острова. Замурованные под толстым слоем камня и железа, закованные в короний, они ютились в одиночных камерах, порой годами не видя живого лица. Сюда бросали самых опасных и могущественных магиозов.

Корониевые големы не сразу пропустили даже коменданта. Ему пришлось произнести длинный и зубодробительный пароль, чтобы убедить их отворить двери. Но в конце концов Танзен оказался там, куда надеялся никогда не попадать, – на самом дне Карцерики.

Здесь было не так уж и много узников. Десятка три или четыре. Но у всех – пожизненное, и каждый – натуральный монстр. Некоторые из них творили такое, что встают дыбом волосы.

К сожалению, это оборотная сторона волшебства.

Из-за решеток сверкали глаза. Особые заключенные молча следили за идущими по коридору людьми. Иные при их виде вставали, подходили ближе. Из одной камеры высунулась костлявая рука, увенчанная такими когтями, что Танзена передернуло.

– Мэтр Пхан-Пхан, – ухмыльнулся комендант. – Из пещерных троллей. Вы не волнуйтесь, он в колодках.

– Надо думать, – согласился Танзен.

Он еще никогда не видел живого пещерного тролля. Даже не знал, что среди них есть выпускники Клеверного Ансамбля. Это ведь, пожалуй, самая безмозглая троллья раса – они лишь чуть разумнее обезьян.

Зато, правда, невероятно сильны и быстры, а их когти разрывают даже камень и металл. Танзену давно хотелось заполучить себе такого в копилку образов. Равнинный тролль у него уже есть, форма № 23, но равнинный ни в какое сравнение не идет с пещерным.

– Мир тебе, Пхан-Пхан, – поприветствовал его Танзен.

– Гхраа-аа… – утробно прорычал узник. – Кххрра-а… Чхе-хе-еловеек… Дай еды, чхее-еловеек…

– Не вздумайте, мэтр, – торопливо сказал комендант. – Кормить заключенных запрещено.

– Я и не собирался. Мэтр, а он и в самом деле… волшебник?..

– О да, и еще какой. Но понимаю, что вас удивляет. Возможно, он единственный пещерный тролль, получивший гражданство Мистерии. И он и в самом деле может показаться глуповат… как и все его сородичи. Но волшебный дар у него в самом деле незаурядный… жаль только, применял он его не самым достойным образом.

– А какое у него ученое звание?

– Только специалист. Одного только дара все-таки недостаточно, сами понимаете.

Танзен вгляделся в темноту за решеткой. Вероятно, стены там покрыты чем-нибудь особо прочным. Или просто зачарованы. И Танзен бы действительно очень не отказался сделать мэтра Пхан-Пхана своей формой № 100… но сейчас у него физически нет такой возможности.

Очень жаль.

– Но где же мэтр Инквивари? – спросил он.

– В самом конце, – указал комендант. – Я подожду вас здесь, мэтр.

Перед этой камерой Танзен стоял довольно долго. За корониевой решеткой сидел Трогохо Инквивари – возможно, единственный живой волшебник, своими глазами видевший чакровзрыватель.

Кроме самого Танзена, конечно.

Магистранту Инквивари перевалило уже за восемьдесят, и половину своей жизни он провел в темнице. Совершенно седой, грязный, морщинистый, с длинными желтыми ногтями, он скрючился в углу камеры, мерно покачивался вперед-назад и издавал неясные звуки.

Содержали его в аскетичных условиях. Каменный топчан, такой же валик под голову, серое дерюжное одеяло. На единственной полочке лежали две книги – Ктава и «Тригинтатрия». На полу стояли две плошки – с водой и едой… если это бурое месиво можно так назвать.

А вся стена была усеяна черточками. Многими тысячами черточек. Каждые четыре перечеркивала пятая, а каждые пять пятерок пересекались совсем длинной линией.

Глядя на это чучело, Танзен размышлял о том, что зря он сюда приехал. Что полезного может рассказать дряхлый безумец? За сорок лет магистрант Инквивари превратился в пустую скорлупу, тень былого себя.

Но тут он вдруг поднял голову – и в его взгляде блеснул огонек. Перестав бормотать и раскачиваться, узник поднялся на ноги, странно улыбнулся и произнес:

– У меня посетитель? Приятно. Очень-очень приятно. Кем будете, мэтр?

Из-за отсутствия некоторых зубов Инквивари слегка пришамкивал, но не более того. Танзен, уже не ждавший услышать членораздельную речь, даже удивился в первый момент.

– Мэтр Инквивари, – чуть наклонил голову он. – Кажется, мы с вами еще не знакомы.

– Ну так давайте познакомимся! – оживленно воскликнул узник, сверкая глазами. – К вашим услугам. К вашим услугам! Вас я чести знать не имею, зато я к вашим услугам! Магистр Инквивари, будем знакомы!

– Магистр?.. – приподнял бровь Танзен. – Не магистрант?

Это ужасно Инквивари возмутило. Он аж подскочил. Подбежал к решетке, схватился за прутья костлявыми пальцами и воскликнул, тряся длиннющей бородой:

– Не магистрант, мэтр! Магистр! Я уже сдал свой проект, сдал! И диссертацию защитил! Оставалась только формальность, церемония! Только диплом вручить! Они не вручили мне его, не вручили, не успели вручить… но что есть диплом?! Бумажка! Я магистр, мэтр, магистр! Мой диплом все равно мой, все равно при мне!

– Хорошо, магистр, как скажете, – не стал спорить Танзен. – Я тоже магистр, очень приятно.

– А, тоже, вы тоже!.. Это замечательно! – хихикнул Инквивари. – Раз мы оба магистры, мы поладим, вы согласны со мной? Магистр с магистром всегда поладят! Что вас ко мне привело?

– В общем-то просто любопытство. Я слышал, что вы пытались разыскать один из древних артефактов…

– Пытался?.. – снова хихикнул Инквивари. – Я его разыскал, магистр! Разыскал, разыскал! Это же и был мой дипломный проект! Я разыскал его, привез в Мистерию, хотел продемонстрировать в действии… но все почему-то так переполошились! Дурачье, ретрограды! Я же принял все меры предосторожности!

– Вы собирались… продемонстрировать в действии… чакровзрыватель?.. – медленно и недоверчиво переспросил Танзен.

– Ага! Ха-ха-ха, магистр, вы бы видели рожи дипломной комиссии! И представьте себе – они ведь поначалу даже не поняли, что это такое! Я такой выкатываю артефакт на сцену, а в зале полно народу, в жюри все эти важные жабы из Делектории, и они мне квакают такие: мол, что вы нам представите, магистрант? Я им все описал, все рассказал, все представил – а у них рожи-то зеленеют, зеленеют, ха-ха-ха!.. Ну чисто жабы!

– Но запустить вы его все-таки не запустили.

– Не успел, – сокрушенно ответил Инквивари. – Не успел, к сожалению.

– Но… вы собирались?.. Вы всерьез собирались его использовать?

– Ну да. А что?

– Но… вы что, не понимали, что тоже погибнете?

– А-а, магистр, вы не в курсе, да? – весело погрозил пальцем Инквивари. – Вы тоже один из этих, считающих, что артефакт просто полощет излучением вокруг себя? Хе-хе-хе. Это же не так. Точнее, так, но только если использовать его примитивно. Ну как взять взрывную свечу, поджечь фитиль и просто стоять с ней в руках. Тогда да, конечно. Но ведь наши предки использовали эти артефакты в войнах, вы в курсе? Думаете, они просто притаскивали их к врагу и сами потом о них самоубивались? Артефакт излучает це-ле-на-прав-лен-но! Может даже стрелять на огромное расстояние, как катапульта. Так что никого бы я там и не убил вовсе. Ни себя и никого другого. Но они все равно всполошились, забегали… со сцены меня сшибли… знаете, это очень больно, когда в вас попадает сразу семь разных заклинаний. Особенно проклятие профессора Хараббы… знаете, у меня до сих пор еще иногда отдает в четвертом позвонке. Старый бушук не пожалел тогда маны…

– Сочувствую, магистр, – холодно сказал Танзен. – Если не секрет – а где вы достали этот чакровзрыватель?

– Да неподалеку же, магистр, неподалеку, – улыбнулся Инквивари. – Я воспользовался тем самым, который когда-то разыскал Кустодиан.

– Что вы имеете в виду? Кустодиан уничтожил все найденные чакровзрыватели.

– Все, да не все, хе-хе-хе!.. А что, для вас это сюрприз? Ну да, они уничтожили почти все… но одну штуку все-таки оставили, хе-хе-хе! На всякий случай. В назидание потомству, да и просто… на всякий случай. Вроде даже пытались заставить его заработать, но… не преуспели. Дурачье. А я вот преуспел… и скажите честно, разве это не достойно диплома магистра?! Почему мне его так и не дали?!

– То есть один чакровзрыватель Кустодиан оставил в рабочем состоянии?.. – все еще недоверчиво переспросил Танзен. – И как вы его заполучили?

– Да как-как… Они же не у себя в подвалах его хранили. Сами небось гномов делали при одной мысли, что он сработает. Захоронили его на Еке Фе Фонсе. А туда добровольно-то никто не суется, так что охрана не очень и прочная. Ну я и добрался. А что?

Еке Фе Фонсе… От названия этого острова по коже Танзена пробежал холодок. Когда-то у Еке Фе Фонсе было нормальное название, и там кто-то даже жил, но Мистерия давным-давно превратила его в свалку. Место для захоронения опасных магических отходов. Туда сваливают все то добро, которое лучше не видеть даже на горизонте.

Но Танзен и подумать не мог, что среди всего этого есть рабочий чакровзрыватель.

– Знаете, магистр, я очень долго его разыскивал, – поделился Инквивари. – Очень долго. Знаете, где я нашел ключ? В архивах монахов Ши. Эти верочумцы сидят по своим монастырям с самого Ледника, и в их летописях, кажется, есть вообще все обо всем. Данные, правда, оказались разрозненными, пришлось долго их сопоставлять – но я справился, магистр! Убедился, что несколько малых артефактов все еще остались, все еще сохранились… причем один – прямо у нас под боком, в Мистерии!

– Малых, – уцепился за это слово Танзен. – А что насчет большого? Насчет него вы ничего не выяснили?

– А, Апофеоз!.. – с каким-то затаенным удовольствием выдохнул Инквивари. – Тот самый, что положил конец эпохе Волшебства… Конечно, я пытался его разыскать. Но… не преуспел. Даже малые артефакты создавались необнаружимыми, а уж Апофеоз-то… Возможно, его и вовсе уже давно нет. Возможно, его давным-давно разрушили.

– Это радует.

– Хотя, конечно, его можно воссоздать… – протянул Инквивари.

– Это возможно?

– Все, что однажды было сделано, можно повторить. Другое дело, что эта магия давным-давно утрачена. Она была невероятно сложной даже по меркам Парифатской империи, а нынешняя Мистерия… Пфуй!..

– Значит, воссоздать все-таки не получится…

– Разве что…

– Разве что?..

– Криабал.

– Который из них?

– Весь. Целый. О, если собрать его целиком… Он способен дать почти абсолютную силу. Силу, сравнимую с божественной. Причем не какого-нибудь там мелкого божка, покровителя речки Вонючки. С помощью Криабала можно сделать практически все. В том числе – воссоздать Апофеоз. Если будешь знать как, разумеется.

– А если он все-таки не разрушен? Если все-таки еще цел?

– Тогда еще проще. С помощью Криабала можно разыскать что угодно. Даже необнаружимое. Если собрать его целиком, конечно. Именно это я и сказал тому пареньку, что навещал меня до вас.

– Вас навещал кто-то еще, магистр? – заинтересовался Танзен. – Кто?

– Да тоже любопытствующий, как и вы. Меня еще помнят в Мистерии, – с явной гордостью заявил Инквивари. – Не очень часто навещают, но случается, случается. Очень культурный юноша. Сам не волшебник, но явно из старой семьи – по нему видно было.

– Как его звали?

– Да откуда мне знать? Он не представился, а мне зачем его имя? Я не спрашивал.

Танзен на секунду задумался, потом достал дальнозеркало и нарисовал личный символ, открывая раздел запомненного. Поискав среди изображений, он показал Инквивари портрет-инкарну:

– Это он?

– Ой, а вы знаете – да! – удивился старый магиоз. – Он самый! Вы с ним знакомы, магистр?

– Не знаком, но очень хочу познакомиться. Его зовут Ордмунд Альяделли.