Текст книги "Дурная компания"

Ефим отхлебнул кофе и снова качнул головой. В результате мысли его снова потекли совершенно в другом направлении, как будто в голове его находился патефон, иголка которого при тряске попадала на различные звуковые дорожки.

– Я хочу другую компанию создать. Или научный центр, чтобы написано было «Ефим Пусик». Собрать сильных людей, дать им возможность поработать. Это важно, да, да, такое тщеславие возникает. Хочется как-то оставить о себе след. Куплю здание рядом с университетом в Литтл-Три, здесь не такое место, не научное. Там атмосфера особенная, это тоже важно. Поработай немного, у меня друзья, они мне нескольких крупных ученых рекомендовали. Создадим лабораторию, потрачу несколько миллионов, все равно с налогов списывать, может быть, туда уйдешь. Но пока надо тебе для компании поработать. Сходи в библиотеку, почитай статьи, может быть, что-нибудь предложишь. Ты знаешь, какие инженеры работали со мной здесь? Кретины! У них из каждого кармана торчало по калькулятору и ходили в желтых носках!

Я вспомнил, что уже слышал про желтые носки, но не подал виду.

– Так вот, продолжал Ефим. – Я уже тебя заболтал. Ты осмотрись, помоги ребятам. Я тебе денег дал, сдай на права, купи машину. Машину лучше новую купи, хорошую. Не жмись, не жадничай! Ты будешь в хорошей машине ездить, это приятно, настроение у тебя будет хорошее, и работать будешь лучше. Это психология такая, все друг за друга цепляется, пирожные, машина, квартира. – Ефим увлеченно сцепил пальцы и продемонстрировал принцип зацепления. – Ты понимаешь, о чем я говорю? – и он пристально посмотрел на меня.

– Да, да! – поспешно сказал я. – Я очень хорошо понимаю. Бытие определяет сознание.

– Молодец, – Ефим удовлетворенно откинулся назад и улыбнулся. – Я сразу почувствовал, что с тобой проблем не будет, когда тебя увидел. Я вижу людей, знаешь, у меня интуиция. Мне достаточно издали человека увидеть и я чувствую, что у него внутри. И с приборами так же. Мне достаточно было подойти к прибору, и я точно знал, где у него проблема. Они все на меня молились… – Ефим неожиданно замолчал. – В коротких брюках и в желтых носках. Из карманов калькуляторы торчали и логарифмические линейки. Идиоты… Устроишься, снимешь квартиру. Да, сними хорошее что-нибудь, в центре Литтл-Три. Это прекрасное место, Андрей ведь там же живет, да? Ты знаешь, там атмосфера другая, университет рядом. Поэты на улицах читают стихи, музыканты, Нобелевские лауреаты. Я как-то зашел чашку кофе выпить, разговорился с соседом по столику. А он Нобелевскую премию по химии получил. Это приятно, совсем другая жизнь. – Ефим замолк, видимо углубившись в воспоминания. Лицо его на секунду помрачнело, он встрепенулся и снова начал трясти головой. – Там цены подороже, но я ребятам достаточно плачу денег. Так что сними квартиру, купи машину, семья приедет. И, – он пристально уставился мне в глаза, – срочно сходи к врачу. У Леонида узнай, у меня есть хороший врач, к нему все у нас ходят. Это надо сделать, пусть он тебя посмотрит, обследует. Обязательно сходи и как можно быстрее. А там посмотрим, что он скажет… Ну, что я тебя буду учить? Монолог окончен, у меня встреча назначена с адвокатом. – Ефим встал и махнул рукой, показывая, что я могу удалиться.

Я вышел из кабинета слегка покачиваясь. Разговор с Ефимом одновременно обнадежил и запутал меня. Он по сути был иррациональным, и я даже не пытался анализировать происходящее. Главное, я понял, что мое текущее положение вроде бы было не очень страшным, особенно в свете приобретения новых кофеварок. При этом возникало чувство, что на самом деле все не так просто и мне не надо обольщаться.

«В конце концов, я здесь человек новый и не знаю местных особенностей,»

– подумал я и немного успокоился. Перспективы, обрисованные Ефимом, слегка кружили голову.

Через несколько минут ко мне опять прибежал Андрей.

– Ну что, разговаривал? – с интересом спросил он.

– Да, все нормально, – я пристально посмотрел на него.

– Что рассказывал? – настойчиво продолжал допытываться Андрей.

– Предлагал создать научный центр, – нагло отпарировал я.

– А еще, на Бориса с Леней жаловался?

– Не то, чтобы жаловался, – я был осторожен, – больше мне советовал как себя вести.

– Ну ладненько, – Андрей немного успокоился, хотя явно что-то подозревал. – В выходные ведешь нас обедать, я уже столик заказал! Пожалуйста, скажи об этом всем.

Я неожиданно вспомнил, что сегодня ничего не ел. День пролетел как-то незметно, и за окном уже стемнело. Вздохнув, я принялся перебирать многочисленные документы, из которых следовало, что мое тело и душа, а также все, что они производят, отныне принадлежат компании «Пусик». Ужасно хотелось спать, но сон на территории компании был запрещен. Время потянулось густым и медлительным потоком, как сироп.

«Восемь, Девять, Десять,» – считал я часы, подписывая бесконечные юридические соглашения.

В начале одиннадцатого ко мне заглянул Борис. Он выглядел уставшим, рубашка его была мятой, а глаза отекшими.

– Поехали домой, – сказал он. – Много успел сделать?

– Кое в чем разобрался, – осторожно ответил я.

– Отлично! – он фальшиво взбодрился и взмахнул рукой. – Завтра продолжим!

На улице стрекотали цикады, и расстилалась чуть сладковатая вонь: ветер дул со стороны канализационной станции. Андрей тоже был весь как побитый. Мы залезли в машину.

– Ефим сегодня шумел, господа! – Борис сказал это по-русски, и я снова вздрогнул от этого неожиданного перехода. – Он предложил сократить перерыв для рабочих с пятнадцати до десяти минут и купить более дорогой кофе и несколько специальных кофеварок, чтобы делать «Эспрессо» с молоком. Еще он хочет, чтобы в кафетерии всегда были пирожные.

Я молчал, хотя всегда предпочитал черный кофе.

– Он ничего тебе не говорил? – Борис оглянулся на меня.

– Нет, в основном давал рекомендации, какую машину купить и прочее.

– Ты к ним прислушивайся. Он ничего не забывает, если он тебя о чем-то попросил, обязательно проверит. Андрей, завтра с Леонидом утром надо решить, что нам делать с генератором.

Я молчал. Ночь надвигалась на нас, на горизонте висела огромная желтая луна, и редкие фары встречных машин неслись нам навстречу. У меня до сих пор не было чувства, что все происходящее реально и я действительно сижу в машине, несущейся по автостраде за многие тысячи километров от Европейского материка и огромный черный холодный океан плещется за горами. При чем тут Борис, Ефим, инженеры в желтых носках, серые коробки с надписью «Пусик», пирожные, кофе с молоком, Америка и Россия, когда огромный шар несется в космической пустоте, вращаясь вокруг своей оси, и все мы, как крохотные микробы, копошимся на его поверхности, пытаясь устроить свои микроскопические жизни.

Я почувствовал, что эти два дня сильно меня изменили, и жизнь моя уже не будет такой, какой была до этого, когда казалось, что мир управляется рациональными законами физики, религии и экономики.

Глава 6. Разговор у писсуара

Следующий день начался точно так же, как и предыдущий, только за рулем на этот раз сидел Андрей. Уже на подъезде к фирме мы застряли среди огромного множества машин, передвигающихся со скоростью черепахи. Где-то впереди произошла авария, полицейские машины и скорые помощи с надрывными сиренами развозили тела, покрытые белыми простынями, и автострада была практически парализована. Посвежевший Борис, казалось, забыл обо мне и объяснял Андрею своим громовым голосом проблемы сборки управляющего модуля системы «Пусик». Я с тоской прислушивался к их разговору. Мы медленно ползли среди моря автомобилей, пока наконец не удалось свернуть в сторону. В результате, наше появление в компании произошло с опозданием на несколько минут.

Поднимаясь по лестнице, мы наткнулись на Ефима, который спускался нам навстречу. Лицо его было налито кровью.

– Доброе утро, Ефим! – сказал Борис.

Ефим ничего не ответил и прошел мимо. Андрей и Борис переглянулись.

– Что это с ним сегодня? – Андрей был удивлен. – Он никогда не приезжал в компанию раньше одиннадцати утра.

Мне отвели место в общей комнате, и я с ожесточением пытался понять основные принципы работы гениального устройства, разработанного Ефимом. Неожиданно это увлекательное занятие было прервано жутким криком. Кричал Ефим. Спина у меня похолодела, я никогда в жизни не слышал, чтобы кто-нибудь так кричал.

– К черту, негодяи, не желаю этого слышать! Убирайся отсюда! – и он вставил несколько непечатных слов. – Сколько можно терпеть, черт возьми!

Я осторожно повернул голову. Ефим орал на бородатого парня, которого я раньше не видел.

– Ефим, – пытался оправдываться парень, – я тут не при чем. – По языку сразу чувствовалось, что этот парень родился в Америке.

– Как это ты не при чем? – орал Ефим. – Уже неделю идут разговоры, и ничего не сделано. Где материалы, черт возьми! Где заказчики?

Я счел за лучшее отвернуться и не проявлять излишнего любопытства.

– Не кричите на меня, Ефим, – неожиданно тонким истеричным голоском запищал бородач, – это возмутительно!

– Я тебе сейчас покажу возмутительно! – взревел Ефим. Неожиданно раздался жуткий металлический грохот и наступила тишина. Мне стало жутко. Я снова осторожно повернулся, ожидая увидеть бородача с проломленной головой, лежащего в луже крови. Вместо этого я увидел один из приборов Пусика, лежащий на полу. Зеленоватые платы с пучками проводов валялись вокруг. Живой и невредимый бородач с красным, малиновым лицом тяжело сопел. Он собирал свои вещи, тщательно укладывая их в портфель. Поймав мой взгляд, бородач развел руками и вышел из комнаты.

– Вонючая, дерьмовая компания! – крикнул он сорванным тоненьким голоском и громко хлопнул дверью…

Сцена эта не выходила у меня из головы, и я с трудом заставил себя продолжать работать. Через некоторое время молодая девушка, работающая секретаршей, раздала всем сотрудникам по листку бумаги с большой размашистой подписью Пусика. На листке было написано:

Всем сотрудникам компании «Пусик».

1. В последнее время участились случаи опоздания сотрудников фирмы на работу. Сегодня ровно в девять часов утра более половины сотрудников отсутствовали на рабочих местах, что несовместимо с правилами компании.

С целью поддержания трудовой дисциплины с завтрашнего дня будет введен строгий контроль за временем прихода на работу. Любой сотрудник, покидающий помещение компании в рабочее время, должен иметь разрешение руководства. К нарушителям будут применяться финансовые санкции вплоть до увольнения.

2. Инженер Майкл Вильсон уволен за невыполнение возложенных на него функций и несогласие с указаниями президента компании.

Ефим Пусик, Президент.

Я встал и прошел в соседнюю комнату, в которой сидел Андрей.

– Ты рекомендовал узнавать у тебя о том, что случилось. – Я начал издалека, будучи неуверен в том, что Андрей в курсе последних событий.

– У Ефима потрясающее чутье. – Андрей был грустен и совершенно утратил свой важный начальственный вид. – Он как будто почувствовал, что сегодня на дороге будет пробка, и приехал в компанию рано утром. Впервые за несколько месяцев. Естественно, все опоздали, и его это привело в ярость.

– А что произошло с этим парнем с бородой?

– Он попался Ефиму под руку. Жалко, он был толковый инженер. Ефим решил послать его в Японию, а Майкл захотел лететь первым классом. Ефима это взбесило. А сегодня он наткнулся на опоздавшего Майкла, и началось…

– Леонид, Леонид, листен, листен! – вдруг раздался из-за двери рычащий голос. Я дернулся было в сторону, но бежать было уже некуда. В комнату вошел Ефим с раскрасневшимся сердитым лицом. Он шел впереди, напоминая быка на корриде и, казалось, сметал все на своем пути. За ним семенил Леонид, изредка забегая вперед и заглядывая Ефиму в лицо.

– Ефим, Ефим, – вставил он во время очередного маневра, – сегодня была на дороге огромная пробка, ты же знаешь, все опоздали. И я опоздал. У меня все сотрудники всегда приходят вовремя, можешь в любой день проверить!

– Слушай, прекрати это! – Ефим продолжал выходить из себя. – Ты опять всех покрываешь? Ничего не сделано, в системе дефекты, и тебе наплевать! Ты не в России, где можно было ни хрена не делать! Я хочу видеть планы, черт побери! Где эти чертовы планы, у тебя они есть?

– Ефим, – оправдывался Леонид, – новых планов у меня еще нет, но я их сегодня же тебе…

– Слушай! – голос Ефима взревел как паровоз, и он неожиданно перешел на русский. – Я прихожу в девять утра и что я вижу? Пусто! Я не заплачу никому зарплату, пусть знают! Ни одна сволочь в девять утра не стояла на сборке. Что они делают? Они бездельничают, кофе пьют, лясы точат! И это ты их распустил! Я с сегодняшнего дня вообще отменю перерывы. Тебе хочется пить, – налил стакан и иди на свое рабочее место! И что ты думаешь, я встречаю сегодня с утра Бориса, а он издевательски мне говорит: «Ефим, доброе утро!» – Ефим вдруг резким движением присел на корточки и расставил в сторону руки, лицо его сморщилось в страшной гримасе и глаза вылезли из орбит. – Вот так: «Доброе утро, Ефим!» Мать твою так! Издевается! И ты с ним заодно!

– Ефим! – униженно залепетал Леонид, забегая с другой стороны.

– Прекрати меня перебивать! Ты понимаешь, о чем я говорю? – Ефим выпрямился и совершенно неожиданно, как от толчка, успокоился. – Я же знаю, что люди до полуночи сидят, стараются, – спокойно, ровным голосом сказал он, – но порядок должен быть. Листен, Листен, Листен! Пусть все уходят домой в семь, в шесть часов, но в девять утра ты должен быть на рабочем месте! – он снова перешел на крик.

– Хорошо, хорошо Ефим, – повторял Леонид. Его маневры, напоминающие движения спутника по орбите земли закончились неудачей: во время очередного виража Ефим раздраженно повернулся и вышел из комнаты. Леонид по инерции описал полукруг и растерянно остановился. Он расправил плечи, вдруг как по мановению волшебной палочки снова стал похож не бегуна, лицо его прояснилось и приобрело выражение гладиатора, выходящего на арену Колизея. Он взял телефонную трубку и включил громкоговорящую связь.

– Алекс, Илья, Виктор – в сборочный цех! – рявкнул он голосом, не предвещавшим ничего хорошего. Леонид как-то неодобрительно посмотрел на меня, проходя мимо, и из-за угла донеслись его сердитые крики. – Чтобы с завтрашнего дня – … в девять утра… замечу… не сдобровать! – доносилось до нас.

– Леонид сотрудникам вставляет, – с уважением заметил Андрей.

– А тебя разве это не касается? – спросил я с издевкой. Андрей пожал плечами и склонился над огромным чертежом.

Я вернулся на свое место и попытался осмыслить происходящее. Руки у меня слегка дрожали. Все происходящее было совершенно непривычным и непохожим на все виденное мной до сих пор.

– Как дела? – вдруг раздался голос из-за спины. Ефим подкрался совершенно бесшумно. – Ты слышал наверное, как я кричал, – продолжал он,

– не обращай внимания. Тебя это не касается. По крайней мере пока, – добавил он с ухмылкой. – Иногда на меня находит, и я не могу себя сдержать. Извини, я понимаю, что с непривычки это неприятно. Ты знаешь, это довольно редко бывает, не чаще чем раз в две недели, просто тебе не повезло. – Он пристальным и изучающим взглядом посмотрел на меня.

– Конечно, Ефим, я понимаю, – я старался не смотреть Ефиму в глаза.

– Раз в две недели это совсем не страшно, я понимаю, если бы это происходило каждый день, тогда совсем другое дело.

– Да? Ты так считаешь? – Ефим как-то подозрительно посмотрел на меня, резко повернулся и, ничего не сказав, ушел.

Я вдруг вспомнил, что сегодня пятница, и почувствовал всплеск радости в связи с приближением выходных. Этот симптом был для меня нов, в прежней жизни мне обычно хотелось ходить на работу.

Близилось время обеда, и я зашел в кафетерий. В большой комнате стояли три длинных стола. Во главе одного из них сидел Борис и Пусиковская элита, включая Игоря, Петю и нескольких работающих в компании коренных американцев. Борис посматривал в газету и громко изглагал свои взгляды на недавнюю победу республиканцев в региональных выборах.

Второй стол делили между собой китайцы, что-то оживленно обсуждающие между собой на непривычно чирикающем языке, и мексиканцы, грассирующая речь которых вызывала в памяти испанских грандов, Дон Кихота и конкистадоров.

Третий стол был занят бывшими докторами наук и секретными специалистами по ракетной технике. Они тихо разговаривали по-русски. Сбежавший из Парижа профессор в рубашке с пятном на животе был слегка небрит и громко засасывал в рот вермишель, политую томатным соусом. Соус разбрызгивался вокруг, и брюшко бывшего профессора было покрыто мелкими кровавыми пятнышками. Я прислушался. Пусиковские пролетарии с наслаждением вспоминали свои прошлые мытарства с починкой автомобилей в Москве.

– Я приезжаю на автосервис в Каховке, который Жигули обслуживал, – воодушевленно, с горящими глазами рассказывал чернявый заведующий лабораторией, – а слесарь мне говорит: гони сто рублей. А сто рублей тогда целым состоянием были. А я его и спрашиваю: за что целый стольник?

Компания завороженно слушала. Я огляделся. Места были только за «русским» столом.

– Привет! – сказал я и подсел к компании. Чернявый завлаб вдруг замолчал, наступила тишина, и стол уставился на меня.

– Добро пожаловать, – седой бледный мужчина в очках с втянутыми плечами произнес это с некоторым удивлением, и наступила тишина, нарушаемая только громкими неприличными звуками втягиваемой вермишели, производимыми ракетным профессором. Я почувствовал, что нарушил какие-то правила внутреннего этикета, и принялся жевать свой бутерброд, с трудом проталкивая его внутрь из-за возникшего чувства неловкости.

Наступил вечер. Компания Пусика жужжала, как разворошенный палкой улей. То и дело по громкоговорителю раздавался сердитый голос Леонида, требующий к себе все новых и новых сотрудников. После каждого такого объявления он с грохотом бросал телефонную трубку. Мимо меня носились сотрудники с озабоченными лицами, иногда целеустремленно пробегали Борис с пачкой дисков и Леонид с разложенными схемами, которые он читал на бегу.

– Кстати, – Леонид неожиданно остановился и со строгим выражением лица посмотрел на меня, – Ефим тебя уже посылал к врачу?

– Да, он говорил вчера что-то… – я смутился.

– Вот тебе талончик, – он достал из нагрудного кармана маленькую карточку. – Я уже ему позвонил и все уладил. Доктор Пиндераст, он тебя примет во вторник в восемь пятнадцать утра. И не вздумай откручиваться, Ефим к этому относится очень серьезно. – Леонид приобрел совершенно грозный вид.

– Да, имей в виду, прием будет стоить около трехсот пятидесяти долларов, а доктор Пиндераст берет только наличными, так что заранее сними деньги со счета.

– Простите, Леонид, – испуганно спросил я, – а зачем мне собственно идти к врачу? Я вроде бы здоров и недавно проходил осмотр…

– Дело в том, – в глазах у Леонида появилось какое-то неуловимое скользкое выражение, и он отвел взгляд в сторону, – что Ефим очень доверяет именно этому врачу. Да и потом у нас в компании сложилась такая традиция, все через него проходят… Так что не вздумай увиливать в сторону, у нас был один такой инцидент несколько лет назад, и я не завидую сейчас этому человеку…

Я с испугом начал прислушиваться к своим внутренним ощущениям. Прохладный огонек в груди все так же мерно горел, но в животе периодически поднималось странное покалывание, перемещающееся из области желудка вверх и немного вбок. Раньше я этого покалывания не замечал и постепенно начал убеждаться в мысли, что нахожусь на грани серьезного заболевания и визит к доктору мне просто необходим. Тут пробежал мимо с многозначительным выражением лица Андрей и бросил на ходу:

– Первый выговор! Зачем ты к русским за обедом подсел? Борис был возмущен. Имей в виду, каждая такая мелочь учитывается, и у начальства зубик вырастет еще на миллиметр. Миллиметр, еще, глядишь зубик и вырос! Смотри, Ефиму пожалуются. Да, имей в виду, бездельник, завтра все будем работать. Леонид распорядился. Кстати, в восемь вечера ты всех ведешь в ресторан, надеюсь, не забыл?

Покалывание в боку неожиданно исчезло. Я встал и с тяжелым вздохом пошел в туалет. Спасения не было и там. У белоснежного писсуара, широко расставив ноги стоял Ефим и энергично мочился. Рядом с ним в почтительном полупоклоне склонился седовласый джентельмен с развернутым чертежом, которого я видел во время своего первого визита к Пусику.

– Да, да Ефим! – говорил он, как мне показалось, заглядывая в писсуар.

– Ты понял, о чем я говорю? – спрашивал Ефим, продолжая справлять свои физиологические потребности.

– Хорошо, я просверлю две дырки и все проверю.

– Листен, Листен, Листен! – Ефим начал орать и всплеснул руками, на секунду отвлекшись от писсуара. По-видимому, этот жест создал для него некоторые неудобства, так как он судорожно вернулся к исходной позе. – Вначале проверь, а потом просверли! Ты понял? Мы уже целый год с этими дырками возимся. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, конечно Ефим, все понял, – по-военному ответил господин.

– Вот и хорошо, что понял. Иди и не показывайся мне на глаза. – Ефим застегнул ширинку и подошел к умывальнику. Господин следовал за ним примерно на полтора шага позади, дождался, пока тот ополоснет руки, и почтительно вышел из туалета.

Я остался один и посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на меня глядел всклокоченный небритый тип с безумными глазами. Мне вдруг показалось, что стены поплыли в стороны и я схожу с ума.