Текст книги "Ритуал возмездия"

Горелов вышел из подъезда. На тротуаре продолжал стоять «Мерседес». Рядом не знающий, что делать, водитель.

Увидев Дмитрия, бритоголовый в рваных штанах отшатнулся. Горелов покачал головой:

– Ну вот! Опять ты, и опять дорогу загородил! А ну освободи проход, а то я мигом твой дорогой драндулет на мосты посажу!

– Сейчас, сейчас отгоню! – от самоуверенности «быка» не осталось и следа.

Дима посмотрел, как машина отъехала метров на пять вперед, освобождая проход. И тут ему пришла в голову одна мысль. Он зашел с правой стороны, открыл дверку, сел на переднее место пассажира, приказал:

– На Вернадского!

– Но…

– Ты плохо понял?

– Но босс прибьет меня!

– Поехали! Пока он придет в себя, ты всю Москву объехать успеешь! Ну, сука, ты не понял? – рявкнул на «быка» Горелов.

Тот резво взял с места, вывел машину на центральную улицу и повел автомобиль в указанном направлении. Вел машину он отменно, в этом деле бритоголовый был профессионалом.

– Останови здесь, – приказал Дмитрий, – возле супермаркета, напротив станции метро. Вот так, а теперь вали обратно. Там твоя помощь не будет лишней ни охране, ни самому боссу. Катись, и смотри, больше пешеходам дорогу не загораживай своей тачкой, а то попадется кто не такой добрый, как я, еще гранату в салон бросит!

Дима специально сильно хлопнул дверцей. «Мерседес» мгновенно влился в общий поток и исчез в нем.

Горелов подошел к входу в метро, закурил. Сам себе задал вопрос – и что дальше? Домой к матери? Но неуютно сейчас он будет чувствовать себя там. Мать обязательно спросит, был ли он у Галины, а разговаривать на эту тему не было никакого желания. Как и просто находиться дома. Смотреть телевизор, не осознавая, что смотришь. Смысл? Черт! Пустота-то какая! Хотя люди вокруг постоянно сновали туда-сюда. Радостные и грустные, парочки и одиночки. У каждого своя жизнь, свои заботы. И никому нет дела, что в это самое время где-нибудь по каменистой дороге Чечни к смертоносному фугасу приближается автомобиль с молодыми парнями в кабине и кузове. Что кого-то взял на прицел снайпер, а кто-то в шаге от растяжки. В шаге от смерти! Война далеко! Она где-то ТАМ! На телевизионных экранах, в репортажах «Новостей», в фильмах. Она будто вне пределов этой мирной жизни. Забыты взрывы жилых домов, подземных переходов, магазинов, притупилась боль от бесконечного захвата заложников. Последнее стало даже обыденным. Было? Было! Но не со мной же? Ни со мной, ни с моими близкими этого произойти не может! И все же происходит. Никто не застрахован от того, что пламя той, такой далекой войны внезапно не опалит своим огнем любого из проходящих мимо! Дима поймал себя на мысли: что-то уж очень мрачные думы завладели им. А с другой стороны, чему ему радоваться? То-то и оно, что нечему! Вообще, сегодняшний день, с самого момента его прибытия в Москву, пошел наперекос. То ни с того ни с сего нахлынувшие воспоминания, крепко захватившие его. То встреча с отморозками Карэна и с ним лично, что превратило прощание с бывшей женой и последний разговор с ней в банальную драку. А еще раньше подробный отчет генералу, которого он и видеть не предполагал, скомканный разговор с другом. Все пошло не так, как он, Дмитрий, планировал. Не так, как должно было быть!

А в принципе, пошло оно все на хер! Надо найти какую-нибудь тихую забегаловку да выжрать полбанки! Это позволит хоть на время выбраться из ямы депрессии, в которую обстоятельства сумели столкнуть боевого майора. Конечно, водка ничего не изменит, но успокоит, заглушит мысли, заполнит пустоту. Пусть это будет иллюзия, но Горелов и хотел сейчас иллюзий, реальностью он был сыт по горло.

Дмитрий быстро нашел кафе, в котором почти не было народа.

Сел за столик у окна. Заказал бутылку водки, порезанный лимон, стакан соку.

В зале играла тихая инструментальная музыка, было уютно, но что-то мешало этому уюту. И это что-то не преминуло показать себя. В виде молодой, полуголой, густо накрашенной девицы, курсирующей по залу и наконец опустившейся за столик напротив Димы.

Начала работать проститутка по давно отработанному сценарию.

– Как насчет того, чтобы дать даме прикурить? – обратилась она к Горелову, вытащив из его пачки сигарету.

Водка немного расслабила Диму. Он не погнал ее от себя, как сделал бы раньше, а поднес огонь к сигарете.

Девица затянулась, выпустив дым плотным облаком к потолку. Проговорила, глядя на него:

– Скучно! Тебе не кажется?

Работает без предварительной подготовки, отметил Дима, да и к чему ей подготовка? Ее задача снять клиента, сбить с того «бобы», иначе сутенер сам собьет ей башку. Но Дима был настроен поговорить:

– Тебе мужик нужен? – спросил Горелов.

Девица взглянула на него обиженно.

– Зачем же так грубо? Просто, как в песне поется, встретились два одиночества, которые могли бы неплохо провести вместе время. Все условия для этого имеются, не выходя из кафе!

– А потом я должен был бы заплатить тебе за это время, не так ли?

– Кстати, совсем недорого.

– Вот видишь! Как же можно ложиться в постель за деньги?

– Слушай, ты чего мне мораль читаешь? Умник нашелся! Нет так нет! Делов-то! Другого найду!

– А тебя никто не держит, можешь порхать, бабочка!

Но девица не уходила. То ли не видела подходящей кандидатуры по своему профилю, то ли еще что-то удерживало ее, но она осталась на месте. Дмитрий внимательнее посмотрел на путану. Нормальная, даже симпатичная девочка.

Но род занятий отталкивал от нее Горелова. Он спросил:

– Чего сидишь? Тебе же клиент для постели нужен?

– А что, нельзя? – неожиданно зло и обиженно огрызнулась девица.

– Да сиди, мне ты не мешаешь!

Он налил очередную рюмку, выпил. Закурив, спросил:

– Как тебя зовут?

– А тебе-то что?

– Интересно!

– Интересно ему! Ирина, чего дальше?

– Ты местная?

– Ага! Из соседней высотки!

– Я серьезно!

– Неужели непонятно, что глупость спрашиваешь? Местные в университеты ходят. Это мы, из провинции, на панели! Хотя городские блядуют похлеще нашего, только у них это нормальный секс, а у нас, видишь ли, проституция! Суки ваши городские, понял? – в голосе Ирины явно проступали ноты обиды и ненависти.

Дмитрию стало жаль девушку.

Он допил бутылку, которая только слегка ударила в голову. Не пробило спиртное броню внутреннего напряжения, лишь немного смягчив ее.

– Идем! – предложил Дмитрий.

– Куда? В номер?

– На улицу. Воздухом подышим, душно здесь.

– Ага, а Вальтер мне за эти прогулки потом голову оторвет?

– Вальтер твой сутенер?

– И не только мой! Все девочки в округе под ним пашут.

– Идем, не бойся, ничего тебе не сделает этот Вальтер.

– Нет! – с сожалением отказалась Ирина. – И хотела бы, но не могу! Улица не моя территория. Ты уйдешь спокойно, а мне здесь еще работать.

Горелов увидел в ее глазах глубокую тоску.

– Ну тогда на, возьми! – он положил перед ней двести долларов.

– За что? – удивилась Ирина. – Ведь я же ничего для тебя не сделала.

– А так просто человек не может помочь другому человеку? Без ответной услуги?

– Никто раньше так, как ты, не поступал!

– Пусть буду первым! Я бы мог сделать для тебя большее, вырвать из лап сутенера и помочь вернуться домой. Но ты сама не согласишься. Или согласишься?

– Ты что, крутой?

– Круче некуда! Так вытащить тебя из этого болота, пока у меня есть время? И никто тебя пальцем не тронет. Ни сейчас, ни позже и нигде!

– А что взамен? Ты возьмешь меня к себе? Я бы пошла… честное слово!

– Нет, с собой я тебя не возьму, отправлю домой.

– Из одного болота в другое? Ты думаешь, мне в деревне лучше будет?

– Ну что ж! Насильно мил не будешь! Я предложил, ты отказалась. Дело твое.

Дмитрий посмотрел на часы:

– Мне пора.

– Ты еще придешь сюда?

Майор усмехнулся – знать бы самому, вернется он сюда или нет, – но ответил:

– Не знаю! Возможно, когда-нибудь и приду.

– Приходи! И спасибо! А может, возьмешь все же к себе? Я верной буду! Все, что захочешь, сделаю!

– Нет! И это зависит не только от меня. Все, Ирина, удачи тебе! Прощай!

Дмитрий встал, подошел к стойке, расплатился, вышел из кафе на освещенную улицу. Он шел домой и чувствовал на себе взгляд, провожающий его из кафе. Горелов почему-то подумал, что они с этой Ириной еще встретятся. Тогда он даже предположить не мог, какую роль в его судьбе сыграет эта девочка спустя некоторое время.

Чтобы как-то подготовить мать к своему неожиданному визиту, Дмитрий перед домом позвонил ей:

– Здравствуй, мама!

– Дима! Здравствуй, дорогой! Ты из Чечни звонишь?

– Нет, от дома. Готова встретить своего заблудшего сына?

– Господи! Рядом с домом! И он еще спрашивает какую-то глупость? Поднимайся быстрее!

Горелов легко преодолел лестничные пролеты до пятого этажа, где на площадке у раскрытой двери его ждала мать.

Она повисла у сына на шее, как всегда расплакавшись:

– Живой, Дима!

– Живой, мама, не плачь! Все нормально!

Мать отпустила сына, вытерла платком глаза:

– Сколько раз ты уезжаешь, возвращаешься, вновь уезжаешь, а я все привыкнуть не могу. И понимаю, что ничего изменить нельзя, а не могу!

– Пойдем в квартиру. Чего в подъезде стоять?

– Ой, господи, конечно, проходи!

Прошли в прихожую, Дима бросил сумку, достал свой «ПМ», положил его в тумбочку трюмо. Пистолеты бандитов – «ТТ» и два «магнума» – он еще до кафе незаметно выкинул в Москву-реку. Его немного покачивало. Странно, голова была ясная, а ноги слушались плохо. Это заметила мать.

– Ты выпил, Дима?

– Заметно?

– Да.

– Выпил, мама, бутылку водки. Не взяла, как ожидал.

– После встречи с Галиной?

– Да! Только прошу, не спрашивай, как она прошла. Не хочу вспоминать.

– Представляю и понимаю. Тебе помыться надо, а я пока стол накрою.

– Я не хочу есть, мам. Постели лучше, лягу пораньше, завтра рано улетать. Я ведь лишь на сутки в Москву.

– Как на сутки?

– Командировка. Вот в отпуск приеду…

– Об этом можешь не говорить. Сколько ты уже не отдыхал? Года два?

– Что-то около этого, но что поделать? Служба!

– Кстати, ты так ни разу не сказал и не написал мне, чем вы там, в Чечне, занимаетесь?

– Потому не говорил, что не о чем и говорить! Вообще-то ты права, мне просто необходимо принять душ.

Он разделся, взял свежую смену нижнего белья, зашел в ванную. Встал под душ. Струи чуть теплой воды приятно освежали тело. Хмель отступал, одновременно возвращая боевого офицера из иллюзорного состояния, в которое он попытался себя загнать, в жесткую реальность.

Закончив водные процедуры, Горелов вышел в прихожую, где заканчивала с кем-то говорить по телефону мать.

Они прошли на кухню. Там он продолжил прерванную тему:

– Пустяками занимаемся, мама. Охраняем участок нефтепровода в долине. Вот и все дела! Поэтому и в отпуск не отпускают, остальным приходится воевать, а нас заменить некем.

Пожилая женщина недоверчиво и с укором смотрела на сына, как смотрела на него, еще ребенка, уличив в мелкой лжи.

– И давно за охрану нефтепроводов стали звания Героя России присваивать?

– Это, мам, не я решаю. Ты, ради бога, не волнуйся. ТАМ у меня все в порядке! Ты-то как тут? Как тетя Зина? Костик? Ольга?

– Я давно в Хапово не была. Знаю по последней встрече, что Ольга развелась со своим парикмахером, в деревне дома начали скупать или менять на квартиры в райцентре. Какое-то строительство на месте деревни удумали. Костя все такой же замкнутый, режет свои фигурки да песни афганские слушает.

Дима закурил:

– Эх, надо бы заехать, проведать старого друга!

– Да, тебе он был бы рад! Вы, считай, до армии каждое лето неразлучны были. Вот только не повезло Косте. Война проклятая всю жизнь парню исковеркала!

– Что же теперь сделать? Война счастливыми людей не делает, сколько таких изуродованных пацанов по госпиталям да домам инвалидов обретается! Я, как вернусь в часть, обязательно напишу Косте. А ты увидишь тетю Зину, передай, пусть держится старшина, это ему майор приказывает! А Ольга? Не сложилась и у нее жизнь, выходит? Я когда-то, помню, любил ее. Хотя «любил» для того возраста сильно сказано, но ревновал точно, это я помню хорошо!

– Передам.

– Ты мне на диване в гостиной постели.

– Почему в гостиной? Ложись в спальне.

– Отвык уже от мягкой постели, не усну. На диване ловчее будет.

Помывшись, Дима лег спать.

Подумал: странно, что Карэн так легко простил ему свое унижение! Галина адрес знает, мог и «быков» своих прислать. Или милицию направить, у них наверняка между собой все чики-чики! Ан нет, ничего абрек не предпринял. Даже об оружии не вспомнил. Это странно, но кто знает, что у Карэна на уме? Может, и Галина отговорила? Но спасибо он ей за это не скажет! Будет лучше забыть о ней. Одно с утра следует обязательно сделать: запросить индивидуальной защиты матери у группы «Заслон». Не хватает еще, Карэн на мать наедет в его, Дмитрия, отсутствие! А кавказец это может. Так что лучше обезопаситься. Тем более что майор Горелов, как офицер отдельного подразделения спецназа, имел на это полное право. А Косте он напишет, обязательно напишет!

Дима уснул, чтобы ровно в пять утра встать. Безо всякого будильника.

Проводы были скорыми.

Горелов не любил эти минуты прощания и всегда старался свести их к минимуму. Приняв душ, наскоро перекусив, взял сумку, забрал табельный ствол, поцеловал мать:

– До встречи, мама!

– Береги себя, Дима!

– Обязательно!

Вышел из квартиры. На улице, под непрекращающимся, затяжным дождем, закурил. Но сигарета быстро размокла, он выбросил ее.

Перед тем, как свернуть к скверу, оглянулся.

За заплаканным окном квартиры он увидел одинокий силуэт матери. Он поднял руку, выставив вверх большой палец, резко, по-военному развернулся и быстро пошел от места, где осталось все его родное и близкое. Навстречу ветру и дождю, к метро и военному аэродрому. Откуда камуфлированный борт должен будет вернуть его на войну, в очередной раз поставив на грань между жизнью и смертью.

Глава 4

Чечня, отдельный диверсионно-штурмовой отряд особого назначения. Май 2002 г

Как некстати был этот внезапно начавшийся дождь. Такой же мелкий, нудный, как и недавно в Москве.

Дождь, начавшийся сейчас, когда диверсионно-штурмовая группа майора Дмитрия Горелова и так опаздывала к месту встречи с проводником-чеченцем. Опаздывала на двенадцать минут! И вообще эта акция началась спонтанно, неожиданно, внепланово. Экстренное совещание, экстренные сборы, вылет с отклонением в пять минут, а затем попытка пилотов «Ми-8» высадить десант с высоты длины тросов, так как командир «вертушки» все не решался опустить машину до нужной высоты, опасаясь задеть несущим винтом за кроны высоких деревьев, окруживших лужайку – место высадки. Пока не рискнул. Из-за этого было потеряно еще почти пять минут! Ориентирование на местности, построение в походный порядок в четыре двойки, и в результате график нарушен на двенадцать минут. А впереди километров семь неизвестного маршрута. Удастся ли сократить отставание? Или оно еще больше увеличится, сведя на нет все усилия группы Горелова? Майор вызвал по внутренней связи боевые двойки.

Принял доклады о движении, приказал ускорить ход.

Группа доложила о принятии приказа.

Горелов повернулся к своему напарнику, прапорщику Бунину:

– Валера! Прибавить обороты!

– Я за вами. Как вы, так и я.

– Не забывай смотреть по сторонам. И под ноги. Как бы на «сюрприз» не налететь!

– Смотрю, командир! Но еще час пути, и мы вымокнем, как утки на пруду.

– Ничего, высохнем. Об этом ли сейчас думать, Валера? Мы на грани срыва операции!

– Успеем! Главное, не суетись, командир, иди обычным ходом. Будешь торопиться – буксовать начнешь, я знаю!

Прапорщик был старше майора на девять лет и прошел намного больше горных троп, чем его командир, поэтому Дмитрий не стал ничего говорить, а постарался последовать совету Бунина. Идти стало действительно легче, но и усилился дождь, превратив тропу в скользкое и одновременно вязкое месиво.

– Черт бы побрал этот дождь! – выругался Горелов.

– Ничего, командир, успеем! Ты на каблуки надавливай, скользить не будешь.

Дмитрий посмотрел на часы: отставание от графика осталось прежним, двенадцать минут. А пройдено уже более пяти километров. Должны успеть!..

А началось все с того, что после прибытия майора Горелова из командировки всех пятерых командиров групп отдельного отряда особого назначения «Вихрь» в 23–00 вызвал к себе командир отряда подполковник Кириллов Владимир Михайлович. В обиходе просто Михалыч, так как личный состав подчиненного ему подразделения состоял из прошедших огонь и воду отборных профессионалов, офицеров и прапорщиков. Но это только во внеслужебной обстановке отдыха Кириллова называли Михалычем, официально же, как и положено, по званию.

Уже сам по себе факт ночного вызова не сулил ничего хорошего, а уж то, что собирались все командиры боевых групп, говорило о чем-то серьезном, произошедшем в последние часы.

В блиндаж Кириллова прибыли майоры Харламов и Лукин, капитаны Голощекин и Васин и он, Горелов.

Михалыч начал без подготовки:

– Товарищи офицеры, как вы уже поняли, собрал я вас по чрезвычайному случаю, а именно потому, что буквально полчаса назад у меня состоялся телефонный разговор с генералом Петровым. К нему попал один чеченец, лет под пятьдесят, по его описанию, некий Кара Богаев, который в штабе Объединенной группировки войск пытался найти высшего представителя ФСБ. Понятно, что его по инстанции доставили к Петрову. Тот, естественно, спросил, какое у горца дело к ФСБ. На что Богаев ответил… хотя лучше я зачитаю вам шифрограмму, только что прибывшую из штаба, в которой генерал подробно передает свой разговор с чеченцем. Итак:

Генерал. Что вас привело ко мне?

Богаев. Имя Кулан-Бека вам о чем-нибудь говорит?

Офицеры, слушавшие текст шифрограммы, переглянулись.

Генерал. Как и всей Чечне!

Богаев. Я знаю, что за ним и его другом Джумой-Бандитом ваши специалисты давно и безуспешно охотятся. Поэтому и пришел к вам.

Генерал. У вас есть какая-нибудь информация по бандитам?

Богаев Да! Дайте, пожалуйста, карту.

Генерал. Пожалуйста!

Богаев. Если вы хотите схватить или уничтожить Кулана, то к шести утра завтра высылайте небольшой, не более десяти человек, отряд к предгорью Большого Гунинского хребта, в точку пересечения квадратов А-1 и Б-2 по вашей карте.

Генерал. Минуту!.. Это район небольшой рощи?

Богаев. Да! В шесть утра, ну плюс еще двадцать минут, я буду в ней ждать ваших людей, чтобы провести их через перевал одному мне известной тропой. Так как позже, перед прибытием своего главаря, его бандиты уже к обеду перекроют все подступы к аулу.

Генерал. Почему я должен вам верить?

Богаев. Вы вправе не верить мне, тогда я пойду на Кулана сам, мне вряд ли удастся убить его, но я попытаюсь, потому что терять мне нечего. Кулан-Бек убил моего брата, вырезал его семью, это произошло 26 января прошлого года в Аргуне, вы легко можете проверить мои слова, и сделал это за то, что Ваха в свое время пошел за Завгаевым, а не за Дудаевым. Мой младший брат покушался на Кулана, но он переоценил свои силы и был зверски убит, а его молодая жена перешла в собственность бандита. Кулан-Бек решил вырезать весь наш род, и он почти сделал это! Два месяца назад он навестил Арас, мой родной аул, это рядом с Гуни, двух сыновей расстрелял во дворе дома, жену же приказал своим наемникам забросать камнями. Она умерла. У меня не осталось никого, и терять мне нечего. Ваше право не верить мне и не посылать людей, но я все же надеюсь, что разум возобладает над подозрениями и вы уничтожите кровавого зверя!

Генерал. Откуда вам известно, что завтра Кулан точно будет в Гуни?

Богаев. Я слежу за аулом почти месяц! Там, у некоего Кадыра, он оставил на излечение трех своих раненых бандитов, среди которых его племянник Анзор. Там же, в ауле, проживает мой армейский друг Байрам, который не меньше моего ненавидит Кулан-Бека с Джумой-Бандитом, поставивших весь горный юг на колени и подчинивших себе, как рабов, население района. Они правят, словно новоиспеченные ханы, по собственным законам, далеким от законов гор! Байрам – чабан, пасет местный скот и вхож во все дома. Он и сообщил мне, что в доме Кадыра готовят встречу самому Хозяину, как в ауле называют Кулана, и спешно собирают запасы продовольствия, в которых нуждаются стаи этих шакалов. Собирают со всего населения! Он узнал не только дату прибытия Кулан-Бека, но и то, что Джума-Бандит, чтобы обезопасить визит в селение своего друга, готовит отвлекающий маневр, а именно нападения на блокпосты, прикрывающие дорогу на Аргун.

Генерал. Даже так? Вам известно, сколько людей прибудет с Куланом и откуда он появится?

Богаев. Обычно с ним полусотня его отборных головорезов, а появиться он может только со стороны Гунинского ущелья.

Генерал. Как вы окажетесь в предполагаемом месте встречи в шесть утра? Путь вам предстоит долгий.

Богаев. Это мои дела! Я буду в роще. Но вы правы, мне пора выходить. Что вы решили, генерал?

Генерал. Пока не знаю.

Богаев. Я понимаю вас. Но в любом случае буду ждать ваш отряд в обозначенном месте в назначенное время. Если в 6-20 никто из ваших в роще не объявится, я уйду в горы, пойду через перевал к аулу один. Это будет значить, что вы не поверили мне. Что ж, пусть будет как будет! Я жизнью не дорожу и попытаюсь его убить, но шансы мои ничтожны. Кулан-Бек продолжит хозяйничать в горах, обагряя их кровью невинных людей, ваших пленных солдат в том числе.

– На этом текст переговоров обрывается, а генерал Петров приказывает нам, оценив обстановку, выйти на Кулана. Вот такие пироги, господа офицеры!

Подполковник поднялся со своего кресла, подошел к окну, за которым начался мелкий, совсем не весенний нудный дождь.

Слова попросил майор Лукин.

Кириллов разрешил офицеру высказать свою точку зрения.

Майор встал и задал вопрос:

– Начать акцию, не проверив чеченца? А если это элементарная подстава и нас вытягивают на засаду?

– Откуда Богаеву знать, что на операцию пошлют именно отряд «Вихрь», а не любое другое подразделение войскового спецназа? – ответил подполковник.

– А я и не имею в виду «Вихрь». Им подойдет любое подразделение, которое подставят Кулану федералы, – продолжал майор Лукин. – Бандитам сейчас как воздух нужны победы! Любые! Они должны показать своим хозяевам из-за «бугра», что сопротивление не только не потеряло эффективности и управления, разбившись на локальные, единичные террористические акции, а все еще способно противостоять нам и уничтожать войсковые подразделения. Иначе какой смысл тому же Бен Ладену поддерживать «чехов»? Вот Кулан и решается на проведение крупномасштабной провокации, используя в качестве дезинформатора «несчастного» Кару Богаева. Бек уверен, что федеральное командование клюнет на такую лакомую приманку. И оно, как мы видим, клюнуло.

В разговор вступил капитан Голощекин:

– Вряд ли, Миша, твой расклад осуществим. Имея в своем распоряжении пусть даже три сотни штыков, а не пятьдесят, как утверждает чечен, Кулан не может знать, какие силы выступят против него. Тем более заманивать войска в такое неудобное место, как ущелье, раскрывая маршрут своего передвижения к Гуни. Он далеко не дилетант и не может не понимать, что вслепую ни спецназ, ни обычное войсковое подразделение не пойдут. Будет проведена предварительная разведка. Она выявит наличие боевиков в ущелье. И тогда командование вообще может не привлечь к акции наземные войска, а осуществит либо воздушный, либо ракетно-артиллерийский налет по району дислокации банды. И где, с другой стороны, отметая все вышесказанное, Кулан в состоянии устроить засаду? На склонах и хребтах? Глупо! Туда же и засада пойдет! Первая же стычка с противником приведет к скорому и полному уничтожению и самого Бека, и его сил сопровождения с прикрытием, если таковое окажется рядом. В самом ущелье? Еще большая глупость! Мы накроем их сверху, имея тактическое преимущество. Это все равно что добровольно сложить оружие или подставиться под расстрел! В ауле? Но туда ни мы, ни войска не пойдут, а заблокируют его. Нет, мужики, лично я склоняюсь к тому, что Кара Богаев действительно желает вывести войска на своего кровного врага. Получил информацию и поспешил в штаб за помощью, одновременно и нам оказывая немалую услугу. Да, он уверен, что на Кулана выйдет группа захвата или ликвидации. А ему большего и не надо. Лишь бы был наказан тот, кто сломал ему жизнь. Кровная месть – дело такое! Единственное, что нам не помешало бы, так это получить подтверждение слов Богаева насчет зверств Кулана в отношении его семейства.

– Это уже проводится, но успеет ли разведка справиться с заданием в такой короткий срок? До начала акции? Неизвестно! Слишком мало времени оставил этот Богаев. А ты, Горелов, что молчишь?

Дмитрий, казалось, безучастно слушавший обсуждение сложившейся обстановки, поднялся, бросив карандаш на карту.

– А о чем говорить? – ответил Дима на обращение командира. – Говори не говори, приказ выйти на Кулан-Бека получен? Получен! Значит, его предстоит выполнять при любых обстоятельствах. И думать, как его выполнить, здесь, в подразделении, бесполезно. Нужна рекогносцировка местности. А следовательно, и встреча у предгорья с Карой Богаевым. И решение нам надо принять как можно быстрее. Время работает против нас! Если Кара говорил правду, то… другого такого шанса ликвидировать банду самого Кулан-Бека, боюсь, у нас не будет. Риск, конечно, есть, но без него еще ни одной операции, насколько помню, мы не проводили. Надо идти! Но не одной, а тремя группами. Если бандиты приготовили нам засаду, что считаю маловероятным, я тоже склонен верить горцу, – но даже если и так, то мы засаду эту при помощи нашей специальной техники вычислим до выхода на рубеж встречи. А вычислив, сами накроем. Хоть кого-то, но возьмем. Все результат!

Поднялся майор Харламов. Он, при всей своей удали и отчаянной отваге в бою, в преддверии схватки отличался от других офицеров отряда тем, что всегда пытался просчитать все возможные, даже теоретически допустимые варианты развития событий во время проведения боевых операций.

– Разрешите мне? – спросил он.

– Говори, Витя! – разрешил командир.

– А что, если бандиты, вычислив нашу дислокацию, что вполне вероятно, раз о ней знает Бокаев, решили провести акцию против отряда и весь трюк их состоит в том, чтобы расколоть отряд? Три группы, как предлагает Горелов, убудут в район Гуни, где их встретят на самом перевале, где наши и развернуться не смогут, и одновременно бандиты атакуют остатки отряда здесь. Тут, на базе, останется около двадцати человек, и ее можно будет атаковать прямым штурмом! Как такой вариант?

– Что скажешь на это, Горелов?

– Что я скажу? Мы стоим здесь официально как рота усиления мотострелкового батальона, вот его и следует привести в повышенную боевую готовность. На батальон бандиты не пойдут, не хватит у них сил разбить войсковую часть! Это не взвод захваченных врасплох десантников. Это сорок единиц бронетехники! Здесь отряду ничего не грозит, если принять элементарные меры предосторожности, тем более Бокаев просит одну группу, а не три. Про количество вышедших на акцию сил он знать не может, а вот насчет перевала? На проводника мы выведем одну группу, и проводник будет уверен в том, что ведет через перевал всего восемь человек. Скрытно следом пустим еще две группы, для страховки. Если первую группу «чехи» атакуют, в бой вступят другие две группы. Но зачем Кулану вступать с нами в бой? Какой смысл раскрывать свое присутствие в этом районе, где его появление даже не рассматривалось и никаких акций не планировалось? У сепаратистов разведка тоже работает и так топорно не действует. В чем мы убедились, узнав, что Кулан-Бек свободно перемещается возле Гуни, когда нам сбрасывают информацию о том, что и Кулан, и Джума орудуют где-то юго-восточнее. Мое мнение – идти на Гуни! Первой группой предлагаю использовать свою! Другие две пусть назначит командир!

Подполковник Кириллов внимательно осмотрел командиров боевых групп, принимая решение, которое, в принципе, было уже предопределено приказом свыше. Но предопределено в стратегии! А вот тактику и состав групп, направляемых на задание, приходилось обозначать ему. Он глянул на часы, сел за стол, сказал:

– Горелов прав, приказ нам выполнять по-любому, поэтому я согласен с его вариантом. А посему выходим к перевалу тремя группами. Первая – майора Горелова – встречает проводника и далее действует по обстановке, второй и третьей пойдут группы майора Лукина и капитана Васина. Все! Времени рассуждать у нас больше нет. Выходящим группам с этой минуты боевая готовность «Военная опасность». Час на подготовку людей, вооружения и специального снаряжения, включая средства связи. Я вызываю ночную «вертушку». С ее прибытием участникам акции боевая готовность «Полная» – немедленный вылет в район действия. Десантирование, – командир посмотрел на карту, – на просеке лесного массива, в семи километрах от места встречи с проводником. Там же определитесь с порядком выдвижения к предгорью. Старшим по проведению акции назначаю майора Горелова, майор Лукин отвечает за прикрытие его группы, а также обеспечивает отход последней после завершения акции. Группа капитана Васина, после того как Горелов, а за ним и Лукин втянутся в горы и не попадут в капкан, идет в обход хребта и выходит к Гуни на «зеленку». С боевым охранением противника в Гуни, если таковое будет, не сближаясь. Цель группы Васина – нанести удар с запада, если у Горелова что-то не сложится. Ну а я предупрежу блокпосты о возможном нападении и, на всякий случай, подтяну в соседний батальон звено вертолетов огневой поддержки. Связь со мной по необходимости, я все время буду на приеме. Вопросы?

– Никак нет, товарищ подполковник!

– Свободны!

Офицеры покинули блиндаж командира…

И вот сейчас группа Горелова, растянувшись боевыми двойками на расстояние прямого визуального контакта, сквозь дождь и грязь пробивалась навстречу неизвестности. Чтобы настроить себя, Дима думал о враге, постепенно приводя себя в состояние максимальной готовности к смертельной схватке с ним. Не так просто настроить себя на бой! Когда думаешь только об одном: как уничтожить больше противника, не допуская никакой другой мысли, только бой, бой до конца, каким бы он ни оказался! Он думал о Кулан-Беке и Джуме-Бандите, и его постепенно наполняла яростная ненависть к бандитам, вытесняя другие чувства. Что совсем не означало, что офицер теряет контроль над собой. Как это было с ним один раз. Сейчас Дмитрий полностью владел собой.

Хладнокровие и решительность, отменная реакция и умение держать руководство подразделением в любых условиях, способность мгновенного принятия кардинальных решений в ходе боя были отработаны в нем до автоматизма. Нужно было только морально разогреть себя, как говорил майор Горелов, чтобы войти в ту оптимальную форму, когда профессионал полностью готов к любым действиям.