Текст книги "Чистодел"

Глава 13
Мануально-медицинская

Я забылся тревожным сном к рассвету и продрых без задних ног аж до обеда, который мне никто подавать не собирался. Попытался встать и застонал. Болело все.

За два года мой организм сильно ослаб и совершенно отвык от нагрузок. Расстояние, которое я совсем недавно легко преодолел бы бодрой физкультурной рысью, оказалось слишком серьезным для меня нынешнего. Все-таки зона, пусть даже общего режима и со всеми возможными послаблениями, все равно не курорт. Измученное тело просило, нет, даже требовало оздоровления и отдыха, желательно где-нибудь на побережье и, если можно, за границей. Там комфортнее.

С выездом за пределы обожаемого Отечества у меня имелись проблемы. Во‑первых, из документов в наличии была только справка об освобождении из мест не столь отдаленных, а на нее визы почему-то не ставят. Во‑вторых, никто меня выпускать отсюда не собирался. Даже наоборот. Люди, обладавшие весьма немалыми возможностями, старались побыстрее добраться до моей скромной особы.

И все равно очень скоро, может, даже сегодня к вечеру, я окажусь в сказочно красивом месте у воды и начну усиленно оздоравливать организм, измученный тяготами и лишениями. Вот только соберусь с силами и встану на ноги.

Я действительно встал, запил остатками чая краюху хлеба с парой кусочков сахарку, поколдовал с компасом над картой и пошел, не вприпрыжку, конечно, но достаточно бодро. Потому что толковый массажист способен на многое. А я в этой области умелец не из последних.

Перерывы в основной работе у нас случались, тянулись по году и более. Поэтому, чтобы не пристраститься от скуки к исконно русскому продукту, я, по совету все того же Михалыча, нашел себе дело по душе. Профессию, о которой никто в моей бывшей конторе не знает. Гарантирую.

Мое основное ремесло – убивать, причем так, чтобы безвременная кончина клиента ни в коем случае не выглядела насильственной. Именно поэтому анатомия и физиология человека для меня вовсе не тайна за семью печатями. Уж поверьте, я кое-что об этом знаю, а еще больше умею.

Вот и не стал я при выборе мирной профессии изобретать велосипед и начинать с азов, взялся за ту, в которой не был полным профаном. Речь идет о медицине. Я проштудировал целую поленницу толстых умных книжек, посещал кое-какие курсы, а напоследок приобрел диплом об окончании медицинского училища, документ солидный, весьма высокого качества. Так я стал фельдшером, скромно скажу, не самым плохим.

Целых пять лет я отработал в известном медицинском центре на Варшавке. Сначала просто массажистом, потом и мануальщиком. В течение восьми месяцев я стажировался не у кого-нибудь, а у доктора Львова, известного всей Москве. Да-да, я имею в виду того самого Сергея Ивановича, к которому даже очень непростые люди записываются на прием заранее. Месяца за три, если очень повезет.

Не буду хвастаться, что научился всему, но кое-что почерпнул. Уж больно я старался. Настолько, что один раз даже удостоился похвалы.

«Неплохо», – сказал мне тогда доктор Львов.

Такие слова, сами понимаете, стоят дороже любых денег.

Потом я перешел в одно тихое местечко и продолжил трудиться там. По свободному графику, в удобное время и, что самое главное, персонально на себя.

Именно поэтому я совершенно не волновался насчет того, как буду жить за колючкой. Тюрьма – это такая же часть государства, как, к примеру, Госдума или, скажем, армия. Любой человек, имеющий деньги, связи или таланты, полезные для общества, устраивается там очень даже неплохо.

Возможность проявить себя появилась у меня буквально через пару недель после приезда на зону. Двое джентльменов из нашего отряда несколько разошлись во мнениях касательно третьей части сороковой симфонии соль минор Моцарта. В результате возникшей дискуссии у одного из них оказалась вывихнута правая верхняя конечность, а челюсть второго переместилась в район затылка. Лагерный эскулап оказать помощь страждущим не смог, поскольку отсутствовал на рабочем месте по весьма уважительной причине. Насколько таковой может считаться третий день привычного недельного запоя.

Я заявил, что смогу помочь. Джентльмены, пострадавшие в ходе разговора о музыке, ничего против не имели.

Я вернул поврежденные части тела на их законные места и уже вечером удостоился аудиенции у смотрящего зоны, тщедушного мужичка средних лет с выправкой прусского гвардейца. Он и ходил-то осторожно, мелкими шажками, как будто постоянно носил на голове кувшин.

– Кто такой? – строго, но справедливо спросил он.

– Фельдшер, – скромно, вполголоса ответил я и потупился.

– Типа знахарь? – Кто-то из челяди вспомнил идиотский телесериал и гнусно заржал.

– Типа массажист, – заявил я. – А еще мануальщик.

– То есть?.. – Смотрящий прищурился.

– У вас проблемы с позвоночником, – так же тихо продолжил я. – Да и не только с ним. Могу помочь.

– Ну давай.

И я дал стране угля. За четыре месяца мой авторитетный пациент поправился на семь кило, еще раньше избавился от многолетних болей и впервые за долгое время смог самостоятельно завязать шнурки своих ботинок.

Потом я поправил спину еще одному персонажу, уважаемому в тех краях, известному в прошлом штангисту.

– Спасибо, Валек! – прогудел тот. – Не дай бог, если вдруг кто когда! – Он продемонстрировал окружающим кулак размером с глобус Курской области.

Так я стал полезен людям и почитаем ими. Тот субъект, который раньше завязывал авторитету шнурки, некоторое время на меня дулся. Но потом я помог ему в битве с фурункулами, и отставной фаворит тоже проникся ко мне лучшими чувствами.

Меня приняли в тамошнее высшее общество, переселили в блатной угол, выделили койку с панцирной сеткой. Мой рацион обогатился продуктами повышенной жирности, проблемы с куревом канули в Лету. Жизнь наладилась.

Не обошел меня вниманием и хозяин зоны, страдающий тем же недугом, что и смотрящий. Моими стараниями двое этих достойных людей сделали, я бы сказал, несколько шагов навстречу друг другу. Смотрящий поднабрал вес, а подполковник за короткое время скинул аж пятнадцать кило и стал стройным как кипарис. Насколько тот может быть таковым при росте метр семьдесят на каблуках и весе сто двадцать килограммов.

Самое интересное состояло в том, что начальник медсанчасти нашего богоугодного заведения ничего против моей частной практики не имел. Напротив, он регулярно посылал за мной, когда приходило время правильно, по всей науке заканчивать запой.

Как-то раз я сказал капитану медицинской службы, ослабевшему после недельного заплыва в никуда, барахтающемуся в собственном поту, что мог бы попробовать вылечить его. Мол, думаю, получится.

– А на фига? – искренне удивился тот, допил чаек и вяло махнул ладошкой, дескать, выметайся отсюда, упал головой на подушку и закрыл глаза.

В свободное от медицинских подвигов время я убирал спортзал за блатного дежурного по этой самой площади и библиотеку за еще одного богатого Буратино. Не очень от всего этого уставал, зато имел возможность регулярно разминаться, принимать душ, а заодно и рыться во всякой интересной литературе типа географических справочников и книг по краеведению. В одной из них я и вычитал о том самом озере в горах, куда и лежал сейчас мой путь.

Добрался до места я уже после полуночи, протопав в общей сложности с пятью привалами чуть меньше двенадцати километров. Не так уж и плохо, если учесть, что идти все время приходилось в гору.

Я вышел к берегу, сбросил с плеч рюкзак, сильно потяжелевший за день. Попил водички из пластиковой бутылки, расстелил на земле спальный мешок. Заснул я сразу, как только рухнул на него, даже, кажется, еще раньше.

Глава 14
Курортно-оздоровительная

Пробудился я от пения птиц. Сел, открыл глаза, согнал комаров, затеявших бизнес-ланч на моей физиономии. Встал на ноги, вышел к берегу, огляделся, и аж сердце замерло от счастья. Я немало поездил по миру за годы службы, поверьте, но все равно увиденное впечатлило меня.

Берег, поросший сосняком и окруженный скалами, песчаный пляж. Да и само озеро с романтическим названием Шаманка. Метров под сто в длину и около шестидесяти в ширину. Нереально прозрачная, зеленовато-голубоватая вода. Воздух, наполненный ароматом хвои. Воистину та самая красота, которая выше Гения, потому что не требует понимания. Нет, что вы, это вовсе не из меня, а из Оскара Уайльда.

И все это, заметьте, совершенно не заплевано и не загажено. Потому что дорогу сюда люди не проложили. Добраться до этого нерукотворного счастья можно только пешком и через горки. Значит, любители как следует оттянуться на природе и засрать ее же на версты вокруг никак не могут прикатить сюда на своих навороченных внедорожниках. А переть своим ходом с рюкзаком на горбу для них в падлу. Уж лучше в Турцию, где все включено, или в Таиланд к дешевым бабам.

Те же граждане, у которых автотранспорта в наличии нет, пешим туризмом в большинстве своем не увлекаются. Максимум, на что они способны, это добрести, шаркая ногами, до ближайшего магазина с вином, водкой и пивом.

Поэтому народу здесь не наблюдалось. Не считая мужика на противоположном берегу. Услыхав мой вопль, этот маргинал вылез из старенькой, выгоревшей на солнце палатки, которая когда-то была оранжевой. Он глянул на меня, сплюнул и отвернулся, дав тем самым понять, что дружбы между нами не будет.

То, что надо. За время, проведенное на зоне, я досыта наелся человеческим общением и тоже хотел побыть наедине с самим собой.

На курорте положено отдыхать. Чем я и занялся. После легкого завтрака устроил заплыв в кристально чистой, умеренно прохладной воде. Повалялся на берегу. Постирал вещички и разложил их сушиться на камушках. Снова искупался, опять позагорал. В охотку подремал в тенечке. Лениво перекусил. С удовольствием повторил все ранее совершенное, за исключением стирки.

От всего этого я не то чтобы устал, просто проголодался. Поэтому прервал отдых и начал готовиться к торжественному ужину, объединенному с обедом.

Я достал из рюкзака удочку, собрал ее, насадил на крючок зерно кукурузы из банки и забросил в воду. Уселся в тени на камушек и приготовился вытаскивать одну рыбину за другой, как сосед напротив. Тот только успевал снимать ее с крючка и забрасывать в большущее пластмассовое ведро.

Так вот я и просидел в готовности больше часа, время от времени обновляя наживку. Местная хитрохвостая фауна склевывала ее, совершенно не тревожа поплавка.

Сосед напротив меж тем смотал уду и принялся разжигать костер. Начало темнеть, рыба явно засобиралась на ночлег, а я принялся доказывать самому себе, что праздничный вечер можно и нужно украсить пловом с тушенкой.

В этот самый момент поплавок, уныло лежащий на воде, вдруг задергался и нырнул. Это произошло настолько неожиданно, что я было растерялся, но тут же подсек и потянул согнувшееся в дугу удилище на себя.

Существо, угодившее на крючок, категорически отказывалось вылезать из воды и отчаянно сражалось за жизнь и свободу. Настолько мощно, что я даже испугался, не попалась ли мне местная Несси метра в два длиной. Или водолаз.

В итоге все закончилось очень даже хорошо. Для всех, кроме той рыбы, которая все-таки оказалась на берегу. Симпатичная такая, с заостренной циничной мордой, темной спинкой и белым брюхом, очень напоминающая ленка. Килограмма под два весом. Вторую, точно такой же породы, только покрупней, я выудил буквально через пару минут.

На этом кормление рыб я прекратил, потому что настало время питаться самому. Я выпотрошил улов, порезал, посолил и нанизал на шампур вперемежку с луком и даже кусочками сала. Достал из рюкзака бутылку… нет, не пошлой водки, а сухого белого вина. Красиво, как мне показалось, накрыл стол. Налил немного вина в хрустальный бокал из натуральной пластмассы и сделал крохотный глоток. Заел это дело кусочком прожаренной рыбы и тихонько застонал от прилива самых благородных чувств.

С праздником вас, дорогой друг! Ведь свобода, даже нежданная и непрошеная, это все равно праздник, посерьезней многих.

Напоследок я побаловал себя кружкой достаточно неплохого кофе, пусть и на ночь, зато под приличную сигаретку. Такая смесь пошла просто на ура.

Заснул я отчаянно счастливым, и снилось мне что-то донельзя приятное. Даже комары меня не донимали, потому что я не забыл опрыскать себя, любимого, какой-то остро пахнущей гадостью из баллончика.

Недельный отпуск на берегу дивного озера представлялся мне совершенно волшебным и бесконечно долгим. Так всегда бывает в начале отдыха.

Глава 15
Водно-туристическая

Волшебная неделя на берегу озера промелькнула, как фирменный скорый поезд, не успев толком начаться. Так проходит все хорошее в этой жизни. Настало время возвращаться в реальную действительность, то есть прибыть на место и попытаться разобраться, что же, черт подери, происходит и почему непременно персонально со мной.

Поэтому в одно прекрасное утро я проснулся пораньше, быстренько собрал пожитки и стартовал по холодку. Мой путь лежал к областному центру, где я собирался сесть в самолет, а перед этим разжиться хоть каким-нибудь документом, удостоверяющим мою личность.

С этим у меня в данный момент была напряженка. Единственную официальную бумагу с неразборчивой подписью и смазанной печатью я в первый же вечер отпуска использовал строго по назначению, то есть свернул в трубочку и прикурил от нее ту самую сигарету под кофеек. То, что от нее осталось, я потом забросил догорать в костер. И правильно сделал. В моем пиковом положении лучше, если что, оказаться никем, чем тем самым Зотовым В. К.

До областного центра топать и топать. Чтобы меня по дороге не перехватили, я решил пустить в ход домашнюю заготовку, которая пришла мне на ум в один из последних вечеров в лагерной библиотеке.

Недельный отдых не прошел даром. На обратном пути я чувствовал себя намного бодрее и утром четвертых суток вышел на окраину небольшого районного центра. Там я помылся холодной водой из колонки, побрился и переоделся.

Причесываться не стал. Из колонии я вышел со стрижкой «под Котовского», очень даже модной в определенных кругах. За почти две недели волосы на черепушке, конечно же, отросли, но не настолько, чтобы оскорблять их расческой.

Я сел в маршрутку и поехал в центр городка за покупками.

Заночевать мне довелось на берегу реки, по соседству с компанией крутых мужиков, любителей водного экстрима. Посидеть у костра, откушать под шашлык водочки из алюминиевой кружки, поговорить за жизнь ребята меня не пригласили, но и пинками не прогнали. За что сердечное им всем спасибо.

Поутру все они попрыгали в навороченные катамараны, рафты и каноэ, от души повеселились при виде моей «Ласточки», байдарки для бедных, и отчалили. Меньше чем через километр им предстоял поворот на юго-восток, туда, где начинаются скалы, пороги, шиверы, перекаты, бочки, подводные карманы и прочая адреналиновая прелесть, добавляющая перца в спокойную и монотонную жизнь офисного планктона. Чтоб было что рассказать потом томным девушкам вечерком в клубе или повспоминать среди своих в сауне, в промежутке между пивом и бабами.

Я же был человеком спокойным, даже робким по своей натуре. Поэтому мой путь лежал вниз по течению, по тихой воде.

С помощью ножного насосика я наполнил воздухом свое жалкое бюджетное плавсредство и поплыл себе, не особо торопясь, с перекурами и легкой дремотой. Так, чтобы меня обязательно кто-то догнал.

Лучший способ стать незаметным – это быть принятым в какую-нибудь компанию и быстренько заделаться в ней своим. Поэтому у меня и в мыслях не было ответить гордым отказом на предложение влиться в коллектив любителей спокойного и ленивого спорта на воде.

А оно, это самое предложение, обязательно должно было последовать, зуб даю. Потому что я знал волшебное слово и пропуск приобрел, не пожадничал.

Глава 16
Сексуально-героическая

Я неторопливо перебирал веслом, стараясь держаться в тени, поближе к берегу. Время от времени начинал клевать носом, а в промежутках между выпадениями из реальности лениво размышлял, продолжать ли путь или причалить и подремать в холодке под деревьями.

Тут-то меня настигли и окружили. Так сомалийские пираты наваливаются на беззащитное и незастрахованное торговое судно с грузом валенок и боеприпасов к ним.

– Не спи! – проорал кто-то над самым моим ухом. – Замерзнешь!

– Скорее уж расплавлюсь, – буркнул я и поднял голову.

Ого, целая флотилия! Семь байдарок, одна из них двухместная. Пятеро дам разной степени юности и симпатичности, трое мужиков. Все как один красные от загара, с облупившимися носами. Значит, на воде уже второй день, это как минимум.

– Почто один? – полюбопытствовал лохматый толстяк в адидасовской футболке, тот самый, который вывел меня из летаргии.

Судя по всему, он был командором пробега или просто считал себя таковым.

– Договаривались плыть втроем, но у ребят в самый последний момент возникли проблемы, – объяснил я.

– Это дерьмо плавает, – тонко подметил худощавый блондин, старавшийся держаться рядом с бронзовой от загара девицей спортивного вида в светло-зеленой майке-алкоголичке, обтягивающей мускулистые плечи. – По воде ходят.

– Умник! – презрительно бросила атлетка, тремя гребками приблизилась ко мне, умело пришвартовалась к борту и протянула ладонь. – Привет! Я Клара. – Она крепко, по-мужски сжала мою руку и даже встряхнула ее.

– Тогда я Карл, – схохмил я.

– А если серьезно?

– Кирилл. – Ничего другого в голову, расплавившуюся от жары, не пришло. – Очень приятно.

– Мне тоже, – заявила амазонка, окинула меня решительным взором и осведомилась: – Куда путь держишь?

– Туда. – Я указал веслом.

– Пошли с нами, – предложила девушка.

Не успел я обдумать это заманчивое предложение и тут же его принять, как заволновался толстяк, видимо, обеспокоенный тем, что решение принимает кто-то другой.

– Погоди, – начал он. – Тут надо…

– Водка есть? – перебил его здоровяк в панамке защитного цвета, сидевший в старенькой байдарке, выгоревшей до утери первоначального цвета.

– Десять бутылок! – гордо сообщил я. – Закупал на всю честную компанию.

– Ура! – прогремело над водой.

Так я влился в коллектив любителей отдыха на воде. Почти единогласным решением всех присутствующих. Один только блондин явно был не очень мне рад, но его мнением никто не счел нужным поинтересоваться.

Через час-другой наша армада причалила к берегу. Мы искупались, перекурили и принялись готовиться к торжественному ужину. У нормальных водных туристов, в отличие от сплавщиков‑камикадзе, ушибленных на всю голову, каждый ужин по-своему торжественный. Потому что он непременно проходит под стакан. А днем они любят попить пивка.

Шашлык-машлык из плохонького мяса, купленного в сельпо, мы бодро запили водочкой, более-менее охладившейся в речной воде. Несколько раз повторили, закурили.

Потом блондинчик достал из лодки гитару, настроил, заиграл и очень даже неплохо запел. На самом что ни на есть настоящем английском. Время остановилось, всем стало хорошо.

Но тут здоровяк по имени Гриша вдруг ни с того ни с сего сильно опечалился. Он выпил, потом налил персонально себе, снова брутально принял на грудь. Посидел, помолчал, опять откушал. После всех этих процедур Гриша поднял голову, окинул мрачным взором всю нашу компанию, сидящую у костра, обнаружил массу ушей, не закрытых лапшой, и тут же поехал по ним.

Началось и понеслось. Мемуары старого сурового солдата. Воспоминания о кровавой и героической чеченской войне. Знал о ней герой Гриша, как выяснилось, крайне мало. Вернее, вообще ни черта не ведал. Так, что-то самим им придуманное, навеянное патриотическими сериалами и прочей лабудой. Потом он отнял у блондинчика гитару и исполнил, жестоко перевирая слова, несколько песен тех военных лет, все почему-то на мотив зоновской нетленки: «Гоп-стоп, Зоя. Кому давала стоя?»

Не то чтобы я был против искусства, вовсе нет. Просто песен нормальных о той войне раз-два и обчелся.

Поэтому я тихонько поднялся, шагнул в темноту, раскатал на земле спальник, улегся на него, заложил руки за голову и принялся смотреть на звезды. Это происходило под аккомпанемент сурового и правдивого рассказа Гриши, разносящегося на многие километры.

Он повествовал о том, как однажды ночью угнал из танковой части «Т‑96». Странно, но я о такой модели никогда ничего не слышал. На этом бронеобъекте герой-одиночка и направился в аул к ваххабитам мстить за погибшего кореша. Он перебил там половину мужиков, а остальных повесил на танковой пушке за шеи и до утра катал по горным дорогам.

Я сплюнул и тихонько, но очень грязно выругался. Терпеть не могу, когда додики разного рода, ни к чему такому не причастные, начинают вслух рассуждать о моем собственном прошлом. Потому что я‑то на той войне как раз был. Заставить меня вспоминать о ней можно только под стволом. Пусть этим другие занимаются. Например, военные начальники: «И тут я приказал наступать». Плюс их адъютанты: «И тут я ненавязчиво намекнул старому дураку, что уже пора наступать».

Есть еще и тыловики со снабженцами. Те, правда, вслух ничего такого не произносят, но вид у них при этом как у кота возле бочки со сметаной.

Мы кормили там вшей, восстанавливали порядок, которого в тех местах сроду не было, и ничего хорошего обо всем этом сказать не можем. При всем желании. Если нам что и помнится, то грязь, холод, а еще глисты, прекрасно дополняющие помянутых вшей.

Я закрыл глаза и начал было с натугой засыпать. Но тут затрещали ветки, послышались шаги. В глаза ударил свет фонаря.

– Спишь, что ли? – Атлетичная Клара подошла и плюхнулась рядом.

– Заснешь тут.

– Точно, – согласилась она. – Шум стоит на всю округу. – Клара поставила на землю у изголовья бутылку. – Выпьем?

– Давай. – Я вздохнул.

– А может, после?..

– После чего?

– Идиот! – прошептала она и отставила бутылку подальше.

Потом Клара вдруг навалилась на меня мускулистым телом, взяла в стальной захват и принялась вытворять то, что в уголовном кодексе именуется развратными действиями. Все это она вытворяла с редким цинизмом и неподдельным энтузиазмом. Клара так жадно урчала и рычала, как будто это не я, а именно она провела кучу времени за колючкой, без любви, дружбы, вздохов на скамейке и прочей милой романтики.

Гриша ненадолго замолчал, а потом заорал со всей дури «Комбата».

Под это дело у нас и пошел процесс.