Текст книги "Каноническое право: пути служения. Сравнительно-правовые очерки"

1.3. Заключение брака

Заключение брака – это институт, регулирующий порядок совершения тех действий, в результате которых возникает брак в понимании канонического права.

Важность данного института для канонического законодателя очевидна уже хотя бы в силу того, что без канонически признанной процедуры заключения брака невозможно определить, какие именно союзы вправе называться браком, либо значительно повысится риск возникновения ситуации, когда в качестве брака фактически смогут фигурировать союзы, не могущие претендовать на эту роль (например, при недостаточном внимании к вопросу о предбрачном расследовании повышается риск заключения брака между лицами, которым это воспрещено в силу каких-либо препятствий). Другими словами, возникновению брака с неизбежностью должен предшествовать канонический (либо, по крайней мере, канонически признаваемый) порядок его заключения.

По этим причинам каждая из традиций уделяет данному институту серьезное внимание. При этом акценты расставлены по-разному, что в значительной мере связано с различным пониманием таинственной природы брака в католическом и православном вероучении.

Поскольку католическое вероучение исходит из того, что брак создается согласием сторон и они сами являются совершителями этого таинства, то, естественно, именно брачное согласие находится в эпицентре заключения брака, т.е. для того, чтобы брак возник, необходимо изъявление сторонами брачного согласия в должной канонической форме и в условиях отсутствия препятствий к такому изъявлению. В связи с этим канонический институт брачного согласия получил более серьезную разработку в католической традиции. В православной традиции иное понимание таинственной природы брака ставит в центр института заключения брака церковный обряд, подчиненный литургическим нормам, т.е. центральное место занимает действие священника как служителя таинства. Естественно, это невозможно без согласия супругов, но поскольку оно рассматривается не как собственно акт сотворения таинства, а лишь как условие, при котором таинство становится возможным, то православная традиция не нуждается в столь детальной проработке института брачного согласия, как это произошло в католической традиции. По этой же причине и форма бракосочетания в православной традиции является вопросом более литургическим, чем каноническим, соответственно, ему не уделяется серьезного внимания в каноническом праве, в связи с чем в настоящем параграфе речь будет идти, главным образом, о юридических требованиях к форме брака в католической традиции.

Тем не менее, даже с учетом этих различий, институт заключения брака обнаруживает схожесть структуры в православном и католическом каноническом праве. Она может быть представлена в качестве единства двух подинститутов:

– предбрачное расследование,

– форма бракосочетания, к оторые урегулированы применительно к обычным и экстраординарным обстоятельствам.

Однако, прежде чем перейти собственно к заключению брака, необходимо сказать несколько слов о таком институте, как помолвка, т.е. обещание заключить брак. Помолвка известна как западному, так и восточному христианству. Интересно, что каждая традиция не признает за помолвкой такого последствия, как обязанность заключить брак с соответствующим лицом, но при этом в каждой традиции помолвка не является полностью лишенной правовых последствий. Причина такого положения дел состоит в том, что юридические последствия признаются именно за согласием вступить в брак (особенно в католической традиции, где именно это согласие порождает таинство), а это согласие должно даваться абсолютно свободно. Но если признать за помолвкой юридическое последствие в виде обязательства вступить в брак, т.е. обязательства дать брачное согласие, то такое согласие уже не будет абсолютно свободным, причем острота проблемы прямо пропорциональна времени, прошедшему после помолвки: естественно, чем больше времени прошло, тем больше вероятность, что мужчина и женщина могут изменить решение. С другой же стороны помолвка традиционно играла важную роль в качестве народного, а впоследствии и церковного (в ряде культур) обычая, который невозможно просто проигнорировать.

В Средние века западные канонисты пытались найти «золотую середину» между каноническим пониманием брака и народными обычаями, в том числе в традиционных решениях родителей «породниться детьми». Каноническим юристам необходимо было оценить юридические последствия помолвки в свете именно брачного согласия как центрального института канонического права брака. В связи с этим различались sponsalia de futuro, т.е. обещание вступить в брак в будущем, и sponsalia de praesenti, т.е. обещание вступить в брак в настоящее время. Второй вид помолвки – de praesenti – во многих случаях рассматривался как брачное согласие, такая помолвка порождала уже брачные последствия. Что касается sponsalia de futuro, то каноническое право признавало возможность совершить таковую отцом несовершеннолетнего (несовершеннолетней), но с признанием за такими несовершеннолетними детьми права отказаться от связывающей их sponsalia по достижении ими совершеннолетия. Это, впрочем, становилось затруднительным, если до отказа от sponsalia de futuro последовало фактическое сожительство – совокупность всех этих обстоятельств могла быть расценена как возникновение брака[112]112
  Одна из декреталий Папы Александра III суммирует данный вопрос следующим образом: «Несовершеннолетние, в отношении которых была совершена помолвка, не могут быть разлучены до достижения ими совершеннолетия, но могут быть разлучены по достижении ими совершеннолетия, если они отказываются заключить брак и если этому не предшествовало их плотское соитие». Decretales, Lib. IV, tit. II, c. viii.


[Закрыть].

В настоящее время католическое право однозначно не признает за помолвкой как собственно брачных последствий, так и права потребовать заключения брака, хотя признает возможность взыскания возникших в связи с этим убытков[113]113
  Кодекс, кан. 1062; Восточный кодекс, кан. 782.


[Закрыть]. При этом помолвка не запрещается, более того, прямо допускается каноническим правом в соответствии с правилами, установленными конференциями епископов с учетом местных обычаев (Римская Церковь) или Церквами sui juris (Восточные Католические Церкви), но это допущение должно пониматься именно в установленном кодексами ограничительном смысле, т.е. как таковая помолвка не запрещается, но не имеет юридических последствий в смысле возникновения каких-либо «обязанностей» заключить брак либо невозможности заключения брака с другим лицом, пока помолвка «не расторгнута» и т.п.

По каноническому праву Русской Православной Церкви помолвка сохранила значение только народного обычая, но не имеет юридических последствий: «Существующий на Руси обычай предварительного сговора, совершаемого на дому и заключающегося в родительском благословении жениха и невесты образом, а также хлебом и солью и во вручении им брачных колец, даже если он происходит в присутствии священника и сопровождается молебном, не имеет значения церковного обручения и не влечет за собой в случае его разрыва никаких последствий, затрудняющих с церковно-правовой стороны разорвавшим сговор жениху и невесте вступление в брак с иными лицами»[114]114
  Цыпин Вл., протоиерей. Каноническое право. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2009. С. 666.


[Закрыть]. В то же время исторически церковному праву в России было известно «церковное обручение», предшествовавшее венчанию, но его значение было практически утрачено с 1775 г., когда Святейший Синод издал указ о совершении церковного обручения одновременно с венчанием.

1.3.1. Предбрачное расследование

Суть данного подинститута состоит в выяснении наличия каких-либо обстоятельств, которые могли бы воспрепятствовать или затруднить заключение брака. Это не просто «формальность» в виде заполнения какой-либо анкеты и т.п., но очень серьезная обязанность компетентного лица, поскольку в случае небрежного, недостаточно скрупулезного исследования вопроса повышается риск возникновения канонически (а порой и «светски») воспрещенного брака, а это, в свою очередь, имеет отрицательные последствия не только для самих брачащихся, но и для их потомства, а кроме того и для благопристойности соответствующего социума. Ведь не стоит забывать, что брак – это не просто частное дело брачащихся, но и возникающие в связи с этим обязанности и ответственность перед другими людьми, соответствующим сообществом и Церковью. В связи с этим речь идет не только о юридическом, но и о пастырском (см. ниже) попечении. Именно из этого исходит Кодекс, устанавливая правило, согласно которому прежде, чем провести обряд бракосочетания, «должно стать очевидным», что ничто не препятствует действительности и законности такого обряда[115]115
  Кодекс, кан. 1066.


[Закрыть].

В процессе своего исторического развития церковная жизнь выработала различные формы предбрачных расследований. Например, Кодекс 1917 г. содержал ряд статей, регулирующих «брачные оглашения», которые, по общему правилу, должны были доводиться до всеобщего сведения (в том числе в форме прикрепления к «двери церкви») в течение трех следующих друг за другом воскресений. Если после достижения половой зрелости жених или невеста находились на территории другого прихода, оглашение должно было иметь место и в том другом приходе. Одновременно на всех верующих Кодексом 1917 г. возлагалась обязанность сообщить пастырю или ординарию об известных им препятствиях к соответствующему браку[116]116
  Каноны 1019, 1022-1027 Кодекса канонического права 1917 г.


[Закрыть].

В настоящее время Кодекс 1983 г. прямо не закрепляет нормы о брачных оглашениях, равно как и не приводит исчерпывающий перечень средств проведения предбрачного расследования, возлагая на конференции епископов обязанность принять детальные нормы в этом отношении[117]117
  Кодекс, кан. 1067.


[Закрыть]. Этот подход оправдан с точки зрения реалий современной жизни: например, в современной городской динамичной жизни брачные оглашения не могут быть столь же эффективным средством, каким они являлись (являются) в более традиционном укладе. В Восточных Католических Церквах принятие соответствующих правил находится в компетенции Церквей sui juris при условии предварительных консультаций с епископами других заинтересованных Церквей sui juris[118]118
  Восточный кодекс, кан. 784.


[Закрыть].

Предбрачное расследование не сводится только к выяснению вопроса о наличии или отсутствии тех формальных препятствий, которые рассматриваются Кодексом в этом качестве. Задача данного института гораздо шире: выяснить вообще все, что может стать «на пути к действительному и законному браку», по буквальному выражению канона 1066. Другими словами, речь идет не только о юридической, но и о пастырской подготовке брака. В числе вопросов, решаемых в ходе такой подготовки, вопросы о понимании сторонами сути брака в соответствии с учением Католической Церкви (а наряду с этим и разъяснение этой сути), выяснение обстоятельств (в том числе в ходе личной беседы), которые исключали бы сомнения в свободе их воли, либо, наоборот, могли бы послужить основаниями для сомнений в том, что брачное согласие дается свободно. Наряду с этим выясняются и обстоятельства, которые, хотя и не имеют характер препятствий, тем не менее позволяют рассматривать соответствующий брак как недостаточно целесообразный при наличии таких обстоятельств. Например, канон 1072 возлагает на священника обязанность удерживать от вступления в брак молодых людей, которые не достигли того возраста, в котором обычно заключают брак согласно общепринятым обычаям соответствующей местности.

Кодекс настоятельно рекомендует сторонам планируемого брака принять таинства покаяния и причастия. Это не является обязательным юридически установленным пререквизитом заключения брака, но такое требование направлено на то, чтобы брачующиеся могли более плодотворно воспринять таинство брака.

В ходе предбрачного расследования выясняются и вопросы вероисповедного статуса жениха и невесты, т.е. являются ли они оба католиками, поскольку, если только одна сторона является католической, то к такому браку применяются другие нормы.

В православной традиции известен т. н. «брачный обыск»: желающий вступить в брак должен был объявить об этом своему приходскому священнику, который после этого обязан был объявлять о предполагаемом браке в храме после литургии в течение трех недель, причем для таких объявлений выбирались воскресные и праздничные дни. Прихожанам вменялось в обязанность сообщить, если им было известно что-либо, препятствующее заключению соответствующего брака. Если сообщений не поступало, священник вносил в обыскную книгу запись о том, что препятствия к браку не известны – эта запись, составленная по предписанной форме, и стала называться обыском. К записи прилагались требуемые документы[119]119
  Цыпин В.С. Каноническое право. М.: Издательство Сретенского монастыря, 2009. С. 666-667.


[Закрыть].

В настоящее время в Русской Православной Церкви сложилась практика совершения церковного брака только после заключения брака по гражданским законам, в связи с чем важность брачного обыска утратила свое значение.

1.3.2. Форма бракосочетания

В отношении формы бракосочетания как правового института можно еще раз отметить следующее различие в подходах католической и православных традиций. Католическая традиция рассматривает форму бракосочетания прежде всего именно как правовой институт. Это связано с тем, что в центре заключения брака в католической традиции, в понимании его таинственной природы находится брачное согласие, соответственно, внимание к форме, в которой это согласие дается, приобретает очень важное значение, с тем чтобы исключить возможности различного истолкования того, что на самом деле произошло, какого рода согласие было дано и каким образом – действительно ли это то самое согласие, которое порождает брак. В православной же традиции иное понимание таинственной природы брака ставит в центр данного явления литургический элемент, поскольку именно церковное священнодействие создает таинство.

Отсюда и различное внимание правовых источников к форме бракосочетания – в католических кодексах эти вопросы рассматриваются гораздо более подробно, нежели в православных каноническо-правовых источниках. По этой причине данный параграф посвящен именно католическому каноническому праву.

Суммируя подходы, закрепленные в католических кодексах, можно указать на следующие канонические требования к форме бракосочетания.

Брак должен совершаться в приходской церкви того прихода, в котором обе стороны либо одна из сторон имеет место жительства. Логика данного правила основана на том, что, заключая брак, супруги не только вступают в особые отношения между собой, но и приобретают иной статус в церковной общине, в связи с чем заключение брака в «своем» приходе вовлекает в обряд и саму общину, которая признает новых супругов в качестве таковых. К месту жительства для целей данной нормы приравнено квазиместожительство либо нахождение в приходе более месяца. Но с разрешения ординария (иерарха) или приходского настоятеля браки могут совершаться и в другом месте, при этом не обязательно в церкви, но в другом подходящем месте. В восточной католической традиции подчеркивается, что если обе стороны не имеют местожительства в одном приходе, то обряд совершается перед приходским священником жениха[120]120
  Восточный кодекс, кан. 831.


[Закрыть], что отражает сложившуюся на Востоке практику.

Каноническому праву известно и другое исключение из данного правила, связанное не просто с иным местом проведения обряда, но с отсутствием общины при его проведении, независимо от места, где оно проводится. В этом случае имеет место т. н. «тайный брак». Тайный обряд бракосочетания допустим с разрешения местного ординария (иерарха) «по веской и безотлагательной причине»[121]121
  Кодекс, кан. 1130; Восточный кодекс кан. 840.


[Закрыть]. При таком обряде присутствуют только брачующиеся, священник и два свидетеля – все обязаны хранить тайну о состоявшемся тайном бракосочетании. Право раскрытия этой тайны принадлежит только местному ординарию (иерарху), «если сохранение тайны будет угрожать значительным соблазном или тяжким оскорблением святости брака»[122]122
  Кодекс, кан. 1132; Восточный кодекс, кан. 840. Примером таких ситуаций может быть недобросовестная попытка одного из супругов заключить другой брак, пользуясь тем, что никому не известно о тайном браке, соответственно, он полагается на то, что сведения о наличии препятствия ligamen не вскроются в ходе предбрачного расследования.


[Закрыть].

Требование о личном присутствии брачащихся выглядит естественно-очевидным, поскольку для возникновения брака необходимо выражение сторонами брачного согласия. Однако поскольку главным в заключении брака в католическом каноническом праве является выражение согласия, то оно возможно через представителя. Для этого необходима специальная (т.е. выданная именно с этой целью) доверенность, подписанная доверителем и заверенная приходским настоятелем или ординарием, либо уполномоченными кем-либо из них священником, а при невозможности выполнения этого требования допускается доверенность, оформленная и заверенная в соответствии с гражданским законодательством. Наконец, ассистирование при заключении брака по доверенности возможно только с разрешения местного ординария. Восточная традиция с меньшей готовностью допускает заключение брака по доверенности – собственно Восточный кодекс запрещает заключение брака представителями, кроме случаев, когда иное установлено правом соответствующей Церкви sui juris. Такой подход отражает давно сложившуюся на Востоке практику, по которой не допускается литургическое бракосочетание без присутствия жениха и невесты[123]123
  Восточный кодекс, кан. 837.


[Закрыть].

В западной католической традиции присутствие сторон имеет целью выражение ими брачного согласия именно в соответствии с его каноническим пониманием и в предписанной форме. На Востоке выражение брачного согласия не требуется в той форме, в которой это имеет место на Западе, и может быть даже выражено подразумеваемо в ходе литургии бракосочетания.

Присутствие священника при заключении брака имеет различное каноническое содержание в западной и восточной католической традиции. Разница связана с тем, что в западной традиции священник ассистирует при бракосочетании, в то время как в восточной священник ассистирует и благословляет брак.

В западной традиции в качестве ассистирующего священника выступает либо местный ординарий, либо приходской настоятель (приходской настоятель выбирается обеими сторонами, а в случае, если одна из сторон некатолическая, то настоятель выбирается католической стороной). Но при этом возможно делегирование данных полномочий – и ординарий, и приходской настоятель могут делегировать полномочие ассистировать при бракосочетании как другому священнику, так и диакону. Более того, при нехватке на какой-либо территории священников и диаконов диоцезный епископ с разрешения Святого Престола вправе делегировать даже мирян для ассистирования при бракосочетании.

Ассистирование при бракосочетании означает испрашивание изъявления согласия брачующихся и принятие его от имени Церкви[124]124
  Кодекс, кан. 1108.


[Закрыть], причем это должно происходить в личном присутствии ассистирующего лица. Как указывалось выше, по общему правилу в качестве такового выступает священник, но возможно делегирование диакону или мирянину. Делегирование такого полномочия мирянину – явление исключительное, оно допускается только при невозможности обеспечить присутствие священника (диакона) и предполагает особые знания и опыт мирянина, что позволило бы ему как правильно провести собственно обряд, так и дать напутствия жениху и невесте. Делегирование такого полномочия носит личностный характер, т.е. получивший такое полномочие мирянин не вправе передоверить его другому лицу. Подчеркнем, что речь идет только об ассистировании при бракосочетании – мирянину не могут быть предоставлены такие функции, как разрешение заключить соответствующий брак или предоставить диспенсацию от препятствия, допускающего освобождение.

В восточной католической традиции роль священника состоит не только в ассистировании при бракосочетании, но и в благословении соответствующего брака[125]125
  Восточный кодекс, кан. 828.


[Закрыть]. Из этого следует невозможность делегирования полномочия священника не то что мирянину, но даже и диакону, поскольку ни мирянин, ни диакон не могут совершить священническое благословение. Из этого также следует невозможность делегирования диакону или мирянину для браков, в которых один из двух брачащихся является восточным католиком, или для смешанных браков с восточным некатоликом (православным).

Каноническое право предусматривает возможность заключения брака без присутствия священника – это возможно при опасности смерти либо вне таковой, если невозможно обеспечить присутствие компетентного ассистирующего лица и существует разумное предположение, что такое положение дел продлится не менее месяца[126]126
  Кодекс, кан. 1116; Восточный кодекс, кан. 832.


[Закрыть]. Но при этом сохраняется в силе требование о присутствии двух свидетелей – каноническое право не предусматривает возможность заключения брака без свидетелей. При этом в отношении свидетелей не устанавливается каких-либо императивных канонических требований – очевидно, что в качестве таковых могут выступать лица, которые могут быть «свидетелями вообще», т.е. чтобы они были в состоянии засвидетельствовать происходящее, понимая, что происходит именно обряд бракосочетания. Никаких других функций или обязанностей у свидетелей нет, помимо этой функции т. н. пассивного присутствия. Даже если брак заключается в присутствии свидетелей при отсутствии ассистирующего лица, у них не возникает функции активного присутствия, т.е. испрашивания согласия у жениха и невесты, эта функция принадлежит исключительно ассистирующему лицу. В восточной католической традиции супругам при заключенном таким образом браке вменяется в обязанность впоследствии испросить от священника благословение их брака при возникновении такой возможности[127]127
  Восточный кодекс, кан. 832.


[Закрыть].

Такова юридическая сторона формы бракосочетания. Наряду с этим должны соблюдаться литургические (обрядовые) предписания.

После совершения обряда бракосочетания он должен быть «зарегистрирован», то есть должны быть внесены соответствующие сведения в книгу браков и в книгу крещеных. Помимо собственно сведений о браке, в книгу браков вносятся и сведения о диспенсации от канонической формы, если это имело место. Как правило, соответствующие записи скрепляются и подписями свидетелей, присутствовавших при бракосочетании. В случае тайного брака он регистрируется только в тайном архиве ординария.