Текст книги "Рассказы"

Рассказы
Александр Сергеевич Сорокин

© Александр Сергеевич Сорокин, 2023

ISBN 978-5-0060-0937-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любовь и разум

Вот уже третий день Ник бродил по лесу этой Планеты в надежде найти Любовь. Все думали, что она может быть где угодно, но только не на этой, забытой Богом, огромной Планете. Уверенность Нику придавал компас, который реагировал на любовь, указывая направление и расстояние до неё. В данный момент показания компаса были весьма обнадеживающими. Ничто не мешало Нику продолжать свои поиски, как откуда-то послышался голос:

– Браток! Закурить не найдется?

Ник резко обернулся. Вокруг никого не было.

– Я здесь! – голос послышался сверху. Ник поднял глаза. Прямо над ним висел привязанный к дереву вниз головой человек. Это был парень с неестественно белым цветом волос.

– Эй! – окликнул висящий пораженного Ника. – Раз уж ты остановился, может, все-таки снимешь меня отсюда?

– Откуда я знаю, за что тебя повесили, – ответил Ник, сжимая за спиной рукоятку своего «друга» – полуавтоматического «дракона» 35-го калибра, – может быть, ты какой-нибудь убийца?

– Допустим, – сказал блондин. – Но, во-первых, я без оружия, а ты вооружен. Во-вторых, мне не очень-то удобно разговаривать в таком положении.

– О’кей! – согласился Ник и вытащив правую руку из-за спины, выстрелил из пистолета по веревке. Блондин устремился вниз, ломая за собой ветки.

– Как любезно, – заметил он, встав после более или менее удачного приземления.

– Меня зовут Первый, – представился парень, протягивая руку.

– Ник Киа, – неохотно отозвался Ник.

– Ясно, – Первый уселся на траву, – и что же землянин Ник Киа потерял на этой планете?

– А тебе-то какое дело? – гавкнул Ник.

– Понимаешь, таков закон: если тебе сделали добро, ты должен отплатить тем же. Я родился на этой Планете и знаю ее, как свои четыре пальца…

Ник бросил взгляд на его руки – действительно, у того было всего четыре пальца.

– И если ты здесь что-то потерял, то лучшего проводника, чем я, тебе не найти. Осталось только выяснить, что ты ищешь?

– Любовь! – выпалил Ник, наблюдая за реакцией блондина. Тот даже глазом не моргнул.

– Отлично! – Первый встал с земли. – Но с чего ты взял, что она где-то здесь?

– Большой секрет, – съехидничал Киа.

– Хорошо! – обрадовался чему-то попутчик. – Куда направимся?

Ник достал «сердечный» компас.

– Туда, – ответил он, вытянув руку.

– Там желтое болото. Ты уверен, что нам нужно именно туда?

– Можешь не идти, – сказал Ник и двинулся по указанному направлению.

– Не надо быть таким грубым. За мягкостью характера кроется ум! – прошептал Первый и покорно пошел за Киа.

…

Вот уже битый час Ник Киа и блондин брели по болоту, утопая в желтой жиже.

– Ты уверен, что у этих желтых топей есть конец? – спросил Ник.

– Конечно, уверен! Иначе, я не пошел бы с тобой.

Они продолжали путь, пока не стемнело.

– Ну все, пока сделать привал. – Ник был сильно утомлен.

– Как ты это себе представляешь? – усмехнулся Первый.

– А вот как, – Киа вытащил из рюкзака свою самонадувающуюся лодку, и через минуту на желтой жиже стояло судёнышко, готовое принять на свой борт двух человек. – Ночевать будем в ней. Только тебя мне придется на ночь связать. Сам понимаешь…

– Прекрасно! – улыбнулся Первый, – я был связан на дереве, почему бы не полежать связанным в лодке?

Через полчаса путники уже спали.

…

– Вставай, Первый! – кричал Ник, пытаясь разбудить своего спутника.

– В чем дело? – Первый нехотя открыл глаза.

– Посмотри вокруг, – Ник развел руками.

Первый оглянулся.

– И что? Обычная поляна.

– Как что?! – Ник готов был сойти с ума. – Еще вчера мы плескались в желтой трясине, а сейчас свободной сидим на зеленой полянке!

– А! Ну да… Я забыл тебя предупредить, – еще не совсем проснувшись, объяснил парень. – Болото-то, как бы тебе сказать… живое.

– Живое?! – Киа был поражен.

– Да ты не волнуйся! – успокоил его Первый. – Это желтое болото – единый живой организм, который никому не причиняет вреда, оно просто перемещается по Планете, всасывая в себя мусор. Это так называемый экологический «пылесос» Планеты. Кстати, на вашу Землю небольшую порцию этого «существа» не помешало бы отправить. А находимся мы на этой поляне потому, что просто сели на мель. А болото «ушло».

– Я здесь с ума сойду! – пробурчал Ник, сдувая лодку. – Интересно, далеко нас забросило?

Он достал компас и не поверил своим глазам. Показания были такими, как будто Любовь находилась всего в двух шагах от Ника.

– Скорее! Мы уже близко! – заверещал Киа. – Что находится вон там? – спросил он Первого.

Парень, прищурившись, посмотрел вдаль.

– Это Тихие Горы.

– Отлично. Они не живые?

Первый улыбнулся:

– Нет, это обычные горы, покрытые густым хвойным лесом…

…

Не один одисяток километров оставили путники позади, взбираясь по крутому склону горы среди многочисленных елок и сосен.

– На вершине горы очень красивое место – белое озеро, – после долгого молчания сказал Первый.

Ник не обращал внимания на его слова, он шел, как сумасшедший, ведь он приближался к месту встречи со своей Любовью.

Вскоре они добрались до вершины, и перед ними раскинулось Белое озеро. Оно было действительно очень красивым. На его берегах лежал белый песок, который напомнил Нику о волосах Первого. Киа решил посмотреть на компас – он зашкаливал.

– Где же она? – нетерпеливо спросил Ник у самого себя.

– Ищи! – сказал Первый, с блеском в глазах.

Они двинулись вдоль берега. Через минут пятнадцать неторопливой ходьбы по песку они увидели, что на горизонте появился силуэт девушки, по-видимому, сидящей на камне и наблюдавшей за волнами. Ник так разволновался, что, забыв обо всем, бросил рюкзак и оружие и побежал к девушке.

Подобрав пистолет, Первый бросил его в воду и, достав свой, лазерный, из потайной кобуры на спине, медленно побрел за Ником.

…

«Она – само совершенство!» – подумал Ник, добежав до девушки и остановился в нерешительности.

– Любовь?! – наконец позвал Ник.

Девушки повернулась. Мало того, что ее фигура была идеальной, ее лицо было сказочно красивым.

– Да, Ник! – ответила она голосом, похожим на звон колокольчика.

– Откуда ты знаешь мое имя? – удивленно спросил Киа.

– Я же люблю тебя, – ответила Любовь.

– Я тебя тоже, – прошептал Ник.

– Хорошо, голубчики! Хэппи энд! Все плачут от счастья. Аплодисменты! – раздался голос Первого. Ник обернулся. Прямо к его голове был приставлен лучемет. – Спасибо за компанию, Ник! Извини, конечно, но теперь тебе придется уйти.

Ник не мог поверить в увиденное.

– Первый! Что ты делаешь? – с ужасом воскликнул он.

– Он не Первый, – вмешалась Любовь. – Он – Разум!

– Что?! – Ник уже совсем ничего не понимал.

– Она права, Ник, – заговорил блондин. – Тебя надули. – Разум покрутил своим пальцем у виска Ника. – А теперь проваливай! – крикнул он, помахав пушкой перед лицом своего спасителя.

Совсем выбитый из колеи Ник отбежал от Разума и Любви и стал наблюдать за происходящим.

– Ты все-таки нашел меня, – обреченно вздохнула Любовь.

– Да! – ответил довольный собой Разум. – Это было трудно. Найти Любовь может только Человек. Но когда я нашел этого сосунка, все стало просто, и вот я перед тобой, дорогая моя.

– Ты меня убьешь?

– Конечно! Иначе зачем я тебя искал? – Разум улыбнулся. – Ну, ладно, хватит болтать, слишком долго ждал этого момента, чтобы теперь тянуть резину.

Он вытянул руку с пистолетом и направил дуло на Любовь.

– Не-е-е-т!!! – это был крик не выдержавшего Ника. – Подожди!

– Как?! Он еще здесь?! – не оборачиваясь, спросил Разум.

– Подожди, – продолжал Ник, – ответь мне на один вопрос. Зачем ты это делаешь?

– Хорошо, – Разум немного опустил прицел. – Я тебе отвечу. С времен сотворения человека Любовь все время мне мешала. Люди из-за нее делают неразумные поступки. Сколько замечательных умов и идей погибло! И только потому, что кто-то в кого-то влюблялся. Я долго терпел. Потом мое терпение лопнуло. И я подумал, а почему бы мне просто не избавиться от нее? Что я сейчас и сделаю!

Дуло пистолета снова устремилось в сторону Любви.

– Одумайся!!! – это слово прозвучало как гром.

– Думайся… умайся… – повторило горное эхо.

Налетел легкий туман. Вдали послышался крик новорожденного ребенка. Так приходила Жизнь.

– Одумайся! – повторила Жизнь, выходя из тумана.

– О, нет! – раздраженного вскрикнул Разум. – Тебя здесь еще не хватало! Иди – живи себе спокойно. Я тебя, по-моему, не трогаю. А, Жизнь, по рукам?

– Разум! Как ты смеешь со мной так разговаривать? – возмущаясь, Жизнь повысила голос.

– Извините, – съехидничал Разум, – но… – тут он запнулся, так как резко подул сильный холодный ветер. – Кажется, еще гость…

Из-за горизонта, прямо по волнам озера, приближался мужчина в черном балахоне, с огромной стальной косой в руках. Его имя было простым – Смерть. Ник, стоявший чуть поодаль ото всех, уже стал наполовину седым, а увидев этого «косаря», свалился на песок: такое не каждый день увидишь.

Вся компания молча ждала, пока Смерть подойдет к берегу: Любовь закрыла руками лицо и отвернулась. Разум наблюдал за реакцией каждого, бегая глазами. Жизнь помрачнела и уставилась на приближающегося «смертельного» мужчину.

– Давай! Убей ее! – это были первые слова Смерти после того, как он вышел на берег.

– Ты в своем репертуаре, – заметил Разум.

– Меньше слов – больше дела. Убей ее! – настаивал Смерть.

Глаза Разума горели огнем азарта. Он осторожно поглаживал пальцем холодный курок пистолета.

– Я разочарован в тебе, сынок, – с горечью вздохнул, неизвестно откуда появившийся старичок. Разум сразу узнал его:

– Дедушка Мудрость, и вы здесь? – Разум рассмеялся. – Мне это уже начинает нравиться…

…

Вот уже почти весь пляж был занят личностями, которые не хотели пропускать такое событие. Здесь были все: Ложь и Правда – две неразлучные подруги; Вера и Надежда – сестры-близняшки; пришел Смысл со своей женой Искренностью; присутствовали также Глупость, Скромность, Судьба и другие. Все пришли к Белому озеру, и смотрели на происходящее. Среди них был один человек – Ник. Он сидел на корточках и, наблюдая за всеми, уже успокоился и курил сигарету. Разум по-прежнему стоял напротив Любви.

– Да он блефует! – после долгой тишины выкрикнуло Недоверие.

– Хватит, Разум. Показал цирк и ладно! – подхватило Высокомерие.

– Не дразните его! Он же убьет ее, – вмешалась Жалость.

– Неужели вам ее жалко! – воскликнул Разум. – Она виновница всех бед человеческих. Сколько разумных людей сошло с ума из-за нее. Спросите у Сумасшедшей!

Все повернулись в сторону Сумасшествия. Она сидела у берега и строила песочный замок. Заметив, что вся массовка обратила на нее внимание, она засмеялась и закричала:

– Да!!! Спросите у меня! Спросите! Я вам отвечу… – и неожиданно умолкнув, продолжила строить свои песочные скульптуры.

– Вот видите! – Разум продолжил свой монолог. – А ты? Счастье, ты еще не поняла, что только Любовь тебе мешает процветать.

Пока Разум разглагольствовал, Ник докурил сигарету и пришел к решению, что надо бы как-то повлиять на происходящие здесь события.

«Я заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать», – подумал он и начал продвигаться через «народ» к Разуму.

– Пока будет существовать Любовь, – продолжал последний, – такие как Отчаяние, Сумасшествие и Смерть будут пополнять свои коллекции человеческих душ.

Ник был уже совсем рядом с Любовью.

– Поэтому я и здесь! – говорил Разум. – Поэтому я это и делаю!

Дальше все происходило как в замедленно кино. Разум медленно повернулся к Любви. Ник бросился к нему навстречу. Разум поднял руку и улыбнулся. Ник прыгнул. Разум нажал на курок. Ник оттолкнул Любовь. Раздался выстрел. Ник увидел только яркий свет, а потом темноту.

– Вот видите, – прошептал Разум.

…

Темнота да и только. Ник не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Может, их и не было. Но у него были глаза, он их чувствовал, он мог ими шевелить. Надо было только открыть их, но он боялся.

– Ты должен это сделать, – говорил он себе.

И он это сделал. Он открыл глаза. Перед ним, плавно обретая резскость, появилось красивое лицо девушки. Она была одета во все белое.

– Где я? – спросил Ник.

– В больнице, – ответила девушка.

– Разве меня не забрал Смерть?

– Нет, вы живы, – девушка улыбалась, – с вами все будет в порядке. Два дня вы находились в коме после этой катастрофы. Вам здорово повезло. Судьба к вам благосклонна.

– А где же она? Где Разум? Где Сумасшествие? Где все?

Девушка рассмеялась.

– Не бойтесь, вы не в психушке. Вы в обычной больнице.

Ник начал понимать. Он не мог в это поверить. Это был сон, обычный сон в бессознательном состоянии.

– А вы кто? – спросил он у девушки.

– Я медсестра.

– А как меня зовут? – не унимался Ник Киа.

– Здесь написано – Александр, – сестра заглянула в карточку.

Бывший Ник рассмеялся.

– Это был сон! Это был сон…

Медсестра подошла к нему и села на краешек кровати. Она была очень красива. Она была совершенна.

– И что вам снилось?

– Я искал любовь, – ответил Александр.

– Ну и как, нашли?

Александр смотрел на девушку. Ее лицо ему было знакомо. Она была действительно очень красива.

– Кажется, да! – ответил он.

Без выхода

Это лаборатория. Одна из тех лабораторий, где нет свободного угла – все занято аппаратурой, назначение которой знает только хозяин. А вот и он. Эрнест Грант – так его зовут. Он врач. А если быть совсем точным – психолог. Но необычный. Если обычные психологи лечат больных посредством внешнего общения, то Эрнест подходит к этой проблеме изнутри. Он просто входит в сознание пациента с помощью той самой аппаратуры и путешествуя по его мыслям пытается разобраться в причине растройства.

Если есть врач, то должен быть и пациент.

Он тоже здесь. Его имя Джим Гистограт. Джим – молодой и процветающий художник, картины которого представляют собой шедевры, во всем мире. В один из прекрасных дней он сошел с ума. Никто не знал, почему так случилось и в чем причина его сумасшествия. Именно сегодня Эрнесту и предстоит это выяснить.

Врач отошел от окна и окинул взглядом лабораторию. Посреди стояла кровать, на которой лежал Джим. На его голове располагалось устройство, больше всего похожее на сушилку волос в парикмахерских. Из вершины устройства отходил толстенный шлейф из разноцветных проводов и уходил в выдолбленную дыру в потолке. Похоже что на чердаке находилось продолжение чудо-машины.

Пора начинать.

Эрнест подошел к пульту управления и включил установку. На мониторе засветились цифры, показывающие время до начала сеанса. Обратный отсчет начался.

Психолог с минуту покрутился на месте, затем сел в кресло, над которым располагался такой же шлем, как и у Джима. Эрнест сунул руку в карман. На дне кармана он нащупал шприц. Все хорошо.

Каждая такая процедура по вхождению в чужой мозг подвергала доктора огромному риску. Покинуть чужой разум просто так нельзя – для этого у Эрнеста на подсознательном уровне было закодировано, что после того, как он введет инъекцию себе в вену, он сможет покинуть чужой разум. Осознание реального шприца в нашей реальности проецировало его же в сознании Эрнеста, когда он работал в сознании пациента.

Самой большой опасностью был сам сеанс. Если принять чужие мысли за свои – то уже можно и не вернутся.

Раздался сигнал, повествующий о том, что до начала сеанса осталась ровно одна минута. Доктор напялил шлем, чувствуя, как к его затылку и вискам присосались электроды. Еще раз послышалось пищание – пять секунд.

Эрнест закрыл глаза…

Яркая вспышка белого света. В глазах? Нет – в мозгу! Еще мгновение…

Вокруг была пустота. Белым—бело и пусто. Эрнест огляделся. Сзади находилась дверь, которая просто висела в воздухе. Это был вход в сознание Джима. Эрнест вспомнил, сколько раз он уже открывал такие двери и каждый раз волновался, потому что не знал, что ждет его там.

Пора. Он открыл дверь и шагнул.

Колоски. Вокруг только колосья пшеницы. Эрнеста поразило то, что он увидел. Обычно, входя в чужое сознание пациентов, он наблюдал семейные сцены, воспоминания о безответной любви или изнасиловании. В сознании Джима он обнаружил поле, усеянное золотой пшеницей. Сначала он даже растерялся. Ведь Эрнест стоял посреди огромного поля, где легкий теплый ветерок качал колосья, от чего возникал необычный эффект волн. Во всем окружающем было что-то очень знакомое… Ну, конечно! Это была одна из картин Джима, только теперь частью ее сюжета был сам Эрнест. Так вот, что творилось в голове у великого художника! Его внутренний мир – это его картины. Видимо, настолько увлекся своими творениями, что они поглотили его полностью. Они мешали Джиму видеть реальность.

На горизонте этого огромного поля Эрнест увидел какое—то строение. Он направился туда. «Замок Лонгтайм» – доктор узнал еще одну картину великого художника. Строение было необычайно красивым. Высокие башни подпирали небеса, а позолоченные купола ослепляли, отражая ярко—оранжевое вечернее солнце. Стояла гнетущая тишина, как будто кто-то нажал стоп кадр посередине фильма. Большие ворота замка были открыты.

Эрнест долго блуждал по лабиринтам главного дворца, проходя многочисленные залы и коридоры, пока наконец не вышел в овальное помещение, в конце которого находился трон. На троне сидел человек в костюме шута. На его голове красовался красно—синий колпак с бубенчиками. Несмотря на то, что Эрнест стоял в другом конце зала, он видел, как блестят его глаза. Это был Джим.

– Знаешь ли ты, знахарь, что мое искусство принадлежит мне и только мне! – прокричал художник.

– Джим… – Эрнест хотел что—то сказать, но шут в кресле короля перебил его:

– Король Гистограт! Я король Гистограт!

– Хорошо, всемогущий король Гистограт, – Эрнест решил подыграть ему. – Я пришел помочь Вам.

Психолог сделал несколько шагов к Джиму.

– Не приближайся! – взревел король—шут. – Еще один шаг и ты… ты…

– Я только хочу помочь, – повторил Эрнест и сделал еще шаг.

Гистограт сильно нервничал.

– Ты хочешь забрать то, чем я владею, – кричал он. – Мой мир никогда никому, кроме меня, не достанется!

Доктор сделал еще шаг.

– Не подходи!

– Я помогу, – прошептал Эрнест и еще раз шагнул.

– Нет!!! – крикнул сумасшедший король.

В то же самое мгновение выложенной плиткой из ромбов пол исчезла из под ног психолога и он устремился куда-то вниз. Лететь ему пришлось недолго. Махая руками и ногами, Эрнест плюхнулся в озеро. Вынырнув, он обнаружил, что находится уже в другой картине Джима. «Забытое озеро» – так, вроде бы, она называлась.

– Да… уж, – сказал Эрнест сам себе, выбравшись на берег. – Придется продолжить в следующем сеансе.

В его голове мелькнула мысль о том, что когда он упал в озеро спасительный шприц мог вылететь из кармана. Он засунул руку в карман и его охватил ужас. Там, где лежал шприц, теперь находилась пустота.

– Не верь! Не верь! – говорил себе Эрнест, но, похоже было уже поздно. Мысль о пропаже шприца четко закрепилась в его голове, а это означало одно – он не сможет покинуть разум Джима, без своего шприца.

Доктор начал размышлять: «Если, как я подумал, шприц выпал при падении в воду, то его можно достать со дна!» Он с тоской посмотрел туда, откуда он только что приплыл и снова полез в воду. Доплыв до места своего приземления, он нырнул. Через две минуты он снова появился на поверхности озера. Безрезультатно. Он пробовал еще и еще, пока совсем не выбился из сил. Казалось, что озеро не имеет дна.

Уставший и мокрый Эрнест выбрался на берег.

– Черт! – выругался он. – Черт! Черт!

Доктор лежал на берегу озера и думал о том, в какое положение он попал. Неужели это и есть безвыходная ситуация? Да нет, конечно! Выход всегда есть. Даже, если ты находишься в чужом сознании, выход должен быть.

Эрнест подумал о самоубийстве. Если он покончит с собой в разуме Джима, то автоматически его сознание вернется в собственное тело. Но фактор собственной смерти введет его в кому и не известно, когда он из нее выйдет, если вообще выйдет.

«Лучше уж я снова найду Джима, – подумал доктор, – и попробую снова поговорить с ним. Может из этого что-то выйдет».

Он вспомнил, что Джим рисовал не только красивые пейзажи, но и не менее великолепные и аппетитные натюрморты

«Можно будет отведать изысканных фруктов», – подумал с улыбкой Эрнест и побрел, переходя от одной картины к другой, листая чужие страницы жизни, находясь в заключении чужого разума, из которого не было выхода.

Закусочная Гарри

Шасси межпланетного челнока коснулись цементированной поверхности планеты. Еще через мгновение на выжженную тормозными двигателями поверхность спустился трап. Билли оглядел место приземления. Во все четыре стороны простиралась цементированная площадь. И больше ничего. Билли спустился и обошел корабль. Недалеко от места посадки стояло небольшое строение, которое очень нелепо смотрелось на фоне этой «каменной» пустыни.

«Закусочная Гарри» – гласила старая неоновая вывеска.

«Самое время подкрепиться», – подумал Билли и направился в сторону домика.

Как только он подошел к входу закусочной, автоматические двери открылись, приглашая путника зайти. Что тот и сделал.

– Добро пожаловать в закусочную Гарри, – раздался механический голос робота из динамиков на потолке. Только это и успел услышать Билли. Потом последовала острая боль в затылке, яркая вспышка в глазах и темнота…

Сознание вернулось не сразу. Сначала он почувствовал свое тело. Потом он обрел слух. Затем к нему возвратилось зрение. Билли казалось, что в его голове находится свинцовая болванка весом в несколько тонн. С большим усилием он открыл глаза. Сквозь розовый туман он понял, что находится все в той же закусочной.

Когда сознание полностью вернулось к нему и туман рассеялся, Билли обнаружил, что не может двигаться. Его шея сильно затекла, поэтому он не имел возможности осмотреться. Но грудью и коленями он чувствовал, что причиной его окаменелости является какой—то эластичный жгут, который и приковывал его к стулу. Билли попытался напрячь мышцы, но от болей по всему телу он оказался на грани обморока, поэтому решил расслабиться.

Внезапно динамики на потолке зашипели.

– Ваше блюдо готово, сэр, – это был уже знакомый голос робота.

– Блюдо?! – почти автоматически спросил Билл.

– Ага, я заказывал, – этот голос не принадлежал ни Биллу, ни закусочной.

За спиной Билли послышались стук и шаркающие шаги. В поле зрения вышел человек. Это был невысокий мужчина с длинными волосами и бородой. Двигался он тяжело и медленно – он был одноногий. С помощью импровизированного костыля из частей стула он подошел к стойке бара.

– Где обещанный обед? – крикнул он. Затем тяжело дыша, повернулся в сторону испуганного Билла. – Что… очухался… мальчик… – одышка мешала ему говорить.

– Почему я связан?

Безногий засмеялся. Потом его смех перешел в кашель.

– Потому что… я тебя связал… – хрипя ответил он.

Билл недоумевал.

– Ты космический пират? – осторожно спросил он.

Безногий наконец получил обещанное блюдо и сразу с жадностью накинулся на него.

– Нет, я просто… хотел… очень… сильно… есть!

Человек без ноги, давясь и чавкая, поглощал пожаренное мясо.

Билли совсем запутался.

– Я—то тут при чем?

Человек повернулся. Из его открытого рта капала слюна, попадая прямо в тарелку.

– Я думаю… – начал он, – что ты… вряд ли бы согласился… добровольно отдать свою руку… на мой шикарный бифштекс.

– Что?!!

Даже затекшая шея не помешала Биллу повернуть голову. Правая рука была на месте. Медленно, со страхом и ужасом он посмотрел вдоль левого плеча. Там, где должен был быть локоть, красовался перебинтованный обрубок. Биллу ничего не оставалось делать, как только снова потерять сознание.

Три оборота планеты вокруг своей оси понадобилось Билли, чтобы прийти в себя. Он был по—прежнему привязан к стулу, а в помещении уже никого не было.

– Доброе утро, сэр, – это был голос закусочной.

– Да уж, доброе, – тело Билли не болело, но затекшие суставы требовали освобождения. – Где этот сумасшедший?

– Сэр Кэнни покинул закусочную три местных дня назад.

Билли посмотрел на свое увечье. Его охватило такое чувство неполноценности и утраты, что он чуть не заплакал.

– Ты сможешь меня освободить? – обратился он к роботу.

– Конечно, сэр.

Из-за стойки бара выехал робот-разносчик. Приблизившись к стулу, с теперь уже инвалидом, робот развернулся. Из его боковой панели выполз извивающийся металлический шнур, на конце которого был встроен столовый нож. Вся конструкция здорово напоминала змею, готовящуюся к атаке.

Динамики на потолке вновь зашипели:

– Осторожно, сэр. Не двигайтесь. Сейчас я вам освобожу руки. Извините… руку.

Вскоре Билл уже стоял на ногах и разминал шею и оставшиеся три конечности.

– Эй! Робот! – крикнул он.

– Гарри, сэр. Меня зовут Гарри.

– Хорошо, Гарри. Можешь ли ты вызвать космический патруль?

– Боюсь, что нет, сэр. Дело в том, что я – закусочная Гарри – очень устаревшая модель. Таких, как я уже не выпускают около ста лет. И мое средство связи давно уже не функционирует на нужной частоте.

«Замечательно», – подумал Билл и направился к выходу. То, что он увидел снаружи, ему совсем не понравилось. На том месте, где стоял его корабль, было теперь то, что было вокруг. То есть – НИ—ЧЕ—ГО.

Конечно же, как еще достопочтимый каннибал мистер Кэнни мог покинуть этот проклятый кусок цемента, как только не на корабле Билла. Последний же стоял возле закусочной и не верил тому, что с ним произошло. Теперь он обречен остаться здесь на неизвестный ему промежуток времени, а может, даже и до скончания своих дней. Но все же была надежда на то, что кто-нибудь прилетит сюда также, как несколько дней назад сделал это Билли. Но шансы говорили не в его пользу. Билл никогда не паниковал, но сейчас отчаяние заполнило его на 98 процентов.

Он еще немного постоял, наблюдая за звездами, которые, как ему казалось, приносили ему свои соболезнования, моргая своим единственным глазом. Затем он направился обратно в закусочную. Внутри было тепло и тихо. Вот эта тишина больше всего и угнетала. Ни малейшего звука. Было так тихо, что Билл слышал стук собственного сердца. Казалось, время остановилось. Даже вентиляторы и кондиционеры стояли в забвении.

– Гарри! – Билли нарушил тишину.

– Да, сэр, – отозвался робот.

– Ты можешь включить какую-нибудь музыку? А то я свихнусь от этой гробовой тишины.

– Конечно, сэр. У меня имеется коллекция записей за предпоследнюю тысячу лет. Что вас интересует?

– Предоставляю тебе право выбора. И включи вентиляторы.

– Слушаюсь, сэр.

После этих слов большие лопасти вентиляторов под потолком начали медленно вращаться. А из динамиков заструилась приятная мелодия с редкими вкраплениями текста. Билли узнал популярный в 20 веке музыкальный коллектив под названием «Загадка».

– А что у нас обстоит с едой, Гарри? – спросил он.

– Вот здесь дела гораздо хуже, сэр.

– В смысле.

– Я вам уже упоминал, сэр, что я очень старая модель закусочной. Последние поставки продуктов были девяносто лет назад. Сожалею.

До скончания веков ждать не придется. Он просто умрет с голоду за несколько дней.

– Совсем ничего нет? – Билли терял всякую надежду.

– Секунду… Есть запасы всяких приправ, пряностей и сухофруктов

– Подробнее.

– Есть много сухого укропа, черного перца, красного перца, соли, кориандра, гвоздики, соевого масла и сушеных яблок и инжира. Это все.

– Не густо. – Билли представил блюда, которые можно было приготовить из выше перечисленных ингредиентов. – А что с водой?

– О! Тут вам повезло, сэр. Эта маленькая планетка имеет внутренние гидроисточники, к которым я подключен. Воды сколько угодно.

– Хорошо…

Через месяц Билли не узнавал свое отражение в зеркальной поверхности окон. Казалось, что перед ним стоит человек, переживший ядерную войну. Его небритые щеки были глубоко втянуты, кожа свисала в районах подбородка и шеи, а зубы почернели. Он стал похож на скелет, обтянутый кожей. Отрешенным взглядом Билли смотрел на то, во что он превратился. Ему уже давно было все равно. Он мечтал об одном. О нормальной еде.

Еще через четыре месяца Билл несколько раз предпринимал попытку уйти из закусочной куда глаза глядят. Но каждый раз возвращался изнеможенный и обезумевший.

На четыреста восьмидесятый день пребывания Билла в закусочной на планету приземлился малый межпланетный челнок. Билли, как раз, поедал очередные до боли ненавистные сушеные яблоки и запивал их водой, когда послышался шум ракетных двигателей. Он сразу же прекратил свою трапезу и, подбежав к окну, украдкой выглянул. Примерно на том же месте, где когда-то высадился Билл, стоял новенький одноместный корабль, из которого выскальзывал трап.

Зрачки наблюдавшего Билла расширились. Он кинулся к стойке бара и, схватив нож, спрятался сразу за входом. Через минуту двери открылись и в помещение зашла девушка с навигационным шлемом в руках.

– Добро пожаловать в закусочную Гарри! – раздался голос робота откуда—то сверху.

А сзади стоял однорукий Билл с ножом и жадным взглядом смотрел на изящную женскую ножку…