Текст книги "Братик"

Глава 11

После возвращения из псевдоотпуска пришлось ещё поработать пару дней на даче. У меня иногда такое ощущение, что я батрак, работающий за еду. Хорошо, что у супруги нет бзика в плане выращивания каких-нибудь сельхозкультур, кроме цветочков и зелени. А то послал бы эту дачу и выходные проводил на диване. После такого «отдыха» я с нетерпением ждал выхода на работу. Тем более что там меня ждал самый настоящий сюрприз.

С утра встал раньше всех, покурил на балконе и пошёл умываться. Завтрак готовить не стал, еды хватало со вчерашнего дня. Разогрел пюре с котлетой и включил зомбоящик, чтобы узнать, чего в мире делается.

Война за ванную прошла в штатном режиме, победу одержала младшая. Пока дочки пререкались, сунул в микроволновку тарелку с едой для Кати. У старшей, может, диета или она вообще не будет завтракать. Попросил младшую помыть за собой посуду и пошёл одеваться.

Выбросил мусор в контейнер и двинулся в сторону метро. Сегодня на улице градусов двадцать, для мая настоящая благодать. Иду по ровному тротуару, который так любит менять наш мэр, наслаждаюсь утренним воздухом. Вспомнил переход по летней степи в своём сне и передёрнул плечами от нахлынувших воспоминаний. Нет, люди просто не понимают, какое преимущество даёт цивилизация. Всегда считал всех тех, кто переезжает в деревню и пытается доказать, что жить нужно чуть ли не натуральным хозяйством, кончеными людьми. Большинство из них почему-то забывают сообщить восторженным поклонникам про сдаваемые в Москве квартиры или о непыльном бизнесе, приносящем неплохой доход. С такими деньгами можно жить в любой перди. А вы попробуйте выжить там без столичных денег. В случае этих придурков жалко только детей, которые лишены нормальной медицины и образования. Ладно, бес с ними. Чего меня вообще понесло вспомнить всех этих радостоев или как они там называются.

Ныряю в прохладу метрополитена. Ещё один из плюсов моей ветки – это полное отсутствие пассажиров, конечно, если сравнивать с другими направлениями. Зашёл в полупустой вагон, еду и рассматриваю публику. Народ в массе своей уткнулся в гаджеты и не обращает внимания на окружающих, только какая-то тётка читает газету «Метро». Мысленно переключаюсь на свои дела. Мне сегодня надо заехать к подрядчику и далее уже в родную контору.

Зайдя в свой кабинет, обнаруживаю весьма симпатичную молодую особу, которую мой зам угощает чаем и вообще прямо порхает перед ней, пытаясь угодить. Как оказалось – это соискательница на вакансию в нашем отделе. В общем, пообщался и решил, что возьмём девушку на испытательный срок. Хотя опыта у неё особо не было. Маленькая зарплата ранее отпугивала потенциальных сотрудников, но Анна, так звали девушку, была на неё согласна. Тем более что запланированы разного рода надбавки и премии.

– Два месяца испытательного срока, с полным окладом, а далее всё зависит от вас. Работа не особо трудная, только нужна внимательность. Обязательно поможем войти в курс дела, и вы сами не стесняйтесь спрашивать. Мы не кусаемся и нам давно нужна помощница, чтобы разгрузить часть бумажной работы. Идёмте в отдел кадров, будем вас устраивать, – подвожу итог получасовой беседы.

Только когда Анна встала и начала двигаться, я понял причину столь бурной реакции на девушку со стороны моего зама. Высокая – под метр семьдесят пять и это на низком каблуке. Фигура как у фитнес-модели, походка танцовщицы и бонусом хороший такой третий размер, пробивавшийся через ткань делового пиджака. С учётом того, что лицо у неё было под стать фигуре, то как бы в нашем ГУПе не закипели шекспировские страсти.

В отделе кадров меня ждал очередной сюрприз в лице главного бухгалтера, пьющей чай с коллегой.

– Михалыч, значит, берёшь девочку? – прогудела Елена Сергеевна, наша кадровичка. – А мы тут с Олей чай пьём. Налить чашечку?

– Спасибо, но в следующий раз. Берём Анну с испытательным сроком в два месяца. Сами решайте, когда ей лучше приступать, но чем раньше, тем лучше. В общем, оформляйте, у меня дел много, побегу.

Ещё не хватало мне с местным особистом чаи гонять. Елена точно раньше в какой-то силовой структуре работала, потому я и терпел её фамильярность. С другой стороны, тётка она незлобивая и в сплетнях с интригами замечена не была. Но лучше держаться от неё подальше. Больше в этой компании напрягала главбух, которая одарила меня странным взглядом и проигнорировала зашедшую девушку. Вот как чувствовал. Только у меня дома всё наладилось, и вообще жизнь засверкала новыми красками, жди подвоха.

День пролетел как миг. Задерживаться не стал и вместе с большинством коллег в 18:00 двинул в сторону метро. Думал, мне показалось, но в последнее время ощущаю лёгкость, будто помолодел на несколько лет. Вроде рабочий день позади, а я практически не устал и иду вполне себе бодрым шагом. Ещё я стал по-другому оценивать окружающую реальность. После весьма насыщенных событий в мире Дёмки, где постоянно ждёшь подвоха, изменилось моё поведение дома. Жена сразу заметила, говорит, взгляд у меня стал какой-то недобрый. Семьи это не касается, но на окружающих поглядываю настороженно. Нет, на симпатичные ножки и прочие женские прелести я смотрю вполне себе с удовольствием. Но интерес строго эстетический, я женат, и вообще, у нас сейчас с супругой полнейшее взаимопонимание во всех сферах. А вот в остальном веду себя как в походе, постоянно ожидая нападения. Это меня накрывает сразу после сна, потом это состояние постепенно проходит.

Маргинальная компания из группы переростков давно надоела жителям окрестных домов. Ладно бы эти утырки собирались в подворотнях или пустырях, так ведь они предпочитали оккупировать лавочки на детской площадке. Вышли мамочки с бабушками выгулять детей, а здесь из колонки раздаются визги очередного говнорэпера, хохот полупьяных имбецилов и прочие непотребства. Как раз наблюдаю, как молодая женщина начала высказывать претензии группе гогочущей молодёжи. Вожак дурачков с вигвамом на голове и дырявыми ушами что-то начал отвечать и бурно жестикулировать. Шакалята радостно поддержали, из-за орущей колонки не разобрал, но думаю, ничего хорошего они выдать не могли.

Обычно я стараюсь не ввязываться в подобные конфликты. Но данную публику встречаю не в первый раз и даже меня они давно достали. Пунцовая от злости или оскорбления мамочка отошла к забавной девочке, ковыряющейся в песочнице. На горках лазило ещё несколько мелких спиногрызов, за которыми наблюдали кучковавшиеся рядом родители. Немного в стороне сидела какая-то нерусь в платке типа паранджи. Её выводок играл отдельно от нормальных детей, переговариваясь на своём гортанном наречии. Я собственно не националист. Но предпочитаю, чтобы каждая нация жила в своей стране. По рассказам мигрантов, у них дома тепло, вкусная еда, великая культура и дешёвые фрукты с овощами. А главное – замечательные люди, не такие злые и невоспитанные, как в России. У меня возникает закономерный вопрос, а с какого перепуга вы все прётесь к нам нескончаемым потоком, если дома так хорошо? Принципиально отказывался брать в штат мигрантов, какими бы расчудесными специалистами они ни были. Нам в ГУПе ещё Джамшутов не хватало. Ладно, не будем о грустном.

– Ребят, – вежливо обращаюсь к компании, состоящей из трёх парней и двух девушек, – это детская площадка. Она предназначена для детей, а не переростков с колонкой, распивающих шмурдяк и дымящих, как паровозы. Может, найдёте себе другое место и дадите людям спокойно провести время?

– Слышь, мужик, а может, ты отвянешь и отвалишь? – квакнуло в мою сторону существо с красными волосами и пирсингом по всей размалёванной роже.

Судя по голосу, это был парень. Гот, что ли, или как это дерьмо сейчас называется? Остальные опять загоготали, наверное, перепутав меня с дамой интеллигентной наружности, которую они послали до этого. Не то чтобы меня переполняла злоба или повышенное чувство справедливости. Просто понимаю, что начинаю меняться. Это касается не только физического состояния, но и морального. Поэтому мимо такого балагана уже не пройду.

– Встали и ушли с площадки, – говорю спокойным голосом, но внутри я напрягся и приготовился к любому развитию событий.

– Дядя, тебе объяснили, куда идти, или ты с первого раза не понимаешь? – Глава маргиналов встал с лавочки, обозначив свои метр девяносто, но выглядел он совершенно несерьёзно.

Может это тело когда-то и занималось спортом, даже часть мускулатуры сохранило. Но нездоровый цвет кожи, мутноватые глаза и запах какого-то дерьмового коктейля нивелировали гипотетическую опасность, которая может исходить от такого здорового парня. Смотрю на него как на кусок говна, коим он и является. Имбецилу мой взгляд очень не понравился.

– На, сука!

Я был готов, поэтому ушёл от удара.

Честно говоря, не думал, что утырок решится меня ударить. Может, алкоголя перебрал с какими-нибудь препаратами или перед шалашовками решил выпендриться. Но это он зря. Бью его ногой под колено и моментально боковым в челюсть. Тело взбрыкнуло ногами и перевалилось через скамейку. Стоявшего рядом и – ухмылявшегося придурка с одного удара отправил в нокдаун. В последний момент снизил силу удара, а то вдруг она у меня стала как у Дёмки. Могу и убить ненароком. Хватаю крашеную ху*ню за мочку и под визги начинаю выкручивать дырявое ухо.

– Мы уходим, уходим! – начала кричать жирная корова, пытающаяся поднять стонущего вожака.

– Считаю до пяти. Далее буду бить по-настоящему.

Через пять не получилось, но десяти секунд хватило, чтобы очистить площадку от этого биомусора. Группа мамочек смотрела на меня с удивлением. Хорошо, что хоть никто за телефон не схватился, дабы заснять эту эпическую битву. Мне проблем с полицаями не нужно. Хотя не я начал, но потом попробуй докажи, что ты не верблюд. Помахал ручкой наблюдавшим за мной зрителям и двинул в сторону дома. Но через несколько метров наткнулся на самую настоящую засаду.

– Калмыков, ты идиот? Или у тебя началась деменция, и в жопе заиграло детство? – пылающие гневом глаза супруги пытались прожечь во мне дыру или разбудить спящую совесть.

– Я тебя тоже люблю! – прижимаю пискнувшую жену и смачно целую в губы.

– Отпусти, люди смотрят. Ты действительно ненормальный. Это что за бои без правил? Ты понимаешь, что они могут написать заявление в полицию? – злые глаза пытались прожечь во мне дыру или разбудить спящую совесть.

Обычно Аля приходит с работы позже. Но сегодня, видать, ушла пораньше и как назло нарвалась на мои «геройства».

– Это воспитательный процесс. Ну не научили их родители вести себя нормально. А как говорил Макаренко, хороший удар в печень заменяет два часа воспитательной беседы. А на людей мне плевать, пусть завидуют.

Супруга моего шутливого тона не поддержала и бубнила до подъезда, какой я дурак. В принципе она права. Это у меня эмоциональное недержание и хочется какого-то движа. Вот дал в морду поганцам и на душе приятно. А к ворчанию жены я давно привык и переношу его спокойно.

– Робяты, давай порох, продукты и чего там лучше не мочить, в лодки. Далее по десяткам переправляемся на тот берег. Друг другу не мешать, между вами должно быть по два корпуса лошади. Всё, с Богом!

Это Иловайский отдаёт последние приказания перед форсированием Днепра. Я немного нервничаю, так как никогда ещё не переплывал с конём такое огромное расстояние. А река внушала! Переправлялись выше порогов ближе к Екатеринославу, ширина главной водной артерии Новороссии здесь была метров семьсот. До этого мы форсировали всякую мелочь, обычно пользуясь бродом. Места были уже не такие пустынные, севернее располагалась оборонительная линия. За последние два дня встретили несколько патрулей. Около небольшого посёлка или хутора договорились с местными перевозчиками, что они на лодках переправят наши вещи. Мы же начали переплывать Днепр с лошадьми под присмотром командования. Хорошо, что Пахом помог мне с заводной лошадью. Он-то уже не раз переплывал Дон, а для меня это целое приключение.

Брр. Всё-таки доплыл, но кто бы знал, чего мне это стоило. Тут ещё и Дёмка впал в самую настоящую панику и просто исчез. Оказывается, братик совершенно не умеет плавать и боится крупных водоёмов. Но ничего, всё уже позади. Вода, правда, холодная, особенно в середине реки, но до противоположного берега в итоге добрались все казаки. Час сушили одежду, приводили в порядок снаряжение и упряжь и далее двинулись на восток.

Трава в степи постепенно желтела, но ещё было чем кормить коней. Да и сами, наконец, смогли поесть горячего, а то две недели сухомятки – это перебор даже для моего нынешнего организма. Ещё на хуторе прикупили свежей и копчёной рыбы, хоть как-то разнообразим питание. Но далее уже была территория, контролируемая русской армией и местной администрацией. Татар можно было не опасаться, и мы готовили горячую пищу, не забыв выставлять дозоры. Никто не отменял всякую сволочь вроде предателей-запорожцев, больших любителей бить в спину, согласовывая свои действия с крымцами. Но пока всё было тихо и спокойно.

Пару раз передовой дозор замечал какие-то отдельные отряды, но на сближение они не шли. Примерно через восемь дней мы достигли крепости Елисаветград, которая и приняла на себя всю тяжесть последнего набега крымских татар на Русь. Оборонительная линия состояла из валов, нескольких фортов и собственно самой крепости. Хан Керим-Гирей твердыню с наскока взять не смог, штурмовать такие укрепления без пехоты дело муторное. Поэтому степные твари угнали более восьми сотен человек, которых смогли нахватать по окрестным селениям, и ушли. Это уже нам потом рассказывали местные. Удивительно, что весомую часть населения крепости с окрестностями составляли сербские колонисты и русские старообрядцы. Никакими предками укров здесь даже не пахло, кроме небольшой части гарнизона, состоящей из запорожцев или другой разновидности казаков. Есть запорожские, днепровские и ещё какие-то регулярные вперемежку с иррегулярными частями, которые контролируют какие-то территории или уже вполне официально состоят на коште русской администрации. Знаю, что скоро этому бардаку придёт конец и Екатерина переселит беспокойную публику на Кубань. Там под зорким царским надзором будет создано Кубанское казачье войско. Но до всех переселений несколько лет. Вот с этими предками гордых копателей и носителей «великой» культуры, о которой до 1918 года никто не слышал, мы и схлестнулись через пару дней.

Начальство и старослужащие казаки разместились в крепости. Основная масса стала лагерем севернее, и наконец-то смогла нормально выспаться. Всё-таки такой изнуряющий переход порядком измотал людей как физически, так и морально. Ещё не мешало дать отдых коням и откормить их овсом. Плюс часть казаков маялись животами. Не все прислушались к моему совету пить только кипячёную или родниковую воду. Одежда тоже поистрепалась, да отстирать её не мешает. А то она так просолилась от пота, что хоть солеварню открывай.

На следующий день мы отъедались, отмывались, обихаживали коней и были заняты исключительно собой любимыми. Окрестные крестьяне пришли в гости на предмет предложить нам провизию, от которой никто не думал отказываться. Когда там ещё нас поставят на довольствие. Свежая речная рыба, крупы, разного рода травки типа щавеля и прочие кислички, которые употребляли в качестве витаминов. А также заварили взвар и от души почаёвничали, черпая мёд из небольшого туеска, который я приобрёл у местных. После диеты из сухарей и вяленого мяса, которые мы разбавили двухдневным поеданием рыбы после форсирования Днепра, у нас был практически пир. Кроме закупки продовольствия я пообщался с аборигенами на предмет военно-политической обстановки. Заодно пересказал новости с Дона и Кубани, которые знал.

Основные армии сейчас сосредоточились на Днестре, ещё крымские татары выделили крупные силы для обороны перешейка. В степи случались небольшие стычки, но в основном разного рода вольных отрядов типа ногайцев и прочих буджакцев. Очень интересные новости местные рассказали про поведение старшин Сечи, которые заключили с крымским ханом договор о нейтралитете. И вообще, колонисты не пылали особой страстью к этой публике, но к донцам относились вполне себе лояльно. Они же нам подсказали, что завтра в крепости будет ярмарка, и мы сможем прикупить там разную мелочовку. Мужики угостили нас забористой самогонкой, но я много пить не стал, чего и ребятам посоветовал. Мы в походе, и неизвестно, как начальство может отреагировать на запах. В прежние времена за это могли и казнить. Плетей точно могут всыпать.

Ярмарка была одним названием. Просто пару раз в месяц в крепость съезжались жители окрестных селений, солдаты небольших гарнизонов и другая разномастная публика. Я с Пахомом, Петром и братьями Абрамовыми выдвинулись в городок, когда вернулась первая партия казаков, посетившая торжище утром. Лагерь нужно было охранять, и дозоры никто не отменял. Нам повезло, что мы дежурили ночью, далее немного поспали и были готовы к походу по местному развалу. Ярмарка представляла собой два ряда навесов и телег посреди пыльной площади, с которых и шёл торг. Я прикупил материю для портянок, прежние пришлось выкинуть. Ещё взял рубаху и кусок цветной ткани, из которой собирался сделать себе бандану. Папаха меня порядком задолбала, в крайнем случае надену её потом на повязку. Ребята тоже прибарахлились по мелочам. У приятной тётки купили ещё горячие пироги и присели в теньке на чурбачки. Процесс поедания вкусняшек и рассматривания местной публики был прерван компанией из пяти человек, остановившейся напротив.

Я не знаток малоросских говоров, но высер в нашу сторону перевёл примерно как:

– Мирон, смотри, какие сосунки чубатые. Это кто же таким неумехам оружие в руки дал? Не боитесь пораниться, убогие?

Говоривший был какой-то лубочный запорожец. Высокий, в синих безразмерных шароварах, рубахе, жупане. Смуглый, но голубоглазый. Оселедец, который явно должен был присутствовать, он прятал под папахой, отличной по фасону от наших головных уборов. Пара пистолетов, богато отделанная сабля и начищенные сапоги завершали образ эдакого канонического завсегдатая Хортицы. Сопровождение было ему под стать, разве что сабли скромнее и вышивки на верхней одежде поменьше.

– Пахом, – обращаюсь к ближнику, не глядя на провокатора, – ты разобрал, чего этот ряженый балакает, а то я по-татарски не очень понимаю.

Дружбан с трудом сдержал улыбку, он уже привык к моим словесным оборотам и подколкам. А вот братья с Петей заржали, как кони. Двое из сопровождения заводилы тоже улыбнулись, он же, наоборот, густо покраснел. Смотрю, вокруг нас начали собираться люди, в первую очередь местные, но разглядел и несколько солдатских мундиров.

– Ты кого татарином назвал, кацап? Или только языком молоть умеешь? Может, покажешь, как саблей владеешь? – прошипел запорожец.

Сабли у меня с собой не было, но я в любой момент был готов выхватить бебут. Да и пистолеты были заряжены, надо только взвести курок. Но начинать боевые действия посреди крепости в мои планы не входило, но малость поиздеваться над провокатором очень хотелось. С учётом того, что часть запорожцев поддержала татар, особой любви к ним я не питал. Пусть даже именно эти казаки были на русской службе. Как показывала практика, все эти Мазепы, Орлики и прочая сволочь ложились под новых хозяев с постоянством портовой шлюхи.

Из-за спин живописно одетых пейзан показался Иловайский с каким-то хмурым запорожцем с длиннющими седыми усами. Вот этого дядю я бы точно не стал провоцировать и лучше обошёл стороной. Уж очень у него был неприятный и колючий взгляд. Радовало, что смотрел он в спину своих людей. То, что это их командир, я ни минуты не сомневался.

– Это, может, у вас здесь вольница и прочее непотребство. А мы люди служилые и под присягой. За поединок можно и жизни лишиться. Мне вот делать больше нечего, чем из-за тебя рисковать. Давай лучше на кулаках? Смотрю я и дивлюсь, нос у тебя ещё длиннее, чем язык. Я тебе его укорочу и подправлю, а нам за это ничего не будет. Разве что атаман пяток плетей выпишет.

На этот раз ржал весь народ, даже друзья запорожца. Тот ощупывал свой немалый шнобель, а его лицо приобрело насыщенный свекольный оттенок. Глянул в сторону начальства. Оно тоже лыбилось и о чём-то разговаривало. Времена сейчас простые, развлечений нет, а юмор находится в зачаточном состоянии. Грешным делом, думал, может, мне вообще в писатели или какие-нибудь сказочники податься. Я могу спокойно переписать все толковые произведения конца XVIII и начала XIX века, чтобы не было излишних стилистических расхождений. Казакам мои вечерние байки очень нравились, хотя я старался особо не плагиатить и рассказывал в основном народное творчество с разными древними мифами.

– Круг, – раненым зверем заорал запорожец.

Никакой выдержки у человека. Как он вообще воюет, если себя контролировать не умеет? Скидываю зипун, передаю пояс с оружием и засапожник Петру. Быстро делаю разминочный комплекс и натыкаюсь на задумчивый взгляд седоусого запорожца. Сую непонимающему Пахому кошелёк.

– Я сейчас этого недоумка немного поваляю, а потом вызову на бой его дружков. Может, ещё кто захочет кулаками помахать. Ты давай не зевай и на заклад бейся, ставь на меня. А то чую, с этими переходами мы скоро без денег останемся или голодать придётся.

Тем временем народ соорудил круг диаметром метров в шесть. Мой оппонент тоже избавился от оружия и красовался в вычурно вышитой рубахе. Предтеча вышиванок, что ли? И на его голове красовался самый настоящий оселедец, ну прямо хоть сейчас картину пиши. А двигается товарищ неплохо, думаю, саблей он сразу бы нашинковал меня, как шеф-повар салат. Для стопроцентной победы решил его разозлить до белого каления.

– Слышь, хохол, – вежливо обращаюсь к моднику, – зачем тебе такие широкие шаровары? Вон у друзей твоих штаны как штаны. А у тебя прямо юбка бабская на каждой ноге. Или ты боишься, что если врага испугаешься, то никто не увидит, как ты лепёшек в них навалишь?

Народ некоторое время переваривал мои перлы и потом взорвался очередным приступом смеха. Но я уже ничего не слышал, все звуки и движения отошли на второй план. Я видел только противника, который в очередной раз взвыл и бросился на меня. Небольшое смещение влево, подножка – и казак, кувыркаясь, влетает в толпу. Надеюсь, я его не убил. Нет, смотрю, болельщики быстро его подняли и чуть ли не вытолкнули в круг. Во второй раз запорожец был более осторожен, но больше шансов у него не будет. Быстрое сближение, лоу-кик, двойка в корпус и в завершение хороший такой удар в нос. Я же обещал, а обещания надо выполнять. Народ не особо понял, что произошло, но радостно начал обсуждать пытающегося встать хохла. Из носа у него хлестала кровь, изрядно забрызгав рубаху. Но наибольший дискомфорт доставляла печень, которую я ему хорошенько пробил. Встать он смог лишь при помощи друзей.

Тут один из них заголосил, что, мол, бой был нечестный. И лягаться, аки лошадь, запрещено и это есть урон чести казацкой.

– В любви и на войне все средства хороши, – отвечаю под одобрительный вздох публики. – Если не согласны, то давайте выставляйте бойцов. Готов драться с тремя вашими по очереди. И ещё после могу с двумя желающими кулаки размять.

Это уже было адресовано распалившимся зрителям. Десятки мужских и женских, старых и молодых, красивых и уродливых лиц жадно смотрели на шоу. Народу стало ощутимо больше, особенно за счёт мундиров. Видать, на шум прибежали солдаты гарнизона. Вот что значит отсутствие нормальных развлечений. А может, оно и к лучшему? Зато рождаемость просто бешеная. Сходили два раза в месяц на ярмарку, а остальное время долгими вечерами детей строгают. Средневековье, мать его!

Второй противник был эдаким гномом. Невысокий, коренастый, с огромными кулаками и толстенными запястьями. Он больше был похож на классического кузнеца, только гладко выбрит и с обязательным запорожским атрибутом на затылке. Этого товарища просто так не пробьёшь. А вот мощь его удара я даже теоретически не планирую испытывать на себе любимом. Хотя я не учитываю Дёмкину силу, может, мне сейчас по плечу кирпичи кулаками крошить. Решил использовать борцовскую технику и не прогадал. Сразу навязал противнику ближний бой, затем бросок и болевой. Чуть руку идиоту не сломал, ну никак тот не хотел признавать поражение. Ещё и по рёбрам мне хорошо так прошёлся, здоровый, скотина! Народ бесновался и неистовствовал. Причём женщины вели себя не менее активно, чем мужчины.

Третий запорожец был какой-то средний. Рост, вес, общий внешний вид. Хорошего бойца выдавала только походка, в чём я уже начал разбираться. И удар я чуть не пропустил. Если бы не множество спаррингов во времена бурной юности на занятиях самбо, то он мог меня вырубить. Противник обозначил удар рукой в голову и попытался пробить ногой в пах. Собственно, правила мы не обговаривали, а значит бить можно как по яйцам, так и в глаза. Хрен с тобой, золотая рыбка. Подлетаю к нему и начинаю методично стучать как по груше. Попытку захвата сразу пресёк ударом колена в живот, отчего казак повалился на землю и отключился. Пусть скажет спасибо, что я ему не устроил персональную яичницу.

– Федя, дай воды, – прошу Абрамова и впиваюсь в протянутую флягу.

На улице в разгаре июль и самая жара, время в районе часа дня. Температура по моим ощущениям градусов тридцать пять, если не больше. Бои были вроде короткие, но рубаха со штанами уже пропитались потом. Народ шумно обсуждал прошедшие поединки, при этом жестикулируя похлеще каких-нибудь итальянцев. Заметил Пахома, о чём-то спорящего с двумя солидно одетыми мужиками. Значит, есть прибыток.

Двух других желающих я просто ушатал борцовской техникой. Солдата и здоровенного увальня из крестьян просто боялся покалечить. Если служивый доставил мне определённые сложности, даже рубаху порвал, то со здоровяком всё прошло в штатном режиме. Подсечка, и крупное тело шумно падает на пыльную землю. Правда, противники встретили поражение чуть ли не с радостью и предложили срочно отметить прошедший бой в местном кабаке. Обещаю подумать и ловлю на себе возмущенные взгляды соратников. По их понятиям, грех такое дело не отметить. Алкоголики!

После окончания импровизированного состязания народ не спешил расходиться. Мужики с солдатами подходили, хлопали по плечу, жали руку и всячески выражали своё восхищение. Поступили ещё предложения выпить за победу над супостатом в шароварах. Несколько симпатичных девах строили глазки чемпиону. Будь иная ситуация, то можно было и попробовать продолжить более близкое знакомство. Но сдаётся мне, что в небольшой крепости это проблематично. Поэтому просто улыбался и наслаждался вниманием. А вернее, это Дёмка просто прыгал от счастья и вопил какие-то здравицы в мою честь!

Немного позже ко мне подошли Иловайский и седоусый. Оба казака были чем-то похожи. Хищники, вот на кого они напоминают. Матерые такие волчары, с которыми точно не захочешь встретиться на узкой тропинке. Запорожцем оказался полковник Чепега[12]12
  ^{Захарий Алексеевич Чепега (1725–1797, Екатеринодар) – второй (после Сидора Белого) казачий атаман Черноморского казачьего войска, генерал-майор русской армии, активный участник Русско-турецких войн второй половины XVIII столетия и переселения Черноморского казачьего войска на Кубань.}


[Закрыть], что мне ни о чём не говорило. Я ждал чего угодно, но не похвалы. Изобразив жуткий оскал, который, наверное, заменял полковнику улыбку, он произнёс:

– Хороший казак растёт. Порадовал ты меня сегодня, парень. Заодно племяша моего с небес на землю спустил, а то уж больно он свой нос задрал, который ты ему вправил.

Иловайский поддержал хохочущего запорожца таким же громким ржанием. Время сейчас такое и нравы весьма простые, особенно среди казаков.

– Далеко пойдёшь, коли не убьют, – продолжил Захарий. – И ведь ты не в полную силу бился, боялся людей покалечить. Что тоже поступок весьма достойный. А правда, что ты человека напополам бебутом пере-рубил?

И взгляд такой любопытный, как у мальчишки. Сдаётся мне, что моя слава летит впереди меня, обрастая новыми подробностями. Пришлось снова рассказывать историю с нападением братьев Головатых.