Книга: Немцы - Александр Терехов

Роман написан в двух плоскостях, создавая симбиоз производственного (будни московской префектуры) и семейного (ситуация по поводу судебной тяжбы о правах отца видеться со своей дочерью) романов. Текст сшит крепко, пестро, интонационно резко, к кульминации напряжение нарастает, завершаясь геометрическим катарсисом в неоднозначно открыто-трагичном финале. К авторской манере привыкаешь не сразу, она мне напомнила маканинского «Асана» имитацией прерывистости мысли и человеческой речи: Психолог: «Вы несчастливы в новой семье? Тогда в чем дело? У нее новая семья, у вас новая семья, нет материальных проблем, все естественным образом должно забываться, и никто не мстит… Вот я, - и это у всех! – развелась и – Гос-споди! – да мне все равно! где он там да что там с ним… А у вас? Может любовь перешла в ненависть? И дело не в дочери? Дело в вас?!... Это уже – их – семья! Вы не можете вмешиваться в – их – жизнь!»

Крах отношений с дочерью, гибельные последствия развода, неудовлетворенность новой семейной жизнью, кризис действующей модели определения себя «живым» прописаны автором на пугающем уровне откровенности и, как подозревается, автобиографичности. «…Вот я живу, и мне никогда не больно. У меня всё сложилось, я всё выстроил – я не пропаду. Но я почему-то ничего не чувствую по-настоящему… А с дочкой – я почувствовал. Первый раз! Я ожил. Теперь уже не могу остановиться, это само… Я, оказывается, еще не пустой! Я – человек, оказывается! Фриц! Вот тебе, чего тебе хочется? Не сейчас, а вообще? – Ну… чтоб всё было как-то по-нормальному… Уровень по доходам. Запас. Короче, чтоб можно было не работать и жить достойно, на процент».

Надо – как Фриц, а Эбергард дает слабину, что называется: «…мечтала: три раза в неделю ты будешь приходить пораньше, чтобы посидеть с малышом, пока я сбегаю на фитнес, - не подозревая, как часто (несколько раз в день) Эбергарду хотелось выпрыгнуть с балкона, сорваться и унестись, бренча цепью, без сожаления «всё это» прекратить». Многие отмечают, что именно проявление героем человеческих чувств вырвало его из системы, заставило проиграть кровожадный естественный отбор, пройти все круги чиновничьего ада. А столичная система в романе любит пожирать своих детей на полдник. «Сейчас главное слово – система. Надо быть, - сообщил как червячье страшное,- внутри… Если ты не пролез или выпал – тебя нет. Надо встроиться. Встроился – держись. Держишься, ходи с прутиком, ищи, где тут под землей финансовые потоки… Но – только в системе. Система!»

В книге масса запоминающихся и точных сцен, обрисовывающих время победы стяжательства. У человека, мешавшему префекту и которого незаконно обвинили при посредничестве Эбергарда, остался сын-инвалид. Очень сильный ход у автора с женой заключенного, которая приходит к герою за помощью. Эбергард - плоть от плоти этой системы, прислуживающий ей и раболепствующий перед ней, редкостная сволочь по сути, но в то же время его жалко, ему сочувствуешь, сложное чувство. Он, волей Терехова и нашей вовлеченности в его переживания, вызывает симпатию, но не задумываясь применяет административный ресурс по отношению к брошенной жене в отделе по опеке, оценивает людей по коррупционному потенциалу (об уволенном бывшем начальнике управы, считающемся другом: «Звонить Фрицу незачем, его погасили, на Фрице нащупали выключатель и отключили…»), циничен в связях с женщинами, совершает уголовные и должностные преступления. Но, как сказал в свое время главный редактор «Эксперта» о находящейся тогда под следствием известной чиновнице из Министерства обороны, она является не столько преступником в глазах населения, сколько ролевой моделью и недосягаемой мечтой реализации успешной карьеры. «Надо вычислить, понимаешь ли, одну небольшую такую точку, где напряжение твоего личного космоса пересекается с напряжением геополитического вызова, и взорвать это напряжение, освободив такое движение, что унесет твой род … в элиту! - И где ты теперь работаешь? – Вице-президент ассоциации «Беларусь-Россия-Индия».

Закончу еще одной цитатой «Новые люди - они... выглядели обычными, единокровными, теплокровными млекопитающими, потомством живородящих матерей – как все, но никого это не обманывало: упаковывались они отдельно, между собой говорили иначе…, улыбались особо, уединялись, припоминая общее прошлое…, отстраненно замолкали как только речь заходила про монстра; владели будущим, жили уверенно, они – «на этом» свете, а префектурные старожилы «на том»; новые знали «как»: не поднимали на префекта глаз, вступали в его кабинет на цыпочках…, крались до ближайшего стула, неслышно присаживались и глядели в стол, помалкивали…, когда префект спрашивал, быстро переходя на мат и бросание подручных предметов».

Вывод: «Отлично». Важная историко-антропологическая книга.

По-своему она осмысляется журналистами. Если вы хоть немножечко Олег Владимирович Кашин - вам достаточно писать десять "программных колонок" в месяц, чтобы стабильно посещать гастроном "Глобус Гурмэ", сетовать на пересушенную оленинку. Или, если вы окололитературный работник, Дмитрий Воденников, например, вы раз в месяц через эссе будете осмыслять Россию. Приделаете десять проверенных призм, таких как Александр Блок, Анна Ахматова, Дмитрий Пригов и т.п., гадкий вы постмодернист!

Вдумчиво у журналистики не получается. Репортажные куски, глубокие и тёмные, как овраги, очерки не могут дать ощущения здорового понимания происходящего вокруг. А романная форма - может. Роман Терехова, безусловно, сатиричен. Это живейшее описание мира современного чиновничества, которое, и в этом выражается искусство писателя, можно использовать по-разному: как учебник для начинающего (не хочется категорично говорить - вора, урода, утырка) государственного управленца, как гадкий заказной пасквиль на молодую российскую демократию и даже, в конце концов, как куртуазную эпитафию на надгробном камне нашей стосорокамиллионной страдалицы.

Подробно описывается внутренняя жизнь "немцев" (следуя логике Терехова), их проблемы и тревоги. Кажется, автор хочет провести ощутимую черту между "немцами"-чиновниками и всеми остальными, обычными людьми, "мясом".

На фоне работы в префектуре Восточно-Южного округа Москвы главный герой Эбергард пытается не потерять себя, пытается спастись через любовь к тринадцатилетней дочери Эрне. Не знаю, что будет дальше. Священная аннотация намекает, что Эбергард потеряет злачное место пресс-секретаря префекта и затихнет. Пока прочитала только половину.

Главный герой - Эбергард - руководитель пресс-центра префектуры Востока-Юга. Реалии угадываются сами собой, потому что роман о нас и нашем времени, о коррупции и обожравшихся чиновниках, о семье и семейных войнах. Несмотря на некоторую противоречивость героя, цинизм (а кто после тридцати не циничен?), он чуть ли не единственный вызывает симпатию (кроме девочки Эрны и собаки).

Произведение можно разделить на две условные части. Первая - политическая сатира, где показана своего рода банальность зла, что ближе к концу, когда Эбергарда уволили, становится более заметно. Бывшие друзья - Фриц, Хериберт и Хассо - фактически вычеркнули героя из своего жизни и ни капли сочувствия не проявили, когда накрылась схема с аукционом. Собственно до навалившихся проблем Эбергард вёл себя похоже (например, выгнал жену сослуживца). Лишь любовь к дочери - Эрне - позволяла нам видеть в герое человечность. Чем выше чиновник поднимался, тем больше становился похож на нечто - монстра, как называли в романе префекта, который беспрестанно пожирал людей и деньги.

Вторая часть - семейная. Разрыв супругов превратился в войну, способ мести и вымещения личных обид. И центре, конечно, оказалась их дочь Эрна. У девочки сложный подростковый возраст, когда все воспринимается непросто и ещё не видны манипуляции взрослых. Для Сигилд, матери Эрны, она превратилась в инструмент мести. Любой отказ девочки от встреч с отцом - маленькая победа матери. И, конечно, такая война приводит к суду.

На стыке двух линий возникает коллизия произведения. Из-за предстоящего суда и ряда личных проблем Эбергард сплоховал с аукционом и стал должником у серьезных людей (не то мафии, не то спецслужб, не то всех вместе). Концовка как бывает у интересных произведений неопределенна и лишь стоит догадываться о её мрачности. Но может ли быть в России другой исход? Не уверен. А, учитывая, что в центре внимания романа главное качество людей - человечность, говорит ли такой конец о её смерти? Возможна ли она в наше циничное время, где правят бал деньги и власть? Вопрос...