Книга: Раковый корпус - Александр Солженицын

В середине 50-х (я точно не помню год, примерно 1954-1955, важнее другая отметка - через пару лет после смерти Сталина) в Ташкенте в местную онкологическую больницу приезжает небольшой, хорошо живущий, руководитель с женой. У него раковая опухоль на шее, надо ложиться, а хочется всё как-то получше оформить, желательно с блатом, по договорённости, ну и вся вот эта вот обычная суета. Да ещё извечный вопрос: может лучше в Москву?

Но товарищ всё-таки остаётся в местной больнице, проходит (брезгливо) в палату, отмечает (пока мельком) многочисленных её обитателей, а дальше начинается магия. Все его соседи-больные, выступившие набросками на первых страницах - такими незначительными, что читатель сам не обращает на них должного внимания, постепенно раскрываются и превращаются в личностей. Если бы я не читал ранее ГУЛАГа я бы не знал, что к чему, а так то я уже насмотрелся на эту способность Солженицына - быть вместилищем душ.

Я ведь почему не сконцентрировался на тех, кто был в палате? - потому что на них не сконцентрировался начальник, от лица которого я читаю эти строки. В повести моего издания порядка 530 страниц и все они написаны от лица разных людей или, скорее, изнутри разных людей. Понимаете, это такое непрекращающееся многоголосье, которое у Солженицына до удивительного гармонично. Так мы можем читать прямую речь одного из героев, потом абзацы, которые идут, как бы от автора, а на самом деле изнутри того же героя, следующий абзац "авторской" речи может вклиниться изнутри проходящей мимо уборщицы, затем продолжится от предыдущего героя, а потом прямая речь третьего. И во всём этот нет ни грамма путаницы. Может быть не каждый, конечно, отследит от чьего лица в данный момент вещает автор, но это не так важно - потому что внутри то будут откликаться, усиливаясь, соответствующие чувства - а оно всё именно для этого и сделано. Чтобы быть ближе, чтобы быть глубже.

Начинается эта больничная повесть достаточно просто, мы наблюдаем именно то, что ожидаем - сборище самых разных больных: отчаявшихся, надеющихся, собирающихся или не собирающихся умирать, но всё равно находящихся вплотную к мучительной смерти. И во всём, индивидуально вокруг каждого, сгущающемся мраке мы знакомимся с каждым из них. Но не через авторское описание, опять же ж - а (по большей части) через их прямую речь и непосредственные поступки. Именно поэтому всё так живо и по-настоящему. Нет того невидимого существа, которое бы сразу всех описало. Вот вошёл наш начальник (Русанов) в палату - перед ним серая масса. И перед нами, соответственно, тоже - ведь мы знаем не больше его! Наши знания о героях находятся ровно в той же точке, в которой общие знания героев друг о друге. И далее узнают друг друга они и мы вместе с ними. Мало того, вдруг Русанов уже не центральный персонаж. На какой-то момент центром становится общий гул, из которого, позже, всё таки выделяется один голос Костоглотова.

Но не только это. Примерно в тот самый момент всеобщего гула ты замечаешь (постепенно, не сразу), что перед тобой не просто палата ракового корпуса - перед тобой, каким-то невероятным образом, складывается модель России. Кажется, автор совсем не планировал такого, по крайней мере не подчёркивал, не пытался её вывести - просто в этих условиях, в практически приговорённой к смерти палате - модель нашей Родины сложилась сама собой. С тех пор, каждый человек становится не просто отдельной личностью - из-за его плеча начинает выглядывать соответствующее ему сословие или социальная группа или идеологическое направление мышления. И как же сильно, как же мощно они выступают...

Люди, которые варятся в смертоносной среде нет-нет, да и позволят себе выстраданный годами монолог и тогда ты делаешь паузу, останавливаешь и... не переворачиваешь страницу, а пролистываешь назад и снова прочитываешь только что пережитое.

Знаете, очень легко выступать от лица борца с системой, когда ты сам эту систему ненавидишь. Вложи свои мысли в чьи-то уста и глаголь истину. Но чтобы столь же убедительно выступать от лица сталиниста, доносчика, охранника ГУЛАГа (ненавидящего зека за то, что работают плохо, а пайку получают), от лица бригадира (задумавшегося над своей жизнью и почти переродившемуся, да не успевшему пожить бабочкой - ибо рак), от лица вечно молчавшего в тряпочку и подавляющего в себе любое инакомыслие научного деятеля путём уступок скатившегося от сотрудника института до библиотекаря - молчавшего, чтобы не загребли (ибо видел), молчавшего, чтобы жена жила, чтобы дети росли - и оставшегося одному без детей, которые уехали и знать его не хотят - для кого тогда были все эти десятилетия смирения и подавления? - да, Шулубин тогда мощнейшую речь сказал, таким словом, я уверен, и убить можно.

А знаете, что ещё есть в этом одном из самых страшных мест на земле (если брать в расчёт только мирное время)? - Надежда. Все, абсолютно все, живут только ею. Неважно насколько ты умён, насколько осведомлён - любая (даже самая ненаучная) надежда - это лучик в твоём царстве тьмы. И даже не понятно, где тьмы больше - внутри каждого из них или снаружи в палате, больнице, стране.

Так хочется создать свой уютный мирок и выйдя (войдя) в него найти там покой. Но возможен ли он, когда снаружи бушует рак? Вот Костоглотов, который пришёл умирать, всё-таки выходит и окунается в этот самый мир вне своего ракового корпуса, но что его ждёт там? Куда не пойди - всё лишь модель заражённого общества и внутренней тьмы. Вообще, эти последние десятки страниц - они гениальны. Его блуждание по городу, поход в зоопарк и попытка найти (не счастье - счастье невозможно, а хотя бы) минуты радости - оно так... тщетно. На этом моменте мне хотелось отложить книгу и не дочитывать последние 20 страниц - до того я боялся за него. Уж лучше так, оставить человека на улицах города в пока ещё приподнятом настроении, потому что я, как читатель, вижу, что не к добру всё идёт - так пусть лучше я запомню его кратковременно счастливую спину, чем на меня свалятся полные несчастья его тело с душою. Нет, иногда, решительно невозможно сохранять в себе надежду. Тебя бросает, тебя ведёт, тебе кажется, что ты в состоянии потока (а значит верной дорогой идёшь), но потом замечаешь: вот уже третий поворот не туда. А где он, твой путь, неизвестно. По-настоящему то не знаешь ни ты, ни всевышний Автор. И всё, что остаётся, это наскрести ещё немного надежды и снова идти вперёд - стараясь, разве что, не лучший путь найти, а остаться человеком.

« - Не все время, - немного стих Костоглотов, поняв, что попадает в противоречие. – Не все время, но хотя бы иногда. Это полезно. А то ведь, что мы всю жизнь твердим человеку? – ты член коллектива! Ты член коллектива! Но это – пока он жив. Член-то он член, а умирать ему одному. А опухоль сядет на него одного, не на весь коллектив. Вот вы – грубо совал на палец в сторону Русанова. – Ну-ка скажите, чего вы сейчас больше всего боитесь на свете? Умереть!! А о чем больше всего боитесь говорить? О смерти! Как это называется?»

"Раковый корпус" - не первая книга, прочитанная у Солженицына, и поэтому стоит отдельно выделить слог, которым написана повесть. В "Архипелаге ГУЛАГе" автор будто каждую строчку забрызгал слюной, он спорит, машет руками, сарказм и насмешка бьет через край, текст - диаграмма его эмоционального состояния в момент разговора на тему политики СССР. А вот в  "Раковом корпусе" его будто подменили; интересные портреты персонажей, размышления о жизни человека. Солженицын дает побыть нам в шкуре пациента и врача одновременно, как морально тяжко больному, бродящему среди смутных догадок и подозрений, и как загружен врач, у которого есть своя семья, домашние обязанности и в качестве бонуса ответственность за жизни сотен людей. Социальные проблемы здесь озвучиваются в меру, через диалоги и жизнеописания Павла Русанова - тщедушного, высокомерного эгоиста, отстаивающего общественный строй. Не только он, но и его противная семейка начинает бесить к середине книги. Так что Солженицын не прогадал, каким образом лучше заставить читателя отворачиваться от советского строя, просто показать нам типичного зажравшегося "чиновника " и его поражение в диалогах с наиболее центральным героем - Костоглотовым.

« - Да хоть десять дедов у него будь пролетариев, но сам не работаешь – не пролетарий! – разорялся Костоглотов. – Жадюга он, а не пролетарий! Он только и трясется – пенсию персональную получить, слышал я! – И увидя, что Русанов рот раскрывает, лепил ему и лепил: - Вы и любите-то не родину, а пенсию! Да пораньше, лет в сорок пять! А я вот ранен под Воронежем, и шиш имею да сапоги залатанные – а родину люблю! Мне вот по бюллетеню за эти два месяца ничего не заплатят, а я все равно родину люблю!»

Судьба Олега Костоглотова сложилась не из легких, но ему хочется сопереживать. Получил ранение во время Великой Отечественной, нет семьи, сослан навечно из СССР, да к тому же с раком борется! А его отношениям с двумя женщинами - молоденькой Зоей и Верой Гангарт, или просто Вегой, - стоило бы выделить больше места) Ну... это было очень мило) Жаль, в итоге сложилось не так, как я предполагала, но было одно удовольствие наблюдать за развитием их отношений через двусмысленные взгляды и потаенные чувства.

«В общем, в тайге б он легче разобрался, чем среди женщин»

После переворота последней страницы сразу вспомнила ощущения Костоглотова. В раковый корпус он ехал с тревожными мыслями о скорой смерти, а уходит с его территории полный надежд на будущее. Без долгого лечения рака он бы не познакомился с такими людьми, как Вера, Зоя, Дёмка и так далее. Всего через один день начала скучать по героям и больничным будням... Александр Солженицын в этот раз меня приятно удивил и порадовал. Надеюсь с другими его произведениями будет точно так же)

Начиная читать “Раковый корпус”, я боялась, что тема будет очень болезненной для меня, но я поняла, что такие книги читать надо. Они рассказывают о том, чего мы боимся, а описывая страх мы принимаем его и больше не воспринимаем как что-то неизвестное и ужасающее. Солженицын очень реалистично описывает будни ракового отделения в больнице Ташкента, куда с последними надеждами попадает главный герой Костоглотов, частично списанный с самого автора в то время, когда он находился в онкологическом отделении в 1954 году.

Помимо описания будней ракового корпуса, разных человеческих судеб (больных, докторов), сомнений, потерь, Солженицын затронет “политический” рак того времени. Как и страшное заболевание тела, Советский союз переживал раковые опухоли в правлении, в сознании людей. Сколько сломанных судеб, сколько тяжелого бремени. Важно понять, почему люди поступали так, как им пришлось, и Солженицын смог добиться человеческого понимания от читателя своим языком и стилем. Главный герой - не жертва, он сражается с тем, что преподнесла ему жизнь, он не впадает в уныние. Именно дух Костоглотова и то, как он пережил все заключения своей жизни: военная служба, лагерь, ссылка и годы борьбы с раком, заставляет задуматься о важном, и сфокусироваться на том, что позволяет побороть рак человечества.

Особенно запомнился диалог Костоглотова и Шалубина о видах социализма, и я лично верю в то, что нравственность - это сильная ценность, которая спасет нас от неверного выбора.

Рекомендую книгу и обязательно продолжу чтение книг Солженицына.

Стиль повествования, несмотря на тяжелейшую, душащую тему - достаточно прост. Книга не пестрит социалистическими терминами тех времен, либо обилием медицинских комментариев. Читается просто, бегло, но акцентирует внимание на важных вещах. Нет здесь и излишних описаний страданий, этакого мрака, который зачастую присутствует в произведениях на данную тематику. Акцент сделан на то, что все события переживаются читателем в его душе, а не на поверхности морщат его нос от отвращения к крови, например. Автор обращается к самому сердцу человеческому. Это одно из тех произведений, к которым необходимо обращаться, когда душу накрывают грусть, сомнения, депрессия, когда теряется смысл жить из-за каких-то обстоятельств или из-за отсутствия обстоятельств. Герои книги - все время находятся на грани, у них как будто и нет выхода, но сколько у них внутри сил, сколько желания жить и бороться - это поистине воодушевляет! Также приглянулось мне, если это конечно уместно здесь так говорить, описание больницы - у меня вызывают трепет и дикий интерес подобные места. Метса, где с людьми происходят страшные вещи. Будь то тюрьмы, хосписы, лагеря - все вызывает ощутимый ужас, но в то же время хотелось бы глазком а как там было на самом деле. Солженицыну удалось настолько четко создать описание помещений, что я их практически увидела. Одна из главных идей, которую я вынесла из романа, которую автор пытался до нас донести, это то, что перед лицом смерти мы все одинаковы - нет ни сословий, ни должностей, ни уровней дохода. Есть только жизнь и смерть. И страдания человеческие.

Сюжет развивается в палате онкобольных, где лежат, понятное дело, люди разные, с разными недугами и разными характерами.

Неожиданно, я поняла главного героя, Костоглотова (который как раз бывший ссыльный, и, видимо, Альтер-эго самого автора). Костоглотов сначала представлен неприятным персонажем – субъект недоверчивый, задающий миллион вопросов, даже мешающий своему же лечению. Но потом, познакомившись в ним ближе, понимаешь, почему он такой. Бывший ссыльный, привыкший не доверять людям системы, которыми являются и врачи. Оттуда его «колючесть». И в тоже время невероятная жажда жизни, неожиданная свобода, с которой он и сам не знает, что делать.

Здесь так же очень интересно прописаны характеры – такие разные, живые. Интересно читать и об идеологии, чем люди жили, что по этому поводу думали. Один персонаж, который увлекался доносительством, вызвал сильный гнев и отвращение, так ярко он был описан. И самое паршивое, что тогда такие вещи были у подобных людей будто бы в порядке вещей.

И, конечно, можно провести параллели и с нашем временем: та же разруха, так же не хватает мест, так же больные пытаются лечиться всякой ерундой, которая к медицине не имеет никакого отношения.

Очень хороший роман. Тяжелый, но иной тяжестью, тяжестью жизни.

Я не люблю читать о каких бы то ни было болезнях не из-за суеверного «прочитаю и заболею», а больше с точки зрения своего морального состояния. Эта книга никогда не была в моём више и к её чтению пришлось, как это ни смешно, готовиться. Онкологический диспансер, разные пациенты, врачи, рваные судьбы и непонятное, неизведанное будущее. Конечно, будущее неясно ещё из-за политической ситуации – что-то меняется постоянно, решения отменяются, тайные доносы становятся известны, а ведь есть ещё любовь. Всё это = жизнь, которая преподносит и хорошие, и плохие сюрпризы. Странно жить будто в кредит: вот я тут хороший был, а ты мне за это болезни не давай или дай что послабее. Нет никакого умысла или тайного замысла в болезни у того или иного человека, она не смотрит на «хорошесть» или «плохость», плевать её на справедливость. Та самая палата, диспансер, люди в нём показаны по-настоящему хорошо: это живые люди со своими страхами, кто-то живёт хорошо, кто-то вынужден выживать, работать как и где придётся, у каждого есть мечты и тёмные пятна в прошлом, свой взгляд на мир и свои «правила», которые окружающие постоянно могут нарушать. Это не пустые картонки или просто имена на белом листе, им веришь и сочувствуешь, несмотря ни на что. И пусть при любом положительном изменении они могут стать прежними, разве это повод желать отобрать саму жизнь? А болезнь неумолима даже в наше время, это слово, этот будто красный фон…

Честно говоря, я не против политики как в разговорах, так в книгах. Другой вопрос, что я не люблю навязывание чужих взглядов без какой-либо аргументации. Приятно поспорить с человеком о том или ином факте, если это не переходит в очередное «а вот заграницей все плохие», «кругом враги», «вот по телевизору сказали» или «ой, это всё ваш интернет». Мне тяжело признавать свои ошибки, но ещё хуже жить с верой в ложные факты. В этой книге, во второй её части автор попросту меняет направление, уходя от темы онкобольных на уже привычную полит-репрессивную почву. И, чёрт побери, да, я против репрессий, доносов и культа личности, но я за логику и извечное «на зло бабушке отморожу уши» буквально сводит меня с ума. Костоглотов, герой, в котором, по моему субъективному мнению, автор как раз и показывает себя/свои взгляды, личность достаточно неприятная и противоречивая, но, повторюсь, за высказанное недовольство (со слов героя) карать ссылкой, ломать жизнь - это ужасно и несправедливо. Понятно почему он озлобился, понятно почему он против и вечно «вопреки», но его злоба и «вопреки» - это не выход. А если начать рассуждать о взгляде Костоглотова на жизнь, на женщин, то можно погрузится в ещё более темные дебри.

И всё же эту книгу я могу порекомендовать к прочтению. Моё мнение – это всего лишь моё личное субъективное мнение, а оценивать ту или иную книгу и высказанные в ней мысли каждый должен самостоятельно.