Текст книги "Боятся ли компьютеры адского пламени"

6. «Аллегро виваче»; Меркурий, закрытая зона «Мирный», плато Теночтитлан

Когда они двинулись в путь, было уже ясно, что Пианист – опустившийся ящер. Он не только сосал из бутылочки что-то с сильным запахом сивухи и гнилых протеинов, но вдобавок захватил с собой подружку – тощую девку, по виду шлюху с не слишком большим, но горячим стажем.

Ее глаза с линзами-проекторами то светились кроваво-красным как у вампира, то становились черными провалами, как у хтонической богини. А-ля дикообраз двигались волосы-иглы, шлейф из запахов-афродизиаков заставлял все вокруг стоять торчком. Плюс голографическая майка, которая умножает бюст раза в три. В общем, Данилов ее сторонился – чтобы подальше от греха. Впрочем, сам источник «греха» на него особого внимания не обращал.

Терминатор знай себе приближался и пожар озарял уже минимум полнеба. Пылевое озеро в метеоритном кратере сменилось каньоном, проплавленном в силикатной породе потоком жидкого железа, затем дорога пошла вверх по твердой металлической породе с приличными выщербинами от мелких метеоритных ударов.

Плато Теночтитлан казалось безжизненным. Лишь кое-где виднелась брошенная техника. Здесь уже ничего интересного для старателей. Лишь дешевое железо, которое в Поясе идет в печь целыми астероидами. Инфосканер выдавал только бледные трассы далеких радиообменов и бодрую штриховку от передач меркурианского широковещания насчет подвигов молодых коммунаров по всей солнечной системе. К западу от плато виднелся большой разлом, из-за которого как раз надвигался убийственный меркурианский день.

– Слушай, Пианист, как ни прискорбно, но у тебя осталось 12 часов. – напомнил Данилов.

– Не волнуйся, начальник, пососи лучше леденец. – Ящер окончательно признал в нем мента, но трепаться на майдане о таком «знакомом» конечно не стал бы – чтобы не разделить участь Краба.

– Этот мастер там, – ящер показал на сияющую полосу терминатора, за которым наползал ад. – Давай, начальник, коли́ в мою жопу свой антидот.

– Я понимаю, что краткость сестра твоего таланта, но все же слишком скупо ты выражаешься. Кто там?

– Уголек. Возле самого терминатора.

– Что, твой Уголек действительно съехал с катушек? Трудно в это поверить, зная, какие штучки он мастерит.

– Чтобы это мастерить, надо быть психом. Надо находиться подальше от людей. И надо иметь много энергии. Смотри туда.

И действительно, когда Данилов распахнул окно телеувеличения и добавил светофильтры, то стали заметны темные пятнышки в предтерминаторном мареве. Впрочем для инфосканера они были по-прежнему хорошо заэкранированы.

– Ни на одном из этих пятнышек нет таблички с надписью «Уголек». – несколько растерянно пробормотал Данилов.

– Это только у тебя на лбу написано, что ты мент. Даже если ты подойдешь к нему на расстояние полуметра, ты не увидишь никакой надписи. Вот когда ты станешь трупом, Уголек аккуратно расфасует тебя по пакетикам с красивыми ярлычками.

– Ты мне надоел, шут гороховый. – Данилов ширнул ящеру через скафандр заряд антидота-расщепителя.

Какие там «понятия» у мутных? В учебниках криминалистики насчет этой темы по нулям. Вряд ли муташки соблюдают заповедь, что обманывать нехорошо. Но ведь и ящер не уверен, что Данилов на самом деле вколол ему спасительный антидот.

Мутант с каким-то замысловатым прищуром посмотрел Данилову вслед. А ящерская подружка глядела только на своего урода.

– Так почему ты собственно грохнул того пианиста? – спросил Данилов напоследок.

– Из любви к искусству. Я подумал, почему он, а не я…

Человек, обитавший в предтерминаторном мареве, не пытался удрать. Он видимо был уверен в себе на все сто. Температура в кабине Даниловского вездехода быстро поднялась с обычных семи Цельсия до тридцати пяти. Уже жара. Пришлось добавить охлаждения комбезу, чтобы не стать красивым как сваренный рак.

А чтобы тому мужику не испечься, действительно надо иметь очень много энергии – согласился Данилов. Зато, в натуре, никто не мешает. Тут он лорд и барон.

Во владениях лорда по кличке Уголек был уже заметен фургон с модулем жизнедеятельности, энергоузел, от которого тянулись прямо в наступающее пекло какие-то серебристое полосы, и трейлер, похожий на лабораторный блок.

Собственно к этому трейлеру Данилов и подкатил. Температура в самой кабине была уже сорок восемь градусов, а за бортом – семьдесят один.

Трейлер был совершенно непроницаемым для инфосканера, также как и фургон.

Не добившись ничего со сканированием, Данилов вышел из своего вездехода. От почвы шли сильные испарения – ртуть, свинец, олово, серебристые, желтоватые, зеленые. Находится на «улице» было неприятно и Данилов незатейливо постучал в дверь трейлера.

Тот открылся, впустив посетителя в шлюзовую камеру. Наружный люк закрылся, мощная помпа мигом высосала из шлюза меркурианские испарения и заменила их воздухом.

– Добро пожаловать в обитель «„Чистая нега“. Но в скафандре входить не разрешено.

Это сказал квазиживой привратник. Рост два с половиной метра, голова с двумя лицами, светлым и темным, говорит на беззвучной интерлингве, иероглифы появляются в коммуникационном окне посетителя.

– Привет, многоуважаемый Янус! Недавно я неудачно сварил супчик в невесомости, получил ожоги, антиожоговый дермапластырь имеет питание от скафандра. Я сниму только шлем, пойдет? – предложил Данилов.

После секундной паузы Янус известил, обернувшись светлым лицом:

– Без шлема разрешено. Но сдайте аккумулятор от своего импульсника.

Затем внутренний люк распахнулся и пропустил обезоруженного Данилова внутрь трейлера.

Внутри царила приятная прохлада, градусов десять Цельсия; плетение оптоэлектронных проводов и многоглазье индикаторов придавали интерьеру несколько ярмарочный вид. Емкости, автоклавы, реакторы, центрифуги, стол со спектрометрами и спектрографами, стол с туннельным микроскопом и наноманипуляторами, стол с лазерными скальпелями и сшивателями, бозоновый пресс, установка электрофореза, два ящика с биоорганическим компьютером. Судя по отводным трубам для катаболических жидкостей и шлангам-питателям, вечно голодный мозг-кисель работал как черт за сотню килокалорий глюкозной похлебки в день.

Среди этого бардака, столь непохожего на аккуратный простор коммунарских лабораторий, носилось несколько тварей, смахивающих на пауков, и выполняло всякую мелкую, но полезную работенку – то ли это были обычные насекомые с модифицированной генетикой, то ли биополимерные роботята. На стенке висело неожиданное иконографическое изображение – синеватый Кришна в его вселенском облике.

Потом Данилов увидел в одной большой чаше Гадость. Привратник показался по сравнению с ней милейшим существом. Данилов сглотнул, потому что горло болезненно сжалось. Она напоминала и клубок сплетенных змей, и медузу. Ее щупальца могли протянуться в любой конец фургона и, например, переставить какую-нибудь пробирку с одного места на другое.

Органосканер с некоторой задержкой отклассифицировал это достижение биотехнологии: на базе сульфурорганики, интенсивная способность к регенерации, правда, собственного генокода нет, получает энергию от реакций хемосинтеза на основе серы. Наверное, она еще серной кислотой плюется, подумал Данилов и постарался отойти подальше.

Зато психофейс порадовал: у этой твари были мотивационные и эмоциональные матрицы, характерные именно для человека, а не для рептилий и медуз. Стандартный набор пси-программ, рассчитанных на человеческий интеллект. И даже те психокоды, которые загружаются в коммунаров.

Одно из щупалец потянулось к напрягшемуся особисту набухшим концом, который имел ротовое отверстие, околоротовую присоску и глазок. Сантиметрах в двадцати от лица Данилова опасный отросток пустил слюни и зашипел. Запахло сероводородом.

– Не бойтесь. Оно не цапнет. Пока я не прикажу. Или пока оно не разозлится.

Данилов ожидал, что творцом таинственного создания окажется низкий сгорбленный лысый человечек в пальто и очках.

Так нет же. Рослый атлетически сложенный красавец, длинноволосый блондин в шортах. И можно быть уверенным, что это не мимик. За пределами солнечных городов видеть объекты без мимиков уже не табу – глазей на здоровье. Но Данилов машинально потеребил контрольную панель джина, не идет ли лажа через нейроконнекторы в зрительные нервы?

Как же тут существует этот Уголек, на грани жизни и смерти, без дискотек и баров, без подружки?

– Ага, уловил, – отозвался Уголек, который конечно же пользовался нелегальным психофейсом для подслуха мыслей. – Подружка-то как раз есть. Такая может и бар с дискотекой, и даже стриптиз устроить.

В большой чаше произошли метаморфозы клубок змей превратился в голову со змеиными волосами. Потом змееволосы стали кудрями, оформилось и тело. Все было в лучших канонах Фидия с изрядным добавлением Эль-Греко. Ноги и руки пожалуй длиноваты, также как и шея и зубы, нижняя часть лица чересчур выдается вперед, талия будто перетянута невидимой веревочкой, васильковые глаза больше на размер чем надо. Дама получилась хоть куда, но все равно страшная.

– Ну что, хочешь меня, усатик? – проворковала Галатея гостю, набрасывая на себя чехол от компьютера и устраиваясь все в той же чаше в соблазнительной позе полулотоса.

Да, лексикон еще тот.

– Вот что такое настоящий мимоид, – похвастался Уголек. – Я первым применил полиуглеродный каркасно-осевой скелет спикульного типа. Она же наощупь ничем от бабы не отличается, попробуйте сами. В хорошую погоду эта девушка получает энергию не за счет окисления серы, а из реакций фотосинтеза, так что к ароматам уже не подкопаешься. Но в плохую приходится ее духами поливать. А теперь исчезни, дорогая… Она нам будет мешать, у нее психика сырая.

– Совершенно с вами согласен. – четко произнес Данилов.

И красавица снова обратилась в чудовище, чмокающее в чаше.

– Итак, товарищ Дэн-Ни-Ло, какими судьбами, чем обязан? – спросил мастер-атлет, мигом просканировав подставной мультипаспорт Данилова.

– Интересуюсь вашими работами, нейроманипуляторами и таким прочим.

– А где вы с ними сталкивались, любезный? – поинтересовался Уголек.

– В рабочем поселке «Шанхай-44». Например, чип на капустной плантации. Есть там и другие интересные штучки с Меркурия.

Особист старался спрятать ненужные сейчас мысли, удержать их в тени, ведь нелегальные психофейсы способны даже в подсознание проникать.

Сам Уголек для криминологического психофейса Данилова был закрыт, что делало еще более темным и подозрительным. Похоже, что подзаработать пару монет – не единственная цель в его жизни.

– Мне нужен еще один нейроманипулятор, господин ученый.

Один из пауков пополз по атлетическому торсу Уголька, но тот не обращал внимания, наверное потому, что любил всю эту нечисть.

– Для действия в какой среде?

– В достаточно агрессивной. Спутники Юпитера.

– Органический менточип на Ио или Европе? Это интересно. – оживился Уголек. – Я, пожалуй, готов. Вы готовы расплатиться чем-нибудь ценным? Я имею ввиду, не меркурианскими кредитками.

– Солары сгодятся?

– Он еще спрашивает.

На лице у Уголька нарисовалась искренняя радость, какая только бывает при заключение удачной сдели.

– Господин ученый, я прибыл из кластера, где царит бахвальство. Увы и я не чужд этому. Не могли бы вы открыть имя того клиента, который приобрел у вас капустный манипулятор? Если точнее, тот идентификатор, который имелся у клиента в мультипаспорте… Я готов заплатить за ответ.

– Ага, понятно. Кто кого переплюнет. Увы, я стираю сведения о визитерах из протокола событий… Кажется, одно время я даже помнил идентификатор этого парня. Помнил, а потом забыл.

– Если не возражаете, господин мастер, я назову вам несколько имен. Анпилин. Анастасий Анпилин. Махмуд Кебапче. Мэри Джон Вибратор. Черный Чип. – Данилов перечислял не только имена бандитов, но и идентификаторы пропавших без вести граждан, которые могли стать добычей уголовников.

– Не то… – досадливо отмахнулся Уголек.

– Стойчо Трахов. Карл фон Талер. Додо-Дубль.

– Только не эти.

– Адреналиновый Король. Марко Маньяна.

Красавец-ученый даже не кивнул, но психофейс уловил, что он отреагировал. И сразу информационная паутина протянулась от Данилова через решетку спецсвязи. Начался поиск по базам данных Киберобъединения. И вскоре закончился.

Маньяна. Человек под этим именем и с соответствующим мультипаспортом вылетел из «Шанхая-44» на Марс, в космопорт Лабиринтис Ноктис. Папилярный рисунок кожи и узор радужки отличались от тех, что были у Анпилина. Ну на то он и гангстер экстра-класса.

Человек по имени Маньяна с орденоносного Марса пока никуда не улетал.

– Между прочим, для меня каждый клиент в своем роде единственный и неповторимый, – ученый решительно потер ладони. – Что угодно именно вам?

– Мне нужно нечто большее, чем капустный дирижер. Не просто чип, который способен дирижировать оркестром на грядке. Мне нужен устойчивый манипулятор, кремний – или металлорганический, который может выстроить интеллектуальную структуру в любой среде на любой основе, хоть это будет лед на Европе или серные соединения на Ио.

Данилов хотел растормошить Уголька и у него это получилось. Даже без психофейса было заметно, что левый ученый встрепенулся.

– Ну что ж, клиент имеет право хотеть. Мне, конечно, неплохо бы навести справки о том, кто вы такой, господин Дэн, выдаете или не выдаете ли себя за того, кем не являетесь.

– Вы делаете это сейчас, – отозвался Данилов, наблюдая в окошко инфосканера, как вьется вокруг него информационный щуп.

– Зачем вам все-таки понадобилась киберструктура на Ио или Европе?

– Капсула Фрая слишком тесна для меня, я хочу быть целой планетой, – сказал Данилов и подумал, что переборщил, разыгрывая из себя крутого.

– Что ж, неплохой ответ, господин заказчик, вполне разумное желание. Вам наверное кажется, что господь Бог оставил в некоторых областях слишком большие пробелы?

Уголек не ждал ответа, он сам хотел говорить о наболевшем.

– Уже сейчас я делаю то, чего нет и близко в Его творении, господин Дэн. Кто я, ученик или конкурент? Меня интересует ад. Почему в этой бездне должны обитать только тусклые тени? Я хочу заселить ее нормально отструктурированными объектами. Это посильнее, чем кибернетизация спутников Юпитера.

Уголек вероятно был хорошим биокибернетиком, но он явно сшибся с катушек. Пора сматывать удочки.

– Вот проектное задание, – Данилов положил на стол емкий кристалл памяти и несколько золотых пластин, конечно же фальшивых. – А это задаток Увы, я должен сейчас откланяться.

Он подошел к двери шлюза и та распахнулась.

– Ваш шлем, – сказал привратник и с должным почтением подал деталь скафандра примерно так, как лакеи подавали шляпу господам.

Но отличие от лакеев все-таки имелось. В последний момент Янус повернулся другим лицом. Он ударил шлемом господина прямо в лоб, а затем схватил жесткими кремнийорганическими ручищами за горло. Вторая личина Януса, темная и вурдалачья, потянулась кривыми зубами к физиономии особиста.

– Но выходить вам живым не разрешено, – объяснил свои действия привратник.

Полгода назад, после неудачной схватки с Адреналиновым Королем, череп Данилова был армирован металлокерамикой, так что удар шлемом он пережил. С помощью ката «волнорез» он вывернулся из жестких лап привратника и двойной подсечкой сшиб его с ног.

Но когда Данилов уже потянулся за шлемом, открылся наружный люк и воздушная волна выбросила его наружу.

По счастью, отсутствие шлема было восполнено аварийной биополимерной маской, мгновенно обхватившей голову.

Особист побежал к своему вездеходу, но не добежал.

По песку скользнула тень и не успел Данилов ничего сообразить, как прекрасная Гадина обняла его и прижала к свинцовой глыбе. Замечательно длинные ноги сдавили его так, что и не продохнуть. Глядя со стороны на красавицу и Данилова – не дать не взять парочка во время страстного любовного поединка.

А меркурианский день уже подступал вплотную – стена нестерпимого сияния, из-за которой кипящей волной возносились вверх легкоплавкие элементы.

Женская голова беззвучно шепнула ему: «Ты мой, сейчас я узнаю каждую твою хромосому», наполняя фразу из дешевого сетесериала резко отрицательным смыслом. Пухлые совсем как у Эльвиры губы присосались к маске Данилова.

Черт, ну что же ему все не везет? Сейчас она его так оттрахает, что мокрого места не останется. Какое там мокрое место на Меркурии.

Лилит. Медуза Горгона. Она не торопилась, красный раздвоенный язык прошелся ласкающим движениями по маске Данилова.

– Ты бы знал, как мне надоел Уголек, он такой бесчувственный в отличие от тебя.

Свинец, казалось, размягчался под его спиной и жег все сильной. Утонуть в свинцовой луже – вот мерзость и больно-то как будет. И совсем мало надежды, что капсулу Фрая отыщут в толще металла после меркурианского заката.

Фургон и два остальных модуля Уголька уже двинулись в путь. Наступала пещь огненная. Но Медуза Горгона не торопилась.

Сейчас солнце перейдет через разлом и…

– Ну, подари мне акт напоследок, дай, расстегну скафандр.

Из ее псевдогрудей вышли крюки и зацепили титануглеродную ткань скафандра. Сейчас рванет и все. Ткань треснула…

И тут прямо в чувственный рот красотки шлепнулась ракета. Лилит затрепетала и разлетелась ошметками. Зеленая липкая дрянь прилипла к скафандру, кое-что попало и на маску.

К Данилову подъехал вездеход, в котором нетрудно было узнать машину ящера.

– Ну, что, поквитаться приехал? – спросил одуревший от жары Данилов. – Как же вы мне все надоели.

– Подружка сегодня хорошо мне дала, так что в мудях заиграл нравственный императив и я решил быть добрым и отзывчивым, – сообщил Пианист. – Ты, конечно, мент, чистюля. Но немножко не тот коммуняка, на которого блевануть хочется.

7. «Попутная радость»; Меркурий, закрытая зона «Мирный»

На платформе фидерного космопортика, имеющего вместо названия только номер, Данилов ожидал челночный борт. Паршивая тряская посудина должна была закинуть его на орбитальную узловую станцию «Меркурий-2». Оттуда предстояло лететь рейсовым лайнером до Фобоса в двухнедельном «маринаде», ну и дальше опять на фидерном челноке до Лабиринтис Ноктис.

Орбитер «Меркурий-2» уже принадлежал нормальному «открытому» миру, старатели оказывались там ненадолго, когда их вызывали для проработки или по большой хозяйственной необходимости, и сильно торопились назад. Фидерный космопорт же был еще достаточно злачным местом, где на каждом шагу орудовали скупочные и заготовительные конторы, вокруг которых кучковались спекулянты и прочие криминальные элементы. Мелкие торгаши подмигивали хитрыми крысиными глазками, предлагая левый софт невысокого пошиба или «косяк», шлюшки надрывным шепотом рекламировали тысячу и одну радость почти задаром и тыкали тебе в бок острым кроваво-красным коготком. Впрочем, Служба Общественного Здоровья здесь присутствовала и негласно, в виде детекторов, и явно в виде молодцеватых милиционеров с черными непроницаемыми забралами на лицах – эти внушительные «статуи» дежурили возле контрольных ворот.

До посадки оставалось двадцать минут, когда Данилов отметил возле себя активность какой-то шмары. То есть, вначале он просто понял, что его пытаются заарканить. Ее чулки ползали как змеи по ногам, скручиваясь и накручиваясь, юбка расчетливо играла глубиной разреза, свитерок окатывал тело словно морская волна и вздымался будто цунами на бюсте, из пунцового рта, жующего резину, вылетали хихикающие разноцветные пузыри. Стандартная косметохирургия в стиле Барби придавала ей ничего не выражающий вид. Однако, по иглам а-ля дикобраз на голове и красным фонарям глаз Данилов узнал подружку ящера Пианиста.

– Разум да соединит нас. – поприветствовал особист.

– Надеюсь, что не только разум, – намекнула на что-то девушка. – Никак ты, усатенький, на свой Марс собрался?

– Возможно, – уклончиво произнес Данилов, – вообще, я тебя поблагодарить хотел. Ты так хорошо…

– Дала Пианисту, – подсказала шлюха.

– Что он был столь добр в этот отвратительно солнечный денек.

– Ну, благодари. Только учти, «спасибо» мне недостаточно. – без обиняков высказалась девица.

– Понял. Тридцать меркурок тебя устроит, солнышко?

– Нет, – «солнышко» поводило хищно острым носком туфельки. Если врежет, то проткнет. Особенно может пострадать мошонка.

– Пятьдесят, киса? Хорошие бабки…

– Нет, не угадал. Я не жадная. Просто этого добра у меня хватает. Мне другое нужно. – капризно протянула «киса».

– А, солары, – сообразил Данилов. – Чего ж ты раньше…

Какая разница между соларами и соларитами, спрашивает один работяга другого. Тот отвечает: солары тяжело достать и легко потратить; солариты же всегда под рукой, но избавиться от них невозможно.

– А вот и не солары. – зажеманичала девица.

– Не томи, красавица. – взмолился особист.

– Во-первых, нужно, чтобы ты спросил как меня зовут.

– И как же, ведь это очень интересно, – послушно отозвался Данилов.

– Гипериция. От слов «гиперкомпьютерная революция». Здорово, да? А во-вторых, я давно хотела заполучить чистюлю-соларита вроде тебя, причем не запакованного в целлофан. Ну, разве это много? – девушка символически облизнула губы.

«НЕ ДАЙ СБИТЬ СЕБЯ С ПУТИ ИСТИННОГО», – шепнула совесть. Причем, в первый раз при его контактах с женщинами.

– Конечно, немного, – Данилов мучительно подбирал ответ. – Но вообще тут места нет.

– Тут все места наши, – уверенно и бесхитростно произнесла Гипериция.

– И до отлета всего пятнадцать минут, – с надеждой произнес Данилов. – Ты понимаешь, что программа бала будет скомкана.

– Тебе этих пятнадцати минут будет больше чем достаточно. Я очень темпераментная.

И в самом деле, она была такой. Да еще настоящая профессионалка. Тут же, в космопорту, Гипериция отыскала укромное местечко – ключ-кодом открыв дверь в какой-то захламленный отсек. Данилов шел за ней, будто был механической игрушкой на веревочке. Складской отсек оказался закидан деталями разборных жилых модулей. Элементы двухслойных стенок из титана и углепластика, газообменные фильтры, похожие на амфоры, складывающиеся в гармошку лежаки, «ракетные» унитазы полного цикла, желеобразный матрас.

Девушка толкнула мужчину и он, зацепившись ногой за какой-то унитаз, послушно рухнул на этот самый желе-матрас, который стал охотно конвульсировать под ним.

– Ворота открываются, усатенький. – проворковала профессионалка. – Ты из своего стерильного мирка, где доблестные легаши хватают за задницу зловредных бандюков и спекулянтов, попадаешь в настоящую жизнь. Добро пожаловать, только не запнись на пороге. Так что, подхвати свои яички и вперед.

Она встала над ним. Юбка заволновалась как листва под порывом ветра, а затем расстегнулась до пупа, хотя еще смыкалась на талии. Между ног, выше чулок, шла вначале какая-то голографическая иллюминация, а потом и там образовался черный провал. Который опустился вниз.

Черное облако втянуло напрягшуюся плоть Данилова и началась обработка. Грудки гражданки Гипериции вынырнули из свитерка как из озерной глади и мелко, но эффектно затряслись. Лицо ее, наполовину заслоненное проекторами, не выражало ничего, кроме профессиональной сосредоточенности. Не было и того негативного вампирического поля, которое окружает некоторых опытных шлюх. Пожалуй, для своего возраста она была достаточно искусна и не полагалась на секс-гормоны, нейротрансмиттеры и разные психоделики, которые симулируют эйфорию, но быстро утомляют организм. Данилов, правда, почувствовал ногти-шприцы, которые втыкаются в его плоть и запускают туда – по сообщению органосканера – дозу гуазинтрифосфата, но это служило лишь укреплению членов тела.

Удовольствие по кодексу всех порядочных шлюх она была должна доставить сама.

Данилову почудилось было, что Гипериция что-то вливает ему в психику. Но строгая проверка показала – девушка лишь подсадила ему безобидный психокоммуникационный модуль, с помощью которого можно было почувствовать работу ее профессионального тела. Возможно, это была скрытая форма рекламы.

Особист, конечно же, был на стреме по части инфекций. Чего стоят одни лишь киберспирохеты, которых запустил в организмы развратников хаккер-сектант Яд Небесный? Эти синтетические микроорганизмы вызывают заболевание, приводящее к полному исчезновению половых органов. Однако нормально подготовленная нанозащита – а у Данилова она была именно такой – гарантировала почти полную безопасность. Гораздо больше особиста занимал вопрос, не вломится ли кто-нибудь сейчас в отсек с криком: «А кто это спрятал мою швабру?».

В какой-то момент проекторы падшей (но сидящей наверху) девы перестали излучать каскады света и потухли, а в настоящих глазах мелькнуло нечто похожее на нежность.

А еще Данилову, в тот самый момент, когда эти проекторы потухли, показалось, что за шлюхой стоит нечто, куда более внушительная и разумная сущность.

Закончив дело, Гипериция поднялась, срастила свою веселую юбчонку и мигом куда-то срулила. А Данилов снова вернулся в зал для пассажиров. Вроде все было как обычно, дешевые дрожащие голограммы, порхающие пузыри с рекламными клипами на боках, мигающие оптоэлектронные провода. Но ему показалось, что и в самом деле из прежней плоской жизни он вступил в какой-то более объемный мир.

Серотонин, черт его дери. И допамин. И много еще чего. Ублаготворители образовались в больших количествах самым естественным путем. Теперь Данилов понимал, с чего это ящер так подобрел. Гипериция не разрушала общественную мораль на Меркурии, ее тут не было вовсе, она давала кое-что взамен.