Текст книги "Ядовитое жало"
Автор книги: Александр Тамоников
Жанр: Боевики: Прочее, Боевики
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 3
Проснувшись в девять часов, Королев был уверен, что Дабир в ночь нанес где-то удар всеми силами своей группировки. Поэтому он сразу же позвонил оперативному дежурному бригады. Но на удивление тот сообщил, что никаких происшествий, связанных с попыткой дестабилизировать ситуацию в регионе, не произошло.
Положив трубку, майор проговорил:
– И что бы это значило? Непонятно.
Он принял душ, побрился, оделся, собрался пройти в офицерскую столовую, где повара должны приготовить завтрак для боевой группы антитеррористического управления, как в дверь постучали.
– Открыто! – громко сказал Королев.
В проеме возникло конопатое лицо молодого солдата.
– Разрешите обратиться, товарищ майор?
– Войди сначала.
Солдат с бляхой посыльного шагнул в комнату.
– Обращайся, – разрешил Королев.
– Меня дежурный послал, приказал узнать, когда вы сможете прийти к командиру бригады.
– Так и сказал, пойди, дескать, узнай у майора группы спецназа, когда тот соизволит явиться к командиру соединения? – Королев улыбнулся.
– Так точно!
– Нормально. Ступай, скажи дежурному, что я буду у комбрига ровно через десять минут. Кстати, полковник Белозеров уже в управлении?
– Так точно, он с восьми всегда на службе, в половине девятого проводит развод.
– Ступай!
– Есть!
Ровно через десять минут Королев постучал в дверь кабинета комбрига и приоткрыл ее:
– Разрешите?
– Входи, майор.
– Здравия желаю!
– Здравствуй!
Старшие офицеры пожали друг другу руки.
Комбриг указал на стулья за столом совещаний:
– Присаживайся, Вячеслав Михайлович.
Королев сел поближе к рабочему столу, за которым в кресле устроился командир бригады.
Полковник взял в руку остро наточенный карандаш, повертел в пальцах, бросил к ежедневнику.
– К нам вылетел помощник начальника антитеррористического управления полковник Бирюков. Наверняка по поводу провалившейся операции по банде Дабирова.
Королев пожал плечами.
– Кто знает? Да, скорее всего по Дабиру. Хотя группе может быть определена и другая задача.
– Для того чтобы ее перенацелить, необходимо присылать черт-те куда целого полковника ФСБ?
– Возможно, на Бирюкова возложено руководство группой.
– Это значит, что тебя отстранят?
– Нет! Александр Тимофеевич в командование боевым подразделением не вступит, просто будет курировать его работу. Должен же генерал что-то предпринять после неудачного применения группы.
– Понятно, прилет Бирюкова – чистая формальность.
– Почему? Он человек опытный, прошел не через одну горячую точку. Любой его совет весьма полезен.
– А мое командование приказало составить подробный отчет по применению взвода. И что мне в нем указать?
– Наверное, то же самое, о чем писал в своем рапорте старший лейтенант Куликов.
– Замечательно! Его взвод полетел с вами на усиление и вернулся ни с чем, так?
– И такое бывает.
– Ладно. Разберемся. Пленного вы заберете или мне его в штаб округа отправить?
– Мы заберем. Не подскажете, когда должен прибыть Бирюков?
Командир бригады посмотрел на часы:
– Прибытие рейсового самолета Москва – Ростов в десять ноль-ноль, то есть через двадцать минут. На аэродроме полковника ждет вертушка, которая где-то в полдень доставит его в бригаду.
– Понятно, благодарю. До прибытия полковника я хотел поговорить с пленным.
– Ради бога. Он в отдельной камере гауптвахты. Я распоряжусь, и начальник караула или его помощник проведут тебя к боевику. Странный он какой-то. На духа и не похож совсем. Злобы в его глазах нет. Хороший игрок или случайный человек в банде.
– В формированиях, забравшихся на территорию другого государства, случайных людей нет.
– Но этот какой-то не такой, как все. Значит, хороший игрок.
– Выясним, Юрий Максимович. Если полковник Бирюков не изменит задачу группе, а это вряд ли произойдет, то и дальше работать по Дабирову будем вместе.
– Тогда, может, при разговоре с поляком поприсутствует мой начальник разведки майор Русанов?
– Это лишнее, товарищ полковник. Все, что надо, Русанов узнает. А в присутствии двух офицеров, один из которых ему не знаком, поляк может закрыться.
– С тобой не закроется?
– Мы уже говорили с ним в лесу перед эвакуацией. Одному мне проще будет раскрутить его.
– Считаешь, что боевик, оставленный в лесу в качестве мишени, может знать что-то серьезное?
– Опасных свидетелей часто убирают. Какое-то время Януш Корник, наш пленный, служил в охране Дабирова.
– Вот как? – воскликнул комбриг. – Понятно.
– Я о том же. Как правило, к телу главаря допускаются только проверенные люди, в преданности которых тот не сомневается. Они вольно или нет становятся свидетелями тайных дел руководства бандформирования. А еще интересно то, что Дабиров сменил охрану, набрал новую, турецких наемников. Вопрос: почему? И что стало с боевиками из прежней охраны. Об этом Корник не говорил, у нас не было времени для продолжительной беседы. Но он должен хотя бы что-то знать по этому поводу.
Комбриг пригладил непослушные седые волосы и сказал:
– Если поляк не обыкновенная разменная пешка, то из него можно что-то вытащить. Вот только пойдет ли он на откровенность?
– У нас есть средства, которые заставят его разговориться. Но сначала попробуем обойтись без них.
– Дело твое. Сейчас пройдешь к пленному?
– Да.
– Ступай. Я позвоню в караульное помещение.
– Хорошо, спасибо.
– Не за что. Одно дело делаем.
– Это верно.
Королев направился в караульное помещение, где находилась и гарнизонная гауптвахта, освобожденная по случаю заключения в одну из камер боевика-иностранца.
Майора встретил помощник начальника караула, сейчас отдыхающего согласно распорядку. Сержант представился и провел Королева на гауптвахту, имеющую отдельный вход с металлической дверью и глазком для часового, несущего службу внутри. По обеим сторонам длинного коридора размещались камеры для солдат и сержантов. Прапорщики и младшие офицеры содержались под арестом в отдельной пристройке.
Сержант провел Королева в коридор и спросил у солдата, несшего службу:
– Как поляк?
Рядовой пожал плечами:
– Да ничего, не шумит, но суетной.
Вопрос задал командир боевой группы «Орлан»:
– Что значит суетной?
– Как привезли, на нарах и пяти минут не просидел. Больше ходит по камере туда-сюда.
– Ничего не просил?
– Нет.
– Не спрашивал, где находится?
Солдат усмехнулся:
– Да это и так понятно.
– Я местность имею в виду, куда его привезли.
– Нет, про это не спрашивал.
Королев сказал сержанту:
– Открывай камеру и распорядись принести стул.
– Есть!
Помощник начальника караула двумя ключами открыл дверь. Эта камера предназначалась для временного содержания лиц, против которых велось уголовное дело, поэтому и запиралась она особо надежно. Другие камеры имели лишь обычные задвижки.
Королев вошел в небольшое помещение с ребристыми от бетонной «шубы» стенами. Зарешеченное окно находилось под серым потолком. В полу закреплены стол и металлический стул. На опущенных нарах матрас, подушка, легкое одеяло, две простыни. На держаке пара полотенец, для лица и ног. Все как положено.
На столе миска с кашей, кружка чая, кусок хлеба, ложка.
– Доброе утро, пан Корник!
– Для вас оно, может быть, и доброе, хотя уже день.
– Смотрю, ты не завтракал.
– Не до еды!
– А до чего?
Разговор прервал караульный, который принес стул.
Королев присел на него, отпустил солдата, Корник устроился на нарах.
– Так до чего тебе сейчас дело, пан Корник?
– Мысли не дают покоя.
– Мысли – это хорошо. Пока человек думает, он живет.
– Что ждет меня, пан майор?
– Это решит суд, не я.
– Но можете же сказать хотя бы примерно?
Королев вздохнул.
– Что мы имеем по тебе? Незаконное хранение оружия – это мелочь. До трех лет по максимуму. Незаконное пересечение границы. Тоже статья так себе, до четырех. А вот дальше серьезно. Участие в незаконном вооруженном формировании – до десятки. Контрабанда оружия, взрывчатки – до двенадцати годков. Даже если применить частичное погашение, то на двадцатку потянет. Хотя можно получить и меньше. Но самая страшная для тебя статья – посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа. По ней можно и пожизненное получить.
– Но я же никого не убивал, ни в кого не стрелял!
– Смягчающее обстоятельство – тогда те же двенадцать лет. Но то, что ты не стрелял в бойцов подразделения, штурмовавшего подставной лагерь, еще надо доказать. Вряд ли кто-то из следователей будет стараться смягчить наказание тебе, пришедшему убивать наших людей.
– Повторяю, я никого не убивал.
– Пусть так, но лет двадцать в российской тюрьме, поверь мне, это для тебя то же самое, что пожизненное заключение. Вряд ли ты, террорист, боевик, наемник, проживешь в тюрьме долго. Так что лучше бы ты сидел в своем красивом городе Лодзи и занимался биологией. Кстати, какая у тебя специализация?
Поляк машинально ответил:
– Молекулярная биология.
– Занимался бы своими молекулами и ходил бы с девушками отдыхать в ботанический сад.
Корник с удивлением посмотрел на русского майора:
– Вы бывали в Лодзи?
– Доводилось, но недолго, всего несколько суток. Успел посмотреть только ботанический сад и музей истории города. Во дворце Израиля Познаньского на улице Огродовой.
Воспоминания всколыхнули душу наемника.
– Да, на Огродовой. А я любил ходить в художественную галерею, которая на вилле Леопольда Киндерманна на улице Вульчанской, а еще…
Майор прервал поляка:
– Не надо перечислять достопримечательности родного города. Тебе их уже не видать.
Корник заметно сник и проговорил:
– Я нанялся к Дабирову, потому что мне нужны были деньги.
Королев усмехнулся:
– Я еще не видел человека, которому деньги не были бы нужны. Но далеко не всякий идет на преступление ради них.
– Вы не понимаете. Мне были нужны большие деньги.
– Для чего, если не секрет?
– Со мной в университете училась девушка, Грася Хилькевич, дочь очень богатых родителей. Ее отец владеет конезаводом, ресторанами, отелями. Мы с Грасей… в общем, полюбили друг друга. Но чтобы добиться ее руки, я должен состояться как человек, это условие отца.
– Состояться – это значит разбогатеть? – поинтересовался Королев.
– Да. Хотя бы начать свое дело. Для этого требуются деньги.
– Ты же говорил, что завербовался в солдаты удачи, чтобы драться с ненавистной Россией, когда-то оккупировавшей твою страну, бороться против диктата. Теперь же выясняется, что все это были лишь пафосные заявления, а причина вербовки в другом.
– Вы правы.
– Но что же это за любовь, если за нее надо платить?
– Такая вот любовь. Отец имеет огромное влияние на Грасю.
– Интересно, как среагировала твоя дама сердца, узнав, что ты записался в солдаты удачи?
– О! Она была в восторге.
Майор удивился:
– Чему же здесь восторгаться? Жених надолго уезжает из страны, и не просто так, а убивать людей.
– Грася сказала, что я настоящий мужчина, раз ради нее готов даже на такой поступок.
– Проводила тебя, нежно поцеловала?
– Представьте себе, да.
Королев достал сигареты, прикурил, приспособил под пепельницу целлофан, снятый с пачки.
– А как ты думаешь, ждет тебя твоя Грася? Или, может быть, богатый папаша уже нашел ей женишка подостойней?
Корник вздохнул:
– Женишка ей никто не искал, но она – как бы это правильно выразить?.. – не очень ждет. Товарищ звонил мне еще в Грузию и говорил, что Грася вовсю развлекается в ночных клубах, что у нее есть мужчины.
– Неплохо. Представляю, каково тебе было слушать это.
– Нет, вы не можете такое представить.
– Ну почему же? Я ведь тоже любил.
– И все равно не представляете.
– В принципе, мне без разницы твои личные дела.
– Тогда зачем спрашивали?
– Просто хотел понять, что ты за человек.
– И что? Я обычный человек. То, что Грася имеет мужчин, еще ничего не значит.
– Вот как? Хорошенькое дельце. Это у вас так принято?
– Она познала близость. Со мной!.. Молодой женщине нельзя быть без мужчины, это вредит ее здоровью.
– Ну ты даешь, Корник! Значит, пусть спит с кем попало?
– Главное, чтобы дождалась меня.
– Ты на самом деле идиот или прикидываешься?
– Зачем вы оскорбляете меня?
– Это не оскорбление, а диагноз. Ну да ладно. Все равно теперь тебе не видать ни Граси, ни других женщин, ни родного города, ни вообще свободы. – Королев затушил окурок.
Поляк нервно пригладил непослушный ежик волос и проговорил:
– Скажите, пан майор, я как-то могу облегчить свое положение? Ведь я не совершал ни одного из всех тех преступлений, за которые, по вашим словам, могу быть осужден.
– Не совершал? Оружия при себе не имел, границу незаконно не пересекал, в банде не состоял.
– Но я не переносил через границу взрывчатку, сопротивление сотрудникам правоохранительных органов не оказывал.
– Возможно, вот только доказать это будет сложно. Но облегчить свое положение ты можешь искренним раскаянием и сотрудничеством с нами.
– Я готов рассказать вам все, что знаю.
– Это похвально. Тем более сейчас, пока сюда не прибыл один очень строгий старший офицер антитеррористического управления, ненавидящий таких людей, как ты. Он беседовать с тобой, как я, не станет. Прикажет вколоть спецпрепарат, сыворотку правды. Если же твой мозг окажется заблокированным, то он, не задумываясь, отдаст команду пробить блокаду. А это значит, что твой мозг будет подвержен такому воздействию, что после нормально функционировать не сможет. Другими словами, ты превратишься в растение. Таких на суд не выводят. В дурдоме тебя держать за счет российского налогоплательщика тоже не имеет смысла. Проще пристрелить к чертовой матери и отписаться, что оружие было применено в целях самообороны, так как ты во время допроса неожиданно набросился на следователя.
Поляк побледнел.
– И вы сделаете это?
– Я нет, а вот полковник? Понимаешь, у него сын погиб здесь, на Кавказе. Раненым попал в плен к такому, как Дабиров, отморозку. Тот издевался над офицером изощренно и долго, а затем устроил публичную казнь. С живого сына полковника содрали кожу и видео казни отправили отцу. После этого у полковника с боевиками разговор короткий.
– Но я же никому не принес вреда.
– Уже того, что ты был в банде, ему хватит, чтобы отыграться на тебе.
– А вы могли бы как-то защитить меня?
– Я уже назвал условия, при которых ты можешь облегчить свое положение.
– И вы?..
– Все, Корник, мы не на базаре. Есть что сказать, говори.
Поляк задумался, затем произнес:
– К сожалению, я очень мало знаю.
– Отвечай на вопросы.
– Да, пан майор.
– Где банда перешла границу?
Корник всполошился.
– Езус Мария, клянусь, точное место мне неизвестно. Знаю лишь, что шли ущельем и пограничников не встретили.
– Тебя с подельниками Дабиров отправил в лес у Веджи, так?
– Да. Там меня и пленили.
Королев усмехнулся:
– Это мне известно. Куда Дабиров повел основной отряд?
– Не знаю.
– Вот видишь. То ты не знаешь, это не ведаешь. Я не смогу помочь тебе.
– Подождите! Как-то, еще в Грузии, перед самым выездом, я слышал часть разговора Дабирова, его инструктора или советника Гуадзе и еще одного человека, англичанина или американца.
– Почему ты решил, что третьим был англичанин или американец? Разговор велся на английском языке?
– На русском, но тот, третий, говорил с акцентом, который я слышал у американцев, когда они приезжали в лагерь.
– Зачем приезжали?
– Их приезд не касался дел группировки Дабирова. Они смотрели местность, что-то заносили на карту, делали съемку. В Варшаве я слышал, как говорят американцы и англичане. Их сейчас в Польше много.
– Ладно. Так что ты слышал?
– Дабиров говорил, что особенно весело будет в каком-то то ли Тамлаке, то ли Амлаке. А третий, скорей всего, американец, сказал, мол, ты идешь в Россию не веселиться. Потом они упомянули какое-то ущелье, где оборудована запасная база. Название не запомнил, но оканчивается оно на «ран». А после я отошел от их палатки, так как появился мой сменщик.
– Ты был в карауле?
– Да, тогда я еще служил в охране. Нас в тот же день заменили на турок. Почему это было сделано, не знаю. Но думаю, не без участия того же американца.
– Вы от лагеря к границе шли пешком или ехали на машинах?
– Минут двадцать на машинах по серпантину, но что-либо увидеть оказалось невозможно. Кузова были плотно закрыты тентами. Затем, когда вышли на небольшое плато, спешились. Машины ушли обратно. Весь отряд двинулся дальше пешком. После отдыха в лесу у Большого перевала Дабиров вызвал Али, Омана и меня. Кстати, все мы раньше служили в его охране. Он приказал нам следовать в район, где вы нас уже ждали. Интересно, что мы получили задачу, а отряд не готовился к маршу. По крайней мере, ближайшее окружение Дабирова и первая боевая группа.
Королев посмотрел на поляка.
– Ждали технику?
– Очень может быть.
– Сколько вы шли до зеленки, где был устроен фальшивый лагерь?
– Часов пять.
– Как преодолели Большой перевал?
– Мы его не преодолевали, там был проход, по нему перешли.
– Трое? Или кто-то сопровождал вас?
– Трое. Со мной были Али и Оман. Я даже их фамилий не знаю.
– Вместе охраняли тело Дабира, и не знаешь?
– Нет. Мы обращались друг к другу только по именам.
Королев поднялся, достал карту, развернул ее на столе.
– Подойди!
Поляк подчинился.
– Читать карту, надеюсь, тебя научили?
– Да.
– Узнаешь местность?
– Вот роща, где мы несли службу, перевал.
– Большой перевал.
– А вот проход, по которому мы вышли в рощу.
– Лисий проход. Как шли к нему?
Арестант наклонился над картой, что-то пробормотал по-польски, затем ткнул пальцем и сказал:
– По-моему, мы выходили вот с этого плато.
– Так. А шли к нему по этому ущелью? – Королев провел по карте извилистую линию.
– Не знаю. На карте в этом ущелье отмечено селение Дагели. Мы проходили мимо каких-то развалин. Но там не было людей.
– Дагели – разрушенный аул. Но если вы шли этим ущельем и выбрались на указанное тобой плато, то Дабиру неоткуда было ждать машин. Они не прошли бы через перевал.
В коридоре послышался шум, и в камеру вошел полковник Бирюков.
Расстегнув китель, он кивнул Королеву, присел на прикрепленный стул и спросил:
– Ну и что тут у тебя, Слава?
– Здравия желаю, товарищ полковник!
– Оставь это. Что пленный?
Поляк понял, что прибыл тот самый безжалостный полковник, и заверещал:
– Пан полковник, я согласился на сотрудничество. Пан майор обещал снисхождение. Я рассказываю все, что знаю.
Бирюков взглянул на Королева:
– Что это он в штаны наложил?
– Выйдем, Александр Тимофеевич.
– А надо?
– Надо.
Старшие офицеры прошли в коридор. Королев объяснил полковнику, в чем дело.
Бирюков улыбнулся:
– Запугал, значит, мною поляка?
– Пришлось.
– Что-нибудь уже он сообщил?
Майор доложил о том, что рассказал Корник.
– Выходит, банда прошла границу на стыке двух застав. Место подобрано грамотно. Склоны ущелья – скалы, там выставить пост сложно, а электроники, охраняющей кордон, еще нет. К плато машины подойти не могли. Значит, отряд Дабирова преодолел перевал. А вот внизу, с севера, его могли подобрать машины и вывезти куда угодно.
– Но не думаю, что далеко. Если в каком-то ущелье с окончанием на «ран» – а таких в нашем районе три: Амиран, Кабран и Дубран – находится запасная база, то где-то должна быть и основная.
Полковник усмехнулся:
– Сам догадался или кто-то подсказал?
– Александр Тимофеевич, мне не до шуток.
– Ладно. Конечно, основная база подготовлена. Вопрос в том, где именно?
– К сожалению, Корник об этом не знает.
– Уверен?
– Да.
– А ну-ка я наеду на него. Ты же создал мне образ страшного мстителя, которому законы пустое место.
– Попробуйте.
– А ты чего ему пообещал?
– Ничего особенного. Всего лишь облегчить положение. Ему действительно можно предъявить только незаконное хранение оружия, переход границы и участие в вооруженном формировании. При том, что Корник ничего сделать не успел, это максимум лет десять. Да и то вряд ли, учитывая его раскаяние.
– Меньше, Слава, лет пять от силы. При хорошем адвокате. Но пошли, будем, как говорится, ковать железо, пока горячо.
Бирюков вошел в камеру и заполнил ее собой. Он застыл посреди помещения, широко расставив ноги, и устремил жесткий взгляд на поляка, который сел на кровать, сжался и боялся поднять голову.
– Мне майор доложил о том, что ты рассказал, ублюдок! Он поверил тебе, я же сомневаюсь, что ты сказал все, что знаешь. В таких случаях я прибегаю к проверенным средствам, помогающим развязывать языки. Майор наверняка уже поведал тебе, к каким именно.
– Пан полковник, прошу, не надо никаких средств. Клянусь, я сказал все, что знал.
– Не верю! Но благодари майора. Он уговорил меня дать тебе подумать до вечера. В половине девятого мы встретимся вновь. Если ты и тогда не убедишь меня в искренности, то я гарантирую тебе не самую лучшую ночь в твоей паскудной жизни. Все, думай, вспоминай. Майор, за мной!
Старшие офицеры антитеррористического управления вышли из караульного помещения.
Бирюков спросил:
– Ну и как я его, майор?
– Честно?
– Что-то не так?
– Если честно, Александр Тимофеевич, я бы на месте поляка сразу понял, что вы играете.
– Ты на месте поляка никогда и не оказался бы. А для него и такого спектакля достаточно.
– Вы приехали раньше времени. Вас ожидали в полдень, а сейчас одиннадцать двадцать.
– А ты что же, не рад мне?
– Александр Тимофеевич, еще как рад!
– Понятно, ерничаешь. Хорошо, что в уныние не впал после осечки в зеленке.
– Да, устроил Дабир цирк. Вот только непонятно, для чего это ему понадобилось. Когда определилась подстава, я подумал, что Дабиров провел отвлекающий маневр и в это время должен где-то нанести удар. Ночь – самая пора для этого. Но ничего не произошло. Зачем он подставил нам фальшивый лагерь? Ведь его надо было готовить, но главное даже не в том. На это здесь нашлись бы люди. Почему он подставил под пули трех своих бывших телохранителей?
– Потому, что они бывшие. Могли знать то, чего не следует.
– Но поляк ничего особенного не знает.
– Или прикидывается, что не знает. Впрочем, нет, похоже, он говорит правду. Значит, Дабиров посчитал, что охранники могли сдать кому-то некую важную информацию. И вообще, Слава, какая теперь разница, зачем Дабир подставил лагерь и трех своих боевиков? Вот почему он с ходу не провел хотя бы одну кровавую акцию в долине, если задача его отряда – дестабилизация обстановки в регионе, действительно непонятно. Хотя, в принципе, объяснимо. Дабир считает себя большим стратегом, как, впрочем, и вся его шакалья порода. Вот и решил замутить ситуацию, уверенный, что мы сломаем себе головы, разгадывая его замысел.
– А разве не сломаем? Не будем же спокойно сидеть и ждать, когда он выступит и прольет кровь.
Полковник взглянул на майора:
– Знаешь, Слава, конечно, банду будем искать. Вычислять основную и резервную базы. К этому привлечена и внешняя разведка. Но раз Дабир пробрался в долину, то, боюсь, без крови дело уже не обойдется. Реальные шансы удавить его мы получим только тогда, когда он начнет активные действия. Как это ни прискорбно. Ты поляка не спрашивай, каким путем пришла в Россию банда. Этот вопрос не к нему. Перехватить ее при отходе у нас просто нет права. Мы никак не можем допустить проведение карательного рейда и отход Дабира, обязаны обезвредить его в долине. В горы никто не должен уйти.
– А что вы ждете от Корника вечером?
– Особо ничего. Но, глядишь, со страху и вспомнит что-нибудь интересное. Когда человек боится, у него мозги начинают работать лучше.
– Ясно. Что сейчас?
– Пойдем к комбригу. Надо определиться, какие силы он может привлечь к нашей работе без ущерба для решения собственных задач.
– Меня вполне устроил бы взвод старшего лейтенанта Куликова.
– Того, с кем ты был в зеленке?
– Именно. Его бойцы действовали профессионально. Не наша вина в том, что цель оказалась пустышкой.
– Ладно, не кипятись. Взрывной ты, Слава.
– А вы нет?
– Так в одной конторе служим. С кем поведешься.
– Комбриг-то ждет нас?
– Да, потому что на время работы по банде Дабирова бригада перешла в двойное подчинение. Округу и нашему управлению.
– Значит, вы сейчас здесь самый высокий начальник?
– Я, Слава, предпочел бы сейчас рыбачить на Оке. У меня же отпуск все-таки должен был начаться. А вместо этого пожалуйте на Кавказ.
– Да уж, тоже, можно сказать, на рыбалку.
– Скорее уж на охоту.
Офицеры прошли в штаб.
Полковник Белозеров занимался текущими делами, которые отложил при появлении сотрудников антитеррористического управления.
– Ну и что поляк? Сообщил что-то новое? – спросил он.
– Так, по мелочам, – ответил Бирюков, присаживаясь на стул за столом совещаний.
Королев устроился напротив.
– Я дал ему еще время подумать, но особых иллюзий насчет того, что он сообщит еще что-то важное, не питаю.
– Каковы будут наши действия?
– Поляк вспомнил, как Дабиров еще в Грузии говорил, что особенно весело будет в Тамлаке. Что скажете по этому поводу, Юрий Максимович?
Командир бригады присел в кресло.
– Тамлак – довольно большое село в долине. Администрацию там возглавляет Расул Гаджиевич Магомедов.
Бирюков улыбнулся и спросил:
– Вы всех сельских руководителей региона знаете по имени?
– Нет, конечно. Но Магомедов – фигура известная не только в регионе. В свое время он активно и успешно воевал с бандами всякого рода, не исключено, что пересекался и с Дабиром. Командовал группой добровольцев, из которой в дальнейшем была сформирована рота внутренних войск. На его счету не один предотвращенный террористический акт. Кстати, награжден орденом Мужества. Как только обстановка более-менее стабилизировалась, вернулся в родной Тамлак. Люди избрали его главой местной администрации. Руководит твердо, за порядком следит. Тамлак – самое обычное крупное село. Никаких достопримечательностей, привлекающих туристов, там нет. Большая ферма, сельскохозяйственный кооператив, винзавод. Неплохое, скажу вам, вино в Тамлаке делают. Не хуже импортного. В общем, так вот.
– Судя по всему, Дабиров решил разорить это цветущее, развивающееся село. Точнее сказать, так приказали ему сволочи, стоящие над ним.
– Я могу отдать приказ на переброску к Тамлаку какого-либо подразделения бригады.
– У вас, Юрий Максимович, взводов не хватит, чтобы прикрыть все населенные пункты зоны ответственности бригады. И вот то, что останется без защиты, сразу превратится в цель Дабирова. Нет. Распылять силы нельзя. Еще и вот почему. Если перебросить к Тамлаку хотя бы взвод, то это сразу станет известно Дабирову. Он поймет, что выжил кто-то из боевиков, считающихся погибшими в зеленке, и тут же изменит план действий, возможно, с переносом времени. Дабир хоть и самонадеянный, но все же достаточно опытный бандит.
– Тогда остается ждать, пока банда не проявит себя. А это значит допустить гибель мирных людей.
В разговор вступил Королев:
– Если мы в ближайшее время не вычислим, где находится банда, и не нанесем по ней опережающий удар, то жертвы, к сожалению, неизбежны. Пойдет Дабир впереди нас, мы ничего не сможем сделать, чтобы не допустить кровопролития. Вопрос, каким образом определить его, обнаружить основную и запасную базы. Насчет второй поляк дал показания, что она существует и находится в ущелье, название которого оканчивается на «ран».
– Таких не менее трех, причем только крупных.
– Это нам известно. Надо оценить все. В том ущелье, где находится база, обязательно должна быть чистая вода, дорога, пусть извилистая, участки расширения с пологими склонами, на которых можно организовать как выносные посты охранения, так и круговую оборону с использованием рельефа. Имеет значение наличие какого-нибудь брошенного аула или развалин старой крепости.
Командир бригады покачал головой и сказал:
– Если так, то самое подходящее для духов местечко – это ущелье Кабран. Там и речка, и пологие склоны, и широкое дно, и даже развалины небольшого аула Аран, разрушенного бомбардировкой в первую кампанию.
Бирюков и Королев посмотрели на карту.
– Что ж, Кабран действительно подходит для организации временной базы, – проговорил помощник начальника управления. – Надо бы, Юрий Максимович, прощупать этот квадрат.
– Прощупаем. Я пошлю туда разведгруппу.
– Но не вертушкой.
– Само собой. У нас есть…
Слова командира бригады прервала трель внутреннего телефона.
Он снял трубку, включил громкую связь:
– Белозеров!
– Оперативный дежурный, товарищ полковник. Только что из ГУВД пришло сообщение, что в селе Махала тремя бандитами взята в заложники семья местного фермера. Сотрудники тамошнего отделения полиции оцепили здание и ждут дальнейших указаний. Начальник же ГУВД не может дать их без согласования с представителем антитеррористического управления.
– Село Махала?
– Так точно!
– На чем приехали боевики?
– Это мне неизвестно.
– Взводу Куликова повышенную готовность! К штабу два «УАЗа» и бронетранспортер.
– Есть!
– У тебя пять минут.
– Понял!
Комбриг положил трубку.
Бирюков оживился:
– Захват заложников. Это могли сделать люди Дабира.
Королев отрицательно покачал головой:
– Вряд ли, мелковато для Дабирова.
– А если это проверка оперативности реагирования наших сил на внезапно возникшие угрозы?
– Такое может быть. Но если Дабир и дальше продолжит разбрасываться своими людьми для проверки нашей готовности, то скоро ему основную задачу решать не с кем будет.
– Тем не менее выезжаем! Давай, Слава, поднимай группу.
– Где эта Махала?
– В тридцати километрах от нас. По дороге вдоль гор.
– Понял. Вывожу людей к плацу.
Ровно через пять минут у здания управления бригады стояли два армейских внедорожника и бронетранспортер с отделением разведроты.
Комбриг, Бирюков, вооруженные автоматами, и Королев в полной боевой экипировке разместились в головной машине. Остальные бойцы группы «Орлан» устроились во второй, для чего пришлось высадить водителя и заменить его прапорщиком Фокиным. Все они тоже были в полной экипировке.
Бойцы отделения разведроты устроились на броне, и колонна рванула к КПП. Ворота распахнулись, и машины вышли на улицу поселка Густунар, ведущую к трассе, петляющей вдоль горных хребтов.
До здания администрации они доехали за двадцать минут. Там военных встречал глава местной власти.
Он представился:
– Гаматов Гафур Каримович.
– Где дом, захваченный боевиками?
– Здесь недалеко, на соседней улице. Она совсем новая, всего три дома. Как такое могло произойти у нас, ума не приложу. Жили спокойно, никаких происшествий, начальнику полиции делать было нечего, и вдруг захват заложников.
– Начальник полиции на объекте? – спросил Королев.
– Да. Я проведу вас к нему.
Командир бригады, помощник начальника антитеррористического управления и бойцы группы «Орлан» прошли к забору крайнего дома, выходящего на улицу, где находился объект. Там возле полицейского «УАЗа» стояли сержант-водитель и майор, который назвался начальником отделения полиции.
– Где дом, захваченный боевиками?
– Второй по той стороне улицы.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?