Текст книги "Коридор без света"

– Зачем ты говоришь мне это?

– Погоди, Галал, дослушай. Не важно, что мне тогда понравилось или нет, но в 1985 году я не видел в Кабуле ни одного нищего, ни одного бездомного, ни одного опустившегося наркомана. Второй раз я был в Кабуле год назад. И что я увидел? Дома, построенные гяурами, разрушены, кроме одного квартала, кругом грязь, свет часто отключается, чистой воды не найти, только у торговцев, много нищих, много бездомных, и еще больше опустившихся наркоманов. Я зашел в развалины бывшего Дома дружбы и, словно в аду, оказался. По развалинам бродят тени, они ничего не разбирают, возле стен лежат мужчины, и не понять, кто живой, кто мертвый. А вокруг много, очень много, больше, чем битого стекла и нечистот, использованных шприцев. Откуда эти шприцы? Мы никогда не пользовались ими. А тут такие маленькие, тонкие. Один из них, я не могу назвать его человеком, весь в лохмотьях, обросший, вонючий, трясущимися руками рвал обертку, грязной ладонью набирал зеленые таблетки и бросал их в рот. Я хотел спросить, что это? Он зарычал, протянул ко мне скрюченные пальцы. Я понял, убьет, это животное. И подумал, почему так? Почему стало хуже, чем было? Но это было не все, вечером я видел, как из проезжавшего по городу бронетранспортера с красным крестом на борту из люков выбрасывались мешки зеленых таблеток, упаковки шприцов, контейнеры с ампулами. Что это, Галал, как не намеренное уничтожение американцами и их союзниками нашего народа?

– Вот ты о чем. Тебе нужен ответ?

– Если он есть у тебя!

– Он есть и у тебя, ведь ты же ответил. Все неверные, и русские, и американцы, и европейцы, хотят одного, уничтожить наши национальные традиции, нашу веру. Ты прав, они дали нам сильные наркотики, чтобы мы исчезли как народ. Но Кабул – не весь Афганистан, да и в Кабуле жертвами становятся не так много людей. Поэтому, Саид, наше дело не просто торговля – это война. Неверные хотят уничтожить нас, а мы уничтожаем их. В России гораздо больше наркоманов, чем на всем Востоке. И будет еще больше. Мы уже выбили у России и у Европы целое поколение, выбьем второе, третье, а затем займем их территории. Это уже происходит в Европе. Наша война священна. А деньги? Деньги – это средство, чтобы жить достойно. Но мне надоел этот разговор. Товар готов, люди тоже. Что с плотом?

– На этот раз у нас лодка. Но хорошая, резиновая, крепкая, маневренная, – ответил Ремизи.

– А что с плотами?

– Они долго прослужили, надо вязать другие, но лодки лучше. Проще пустить две лодки с двумя курьерами, чем один плот с шестью воинами.

– Хоп! Может, ты и прав. Доставка товара Сангалу – на тебе. Тебе и отвечать.

– Но только не тогда, когда плавсредством управляют люди Хатини. А ты привез своих курьеров. Как я могу отвечать за них?

– Не надо прибегать к частному случаю. Сегодня да, если пойдут мои люди, за переправку отвечу я, в других случаях – ты.

– Это справедливо.

– Ты выставил наблюдателей за тем берегом?

– Да. Люди на месте. Контакт установлен.

– Что ж, тогда пора связываться с Сангалом.

– Станция исправна, пойдем в дом?

– Да!

Наркоторговцы прошли в дом. Нури и Файсас пили чай и играли в нарды. Хотели подняться при виде начальника, Джавар остановил их:

– Сидите. Но игру заканчивайте, скоро в дорогу.

Ремизи проводил заместителя Хатини в отдельно построенную комнату и вновь вызвал на связь таджикского наркоторговца:

– Анзур! Галал!

– Да, уважаемый!

– Ты решил вопрос с «коридором»?

– Решил, вернулся мой человек Габиев, он встретился с капитаном. С 0.00 до 2.00 «коридор» будет открыт.

– Место переправы прежнее?

– Да, но капитан предупредил, что, по метеосводкам, с востока подходит фронт сильного ветра.

– Это может сорвать наши планы?

– Боюсь, плот ненадежен для переправки в высокую волну. Повторяю, «коридор» капитан может открыть завтра, в это же время.

– Нет, все сделаем сегодня.

– Это рискованно.

– От нас пойдет не плот, а резиновая лодка. Новая, устойчивая, маневренная, с опытным рулевым.

– Ну тогда другое дело.

– Сигналы для начала переправки?

– Как только будете готовы, пусть ваш наблюдатель с утеса подаст фонарем сигналы – два коротких, один длинный, ответ – два длинных, и в дальнейшем мой человек не будет выключать фонарь, используя его в качестве маяка. «Коридор» небольшой, важно, чтобы лодка пришла в определенное место.

– Я тебя понял. В 0.10 начнем!

– Хоп! Мои люди уже у реки.

– Отлично. До связи!

– До связи!

Джавар переключился на Хатини:

– Асад! Я!

– Слушаю, Галал!

– С Сангалом все обговорено, он и мы готовы, начинаем выдвижение к реке.

– На границе спокойно?

– «Коридор» обеспечен с 0.00 до 2.00.

– Как сейчас с погодой в Дурме?

– Пока все тихо, но пограничники передали об усилении ветра.

– Это плохо.

– Ничего, учитывая то, что Саид предоставил резиновую лодку.

– Уверен, что на реке ничего не произойдет?

– В этом может быть уверен только Всевышний.

– И ты! Я не желаю терять товар и деньги из-за чьих-то просчетов, пусть даже они касаются погоды.

– Думаю, все пройдет нормально.

– Мне мало твоих мыслей, мне нужна гарантия, – повысил голос Хатини.

Джавар, сам не раз переправлявшийся через беснующийся Пяндж на лодке, не хотел лишние сутки торчать в Дурме, поэтому ответил:

– Я уверен, что все пройдет как надо.

– Хорошо. Ты сказал, я принял сказанное. Понимаешь, что с этого момента ты не контролер, а ответственный за переправку товара?

– Да!

– Хоп! Да поможет тебе Всевышний! Следующий сеанс связи при возвращении курьеров либо в случае отмены переправки, но тогда Сангал должен обеспечить «коридор» на другое, ближайшее время.

– Да, Асад!

– Удачи!

Джавар отключил станцию. Вышел на улицу, посмотрел на небо. Оно было ясным, звездным.

– У нас все готово, – доложил подошедший Ремизи.

– Сангал сообщил, что пограничник, обеспечивающий коридор, предупредил о ветре, а значит, и о большой волне.

– По-моему, таджикские метеорологи дали неправильный прогноз, – тоже посмотрел на небо Ремизи. – Обычно перед бурей небосклон затягивают облака, горизонт темнеет и сливается с вершинами гор, в воздухе заметно пахнет свежестью. Сейчас этого нет. Их специалисты часто ошибаются, Галал. Но даже если и поднимется волна, то она страшна для плота, не для лодки. Если, конечно, на ней опытный рулевой, который знает, что нельзя подставлять волне бок.

– У меня опытный рулевой. Отправляем курьеров.

– Ты не будешь инструктировать своих людей?

– Нет, это лишнее. Да, шайтан, сигналы, запомни и передай своему наблюдателю, в ноль часов с нашего берега должны быть поданы три сигнала: два коротких и один длинный, в ответ – два длинных, затем фонарь с той стороны будет гореть постоянно, указывая место выхода лодки. Последнее сообщи Нури, моему старшему.

– Хорошо.

– Я буду в комнате.

– Хоп, скоро подойду.

Курьеры и шестеро носильщиков вышли по тропе к укрытому утесом затону в 23.50. На гравийном берегу уже лежала солидных размеров лодка без кормы, там имелось место для мотора, но шуметь на реке нельзя, поэтому было прикреплено весло.

Носильщики загрузили мешки на лодку.

– Сможешь управлять этой посудиной? – взглянул на Файсаса Нури.

– Ты задаешь странные вопросы, Нури, – усмехнулся тот. – Выведу лодку куда надо. Саид предупреждал о возможной волне.

– Ерунда, посмотри на борта, на такой лодке в море выходить можно.

– Ты говоришь так, как будто когда-нибудь ходил в море. Сомневаюсь, что ты вообще видел что-то, кроме Пянджа.

– Я был в Иране, а там Каспий.

– Да? И когда же?

– Неважно.

Сверху спустился наблюдатель, обратился к Нури:

– «Коридор» свободен, можете идти. На том берегу, на холме, увидите свет фонаря, вам следует идти на него. Точно на него. Уйдете за изгиб по течению, попадете под пограничников. И еще, здесь не видно, а на реке поднимается волна.

– Большая? – спросил Файсас.

– Пока нет, но ветер усиливается.

– Шайтан с ним! Ориентируемся, значит, на маяк?

– Да! Я смотрю за вами.

Наблюдатель пошел к деревянной лестнице. Нури забрался в лодку, сел у носа, ухватившись руками за трос.

Файсас незаметно достал украденную из лаборатории таблетку, бросил ее в рот, ладонью зачерпнул воду, запил.

– Ты чего? – обернулся к нему Нури.

– Я всегда делаю так перед форсированием.

– Не замечал.

– Ты много чего не замечаешь.

Файсас почувствовал приятное головокружение. Чувство опасности и боязни покинуло его. Он столкнул лодку в заводь, сел на место рулевого, взял весло. В голове зашумело, наступило опьянение.

«Сильная штука, – подумал он, – хорошая».

И, оттолкнувшись от суши, выбрался на большую воду. Чувствуя в теле невесомость и испытывая наслаждение, Файсас повел лодку в направлении маяка. Лодка уверенно резала носом еще невысокие волны. Наблюдатель смотрел за удаляющимся плавсредством…

Глава третья

Чувствуя легкость, ощущение нереальности всего происходящего, как кадры в фильме, никак не связанные с ним, Файсас энергично орудовал веслом. Он видел впереди свет фонаря. Ветер усилился, волна ударила в правый борт так, что лодка подпрыгнула.

– Файсас! Шайтан, ты чего делаешь? Опрокинемся, – воскликнул Нури.

Но порывы ветра вызвали у рулевого только прилив веселья.

– Не бойся, Нури! Вот она, жизнь! Ветер, волны, кайф! Так и должно быть. Стихия, все, чего нам не хватает.

Наркотик все больше забирал рулевого. Он, играя, специально подставил борт лодки под следующую высокую волну. Удар – плавсредство отбросило влево, и Нури едва не вылетел в воду, к счастью, веревки удержали.

– Файсас, собака, ты что делаешь?!

– О! Нури! Кайф! Это настоящий кайф!

Ни с того, ни с другого берега не могли понять, что происходит. Лодка должна была как можно быстрее пройти русло и встать в тихой заводи таджикского берега, вместо этого она кружила по реке в каком-то безумном танце.

Потерявший страх и реалии Файсас бросил весло и закричал:

– Возьми меня, река, возьмите меня, небеса, возьми меня, ветер, я, как рыба, могу плавать, я, как птица, могу летать, я все могу, я господин Вселенной!

Третья мощная волна подкинула лодку, ударила в борт мощным потоком воды, Нури с Файсасом выбросило в воду, а лодка перевернулась. Старший курьер попытался глотнуть воздуха, но волна накрыла его, потащив ко дну. Нури хотел закричать, открыл рот, и… в легкие хлынула вода. Он пошел ко дну.

Файсаса, потерявшего сознание, бросило на отмель и покатило на открытые камни, пока вновь не возвратило в пучину.

Перевернувшаяся лодка, прыгая на огромных пенистых волнах, которыми вздувался Пяндж, удалилась к западу, к центру, туда, где заканчивался «коридор» контрабандистов.

Наблюдатель-афганец схватил радиостанцию:

– Саид! Саид! Это Алим!

– Слушаю тебя, Алим!

– Беда, Саид!

– Что?

– Лодка опрокинулась посреди реки.

– Как опрокинулась?

– На ней происходило что-то непонятное! Файсас словно с ума сошел, он сначала специально подставлял борт под волны, потом бросил весло и что-то кричал. После волна опрокинула лодку, она плыла на волнах вверх дном, уже уходит за изгиб к пограничникам. Ни Нури, ни Файсаса не видно. Да и не могли они выжить в таких волнах. Надо было переждать ветер.

– Ветер?! – вскричал Саид. – При чем здесь ветер! Тебе следовало посмотреть, в каком состоянии Файсас. Наверняка он принял дурь.

– Теперь я виноват, да? Я сделал все, что должен был сделать, а следить за курьерами, тем более не нашими, – не моя забота. Я подал сигнал отхода таджикам и возвращаюсь в селение.

– Погоди, Алим! – постарался взять себя в руки Ремизи. – Погоди! Я не прав, вспылил, но ты должен понять почему. Ты мне вот что скажи, Нури и Файсас точно не всплыли?

– Я их не видел на реке. Тем более что Файсаса протащило по отмели, а там подводные камни острые, как бритва.

– А товар, значит, ушел на дно?

– Если его и тащит по дну, то далеко не утащит, дно неровное, где-нибудь застрянет, да толку? Пропал товар. Весь! И лодка.

– Возвращайся!

В это же время станция Джавара сработала сигналом вызова.

Прежде чем ответить, заместитель Хатини взглянул на Ремизи и понял, что на реке произошло непоправимое. Ремизи махнул рукой, сел на стул, рванул ворот рубахи так, что пуговицы полетели на пол:

– Накрылась лодка с курьерами, перевернулась. Все пошло ко дну, кроме самой лодки.

– Слушаю! – ответил в трубку Джавар.

– Это Сангал. Ты можешь мне объяснить, что произошло на реке?

– А ты не знаешь?

– Я знаю, более того, лично видел, как бесился твой рулевой. По его вине опрокинулась лодка. Он даже весло бросил. Ты, Галал, можешь объяснить, что все это значит?

– А это значит, Анзур, что сделка не состоялась, – выдохнул воздух Джавар.

– Какого черта, у меня уже ждут покупатели!

– А я что сделаю? – не выдержав, сорвался Джавар. – Если бы я мог повлиять на ситуацию, я бы повлиял, но ты сам видел, что рулевой не справился с управлением.

– Да он и не управлял. Его поведение больше напоминало танец дикаря. Он явно был под наркотой и принял дозу как раз перед началом форсирования реки. Как ты объяснишь, что у твоего человека оказался с собой наркотик? Как вы с Хатини объясните, что ваши курьеры сидят на наркотиках, что категорически запрещено?

– Мне нечего тебе сказать, Анзур! Если ты друг, то не станешь посвящать Асада в подробности. Скажем, лодка перевернулась из-за удара большой волны, и все. С остальным я разберусь, и вскоре ты получишь более крупную партию.

– Да? А неустойку за срыв сделки в Таджикистане ты заплатишь?

– Заплачу.

– Чем? Хатини порвет тебя на куски, узнав о потере товара.

– Я заплачу.

– Я буду иметь дело с Асадом! Все! – Сангал отключил станцию.

Бросил трубку в кейс и Джавар.

– Что? – тихо спросил Ремизи.

– Отправляя людей, ты должен был заметить, что Файсас не в себе, тебе и отвечать.

– Что? – воскликнул потрясенный Ремизи. – Ты хочешь свою вину свалить на меня? Имран! – крикнул он телохранителю.

Тот появился сразу же:

– Да, господин!

– Взять этого шакала! – кивнул он на Джавара.

Имран Каган двинулся на заместителя Хатини, но тот выдернул из кармана пистолет:

– А ну, стоять, Имран, если не хочешь получить пулю в лоб! И не пытайся вытащить свой ствол – не успеешь. И ты, Саид, не дергайся. Успокойтесь. Не ругаться надо, а думать, как выбраться из этой ситуации. У нас мало времени, Сангал наверняка уже говорит с Хатини.

– Успокойся? Ты хочешь сделать меня виноватым, а я должен безропотно принять роль жертвенного барана?

– Я пошутил. А ты не понял.

– Пошутил? Ну и шутки у тебя! Опусти ствол, будем говорить. А Имран пусть идет на улицу.

– Чтобы оттуда иметь возможность пристрелить меня?

– Я – не ты, чтобы шутить тогда, когда надо плакать.

– Хоп!

Джавар поставил «ПМ» на предохранитель, положил пистолет в карман.

– Уйди, Имран, но будь поблизости, – приказал телохранителю Ремизи. – Если что, будь то крик и тем более выстрел, сразу же сюда, но аккуратно, и если я буду убит или ранен, то стреляй в господина Джавара, понял?

– Понял, господин!

– Иди!

Каган вышел.

Сигналом вызова сработала станция.

Ремизи потянулся к ней, но Джавар остановил его:

– Подожди, Саид, не торопись, надо решить, что будем говорить. Так, чтобы наши показания, а также показания твоего наблюдателя совпадали.

– А чего придумаем, Галал? Сангал же все своими глазами видел.

– Не торопись. Ответить успеем. И найти причину, почему не выходили на связь, легко. Не торопись.

– Ладно. Что предлагаешь?

Минутами ранее спутниковая станция Хатини в Рахнуде издала сигнал вызова. Главарь наркоторговцев ждал вызова, не шел к жене, ему надо было убедиться, что переправка наркотика прошла успешно, деньги получены, курьеры вернулись. Он и думал, что звонит Джавар, и сильно удивился, когда в динамике снятой трубки услышал голос Сангала:

– Асад? Я!

– Не ожидал. Что-то не так с товаром?

– Каким, шайтан, товаром? Твой товар на дне Пянджа.

– Что? Что ты сказал? – побледнел Хатини.

– Ты разве не в курсе?

– В курсе чего? Я ожидаю доклада о завершении сделки.

– Понятно. Так вот, ввожу тебя в курс дела. Сделка не состоялась. Лодка опрокинулась из-за безумства рулевого, который явно находился под наркотическим опьянением, курьеры и товар пошли на дно, лодку понесло к пограничникам. Прекрасная новость, да?

– Шакалы! Я с них шкуру с живых спущу! Мне ничего не было известно об этом, Анзур.

– Верно! Однако это дела не меняет. Что я скажу своим покупателям, которые уже оплатили товар? Кто вернет мне потерянные деньги за неустойку, что придется платить? И стоит ли мне иметь дело с ненадежным партнером?

– Не спеши делать выводы, Анзур, у нас не только героин, но кое-что другое, более перспективное в части будущей прибыли.

– Мне придется продавать то, что ты переправил мне для хранения.

– Ни в коем случае! Я оплачу потери. И в ближайшее время пришлю тебе новую партию героина.

– Хоп! Если ты готов возместить потери, я подожду от силы еще неделю. Сумму тебе сообщит мой помощник Шарип. Разбирайся со своими ослами. Все. Шарип сейчас же свяжется с тобой! – И Сангал выключил станцию.

Хатини переключился на Файзула, тот не ответил. Промолчала и станция Ремизи.

– Шайтан! – проговорил Хатини. – Куда они подевались? Или боятся отвечать, но это глупость, так они только себе хуже делают. А может, находятся на берегу, разбираются, что произошло? Придется ждать, не ехать же в Дурм?

Он прилег на ковер, где на скатерти стоял чайник с чаем, пиалы, пепельница, лежали сигареты.

А в Дурме тем временем шли переговоры.

– Что произошло? – переспросил Джавар. – Предлагаю сказать Хатини, что дело обстояло так. Я с курьерами приехал в селение. Мы с тобой обговорили детали, затем посмотрели лодку. Связались с наблюдателем. Он сообщил, что усиливается ветер. Об этом предупредили и таджики, но… мы с тобой сами пошли к реке, волна была небольшой. А лодка может выдержать и более сильную волну, посему приняли решение не переносить акцию. В том числе и потому, что «коридор» Сангала был скорее всего на два часа. Затем. Лодка не плот, она была устойчива и могла держать большую волну. В оговоренное время мы с тобой спустились к реке вместе с курьерами. Вновь посмотрели реку. Спросили у Файсаса, сможет ли он провести плавсредство по такой волне. Он заверил, что сможет. Никаких признаков наркотического опьянения мы не заметили. Не заметил и твой наблюдатель Алим. Тебе следует предупредить его, чтобы мы говорили одно и то же.

– Об этом не беспокойся. Дальше?

– Дальше наблюдатели с обеих сторон обменялись сигналами. С таджикского берега прошел сигнал на свободу «коридора». Товар уложили в лодку, и она пошла по реке. Все было нормально, Файсас, я подчеркиваю это, вел лодку уверенно, Нури спокойно находился у носа. Неожиданно ветер усилился. Поднялась большая волна. Но лодка держалась на плаву. А затем по реке прошли два вала, которые развернули плавсредство и ударили в борт. Это было неожиданно. Файсас не бесновался в лодке, он пытался развернуть ее носом к водяным валам, но не удержал весло. И тогда волна опрокинула неуправляемую лодку. Это видели все, и лично мы с тобой, и Алим – наблюдатель. Мы были там.

– Но и Сангал мог смотреть и на лодку, и на берег. И не видеть, что нас не было на берегу, не мог, – заметил Ремизи.

– Да мало ли что скажет Сангал! Он в бешенстве, вот и желает доставить нам неприятности. Впрочем, мы могли находиться и в укрытиях. Да там же, напротив скалы, где находится пост, есть пещера, не видная с той стороны.

– Есть такая!

– Ну вот, мы находились в ней. Главное, что мы с тобой готовили акцию, как положено, лично все контролировали, проверяли. Наркотическое опьянение Файсаса – бред. Да, его движения в лодке носили хаотичный характер, но какими они могли быть в нештатной ситуации? Файсас до последнего пытался вывернуть лодку. Но не все в силах человеческих. Стихия оказалась сильнее. Мы же сделали то, что и должны были сделать. А Хатини договорится с Сангалом.

– Как объясним, почему не вышли на связь?

– Да очень просто. Были у реки. А вот сейчас я свяжусь с ним. Так мы договорились?

– Я скажу то, что надо, но при одном условии.

– Каком?

– Я ни при каких обстоятельствах не должен возмещать ущерб за потерю товара.

– Хоп! Если что, заплачу я. Но думаю, до этого не дойдет.

Ремизи усмехнулся. Он прекрасно знал, что Джавар, уйдя от ответственности сейчас, впоследствии не моргнув глазом подставит других, тех, кто помогал ему. Поэтому достал диктофон и продемонстрировал его Джавару:

– Нет необходимости, Галал, говорить, что я записывал все наши переговоры. И до трагедии на реке, и после. Так что не в твоих интересах что-то впоследствии менять. Ты обещал платить, ты и заплатишь.

Желваки заиграли на скулах Джавара. Этот шелудивый пес Ремизи оказался хитрее, чем он думал. Естественно, Джавар при первой возможности, несмотря на все заверения, сдал бы главаря Дурма, стоило лишь немного измениться ситуации, но теперь это невозможно. Проклятый Ремизи подстраховался, и если запись попадет к Хатини, крупных проблем не избежать.

– И зачем ты записал разговор, Саид? Ты не веришь моему слову? – укоризненно покачал он головой.

– Я, Галал, просто уже долго пожил на этом свете, удивительно много при нашей нервной работе. А посему привык доверять только себе. Извини, если обидел, но так спокойнее. Связывайся с Хатини, а то он сам приедет сюда.

– А ты проинструктируй наблюдателя.

– Сразу же после переговоров. За моих людей не волнуйся.

Джавар провел ладонями по бородке, включил спутниковую станцию, набрал номер и тут же услышал крик Хатини:

– Галал?! Какого шайтана?! Почему я не могу связаться с тобой?

– А ты ранее пытался? Ах, черт, вижу пропущенный вызов. Но я при всем желании не мог ответить.

– А Саид? Где он был?

– Асад, мы оба занимались сделкой. И пожалуйста, успокойся, вижу, Сангал повлиял на тебя. Интересно, что он тебе сказал?

– А мне интересно, что скажешь ты по поводу потери товара.

– Так тебе известно о трагедии на реке?

– Отвечай на вопрос, Галал, как случилось, что Файсас опрокинул лодку?

– А кто тебе сказал, что он ее опрокинул? А?! Ну конечно, все тот же Сангал! Но, пожалуйста, не гневайся и выслушай, что скажу я.

– Говори, – уже заметно другим, более спокойным тоном приказал Хатини, и это был добрый знак.

Джавар, бессовестно искажая действительность, изложил главарю свою версию произошедшего на Пяндже, закончив словами:

– Так что обвинения в мой и Ремизи адрес совершенно безосновательные. Мы делали то, что и должны были делать. А информация о якобы принявшем наркотик Файсасе – ложь. Я сам своими глазами видел, как он пытался справиться с лодкой. И это ему удалось бы, если бы не роковая случайность – две огромные волны, таких я прежде на Пяндже не видел никогда, выбили из его рук весло. А без него Файсас уже ничего не смог сделать.

– Тогда почему ты, оповещенный об изменении погоды, решил начать переправку?

– Я принял это решение, согласовав его с Сангалом, – все так же бессовестно лгал Джавар. – Конечно, сейчас Сангал будет все отрицать, как он признается в том, что дал добро на переправку, поставив сообщение таджикских синоптиков под сомнение? Ведь тогда в происшествии есть и его вина, а значит, ни о каком возмещении ущерба и речи быть не может. Сангал обманывает тебя, Асад, и делает это намеренно.

– Все сказал? – спросил Хатини.

– Все!

– Передай трубку Ремизи, он наверняка рядом с тобой.

– Передаю!

Ремизи взял трубку. Так как разговор пошел на пониженных тонах, Джавар включил громкую связь, чтобы слышать разговор.

– Ремизи на связи, господин Хатини.

– Ты слышал слова Джавара?

– Да.

– Подтверждаешь их?

– Да. Мы вместе контролировали акцию и во время переправы находились у реки. Все происходило, как всегда.

– Где конкретно вы находились? Таджики не видели вас.

– Они и не могли увидеть, потому что мы смотрели за лодкой из пещеры, назвать ее местоположение?

– Не надо. Значит, ты тоже считаешь, что Сангал врет?

– Смотря в чем. В том, что лодка опрокинулась, – нет, а вот в том, что Файсас находился под наркотиками, – да. По крайней мере, ни я, ни мой наблюдатель никаких признаков наркотического опьянения у Файсаса не заметили.

– Значит, несчастный случай?

– Да.

– Где твой наблюдатель?

– В селении, вызвать его?

– Не надо. Если вы сговорились, ничего нового я не услышу. Хоп, принимаю вашу версию, но предупреждаю, появится в дальнейшем информация о том, что вы оба говорили неправду, я прикажу казнить вас. Джавар пусть едет в Рахнуд, ты же готовь своих курьеров и сам будь в готовности принять новый товар. Мы должны Сангалу, а по долгам надо платить.

– Я все понял.

Хатини отключил станцию. То же самое сделал и Джавар, после чего одобрительно посмотрел на Ремизи:

– Молодец, Саид! Теперь свой диктофон можешь выбросить. Хатини не простит лжи.

– Как знать, возможно, не простит, но и тебе, уважаемый Галал, не поздоровится, если запись попадет к Хатини. Так что я не буду выбрасывать запись. Если тонуть, то вместе. Как Файсас с Нури.

– Или выплывать, что гораздо лучше. Ты умен, Саид. С умным человеком всегда можно договориться.

– Ты слышал, что приказал Хатини?

– Слышал. Сейчас поеду.

– Как думаешь, он сам не заявится сюда?

– Вряд ли, иначе уже приехал бы. А там, кто его знает, Асад в последнее время стал нервным. Но чем грозит его приезд, если наблюдатель даст такие же показания, как и мы?

– А носильщики? Ты забыл о них.

– Что носильщики, они принесли товар, уложили в лодку и ушли.

– Но они знают, что нас в тот момент у реки не было.

– Значит, поговори и с ними. А лучше отправь их куда-нибудь на время. Для работы у тебя людей и без них достаточно. В общем, это твои дела. Я поехал, мне еще предстоит трудный разговор с Хатини.

– Не забывай о моих условиях.

– Асад может снять с тебя долю, но не волнуйся, я тебе все верну.

– Хоп!

– Это ты тоже записал?

– Конечно. Я все записал.

– Смотри, как бы эта вредная привычка не погубила тебя.

Ремизи поднял глаза к потолку, провел ладонями по щекам:

– Все и вся в руках Всевышнего. Как он решит, так и будет.

– Верно. Береги себя, Саид.

– И ты береги, Галал.

– Проводишь?

– А надо?

– Пожалуй, нет, машина рядом, дорогу я знаю. До свидания, Саид!

– Счастливо.

Джавар уехал. Ремизи вызвал Алима и носильщиков.

Часом ранее в районе ответственности шестой пограничной заставы Каратульского погранотряда республики Таджикистан

Шквал ветра, внезапно налетевший на Пяндж, так же внезапно стих.

Пограничный наряд, несший службу на участке изгиба реки, без труда увидел плывущую к берегу перевернутую лодку, о чем старший наряда тут же сообщил дежурному по заставе. Дежурный набрал номер начальника, но капитан Мубим Эргаш не ответил. Тогда дежурный прапорщик воспользовался сотовым телефоном. Мобильный номер начальника заставы и его заместителя были внесены в дежурный журнал. Вызывать пришлось несколько раз. Наконец недовольный голос прошел в динамике:

– Какого черта, прапорщик?

– Господин капитан, на реке замечена перевернутая резиновая лодка.

– Лодка? Откуда она взялась?

– По докладам наряда, из-за изгиба реки. А до этого по Пянджу прошел настоящий ураган. На реке таких волн на моей памяти не было.

– Где конкретно сейчас находится лодка?

– Ее несет к нашему берегу. Это может быть провокация!

– Какая, к шайтану, провокация? Или ты думаешь, что под лодкой афганские аквалангисты?

– А разве это невозможно? По инструкции я должен отправить к месту нарушения мобильную группу.

– Ну если должен, то посылай?! Хотя нет, не надо. Подними заместителя, пусть возьмет пару бойцов и выйдет к берегу. Наряду прикрывать группу. Задача: вытащить лодку на берег, осмотреть содержимое, да и саму лодку доставить на заставу. Оперативному дежурному отряда не докладывать, нечего по пустякам беспокоить начальство.

– А если обнаружим оружие или наркотики?

– Где? Лодка перевернулась, если что-то и было в ней, то ушло на дно. Но, скорее всего, ее сорвало с афганского берега. Если так, то заберем ее себе. А с начальством поговорю я. Поднимай заместителя.

– Вы подъедете?

– Придется. Еще раз повторяю, никаких докладов в отряд.

– Есть, господин капитан.

Эргаш выключил телефон, закурил сигару, обдумывая ситуацию, затем снова взял трубку и набрал номер:

– Хурам? Капитан.

– А?! Это вы!

– Это я! Скажи-ка мне, Хурам, что за лодка вышла к заставе из-за изгиба, где я обеспечил вам «коридор»?

Человек Сангала, договорившийся с пограничниками, вздохнул:

– К сожалению, капитан, это та лодка, ради которой мы и делали «коридор».

– Но вас же предупреждали, что через Пяндж идти сегодня опасно?

– Переправа – не мое решение, скажите лучше, в ближайшие дни вы сможете организовать еще один «коридор»?

– Нет, это ты мне скажи, сколько человек было в лодке, сколько груза? Какого, я не спрашиваю, это и так понятно.

– В лодке были два курьера, они утонули. Товар? Да какая вам разница, сколько его было?

– Товар ладно, но утопленники могут всплыть.

– И что? Это же афганцы. Кто знает, почему они пошли по реке именно сегодня? Причем не пересекая условной линии границы.

– Ладно. Плевать на них. Но то, что у вас не состоялась сделка, никак не касается моего вознаграждения.

– Само собой.

– И впредь думайте черепами, прежде чем посылать своих курьеров через бушующий Пяндж.

– Извините, это наше дело. Вы не ответили на вопрос о дополнительном «коридоре».

– Привезешь деньги, решим этот вопрос. И деньги сегодня же! Сумма та же.

– Значит, я могу доложить господину Сангалу, что «коридор» будет?

– Можешь, но точной даты называть не следует. Мне надо определиться.

– Ну да, конечно, вы же не на заставе, а у очаровательной Ситоры.

– Вы следите за мной?

– Конечно.

– Какого черта?

– Таков приказ Сангала. Я думаю, что это страховка на тот случай, если вы вдруг решите разорвать наше взаимное сотрудничество.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я ничего сказать не хочу, господин капитан, я всего лишь высказываю свои предположения.

– Что за предположения, Хурам?

– Ну, думаю, если вы решите выйти из игры, то вас просто уберут. Но это лично мое предположение.

Эргаш бросил окурок в цветочный горшок, туда же сплюнул:

– А тебе не кажется, что это очень опасные игры, Хурам? Я все же офицер пограничной службы, за мной стоит государство, вы же – обычные бандиты.

– Зачем оскорблять, капитан? Мы не бандиты, и у нас сил не меньше, чем у тебя. Так что не надо развивать эту тему. Деньги будут. Нам надо дружить, капитан. Зачем враждовать? Столько лет воевали, столько людей потеряли. Надо в мире жить. И жить достойно. Кстати, жена еще не родила?

– Тебе это зачем?

– Как зачем? Поздравить. Подготовить подарок.

– Угу! Подарок… Жду деньги. На подъезде к заставе, в обычном месте, звонок. Но ты все знаешь. А я на заставу. Шайтан бы вас побрал с вашими проблемами!

– Всего доброго!

Капитан отключил телефон, закурил новую сигарету. На террасе было прохладно, но Эргаш не замечал этого. Он думал. Из комнаты к нему вышла любовница Ситора: