Текст книги "Ангелы сирийского неба"

– Отдыхай, Паша и, пожалуйста, береги себя. Мы все любим тебя, тоскуем и ждем.

– Я вас тоже всех люблю и, конечно же, вернусь. Телевизор смотри меньше. Целую, пока! Выздоравливай!

– Обязательно, целую, пока!

Пестов выключил телефон, посидел еще с минуту на скамейке, переговорил с пилотами других экипажей, возвратившимися с боевых заданий и шедшими в модули. Затем прошел в свой отсек, разделся, принял душ и лег спать.

Он запланировал сон до 14.00, чтобы вовремя явиться в столовую летного состава. Но его разбудили раньше. Стук в дверь раздался в час дня.

Майор проснулся, приподнялся.

– Открыто!

В узкую дверь просунулся сержант-контрактник:

– Разрешите, товарищ майор?

– Вошел уже. Что произошло?

– Не знаю. Я помощник дежурного по штабу.

– Очень приятно.

– Вас вызывает полковник Грубанов.

– Что, срочно вызывает?

– Я передал то, что приказал дежурный.

– Понял, скажи там, через десять минут буду.

– Разрешите идти?

– Ступай!

Посыльный ушел, Пестов встал, сделал несколько упражнений, влез в форму и пошел в штаб.

Командир авиабазы полковник Виктор Алексеевич Грубанов находился в штабном модуле, в своем отсеке. С ним офицер разведки в полевой форме без знаков различия. Пестов знал, что это майор Суслов.

Он доложил полковнику о прибытии, кивнул разведчику.

Грубанов ему предложил присесть за стол, на котором была расстелена карта.

– Удивлен вызовом, Павел Сергеевич?

– Нет. Есть работа?

– Найдется. Михаил Антонович, изложи, – сказал полковник Суслову.

Тот заговорил:

– По данным сирийской разведки, подтвержденным нашими спутниками, в трех километрах от города Абу-Дияз, в горах, боевики ИГ имеют командный пункт. Он расположен в пещере и хорошо замаскирован. Оттуда осуществляется руководство отрядами, действующими на северо-восточном направлении. По данным сирийцев, штаб укреплен. Он представляет собой бетонный бункер, оснащенный современной электронной техникой. Руководит штабом один из главных полевых командиров ИГИЛ, небезызвестный Мосад Хабар.

Пестов поинтересовался:

– Это тот, которого уже дважды объявляли уничтоженным, а он вскоре вновь появлялся?

– Павел Сергеевич, мы трижды накрывали места его нахождения, подтвержденные разведкой Сирии. Но Хабар каждый раз уходил перед налетом.

– Значит, мне предстоит атаковать очередное такое место, опять подтвержденное разведкой?

– Так точно.

– А где гарантия, что он вновь не уйдет?

Разведчик неожиданно сказал:

– А он как раз и собирается покинуть штаб у Абу-Дияза, уйти оттуда вместе со своими приближенными духами.

Пестов не без удивления взглянул на Суслова:

– Что значит собирается покинуть?

– Отвечу так, Павел Сергеевич. Контрразведкой выявлен агент ИГИЛ в штабе сирийской армии. Он был в курсе наших панов по Хабару и своевременно предупреждал его об опасности. Поэтому тот успевал уйти из-под удара.

– А сейчас, если следовать логике, вражеский агент обезврежен?

– Нет. Он продолжает работать. Уже передал Хабару информацию о том, что штаб у Абу-Дияза засвечен. В ноль тридцать к нему пойдут российские самолеты.

– В ноль тридцать?

– Так точно. Вам же следует провести налет на штаб Хабара в восемнадцать тридцать. Получив дезу, он наверняка спокойно готовится уйти в другое место. Времени до налета у него предостаточно. Оснований сомневаться в достоверности информации у Хабара нет. Агент всегда вовремя предупреждал его об угрозе. Сообщил и сейчас, конечно, под контролем контрразведки. Но даже если Хабар каким-то чудом уйдет из штаба, то в бункере останется его помощник, специалисты по связи, советники, турецкие инструкторы и масса дорогостоящей современной электроники. Уничтожение подземного штаба уже само по себе значительно. Ну а с Хабаром – это более чем успех. После нескольких попыток уничтожения в ИГИЛ его стали считать неуязвимым. Пошли слухи, что сам Всевышний отводит от него угрозу. Этот миф привлекает к Хабару многих боевиков.

– Я понял, – сказал Пестов. – Работать придется по бетонному бункеру, значит, корректируемыми бомбами «КАБ-500».

– Да, – сказал командир авиагруппы. – Четырех штук будет достаточно.

– На земле у штаба или хотя бы в Абу-Диязе есть человек, который подсветил бы цель лазером?

– Нет такого человека, – ответил Суслов.

– Что ж, тогда отработаем бортовой лазерной системой наведения.

– Вот карта, майор, – сказал Грубанов. – Изучай пока, а я провожу разведку.

– Есть изучать карту.

Полковник и майор-разведчик вышли из командного сектора.

Пестов недолго смотрел на карту. Абу-Дияз лежал всего в пятнадцати километрах от того самого района, где утром они с Масатовым накрыли стоянку автоцистерн. Ранее экипаж уже летал над Абу-Диязом, так что запоминать было особо нечего.

Вернулся командир авиагруппы.

– Что, Павел Сергеевич, изучаешь?

– Уже изучил.

– Так быстро?

– Да мы только этим утром практически в том районе уничтожили стоянку наливников. Прежде и дальше Абу-Дияза работали.

– Это хорошо. Техник твой получил задачу, бомбы доставят, подвесят, борт заправят. Получи полетную карту у начальника штаба подполковника Королева. Сам понимаешь, если цель определяют сотрудники внешней разведки, то это не просто так. Экипажу вылет в восемнадцать ноль-ноль, без дополнительного инструктажа, если только не возникнет необходимость в уточнении задачи. Все вводные только от меня!

Пестов улыбнулся:

– Может быть, соблюдая режим повышенной секретности, нам с Костей и медосмотр не проходить?

– Не говори глупости, майор. Все делать так, как положено.

– Разрешите идти?

– Я буду у пункта управления полетами с семнадцати двадцати.

– Понял! – Пестов козырнул и покинул командирский сектор штабного модуля.

До вылета оставалось пять часов.

Пестов прошел на аэродром. «Су-24М» с бортовым номером 034 тягач вытянул на площадку, расположенную перед строем бомбардировщиков. Рядом стояли погрузочная машина и топливозаправщик. Здесь же суетился техник старший лейтенант Юдин.

Завидев майора, он перестал отдавать команды по радиостанции, подошел к нему и доложил:

– Получен приказ приготовить машину к восемнадцати часам.

– В курсе.

– А чего так срочно? Задача непростая?

– Обычная, Володя. Ты занимайся подготовкой, я пойду, разбужу Костю.

– Рано еще.

– В самый раз. Да, Вова, ты знал о том, что Левин развелся с Ириной?

– Знал.

– Вот черт, все знали, кроме командира.

– Но сейчас и ты узнал. Ирка, командир, скажу прямо, – сволочь редкостная.

– Согласен, но это их дело. Почему ты мне ничего не сказал?

– Что я, баба базарная?

– Ладно, работай и будь поответственней.

– Управляемые бомбы подвезли, значит, нужен точечный удар?

– Тебе, Вова, какая разница? Ты обеспечь, чтобы мы слетали без проблем, а то получится как в прошлом году. Мы на посадку, а передняя стойка не зафиксирована. Пришлось выставлять ее.

– Я не виноват, что шланг лопнул. Комиссия потом выяснила, что он был дефективным.

– Вот я и говорю, поответственней. Здесь все новое, но если надо – замени.

– Ты, командир, думай, как отлетать, а подготовка на мне.

– Ладно, не обижайся.

– Какие могут быть обиды, Паша? Все нормально.

Пестов вернулся в городок, состоящий из рядов модулей различных типов и размеров. За ними полоса отчуждения да колючки. За ней на позициях охранения и обороны бойцы сирийского спецподразделения. В канонирах новые танки и БМП, между ними зенитные установки, крупнокалиберные пулеметы. Авиабаза охранялась хорошо.

В воздухе гудела пара «Ми-24». Они облетали территорию, прилегающую к аэродрому.

Он прошел к модулю, нажал ручку двери отсека штурмана. Она поддалась, Масатов не закрывался. От кого?

Штурман тут же проснулся, приподнялся на кровати и спросил:

– Что-то случилось, командир?

Пестов присел на стул.

– Только что был у Грубанова.

– С чего бы?

– Не сам же пошел. Он вызвал. Короче, Костя, у нас работа в районе Абу-Дияза. Штаб Мосада Хабара надо ликвидировать.

– Откуда информация, что там штаб именно Хабара?

– Ты не проснулся? Ну откуда может исходить информация? Из разведотдела.

– Сирийцы сбросили?

– Да.

– Сколько уже разбили таких штабов, а Хабар уходил. Не получится ли так же и сегодня?

– Это не наша проблема. Мы слетаем, сбросим бомбы и вернемся. С остальным есть кому разбираться.

Масатов потянулся.

– Понял. Когда вылет?

– В восемнадцать ноль-ноль. Сейчас приведи себя в порядок, затем обед, медпункт и получение задания.

– Инструктаж?

– Без него.

– Прикрытие будет?

– А оно нужно?

– Да с истребителями как-то спокойней.

– Одни пойдем.

– Машину готовят?

– Конечно. Давай, я жду тебя у себя.

– Понял, командир. Эх, не дал ты мне сон досмотреть.

– Что, Валентина приснилась?

Пестов усмехнулся.

– А ты догадливый. Снилось, будто мы с женой в России, гуляем по берегу пруда, который за аэродромом. Она цветочки рвет, ромашки, венки плетет. А платьице короткое, когда наклоняется, много чего на виду. Я ее сзади обнял, хотел поцеловать, а тут ты!..

– Ночью досмотришь свой сон.

– Ага! Уже. Теперь поздняк метаться.

– Ну, извини.

– Да ладно, толку-то ото сна? Вот если бы это было наяву. С Ольгой разговаривал? К ней, наверное, Ирка приезжала и хвасталась, что наконец-то познала настоящую жизнь?

– Да.

– И хрен с ней!

Штурман прошел в душ, Пестов вернулся к себе.

Через полчаса офицеры пообедали в столовой, в 16.30 направились в медицинский пункт. Осмотр проводился за час до вылета, поэтому у друзей было время. Они шли не спеша.

Пестов взглянул на штурмана и спросил:

– О чем задумался, Костя?

– Ты, Паша, как пройдем медосмотр, оставь меня с Топаловой наедине.

Майор усмехнулся:

– Зачем?

– Стас подвалить стесняется, попросил меня намекнуть на его чувства.

– Не выйдет ли во вред такая спешка?

– Да я просто поговорю с ней.

– Да, конечно. Только ты и сам знаешь, что женщинам далеко не всегда нравится, когда к ним подъезжают вот так, напрямую. Вдобавок Стас сам должен поговорить с ней.

– А как? Поздним вечером заявиться в женский модуль? Она в отличие от нас живет не одна. У медиков, как и у технического персонала, секции на двух-трех человек. Пригласить к себе? Так можно и по физиономии получить.

– А разговор что даст? О чем ты будешь с ней беседовать?

– Это мое дело.

– Ладно, хочешь – говори, но я бы на твоем месте не торопился.

– Чего ждать-то, Паша?

– Слушай, а может, мне с ней переговорить? Объяснить, что Левин влюбился в нее, а как признаться в этом, не знает.

Масатов усмехнулся:

– Ага! А она тебе, дескать, ваше-то какое дело, товарищ майор? Капитан сам не мог подойти? Или еще хуже. Передайте своему бывшему штурману, что он меня совершенно не интересует.

– Но это Топалова тебе и сейчас может сказать.

– Скажет – передам Стасу, он и отвалит.

– Не понимаю, на что он надеется. Здесь даже поухаживать невозможно, прогуляться негде. Не будут же они под ручку по городку между модулей вышагивать на виду у всех?

– Ты прав. Куда ни глянь, везде засада. И так не пойдет, и этак.

– Вот и я о том же. Хотя вариант есть.

Штурман посмотрел на командира:

– Что ты имеешь в виду?

– Можно попробовать пригласить Топалову, скажем, на мой день рождения. Он как раз через две недели.

– Так она и согласится.

– Да не одну позвать, а с начальником медслужбы. Мы с ним в давних хороших отношениях, службу тащили вместе. Коля только военно-медицинскую академию окончил, я – училище летчиков. С начмедом договориться можно легко. Он решит вопрос с присутствием на праздничном мероприятии своей подчиненной. Соберемся у меня, подвалишь ты с техником и Стасом. Дальше уж как сложится. Все будет зависеть от него.

– А что, Паша, отличная идея. Но я все же сегодня тоже поговорю с ней.

– Смотри, не испорти дело!

– Постараюсь.

В 17.00 экипаж «Су-24» был в кабинете, где проводился медосмотр. Дежурство Топаловой заканчивалось через два часа, но выглядела она немного уставшей. Да и немудрено. За сутки через нее проходило множество людей. Это не в России, где летают раз в неделю.

Докторша в звании лейтенанта встряхнула термометры, передала их летчикам и предложила им присесть на скамейку.

Сама устроилась за столом, открыла журнал и начала задавать стандартные вопросы:

– Как самочувствие?

– Отличное, – ответил Пестов.

– Питание?

– По распорядку.

– Сколько спали после утреннего полета?

– Шесть часов. – Командир чуть преувеличил, добавил час.

– Я – семь часов, – ответил штурман.

– Жалобы есть?

– Нет.

– Давайте градусники.

Офицеры передали термометры. На обоих 36,6.

– Так. – Докторша поднялась, эффектно запахнула полы белоснежного халата. – Прошу открыть рот.

За этим последовало измерение артериального давления. У членов экипажа все было в норме.

Лейтенант медицинской службы сделала отметку в журнале и заявила:

– Все, товарищи офицеры. Осмотр закончен. Желаю успешного полета и благополучного возвращения.

Пестов поднялся, Масатов же наклонился к Топаловой и спросил:

– Мария, можете уделить мне несколько минут?

– Да, но…

– Я подожду тебя, Костя! Только не задерживайся, – сказал майор.

– Я недолго.

Пестов вышел.

Штурман присоединился к нему через три минуты.

– Ну и что? Поговорил?

Капитан улыбнулся:

– Нормально все, командир. Даже лучше, чем я ожидал. Отрабатывай начмеда. Пойдем по твоему варианту, и все, думаю, будет в шоколаде.

– О чем хоть говорили?

– Тайна!

– А почему так быстро? Ты задержался всего на три минуты.

– Мне хватило. Не расспрашивай. Потом как-нибудь все расскажу.

Пестов покачал головой:

– Что можно было обсудить за три минуты?

– А мы ничего не обсуждали, Паша. Я задал ей пару вопросов, она ответила. И все!

– С тобой не соскучишься.

– Это точно.

– Ладно, идем к пункту управления полетами. Грубанов уже должен быть там.

– Даже так? Значит, командование возлагает на нас большие надежды.

– Скорее, разведка.

– Это совершенно ничего не меняет.

Глава 3

В 11.20 у ворот усадьбы Дулаима остановился пикап «Тойота». Створки открылись, машина въехала в небольшой внутренний двор и встала рядом с автомобилем Хадида. Из пикапа вышел довольно молодой человек с короткой бородкой, в черном костюме, с кейсом в руке.

К нему подошел Дулаим:

– Салам аллейкум, господин Сучак, рад видеть вас в своем доме.

– Ва аллейкум, Белал.

– Проходите, уважаемый. Господин Хадид ждет вас в большой комнате.

По традиции приезжий снял обувь перед входом в дом, повернулся, подал знак водителю оставаться на месте и открыл двери. Он уже бывал здесь, знал расположение комнат и зашел в ту, где находился Хадид.

Полевой командир развел руками:

– Адиб, дорогой, рад видеть тебя.

– Я тоже рад, Амир.

Мужчины обнялись, присели за столик.

Азима принесла чай и сладости.

– Устал с дороги? – спросил Хадид.

– Мы, туркоманы, народ выносливый, привыкший ко всем сложностям жизни. – Сучак взял пиалу, сделал несколько глотков чая, после чего поинтересовался: – Что за дело у тебя ко мне, Амир?

– Серьезное дело, Адиб.

Туркмен рассмеялся и заявил:

– Если ты заставил меня ехать почти четыреста километров, то понятно, что серьезное.

– Скажи мне, Адиб, у тебя найдется отряд в пятьдесят человек для выполнения секретного и сложного задания?

– Конечно, у меня есть несколько сильных отрядов. Оружия и боеприпасов хватает. Слава Всевышнему, турки снабжают нас хорошо.

– Хоп. Отряд найдешь. А есть ли у тебя люди, хорошо знающие район Адина?

– Ты имеешь в виду территорию, которую считают своей и Сирия, и Турция? Тот самый выступ?

– Да.

– У меня большинство людей оттуда. Извини, Амир, а чем это тебя так заинтересовал этот глухой район? Там нет ни нефти, ни чего-то еще. Только лагерь подготовки наемников, прибывших из России и стран бывшего СССР. Но он небольшой. В основном же там только горы, плато и лес.

– Отвечу. Возможно, скоро мне понадобятся там твои отряды и проводники. Не исключено, что им придется работать в разных населенных пунктах.

– Хорошо, я предоставлю тебе отряды. Но должен знать, что моим воинам предстоит делать в этом районе.

– Сейчас могу сказать только предположительно.

– Пусть так.

– Речь о поиске и захвате одного или двух русских летчиков.

– Вот как? – удивился Сучак. – У тебя появились системы ПВО, способные сбить русский самолет на высоте шесть тысяч метров и больше?

– Нет! К сожалению, у всех, кто воюет за торжество истинной справедливости, есть только переносные зенитно-ракетные комплексы. Они до таких высот не дотягивают.

– Так каким образом летчики окажутся в горах?

– Давай пока не будем обсуждать этот вопрос.

– Ладно. Каковы условия передачи тебе моих людей?

– Ты не совсем правильно понял меня. Лично мне передавать ничего не надо. Это тебе следует уже в ближайшее время по моей команде выслать в названный район отряды с проводниками. Пусть у них будет один командир, который станет поддерживать связь со мной посредством спутниковой станции. Как только я определюсь с ситуацией, сразу поставлю ему конкретную задачу. У этого командира отрядов должны быть несколько операторов с профессиональными камерами, лучше съемочная группа. Если все сложится так, как я планирую, то она снимет сенсационное видео. Отряды должны иметь пулеметы, снайперские винтовки дальнего боя, обязательно внедорожники или пикапы повышенной проходимости.

Сучак бросил на Хадида быстрый взгляд и заявил:

– Не знаю как именно, но ты задумал сбить русский самолет. Что ж. Это твое дело. Сколько я получу за работу?

– Сам назови сумму.

– Отряды придется снимать с фронта, привлекать проводников, знающих местность, операторов, транспорт. Выходит не менее десяти тысяч долларов в сутки, начиная с сегодняшнего дня.

– Я даю тебе пятнадцать тысяч в сутки. Но тогда ты уже сегодня должен отправить отряд в район Адина.

– Ближе к рассвету он будет у селения, в лагере подготовки наемников. Или мои бойцы не должны рисоваться там?

– Лучше, Адиб, если они встанут отдельным лагерем. – Хадид развернул карту, указал на небольшое плато, окруженное лесом, расположенное в двух километрах южнее перевала Армак, недалеко от селения Абан. – Вот здесь. Естественно, воинам следует хорошо замаскироваться в лесу, чтобы не попасть в поле зрения русских беспилотников и спутников.

– Русские не наносят удары по нам. – Сучак усмехнулся и продолжил: – Мы же умеренная оппозиция, не связанная с террористами из ИГИЛ. Так нас представляют в НАТО.

– Это пока и касается территории компактного проживания вашего народа. Еще причина в том, что, воюя с сирийской правительственной армией, вы не достигли каких-либо существенных результатов. Не в обиду, Адиб, но туркоманы не представляют угрозы для Асада. При этом в Эр-Ракке очень высоко ценят союз с вами.

– Я не обижаюсь, Амир. Наши отряды и не стремятся завладеть территориями, контролируемыми Дамаском. Наша стратегическая задача – удержать то, что принадлежит нам, отвлечь на себя силы правительственной армии, одновременно с обеспечением проходов через границу с Турцией. Все эти задачи согласованы с руководством ИГИЛ.

Хадид рассмеялся.

– Ты кому об этом говоришь, Адиб? Мне, входящему в это самое руководство?

– Знаешь, Амир, мне кажется, что в Эр-Ракке не знают о твоих планах насчет русского самолета. Но это меня и не касается. Тебе нужны отряды, ты готов платить, значит, они будут в твоем распоряжении.

– Я должен знать позывной командира.

– Для общения по спутнику?

– Я не хочу, чтобы еще кто-то кроме тебя знал обо мне, поэтому предлагаю общаться через позывные даже по закодированному спутниковому каналу.

– Хоп. Мой номер тебе известен. Наберешь его, а затем на тебя выйдет полевой командир.

– Хорошо.

– Я дам тебе самого опытного человека, подберу хороших воинов, операторов и видеотехнику, предоставлю все, что тебе нужно.

– Прекрасно. А тебе, естественно, нужен аванс?

– Как хорошо, что мы понимаем друг друга без лишних слов.

– Сколько?

– Так, за неделю. Это значит сто пять тысяч. Ладно, сойдемся на ста.

– Деньги на счет или?..

Сучак вновь усмехнулся и ответил:

– Или, дорогой Амир.

– Понятно. Минуту. – Хадид хлопнул в ладони и приказал женщине, которая появилась тут же: – Позови мужа! Срочно!

Женщина, закутанная в черные одежды, кивнула, поклонилась и удалилась.

Почти тут же возник Дулаим.

– Слушаю, господин!

– Открой сейф, достань сто тысяч долларов и дай их мне!

– Сию минуту.

Хадид мог и сам взять нужную сумму из сейфа, который стоял в углу этой же комнаты. Но он хозяин, господин. Зачем ему делать то, что можно поручить слуге?

Дулаим открыл сейф, достал десять пачек стодолларовых купюр, положил их на столик и вышел из комнаты.

– Забирай, – кивнув на деньги, сказал Хадид. – Жди сеанса связи. Да, к тебе перед акцией подъедет Дулаим.

– Хорошо. Я не спрашиваю зачем. Это не мое дело.

– Правильно. Постарайся, чтобы, кроме тебя, среди туркоманов никто не знал, кто и для чего нанял отряд.

– Ты забыл командира отряда. Он ведь получит от тебя задание.

– Когда узнает он, это уже будет не столь важно.

– Хоп! Договорились.

– Отдохнешь перед дорогой?

– Нет, поеду. Деньги надо отрабатывать.

– Верные слова говоришь, Адиб. С тобой приятно работать.

– С тобой тоже. – Туркменский полевой командир поднялся. – Благодарю за прием. До свидания, Амир.

– Я провожу.

– Не стоит.

– Тогда до встречи. Да хранит Всевышний тебя и твоих воинов.

Сучак вышел из дома. Вскоре его «Тойота» запылила по дороге, ведущей к небольшому городку, расположенному на сирийско-турецкой границе.

Элмаз ехал в Эр-Ракку. По пути он вызвал на связь своего второго помощника, находившегося в Сирии, и приказал ему быть в готовности к вечеру принять колонну наливников в месте, которое будет уточнено в течение дня.

Элмаз и Саглам оставили внедорожник во дворе одноэтажного дома, стоявшего на окраине Эр-Ракки, и прошли внутрь. Там было уютно, прохладно.

Отсутствовали женщины, но после ночи, бурно проведенной в доме Дулаима, турок и смотреть на них не хотел. У него до сих пор стояла перед глазами Кифа, молившая о пощаде, растерзанная, окровавленная. Он не испытывал к ней жалости, ненавидел ее за то, что она оказалась слабой.

В принципе, приготовить чай или на скорую руку пожарить мясо мог и помощник Саглам. Другой вариант – съездить на рынок и купить там уже готовое мясо с пряностями. Саглам предпочел так и сделать и уехал.

Оставшись один, Элмаз привел в рабочее состояние спутниковую станцию, набрал номер.

Ему тут же ответил молодой мужской голос:

– Салам аллейкум, хозяин!

– Ва аллейкум.

Элмаз вышел на связь со своим человеком в Турции Илкером Эрденом. Тот со вчерашнего дня ожидал переправки автоцистерн на турецком пограничном переходе в селении Мараткала.

– Ты в курсе, что произошло у Джарова?

– Слышал, что русская авиация вроде как накрыла там колонну автоцистерн.

– Наших цистерн, Илкер! Нашу колонну!

– Но как это могло произойти? – воскликнул Эрден. – Здесь говорят, что колонну бомбил один русский «Су-24». Он мог уничтожить часть, половину ее, но чтобы всю?..

– Идиот Чаглар перед началом движения собрал все восемьдесят машин на стоянке. Поэтому русскому бомбардировщику не составило никакого труда разгромить колонну.

– Но почему Адом поступил так? Ведь он имеет немалый опыт в таких делах, переправил к нам не один караван.

– Чаглар допустил непростительную ошибку. Уверен, он уже искупил ее.

– Извините, хозяин, но каким образом?

– Что каким образом? Искупил вину? Своей смертью, Илкер. Я приказал ему застрелиться там, у горящей нефти и изуродованных машин.

– Вы уверены, что Чаглар сделал это?

– А разве у него имелся выбор? Он прекрасно знал, что если не подчинится, то вся его семья будет уничтожена.

– Не знаю…

– А тебе и не надо ничего знать! – раздраженно воскликнул Элмаз.

– Извините, господин.

– Слушай меня.

– Да?..

– Сабах сегодня должен принять новый караван и в ночь подвести его к Мараткале. Тебе надо встретить машины и проводить дальше. Если возникнут проблемы с пограничниками, реши их.

– Какие проблемы, господин Элмаз? У нас все давно договорено, хорошо заплачено кому надо.

– Все же ты отвечаешь за беспрепятственное прохождение колонны через границу.

– Понял.

– Сабах доведет колонну до терминала, разгрузится и вернется обратно.

– Извините, он об этом знает?

– Знает. Тебе же после прохождения колонной погранпоста ждать меня.

– Еще раз извините, господин, но русская авиация летает и ночью. А если вдруг и эта колонна подвергнется воздушной атаке?

Элмаз сорвался и завопил:

– Тогда я расстреляю всех вас, своими собственными руками убью.

– Но мы-то здесь при чем?

Турок понял, что погорячился, не без труда, но взял себя в руки.

– Ладно, Илкер, забудь. Ты ни при чем в любом случае.

– Я все сделаю как надо, господин, не беспокойтесь.

– Постараюсь не беспокоиться, Илкер. Все! До связи! – Торговец нефтью бросил трубку в кейс и закрыл его.

Приехал Саглам, привез хлеб, сыр, похожий на брынзу, пластиковый контейнер с мясом, щедро сдобренным пряностями. Он приготовил чай и накрыл стол в большой комнате.

Турецкий контрабандист с помощником быстро пообедали, потом Саглам спросил:

– Мне сопровождать вас в Турцию, господин?

Он был уверен, что Элмаз даст удовлетворительный ответ, но вдруг услышал:

– Нет, Каплан. Ты довезешь меня до пограничного перехода и поедешь в Джаров…

– Но зачем, господин?

Элмаз поморщился:

– Не надо перебивать меня! Неужели это так трудно запомнить?

– Извините.

– Ты знаешь, какой приказ получил Чаглар. Не сомневаюсь, что он покончил с собой, но проверить не мешает. Приедешь туда, поговоришь с людьми, найдешь подтверждение его гибели.

– Но если он сгорел?

Элмаз подумал и проговорил:

– Главное, чтобы он не смалодушничал.

– Так вы все же допускаете, что Чаглар мог ослушаться вас?

– Ты задаешь лишние вопросы. По Джарову все понял?

– Да, господин.

– Вот и хорошо. После Джарова возвращаешься в Турцию.

– Да, господин.

– А сейчас отдых.

– Да, господин.

Элмаз прошел в отдельную спальную комнату, где сразу же уснул.

Поднялся он в 16.20. Вернее, его разбудил помощник.

Элмаз оторвался от подушки и недовольно спросил:

– Что случилось, Саглам? В городе объявлена воздушная тревога?

– Нет, русские сегодня не бомбили окрестности.

– И на том спасибо. Так чего тогда поднял?

– Сабах выходил на связь.

– Что у него?

– Колонна формируется. Восемьдесят машин. В восемь вечера Сабах планирует начало марша к Мараткале.

– Это значит, что около двадцати трех часов колонна прибудет на пограничный пост?

– Где-то так. Если вы желаете сами убедиться в том, прошел караван или нет, то нам надо выезжать немедленно.

– Хоп. Станция в рабочем состоянии?

– Так точно, господин.

– Сам-то отдохнул?

– Я ночью выспался.

– Хочешь сказать, что не слышал криков девки?

– Сначала слышал, потом уснул. Когда я хочу спать, мне ничего не может помешать.

– Счастливый человек. Ужин?..

– У нас есть что перекусить, а основательно покушать вы можете и по дороге, и в той же Мараткале.

– Приготовь чай и еще что-нибудь.

Элмаз прошел в большую комнату, набрал номер на спутниковой станции:

– Илкер?

– Да, господин?

– Колонна в двадцать три часа должна быть на таможенном переходе. Я подъеду к полуночи.

– Вас понял. Все сделаю.

– До встречи, Илкер. – Чуть подумав, турок набрал номер Хадида.

– Слушаю, – ответил тот.

– Это Дениз.

– Я узнал.

– С оплатой все в порядке?

– Как и с новой колонной. Ты сдержал слово, я тоже. Так и надо работать. Но сейчас куда важнее, чтобы ты решил вопрос, который мы обсуждали в Эль-Хале.

– Я помню. Ночью перейду границу, завтра буду дома и сразу же попытаюсь связаться с Метином.

– Да поможет тебе Всевышний.

– Пустые машины мои люди завтра же отправят обратно.

– Хорошо. Мне заправлять их?

– Конечно. Поток нефти только тогда приносит доход, когда он постоянен.

– Конечно, друг мой. Ты свое дело сделай!

– У меня все!

– Удачи, до связи!

Элмаз отключил связь и проговорил:

– Другом называет, а сам с удовольствием пристрелил бы, не заплати я ему. От таких друзей надо держаться подальше. Без них сейчас нельзя, но вскоре придет время покинуть тот поезд, в который он сел. Из него выход только на один перрон, название которому – кладбище. Если… но не об этом сейчас надо думать.

Турки перекусили, выехали из Эр-Ракки и взяли курс на север.

Напрасно Элмаз был уверен в том, что Чаглар беспрекословно выполнит его приказ. Он не был виноват в разгроме нефтяного каравана, не собирался умирать по прихоти босса, но не мог и открыто уйти с места происшествия.

К пожарищу подъехали боевики из различных организаций. Его видели.

Особенно хорошо знал Чаглара Фахад Абуди, местный контрабандист, член одной из банд ИГИЛ. Он владел стоянками транспорта у дороги и строго следил за тем, чтобы за каждую машину своевременно вносилась плата. Чаглар тоже не раз приносил ему деньги, поэтому не удивительно, что этот хитрый, продажный тип запомнил его.

Открыто уйти означало подвергнуть смертельной опасности семью. Элмаз сдержит слово и убьет всех. Но Чаглар после разговора с ним решил, как будет действовать.

Он ждал у горящих автоцистерн появления Абуди.

Тот приехал быстро, сразу увидел Чаглара и воскликнул:

– Проклятые русские! Теперь здесь никто не будет оставлять машины.

– Нашел о чем думать, Фахад.

– Это мои деньги.

– Ты потерял деньги, а я – жизнь.

Абуди взглянул на турка:

– Что значит – потерял жизнь? Вижу, ты здоров и невредим.

– Всю вину за разгром колонны мой начальник возложил на меня. Он вынес мне смертный приговор, исполнить который должен я сам.

– Но ты при чем, если бомбили колонну русские?

– Моя вина… впрочем, Фахад, это уже не важно.

– Ты намерен застрелиться?

– У меня нет другого выхода.

– Могу помочь, раз так уж сложилось.

– Не надо. У меня хватит сил сделать это. – Чаглар достал из кобуры пистолет, подошел к горящей луже нефти и встал возле нее так, чтобы Абуди едва мог видеть его из-за дыма.

Прозвучал выстрел, Чаглар упал.

– Да упокойся твоя душа, несчастный, – проговорил Абуди и побежал осмотреть стоянку, вернее сказать, то, что от нее осталось.

Чаглар выстрелил в горящую нефть, упал на землю, убедился в том, что Абуди ушел, отполз в сторону, поднялся и смешался с толпой. Вскоре он вышел из нее и направился в селение. Там Чаглар за несколько долларов нанял частника, владельца старенького «Форда». Тот довез его до селения, находившегося на так называемой нейтральной территории. Отряды ИГИЛ под бомбардировками российской авиации уже ушли оттуда, сирийские войска, измотанные боями, еще не появились.

Из селения он пошел на восток и к вечеру оказался на позициях курдского ополчения.

Турка остановил пост охранения:

– Стоять! Поднять руки!

Чаглар подчинился.

– Расстегни куртку!

Турок расстегнул.

– Повернись! – Старший поста убедился в том, что этот тип не имел оружия и пояса шахида, потом приказал: – Теперь медленно вперед!

Чаглар подошел к позиции, представляющей собой долговременную огневую точку с ходами сообщения и блиндажами.