Текст книги "Куратор. Однажды, 5 500 лет назад…"

Из сладких грез вывел призыв к работе приложения Парекс-Такси. На экране нарисовался новый клиент. Я откликнулся и поехал вперед. Погода начала портиться. Солнце пропало, резкие порывы ветра поднимали мусор с дороги, швыряли на капот и в лобовое стекло автомобиля. Не завидую людям на улице в такую погоду. Новыми пассажирами оказалась семейная пара с большой разницей в возрасте. Он – взрослый мужчина, лет сорока пяти, в костюме, с ленинской бородкой-клинышком. Она – девица лет тридцати, может моложе, не знаю. Молодые женщины рядом со стареющими папиками прибавляют лет пять-десять как минимум. Мужчины же рядом с молодухами скидывают те же лет пять-десять. Закон сохранения возраста, наверное. Девушка была на что-то обижена и демонстративно капризничала. Мужчина сохранял самообладание. Это ему давалось нелегко.

– Куда едем? – спросил я, когда пассажиры расселись.

– Улица 26-ти Бакинских комиссаров, дом девять.

– Хорошо, – я улыбнулся в зеркало заднего вида.

Не знаю, может быть и не с севера, но казалось, что именно с севера небо затянули темно-серые тучи. Улиц Москвы лучи солнца не касались.

– Не надо было со мной ехать, – тихо сказал мужчина.

– Ты один не справишься, – ответила молодая жена-девушка-женщина.

– Справлюсь.

– Я подстрахую. Хуже от моего присутствия не будет.

– Миллионы раз справлялся. А теперь не справлюсь?

– А теперь не справишься. Сам прекрасно знаешь, что правила изменились.

– Не настолько, чтобы не считать меня мужчиной. Я сумею постоять за себя.

– Не спорь со мной. Твое поведение только подтверждает, как я права!

Ох, уж эти молодые любовницы, выносящие стареющим папикам мозги! Во мне слегка колыхнулась мужская солидарность. Надо спасать мужика от женского вероломства.

– Как-погода-то испортилась, – прервал ссору я, – не смотрели прогноз? Это надолго?

– Не смотрел, – спокойно ответил мужчина.

«Вот видишь, даже здесь тебе нечего сказать», – нешуточными молниями сверкнули глаза девушки.

Девица отвернулась к окну, демонстрируя, что дальнейшие события женскую половину не интересуют. Порыв ветра за окном подхватил кучу песка и пыли. Видимость на минуту пропала. Хорошо, что не едем, а стоим на светофоре, – подумал я.

– С утра стояла такая необычно хорошая погода, – я продолжал изображать метеоролога.

– Бывает, – с благодарностью согласился мужчина, видимо, был рад закончить разговор с истеричной спутницей, – в Москве такое часто случается?

– Не очень. А вы не местный?

– Мы с супругой больше в Лондоне обитаем. В Россию изредка приезжаем по делам, да родственников навестить.

– Понятно. В Москве ураганы не каждый день. Видимо, на небесах кто-то разгневался за грехи наши, – пошутил я.

– Вы верите в бога?

– Нет. В церковь не хожу. В детстве родители меня крестили. По взглядам я, скорее, атеист. А вы?

– В бога? Нет, конечно. По роду профессиональной деятельности я знаю, что люди вкладывают в понятие бога. Это далеко от истины.

– Поясните?

Поток машин сгущался. Мы двигались очень медленно, постоянно останавливаясь. Интересная беседа скрасит унылую езду, – обрадовался я.

– Люди вкладывают в понятие бога создателя всего сущего на Земле. Тот создал человека, природу, животных, дал им заповеди. Теперь высшее существо сидит где-то сверху и наблюдает за каждым нашим шагом. На каждого жителя Земли заведено некое досье, куда вписываются добрые поступки и грехи. По окончании жизненного пути, эта папка поднимается наверх, где решится судьба бессмертной души человека: ад или рай.

– А на самом деле не так? После смерти ничего нет? Человек самостоятельно эволюционировал из обезьяны?

– Нет так. В случае с человечеством все просто: земных людей создала более высокоразвитая цивилизация, которую можно с большой натяжкой назвать богами. Вопрос в другом: кто создал цивилизацию наших прародителей? Те были всегда? Они в сами эволюционировали из обезьян на собственной планете? Или их создала еще более высокоразвитая цивилизация? Во Вселенной существует некий сверхразум, который управляет миром? Где он?

– И какой же ответ?

– Ответа нет. Создатели человеческой цивилизация также, как и мы страдают от непонимания собственного места в мире. Они живут дольше нас. Они умнее и талантливее. У них чудеса техники и науки. Но одно нас объединяет: ощущение жуткого одиночества во Вселенной. У них есть собственное учение об эволюции, раскопки, черепа древних гуманоидов. Есть темные пятна и нестыковки в теории эволюции. Наши прародители создали земное человечество, чтобы разобраться в насущных проблемах, найти ответы, на которые есть лишь вопросы.

– Нашли?

– Нет. Не нашли. Загадок стало только больше: что делать с планетой Земля в дальнейшем? Чем должен завершиться эксперимент? Имеет ли человеческая раса и разум самостоятельную ценность в свете ее искусственного происхождения? Имеет ли право создатель уничтожить человечество за ненадобностью? Можно ли бросить нас на произвол судьбы и снять наблюдение?

Первые крупные капли дождя упали на лобовое стекло. Поток машин полностью остановился. Среди бела дня стемнело, как ночью. Я поежился и переключил фары на дальний свет.

– Похоже, мы здесь надолго.

– Возможно. Но человечеству теперь будет труднее.

– Почему?

– Создатели человеческой цивилизации уходят с Земли. Им теперь не до нас.

– Зачем ты ему все это рассказываешь? – с раздражением спросила молчавшая до сих пор девушка.

– Маргарита, солнышко, прошу тебя не волнуйся. В том, что я говорю нет секрета. Это открытая информация. Ее можно найти в интернете, увидеть по телевидению. Срабатывает принцип человеческой психологии, что серьезные тайны лучше прятать на самом видном месте. Среднестатистические обыватели не желают верить. Им не до этого. У них полно бытовых проблем: заработать деньги, вылечить стариков, жениться, воспитать детей, купить путёвку на море. Девяносто девять процентов населения совершенно не интересуются проблемами мироздания. Что хотят боги? Есть ли тупик в развитии их собственной цивилизации? Большинству – все равно.

Вспомнились кадры из популярного телеканала Пен-ТВ, рукопись, найденная на кухонном столе, убиенный Иван Тимофеевич. Разруха в моей квартире, испуганный Барсик. Все как-то переплеталось и дополняло друг друга. Случайно ли? Возникло ощущение, что приключения на этот раз безобидно не закончатся. Необычный пассажир, подумалось мне, но интересный.

– Странно, в последнее время меня часто посещают схожие мысли, – начал я глупую исповедь, – жил я себе припеваючи, никого не трогал. Но однажды утром на столе обнаружил неизвестную рукопись. Листов примерно около ста. Откуда она взялась? Ума не приложу.

– И что же?

– В ней описано, как представители планеты Ахорн проводят на Земле эксперимент с человечеством.

Я улыбнулся, развернулся к пассажирам сзади. Неожиданно для себя, встретил строгие и напряженные лица. Хорошо, хорошо, я отвернусь. В зеркало заднего вида увидел, что пассажиры переглянулись.

– Где сейчас эта рукопись? – спросила девушка, мужчина ее одернул.

– Обычно я вожу ее с собой. Читаю в перерывах между заказами.

На улице бушевал настоящий ураган. Деревья клонились до земли, по стеклам струились потоки мутной воды. В салоне машины повисла относительная тишина. Сейчас начнут лопаться электрические лампочки, подумал я. Что-то здесь не так.

– Но сегодня оставил дома, – решил я похитрить, – знаете ли, надоело это скучное чтиво. Не интересно. Засыпаю на второй странице.

Наверно, зря сболтнул лишнее. Я поежился, поправил зеркало заднего вида. Мне казалась, что рукопись, лежащая в бардачке, сейчас задымится и выдаст свое местоположение. Излишняя болтливость еще никогда не доводила никого до хорошего. Вспомнилась Наташа, советовавшая никому не говорить про находку. Кто ж меня тянул за язык?

– Любезный водитель, нас очень заинтересовал ваш рассказ, – прервал молчание мужчина, – я профессионально занимаюсь подобными проблемами. Планета Ахорн встречается во всякого рода изотерических источниках чрезвычайно часто, чтобы считать ее выдумкой или розыгрышем. Ее иногда называют Ахерн, Пахорн, Ахо. Вы не могли бы оказать превеликую услугу земной науке и человечеству? Покажите рукопись! Я бы снял с нее копию.

– Извините, я не скоро еду домой, – ответил я, почему-то мне не хотелось отдавать находку наглому полуиностранцу, – рабочий день только начался.

– Я оплачу.

– Мне надо работать! – почти взвизгнул я.

– Давайте я оплачу дорогу в два конца. Принимайте новый заказ до вашего дома! Как вас зовут?

Мужчина подался вперед. Еще немного и я пропаду. Отдавать рукопись не хотелось. Даже за большие деньги. Почему? Чем она мне дорога? Прикипел?

– Меня зовут Сергей.

– Очень приятно, Сергей. А меня зовут Джордж Вельяминович Стариков.

– Очень приятно, – буркнул я.

– Моя супруга – Маргарита Павловна Старикова.

– Ага.

– Я – профессор Лондонского университета, преподаю астрофизику. Возможно, в вашей рукописи ничего интересного нет. А, возможно, в ней содержится важная информация для всего человечества. Мне надо на нее взглянуть. Прошу Вас!

Мужчина перегнулся через сидения и последние слова громко произнес прямо мне в ухо.

– Сядьте, пожалуйста, – попросил я.

Мужчина откинулся назад. Что я теряю? Зачем мне эти листочки бумаги? Вдруг, профессору они нужнее? Тем более, он заплатит большие деньги!

– Сколько?

– Мне надо посмотреть, тогда Я назову цену. Если это то, о чем я думаю, то заплачу тысячу долларов.

– Маловато, – я вдруг почувствовал, что мужчина без труда выложит большую сумму денег.

Цена рукописи росла с каждой секундой. Во мне проснулся торгаш. Возможно, в роду были купцы… Две тысячи… Пять… Десять?

Что мне с тысячи долларов? Я почувствовал, что могу озолотиться. Вот, что значит оказаться в нужное время в нужном месте! Подобный шанс выпадает только раз в жизни! Сколько запросить с русского иностранца? Пять? Десять тысяч долларов? Сколько, Сергей, вам надо для полного счастья? В принципе, для жизни имелось все необходимое: квартира, машина, на развлечения и досуг хватает. Почему же у меня нет заветной мечты, как у других людей? Я не вздыхаю в тишине ночи о даче или яхте? Может пуститься на свалившиеся с небес деньги в кругосветное путешествие? Или попросить иностранца опубликовать мой новый роман? Пускай даст денег на тираж еще не написанной книги. Сколько нужно для публикации и рекламной кампании? Не знаю!

– Две тысячи? Пять?

– Мне надо подумать.

Ветер за окошком резко стих.

– Мне рукопись особо не дорога, – я продолжил рассуждать вслух, – и вижу, что вам она нужнее. Я также вижу, что деньги у вас водятся и немалые. Возможно, эта рукопись принесет пользу человечеству. И я не против ее продать, но мне надо подумать о цене и проконсультироваться.

Дождик прекратился. Среди туч наметился просвет.

– Но это может оказаться пустышкой, не имеющей ценности.

– Может и так, – согласился я, – но что-то подсказывает, что рукопись настоящая. Это то, что вам нужно. Будем надеяться.

Затор из машин медленно пришел в движение, мы тронулись с места.

– Прошу вас, не думайте слишком долго, – Джордж откинулся назад, как бы устало продолжил, – послезавтра рано утром мы вылетаем в Лондон. Давайте попробуем достичь компромисса за это время.

– Хорошо, – согласился я деловым тоном, – я вас услышал.

– Сами читали рукопись?

– Не полностью. Только третью часть, может меньше.

– Полученное знание в неумелых руках может привести к катастрофе. Предупреждаю вас.

– Вы шутите?

– Нисколечко. Присмотритесь к окружающему миру. Многие вещи, которые кажутся обыденными и случайными, закономерны и предопределены чьей-то чужой волей. И только вам решать подчиняться этой силе, сотрудничать с ней или сопротивляться.

Мужчина не угрожал. Он говорил тихо, спокойно, как читали лекции о международном положении в позднем Советском Союзе. Всё правда, поспорить не с чем. Но истины замылены, неэмоциональны, слова потеряли первоначальный смысл. Верилось с трудом.

Где-то я читал, что на заре человечества слова обладали магическими свойствами. Любое слово творило чудеса. Но с течением времени наша речь теряла первоначальную силу. Чем чаще слово употреблялось, тем быстрее слабело. И сейчас в современном русском языке практически все изречения пустые, не имеющие силы. Разве, что матерные. Те пока еще имеют эмоциональную и магическую силу из-за редкой употребляемости в обычной жизни. Современным магам сложно творить заклятия – необходимо выдумывать новые волшебные слова и их сочетания. Найденные звуки рассказывать никому нельзя, и передавать следует только лучшим ученикам, дабы заклинания не потеряли смыл и силу.

– Мировой воле я сопротивляться не смогу. Не того масштаба я человек. Вы правы.

– Вы слишком скромничаете, Сергей. Я чувствую вашу силу. Дайте побольше времени, и я расскажу вам о многом.

– Хорошо, в следующий раз обязательно, – согласился я, – как прилетите из Лондона – договоримся о встрече.

– Возьмите визитную карточку и дайте свой номер телефона. Сегодня вечером созвонимся и обговорим детали. Хорошо?

– Ага, – кивнул я.

– И еще, Сергей. Не хотел вам говорить, но думаю, что буду потом жалеть. Если у вас появится другой покупатель – я дам в два раза больше. Хорошо?

Маргарита стукнула по коленке Джорджа. Тот сделал вид, что не заметил. Ставки росли с каждой минутой. Первый раз в жизни я не упустил подвернувшийся шанс за три копейки в первые же мгновения. Может статься, выгорит выгодная сделка. Не думал не гадал, а на третий день стал богатым, как царь морской! Вот дела!

– Договорились, Джордж, – я улыбнулся в зеркало заднего вида.

Мы неслись по практически свободному Ленинскому проспекту с максимально разрешенной скоростью. Светофоры встречались только зеленые. Удача неслась прямо в руки. На небе без облаков ослепительно светило солнце. Через десять минут я свернул во дворы, подъехал к придомовому шлагбауму. Джордж рассчитался по двойному тарифу. Я протянул ему визитную карточку.

– Жду вашего звонка, – сказал на прощание иностранец.

– До встречи, – улыбнулся я в ответ.

– Какой же ты лопух, – услышал я голос Маргариты.

– Прекрати, – пшикнул Джордж.

Я отъехал немного и припарковался у магазина «Парижская Мода». Отключил приложение Парекс-Такси. Надо было обдумать сложившуюся ситуацию. Что-то в моей размеренной жизни изменилось с появлением странной рукописи. Вдруг, я смогу разбогатеть? Правильным ли решением станет избавление от воспоминаний Керна? Но не бесплатно же. Когда деньги сами плывут в руки, не зевай. Продам, и жизнь войдет в привычное русло. К чему мне перемены? Я привык к комфорту размеренной жизни московского холостяка. Я нагнулся к бардачку и достал рукопись. Что же в тебе такого? Новая библия? Я отыскал завернутый снизу уголок:

К сожалению, нас не оставляли в покое. Восемнадцатое столетие прошло в бесконечных войнах.…

Нет, не то. Надо узнать, чем заканчивается история Керна. Читать произведение от корки до корки не было времени. Потом, может быть, когда-нибудь я обязательно дочитаю. Даю слово! Если понравится концовка – сделаю копию. На последних страницах должна быть отгадка. Я перевернул рукопись, отсчитал от конца десять станиц…

Глава 15

В начале 1971 года в ЦИЛ пришел приказ о завершении эксперимента. Как сейчас помню этот слякотный январский день. 15 января. Печальная дата для нашей миссии на планете Земля. В пояснительной записке к приказу было сказано, что на Ахорне продолжается хронический и системный экономический кризис. Средств на поддержание и проведение сомнительных для материнской планеты исследований нет. Правительство приняло решение сократить финансирование исследовательских программ, не сулящих немедленной выгоды. Ахорнцам пора вернуться к истокам и сконцентрироваться на решении проблем родной планеты.

Всем сотрудникам следовало в плановом порядке завершить текущие, в том числе недавно начатые, эксперименты. Ни в коем случае не начинать новые. Долгосрочно действующие проекты необходимо довести до логического конца, не причиняя вреда планете и человеческому обществу. К середине 2021 года завершаются любые программы, и миссия покидает планету. Нам любезно предоставили пятьдесят лет на доработки и зачистку следов кураторской деятельности.

Это сообщение прогремело, как пушечный выстрел в мирное время. Мы знали, что на Ахорне полно проблем. Но надеялись, что трудности разрешатся. Ведь, наши руководители мудрые и умные люди. Выход будет найден. Но почему-то не получалось. Рождаемость падала и население сокращалось. Экономика провалилась в глубочайшую многовековую вековую рецессию. Я знал, что в развитии любой цивилизации бывают кризисы, спады и подъемы. Можно надеяться, что кризис на материнской планете закончится через пятьдесят или сто лет. Тогда земной эксперимент возобновится с новой силой. Потратив на планету Земля более семи с половиной тысяч земных лет, я плохо понимал, что буду делать в мирной и бесперспективной жизни на Ахорне. Кому я там нужен? Пойти на пенсию? Переучиваться в дизайнеры или строители? Какие сейчас специальности требуются на Ахорне?

Я сидел у окна, смотрел на бескрайнюю тунгусскую тайгу, думал о прошедших годах и нашей миссии. Знал ли я, что эксперимент рано или поздно закончится? Если честно, знал. Но не думал, что это чудо завершится так быстро. Не хотел, не готовился. Надеялся на продолжение. Это как роман с девушкой, начинаешь новые отношения и никогда не думаешь, что они закончатся. Делаешь все, чтобы они длились до старости, чтобы про вас помнили дети и внуки. Спустя какое-то время, девушка уезжает в другой город. Ты грустишь, не спишь ночами. Тебе грустно. Но через полгода успокаиваешься от осознания того, что история закончена.

Мы не хотели завершения миссии на Земле. Я видел перспективу, знал, что надо делать, куда двигаться, каких блестящих результатов можно добиться. Нужно только время, коллеги-сподвижники и минимальное финансирование.

Однако за нас решили иначе: к 1980-му году сокращается персонал в два раза. В 1990 году – еще на половину, и так далее. В 2010 году в ЦИЛе должно остаться пять-шесть человек. Не густо, прямо скажем. Пришло ли подобное распоряжение заклятому сопернику Снарку? Вероятно, да. Могу предположить, что он его инициировал, имея серьезные связи в научных кругах Ахорна. Я же никогда не был силен в подковерных баталиях, в манипуляциях и хитросплетениях интриг. В сравнении со Снарком по этой части я был, как младенец.

Как же было обидно заканчивать эксперимент, когда стало получаться что-то на самом деле хорошее. Россия переродилась в величайшее государство – СССР. Страна к 1971 году находилась на пике могущества – семимильными шагами росла экономика, развивалась наука и техника. Самое лучшее образование и здравоохранение дополняли картину всеобщего благополучия. Еще тридцать-пятьдесят лет назад советские разведчики охотились за техническими и научными достижениями западных держав. Теперь ситуация кардинально переменилась. Западные спецслужбы активно вели подрывную работу среди советской интеллигенции. Мы знали это, частично контролировали, но не придавали решающего значения. А зря.

Как ни печально, но кураторы Ахорна – люди подневольные. Мы ударными темпами отработали последнюю десятилетку. Заложили тысячи заводов, строек, дорог, новых проектов. Из последних сил помогали разогнать экономику, науку и технику. Продолжили вкладывать силы и средства в культуру. В конце семидесятых на экраны кинотеатров вышли шедевры киноиндустрии, поэты писали стихи, композиторы – песни. Мы организовали целый культурный десант на Запад. В Америку поехали воспитанные советской школой поэты, писатели, скульпторы, художники, артисты и простая интеллигенция. Потом культурный поток на запад назвали третьей волной русской эмиграции.

Апофеозом ударной десятилетки стала Московская Олимпиада – подлинный праздник мира, спорта, культуры и развитого социализма. Впечатление от праздника подпортил демарш американцев с игнорированием Олимпиады. Войну в Афганистане наши специалисты, надо сказать, просмотрели. Как всегда, а в то время особенно, мы старались больше доверять людям. С другой стороны, были слишком заняты текущими делами и завершением миссии на Земле. К лету 1980 года наш офис опустел ровно наполовину: из ста двадцати одного сотрудника осталось только шестьдесят. Мы перераспределили обязанности и продолжили работу.

Вышестоящее начальство нам не благоволило. Сокращение сотрудников Снарка шло по другому сценарию. Оказывается, что ЦУЧ сокращали лишь на 10 процентов и только в 1990 году. А в восьмидесятом году его кураторы развернули полномасштабную деятельность: стратегическая оборонная инициатива, лазерное космического оружие, технология «Стелс», многоразовые космические корабли, компьютеры и микроэлектроника.

Что происходило дальше, всем известно: стремительный развал советской империи. В начале восьмидесятых годов, мы поняли, что проворонили глобальное вырождение и предательство российских элит. Мы, как советники и кураторы уходили, предполагая, что воспитали надежную смену: пионерия, комсомол и партия работали и готовили подрастающие кадры. Но оказалось, что оставить страну было практически не на кого. Снарк и его подопечные умело отработали по нашей территории: кого надо подкупили, кого надо убрали и запустили масштабную пропаганду по телевидению и печатным СМИ. В 91-м году Советский Союз исчез с политической карты мира.

В конце восьмидесятых мы мучительно думали, что же делать? Как спасти мир, как спасти коммунистическую идею? Почти случайно появилась идея перенести центр приложения сил на Китай. Американское влияние там ощущалось слабо. Янки разграбляли Россию, на территории Поднебесной предстояло осуществить маленькое экономическое и политическое чудо. Сказано – сделано. Людей в нашем распоряжении оставалось критично мало, и нам пришлось бросить Россию на произвол судьбы. Все силы бросили в Китай. Девяносто процентов персонала работало по Поднебесной. Все многолетние наработки, архивы, технологии, расчеты переправили на территорию КНР. Страна с миллиардным населением благодарно пошла вверх.

Снарк трубил победу, плясал победный танец на развалинах Советского Союза, а мы работали день и ночь над развитием Китая. В 90-м году нас сократили в половину и оставили только тридцать сотрудников. Офис Снарка тоже сокращался. Не знаю, заметили ли вы, но сокращение штатов ЦУЧ мгновенно отразилось на компетентности высших чиновников загнивающего Запада. Какие-то нелепые высказывания, решения, растерянность. Как младенца оторвали от груди. Началось стремительное старение правящих элит.

США теряло темпы экономического развития. Пропали революционные и инновационные идеи. Союзники США по блоку НАТО перестали понимать друг друга. Росли противоречия, пускай, не всегда явные. Гегемония Штатов зашаталась. Это было радостно и одновременно страшно, ведь мы хорошо представляли, что последует за падением Америки. Смогут ли люди без кураторов из Ахорна, сохранить сильное государство, не развалится ли общество, не покатится ли мир по апокалиптическому сценарию в тартарары?

К 2000-му году Китай смело вклинился в ведущие экономики мира. Наши соперники банально проворонили рывок Китая. Когда заметили, было слишком поздно.

В наших офисах произошли очередные сокращения сотрудников. В ЦИЛе осталось всего пятнадцать человек. Но и Снарк нес потери, их сократили на двадцать пять процентов. Привыкшие работать в тепличных условиях с кондиционерами и горячей водой снарковцы неохотно ехали в забытый богом Китай, продолжали по инерции паразитировать над лежащей на лопатках Россией. Нам было подобное поведение соперников только на руку. Китайцы оказались способными и исполнительными учениками. Не такими энергичными и креативными, как русские, но более добросовестными и трудолюбивыми.

Я даже пожалел, что Китаю ранее не уделял больше внимания. Чтобы учесть уроки развала Советского Союза, при нашем участии в Китае создали специальный институт изучения проблем СССР. Китайцы копали и грызли гранит науки, искали новые решения, развивали экономику, науку и образование.

После 2010-го года нас осталось всего семь человек. Нормальной работы уже не получалось. Что сделаешь столь малочисленным составом в масштабах всей планеты? Ничего. На этом этапе мы собирали информацию, каталогизировали, писали отчеты, подготавливались к полной эвакуации. Как ни странно, у меня появилось больше свободного времени. Я ходил в кино, читал книги, думал, иногда часами сидел на берегу реки и смотрел на закат или встречал восход. Мне предстояло смириться с неизбежным, с завершением огромного этапа в жизни – работой на планете Земля. Думаю, что всех нас посещали подобные мысли.

Мое унылое существование неожиданно окрасилось незабываемыми красками. Служебные романы у нас не приветствовались, хотя и случались. По крайней мере, я себе никогда не позволял. Были красивые девушки, были умопомрачительные, были стервозные, были разные. Как-то выходя из кинотеатра в Пекине, я заметил знакомый силуэт. Потом на выставке живописи в Дрездене, потом в Лувре и Третьяковкой галерее. Вначале думал показалось, потом присмотрелся – нет, точно она: Накта из отдела гуманитарных вопросов. В Питерском Эрмитаже я не выдержал и подошёл:

– Накта, вы меня преследуете?

– Во-первых, здравствуйте, Керн! А во-вторых, очень жаль, что вы совсем не читаете мои отчеты и заявки. О том, что поеду в Питер, я написала заявку еще месяц назад.

Да, было, вспомнил я. Она права. Действительно, в последнее время, я находился в некоторой иной реальности и не вникал в деловую переписку. Зачем? Все летит к чертям. Большинство сотрудников занималось делами самостоятельно и заканчивали старые проекты по собственному графику.

– Выходит, это вы преследуете меня, – Накта улыбнулась.

– Нет, что вы! – смутился я, – это случайно. Хочу на прощание запомнить планету Земля со всеми ее прелестями. Ведь здесь действительно немало интересного, чего на Ахорне не сыщешь.

– Это правда. Приглашаю вас в зал импрессионистов! – Накта умело сменила неловкую тему разговора.

– Показывайте, – согласился я.

Девушка повела меня по широким мраморным лестницам вверх. По дороге рассказывала про художников и скульпторов, про ренессанс, романтизм и символизм. Не будучи тонким ценителем искусств, я вдруг проникся. Надо сказать, что ходить по музею с Нактой гораздо интереснее и познавательнее. Она подводила меня к какой-нибудь картине, ставила на определенное место, просила закрыть правый или левый глаз.

– Видите? – спрашивала она.

– Что?

– Сам, сам, – хитро улыбалась Накта.

Я смотрел, щурился, через пять минут в контурах конского хвоста проступал силуэт дьявола или в глазах девушки разливался бескрайний бушующий океан. Накта, как ребенок радовалась, что у меня получалось увидеть задумку художника. Хватала за руку и тащила в другой зал. Совместная экскурсия была волшебной.

Время замедлилось. Мы ходили по музеям Питера: Пушкинский, Кунсткамера, Петропавловская крепость. Пили прекрасное краснодарское вино, облокачиваясь о перилла разводных мостов. Делали памятные снимки среди колонн Казанского собора. Так продолжалось почти неделю. Мы посетили все популярные музеи, некоторые по нескольку раз, на практике познакомились с картой вин большинства ресторанов на Невском проспекте.

Я влюбился. Как в юности, беззаботно и самозабвенно. Я смотрел на Накту и не мог оторвать взгляда. Слушал ее голос и готов был делать это вечно. Я держал ее за руку и не хотел отпускать. Я вспомнил стихи, которые учил когда-то в школе, и громко декламировал их на набережной реки Фонтанки. Стихов было немного, и они быстро закончились. А желание осталось. Оказалось, что Накта сама писала стихи. Я удивился, она прочитала. Мне понравилось.

В одно прекрасное утро, мы проснулись на двуспальной кровати служебной квартиры. Я открыл глаза, рядом со мной лежала совершенно голая, красивая, обалденная, идеальная, талантливая, умная, желанная. Я поднял простыню, видение не пропало, мне не показалось – Накта была рядом. Я потрогал грудь, провел рукой по волосам, плечам, талии, бедрам. Накта открыла глаза, улыбнулась. Не давая сказать хоть слово, я поцеловал ее губы…

Мы не выходили из квартиры три дня. Почти не разговаривали. Смотрели и понимали друг друга с полуслова.

– Ты не обижаешься на меня? – спрашивал я мысленно.

– За что? – отвечала мне совершенная девушка.

– За то, что так долго не замечал тебя.

– Нет.

– Почему?

– Тогда бы не было сегодняшнего дня. Всему свое время.

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты есть.

– Я здесь такая, потому что ты здесь и со мной.

– Без тебя меня нет и больше не будет.

– И меня тоже.

– Мы не умерли?

– Нет. Теперь мы бессмертны.

– Мы будем жить вечно?

– Это не имеет значения.

– А что имеет значение?

– Наша любовь.

– Я тебе еще не говорил, что люблю тебя.

– Мог бы и сказать.

– Я тебя люблю.

– Я тебя тоже.

– Ты счастлива?

– Мужчины в отношениях чрезвычайно предсказуемы.

– Извини.

– Я почти счастлива. Если бы сейчас съесть хороший бутерброд с колбасой и майонезом, ощущение счастья стало бы безграничным…

Я первый раз был по-настоящему счастлив и не хотел менять ничего. Моя карьера летела коту под хвост, но я не жалел об этом ни секунды. Наша природа несколько отличается от земной. Мы реже влюбляемся, вероятно, потому что живем дольше и нет необходимости быстрее выйти замуж или жениться, чтобы оставить потомство. Судьба мне подарила Накту, чтобы сгладить потерю любимой работы? Что ж? Может, так и надо. Кто-то наверху затейливо рисовал линию моей судьбы. И я на него не в обиде – спасибо за Накту!

Мы вместе вернулись в ЦИЛ. Представляю, какой фурор подобное событие произвело бы в прежние времена. А сейчас у нас получилась скромная вечеринка на пять персон.

– Шеф, что собираешься делать после закрытия миссии на Земле? – спросил меня помощник Парк, уже прилично выпив.

– Поеду на Ахорн, куплю домик у озера, заведу кроликов, если Накта не против, конечно?

– Ты ему ничего не рассказала? – Парк пристально посмотрел на Накту.

– Нет. Это не мой секрет.

– Друзья, вы от меня что-то скрываете? – весело спросил я, – какой-то сюрприз или розыгрыш?

– Может, Накта, ты передумала? – строго спросил Парк.

– Нет. Про работу мы почти не говорили. Нам было некогда.

– Шеф, тогда я тебе скажу об этом первым. Сотрудники уже всё знают. Мне неудобно.

– Что случилось? – довольная улыбка сползла с моей физиономии.

– Дело в том, что мы приняли решение: после завершения миссии, никуда не поедем. Мы остаемся.

– Кто это мы? Кто решил? Когда? – я отставил недопитый стакан с виски.