Текст книги "Тени забытых болот"

Глава 4

До дома, где квартировались офицеры СМЕРШа, они дошли молча. Коновалов чувствовал, что Кочетов пришел не просто так их проведать. Наверняка у него что-то есть для них. Какая-нибудь новость или информация. Примерно о том же самом думал и Рябцев. Но по дороге они ни о чем спрашивать не стали – понимали, что офицер хочет поговорить с ними без лишних глаз и ушей.

Николай открыл дверь, и они шагнули в темноту прихожей.

– Мы хозяйку не разбудим? – шепотом спросил подполковник, оглядываясь вокруг.

– Нет, – прошептал в ответ майор. – Она наверняка уже спит.

Скорее всего, так оно и было – из комнаты, в которой обитала Сорокина, не доносилось ни звука, да и отблесков света не было. Офицеры втроем прошли на кухню. Василий зажег керосиновую лампу и спросил:

– Может, чаю?

– Нет, спасибо, – покачал головой Кочетов и сел за стол. Офицеры расположились напротив.

Подполковник свернул самокрутку и закурил. Николай поставил на стол жестяную банку, служившую пепельницей, и прикрыл дверь. Хотя вряд ли их кто-то подслушивал.

– Еще одна передача была, – коротко сообщил он.

– Когда? – привстал Коновалов.

– Сегодня. Часа три назад. Как раз на закате вышли, так что мы пока даже не ездили – какой толк в потемках искать. Опять на новом месте.

– Понятное дело. Они же не дураки, чтобы в одно и то же место два раза приходить.

– Но завтра надо будет съездить.

– Я поеду и лично все осмотрю, – сообщил Николай. – Василий дежурит.

– Хорошо. Заодно и по остальным точкам пройдешься. А теперь, орлы, рассказывайте о ваших успехах.

– Пока похвастаться нечем, – сказал Рябцев.

– Совсем? – приподнял брови подполковник.

– На самом деле не совсем, – ответил майор. – По некоторым сведениям, разведгруппу прячет некто Пан.

– Пан? Кто такой?

– Мы о нем знаем очень мало. Во время оккупации служил немцам в Минске. Предположительно, в СС или гестапо, поскольку, по словам очевидца, ходил в форме, но не вермахта. Когда оккупантов вышибли, перебрался сюда, в Липень. Наиболее вероятно, что живет по чужим документам. Здесь имеет дело с преступным миром – скупает краденые вещи у бандитов. И, возможно, именно он и прикрывает вражескую группу. Скорее всего, он и есть тот, кого мы ищем.

– Значит, Пан, – медленно произнес Кочетов и сделал глубокую затяжку. – Это фамилия или псевдоним?

– Псевдоним. Наверно, сам придумал.

– Возможно. А что за очевидец его опознал?

– Бывший полицай Гордеев, из местных, то есть из Липеня. Рассказал, что видел этого Пана в Минске, в немецкой форме.

– Ну, да, явно не поносить у немцев одолжил, – язвительно проговорил подполковник. – Что пока о нем известно? Ну, кроме службы. Внешность, приметы?

– Вот здесь глухо, – развел руками Николай. – Относительно молодой, то есть лет от тридцати до сорока примерно, волосы русые, обычного телосложения и среднего роста.

– Да, не разбежишься. Обычный среднестатистический гражданин. Ни родинок, ни бородавок, ни шрамов, ни татуировок?

Майор покачал головой.

– Мы с Василием допрашивали этого полицая, Гордеева. С его слов, он Пана видел всего два раза. Первый – тогда, в Минске, второй раз – когда вместе с главарем банды возил ему краденое на продажу. И об этом рассказал только он.

– Да, негусто, – вздохнул подполковник и затушил окурок в жестяной банке, служившей пепельницей.

– Вот еще что, – подал голос Василий. – Этот Пан хорошо говорит по-русски, без акцента.

– И что?

– Да мы сначала подумали, что он поляк. А полицай вообще его за немца принял, потому что с немцами он говорит на чистом немецком, а с Потапом – главарем банды – по-русски и, повторюсь, без всякого акцента. Возможно, что Пан и есть немец, только обрусевший. Из Прибалтики или с Поволжья.

– Не обязательно, – пожал плечами Кочетов. – Может, просто хорошо немецкий язык знает. Хотя… – Он сделал паузу. – Мало кто из русских сделал бы у немцев карьеру. Даже власовцы. В СС, гестапо и подавно. Ну, а Пан, как вы сказали, был не в военной форме, то есть не вермахт и не РОА. А вот если он действительно немец, то у фашистов дорога ему была бы открыта, как-никак фольксдойче[1]1
  Фольксдойче (нем. Volksdeutsche) – обозначение «этнических германцев» до 1945 года, которые жили в диаспоре, то есть за пределами Германии.


[Закрыть]. Их они привечали и в Европе, и у нас. Так что, возможно, вы и правы. Но происхождение тоже, знаете, дело тонкое. У этого вашего Пана мать могла быть немкой. А по документам он мог быть и Иван Иванович Иванов.

– Ну, в любом случае нынешние документы у него наверняка не на немецкую фамилию. Точнее, не на свою собственную. Установить бы ее, настоящую… – Майор вопросительно посмотрел на подполковника.

Кочетов помолчал. Потом покрутил спичечный коробок в руках, сделал еще одну самокрутку и закурил.

– Товарищ подполковник, – нарушил тишину Рябцев, – нам бы данные на всех, кто служил немцам в Минске.

– Эка ты хватил, дружочек, – покосился на него Кочетов. Но потом вздохнул. – Я понял, что вы хотите. Я могу запросить сведения из Минска и потом предоставить вам, но не факт, что этот ваш Пан, точнее, тот, кто скрывается под этой кличкой, уже известен как пособник оккупантов. Хотя пособник – это мягко сказано. Учитывая то, что вы мне про него рассказали, он там явно не последним человеком был. Хотя, наверно, и не в первых рядах шагал. Иначе его мог бы не только полицай опознать, а весь Минск и в половине окрестных населенных пунктов. Да и не стал бы он тогда в Липене прятаться, если тут до Минска два-три часа езды, а то и за день пешком дойти можно. Но ладно, данные я запрошу. Прямо завтра.

– Спасибо, товарищ подполковник.

– Да пока не за что. Никто не знает, есть на Пана что-то или нет. Хорошо, если вообще какая-то информация будет. Надо этому полицаю спасибо сказать, что подвернулся под руку в нужный момент и узнал Пана. Иначе неизвестно, когда бы о нем узнали.

– Да хотя бы полицаю фотографии похожих по описанию показать. Чем черт не шутит?

– Я же сказал, запрошу, – повторил подполковник. – А вы сами как намерены его искать?

– Через местных преступников, – ответил капитан. – Раз уж он среди них прячется – а скорее всего, так оно и есть, – и попутно где-то скрывает разведгруппу.

– Группа сама, скорее всего, прячется не в городе, – пояснил Кочетов. – Потому что сеансы они устраивают в разное время. А днем с рацией за плечами по городским улицам не побегаешь, больно приметно, да и накладно. Они или где-то на окраине, или за городом. Так что ищите, товарищи, ищите. Кстати, а не поэтому ли Пан остался здесь? Ведь если он у немцев так выслужился, что ему мешало уйти с ними на запад?

– Мы тоже об этом думали, товарищ подполковник. Вероятно, немцы его оставили здесь в тылу как своего пособника.

– Понятно, – сказал офицер. – Тогда пока все. Товарищ майор завтра со мной, на место последнего перехвата, а товарищ капитан казнокрадов да душегубов ловить. Ну, и с меня запрос в Минск.

Он погасил окурок в жестянке и встал. Коновалов проводил его и закрыл дверь. Рябцев же загасил лампу и оставил чуть приоткрытым окно, чтобы выветрился табачный дым.

* * *

Места вокруг Липеня были красивые. Коновалов отметил это сразу, хотя ему казалось, что за эти три военных года он утратил всяческую сентиментальность и чувство прекрасного. Лес по большей части еще сохранял зелень листвы, хотя то здесь, то там уже виднелись желтые и красные вкрапления, которые оставляет осень. Обманчивая иллюзия тишины и покоя. Всего пару месяцев назад здесь шли бои. Кое-где еще виднелись их следы. А еще здесь орудовали вражеские диверсанты да прятались местные бандиты. Последние интересовали майора лишь постольку поскольку, а вот первые… Они не зря выбрали укромные места, где никто не потревожит, кроме птиц да покачивающихся от ветра деревьев. Интересно, где они прячутся? Здесь же? Или у своего таинственного покровителя по прозвищу Пан? Как выглядят? Типично – как советские солдаты или офицеры? Или додумались вырядиться под местных жителей? Скорее всего, последнее, но кто знает? Все вопросы, вопросы, на которые пока нет ответа ни у Николая, ни у его молчаливого напарника, ни у подполковника Кочетова. А у кого они есть? Если только у бога, дьявола и прочих, в кого еще кто-то верит на этой земле.

Коновалов невольно усмехнулся: ну и мысли его одолели. Не иначе как эта умиротворяющая природа действует. Ладно, в сторону размышления, пора действовать…

С Шишкиным он договорился быстро. Старший опергруппы не возражал против отлучки, тем более что Николай объяснил, зачем ему понадобилось три-четыре часа. Сразу из управления он отправился в комендатуру, откуда они выехали с Кочетовым и молоденьким офицером в звании младшего лейтенанта.

Сюда их привезла потрепанная «эмка», по сравнению с которой полуторка, на которой офицеров доставил сюда Егоров, смотрелась довольно прилично. Впрочем, никто не жаловался. Все понимали неизбежные тяготы военного времени и довольствовались тем, что есть. Да и как ни крути, война тоже не вечна. Рано или поздно она и все связанное с ней закончится.

Осмотр места много времени не занял. Разведчики явно были людьми аккуратными – кроме примятой травы да погнутых веток не нашлось никаких улик. Ни окурков, ни бумажек, ни прочих важных мелочей.

– Хитрые, гаденыши, – вздохнул подполковник. – Кроме очевидных следов присутствия, больше ничего.

– Надо выходить на Пана, товарищ подполковник, – заметил Коновалов. – Возьмем его, возьмем и группу.

– И наоборот. Надо искать, дорогой мой. И того, и других. И не важно, кто попадется первым.

Подполковник, конечно, был прав. Еще бы все было так легко и просто…

– Все, больше здесь делать нечего. – Кочетов отряхнул руки и вытер их носовым платком.

– Товарищ подполковник, мне бы остальные места посмотреть.

– Помню. Сейчас поедем. Подбросите меня в город, потом Саша все покажет… Саша, заводи, – велел он младшему лейтенанту.

Молоденький офицер, который приехал с ними сюда, сегодня был одновременно и шофером. При встрече подполковник отрекомендовал его как младшего лейтенанта Плотарева. Услышав приказ старшего, он запрыгнул в кабину. Сначала они доехали до Липеня, где высадили Кочетова, потом «эмка» снова двинулась в лес.

– Мы на месте, товарищ майор, – звонким голосом доложил младший лейтенант, остановившись.

– Тебя Александром зовут? – уточнил Николай.

– Так точно.

– Хорошо. Все места перехватов в этом квадрате? – Майор очертил рукой окружающее пространство.

– Не совсем. Последнее место – неподалеку. А первая передача была с другой стороны от города. Мы туда на машине поедем.

– Пешком далеко?

– Ну, не то чтобы очень, но прилично. Часа два, а то и три займет.

– Ладно, разберемся. Веди, Саша.

Младший лейтенант повел его в лес, уверенно шагая по протоптанным дорожкам и тропкам. Через несколько минут они вышли на крошечную полянку, окруженную наполовину кустами и невысокими деревцами.

– Здесь, – сказал Плотарев и остановился.

Николай огляделся. Да, и впрямь тихое местечко. Ты все видишь, зато тебя не разглядишь. Идеально. И есть куда уйти в случае чего. Например, при внезапной облаве или появлении патруля. Да, леса периодически проверяли. Из-за тех же бандитов, которые не гнушались трепать не только жителей Липеня, но и окрестных деревень.

Обычный человек не определил бы, что здесь орудовали вражеские диверсанты. Но майор опытным взглядом заметил нужные следы. Они были еле заметными. Еще и погода явно благоволила противнику: если бы в окрестностях Липеня хотя бы разок прошел дождь, было бы больше шансов наследить. Но стояла сухая тихая осень, еще так похожая на лето.

Коновалов посмотрел на младшего лейтенанта. Тот просто стоял, прислонившись к дереву и о чем-то задумавшись. Майор невольно усмехнулся: не заснул бы боец на посту.

– Саша!

– Да? – сразу повернулся Плотарев.

– Показывай следующее место.

Они двинулись дальше, через лес. До второго места идти пришлось гораздо дольше. Николай подумал о том, что предложение Саши отправиться к месту первого перехвата на машине было не таким уж и плохим.

Второе место было выбрано вражескими разведчиками так же продуманно, как и в первом случае. Разве что здесь следов было меньше. Оно и понятно – времени прошло чуть больше, да и природа не стоит на месте. Осмотрев и изучив все вокруг, Коновалов повернулся к младшему лейтенанту, который стоял с краю поляны и наблюдал за его действиями.

– Возвращаемся обратно, – сказал майор. – Поедем на место первой передачи.

Они выехали на широкую проезженную дорогу и сделали довольно большой крюк. Плотарев оказался прав: расстояние было приличным. Конечно, можно было бы и пешком дойти, тем более с провожатым – не заблудились бы. Но времени бы это заняло многовато, а уже была вторая половина дня. На своих двоих офицеры бы точно дошли только к вечеру, а вести поиск в сумерках – занятие бессмысленное.

– Надеюсь, тут нигде не заминировано, – мрачно пошутил Николай.

– Нет, – ответил Саша. – Тут саперы все тщательно проверили и обезвредили.

Да уж, если б диверсанты тут на мине подорвались… Майор невольно подавил смешок. Хотя смех смехом, тогда бы у них с Рябцевым и забот сегодняшних не было. Выполняли бы какую-нибудь другую задачу. Да и разведчики тоже не дураки – кто в своем уме сунется на опасный участок вести передачу? Конспирация конспирацией, но голову на плечах тоже надо иметь.

Осмотр первого места почти не дал никаких следов. Коновалов вздохнул. Можно выдвигаться обратно. Но внезапно его внимание привлекло небольшое разноцветное пятнышко в траве рядом с целым кустом шиповника. Майор подошел поближе и вскоре извлек из травы скомканный фантик от конфеты. Скорее всего, оставили таинственные гости. Мелочь, но улика. Пригодится. Он завернул обертку в носовой платок и спрятал в карман пиджака.

– Все, Саша, – сказал Николай. – Можем отправляться обратно.

– Нашли что-нибудь? – скорее из вежливости, чем из любопытства, поинтересовался младший лейтенант.

– Так, по мелочи, – пожал плечами майор.

– Ну, тогда садитесь.

Обратно они возвращались через тот же поселок, в котором брали банду Потапа. Неожиданно Плотарев остановил машину на широкой грунтовой дороге.

– Товарищ майор, я тут заскочу на пять минут, – как-то смущенно произнес он.

– Что такое? – удивился Коновалов.

– Ну… – младший лейтенант замялся и покраснел.

– Девушка? – догадался офицер.

– Да. Она хорошая. Ниной зовут.

– Ладно, иди, – улыбнулся Николай.

Плотарев выскочил из машины и быстрым шагом направился к дому на другой стороне улицы. Майор краем глаза заметил стоящую на крыльце светловолосую девушку. Он невольно усмехнулся. Юность зеленая. И любовь, которой плевать на войну и все жизненные тяготы.

– Извините, пожалуйста, – донесся сзади голос.

Коновалов обернулся. Рядом с машиной стояла еще одна девушка – худенькая, с небольшой косичкой, в заштопанном выцветшем платьице.

– Да? – вопросительно посмотрел он на незнакомку.

– Вы ведь из милиции? – Девица таращила на него большие серо-зеленые глаза и теребила рукав платья.

– Ну, да. А что?

Она оглянулась по сторонам и понизила голос.

– Товарищ милиционер, тут что-то страшное творится.

– Страшное? Вы о чем?

Девушка снова оглянулась.

– Там, в лесу, – пояснила она и махнула рукой в сторону.

– И что же там творится?

– Не знаю. Мы с подружками ходили туда за ягодами, за грибами или просто гулять, а сейчас боимся.

– Немецкие мины?

– Нет, – помотала головой девушка. – Там какие-то огни мелькают, воет кто-то так заунывно, хотя волков там нет, я точно знаю. Жутко, товарищ милиционер. Сколько раз ходили, а теперь боязно.

– Может, там бандиты? – предположил Николай.

– Да нет, мы бы знали. Что-то там нехорошее, страшное. – Незнакомка жалобно посмотрела на майора.

Офицер вздохнул:

– Вас как зовут?

– Лена. Я вон в том доме живу, с петушком на крыше.

– Ладно, Лена, мы разберемся. Если что, приеду еще раз с товарищами, покажете, в какой стороне у вас вся эта чертовщина творится.

– Конечно, – закивала Лена. – Только помогите, пожалуйста.

– А вы откуда узнали, что я из милиции?

– Видела вас. Вы в управление заходили вместе с Сергеем Филиппычем.

– Ну, раз так… Не переживайте, мы разберемся с тем, что у вас там в лесу творится.

– Спасибо, – сказала девушка и ушла.

Тут как раз вернулся и Плотарев.

– Все, товарищ майор, – доложил он. – Можем ехать в город.

В Липень они вернулись уже в середине дня. К Кочетову майор заходить не стал – пока не было необходимости. Основная работа все равно лежит на них с капитаном, поэтому сперва надо обсудить с ним все проделанное. Хотя позже зайти все равно придется. Подполковник пообещал им списки тех, кто служил немцам в Минске. Хорошо бы хоть что-то было на этого Пана. Да и Гордеев пока у них сидит, смог бы в случае чего опознать. Коновалов попрощался с Плотаревым и отправился в управление.

Василий стоял возле здания и смолил папиросу.

– Шишкин же не запрещает в кабинете курить. Или запретил? – весело поинтересовался Николай.

– Да я так, проветриться, – махнул рукой капитан. – Удачно съездили?

– Относительно, – уклончиво ответил майор. – Но есть о чем поговорить. Пойдем, расскажу о своей поездке.

Капитан затушил окурок, и они вошли в управление. В кабинете они сели за столы, и Коновалов подробно описал свою поездку. Он не пропустил ничего, включая и разговор с девушкой Леной в поселке. Василий слушал его внимательно, не перебивая и не задавая вопросов, сидя за столом и сцепив руки в замок.

– Так что, Вася, вот такая картинка у нас с тобой получается, – закончил свой рассказ Николай. – Места я осмотрел. Выбрано грамотно, не подкопаешься. Следов почти нет. Ну, точнее, есть, но незначительные. На месте первой передачи нашел вот это. – Он протянул скомканную конфетную обертку.

Василий внимательно осмотрел найденную улику.

– Не их конфеты, – заключил он. – Наши.

– Да, еще одно подтверждение, что их прячет кто-то местный. Точнее, не «кто-то», а Пан.

– И у него есть деньги на конфеты.

– А почему их у него не может быть? Как-никак, он тут барыгой считается, скупщиком краденого. А учитывая то, что мы узнали о подобных типах, можно сказать, что они всегда при деньгах. Там не только на конфеты хватит, но и на что подороже.

– Да уж, да уж, – покачал головой Рябцев. – Значит, почти никаких следов на месте передач и что-то жуткое и страшное, творящееся в лесу.

– Тебя последнее не настораживает?

– Как сказать… Мне кажется, проверить нужно. Конечно, это не что-то такое… – Капитан пощелкал пальцами.

– Суеверия, – подсказал майор.

– Да. То, что девчонка из поселка жути нагоняла, – это еще понятно. Деревенский люд, он вообще сам по себе суеверный и верит во всякую подобную чертовщину. Я знаю, о чем говорю, – добавил Василий, заметив на лице напарника выражение не то сомнения, не то удивления. – Я все детство провел в деревне. Среди таких же деревенских жителей.

– Ну, то, что они иконы по углам держат, это и я знаю.

– Не только. Они и домовому ставят блюдце с молоком, и плюют через левое плечо. И девушки гадают зимой на святки. Сам видел, как сапоги да башмаки кидали, когда школьником был. Сейчас-то, конечно, не так. Так что ничего удивительного.

– Да, пожалуй, ты прав, – вздохнул Коновалов. – Все это суеверия, но… Как думаешь, кто может прятаться в лесу?

– Да кто угодно.

– Верно. Диверсанты – вряд ли, а вот еще одна шальная банда или какие-нибудь фашистские недобитки – вполне возможно.

– Надо с Шишкиным потолковать. Он же говорил нам тут про какую-то банду. Кто знает, может, это она.

– Чего гадать, Вася? Надо проверить. Вечером сдашь дежурство, и потолкуем с Шишкиным. Если он раньше не уйдет.

Однако вечером поговорить со старшим опергруппы не удалось. Рябцева, как дежурного, выдернули на расследование ограбления. Просидев дотемна и не дождавшись напарника, Коновалов ушел. К Шишкину он все же решил идти вместе с Василием и перенес разговор на следующее утро. Благо, что это дело до завтра терпит.

Капитан вернулся с дежурства среди ночи. Майор проснулся от звука закрываемой двери. Василий бросил пиджак на стул, тяжело опустился на диван и начал расстегивать рубашку.

– Что-то серьезное? – негромко спросил майор.

Рябцев кивнул.

– Мужичка грохнули, – устало сказал он. – Небедно жил, прямо нэпман какой-то. Ножом его зарезали, взяли все ценное и сделали ноги. А на улице еще патрульного ранили.

– Значит, там не один человек был?

– Патрульный сказал, что видел троих. Но там сам убитый был мужичок крепкий, крупный, один мог с ним и не справиться.

Коновалову хотелось расспросить подробности преступления, но, видя состояние напарника, он сдержался. Не так уж это срочно, до утра подождет. Недаром же говорят, что утро вечера мудренее.

* * *

– Надо поговорить с Шишкиным, – сказал Коновалов, когда они вместе с Рябцевым шли в управление.

Капитан, несмотря на муторную ночь и короткий сон, выглядел бодрым и свежим.

– Да я и так ему сегодня доложу о вчерашнем. – Он несколько удивленно посмотрел на напарника. – Дело-то нешуточное: убийство с ограблением и нападение на патрульного.

– Я не об этом. Помнишь, я тебе рассказывал про леса? То, о чем девушка из поселка говорила.

– Ну, да. И что?

– А вдруг это та самая банда?

– Думаете, это они в лесу прячутся?

– У меня почему-то именно такая мысль. Ведь не зря же та девчонка ко мне подошла. Явно там не лесные духи и чудовища народ пугают. Мне все же кажется, что это очередная банда. Может, как раз те бандиты, которые этого нэпмана вчера убили.

Василий призадумался.

– Не знаю даже. Конечно, все может быть, но… Вы правы, надо бы со старшим потолковать.

– О чем я и говорю. После утреннего совещания задержимся и изложим Шишкину наши мысли.

На совещании у капитана собрались все оперативники. Но взгляд Шишкина устремился сразу на Рябцева.

– Вася, докладывай, что там по вчерашнему убийству.

– Докладываю, – отозвался капитан. – Значит, потерпевший – Боровков Владимир Игнатьевич, сорока девяти лет. Убит множественными ударами ножа. Как сообщил эксперт, использовали кухонный нож, который валялся там же, в комнате, и еще какой-то, видимо, самодельный. Из квартиры пропали ценные вещи и деньги. Это показали соседи. По их словам, погибший жил в достатке.

– Он всегда так жил, – заметил Борис. – Я его давно знаю, еще с довоенных времен. У него кличка была Золотник. Потому что еще в двадцатые краденое золотишко скупал и царские золотые монеты. Одно время только на этом и делал денежки.

– Судимый? – уточнил старший опергруппы.

– Было, но срок отмотал небольшой, еще в начале тридцатых. Прихватили на мелочовке, остальное доказать не смогли.

– Ясно. Вася, продолжай.

– Милицию вызвали соседи – услышали подозрительный шум и крики из квартиры погибшего. На улице грабители напали на двоих патрульных, одного из них ранили из пистолета, он сейчас в городской больнице. Его сослуживец показал, что видел трех убегавших человек, один из которых тащил два узла, предположительно с украденными из квартиры Боровкова вещами.

– Это, получается, они и «перья», и «стволы» на дело взяли? – спросил Максим.

– Получается, так, – ответил Рябцев.

– Однозначно банда, – подытожил оперативник.

– Притом посерьезнее потаповской будет, – заметил Шишкин. – Если бандиты не гнушаются так открыто оружие в ход пускать… Что конкретно из квартиры взяли?

– Точно пока не знаем. Но в квартире все перерыто, сразу видно: что-то искали, нашли и унесли. Так-то Боровков жил один, но у него была любовница, которая к нему периодически захаживала. Зовут не то Таня, не то Наташа, работает в местном ресторанчике.

– Вот это уже теплее. Надо сводить ее в квартиру любовничка, пусть посмотрит и скажет, что пропало. Похоже, что это те самые, кого мы ищем.

– Хитрые они, сволочи, – сказал молчавший до этого Алексей. – Мы ведь даже не знаем, где они прячутся.

– Возможно, за городом, – высказал свои предположения Коновалов.

– Почему за городом? – вопросительно посмотрел на него Шишкин.

– Вчера ко мне на улице подошла девушка по имени Лена. Сказала, что в лесу что-то жуткое и страшное творится. Как раз за поселком, в котором банду Потапа взяли. С ее слов, местные туда раньше за грибами да за ягодами ходили, а сейчас боятся.

– Страшное и жуткое, говоришь?

– Да.

Николай подумал о том, что сейчас его поднимут на смех. Но опасения не оправдались. Лишь Алексей изобразил что-то похожее на усмешку, Максим слегка покачал головой, а Борис никак не отреагировал.

– Коля, там может быть все что угодно. Да и местные, сам понимаешь, народ еще отчасти суеверный. Привиделась какая-нибудь мистика, вот и вообразили себе невесть что. Но за сигнал все равно спасибо.

– Может, все-таки стоит проверить?

– Проверим, но не сейчас. Сперва надо отработать круг знакомых этого Золотника. Навели на его квартирку, не иначе.

– Мне кажется, вряд ли, – заметил Борис. – Местные уголовники и так в курсе были, что он всегда при деньгах. Сергей, ты же знаешь их принцип: где живу, там не гажу. Это залетные какие-нибудь, как пить дать.

– Знаю, Боря. Но навести-то и не они могли. Точнее, могли, но не специально, а случайно. Кто-то что-то где-то брякнул – и на тебе, пожалуйста. Значит, так, ребятушки. Устанавливаем связи Золотника. С кем вел дела в последнее время, подробно. Любовницу, дружков, приятелей, знакомых, словом, всех проверить. А оттуда уже и плясать будем.

После совещания оперативники разошлись. Задержались лишь Коновалов и Рябцев.

– Сергей, – посмотрел на Шишкина майор. – Один вопрос…

– Какой? – взглянул на него капитан.

– Может, мы с Васей все-таки проверим тот лесок? Вдруг там действительно банда прячется. Нам ведь на Пана надо выйти.

– Коля, – старший откинулся на стуле, – даже не думайте. Если там действительно банда схоронилась, вы сами понимаете, что она может натворить. Сколько их там человек? Явно больше тех трех, которые квартирку Золотника оприходовали. И у всех оружие. А вы туда вдвоем хотите сунуться. Риск, конечно, благородное дело, но не в этом случае.

– Так мы и не будем лезть на рожон, – возразил Василий. – Просто аккуратненько и тихонько посмотрим. И ввязываться ни во что не будем. Обещаем.

– Вася, я сказал: нет! – В голосе Шишкина зазвучали металлические нотки. – А если вас там обнаружат и положат? Вам тогда даже все ваши умения и навыки не помогут. Потому что вас двое, а их может быть сколько угодно. Если эта банда действительно в лесу окопалась, там понадобится целый взвод, если не рота, притом вооруженная до зубов. Так что мой приказ – в лес пока не лезть. По крайней мере, не в одиночку.

– А если они еще кого-нибудь ограбят и убьют?

– Ну, сегодня или завтра они точно на дело не пойдут. Какие бы отчаянные ни были, но тоже понимают, что надо отсидеться и выждать. А пока не лезьте. Все. Точка. Отрабатывайте связи Золотника. И не бегите впереди паровоза. Возьмем мы этих уродов, обязательно. И уж постараемся сделать так, чтобы они больше никого не убили.

Офицеры вышли из кабинета Шишкина ни с чем. Сев за свой стол, Рябцев достал папиросу и закурил.

– Так и знал, что откажет, – сказал Коновалов.

– Неудивительно, – отозвался капитан. – Я, если честно, тоже на то, что он разрешит нам в лес отправиться, не рассчитывал. Но Шишкина тоже можно понять: у него и так людей мало, а бандитов развелось как грязи по весне.

– Это уж точно. Слушай, Вася, а если мы с тобой вдвоем тихонечко сходим да посмотрим?

– Не говоря Шишкину? – посмотрел на напарника капитан.

– Да. Я ведь не врал: мы просто посмотрим да выведаем, но лезть не будем.

Василий помолчал, потом покачал головой. Если до совещания он был решительно, как и Николай, настроен идти в лес с проверкой, то слова Шишкина изрядно поумерили его пыл.

– Рискованно это.

– Сам знаю. Но нам надо как можно скорее выйти либо на Пана, либо на разведгруппу. Кто знает, чего и сколько они успели передать. А я слышал, что в ближайшее время готовится наступление. Если группу обезвредим, другую немцы нескоро зашлют. Ну, а Пан точно никуда не денется. Если только в бега не подастся.

– Ладно. – Рябцев затушил окурок. – Рискнем. Когда пойдем?

– Сегодня вечером. Время дорого. Да и бандиты у Золотника поживились, могли и немного расслабиться, утратить бдительность.

С последним капитан был не совсем согласен. Он не так хорошо знал преступный мир, как Шишкин или другие оперативники, поэтому сейчас думал, что после проворачивания грязных и кровавых делишек бандитам надо вообще быть тише воды ниже травы, чтобы, не дай бог, где-нибудь не засветиться и не засыпаться. Но у них с Коноваловым тоже задание, и надо было что-то делать, потому что к его выполнению они пока не так сильно приблизились, как хотелось бы.

– Хорошо, – согласился Василий. – Одно плохо: мы места здешние почти не знаем, а идти придется в потемках. Кто знает, сколько мы там плутать будем.

– Разберемся, Вася, – пообещал майор. – И не с таким справлялись.