Текст книги "Шизогония"

Двое оставшихся вроде как в чехарду сыграли. Один, оттолкнувшись от спины товарища – а они там все друзья, не разлей водой – оказался в прыжке надо мной. Представь, тварюга падает на тебя, а у нее в полете расстегиваются челюсть, грудь, живот…

Успел воткнуть свою антенну в распахнутый зев и перекинуть этого господина через себя. Антенну он втянул, но поперхнулся и перестал вредить – бессильно сходились и расходились клещи, получившиеся из бывшей нижней челюсти и грудной кости. Перед последним противником я как бы совсем безоружным был. Был бы, если б не толкнул на него тележку, такую низенькую, на которых обычно выкатывают скафандры к терминалу. И финальным аккордом выпихнул его в стартовый шлюз неисправной капсулы…

Справа от батареи капсул была пультовая. Не успел там открыть доступ к кибероболочке станции, как Зельда соединилась со мной через аудиоинтерфейс. Видимо, она уже успешно пропутешествовала по всем закоулкам «Юпитера-12», если точнее его цифрового двойника.

– Сударь мой, второй контур у силовой установки по-прежнему разомкнут, неумолимо нарастает давление пара во втором и третьем отсеках, по пятьдесят миллибар за минуту, – надо ж, она и стиль выбрала печально-торжественный, под стать моменту.

– Милая, у тебя есть доступ к к маневровым двигателям?

– Теперь есть, я расшифровала все низкоуровневые команды подсистемы ориентации.

– Начинай перевод станции на более низкую орбиту.

– Предельная высота?

– Предельной высоты нет, роняй станцию на Юпитер.

– Вы погибнете. Я этого не хочу, – похоже, она включила эмоциональную матрицу.

– Нет, весь я не умру.

– Вы серьезно?

– Да уж какие шутки сейчас. Зуб даю.

– Хорошо, исполняю.

Так, что у нас с исполнение последних желаний? Кубинская сигара, бутылка голландского джина из запасов сенатора Горовица. И, кажется, я действительно верю, что не весь… Меня ждет мать, которую я так давно не видел, её убила озеревшая толпа свидомых тридцать три года назад в некогда славном городе на берегу Черного моря; меня ждут мои товарищи по Черноморскому флоту, которых я утратил в боевых операциях… Мне там не будет одиноко.

8. Европа. Подарок с Юпитера

Тело капитана Трофимова осталось на станции. С этим ничего нельзя было поделать. (Наверняка командир в последний момент пожалел, да и я вместе с ним, что не погиб от пули в настоящем бою, вроде того, когда мы освобождали Херсон.) А Лучко на третий день уже ходил, хотя до того мы с ним намучились страшно; приходилось его таскать на буксире, да еще вместе с блоком жизнеобеспечения.

Если честно, соскучился я за время «командировки» по нормальному отдыху в своем ИВМ «индивидуальном воинском модуле», который, впрочем, злые люди обзывают «индивидуальным воинским захоронением». Это и в самом деле цилиндр длиной два с половиной метра и диаметром один метр. Но зато к наружному разъему своего боди-коннектора можно подсоединить игровой софт, принять душ (сухой), применив мочалку-грязеедку, воспользоваться человеческом туалетом (правда очень маленьким и выдвижным).

И не прошло и получаса блаженства в родном модуле, как в ухо вторгся пронзительный Вейланд.

– Подъем, Корнеев, получили «подарочек» с Юпитера.

И снова – в лед. Вгрызаемся, разгребаем. Через час нашли по маяку тот самый «подарочек». Это была спасательная космическая капсула модели S8, внутри живой объект. Посадка её не оказалась слишком мягкой, капсула бахнула о твердый поверхностный лед, проехала по нему метров двести, провалилась в трещину, потом еще ушла на десять метров в рыхлый лёд. Не мудрено, что живой объект (точнее, женщина) потерял сознание.

Открывать аппарат какое-то время мы боялись, вдруг у нее разгерметизирован скафандр? Но потом поняли, другого-то выхода нет – регенератор кислорода в капсуле отсутствует, мембранный накопитель наружнего кислорода тоже, индивидуальный дыхательный аппарат имеет запас на 5–6 часов… Скафандр у живого объекта оказался в норме. Вейланд вколол даме прямо через оболочку коктейль из абзимов[12]12
  Молекулы, продукты нанофабрикации, сочетающие свойства энзимов и антител и способные адресно уничтожать патогенные факторы.


[Закрыть], прошелся вдоль тела (снабженного приятными выпуклостями) рогаткой медсканера, который мы сняли с робохирурга на «Европе-1». Вроде обошлось без крупных повреждений и ушиба мозга тоже; начинки из пузырей и ниток, скорее всего, нет. А при сотрясении, контузии и небольших внутренних кровоизлияниях поможет наш коктейль.

Дальше вставал вопрос, что с ней делать? В обычных условиях она не должна была нас увидеть, чтобы затем не «засветить». Но уйдем мы – даме верные кранты; даже если её засекли пеленгаторы какого-нибудь борта, то спасатели прибудут не раньше, чем через пару недель. В самой системе Юпитера нет сейчас ни транспортов, ни научных кораблей, ни военных бортов; ооновская база на Каллисто не обладает собственным флотом; «Доннар» еще ни разу никому не оказывал помощь, да и похоже, что сейчас он в ауте. Мы находились в необычных условиях, в уравнении имелось несколько неизвестных и вместе с этой мадам можно было потерять важную информацию. Получается, мы должны вступить с ней в контакт, но вынуждены исключить ее возможные контакты с внешним миром.

Пока что отправили ее в жилой модуль, которым раньше пользовался Трофимов, конечно, заблокировав снаружи. Оставили канал звуковой связи. Канал должен был переключаться на каждого из нас по очереди.

Только заснул, как ко мне в ухо проник ее голос; быстро она очухалась, а может вообще только притворялась бессознательной до выяснения ситуации. Едва себя сдержал, чтоб не матюкнуться. А тут еще и программный переводчик подключился.

– Где я? Кто-нибудь слышит меня? – голос был со страхом и звенел.

– Кто-нибудь слышит. Вы примерно там же, где и я. В безопасности, в уюте. Это не то, что висеть на крюке в каком-нибудь ледяном колодце и еще пытаться дрыхнуть. Короче, женщина, дайте поспать…

– Кому? Я вас не вижу. Кто вы?

– Вопрос не существенный. Еда у вас есть, питье и туалет, кстати. У него пользовательский интерфейс удобный, умный, если что, переспросит насчет типа нужды. Ну так как, спокойной ночи?

– Кажется, догадываюсь, где я и кто вы. Вы уже побывали на станции «Европа-1»?

Я помедлил. Но чего скрывать? Контактов с чужими у нее не будет, железно.

– Побывали.

– И как там?

– Плохо. Мы потеряли одного. Очень хорошего мужика. А там трупы, нелюди и какая-то гадость, которая умеет не только проникать в людей, но и трансформировать их. В общем, ни одного нормального человека, хотя северных атлантистов я никогда за нормальных и не считал; понтов много, а за чужой счёт всегда проедутся. Один говорливый труп нам признался, что сам завез эту гадость, которая вроде плазмодий называется, и создал ей «режим наибольшего благоприятствования». Мы этот «режим» на себе хорошо прочувствовали. А фамилия его была – Бойе.

– Мне надо поговорить с вашим командиром, – голос ее уже обрел решительность.

– Погиб командир, сейчас я при его обязанностях.

– Как к вам обращаться?

– Хотя бы… Зяблик. Это не позывной, а детская кличка.

– Послушайте, э…. Зяблик. Первая фаза шизогонии… размножения этого существа происходит в океане Европы, носителем является…, – она стала подбирать слова, а я помог:

– Знаем, видели, е-медуза, еще Лю Шао её ущипнул, перепутав с женой Наташей Костиной. А как к вам обращаться, гражданка?

– Золотце, – это она уже по-русски сказала. – Я знаю ваш язык от матери. Так она меня называла. Я хочу от вас…

– Так, Золотце, раз вы очухались и заговорили. Сперва будете отвечать на наши вопросы, а потом уже разглагольствовать и что-то хотеть от нас. Имя, фамилия, гражданство, профессия, должность, место работы, организация, с какой целью прибыли на Европу. Отвечать на вопросы быстро, иначе туалет заработает в обратную сторону.

Эти мои слова оказались некоторой неожиданностью для собеседницы. Она даже умолкла. А потом заговорила, подхихикивая от смущения.

– О, Зяблик включил металл в голосе. Подождите с туалетом, пожалуйста. Уже отвечаю. Шайна Гольд, Североатлантический союз, ксенобиолог, старший астронавт-исследователь, орбитальная станция «Юпитер-12», биолаборатория № 7, исследовательское подразделение корпорации «Де Немур». Прибыла на Европу с целью спастись от биологической опасности, угрожающей жизни и здоровью на вышеупомянутой орбитальной станции. Сама – не заражена; вы, наверное, и сами уже в этом убедились. Всё, угроза туалетом миновала?

– Но не до конца. Вы знали Лорана Бойе? Напоминаю, мне надо говорить правду.

На этот раз она прилично подумала, прежде чем ответить.

– Да, он был научным руководителем нашей миссии.

– И он был сраным ублюдком, наследником генерала Исии из изуверского отряда «731», которого америкосы пригрели и обучились у него всяким художествам… На мой взгляд, целью Бойе было получить какой-то паршивый организм, способный играть роль абсолютного оружия и преобразовывать человека в нелюдь. Может, конечно, у вас там все научные руководители такие… А, сдается мне, именно вас, госпожа Золотце, он упоминал в своей посмертной речи; мол, есть способный на многое сотрудник на «Юпитере-12». И почему я должен доверять вам?

Опять тягостное молчание. Наконец она выдавила:

– У вас какое звание?

– В данных условиях и старлей является первым после Бога.

– Хорошо хоть не сержант. Вы меня убьете? – голос немного завибрировал, струнка страха снова почувствовалась. Неохота ее, блин, успокаивать, но ведь сейчас еще наделает в трусы. Знаю, что это за напасть, если вдалеке от Земли; было однажды такое, правда не от страха, а от испортившегося пайка.

– Хотели бы убить, то уже бы. Вам, Золотце, помогло чужое несчастье, если б не освободился этот ИВМ, мы бы просто допросили вас и оставили одну – с тем запасом кислорода и энергии, который у вас есть.

– Шесть часов и всё… Хорошо, я была в курсе, что Бойе проводит опасный эксперимент; можно сказать, сама участвовала в нем. Но, поймите, Зяблик, мы отрабатывали выделенные нам деньги, на чистую науку уже давно никто ничего не дает, всем управляют серьезные денежные мешки, которым нужен конкретный результат, дающий прибыль.

– Учитывая, что эти же мешки управляют Капитолием и Белым Домом, то каковы выводы? Переходите на сторону простого народа.

– И преподавайте биологию в школе для тупых… Это была действительно интересная научная задача – включить у живого существа спящий вариант эволюции, сделать невидимое видимым. Бойе, конечно, не хотел выпускать плазмодия в естественную среду, но проникающие способности этого организма явно недооценил.

– Ага, хорошо звучит – недооценил. Всё у вас легко, Золотце, исторически уже так сложилось; вы там бабки отрабатываете или зарабатываете, чтобы был конкретный результат с немалой прибылью, а вокруг негры какие-нибудь мрут от вашей «недооценки». Короче, скотина Бойе знал о нас, и хотел на нашей группе свое достижение опробовать.

Ее голос сейчас был мягок, с извиняющимися нотками.

– Я догадываюсь, Зяблик, что у вашей группы совсем другие задачи, чем у моего покойного шефа. Я знаю, как остановить шизогонию плазмодия на первой же стадии, когда его носителями являются е-медузы. У меня с собой…

– У вас с собой ничего не было. Или мне показалось? Мы не могли обыскивать в естественной среде Европы женщину, находящуюся без сознания.

– Спасибо. С собой действительно не было. Механохимический фабрикатор – в который встроена куча наноактуаторов, штаммы плазмодия, необходимые для разработок, а также образцы плазмоцида остались в капсуле.

Врёт не врёт? И зачем ей врать нам? Погибнем мы и ей кранты тоже. Если, конечно, её не ведут дружки, расположенные не столь далеко.

– Тогда мы немедленно отправимся к капсуле, пока ее не затерло льдами.

Через полчаса двинулись в путь, а пошли уже вторые сутки моего бодрствования. Я принял третью предельную пилюлю «спиди», на базе остались только Вася Лучко и сама Гольд, которая оказалась слишком слабой для вылазки. Я велел встроенному диагностеру ИВМ померить ей пульс и всё такое – вроде не симулирует.

Нашли мы капсулу не сразу, хотя ее маяк был по-прежнему включен. Сейчас она была много ниже чем при первой встрече, под ней обвалился лёд; это отметился очередной приливный горб.

Капсула сейчас находилась в большой пустоте, можно сказать, в ледяном «зале» с многочисленными отходящими «коридорами». Поскольку она клюнула носом вниз, то её хвост с прокопченными дюзами жалобно торчал вверх.

Хорошо, что у этих штук нет автоматического внутреннего запирания. Отвернул ключи на люке и вот открылась кабина, за ней небольшой грузовой отсек, которым мы при первой встрече не заинтересовались. Там батарея биочипов-бутербродов, где на нанокристаллическую подложку ложится нуклеотидная матрица, а на неё, комплиментарно, биообразец. Вейланд стал осторожно вытаскивать чипы, попутно заметив, что половина из них разбита.

Неладное я заподозрил поздновато. В «зале» было немало типичных ледяных сферических образований, прозываемых в народе «прыщи» – это те, что в хаотическом порядке оснащают пустоты в европейском льду. Вот они-то и задвигались, ссыпая искристую крошку. Из «прыщей» стали появляться «местные жители», выходя заодно из скрученного состояния. Покрытые изморозью волосы, затянутое густой белесой плесенью лицо и туловище с синей толстой кожей, прилипшей к костям. Снежные короли и королевы, как они есть.

Они жили в диком холоде и практически бескислородной атмосфере Европы без скафандра.

Теперь догадайся сам, что тут случилось. В спасательной капсуле находился особо инвазивный штамм плазмодия, способный паразитировать на людях, не убивая их, но трансформируя в особи, способные существовать даже в естественной среде Европы.

Эти экс-люди были с «Европы-1» – на некоторых сохранились остатки форменной одежды. Новый штамм, похоже, притянул их в «зал», используя неизвестную нам сигнальную систему – объяснения про квантовую телепортацию я послушаю потом, если выживу. Почти сразу выяснилось, что особи обладают невероятной подвижностью, живучестью и агрессивностью, настоящие машины для убийства.

Они выпрыгивали из этих «прыщей» сразу на несколько метров, словно цепляясь невидимыми нитями за свод «зала». Никитский пропорол одного из трансформантов очередью из своего АК-40. Пули лепесткового типа – суровая штука, сейчас я видел дырки и гейзер из мгновенно замерзающих потрохов. Но особь продолжила движение, как ни в чем не бывало. Слева и справа от меня оказалось двое из тех перцев; летели ко мне во весь опор, но при том зигзагами, так что не попал я в них. Но упал и откатился, пропустив тварей над собой. И как следует вломил обоим люком капсулы. Казалось бы достаточно для завершения приятной беседы. Однако нокаута не получилось, и отвертеться от них тоже.

Вскочив, как ни в чем не бывало, они снова бросились на меня; очередь, выпущенная в упор, отбросила их на лёд, но они всё еще играли мышцами, будто собираясь встать, и из дырок ничего не текло. Может, потому что калибр у моего ППК мелковат… А потом не встали, но быстренько поползли в стороны, за торосы.

Заманила нас помощница Бойе, подставила, станем мы из-за Золотца трупами и следующими бодренькими носителями этого сраного плазмодия.

И тут я увидел ее, легка на помине – появилась из третьего верхнего «коридора» нашей пещеры ужасов. В руках автоматическая винтовка приличного калибра 12,7 мм, пара магазинов скреплены скотчем. Выходит, мы облажались; у Трофимова в ИВМ ствол имелся, хотя по уставу положено в отдельном модуле, чтобы случайно не отстрелить себе яйца. Готов убить себя за это, вот я десантура тупая.

И что, работать на упреждение? Я уже взял Гольд на прицел. А она выпустила длинную очередь, как обычно поступают новички; только не по нам, а по этим упырям. И с чудодейственной эффективностью.

Когда Гольд накрыла тех двух трансформантов, что занимались мной, они прямо-таки лопнули – брызжет желто-зеленая дрянь во все стороны, гемолимфа или как там это называется? Жидкая, сущий антифриз! Тело, подрыгавшись, падает, из него с фонтанами лезет червивая гадость. Из живота или места разрыва грудной кости, или из прорехи между ребер выруливает метровая спирохета. Но не успевает далеко уползти, пару раз изгибается, сворачивается и никаких уже прыжков. Окочуривается, что ли. Дополнительно обезвреживать уже не требуется.

Всё сборище трансформантов заскучало, включая тех, кто не был прошит пулями; словно сработала сигнальная система на тему: «Усё пропало». И Вейланд с Никитским из своих АК-40 крошили уже тех, кто явно отправлялся на скамейку запасных – пришлось даже рявкнуть на них, чтобы берегли боеприпасы.

Заправляя винтовку на спину, ко мне подошла Шайна Гольд.

– Так, что оставалось в капсуле? – спросил я, не торопясь убрать ствол.

– Штамм плазмодия, способный паразитировать на людях, не убивая их, но трансформируя в тварей, способных заселить Европу. Представьте, Зяблик, уровень трансформации; внутри трансформантов незамерзающая поливода – из неограниченного множества молекул воды, сцепленных водородными связями и, так сказать, сшитых квазичастицами– экситонами. Кстати, еще ваш Перелогов заметил поливоду в атмосфере Юпитере – а она верный признак плазмодия…

– И поэтому его убрали. Ваши начальники.

– Я не могла отказаться от задания, тогда вместо меня привезли бы делать эту работу Киршенмайера, а это, действительно, наследник доктора Менгеле… Да, я знала, к чему всё идет на «Юпитере-12», исходя из ситуации на «Европе-1» и «Доннаре», персонал которых стал гнездовьем для шизонтов первого и второго поколений. Но остановить что-либо было не в моих силах. Да я и не видела никакой необходимости останавливать.

– И что же способствовало вашему просветлению, Золотце, если не секрет?

Она покачала головой и голос ее как-то изменился, потерял звонкость.

– Один человек на станции «Юпитер-12», Николай Келин, из ваших, кстати. Он назвал меня биороботом. Но спас мне жизнь и поэтому я сделала еще кое-что, сверх задания.

– Келин, фамилия знакомая. По-моему, гидроакустик был такой на БПК «Стерегущий», правда уволился давно. Да, точно Коля, капитан-лейтенант… И что за хрень вы сделали сверх того задания?

– Плазмоцид. Он был подготовлен мной для использования в емкостных боеприпасах еще на «Юпитере-12».

– Но у вас с собой его не было, откуда тогда он появился?

– Был. Внутри – в моей крови, по сути это тот же самый паразит, только настроенный на убийство своего родителя. И вашему товарищу сейчас ничего не угрожает, мой плазмоцид уже полностью очистил его организм.

Это она про Лучко, что ли? Как он только ее к себе в модуль впустил? Ну, пластун…

– Я не первый год стреляю из разных калибров, уверен, что плазмоцидом, да и вообще любым лекарством вот так покрошить не получится, – заметил я.

– Добавила еще поликсилина в смесь – для более быстрого воздействия. Ваш Лучко рецептом поделился. Он, если честно, немного быстрее вас соображает.

Поликсилин – это хорошая идея. Вася с дамочкой удачно придумали.

– И кто вы тогда? Миссис Джекил и мисс Хайд в одном флаконе?

Забрало ее шлема оказалось совсем рядом с моим, хотя было бы нормально слышно и со ста метров.

– Я не вполне человек, Зяблик; меня с детства готовили в «Де Немур» для работы в опасных биологических средах: наноботы-протекторы в крови, нейроинтерфейсы, вживленные в тело, психопрограммы, вшитые в нейронные цепи. И именно поэтому я не повела себя как обычный сотрудник «Де Немур», я смогла увидеть бездну.

Эпилог. Обеззараженная Европа

Включился звуковой канал.

– Так я остаюсь в вашей группе, командир? – спросила она.

– Не в нашей, а с нашей. Куда мы вас денем? Свои вас теперь обратно не возьмут, предали вы корпорацию «Де Немур» и весь мировой капитал впридачу. Формулу плазмоцида я уже передал в штаб, через полгода вас забирает транспортный борт, это очень скоро по здешним меркам. Будете потом жить в Подмосковье инкогнито, небогато, но с очистившейся совестью.

– А в гости зайти можно по этому поводу?

– Вообще-то ИВМ рассчитан на одного человека. Пойдемте лучше погуляем. Я вам покажу, Золотце, такое место под Юпитером, что вы даже не захотите отсюда улетать.

Когда мы уже стояли под европейским небом – небом, где чуть ли не половина занята элегантной тушей Юпитера – и почти что за руки держались, я спросил:

– А вообще мы их победили, эту заразу от «Де Немур»?

– Не знаю, но думаю, что вместе мы можем ее победить. Вы поняли – вместе со мной, – не без угрозы в голосе подытожила она.