Текст книги "По свежему следу"

Тайфур кивнул и сказал:

– Да, так и сделаем. В случае появления крупных сил противника, которые теоретически могут находиться в Эль-Нугуре, мы пропускаем их и сообщаем об этом командиру батальона. Он встретит игиловцев. Мелкие же группы уничтожаем самостоятельно.

– По команде или по обстановке? – спросил лейтенант Мобуд.

– По моей команде.

– Ясно.

– Теперь определимся с боевыми расчетами. В левом крайнем доме под моим командованием займут позиции старший лейтенант Герасин, сержант Пирани и Зафир Омар. В правом здании под командованием капитана Валиева – лейтенант Мобуд, сержант Магди и рядовой Карими. На улице останутся старший лейтенант Стуров и рядовой Саади. Последний берет пулемет «ПК» с двумя коробками патронных лент. Связь поддерживаем по необходимости. В случае моей гибели или невозможности исполнять обязанности командование группой переходит к капитану Валиеву. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было.

Группа рассредоточилась согласно боевому расчету и приступила к наблюдению ровно в 2.00, во вторник, 4 октября.

Продолжалась ночь, не прекращался дождь.

Из соседнего двора показалась стая голодных, худых, грязных собак. Псы перебежали дорогу и скрылись среди развалин. Таким зверюгам попадаться не стоит. Сейчас эти твари, обезумевшие от голода, набрасываются и на вооруженных людей. Выстрелы их не остановят. Они будут гибнуть, но рвать жертву в клочья.

Однако на сей раз стая ушла.

Капитан Тайфур доложил о занятии позиций командиру батальона майору Раифу Дахару, постоянно вызывал на связь то Валиева, то Стурова. Обстановка оставалась спокойной. Надолго ли?

Разведгруппа вышла из подвала в 2.20. Капитан Бакер, дежуривший на посту охранения, сообщил лейтенанту Бреуну, что в округе все тихо. После этого тот вывел своих людей в развалины, на улицу, проходимую только посредине. Они дошли по первого перекрестка.

У завала углового дома Бреун остановил разведывательную группу, достал радиостанцию малого радиуса действия, включил ее.

– Мавр, ответь Эльфу!

– Мавр отвечает, – донесся из наушника слегка измененный голос майора Адамсона.

– Проверка связи!

– Понял. Связь устойчивая. Где вы, что у вас?

– Мы прошли квартал, сейчас находимся за пересечением дорог, под прикрытием завалов. Они тянутся по всей улице, насколько я вижу.

– Обстановка?..

– Пока спокойная. Никого не видно.

– Хорошо. Вышли вперед дозор.

– Я знаю свою работу, сэр!

– Не сомневаюсь. Удачи!

– До связи! – Бреун перевел станцию в режим ожидания, вложил ее в чехол на груди, наушник снимать не стал, посмотрел на подчиненных. – Язид Фарес!

– Я, – ответил ливиец.

– Пойдешь в передовом дозоре.

– Слушаюсь, господин лейтенант!

– За ним Давуд Наги справа и Карим Игбал слева. В замыкании я с сержантом Лаурье. Задача дозора обычная. Дистанция между Фаресом и Наги с Игбалом определяется расстоянием взаимной видимости. Думаю, это метров двадцать, не больше. Мы с французским сержантом пойдем на том же расстоянии. Перемещаемся аккуратно. Проходим два квартала, останавливаемся и оцениваем обстановку. Далее по моей команде. Фарес, вперед!

Ливийский боевик передернул затвор автомата, сбросил капюшон, перелез через длинный и широкий бетонный блок. Он оказался на площадке, покрытой битым кирпичом, и двинулся вперед, бросая взгляды перед собой и по сторонам. За ним пошли Наги и Игбал. Разойтись в стороны им не удалось. Завалы перегородили улицы. Перемещаться по ним можно было с немалым трудом и только вместе.

Бреун отпустил сирийцев на двадцать с лишним метров и сказал Лаурье:

– Вперед, сержант! Движемся вместе.

Француз усмехнулся и заявил:

– Какая разница, вместе или порознь? Асадовцы наверняка успели все закольцевать, занять позиции в развалинах и в домах. Налетим на пост и всем крышка. Причем очень быстро, в течение одной-двух минут. Если, конечно, они не захотят взять нас живыми.

– Нам попадать в плен нельзя.

– Да глупости все это, лейтенант. Мало ли что говорил майор. Если группу возьмут асадовцы, то арабов они, скорее всего, действительно поставят к стенке. Но нас, Райан, они передадут русским. А с теми договориться можно.

– Договориться? – Лейтенант Бреун посмотрел на сержанта. – Это как? Сдать наших из основной группы?

– Нет, ни в коем случае. Наши хозяева не простят нам этого.

– Чем же ты заинтересуешь русских? Собственной персоной?

– Тебе не хуже меня известно, что соседняя улица плотно заминирована. В одном из тамошних подвалов повстанцы Ибрагима устроили солидный склад с вооружением и боеприпасами, которые поставлялись в Алеппо. Там и сейчас полно обычных и реактивных снарядов, мин, выстрелов к гранатометам, различного вооружения. Есть даже контейнеры с хлором и зарином. Ибрагим сбежал. Он не имел возможности забрать боеприпасы, подвал наверняка тоже заминировал, но эту проблему будут решать асадовцы и русские.

– Ты думаешь, они ничего не знают об арсенале?

– Если бы знали, то там уже работали бы их саперы. По крайней мере, улица была бы наглухо заблокирована.

– Игиловцы, отступая, минировали все подряд. Не исключено, что и мы встретим сюрпризы.

– Здесь вряд ли, – проговорил француз. – Отряды ИГИЛ отходили как раз по этой улице. Поэтому посредине можно перемещаться без особой опаски.

– Посмотрим.

Разведгруппа прошла еще два квартала. Потом Фарес, как ему и было приказано, выбрал место для остановки между завалами, перед входом в магазинчик, который находился на первом этаже наполовину разрушенного дома. К нему подошли остальные и присели на корточки. Лаурье умудрился вытащить из груды мусора табурет и устроился на нем.

– Мавр, я Эльф! – проговорил Бреун в микрофон.

– Слушаю! – тут же ответил Адамсон.

– Время два часа сорок минут, прошел еще два квартала, сделал привал. Обстановка прежняя.

– Ничего и никого?

– Так точно!

– Странно. Асадовцы не заблокировали центральную улицу?

– Может, именно потому, что она центральная. Ведь выход мелких групп больше осуществляется по подворотням да через развалины.

– Не расслабляйся. Что видишь впереди?

– Сперва продолжаются завалы, дальше чистый участок с сохранившимися домами. Я через оптику заметил два таких. За ними окраина.

– Самые опасные места.

– Здесь везде можно ожидать обстрела. Но похоже на то, что асадовцам пока не удалось закольцевать город. Непогода могла им помешать.

– Но посты на окраине они обязательно должны были выставить.

– Согласен. Посмотрим.

– Следующий сеанс связи после прохождения первого чистого участка улицы.

– Да, если мы сумеем пройти его.

– У меня все. До связи!

– До связи!

Боевики отдыхали недолго.

Через несколько минут лейтенант Бреун распорядился:

– Построение прежнее. Проходим до открытого участка, ориентиры – сохранившиеся четырехэтажные дома. Остановка перед этим участком. Дозорному определить рубеж для рассредоточения групп и наблюдения.

Ливиец кивнул.

– Понял!

– Пошли! – скомандовал американский лейтенант.

Вновь впереди шагал Фарес, за ним держались Наги с Игбалом, в замыкании – Бреун и Лаурье.

Когда сирийцы отошли метров на двадцать пять, француз взглянул на Бреуна и проговорил:

– Наблюдение за открытым участком нам ничего не даст. Сирийцы, конечно, еще те вояки, но элементарные понятия о тактике боевых действий в городе они имеют. Поэтому не станут устанавливать позиции на улице. Асадовцы спрячутся в домах и оттуда спокойно будут контролировать всю территорию, прилегающую к ним, включая и тылы. Если, конечно, они вышли в этот район.

– Что предлагаешь? – спросил Бреун. – Провести разведку домов?

– Да. У нас есть два сирийца. Им хорошо знакома планировка таких зданий. Пусть посмотрят. Это не займет много времени и даст хоть какую-то гарантию безопасности при преодолении открытого участка.

– Я думал об этом.

– И что решил?

– То же, что и ты предложил. Мы мыслим одинаково, Стефан.

– Так и положено нам, настоящим профессионалам.

– Согласен. – Лаурье опустил ствол штурмовой винтовки. – Слушай, Райан, как считаешь, у Софи с Фабре серьезный роман?

– А черт их знает. Насколько мне известно, Софи кинул жених, в которого она была влюблена. Это и стало причиной ее вербовки сюда, в Сирию. Баба она молодая, ей мужик нужен. Тут и подвернулся ваш Фабре. По-моему, они идеально подходят друг другу. Я слышал как-то их стоны во время спаривания. Это было еще в Алеппо. Случайно, естественно. А почему тебя интересует такой момент?

– Да просто спросил. Думаю, они разбегутся, если нам удастся выйти из чертова окружения и попасть в Идлиб. Не верю я в прочность таких военно-полевых романов. Сам жил с женщинами, служившими в одной части со мной. Тоже обещал жениться, в ответ получал полное согласие, любовь и исполнение разнообразных прихотей сексуального характера. А потом увлечение уходило. Сейчас я тоже не отказался бы от женщины, наобещал бы ей золотые горы, лишь бы оказаться рядом. В критических ситуациях, подобных той, в которой оказалась наша группа, чувства обострены до предела. Чем выше риск оказаться на том свете, тем сильнее желание. Но Софи не разлучишь с Фабре.

Бреун посмотрел на француза и сказал:

– Странное у тебя восприятие реальности. Насчет риска и желания.

– А ты не хочешь бабу?

– Сейчас я хочу только одного – выйти из этого дерьмового Эль-Нугура, в Идлибе разорвать к чертовой матери контракт и свалить в Штаты.

– Много денег потеряешь. Да еще и штрафные санкции влепят.

– Я не первый год на войне. Был в Афганистане, в Ираке, немного в Ливии, кое-какие сбережения сделал. А санкции?.. Лишат отплаты за работу в Сирии, ну и пусть идут они в задницу!

– Это ты сейчас так говоришь. Попадем в Идлиб, изменишь решение.

– Возможно. Но больше воевать со всяким местным сбродом не буду. Если только на нашей базе, среди своих. Тупость местных главарей уже вот здесь сидит. – Он провел ладонью по горлу. – Да еще наращивание сил Россией и Ираном. Это, Стефан, плохо кончится.

– Что, коалиция во главе с США не сможет остановить русских и персов?

– А кто в этой коалиции? Это ведь только на бумаге под семьдесят стран, а реально? Штаты, Франция, Англия, да и те представлены от силы бригадами и авиационными эскадрильями.

– У русских и этого нет.

– Уверен? А кто, по-твоему, Пальмиру дважды освобождал? Сирийцы? Те как остались без русских, сразу же и сдали ее обратно ИГИЛ. Или Алеппо зачистил сирийский спецназ? Годами не могли сунуться в восточную часть, а тут вдруг начали ежедневно брать по кварталу. Сейчас в городе три-четыре русских батальона, один из Чечни, как я слышал. В Пальмире. В Хмеймиме. Да и тут при сирийцах есть русские советники. Они тихо, неприметно, но организованно переправляют в Сирию роту за ротой, батальон за батальоном, а наша разведка ушами хлопает. Обрадовались, когда Россия отправила домой часть самолетов. Ага, часть вывела, другие прислала, количество вертолетов увеличила. Да им и не требуется держать в Хмеймиме даже авиаполк. Они могут применять дальние бомбардировщики со своей территории, а теперь еще и с аэродромов Ирана. Скоро, мать их, договорятся, будут с наших баз в Турции летать. Истребителей для прикрытия у них хватает. А еще морская авиация и эти чертовы «Калибры». Наша разведка опять опростоволосилась. Мол, «Калибры» поражают цели в радиусе пятисот километров, а они ударили на две с лишним тысячи. Нет, Стефан, что ни говори, а русские все нам испортили. Они добьются своего.

– Чего своего?

– Это только они сами знают. Но ладно. Хорош болтать. Фарес подал сигнал на остановку. Выходим к первому открытому участку.

Глава 2

Москва, 5 октября, среда

С утра в служебной квартире капитана Пахомова царила суета. Светлана металась по кухне, готовила завтрак для всех. Семилетняя Ольга еще валялась в постели. Глава семьи побрился и встал под контрастный душ.

Светлана заглянула в ванную:

– Юра, ты можешь побыстрей? Ольгу поднимать надо. Уже половина восьмого.

– Иду.

Капитан наконец-то закончил утренний моцион и вышел из ванной. Туда тут же заскочила Светлана.

Пахомов подошел к дивану, на котором валялась дочь.

– Оленька, подъем.

Девчушка сонно ответила:

– Ну что за слово «подъем»? Не хочу.

– Так, прекратить! Не хочет она. Быстро встала, умылась, оделась и пошла завтракать.

– В ванной мама.

– Пока ты встанешь, она выйдет. Учти: два раза повторять не стану. Не поднимешься, никакого похода в зоопарк в воскресенье не будет.

Эта перспектива дочку не устраивала. Она поднялась и села, вся растрепанная, еще до конца не проснувшаяся.

– Давай-давай!.. В школу опоздаем!

Светлана как раз вышла из ванной, и Пахомов сопроводил туда дочь.

Жена присела на пуфик перед зеркалом и принялась пудрить носик, как говорил капитан, пока Оля умывалась.

– Сколько времени? – спросила Светлана, занимаясь своим делом.

Пахомов посмотрел на часы и ответил:

– Семь сорок пять.

– Так, Юра, я успею причесать Олю. Потом позавтракаем и побегу. У нас сегодня в девять часов совещание. В школу дочь отвезешь ты.

Капитан не имел ничего против. На сегодня полковник Серданов объявил своим людям выходной, так как в предыдущие субботу и воскресенье они участвовали в показных мероприятиях, организованных мэрией города. Делать Юрию было нечего. Если, конечно, жена не воспользуется моментом и не нагрузит его разными поручениями.

Потом семья завтракала.

Светлана торопилась, не доела бутерброд, опустошила чашку кофе, поднялась.

– Все, я побежала. – Она поцеловала дочь. – Будь умницей и не выходи из школы, пока папа не приедет.

Жена подошла к мужу, и в это время ожил его служебный сотовый телефон.

– Что еще за дела? – удивился Пахомов. – Подожди, Света.

– Серданов звонит?

– По этому аппарату больше и некому, разве дежурному. – Он включил телефон: – Пахомов.

Светлана угадала, звонил командир специального отряда МЧС по разминированию.

– Приветствую, капитан!

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– Извини, Юра, но вынужден прервать твой выходной.

– А что произошло?

– Ничего особенного. Поступила вводная от генерала.

– Командировка?

– Да. Как и было запланировано, в Сирию. Подробности в управлении. Тревожную сумку с собой. Вполне возможно, что сегодня ты домой не вернешься.

– Ну не твою ли мать?! – вырвалось у Пахомова.

Полковник сделал вид, что не расслышал.

– Что ты сказал?

– Ничего, собираюсь. Но у меня проблемы в связи со срочным вызовом.

– Излагай свои проблемы.

– Я должен был отвезти дочь в школу, забрать ее. Теперь это предстоит делать жене, а у нее в фирме в девять часов совещание. Правила там жесткие. Если она не придет, то в лучшем случае лишится премии, в худшем – вылетит с работы.

– Не продолжай. Дай телефон шефа этой фирмы.

– Телефон? Подождите.

Пахомов взглянул на жену, весь вид которой показывал, как она ненавидит подобные звонки.

– Кто у вас в фирме начальник?

– А что?

– Потом объясню, говори быстрее.

– Березовский Эдуард Максимович.

– Давай номер его телефона.

– Зачем?

– Номер, Света!

Жена продиктовала. Пахомов передал номер полковнику.

Тот выдержал паузу, видимо, записывая цифры, затем сказал:

– Пусть Света не беспокоится. Сегодня ей предоставят отгул.

– Уверены?

– Юра, кто и когда отказывал нам?

– Ясно!

– Значит, дочерью занимается жена, ты быстро собираешься. Автобус уже пошел за офицерами и прапорщиками, у тебя должен быть через полчаса. Всем сбор в учебном центре в десять часов. Будет генерал-майор Адаксин. – Полковник прекратил разговор.

Выключил телефон и капитан.

Светлана откинула волосы.

– Дай-ка я угадаю с первого раза. Твой выходной накрылся. Тебя вызывают в управление, и ты для семьи ничего сделать не можешь. Так?

– Не совсем. Возможно, сегодня же я уеду, улечу, уплыву в командировку на неопределенный срок.

Светлана сразу же сменила тон:

– В командировку?

– Да, дорогая. Еще в Суринаме… надеюсь, ты не забыла, что твой муж там летом работал?

– Не забыла.

– Так вот, еще в Суринаме нас оповестили, что после финала тендера вполне вероятна командировка в Сирию. Там, знаешь ли, сейчас тяжелая обстановка. ИГИЛ отступает, оставляя за собой тонны взрывчатки. Погибают мирные жители, в том числе женщины, такие же красивые, как ты, и дети, как наша Оля. А твой муж кто? Правильно. Сапер. А саперы чем занимаются? Тоже правильно, разминированием.

– Но у меня совещание. Хотя о чем это я?.. Ты не знаешь, надолго ли уезжаешь?

– Отвечаю по порядку. С твоим Березовским вопрос будет утрясен в ближайшее время без всяких негативных последствий для тебя. Более того, сегодня ты получишь отгул. Дальше. Я не знаю, на какой срок улетаю и когда отправляюсь. Но командировка, скорее всего, продлится не меньше четырех-пяти недель. Денежное содержание за текущий месяц тебе привезут из управления прямо домой. Так что обстановка кардинально изменилась. Ты занимайся дочерью, а я готовлюсь к отъезду. Автобус подойдет через полчаса. Нет, уже через двадцать пять минут.

Светлана подошла к мужу и проговорила:

– Юра, я понимаю, что уговаривать тебя уволиться и найти другую работу бесполезно. Я, конечно же, буду ждать тебя. Ты мне только одно обещай: скажи, что вернешься!

– Это я тебе гарантирую.

– А как же зоопарк? – спросила Оля.

– С мамой сходите.

– А ты мне подарки привезешь?

– Конечно. Но мне надо собираться. Вам, кстати, тоже.

Сбор занял не больше десяти минут. В тревожной сумке заранее лежало все самое необходимое для проживания в любых условиях, будь то пятизвездочный отель в мегаполисе или хижина в джунглях. Капитану оставалось только запихнуть туда тропический камуфляж, постиранный и отглаженный женой. Утепленный костюм, входящий в экипировку, находился на базе.

Пахомов надел куртку, обнял жену и дочь.

– До свидания, любимые мои, не скучайте. Я вернусь и привезу вам подарки, даже если это будут сушеные скорпионы.

– Фу, какая гадость, – проговорила дочь.

– Ладно, тебе я обязательно подыщу что-нибудь другое. Все, родные.

В это время со двора донесся сигнал автобуса.

Пахомов взглянул на часы. Надо же, тютелька в тютельку!

Он еще раз поцеловал близких, схватил сумку и вышел из квартиры.

Вчера вечером старший лейтенант Галдин узнал о предстоящем выходном. Он попросил водителя ведомственного автобуса тормознуть у остановки троллейбуса, не подъезжая к дому, где проживал в служебной однокомнатной квартире.

«Если командование объявило отдых, то надо этим воспользоваться», – подумал Галдин, прощаясь с сослуживцами.

От остановки он пошел не в сторону своего дома, а на соседнюю улицу, где в небольшом дворовом сквере спрятался уютный бар «Весна». Это была отдельная небольшая постройка, когда-то парикмахерская. Новые владельцы сделали перепланировку, хороший ремонт как снаружи, так и внутри. Здание, когда-то невзрачное, сейчас превратилось в настоящий теремок.

Старший лейтенант спустился по ступеням. Он знал здесь все. Слева на выходе раздевалка. Там гардеробщица тетя Вера, которая практически постоянно занималась вязанием то свитеров, то носков. Для внуков старалась, их у нее было трое. Она узнала его, улыбнулась.

– Добрый вечер, тетя Вера!

– Добрый, Вадим. Давненько ты не захаживал.

– Работал.

– Все на стройке трудишься?

– Кто же в наше время меняет работу?

– И то верно. – Он подал гардеробщице кожаную куртку, предварительно достав из карманов документы и телефон. Штатный пистолет «ПМ» Галдин держал за поясом на спине. Он не хотел пользоваться кобурой, которая выпирала из-под одежды, где ее ни размести.

Вадим получил жетон и спросил:

– Как тут сегодня, спокойно?

– Да вроде спокойно. Пока.

Старший лейтенант с удивлением посмотрел на гардеробщицу и поинтересовался:

– Что значит «вроде» и «пока»?

– Да зашла недавно мутная компания. Всем лет по семнадцать-восемнадцать, а норов еще тот. Грубые, злые, подстрижены коротко, волосы только посреди головы, от затылка до лба, а по бокам выбриты.

– Ирокез.

– Что?

– Ирокез, говорю. Так эта прическа называется.

– Придумали!..

– Это не они придумали. В Северной Америке до сих пор живет индейское племя, которое так называется. Раньше они такие прически носили.

– Наши ничего своего придумать не могут.

– Это точно, даже прически. Ладно, трое их, говорите?

– Трое. Наглые до жути, Вадим. Видать, папеньки и маменьки большими деньгами ворочают.

– Необязательно.

Гардеробщица наклонилась к Галдину и спросила:

– У тебя машина есть?

– Есть.

– Такая же, как та, которая слева от бара стоит?

Когда Галдин подходил к «теремку», он обратил внимание на новый «Рендж Ровер».

– Нет, на такую мне не заработать.

– А машина этих трех ирокезов.

– Значит, родители у них очень неплохо упакованы.

– Чую, Вадим, что визит ирокезов сюда добром не закончится. А у нас сегодня охранник Боря не вышел на работу. Приболел. Второго хозяин брать не хочет. Все экономит.

– Кстати, тетя Вера, я тут весь персонал знаю. В курсе, что сутенер Жорик по совместительству является директором данного заведения, а его сестра тут главный бухгалтер. Но кто владеет кафе, мне неизвестно. Не подскажете?

– Это, Вадим, никто не знает. Кроме Жорика. Тот должен знать.

– Странно. Хотя сейчас многие стараются не афишировать свой бизнес, особенно те персоны, которым закон запрещает заниматься такими делами. Ладно, пойду.

Тетя Вера что-то сказала, но старший лейтенант не услышал ее. Он двинулся по коридору.

Первый зал заведения предназначался для тех посетителей, которые забегали сюда пропустить рюмку-другую и закусить нехитрым бутербродом. Второй побольше и посолиднее, с баром и стойкой. За ней Эдик. Завтра его сменит Володя.

Посетителей тут обслуживала официантка Надя, приехавшая в Москву из глухой провинции в поисках лучшей жизни и нашедшая ее в этом баре. Она и жила где-то в подвале этого здания.

Кабинки вдоль глухой стены, в них столики и диванчики на двоих. Посредине плитка, подсвечиваемая снизу, место для любителей подергаться под современную идиотскую музыку, жанр которой не определил бы ни один критик.

Справа от стойки столик на троих. Там сейчас сидели три девицы, снимавшие клиентов в этом заведении. Двадцатилетняя чернокожая Куна, уроженка то ли Нигерии, то ли Нигера, вроде бы училась в каком-то медицинском вузе. Когда только она успевала? Рядом Лора, девушка постарше, приехавшая с братской нам Украины, и москвичка Вика.

Эта восемнадцатилетняя безбашенная девица из благополучной семьи была очень даже хороша собой. Встретишь ее на улице и ни за что не подумаешь, что пред тобой жрица любви. Скорее одиннадцатиклассница, спешащая на сдачу выпускных экзаменов. Она любила носить школьную форму, а точнее, одеяние, похожее на нее, – белые туфельки, такие же гольфы, короткое коричневое платьице с большим декольте, фартук голубого цвета.

Слава богу, бармен еще не врубил свой граммофон, и внутри было тихо. Какая-то парочка сидела за столом. Троица ирокезов расположилась в дальней кабинке. У них на столе стояли бокалы с темной жидкостью, наверное, виски.

Галдин подошел к стойке.

– Привет, Эдик, здравствуй, Надюша.

– Привет, Вадим, – в один голос ответили бармен и официантка.

– Как всегда? – спросил Эдик постоянного клиента.

– Да, сто пятьдесят граммов водки.

– Может, виски? У нас сейчас настоящий шотландский.

– Да? Ты еще скажи, что это пойло вам напрямую из Спейсайда завезли.

– Откуда? – Бармен с удивлением посмотрел на старшего лейтенанта.

– Из Спейсайда. Так называется один из районов Шотландии, где производят виски.

– А ты откуда знаешь? – осведомилась официантка.

– Знание, Надюша, сила. А если серьезно, как-то в Интернете вычитал. Давай, Эдик, водочки, нашей русской, только смотри, паленку сразу отличу!

– Да уже никто давно подделкой не торгует.

– Ты это вон той компании ирокезов расскажи.

– Закуска?..

– Что у вас есть?

– Бифштекс с жареным картофелем и соусом.

– Салат?

– Тайский, овощной, «Радуга».

– Давай бифштекс, овощной салат, хлеб, конечно, и минералки.

– Десять минут.

– Да хоть двадцать. Я никуда не спешу. Бутылку не прячь далеко. Можешь выставить ее на стол.

– Бутылку нельзя.

– Значит, Надюше придется периодически подносить мне по сто пятьдесят.

– Это моя работа.

– Ну да.

– А как насчет массажа, Вадим? – спросил бармен и кивнул в сторону девиц.

– Посмотрим, как пойдет. А почему я Жорика не вижу?

– Недавно уехал. Так что из мужиков я один здесь, не считая повара-китайца.

– Справишься. Народу сегодня мало.

– К десяти подгребут.

– Так это хорошо. Заработаешь. – Галдин выпил сто пятьдесят граммов водки, закусывать пока не стал и сел за столик рядом с молодой парой.

Вскоре Надежда принесла ему еще водки, бифштекс, салат, хлеб и минералку.

– Приятного аппетита, Вадим.

Она пыталась кокетничать с ним. Это было понятно. Девочке хотелось устроить жизнь в Москве, а это возможно, если рядом мужчина. Пусть не бизнесмен, но хотя бы такой, как Галдин. Все не в подвале жить.

В принципе официантка была ничего, но к долгим отношениям Галдин не стремился, а обманывать девчонку считал делом подлым.

– Спасибо, Надюша. – Старший лейтенант принялся закусывать.

Компания ирокезов тем временем основательно поддала и начала шуметь. Гогот быстро усиливался. Переростки уже начинали мешать старшему лейтенанту культурно отдыхать.

Галдин позвал официантку, и она чуть ли не бегом подскочила к нему.

– Надюша, можно сказать этим недоумкам, чтобы вели себя потише?

– Ой, Вадим, я не могу, боюсь.

– Эдик?..

– Да тот еще больше боится. Был бы охранник Боря, тот мигом заставил бы парней притихнуть. Он у нас десантник, пять лет в спецназе воевал, вся грудь в медалях и орденах. Да вот не вышел сегодня, простудился.

– Ладно. – Галдин уже влил в себя бутылку, закончил с закуской, собирался рассчитаться и отправиться восвояси.

Тут чернокожая девица поднялась и потянулась, да так, что стали видны ее белые трусики. Это зацепило парней.

– Эй, тварь черномазая, сваливай отсюда! Это зал для белых! – выкрикнул лупоглазый парень.

Куна посмотрела по сторонам, особой поддержки не увидела, но не ушла. Видимо, посчитала, что в случае чего Эдик вызовет полицию, отделение которой находилось рядом, буквально за углом.

– Ты что, обезьяна, не поняла? – еще сильнее заорал парень. Рудик, сечешь, эта мартышка, обезьяна вконец оборзела, – обратился он к товарищу.

– Так проучи ее. Неужто не знаешь, как это делается? – спокойно ответил ему пацан, вальяжно развалившийся на диванчике.

– В натуре, проучу. Всякая вонючка будет нам вечер портить!.. И кто ее только трахает? – Лупоглазый подонок поднялся, в руке у него что-то блеснуло.

«Это не нож, – определил старший лейтенант. – Скорее свинчатка. Даже на девушку этот боец идет с оружием».

Галдину пришлось встать. Он подошел к столику, за которым сидели барышни, остановился.

К нему тут же подвалил лупоглазый фрукт:

– Ты чего, мужик?

– Я? Ничего, стою, никого не трогаю. А вот ты какого хрена пасть свою открываешь на девочку?

– Чего?

– Слушай, придурок, давай по-хорошему. Ты идешь обратно и тихо сидишь рядом с корешками. Либо вы всей своей гоп-компанией сваливаете отсюда, не забыв заплатить.

– А ты не охренел, мужик?

– Нет, я серьезно.

От кабинки донесся голос Рудика, видимо, старшего в этой компании:

– Ты чего там застрял, Окунь? Или алкаша испугался?

– Да я его сейчас!.. – Тут-то этот самый Окунь и совершил непростительную ошибку.

Он резко выбросил вперед вооруженную руку.

Старший лейтенант, мастер по рукопашному бою, легко отбил этот выпад и ответил хорошей боксерской двойкой. Сперва он попал по предплечью Окуня, а потом – прямо в нос.

Отморозок рухнул как подкошенный. Он вопил так, словно злобный хирург без наркоза вытащил всю его челюсть. Впрочем, и на самом деле удар был болезненный. Из носа поганца фонтаном била кровь. На это Галдин и рассчитывал. Свинчатка отлетела в сторону. Окунь корчился на полу.

Рудик и третий парень выхватили травматические пистолеты, спрыгнули с диванов и пошли на Галдина. Стволы они держали перед собой.

«А ведь будут стрелять, – подумал старший лейтенант. – Я-то от резиновых пуль увернусь, а вот девочки, сидящие за мной, – вряд ли. Да и Эдика с Надеждой выстрелы могут задеть. Хрен их знает, этих отморозков, резина у них заряжена или стальная дробь».

Посему Вадим не стал искушать судьбу. Он выхватил из-за спины «ПМ», снял с предохранителя, передернул затвор. Это не подействовало. Парни, видимо, решили, что у него тоже травмат.

Вадиму пришлось разочаровать их. Он отвел ствол в сторону и выстрелил по столу, за которым только что сидела эта троица. Один из бокалов разбился на мелкие куски. Парни обернулись, увидели, что произошло, и поняли, что у их противника не травмат, а боевой пистолет. Значит, это мент либо настоящий бандит, гораздо круче их.

Рудик поднял руки, согнутые в локтях.

– Все, мужик! Впечатлил. Извини, наш друг погорячился. Мы готовы возместить моральный ущерб.

– Мне от вас, подонков, ничего не надо. Кроме одного, пожалуй. – Он указал на Окуня, корчившегося на полу меж стульев. – Этот мерзавец должен извиниться перед девушкой. После чего вы расплачиваетесь и проваливаете отсюда. И чтобы больше вас в данном заведении не было. Если увижу, то первое, что сделаю – разнесу на куски ваш «Рендж Ровер». О продолжении и говорить не буду. Вопросы, недоумки?

– Какие вопросы? Окунь, извинись.

Лупоглазый тип поднялся.

Галдин отошел в сторону, держа на прицеле этого самого Рудика.

– Извините, девушка, – пролепетал Окунь.

Старший лейтенант взглянул на нее и спросил:

– Тебе этого достаточно, Куна?

– Да, конечно.

– Ну что ж, раз достаточно, то и ладно. – Старший лейтенант повернулся к Рудику и приказал: – Рассчитались!..

Парни бросились к стойке.

– И за бокал разбитый не забудьте заплатить, – добавил Галдин.

Два переростка рассчитались и ломанулись к выходу. Окунь хромал, едва поспевал за ними.

Куна подошла к Галдину.

– Спасибо, Вадим!

– Тебе, девонька, надо не под клиентов стелиться, а учиться. Ты зачем приехала в Россию? Чтобы стать врачом или торговать телом?

– Стать врачом, – проговорила Куна.

– Так учись.

Чернокожая девушка вздохнула и заявила:

– Уже не получится. Да и возвращаться на родину я не хочу. Здесь жизнь, пусть и такая, а там!.. – Она повернулась и села на свое место.

Вика поднялась и сказала:

– С нашей стороны будет неприличным не отблагодарить тебя, Вадим.

На втором этаже «Теремка» имелись несколько комнат, где эти барышни обслуживали клиентов.

– Что ты мне предлагаешь, «школьница»? – с усмешкой спросил старший лейтенант.

– Я могу предложить только одно. Незабываемую ночь. Хочешь, здесь. Можно и у тебя. Ведь ты живешь один, да? Бесплатно!

– Бесплатно? Как вы можете под разных мужиков ложиться? Ладно, попадется нормальный, без заскоков, которому просто необходима женщина. А если какой-нибудь из таких, как эти вот мерзавцы, которые только что ушли? Ведь такой гад тебя замордует.

– А я не обращаю на это особого внимания. Сделаю свое дело, получу бабло и свободна как птица. Мне не приходится корячиться на стройке или угождать начальнику, только и думая о том, чтобы с работы не выгнали, а то нечем будет кормить детей.