Текст книги "Выжить. Вернуться. Отмстить"

– Отлично!

Гурадзе вызвал на связь одновременно всех своих командиров:

– Внимание всем! Рустам, Шамсет, приступить к нейтрализации фланговых дозорных, Гунаев, обеспечь захват бойцов тылового сопровождения противника! Прус! Атакуй передовой дозор!

Войдя в сектор, где овраг сужался, последнее, что ясно определил Макаров, это слабый свист, словно где-то на склоне шипит змея. Он поднял голову, и земля качнулась под ним. Капитан перевел взгляд на пулеметчика и санинструктора, но увидел не двух, а четверых солдат, которые начали перевоплощаться в бесформенные существа. Руки выпустили автомат, в глазах вспыхнула молния, и Макаров ощутил, что падает в пропасть.

Пораженные сильнодействующим усыпляющим газом, который был разработан для обезвреживания террористов, спецназовцы во главе с командиром группы рухнули на землю. А газ, сделав свое дело, стал подниматься над оврагом, постепенно растворяясь в воздухе.

Не зря предупреждал Гурадзе своего подчиненного Рустама о губительности недооценки противника. Боевик, решивший взять российского спецназовца, следовавшего по восточной стороне леса, допустил ошибку, напрямую связанную с излишним проявлением самоуверенности. Рустам решил броском сблизиться с дозорным и вступить с ним в рукопашный бой, исход которого в свою пользу боевик не подвергал никакому сомнению. Но Михайлов, чутко отслеживавший ситуацию, отреагировал на бросок бандита. И, не размышляя, открыл огонь по внезапно объявившемуся вооруженному бандиту. Длинная автоматная очередь взорвала тишину спокойного до этого леса, заставив главаря банды вздрогнуть и крикнуть:

– Какого черта? Кто стрелял?

Его крик утонул в выстрелах, которые накрыли лес.

Михайлов, уложив командира одной из групп банды Черепа, залег, повернувшись на восток. Он ждал массированной атаки противника, но пока с его стороны угроза не проявлялась. Вместо этого очереди загрохотали с юга и с запада. Рядовой попытался вызвать командира, но тот не ответил. Михайлов приготовился к сражению.

Его очередь обрекла на гибель группу захвата левого по ходу продвижения спецназа фланга. Рядовой Трубов, услышав стрельбу, тут же отпрыгнул в сторону и перекатился ближе к оврагу, цепким взглядом оценивая окружающую местность. И увидел трех боевиков в каких-то десяти метрах от себя. Внезапные выстрелы на мгновение дезорганизовали бандитов Шамсета, заставив их остановиться, не применяя естественные укрытия. Этим и воспользовался Трубов. Александр тремя короткими очередями срезал всех троих боевиков. Вновь перекатился в небольшую, так кстати подвернувшуюся ложбину, так же, как и Михайлов, приготовился к отражению атаки сил противника. Он тоже попытался вызвать на связь Макарова, но и ему командир группы не ответил.

Как только прогремели очереди вне оврага, сержант Беликов, старший замыкающей продвижение группы «двойки», также сориентировался мгновенно. Поняв, что подразделение попало в засаду, он оттолкнул рядового Поспелова к левому склону, сам отпрыгнул к правому и приказал:

– По кустам слева направо, снизу вверх – огонь!

Автоматы спецназовцев ударили одновременно. Посыпалась сбиваемая пулями листва кустарника. И… раздались вопли боли тех, кто преследовал группу. Обстреляв кустарник и склоны оврага, Беликов указал Поспелову рукой на север, что означало – отход в глубь оврага, для соединения с основными силами группы.

Спецназовцы сумели продраться через кустарник на двадцать метров. Беликов вызвал Макарова, но ответа не получил. Тогда переключился на Крылова. Старший передового дозора ответил:

– На связи!

– Володя, что происходит?

– Фланговые дозоры, судя по всему, подверглись нападению и сумели отбиться. Только что разговаривал с Трубовым и Михайловым. Ими уничтожено четверо боевиков. Командир не отвечает. Не могу понять почему. На него никто не мог напасть. Но он молчит, как молчат Володин с Булатовым. Что произошло в узком месте оврага, не знаю и выслать туда никого не могу. Занял позицию обороны. Думаю, духи скоро обнаружат себя. У тебя что?

– Как услышал выстрелы, принял решение действовать на страховочное опережение. С Поспеловым ударили по кустам. И не напрасно. Пару духов зацепили точно, может, и больше. Дальше отошли в глубь оврага на двадцать метров.

Крылов попросил:

– Иди, Степа, к узкому участку. Именно там должны находиться командир с санинструктором и пулеметчиком. Выясни, что там произошло. С фронта я прикрою, с флангов ребята дозоров. Ну а уж о тыле побеспокойся сам. Больше некому. Главное, узнать, что случилось с командиром, санинструктором и пулеметчиком.

– Погоди, Вова, погоди! Здесь мы могли налететь только на банду Черепа, так?

– Так!

– Но у него всего десять рыл. Как минимум, шестерых мы вывели из строя. Он что, с четырьмя бандитами собирается вести бой против нас?

– На этот вопрос у меня нет ответа. Возможно, получив по морде, Череп отвел своих недобитков от оврага. Вопросы, откуда он узнал о нашем появлении и что произошло с капитаном?

– Узнаем! Продвигаюсь к узкому участку оврага!

– Давай!

Гурадзе тем временем вызвал помощника:

– Аслан!

Гунаев ответил:

– На связи, командир!

– Ты можешь мне объяснить, черт возьми, что все-таки происходит? Кто сорвал акцию?

– Рустам прокололся, Алхваз!

– Рустам? Я же предупреждал его, идиота! Как прокололся?

– Пошел на дозорного впрямую и без прикрытия. Ну и получил порцию свинца.

– Да мне хрен с ним! Он раскрыл засаду. Какова сейчас обстановка у оврага? Сколько людей мы потеряли по вине Рустама?

– Он сам погиб, огнем второго дозорного уничтожены трое бойцов группы Шамсета. Не обошлось без потерь и у Бендера. У него один убитый и двое тяжелораненых.

– Что делают русские? Я имею в виду фланговых дозорных и отделение замыкания?

Гунаев ответил:

– По сообщениям командиров групп, дозорные заняли позиции для отражения атаки, а вот замыкающая «двойка», обстреляв кусты, двинулась к месту, где был применен газ!

– Что? И далеко они продвинулись к участку сужения оврага?

– Метров на двадцать!

– Ты сможешь их остановить?

– По оврагу нет, а наверх выйти не можем из-за все тех же фланговых дозорных русских. Да и не заставишь людей Бендера подняться наверх. Удар спецназовцев буквально нокаутировал их!

– Вояки, мать иху! Придется мне брать командование на себя. Твоя задача – как можно быстрей привести людей Бендера в чувство. Они должны быть готовы продолжить бой. Понял?

– Постараюсь, командир!

– Постарайся! Иначе я тебя вместе с Бендером лично перед строем расстреляю! Отбой!

Гурадзе переключился на группу, которой раньше командовал Рустам. Ему ответил незнакомый голос с ярко выраженным среднеазиатским акцентом:

– Да?

– Что «да»? Кто на связи?

– Юлдаш, а ты кто?

– Хрен в пальто. Али далеко от тебя?

– Нет! Совсем рядом!

– Передай ему станцию!

– Яхши!

Гурадзе услышал голос чеченца.

– Али?

Тот узнал Алхваза:

– Я, командир!

– Что за идиот до тебя ответил мне?

– Узбек-снайпер! Ему Рустам оставил свою станцию перед тем, как пойти на русского.

– Что делает дозорный?

– Он замаскировался и сейчас не виден!

– Черт! Ладно. Подожди минуту.

Череп переключился на Шамсета:

– Какие у тебя дела, Шамсет?

Главарь одной из банд ответил:

– Троих потерял, командир!

– Того, кто их убил, видишь?

– Нет, но знаю, где он находится.

– Тогда вот что. Нам необходимо снять дозорных! Поэтому ровно через минуту поднимай людей в атаку. Ты должен убить дозорного, понял?

– Понял, Алхваз!

– Давай!

Гурадзе вновь переключился на чеченца:

– Али! Слушай приказ. Как только люди Шамсета пойдут в атаку, поднимай бойцов и ты. Задача – уничтожить дозорного, убившего Рустама. Задача ясна?

– Так точно, командир!

– Выполняй приказ.

Главарь банды вызвал помощника:

– Ну, что у тебя с воинами Бендера?

– Они готовы вступить в бой с русскими!

– Что, очухались?

– Пришлось очухаться. Бендер постарался. Он за них подыхать не собирается!

– Тогда делаешь следующее. Сейчас фланговые группы проведут атаку дозорных. Ты же выводи людей Бендера в лес и догоняй цели. Они не должны дойти до узкого места оврага. Понял?

– Понял, командир!

– Работай!

Не успел Гурадзе вложить станцию в чехол, как боевики пошли в атаку. Загремели автоматные и пулеметные очереди. Били и снайперские винтовки.

Михайлов увидел, как из кустов на него вышла цепь боевиков. Он крикнул в рацию:

– Труба! Меня атакуют!

Но Трубову было не до товарища. Его также атаковали.

Спецназовцы одновременно открыли огонь по бандитам. Но силы были неравные.

Михайлов успел срезать двух боевиков до того, как кончились патроны. Он выщелкнул пустой магазин, и в это время в глазах вспыхнул салют из тысячи ослепляющих огней. Пуля снайпера попала ему в переносицу. Рядовой, дернувшись, уткнулся изуродованным лицом в траву.

Трубов, возможно, продержался бы дольше. Он находился на неплохой позиции и прицельным огнем поразил троих боевиков. Оставшиеся бандиты залегли. Их преимущество перед солдатом растаяло, как снег на солнце. Но с тыла Александр Трубов оказался незащищен. Боевики группы покойного Рустама расстреляли Трубова в спину. Но не остались безнаказанными. Вышедшие к сужающемуся участку оврага спецназовцы из группы замыкания, увидев на краю оврага бандитов, тут же открыли по ним огонь. Еще трое боевиков скатились вниз. Наверху кто-то закричал от боли. Беликов схватил за рукав Гамаша, втащил рядового обратно в кусты, прижавшись к левому склону.

Гамаш спросил:

– И это десять рыл в банде Черепа? Только мы подстрелили человек шесть. А еще скольких положили Трубов с Михайловым? Что происходит, Степан?

Сержант зло сплюнул в траву:

– А то, Ваня, что нас либо специально подставили, либо Череп нае…л нашу разведку! Он не разделял банду на три части, а привел весь отряд сюда. К тому же, похоже, Гурадзе знал о нашем прибытии в Гули-Чу. И о прибытии, и о маршруте выхода к аулу. А это значит, нас всех, Иван, предали наши же начальники.

– И что теперь?

– Сам не догадываешься?

– Я в плен не сдамся!

– Понятное дело. Только брать нас никто не будет. Готовься к последнему бою, Ваня. Умирать, бля, так с музыкой. Одно непонятно, что же случилось с командиром?

– А может, это, он… сдался?

– Охренел с горя? Чтобы Макаров, да сдался? Нет, Ваня, его с Володиным и Булатовым, наверное, боевики первыми завалили.

– Но из оврага не было слышно выстрелов!

– Думаешь, у духов «Винторезов» или «Валов» нет?

– Ну, если только из бесшумок?!

– Патроны-то остались?

– Недавно магазин заменил.

– Значит, так! Сейчас попытаюсь связаться с Крыловым. Если ребята из передового дозора живы, будем прорываться к ним. Если нет – попробуем прорваться на юг, к балке плато.

– А дальше?

– Ты сначала отсюда уйди, «дальше»!

Сержант вызвал Крылова:

– Вова, я – Белый! Ответь, если сможешь!

Признаться, Беликов не ожидал, что Крылов ответит, но неожиданно услышал голос старшего передового дозора:

– Степан? Живой? Ты где?

– У участка сужения оврага. Обстреляны духами сверху. Но в ответ тоже им свинца подбросили. Троих завалили, одного серьезно зацепили. До сих пор орет. Вы-то как?

– А черт его знает! Заняли круговую оборону, но никто пока на нас не вышел. И о судьбе командира ничего неизвестно. Какой-то мутняк получается.

– Ты заметил, что духов здесь далеко не десять рыл?

– Заметил. Разведчики, суки, опять «дезу» проглотили!

– А я думаю, нас подставили. Вот только кто?

– Теперь без разницы, подставили нас или все случайно вышло. Что сам собираешься делать?

– Как что? Пробиваться к тебе!

– Не надо, Степ! К нам не прорвешься, а вот уйти, если повезет, шанс у тебя с Гамашем есть. Воспользуйся им. Уходи к перевалу.

– А ты с ребятами?

– Ну, а нам, видно, из этой «зеленки» уже не выйти!

– Мы будем пробиваться к вам!

– Хорош, Степ, дурь гнать и в героев играть. Отыгрались. Не дадут вам прорваться ко мне, неужели не понимаешь? Так что прекращай базар и по-тихому уползай к выходу из оврага. Глядишь, и проскочишь. А вырвешься, все в полку расскажи!

– Эх, Степан, Степан, мы…

Переговоры прервал крик Гамаша:

– Духи сверху!

Беликов не успел выключить станцию. Схватился за автомат. Но было поздно. Бандиты Бендера, наученные горьким опытом, не стали рисковать. Определив местонахождение русских солдат, они забросали их гранатами.

Крылов услышал взрывы, после чего станция замолчала.

Сержант отбросил рацию.

Находившийся рядом Поспелов тихо спросил:

– Хана мужикам?

Крылов кивнул:

– Да! Теперь из группы остались только мы четверо. И теперь наша очередь драться с ними.

Сержант ударил кулаком о валун:

– Внимание всем! Стоять до последнего патрона! При невозможности продолжить бой – подрыв! Вопросы ко мне есть, орлы? Нет? Ну, тогда к бою! Дадим напоследок просраться этим вонючим козлам! И хвост пистолетом, ребята! Двум смертям все одно не бывать! Так умрем, мужики, как спецы! Чтобы потом о нас легенды складывали. Хрен по всей по морде этому Черепу, а не пленные спецназовцы.

Поспелов тронул сержанта за рукав:

– Ты чего разорался-то на весь лес, Вова? Или мандраж криком давишь?

Крылов, успокоившись, ответил:

– Сказал, к бою, чего возле меня трешься? Отойди к соседнему валуну и держи сектор выхода из оврага. Понял?

– Понял!

– И без базаров. Выполнять приказ!

Сержант залег, изо всех сил отгоняя от себя мысли о скорой и неминуемой смерти. Ему, да и всем остальным бойцам группы Макарова, так не хотелось умирать в двадцать лет. Но никто из них не допускал и мысли о позорном плене. Так они, эти молодые, обычные ребята, были воспитаны. Стоять насмерть!

Покончив с двумя бойцами замыкания группы российского спецназа, осмотрев их обезображенные трупы, а также получив доклады Али и Шамсета, Гунаев вызвал Гурадзе:

– Алхваз! Я – Аслан!

– Ну?

Голос командира отряда звучал раздраженно:

– Фланговые дозоры и боевое замыкание уничтожены!

– Молодцы! Герои! Настоящие воины. Сколько спецназовцев уничтожил отряд?

– Четверых, командир.

– А каковы наши потери?

– Мы потеряли девять человек убитыми, двое тяжелораненых, о легкораненых информации не имею!

– Зато я ее имею. Легко ранены четыре человека. Итого сколько наших доблестных воинов вывела из строя четверка русских пацанов? Я тебе отвечу – пятнадцать бойцов. Четверо – пятнадцать. При том, что не они устроили нам засаду, а мы им. Да еще в овраге заняли оборону бойцы передового дозора. Брось я на их штурм оставшихся людей, отряд перестанет существовать. Вот такая статистика, Аслан. Вот какова цена малейшей ошибки в противостоянии русскому спецназу. Я бы дорого дал за то, чтобы эти парни служили у меня. Очень дорого. Но ладно, в принципе, главную задачу мы выполнили. Макаров захвачен. Подбирайте убитых и раненых, несите их к аулу, не сближаясь с оврагом. Я займусь передовым дозором.

– Понял! Выполняю!

– Выполняй!

Гурадзе повернулся к Прусу:

– Иван! Ты сможешь силами своих бойцов заставить русских, оставшихся в овраге, сдаться? Или захватить их в плен?

Прус опустил голову:

– Нет!

– Тогда выведи группу и убей спецназовцев.

– Они заняли оборону. Мы, конечно, перебьем их, но и сами потеряем людей.

– Это без всякого сомнения! Терять же людей мы больше не можем. А что там кричал русский? Я не расслышал.

– Призывал стоять до конца! Надрав, извините, перед смертью нам задницы.

– Молодец, боец! Все они молодцы, настоящие мужчины, солдаты, до конца верные присяге. У нас таких почти нет. Так! Уничтожить позицию передового дозора русских гранатометной атакой! Выполняй, Прус!

Бандит повеселел. Он очень боялся, что Гурадзе заставит его вести группу на штурм русских. Он тоже не хотел умирать. Но любой ценой, в отличие от спецназовцев. Ответил:

– Есть, командир!

Вскоре в овраге прогремели взрывы, и прошел доклад Пруса:

– Алхваз! Передовой дозор уничтожен!

– Дурное дело нехитрое!

– Не понял?

– Я сказал, вынести трупы бойцов спецназа в аул.

– А! Понял. Выполняю!

– Выполняй… герой!

Вздохнув, Гурадзе вызвал Семенова:

– Полковник! Алхваз!

– Слушаю, командир!

– Как Макаров и солдаты, что были с ним?

– Мы как раз спустились к месту, где их свалил газ. Живы они, дышат.

– Возьми пару бойцов у Пруса, привлеки Ваху и Нури, и вынесите капитана с солдатами в аул. Разместите в подготовленный для них бункер. Капитана отдельно от солдат, лишние нары уберите да охрану выставьте.

– Есть, командир! Выполняю!

– Выполняйте, Валентин Андреевич!

Объявился Селим, наблюдавший за высадкой погибшей группы у высоты 138,4. Доложил о прибытии.

Гурадзе усмехнулся:

– Ты на удивление вовремя появился, Селим. Спешил, наверное, на помощь своим, да немного припоздал?

– Так точно!

– Иди к Гунаеву. Он озадачит тебя!

– Слушаюсь!

Гурадзе, резко развернувшись, вошел в дом. В комнате отдыха достал из старого, покосившегося шкафа фляжку со спиртом. Отвинтил крышку, сделал несколько глубоких глотков чистого спирта. Не поморщившись. Вернул фляжку на место, выдохнул воздух.

Что ж! Что было, то прошло. Следует не вспоминать прошлое, а думать о будущем. Его работа на Кавказе только начиналась. И многое зависело от того, сумеет ли он с Семеновым, главным образом используя бывшего полковника, убедить или заставить Макарова работать на себя. К разговору с капитаном надо подготовиться тщательно, благо он получил довольно много материалов с информацией, способной повлиять на капитана. И все равно готовиться к обработке Макарова надо очень серьезно. Спиртное не повысило настроения, как того ожидал главарь банды. Но успокоило, немного отвлекло от мрачных мыслей. Почувствовав усталость, Гурадзе прилег на кровать в углу комнаты. Задумался. Так, не вставая на ужин и не раздеваясь, он уснул. Завтра, в среду 9 августа, начинался новый этап в жизни Алхваза Гурадзе и… капитана Дмитрия Макарова.

Часть II

Глава 1

Макаров очнулся в полутемном подвале. На глиняной стене тускло мерцала керосиновая лампа. Он лежал в чужих широких трусах на железной солдатской кровати и на старом, пропахшем гнилью матрасе. Под головой была небольшая ватная, без наволочки подушка. Укрыт Макаров был грязной простыней. Голова сильно болела, тошнило. Капитан осмотрел подвал: напротив кровати – железный стол, рядом – привинченный к бетонному полу табурет. Слева – железная массивная дверь с зарешеченным окошком. За ним – сплошная мгла. Дмитрий увидел на столе пачку «Примы», одноразовую зажигалку и пепельницу, сделанную из пустой жестяной банки. Попытался подняться, но резкая боль в голове уложила Макарова на место, а приступ тошноты чуть не заставил его сблевать.

Капитан отбросил мысль о курении и стал вспоминать ближайшее прошлое, пытаясь понять, как он попал в этот подвал, единственным достоинством которого было то, что он хранил прохладу. Наверху сейчас жарко. Так, 7 августа, военный городок. 20.00, доклад начальнику штаба о готовности усиленного взвода и его персональной группы для выполнения задачи по реализации плана боевой операции «Эхо в горах». Согласно этому плану, он с отобранными из первого взвода бойцами должен был высадиться с борта «Ми-8» в районе высоты 138,4. И далее идти к аулу Гули-Чу, минуя две «зеленки», плато и перевал. С этим ясно. В ночь с 7-го на 8 августа жена не ночевала дома, и он поехал к Вологодиной, у которой, по словам супруги Ирины, она иногда ночевала, занимаясь гаданием. Слова жены оказались ложью. А вот Галина очень понравилась капитану, и он попросил товарища, командира роты Валеру Игнатова, присмотреть за Вологодиной, дабы разоблаченная Ирина не отомстила ей за то, что та сказала правду. Ночью он много пил. Ирина появилась утром, врала, Макаров ударил ее. Тут появился посыльный. В 9.30 два вертолета поднялись в воздух. В 10.17 его группа в составе десяти человек высадилась у высоты 138,4 и почти сразу пошла к перевалу. Дошли до второй «зеленки», до начала оврага, по которому группа должна была выйти к аулу Гули-Чу с целью уничтожения малочисленной банды Гурадзе-Черепа, бывшего командира Макарова по десантно-штурмовому батальону, где Дмитрий начинал офицерскую службу. Бывшего командира, ставшего главарем бандформирования. И с этим все ясно. Хотя нет, что-то не отпускает. Не так гладко спецназ дошел до «зеленки», что при выходе на плато произошло? Что? А?! Дозорный Поспелов отметил шевеление кустов в «зеленке». Однако последующий осмотр места, где дозорный заметил шевеление ветвей кустарника, следов человека не обнаружил. Это со слов Поспелова. Что-то еще шло не как обычно. Вспомнил. Макаров в лесу почувствовал тревогу. Да и кто-то из его подчиненных сказал, что не нравится ему овраг. Капитан решил разделить группу. Впереди по оврагу пошли Крылов, Поспелов, сапер Ивахин и снайпер Шмарин. Трубов с Михайловым вышли в лес, в замыкание были назначены сержант Беликов и снайпер второй группы – Гамаш. С ним, с Макаровым, по оврагу шли пулеметчик Володин и санинструктор Булатов. Дистанцию между отделениями он установил в сорок метров. В 18.15 группа начала продвижение по оврагу. Все шло как обычно. Передовой дозор сообщил об участке, где овраг сужается и практически лишается растительности. Именно на этом участке с Макаровым начали происходить непонятные вещи. Но по порядку. В 18.25 передовой дозор вышел на этот чертов участок. Крылов доложил, что обстановка изменилась, но в общем остается спокойной. Дозор пошел дальше, а через шесть минут на этом участке оказался Макаров с пулеметчиком и санинструктором. Помнится, земля начала уходить из-под ног, в глазах задвоилось, предметы стали расплываться, теряя форму, автомат выпал из рук, вспыхнула какая-то молния – и падение в пропасть. И вот теперь этот подвал. Так что произошло? Не иначе как группа попала под воздействие газа. Но не вся. Фланговые дозоры избежали газовой атаки, а также, скорей всего, отделения Крылова и Беликова. Даже метров на сто боевики не могли заполнить овраг газом. Для этого им понадобилась бы техника. А применялись баллоны. Да, он же отчетливо слышал какой-то свист, похожий на шипение змеи. Рядовые бойцы боевикам живыми ни к чему, значит, охота велась на него, капитана Макарова. Черт. Если Гурадзе был нужен один капитан, то остальных ребят группы… бандиты уничтожили? Какой ценой, другой вопрос. Но опять небитуха получается. У Гурадзе в районе Гули-Чу, по данным разведки, не более десяти боевиков. Сам Череп на спецназ не пошел бы. Его советник Семенов наверняка занимался газом. Троих из десяти спецназовцев духи вывели из строя. Но все равно солдат оставалось семь человек, разделенных на два отделения. А семеро даже против десяти – это нормально. Ребята с флангов заметили бы засаду и не дали бы бесшумно снять себя. Ну, если только их не подстрелили из бесшумного оружия. Но даже если так, то Крылов должен был понять, что происходит нечто неладное. Только по тому, что ни командир, ни бойцы его сопровождения и фланговый дозор не выходят на связь. А поняв это, он связался бы с Беликовым. И они впятером свободно отбили бы атаку каких-то десяти духов. Ну а если еще кто-то из дозорных успел дать очередь, то тогда вообще бандитам и самому Гурадзе ничего не светило бы. Но произошло что-то непредвиденное. Что? Это он узнает. Но позже. Ему не в качестве поощрения оставили жизнь. А значит, Гурадзе скоро придет. Самое непонятное во всем происшедшем – это то, откуда духи Черепа узнали о приближении спецназа? В кустах все же был вражеский наблюдатель, пропущенный Поспеловым? Пусть так, но газовая-то ловушка готовилась заранее. И на определенную цель. Значит, Гурадзе знал о прибытии к Гули-Чу группы Макарова. Знал и заранее подготовил засаду. И не десять человек было у него, а больше, гораздо больше, если акция по нейтрализации группы Дмитрия бандитам удалась. Отсюда можно сделать один вывод – группу сдали боевикам! Какая сука сделала это? Кого Гурадзе держит в полку в качестве «крота»? Возможно, капитан узнает и это. Смотря для чего понадобился Черепу его бывший подчиненный. Но уж не для дружеской беседы точно. И что с остальными бойцами группы? Остался кто жив или духи положили всех? Успели ли ребята принять бой? Может, кто вырвался из «зеленки»? Но и на эти вопросы сможет ответить только Гурадзе, если пожелает рассказать Макарову правду.

Осознание того, что его с подчиненными предали, родило в Макарове ярость, ярость перекрыла боль. Он встал с кровати, подошел к железной двери, ударил по ней ногой:

– Эй! Есть кто живой?

Неожиданно за решеткой возникла физиономия молодого боевика:

– Канечно есть. Я есть. Чего надо, капитан?

– Бабу голую с сиськами в твою, ублюдок, голову!

Охранник рассмеялся:

– Э-э, бабу и я хочу. Только нету бабы. А ругаться не надо. Зачем ругаться, если попался? Лучше говори, что хотел. Без шуток. Пить, кушать хочешь?

– Да пошел ты со своей жратвой! Где мои солдаты? Что с ними?

– Этого не знаю!

– Ну да, тебе знать-то нечем!

– Э-э, опять ругаешься. Нехорошо. А еще офицер. Если ничего не надо, уйду я! Можешь орать, сколько хочешь, я уши ватой заложу или музыку включу, ты любишь наши песни?

– В гробу я их видал!

– Тогда не кричи. У тебя все?

– Погоди! Мне нужна аптечка. Боевая аптечка. И хоть брюки какие-нибудь. Или верни форму. Ее-то зачем сняли?

– Не знаю! Аптечку дам, ее разрешили дать, как очнешься. Еще могу лепешку дать, вчерашнюю, но мягкую, воды дать. Чистой, холодной. Одежды у меня нет! А сигареты тебе раньше оставили, на столе.

– Дай аптечку и воду. А лепешку можешь себе в задницу забить, плашмя.

Охранник рассмеялся:

– Хорошо сказал – лепешку в задницу, да еще плашмя. Но больше так не говори. На хлеб так говорить нельзя.

– Неси аптечку и воду, а также передай Гурадзе, что я хочу с ним встретиться. Думаю, он тоже.

– Нет! Командир спит. Утром придет. Говорил.

– А сколько сейчас времени, мои часы ваши воины, видимо, как трофей забрали?

– Не знаю. А времени совсем мало. Еще долго до утра!

– Сколько, мать твою, черт нерусский?

– Два часа. Ровно!

И уже серьезно, без смеха добавил:

– А мать не трогай, офицер. Будешь ругать мать – убью! Несмотря на все приказы Гурадзе. У нас такое не прощается!

– Ладно! Забыли!

– Хорошо! Забыли! Жди немного!

Боль вновь ударила в голову. Но терпеть недолго. Сейчас охранник даст аптечку.

Боевик отсутствовал несколько минут.

Вернулся к двери, открыл решетчатое окно, поставил на металлическую подставку ковш с водой, пиалу, оранжевого цвета коробочку. Тут же закрыл решетку:

– Это все, что ты просил. Больше не беспокой меня.

– А если я разобью пиалу и осколками порежу себе вены? Думаю, Алхваз не простит тебе моей смерти.

Охранник вздохнул:

– Если ты захочешь умереть, то убьешь себя даже сигаретой. Но зачем спешить умирать? Смерть, наступит время, сама найдет нас.

– Ладно, проваливай, философ.

Физиономия охранника исчезла. Макаров перенес кувшин с пиалой на стол. Присел на кровать, раскрыл боевую аптечку, извлек капсулу с обезболивающим средством. Он бы мог вколоть себе и промедол, после чего впал бы в некоторую прострацию, на какой-то период спрятавшись от реальности. Только пойдет ли это на пользу? Не пойдет! Отходняк после промедола может вызвать депрессию, и тогда станет хуже, чем было. Проглотив капсулу, Макаров прислонился спиной к прохладной стене. Боль медленно, но верно покидала его. Через пять минут он принял еще одну капсулу – с противорвотным препаратом. Пропала и тошнота. Капитан почувствовал себя здоровым. Присел за стол, выпил чашку чистой и холодной воды, освежившей его. Закурил, жадно затягиваясь. Без перерыва выкурил три сигареты. Отвел душу после длительного воздержания. Вновь прилег на кровать. Начал просчитывать того, кто мог сдать группу банде Гурадзе. Все равно до утра времени, если не врал охранник, было много. И выспался он на сутки вперед под действием усыпляющего газа.

Из анализа выходило, что сдать рейд его группы могли многие офицеры полка. Слишком уж открыто готовилась операция. Но капитан даже в мыслях не допускал, что предателем мог быть командир полка.

Постепенно, устав от мыслей, Макаров задремал.

Очнулся он от скрежета замка открывающейся металлической двери и ослепляющего луча света, направленного ему в лицо. Он рукой прикрыл глаза. Луч переместился к столу, поднялся к потолку и, отражаясь, осветил весь подвал. Привыкнув к свету, Дмитрий увидел сидевшего на табурете бывшего командира ДШБ, а ныне бандита, Алхваза Гурадзе. Рядом с ним, направив на капитана автомат, один боевик, другой, тоже вооруженный, – у двери. Мощный фонарь стоял на столе. Гурадзе взглянул на Макарова:

– Ну, здравствуй, что ли, капитан? Вот и свиделись.

Макаров ответил:

– Признаюсь, я не особо рад подобной встрече. Представлял ее раньше иной. Но предупреждаю сразу, майор, ты ни слова не вытянешь из меня, пока не сообщишь, что с моими солдатами и какая тварь сдала тебе группу.

Гурадзе усмехнулся:

– Узнаю лейтенанта Макарова, спасшего жизнь комбату. Не называй меня майором. Зови просто Алхваз и обращайся на «ты». Те времена, когда ты был моим подчиненным, канули в Лету. Что ж, отвечу на первый твой вопрос. Отвечу и на второй, но позже. Тебя действительно предали, и я ждал твою группу. И не с десятью бойцами, а полноценным отрядом. Подготовил газовую ловушку. Я не хотел убивать твоих солдат, но ты сам обрек их на гибель.

Боль вновь ударила Макарова по вискам. Он поморщился. Это заметил Гурадзе. Он бросил на кровать аптечку.

– Держи! Действие газа прекратится где-то к вечеру. А пока пользуйся лекарством.

Дмитрий проглотил еще одну капсулу с обезболивающим препаратом, сказал:

– Брось и сигареты с зажигалкой!

Гурадзе выполнил просьбу капитана.

Закурив и стряхивая пепел на пол, на что главарь банды не обратил никакого внимания, спросил:

– И каким это образом я обрек своих солдат на гибель?

– Тем, что разделил группу. Не сделай ты этого, все бойцы оказались бы в соседней камере. Но ты поступил иначе. Ответь, почему? Что тебя вспугнуло?

– Отвечу, но сначала скажи, скольких солдат убили твои абреки?

– Семерых! Они умерли сразу. Двое, не считая тебя, живы. Им оказана помощь. Теперь я слушаю ответ на свой вопрос.

– Интуиция подсказала, что в овраге группа, которая идет единым подразделением, может стать легкой добычей для подчиненных такого опытного командира, как Алхваз Гурадзе. Я не забыл совместные рейды по Чечне.

Главарь банды покачал головой:

– Да, было дело. И ты оказался прав. Ты переиграл меня. Вижу, что стал профессионалом высокого уровня. Я и раньше отмечал тебя. Было в тебе что-то такое, чем ты отличался от других.

Макаров прервал Гурадзе:

– Скажи, как погибли мои ребята?

Череп поднялся, прошелся по подвалу, ответил:

– Они все, не попавшие под газ, приняли бой. Кстати, потери моего отряда – девять человек убитыми и шесть ранеными. И это при том, что мы имели полное преимущество. Но спецназ не поднял руки. Отстреливались до последнего патрона. Но, видит бог, я не хотел их убивать.