Текст книги "Режиссер Советского Союза – 8"

Глава 3

Жалко, что не удалось нормально пообщаться с Пузик перед заседанием руководства и актива киностудии. Да, у нас на расширенных встречах присутствуют представители трудового коллектива. Речь идёт не о вмешательстве в процесс руководства, а о донесении проблем и предложений со стороны обычных работников.

Собрание я решил провести в небольшом зале, который обычно использовался для просмотра чернового материала, дабы увидеть картину на большом экране. Здесь же у нас проходили закрытые показы иностранных фильмов и собственно расширенные заседания.

Никто не собирается играть в демократию, так как ситуация достаточно сложная. Я приказал поставить стол для президиума на небольшую сцену, а народ расположился в зрительном зале. Илья, зайдя в помещение, попытался сесть за стол, но был в резкой форме отправлен к остальным коллегам. Наш исполнительный директор сильно удивился и, наверное, впервые за последнее время начал догадываться, что дело пахнет керосином. Апломб остался при нём, но сам товарищ явно в напряжении. Рядом со мной уселась рыжая, пришедшая позже всех. И это не блажь, Оксану задержал срочный разговор с Минском. Если всенародно любимую и одну из самых популярных писательниц страны вынудили так долго общаться по телефону, значит, дело действительно важное.

Окидываю взглядом присутствующих и решаю сразу расставить акценты.

– В зале находятся лишние персоны, которым делать нечего на собрании. Или у нас уже нет никакого порядка, и сотрудники ходят, куда хотят в рабочее время?

Солодовников сразу заёрзал на кресле, так как в третьем ряду примостилась его супруга, с начала года работающая в бухгалтерии. Заодно взбледнуло ещё три человека, включая председателя профкома, которого на подобные мероприятия ранее не допускали.

– Вон! – тихо шиплю в микрофон.

Народ аккуратно и бочком начал двигаться в сторону выхода. Припозднилась только Инга, пожирающая глазами молчавшего мужа.

– Прошу тебя вести себя более вежливо, – наконец выдавил Илья, – Это наши сотрудники и среди них есть женщины, в конце концов.

– Я вам не ты, – жёстко обрываю лепет растерявшегося директора, намекая на форму обращения, – Посторонним ничего делать на собрании. У нас есть устав, где всё прописано, и его пока никто не отменял. Пресекая дальнейшие возражения, уточняю, что присутствующие здесь товарищи Клушанцев и Серова, входят в совет киностудии. Да, есть у нас и такой. Надеюсь, персону Оксаны Пузик, являющейся заместителем председателя совета директоров, мы обсуждать не будем?

Судя по молчанию, присутствующие прониклись. Я редко устраиваю сотрудникам головомойки и разносы, но периодически ставить народ на место необходимо.

– В повестке дня у нас три вопроса. Первый – катастрофическое падение прибылей в прошедшем году. Второй – нарушение взятых на себя обязательств, как по фильмам, включая сериалы, так и по телевизионным программам. Третье…

– Собственно, по какому праву вы, ставите вопрос подобным образом, – перебил пришедший в себя Солодовников, – Подобные вещи обсуждаются руководством, а не расширенным заседанием. И вообще, дирекция сама разберётся в небольших проблемах. Вы являетесь просто председателем совета без особых полномочий, которые были переданы мне и ряду сотрудников.

Тихий шёпот в зале быстро затих под моим насмешливым взглядом. При этом я демонстративно не смотрел на Илью и сидящих рядом с ним Зельцера, зам главбуха Воропаеву, руководителя технического отдела Горбунова и Григория-стукача, ставших его соратниками. Мне даже как-то жалко исполнительного директора, выбравшего себе подобную компанию. Моисеич держался в киностудии строго за прошлые заслуги, хотя и приносил пользу, помогая молодым режиссёрам. Остальные коллеги – весьма средние работники, просто удачно оказавшиеся в нужном месте. Была ещё жена Ильи и пятёрка персон пожиже, но их я не беру в расчёт. Основные проблемы создали именно Солодовников, Зельцер, Горбунов и Воропаева, заменившая находящуюся на реабилитации после инсульта главбуха. Они-то и наворотили дел.

– Третье – это систематические нарушения исполнительным директором и исполняющей обязанности главного бухгалтера финансовой дисциплины, отдача посторонним людям материальных ценностей, принадлежащих коллективу киностудии и начисление некоторым сотрудникам незаслуженных премий, – продолжаю свою речь, когда оппонент замолчал, – Что касается моих полномочий, то предлагаю всем снова заглянуть в устав. Я же не просто так утверждал его с лучшими юристами страны перед началом работы киностудии. Главой «Прогресса» является один человек и это именно я. И снять меня с должности председателя совета директоров может только совместное решение министра культуры СССР и Совмина РСФСР. Здесь всё сложно, но подобная сложная схема обусловлена тем, что более половины киностудии построена на мои собственные деньги. Ещё и большая часть импортного оборудования передавалась иностранцами именно мне, а не государству. И трудовой коллектив практически не участвовал в строительстве киностудии, так как оно шло на деньги, заработанные тогда ещё творческим объединением. Вторым человеком компании, согласно устава, является Оксана Пузик и она назначена на должность по согласованию строго со мной, хотя её кандидатура должна быть утверждена в Минкульте и одобрена советом киностудии. Он и существует для того, чтобы блокировать непродуманные и откровенно вредительские решения исполнительного директора в отсутствие председателя. В этом случае они немного подкачали, но события развивались излишне стремительно. Странно, что вы не знаете подобных вещей, Илья Сергеевич.

Солодовников по ходу моей речи бледнел, краснел, дёргался и не знал, куда деть свои руки. Что касается присутствующих, то народ смотрел на него весьма неодобрительно. Особенно дело касалось работников киностудии, которые перед заседанием получили расклад по двенадцатой и тринадцатой зарплате. Илюша там не стеснялся и начислил себе и соратникам просто заоблачные суммы. Ещё его клика умудрилась списать часть техники, инструментов и продуктов, которые «Прогресс» получил в конце года для передачи сотрудникам. А это уже откровенное воровство.

– Мы работали в рамках закона и не надо здесь нагнетать. Вы-то сами особо не стесняетесь и гребёте всё под себя. Про безумные премии я уж молчу, там речь даже не о десятках, а сотнях тысяч, – среди соратников Ильи яйца оказались у единственной женщины, попытавшейся огрызаться.

– Чего стесняться? За последние годы я заработал около двух миллионов, это не считая валюты, – после объявления суммы народ усиленно зашептался и явно бы впечатлён, – Только вы забыли уточнить, что моя зарплата в «Прогрессе» весьма условная и составляет двести пятьдесят рублей. Я зарабатываю меньше любого нашего сотрудника, не считая уборщиц. И это без учёта того, что остальным коллегам регулярно начисляют квартальную и годовую премию, в отличие от меня. Мой же доход состоит из роялти за сценарии, процент с проката, создание телевизионных и радио передач, а также музыку. Но довольно. Посчитали чужие деньги и хватит.

Делаю паузу и пригубил стакан с водой. На самом деле от нервов горло пересохло и хочется выпить всю жидкость, но нельзя демонстрировать свои эмоции окружающим.

– Вы не учитываете ещё одного факта, – продолжаю свою речь уже в полной тишине, – Из-за разгильдяйства исполнительного руководства «Прогресс» потерял весомую часть валютной выручки, если конкретно, то более двадцати пяти процентов. Более того, мы получили два иска и, скорее всего, киностудии придётся оплачивать неустойку. Вернее, делать это будет государство, так как мы можем оперировать только частью нашей прибыли для закупок оборудования и ТНП. Всё остальное идёт в казну и возвращается нам уже в рублях. А это, друзья мои, весьма серьёзное нарушение, если не преступление.

– Но позвольте, причём здесь звукорежиссёры и монтажёры, которых я возглавляю? – Горбунов сориентировался первым и решил быстрее покинуть тонущий корабль, – Мы далеки от подобных материй. Наша задача – выполнять поставленную руководством задачу. Если нет готового материала, то какие к нам претензии?

Хитрый товарищ, я как-то ранее не обращал на это внимание. Сразу начал прикрываться отделом. Но ничего, даже такие продуманные крысы не уйдут от ответственности.

– Соответствующие инстанции разберутся, не переживайте.

– Какие такие инстанции? – воскликнула побледневшая бухгалтер. Горбунов же натуральным образом затрясся, будто его одолевает тремор.

– В вашем случае ОБХСС и специальная комиссия Минфина, которая будет выявлять причины валютных потерь. Плюс всё дело уже находится на контроле КГБ, курирующее преступления в этой сфере, – Зельцер находился уже в предобморочном состоянии, потому мне всё быстрее хотелось закончить это представление, – Поверьте, трясти будут всех. Но, естественно, в первую очередь махинаторов, поставивших личное обогащение выше закона и чаяний коллектива. И ещё, премии за этот год никто не получит. Знаете ли, я считаю людей, пассивно наблюдающих за преступниками соучастниками. И многим коллегам потребуется приложить много сил и стараний, чтобы убедить меня оставить их в «Прогрессе». А пока я прошу бывшего исполнительного директора и его соратников покинуть помещение. У нас хватает дел и надо обсудить, как исправлять ситуацию. Кстати, ваши кабинеты и столы уже опечатаны.

* * *

– Ты всё знал и специально довёл ситуацию до такого состояния! – обвиняющее воскликнула Пузик, ворвавшись в мой кабинет, – Это нечестно и подло! Ведь речь идёт о коллегах, которые начинали вместе с нами. А теперь они могут получить значительные сроки. Милиция даже меня в чём-то подозревает! Хотя они и старались вести себя дружелюбно. Когда я раздавала автографы после окончания беседы, мне сказали, что нарушения очень серьёзные. Лёша, ты понимаешь, что собственноручно можешь разрушить киностудию? Ведь можно просто остаться в одиночестве.

После заседания прошло несколько часов. ОБХСС оперативно среагировал на моё заявление, которое я передал через посольство ещё месяц назад и согласовал дальнейшие действия. Ситуация оказалась гораздо, хуже, чем я ожидал. Валютные потери нам точно не простят, и теперь киностудию будут основательно перетряхивать. Но я считаю, что это пойдёт на благо. Ключевые фигуры во главе со мной, в махинациях не участвовали. А от зарвавшихся и сгорающих от зависти товарищей давно пора избавиться. Да, как это ни странно, основным лейтмотивом группы Солодовникова стала банальная зависть. Вкупе с безнаказанностью, когда они почувствовали, что якобы могут рулить компанией как душе угодно.

Всё-таки зря я иду навстречу людям и стараюсь заботиться о подчинённых. Ведь мои благородные порывы по итогу приводят к противоположному результату. Никто не отменял человеческую зависть и неблагодарность. Коллеги не только стали воспринимать свалившиеся на них блага, как должное. Они ещё начали обвинять меня в высокомерии и излишне высоких доходах. Мол, Мещерский совершенно обнаглел, оторвался от коллектива и зарабатывает миллионы. Ещё он живёт как натуральный буржуй, используя служебное положение для обогащения. Убогие забыли, что «Прогресс» создан мною и, кроме двух действительно талантливых специалистов, остальные люди просто крепкие профи, которых вполне можно заменить. И большую часть благ сотрудники получили исключительно благодаря мне-любимому. Благо подобное мнение поддерживают далеко не все «прогрессоры». Только из песни слов не выкинешь, и я сильно разочаровался в людях. Скоро киностудию ждут глобальные перемены, которые точно не понравятся коллективу.

Если бы не кооперативный дом, собственный пионерлагерь, а далее стимулирование в виде импорта, то многого из случившегося негатива просто не произошло. Но мне ведь надо больше всех. Бедненькие хомо-советикусы изнывают от дефицита, годами стоят в очередях на квартиру и покупку автомобиля, а их дети не могут съездить летом на море. А в «Прогрессе» уже два года, как решён вопрос с жильём для сотрудников и отдыхом для их детей. Про бытовую технику и продуктовые наборы я вообще молчу. Вот и получил Лёша в ответ чёрную неблагодарность. Понятно, что в первую очередь ситуацией воспользовалась группа Солодовникова, но и многие коллеги показали своё гнилое нутро. Типа Мещерский миллионы зарабатывает, почему нам нельзя. Забавно, что часть жалоб на меня написали собственные сотрудники, возмущённые строительством дворца. Это они зря.

– «Прогресс» – это я! – поднимаю руку и пресекаю возражения рыжей, – И ты, когда успокоишься, признаешь мою правоту. За два года фактической независимости творческий коллектив не придумал ни одного интересного проекта. Все популярные проекты придуманы мной, пусть они были в черновом варианте. Благо хоть ребята из радиоредакции в полном порядке и ими можно гордиться. Что касается кино, сериалов и телепередач, то всё отвратительно. Объясни, а зачем мне нужны высокооплачиваемые и гоношистые исполнители? Ещё они потребляют ресурсы компании, идущие на строительство жилья, беспроцентные ссуд, закупку импортных товаров, содержание собственного санатория и пионерлагеря?

– Тебе денег мало? Социальная составляющая является важным элементом нашего общества. Или ты как капиталист хочешь грести всё под себя?

М-да! Логика рыжей сильно страдает от эмоций.

– Ещё один подобный намёк и мы серьёзно поругаемся, – произношу, глядя в глаза вмиг покрасневшей собеседницы, – Ты же лучше всех знаешь, что я никогда не был алчным человеком. Речь о том, что высвободившиеся миллионы можно было направить на помощь детдомам, строительство спортивных комплексов или помощь подшефному хозяйству. Кстати, эти придурки чуть не разрушили наш сельскохозяйственный проект, благо я вовремя вмешался. Но вернёмся к основной теме. Я мог спокойно перекинуть всю социалку на киностудию имени «Горького» и «Госкино». В этом случае люди ждали бы по десять лет жильё, ездили на море в феврале, а их дети отдыхали в подмосковном пионерлагере. Максимум, что выдавал бы им профком – это кулёк конфет и кило мандаринов на Новый год. Не было бы никаких кооперативных квартир, квот на приобретение автомобилей или импортных стиралок с холодильниками. Пойми, мне не нужны «прогрессоры», это я нужен им. Что касается Ильи и этой старой курвы Зельцера, то никто не заставлял их воровать.

– Я тебе тоже не нужна и являюсь одним из инструментов, который можно выкинуть? Ведь именно Алексей Мещерский толкал глупую провинциалку Пузик, заставлял её писать сценарии, затем книги. И сюжет про Терешко, сделавший меня популярной не только в Союзе, но и в Европе, придумал именно ты.

Как же с ней тяжело! Ведь сама уже поняла, что несёт дичь. Через пару минут пожалеет о сказанном, но будет переть как бык на красную тряпку. Выхожу из-за стола и сажусь напротив рыжей, демонстративно отвернувшейся в сторону. Детский сад – штаны на лямках. Немного помолчав, решаю разрядить обстановку.

– Чай будешь? Цейлонский, специально для тебя три вида привёз.

– С эклерами? – Оксана немного оттаяла и шмыгнула носом.

– Конечно! Всё как ты любишь.

Попросив секретаря приготовить чай, я вернулся к прерванному разговору.

– В моей жизни нет места для предателей и подлецов. И не надо их оправдывать – это бесполезное занятие. Если человек гнилой внутри и готов предать, то глупо искать оправдание его поступков. Меня не волнует его мотивация. Всегда можно выбрать иной путь или просто уйти из компании, если ты считаешь, что тебя ущемляют или недооценивают талант.

Некоторое время Пузик молчала, теребя перстень с бриллиантом. Наконец она успокоилась и спросила уже спокойным тоном.

Поэтому ты передал власть этому Агаджанову?

– Есть такое понятие, как кризисный управляющий. Данный специалист в короткие сроки должен навести порядок, и вернуть компанию на прежние рельсы. Именно эта задача стоит перед Карленом. И в случае неудачи он будет уволен без всяких скидок. К сожалению, в СССР руководители давно перестали нести персональную ответственность за ошибки и просчёты, приведшие к финансовым потерям или невыполнению поставленных задач. Илью я тоже не мог наказать, и даже его увольнение являлось проблемой. Но наш герой сам подставился и теперь будет иметь дело с правоохранительными органами. И если начисление завышенных премий я заблокировал и в чём-то ему помог, то с остальным сложнее. За ушедшие налево товары и валютные потери придётся отвечать. Заодно под это дело я уволю десяток людей во главе с Зельцером, не оправдавших моё доверие. Кого-то из них ждёт суд и тюрьма, но граждане должны просчитывать свои действия и отвечать за содеянное.

– А что будет с коллективом? – Пузик верно поняла мой посыл, – Закрутишь гайки и лишишь людей привычных благ?

– Именно так. Но кроме кнута будет и пряник. Во-первых, у нас останутся прежние оклады, которые гораздо выше, чем в среднем по отрасли. Во-вторых, никто не отменял систему премирования, но она станет избирательной. Это будет индивидуальный рейтинг или подобная штука, но более деньги не выделяются на весь отдел. Как вариант, съёмочная группа получит дополнительные выплаты по итогам проката. Если фильм успешный, значит, будет премирование. А к остальному коллективу будет применяться эта самая выборочная система. Касаемо прошедшего года, я временно заблокировал все вознаграждения. Придётся засесть с бухгалтерией и кадровиком для принятия решения персонально по каждому сотруднику. Благо, они были предупреждены мною заранее. Учтём всё – желание оставаться на переработки, отгулы, опоздания, невыполненную в срок работу и даже больничные. Думаешь, я не знаю, как народ договаривается с врачами и неделями сидит на бюллетене, получая полностью зарплату? По итогам этого анализа часть людей получит премии, остальные в пролёте. То же самое будет со ссудами на кооператив и автомобили. Сюда я ещё добавлю срок работы на «Прогресс» не менее трёх лет и уровень специалиста. Думаю, более половины желающих могут забыть о халявных деньгах. Подобное произойдёт с продуктовым и товарным поощрением. Хочешь дополнительных бонусов – работай лучше, проявляй инициативу и постоянно доказывай свою профпригодность.

– Звучит как-то по буржуазному. Ещё ты перессоришь коллектив, создав нездоровые отношения внутри. Ведь люди будут в курсе, что коллега, сидящий за соседним столом, получил премию и талон на технику. А его детишки будут круглый год кушать бананы и ананасы. Тогда как другие ограничатся обычной зарплатой, – ответила рыжая, немного подумав, – Или именно такая задача стоит?

– Бинго! Практически с завтрашнего дня киностудия начнёт работать в лучших традициях загнивающего капитализма, – салютую Оксане чашкой с чаем, – Кстати, над юридической частью данного нововведения уже трудится самый настоящий кандидат наук из МГУ. Не удивлюсь, если он защитит докторскую диссертацию по этой теме. Ведь трудовое законодательство СССР весьма запутанная штука. Вот мы и создадим прецедент. Меня давно бесит сложившаяся система, когда нельзя уволить работника, не соответствующего требованиям компании и даже нарушающим трудовую дисциплину. И новые порядки будут касаться в первую очередь Агаджанова и его команды. Не смогут выправить ситуацию – заявление и на выход. Это же относится к большинству работников. Более я не намерен ни с кем миндальничать. Хочешь высокую зарплату и дополнительные преференции – паши как негр, выполняй установки руководства, вноси рацпредложения, и ты обязательно поднимешься над другими коллегами. А это значит премии, товарные наборы и прочие блага. Все остальные могут забыть о чём-то, кроме вовремя выплачиваемой зарплаты. Ещё их удивит новый подход к дисциплине – штрафы за опоздания и увольнение за прогулы станут нормой. Расслабился народ – пора ставить на место.

– Меня тоже будешь штрафовать?

– Начнём с того, что ты никогда не опаздываешь и сама ввела в минском филиале драконовские правила. Сотрудники боятся тебя самым натуральным образом. И я уверен, что ты никогда не снизишь требования к себе, и продолжишь жёстко спрашивать с подчинённых. То же самое касается Каплана и Клушанцева. Поэтому не надо здесь подобных намёков, – после моих слов принцесса, было, дёрнулась возразить, но промолчала, – Плюс, ты не обычный работник, а творец. Так же как Клушанцев, Величкина, Рауш и ещё семь – восемь человек. А ещё – Оксана Пузик является моим другом и соратником. Забавно, что после стольких лет совместной работы, я могу полагаться всего на троих человек. Вернее, круг адекватных коллег гораздо больше, но полного доверия у меня к ним нет.

– Лёша, у тебя паранойя, – ответила рыжая, – Ещё эти буржуйские замашки, которые ты хочешь привить в советской организации. Я всегда считала коллег семьёй, пусть и руковожу филиалом весьма строго. Ты же хочешь перевести отношения в плоскость патрон-клиент, вернее, хозяин-батрак. Да, зарплата у нас выше, но народ вскоре побежит. Не боишься, что нынешние потери из-за проблем в управлении, покажутся нам цветочками?

– Нет. Пока существует нынешняя гнилая экономическая система с растущим дефицитом, хроническим воровством в торговле и невозможностью потратить деньги, народ будет стремиться в «Прогресс», как мухи на мёд. А ещё ты забыла про истинных строителей коммунизма, готовых продать Родину за джинсы и магнитофон. Десять процентов коллектива, купающегося в импортных товарах и прочем барахле, станут отличным стимулом для остальных. Поверь, народ начнёт совершать трудовой подвиг, и проявлять чудеса изобретательности. Главное – держать ситуацию под контролем, не давая разгораться склокам. Люди должны видеть, что начальство сразу обращает внимание на их задор и энтузиазм. Вначале будет сложно, но затем положение выровняется. А ведь ещё есть кооператив, быстрая очередь на покупку машины и вскоре я начну премировать сотрудников путёвками в страны СЭВ. Поверь, за возможность бесплатно сгонять в Болгарию или какую-нибудь сраную Польшу, люди будут рвать жилы. Кроме этого, я придумаю другие наживки, которые коллеги будут глотать как голодные акулы.

– Ты стал циником и начал презирать советских людей. Нельзя считать окружающих лодырями и неумехами. Поверь, в стране достаточно честных и исполнительных работников. Иначе быть не может, ведь на них и держится СССР. Только, судя по всему, переубеждать тебя бесполезно. Куда делся колючий, но при этом добродушный и ироничный Мещерский? Неужели жизнь на Западе способна настолько деформировать человека? Я не могу пока этого осознать, но, конечно, приму тебя любым. У меня ведь не так много друзей на самом деле. Забавно, что самая популярная советская писательница, по сути, одинока. А её лучший друг превратился в какую-то бездушную машину.

– Сейчас я должен пустить скупую мужскую слезу и броситься обнимать несчастную бобруйскую принцессу? – с улыбкой комментирую слова Пузик.

– Скотина! Вот знала же, что нельзя тебе ничего говорить! Снова начнёшь издеваться, – сразу вскинулась рыжая и запустила в меня чайной ложкой.

– Ладно, сдаюсь! – отвечаю со смехом, – Но видела бы ты себя со стороны. Хоть в фильм эту сценку включай. Кстати, ты на мой день рождения придёшь?

– Нет! Сегодня же я уезжаю в Минск, – прорычала Оксана.

– Хорошо! Ресторан «Арбат», восьмого числа в шесть вечера. И не опаздывай, – кричу в спину покидающей кабинет Пузик.