Текст книги "Кремлевский спецназ"

– Теплоход, говоришь? – проговорил Куршед. – Теплоход – это хорошо! Это очень хорошо. И водная прогулка как нельзя кстати… Один вопрос: откуда у тебя информация по экскурсии?

– Наблюдатель слышал разговор начальника русских, что крутится рядом с американцами, и мужчины в морской форме. Через прослушку он записал его. Могу включить диктофон.

– Не надо! Я обдумаю твое предложение и до 19.00 сообщу тебе свое окончательное решение. Находись постоянно на связи. Могу вызвать в любое время.

– Я все понял, полковник!

Куршед передал трубку спутниковой станции связисту, приказав:

– Находись у себя неотлучно, аппаратуру держать в постоянной готовности.

Затем он прошел в сад, присел на топчан и задумался. Вскоре к нему подошел Акрани.

– Что-то в России пошло не по плану, полковник?

Куршед с трудом оторвался от своих мыслей.

– Что ты спросил, Муатабар?

– Я спросил, в России у Охотника что-то пошло не по плану?

– Там все пойдет не по плану.

– Что это значит, полковник? – удивился Акрани.

– А то, дорогой Муатабар, что план операции в Подмосковье кардинально меняется.

– Но почему?

– На то есть причины.

– Я должен знать, в чем дело, полковник, на мне обеспечение акции.

– Все, что надо, ты уже сделал.

– Нами не проработан план эвакуации отряда. Вернее, он проработан в общих чертах…

– А никакой эвакуации и не будет.

– Что? – На этот раз полевой командир талибов не сумел скрыть своего недоумения. – Как это не будет?! Вы решили пожертвовать отрядом?

Куршед поднялся, приобнял Акрани, повел его по тенистой аллее:

– Давай начистоту, Муатабар. Какие бы планы по эвакуации отряда Охотника здесь ни прорабатывались, и ты, и я прекрасно понимаем, что русские спецслужбы не выпустят из пансионата людей Гаева, даже если он отдаст им всех заложников.

– Но почему? Мы же приняли за основу плана отличную, стандартную схему – захват заложников, требование выкупа и транспорта для отхода из России. Задача, которая стоит перед нами, – поднять как можно больше шума вокруг захвата заложников, показать неспособность русских спецслужб обеспечить безопасность не только своих граждан, но даже иностранцев. Тем более что американцы наверняка надавят на российские власти, чтобы те выполнили условия террористов. У нас нормальный, вполне реализуемый план эвакуации. Его требуется отработать до конца, и тогда мы выполним все задачи операции.

– Я думал, ты лучше знаешь русских, – усмехнулся Куршед. – Поверь мне, Муатабар, российские власти не подчинятся никакому давлению, и решение будет приниматься не в МИДе, а на Лубянке или в Администрации Президента без участия представителей высокой американской стороны. А знаешь, почему все будет, как я сказал?

– Почему?

– Потому что уступка террористам как раз и будет означать неспособность российских спецслужб обеспечить безопасность не только гражданам своей страны, но и иностранцам. И это накануне подписания стратегически важных документов по противоракетной обороне в Европе. Русские спецслужбы, их подразделения специального назначения умеют работать, если им не мешать. А мешать им Кремль не станет. Да, шум мы поднимем, но что в итоге? В итоге – победа русских.

– Подождите, подождите, – Муатабар убрал руку Куршеда со своего плеча, – но до связи с Охотником вы придерживались прежнего плана. Более того, вы сами его и разработали.

– Да, ты прав, Муатабар. Но, признаюсь тебе, проработка первоначального плана эвакуации отряда Охотника носила чисто формальный характер. Поэтому мы и не уделяли одному из, казалось бы, самых главных этапов операции должного внимания.

Акрани внимательно посмотрел в глаза Куршеду:

– Значит ли это, что вы и не планировали эвакуацию?

– Не планировал, Муатабар! Иногда, дорогой друг, для достижения цели приходится жертвовать людьми. Мы с тобой на войне, а на войне потери неизбежны.

– Тогда зачем было играть в благородство?

– Не надо повышать на меня голос, Муатабар, я этого не люблю. Эвакуация включалась в план исключительно для того, чтобы успокоить Юнуса, убедить его в том, что он – я подчеркиваю, лично он, а не весь отряд, – будет вытащен из России. Ответь, Муатабар, стал бы Гаев работать по заложникам, зная, что его ждет неминуемая смерть?

– Никто бы не стал.

– Вот! Все ты понимаешь – а задаешь, извини, не совсем умные вопросы… Однако хватит разговоров о судьбе отряда. В конце концов, все люди Охотника знали, на что шли, и, главное, за что. Они опытные наемники и прекрасно понимают, чем чаще всего заканчиваются подобные акции. Мы заплатили им большие суммы. Так что перед людьми Охотника наша совесть чиста. Ну, а самого Гаева, в принципе, можно попытаться вытащить. Шансов на успех очень мало, но они есть. Если же придется пожертвовать и им, то его смерть будет на моей совести. И все, Муатабар! Сейчас мне надо тщательно обдумать новый план операции в Подмосковье, согласовать его с Пешаваром; поэтому я займу твой кабинет – и очень тебя прошу не беспокоить меня! Если новый план утвердят наверху, ты узнаешь о нем. Это я тебе обещаю. И еще: пока я буду работать, проконтролируй, пожалуйста, чтобы для меня и Элен подготовили приличное жилище.

– Вы говорите о ней так, будто собираетесь сделать эту француженку своей женой, – недовольно проговорил Акрани.

– Женой?.. А что? Кто знает, Муатабар, что ждет нас впереди. Я уже немолод; еще год-другой с помощью всевышнего повоюю, а потом надо будет позаботиться и о спокойной старости. И почему не с Элен? Она мне понравилась. В конце концов, избавиться от нее я смогу всегда.

– Ваши дела – это ваши дела, полковник…

– Очень верные слова. Так я займу твой кабинет?

– Конечно, что за вопрос? Ужин подать туда или будете ужинать в обществе дамы сердца?

– Элен пока еще не дама сердца, но ужинать, надеюсь, буду с ней. До 19.00, думаю, новый план я успею подготовить.

– Что ж, да поможет вам всевышний!

Акрани проводил Куршеда в свой кабинет. В 16.20 тот вызвал к себе связиста.

– Абдул, связь с Куршени!.. Адил? Это полковник. Я решил изменить план операции в Подмосковье и провести ее не сегодня в ночь, а завтра, примерно в 13.00 по московскому времени.

После непродолжительной паузы помощник руководителя «Талибана» проговорил:

– Ты удивляешь меня, Куршед! Какие могут быть изменения, если план операции утвержден Омаром?

– И все же я настаиваю на утверждении нового плана. Выслушай меня, Адил, и ты поймешь, насколько новый план эффектней и эффективней предыдущего.

– Я готов тебя выслушать, но боюсь, это ничего не даст. Уже поздно что-либо менять.

– Послушай сначала, а потом сам решишь, представлять его Омару или нет.

– Говори…

Выслушав Куршеда, Куршени долго молчал, затем произнес:

– Хм! Такого поворота я не ожидал.

– Оценил преимущества нового плана?

– Мне необходимо срочно доложить о нем Омару.

– Докладывай! Я подожду решения руководителя движения.

– Думаю, тебе недолго ждать, поэтому оставайся на связи.

Положив трубку на стол, Куршед откинулся на спинку кресла и нажал кнопку вызова слуги хозяина дома. Тут же появился мальчишка лет пятнадцати.

– Принеси мне чашку кофе. Крепкого, без сахара.

– Слушаюсь!

Кланяясь и пятясь, юноша удалился.

Куршед прикурил сигарету, выпустил струю дыма в потолок. Если новый план утвердят в Пешаваре – а его просто не может не утвердить мулла Омар, который мгновенно просчитает все его достоинства и тот эффект, что он принесет в случае реализации, – то… можно будет запросить у талибов довольно крупную сумму денег. На счету уже скопилось около двадцати миллионов в разной валюте; присмотрен и уютный особнячок в Испании, недалеко от Барселоны, практически у самого моря, с собственным парком, пляжем и причалом. Сделать документы дело плевое, этот вопрос решит Сайед Тузари в Кабуле. А вот уходить из Афганистана придется быстро, втайне от хозяев. Иначе его просто не выпустят из страны. Значит, Сайеда надо будет убирать. Что ж, это не впервой – заметать следы. Главное, не оставлять свидетелей.

Вопрос: брать ли с собой Элен? С одной стороны, рискованно – кто знает, что у нее на уме? Сейчас она стелется перед ним, и это объяснимо: только он может спасти ее от рабства и скорой смерти. С другой стороны, эта шлюшка действительно понравилась полковнику. За одну ночь она дала ему столько, сколько он не получал ни от одной женщины за всю долгую и богатую на приключения жизнь. А женщин у него было много, всех и не вспомнишь… С Элен ему хорошо. Конечно, его женой в нынешней или в новой жизни она не станет, когда-то наступит время убирать и ее, но до этого момента Элен способна принести ему массу удовольствий. Оставаясь при этом, однако, очень опасным свидетелем… Или, может, насладиться ею еще раз и приказать убить к чертовой матери, избавив себя от соблазнов? То, что он обещал ей, – ерунда. Кто всерьез относится к обещаниям женщине? Только слабые, не уверенные в себе и зависимые от баб особи мужского пола, которых и мужчинами-то назвать нельзя. Но как не хочется отдавать подобный приказ!..

Такого рода сомнения впервые за долгие годы обуревали бывшего советского офицера, а в настоящем одного из самых жестоких полевых командиров «Талибана». С ходу он так и не смог принять единственно верное решение. Лучше бы Акрани вообще не приводил ее. Но сейчас об этом поздно говорить. Элен здесь, рядом, в этом доме, и он хочет ее, хочет так, как не хотел ни одну из женщин. Пожалуй, кроме жены – а вернее, той особы, вскружившей ему голову в годы его курсантской юности. Ларису он тоже желал до боли в паху. И наслаждение получал от близости с ней, но все же не такое, как с Элен… Так что же делать? Оборвать связь с француженкой, а потом с болью вспоминать о ней? Или взять с собой? Рисковать, как не раз рисковал полковник Куршед? А там как карта ляжет? Все равно от судьбы не уйдешь. Тот, кому суждено быть повешенным, в реке не утонет и пулю киллера не получит. Только помост, виселицу, веревку и петлю.

Куршед бросил окурок в пепельницу:

– А, черт с ней! Возьму с собой! Погубит? Так все равно рано или поздно подыхать. От смерти еще никто не уходил. А там, смотришь, и опасения окажутся напрасными…

Итак, решение по француженке принято. Теперь операция. Ну, а потом подготовка к быстрому отходу.

Слуга внес поднос с чашкой кофе. Куршед глотнул ароматный, обжигающий и тонизирующий напиток, отпустил слугу. Не успел тот выйти, как в дверях показался связист:

– Господин полковник, на связи Куршени!

Куршед поднял трубку:

– Я слушаю тебя, Адил!

– У меня для тебя хорошее известие.

– Омар одобрил новый план?

– Мулла с восторгом воспринял его. И в этом есть часть моих заслуг. Как преподнесешь весть хозяину, так он ее и примет.

– Согласен. Я признаю твои заслуги. Значит, я могу начать корректировку операции?

– Ты обязан приступить к этому немедленно!

– Да? А что у нас насчет перевода денег за акцию у Адраси?

– Деньги ушли на твой счет в Бельгию.

– Сколько?

– Оговоренная ранее сумма плюс запрошенные тобой сорок процентов. Можешь проверить их поступление на счет.

– Естественно, проверю. Прошу передать мулле Омару, что за операцию в Подмосковье я хотел бы, в связи с изменившимися обстоятельствами, получить вдвое больше обещанного гонорара.

– Ты хочешь получить миллион долларов?

– Ну что ты, Адил? Какие доллары? Евро, друг мой, один миллион евро.

– А ты не думаешь, что операцию мы можем провести и без твоего участия?

– Нет, Адил, не думаю.

– Ты самоуверен…

– Уверен в себе, так будет правильнее. Извини, уважаемый Адил, но у наших начальников мозгов не хватит провести боевую операцию такого масштаба – не только в Москве, но и в Кабуле.

– Ты наглый человек, полковник, – рассмеялся Куршени. – Если от твоего плана Омар был в восторге, то от затребованной суммы вряд ли испытает то же чувство.

– Мулла поймет, что игра стоит свеч. Он, дорогой Адил, уже понял это, а значит, понял и то, что платить придется по двойному тарифу. Да, эти деньги прошу перевести не позже завтрашнего дня на счет итальянского банка. До 17.00, чтобы я мог успеть проверить их поступление и спокойно провести завершающий этап операции.

– Хоп, полковник, я немедленно доведу твою просьбу до Омара. И тут же сообщу тебе его решение.

– Давай, я подожду.

– Ты бы начинал работу…

– У меня еще есть в запасе время. Сеанс связи с Охотником в 19.00, так что время есть.

– До связи, наглец.

Через полчаса Адил Куршени сообщил Куршеду, что его условия приняты и завтра обозначенная им сумма будет переведена на счет банка в Италии. Он передал требование Омара о немедленном начале работы по новому плану. Выслушав это известие, Куршед довольно улыбнулся:

– Вот это другое дело.

В том, что деньги будут переведены на один из его многочисленных счетов, он не сомневался. Омар всегда держал слово; Куршени же не решился бы обмануть полковника, это могло стоить ему головы.

Куршед вышел из кабинета, приказав связисту находиться на месте, и прошел в свою комнату. Он не узнал ни помещения, в котором жил, находясь в Душбаре, ни Элен Лори. Люди Акрани сделали из двух комнат настоящие апартаменты. И хотя особым изыском они не отличались, но выглядели довольно уютно. Элен же, воспользовавшись косметикой и переодевшись в облегающее ее стройную, привлекательную фигурку платье, неизвестно откуда доставленное ей людьми хозяина дома, выглядела шикарно. Кокетливо склонив голову, она спросила:

– Тебе нравится наше гнездышко, дорогой?

– Ты, Элен, нравишься мне все больше и больше.

– Я в твоей власти, господин.

– Тогда раздевайся. Я хочу тебя!

Элен сбросила платье, под которым ничего не было. Быстро раздевшись, Куршед набросился на женщину, повалив ее на бордовое покрывало кровати. И вновь он испытал неописуемое наслаждение от ласк молодой, но уже весьма опытной проститутки. Элен умела – и в этом Куршед убедился еще раз – дарить мужчинам сладостные до боли, до потери сознания ощущения. Как убедился и в правильности принятого им накануне решения оставить женщину при себе.

В 19.00 посвежевший, довольный Куршед вернулся в кабинет Акрани. И тут же приказал Абдулу вызвать на связь командира диверсионного отряда в России Юнуса Гаева. Тот ответил немедленно, ожидая сеанса связи с Афганистаном:

– Слушаю вас, полковник!

– Слушай, Охотник! Очень внимательно слушай! План меняется. Твое предложение нашло понимание в Пешаваре. Задача твоего отряда: в воскресенье, как только прогулочный теплоход увезет американскую делегацию на экскурсию по Москве-реке, аккуратно подведешь людей к пансионату. Проведешь отвлекающий маневр, скажем, бросив на территорию дымовую шашку. Цель маневра – вывод в поле зрения твоих бойцов как можно большего количества охранников и персонала, что останется в пансионате. Далее работают снайперы из бесшумного оружия, после чего отряд проникает на территорию и полностью зачищает ее. Твои люди переодеваются в форму охранников. По прибытии теплохода захватываешь его с причала. Команду уничтожаешь – кроме специалистов, которые смогут обеспечить движение судна. Трупы за борт не выбрасываешь, а складываешь на нижней палубе, они еще пригодятся. А теперь – максимум внимания. В актовый зал пансионата уводишь двенадцать заложников, десять оставляешь на теплоходе, разделив мужчин и женщин поровну. Охрану распределяешь следующим образом – семерых бойцов в здание, пятерых на теплоход. Имеющиеся на территории пансионата прожекторы направить на освещение причала, теплохода и реки. Проведя захват, докладываешь об этом мне. Я определю порядок твоих дальнейших действий. Основной заряд перенести на теплоход. Задача первого этапа операции тебе понятна?

– Понятна, полковник!

– Вопросы по этому этапу?

– Чтобы иметь возможность спутниковой связи с вами, я должен находиться в главном корпусе.

– Ничего не имею против, но на теплоход посади своих лучших людей!

– У меня все бойцы – профи высокого уровня.

– Вот именно, что высокого, а у русских специалистов – высочайшего. Поэтому твои профи высокого уровня подготовки должны отслеживать обстановку предельно внимательно, особенно на теплоходе. Особенно когда отряд приступит ко второму этапу. Но о нем позже, после захвата объектов и субъектов. Еще вопросы ко мне есть?

– Пока нет.

– Выдвижение к объекту начать в 11.00. Охват его с южной и западной стороны закончить к 12.00, не прерывая постоянного наблюдения. Далее – действия по обозначенному плану. У меня всё. Возникнут вопросы, вызывай. Я постоянно на связи!

Глава четвертая
Подмосковье, район расположения пансионата «Березка»

В 10.00 Юнус Гаев, он же Охотник, главарь террористического отряда, укрывшегося на заброшенной ферме у села Белоярское, собрал десятерых своих бандитов на небольшой лужайке, густо заросшей высокой травой и кустарником. Двое террористов из отряда Гаева наблюдали за пансионатом. Пятнадцать минут назад они доложили, что на территории «Березки» царит оживление. Отдыхающие американцы – тринадцать мужчин и девять женщин – явно готовились к какому-то мероприятию; среди них два переводчика, женщина и молодой человек, а также директор пансионата. Завтрак прошел по распорядку, охрана несла службу в обычном режиме.

Гаев осмотрел боевиков и остался доволен. Присев посреди подчиненных, поставил задачу:

– Бойцы! Всем вам известно, что мы должны захватить заложников в пансионате, уничтожив весь обслуживающий персонал и, естественно, охрану. До вас был доведен план действий, но вчера он был скорректирован руководителем операции полковником Куршедом.

Бандиты переглянулись, но не произнесли ни слова. Гаев продолжил:

– Корректировка задачи состоит в следующем. В 13.00 к причалу пансионата должен подойти прогулочный теплоход. Американцев повезут на экскурсию. Нетрудно предположить, что их будут сопровождать переводчики, возможно, гид. Полковник распорядился дождаться отхода теплохода и провести акцию по ликвидации охраны и обслуживающего персонала. После чего части бойцов переодеться в форму охранников и по возвращении теплохода захватить заложников на его борту. Полковник приказал во время захвата ликвидировать команду теплохода, за исключением капитана судна и моториста, то есть лиц, способных управлять судном. Исходя из нового плана, отряд делится на две группы. Первую возглавляю я, вторую – мой помощник Иса Исмаилов. В 11.00 обеим группам следует начать выдвижение к объекту, до 12.00 завершить его охват с юга и запада. С юга будет работать первая группа, с запада – вторая. Исе подготовить дымовую шашку черного дыма. Как только американцы уйдут на теплоходе по реке, ориентировочно в 13.20–13.30, проводим первый этап операции. Иса применяет шашку, что создаст видимость возгорания какого-нибудь подсобного помещения. К месту пожара должны выйти и охрана, и персонал. Не все, конечно, но, думаю, бо́льшая часть. Снайперам второй группы при выходе к месту возгорания обслуги пансионата уничтожить их огнем из бесшумных винтовок и начать зачистку территории. В это же время группа, которой буду командовать я, проникает в главное здание и проводит зачистку в нем. Уничтожать всех, невзирая на возраст и пол. К 14.00 в пансионате не должно остаться ни единого человека из охраны и обслуживающего персонала. В форму охранников переодевается вторая группа; она же проводит захват теплохода при поддержке моих людей, если это потребуется. Но уверен, что бойцы Исы вполне справятся с поставленной задачей – на теплоходе им просто некому будет оказывать сопротивление. Повторяю, в живых из команды оставляем только капитана и моториста. После захвата теплохода я определю дальнейший порядок действий. По ходу операции могут возникнуть ситуации, не вписывающиеся в новый план. Решение по ним принимаю я. Связь поддерживаем по необходимости. Какие ко мне будут вопросы?

Иса Исмаилов подал знак рукой:

– У меня вопрос, Охотник. Моя группа отрабатывает только те цели, что выйдут к месту задымления, так?

– Да. В главное здание вам не входить, а зачищать территорию. Всю территорию, включая помещения отдыха охраны, гараж, склад.

– Как распределим людей?

Гаев назвал имена бандитов первой и второй групп. Иса согласился с ним.

Вопрос задал связист диверсионно-штурмового отряда:

– Где находиться мне?

– Естественно, рядом со мной, – ответил Гаев.

Больше вопросов у бандитов не было. Их главарь приказал боевикам готовиться к работе. Сам отошел к стене фермы, прикурил сигарету. К нему подошел помощник:

– Я не стал тебя, Юнус, при всех спрашивать об отходе. Думаю, это правильнее обговорить наедине. Полковник определил в своем новом плане вариант отхода отряда?

– Пока нет. Он будет ждать доклада о захвате судна. Скорее всего, нам предстоит удерживать заложников как минимум до утра понедельника.

– Почему ты так решил? Или это входит в новый план?

– Полковник приказал разделить заложников – десятерых оставить на теплоходе, остальных увести в актовый зал. Но, главное, все находящиеся на территории приборы освещения – имеются в виду прожектора – направить на причал, теплоход и реку. Значит, ночь нам придется провести здесь, и это я намеревался довести до всех при определении порядка последующих действий после общего захвата заложников. Думаю, ночью или утром он доведет до нас и порядок эвакуации.

– Главный заряд остается в зале?

– Нет, его следует перенести на теплоход.

– Странно… Тебе не кажется, что Куршед ведет с нами игру втемную?

– Странно, согласен, но полковник не может принимать решения без утверждения их вышестоящим руководством. Так что если с нами и ведут игру втемную, то с согласия самого муллы Омара.

– Это невозможно. Омар никогда не станет подставлять своих бойцов.

– Ну, значит, никто с нами не играет. И давай не ломать голову над тем, что будет позже. Нам следует для начала отработать задачу по захвату заложников. А как будем действовать дальше, определит полковник.

– Это все так, но для чего Куршеду понадобился теплоход? Уж не на нем ли решено осуществить отход вместе с заложниками?

– Почему нет? Нормальный вариант.

– Нормальный, – кивнул Иса. – Но для чего тогда на борту главный заряд?

– Ты задаешь слишком много вопросов, прекрасно зная, что я на них сейчас ответить при всем желании не могу! Все станет ясно со временем. Мы проводим не первую акцию по захвату заложников, и всегда нам удавалось уходить без потерь. Не вижу никакой разницы между предыдущими акциями и нынешней.

– Хоп! Ты хочешь сказать, что полковнику и начальству в Пешаваре виднее, что надо делать?

– Верно! Тем более что мы обязаны выполнить свои обязательства по контракту, за которые уже получили неплохие деньги.

– Это да… Но на будущее, Юнус: эта операция – последняя в моей карьере. После ее завершения – если, конечно, останусь жив – я больше не стану подписываться на подобные дела. Надоело. Вернусь на родину и заживу новой жизнью – мирной, спокойной…

– Долго ли просидишь дома, Иса? – усмехнулся Гаев. – Ну, сначала понятно – женщины, развлечения, отдых… А потом? Что будешь делать потом? Заведешь семью, детей, которым станешь подтирать сопливые носы и испачканные задницы? Откроешь дело? А что ты можешь, кроме как воевать? Наймешь управляющего? Возможно. Но сам-то от скуки подыхать будешь… Нет, я ничего не имею против твоего ухода. Ты долго и достойно воевал, заслужил кровью – своей и чужой – право на отдых; только сможешь ли жить без войны?

– Не знаю, – вздохнул Исмаилов. – Может, ты и прав, не смогу. Но попробовать – попробую. В конце концов, вернуться к тебе я успею. Ведь ты же возьмешь меня обратно к себе?

– Конечно! Но хватит болтать. Время приближается к одиннадцати. Строим группы, еще раз проверяем вооружение, экипировку – и в 11.00 по ранее определенным маршрутам, поддерживая связь с наблюдателями, не спеша, спокойно, но скрытно и аккуратно начинаем выдвижение к объекту.

– Хоп, командир! Работаем.

– И прошу тебя: на время операции выбрось из головы мысли о мирной жизни. Подберешь их, когда все закончится…

Ровно в 11.00 по московскому времени бандиты Охотника спустились в овраг, тянущийся до рощи, в которой на берегу Москвы-реки находился пансионат «Березка». На опушке отряд разделился, и группы, ведомые главарем банды Юнусом Гаевым и его помощником Исой Исмаиловым, двинулись по своим маршрутам. Шли осторожно, не спеша. К 11.30 вышли к объекту. Отдав команду поднятой рукой на рассредоточение в естественных укрытиях, Гаев прошел к наблюдателю западной стороны пансионата. Прилег рядом с ним в заранее подготовленное укрытие. Спросил:

– Что тут у нас, Виктор?

– Все по-прежнему, – ответил наблюдатель. – Американцы большей частью находятся в парковой зоне, за зданием; иногда появляются и перед корпусом, гуляют парами и поодиночке.

– Охрана?

– Двое у главного корпуса.

– Вижу…

– Один у ворот, в будке. Иногда выходит покурить.

– Рощу осматривает?

– Так, для проформы. По всему видно, что нападения на объект никто не ожидает.

– Гараж, склад?

– Там никого не замечено.

– Хорошо. Где могут быть другие охранники?

– Те, что ночью дежурили, наверное, отдыхают в караулке. Она в секторе наблюдения Рахима.

Гаев включил радиостанцию малого радиуса действия:

– Иса? Это Охотник. Ты вышел к объекту? Доложи обстановку.

– В парковой зоне находятся примерно пятнадцать-шестнадцать отдыхающих, с ними и переводчики. У некоторых американцев с собой видеокамеры и фотоаппараты.

– Что скажешь по охране?

– Точно, что двое находятся в главном здании. Один на улице, сидит на лавке у входа в парковую зону. По докладу наблюдателя, этот на лавке – старший охраны.

– Итого: с людьми, что зафиксировал мой наблюдатель, службу сейчас несут шестеро охранников во главе с начальником. Значит, трое отдыхают?

– Скорей всего, потому что трое как раз несли службу ночью.

– Ясно… Жди команды на начало действий!

– Рано мы вышли, могли еще час у фермы просидеть…

– Приказы, Иса, не обсуждаются!

Отключив станцию, Гаев довел до наблюдателя план действий.

– Как насчет камер видеонаблюдения? Будем их гасить? – спросил тот.

– А зачем? Только время тратить. Камеры передают изображение на пульт охраны, в караулку. Там и уничтожим кассеты с записью или возьмем их с собой на память.

– Ты считаешь, русские дадут нам свободно уйти?

– А по-твоему, полковник послал нас на смерть?

– Кто знает…

– Для этого есть смертники, Виктор. И им не нужна тщательная подготовка акции. У смертников одна задача: прорваться на объект и подорвать себя вместе с отдыхающими. Мы не смертники, и наш отход – заключительная часть плана.

– Долго ли изменить план? – недобро усмехнулся наблюдатель. – Особенно сидя в Афганистане или Пакистане…

– А ты не подумал, кто станет вербоваться к талибам, если они не заботятся о безопасности наемников? Подставив один отряд, в другой они уже больше никого не завербуют.

– Завербуют. Желающих рискнуть ради кругленькой суммы везде полно.

– Может, и так. Но какая у этих желающих профессиональная подготовка? Никакая! Их учить надо. Безо всякой гарантии, что новоиспеченные наемники, пройдя бесплатно курс обучения, не «кинут» своих работодателей.

– Верно. Но талибы – ребята без комплексов. Им главное – получить сиюминутную выгоду. Если бы их руководство стремилось к решению стратегически важных задач и делало бы на это ставку, то они не проморгали бы то, что само попало им в руки. Практически весь Афганистан. Но столкнулись с Северным альянсом – и обмочились. А когда в Афган вошли войска НАТО, так вообще свалили из страны. Талибы – мастера порядки среди мирных жителей наводить. Казни публичные устраивать, памятники взрывать… А как жареным запахнет, так бегут без оглядки.

– Но сейчас «Талибан» контролирует юг Афганистана, не допуская туда силы по установлению мира. Довольно успешно воюет против американцев…

– Конечно, потому что натовцы сами не лезут на юг. Я посмотрел бы на этих талибов, если б в Афган вошли российские войска.

– Ты не о том говоришь, – повысил голос Гаев. – Мы служим талибам, а не России.

– Потому что они платят. Плати мне в России такие же деньги, я бы предпочел служить Москве… Но ты прав, что-то меня не туда понесло… Так! Вот и охранник из помещения КПП вышел.

Главарь банды перевел взгляд на территорию, прилегающую к будке у закрытых на замок ворот.

– Вижу! Прикуривает сигарету. Стоит спиной к роще, помповик на плече. К бою этот вояка явно не готов, как и остальные… – Гаев посмотрел на часы. – Еще полтора часа ждать, и это как минимум. Тебе замена требуется?

– Так я в восемь часов заступил. А ночью прекрасно выспался. Одного не хватало – бабы. Местной доярки с большими сиськами и крутой задницей. Обожаю толстушек.

– Они же потные, Виктор!

– Потому что стараются мужику угодить. Не то что шлюхи с фигурой манекенщицы. Те мнят о себе слишком много, а работать в постели не хотят. И так, мол, считай за счастье, что допустили до своих тощих ягодиц. Нет, я люблю толстушек. Как развернешь ее…

– Заткнись, Виктор, и наблюдай за объектом, – прервал Юнус мечтания сексуально озабоченного наблюдателя. – Еще насмотришься на задницы своих толстых свиней.

– Слушаюсь, босс! Докладываю: охранник у ворот, выкурив сигарету, вернулся на КПП. У торца главного здания появились две официантки. Одна, похоже, беременна.

– Мне такие подробности не нужны. Наблюдай молча и докладывай только в том случае, если заметишь что-нибудь действительно заслуживающее внимания. Ты понял меня?

– Понял…

Гаев перевернулся на спину, глядя, как под дуновением слабого ветра колышутся кроны деревьев. Мысли его сейчас были не о выполнении предстоящей задачи. Ее отряд, и это на данный момент очевидно, задачу выполнит без проблем. И охрану с прислугой, и команду теплохода уничтожит, и заложников возьмет. И переговоры проведет – опыт в запудривании мозгов имеется богатый. Все, что требуется от него, от отряда, будет выполнено. Не ясно одно: как полковник планирует провести отход. Обещал сообщить об этом позже, но какие он может предложить варианты? Отход на теплоходе? На нем далеко не уйдешь, за русло реки хода нет. Да и зачем тогда перемещать часть заложников и бойцов охраны в пансионат? Переговоры с властями, интервью СМИ – все это можно было организовать и с борта судна. Что задумал Куршед? Да, без утверждения плана в Пешаваре он самостоятельно действовать не станет. Вопрос в другом: а посчитает ли он нужным в экстренной ситуации, которую легко могут создать российские спецслужбы, в точности соблюдать план операции? И не переросла ли его патологическая ненависть к своим бывшим соотечественникам в навязчивую идею любой ценой доставить им серьезные неприятности? Ценой жизней не только охраны, обслуги, команды экипажа, но и заложников и… его отряда. И не стоит ли самому проработать варианты несанкционированного отхода в случае возникновения нештатных ситуаций?