Текст книги "Неожиданный наследник 3"

Делаю небольшую паузу, разглядывая присутствующих при зажжённых свечах. На улице давно стемнело. Мысленно улыбаюсь, так как при игре света лица некоторых вельмож выглядят уж больно забавно. Особенно блестящая лысина Панина, скрывающаяся за немного сдвинутым париком.

– Мы не будем проводить всеобщей замены формы, а начнём с полков, находящихся на границе и в Польше. Им первым принимать бой, поэтому у них должно быть лучшее обмундирование и остальное обеспечение. Остальные солдаты будут донашивать старую форму, которой достаточно на складах. А князь Вяземский проследит, чтобы обмундирование старого образца вдруг не съели моли или мыши, – тут собравшиеся дружно заулыбались.

Вообще, интендантскую службу ждут большие перемены. Ревизия на многих складах уже началась, и даже поверхностная проверка показала просто чудовищные нарушения. В этом деле я не собираюсь никого миловать, и многие головы полетят уже скоро. Забавно, но даже Вяземский с Шешковским, не приемлющих казнокрадство, удивились моему предложению казнить самых отъявленных расхитителей. Мол, такого никогда не было, и людей обычно просто отправляли в ссылку. Вернее, хитрецам удавалось договориться, и частенько они просто уходили в отставку, даже без конфискации. Я согласился, что пока лучше не зверствовать, но в военное время в силу вступит более жёсткий закон. Кстати, генералы полностью подержали мои идеи, хотя многие из них сами не прочь запустить руку в армейскую казну. Но интендантов дружно недолюбливает вся армия.

– Время у вас есть, если нужно, то приглашайте меня на обсуждение наиболее важных вопросов. Список задач, которые необходимо утвердить, известен. А господин Теплов будет докладывать мне о происходящем. И настоятельно прошу уделить внимание полковым огородам и посадке картофеля, – вижу, что многих собравшихся удивляет моё пристальное внимание к малознакомому овощу, – Именно земляное яблоко, как называют его крестьяне, спасло Пруссию от голода во время последней кампании и позволило Фридриху воевать так долго. Иначе мы бы сломили пруссаков ранее. Картофель – это спасение от голода и просто дешёвая возможность накормить людей. Почему не помочь себе, заодно привлекая внимание крестьян и помещиков, отказывающихся сажать столь нужный овощ. А ведь это ещё и корм для скота. В общем, князь Щербатов объяснит лучше меня. И, конечно, вскоре я жду прожект реформирования Главного штаба. Необходимость в нём велика, что вы знаете лучше меня.

* * *

Зайдя в свой кабинет, при помощи Пафнутия, снимаю камзол и стягиваю сапоги. Не пойму, как люди умудряются ходить в неудобных туфлях. Мне и в лёгких сапожках тяжело. Будь моя воля, а не правила этикета, я бы по дворцу ходил в тапочках. Но, оказывается, император – весьма ограниченная различными условностями персона. Тут же прибегут Шувалов с Нарышкиным и устроят истерику, что мне невместно так себя вести. И ведь не пошлёшь их подальше, набегут остальные, замучив придирками.

Размяв шею и пошевелив пальцами ног, я с удовольствием развалился в кресле.

– Неси кофий и пусть через час накрывают на стол. Мне надо с бумагами поработать. Ещё спроси у Шувалова, кто будет сегодня на ужине. Иначе сядешь за стол, а там французский посол со своими ужимками или очередная княгиня будет просить за племянника. А я ни в зуб ногой о происходящем.

Камергер радостно оскалился моей простой шутке и вылетел из кабинета. Я же открыл блокнот и начал делать пометки. Мне давно пришло в голову записывать первостепенные задачи и далее отмечать стадии их решения. Сегодня день точно прошёл не зря. Понятно, что к всеобъемлющей военной реформе мы не готовы. Да и не нужна она сейчас. Если задумывать именно перевооружение, то лучше провести его после войны, внимательно изучив её итоги. Но поступательное внедрение новой формы необходимо, и я рад, что генералы поддержали мою идею. Как и строительству казарм.

А ещё важнейшим решением должно стать создание нового Главного штаба. Сейчас его главой является Салтыков, что в корне неверно. Пусть граф занимается общими делами коллегии, а тактику со стратегией отдаст толковым генералам. Ещё бы, с их персоналиями не промахнутся. Я предложил назначить генерал-квартирмейстером Вильбоа. Именно этот чин носит главный штабной офицер армии. Только сразу возникает вопрос, кому поручить артиллерию? Но здесь военные пусть сами решают.

Но, несмотря на видимые успехи в проведении реформ, меня всё больше мучает главный вопрос. Где взять деньги? Ведь случись какие-то неожиданности, империя станет банкротом. Деньги нам занимать негде, а если и дадут, то, кроме огромного процента, потребуют политических уступок. Что для меня неприемлемо. А по сути, получается замкнутый круг.

Глава 3

Февраль 1766 года, Москва, Москва, Российская империя

– Ванецка, ты не должен жениться на Маше! Ведь у них с Петей любовь! Ой! – огорошила меня Лиза.

Я тут решил посетить семью, которую благоразумно поселил в Петровском дворце. Здесь спокойно, в отличие от Лефортово, где настоящее паломничество дворян и обычных просителей. Но и пристанище родных подверглось нескольким атакам пронырливой знати, решившей подобраться ко мне через Антона Ульриха и Лизу. Оба брата и Катя ведут замкнутый образ жизни, поэтому я не спешу выводить их в свет, дабы родственники не стали жертвами придворной стаи. К тому же сестра больна и почти не говорит, хотя я давно её понимаю. Излишне настырным персонам пришлось сделать внушение через Шешковского, дабы они вели себя прилично. Интриганы временно успокоились, судя по донесениям главы канцелярии и Севастьяна с Анисимом, которых я приставил к семье. Но я верю в жадность высокородной публики. Они никогда не успокоятся.

Ибо не все так умны, как Анна Хитрово, решившая занять место получше сразу через меня. Другие же ищут более сложные пути. Дошло до того, что люди, предавшие и опозорившие моего отца, вдруг воспылали чувствами к бывшему генералиссимусу. Только Антон Ульрих игнорирует все письма и приглашения, сторонясь публики. Чем изрядно пугает изменников. Я не стал вмешиваться, пусть лицемеры помучаются. Им же невдомёк, что отцу не нужна месть, впрочем, как и публичность. Он восстановил отношения с людьми, которые оставались верными нашей семье и последовали даже в ссылку.

В этом есть и немало преимуществ. Антону Ульриху теперь есть с кем общаться и играть в любимые шахматы. Думаю, ему давно хотелось найти собеседников вне беспокойного семейства. Так и произошло. Сначала из Лифляндии вернулась Юлиана Менгден, бывшая статс-дама и ближайшая подруга моей матери. Отец её особо не жаловал, но признавал, что баронесса – волевая и умная женщина, искренне любившая Анну Леопольдовну. Поэтому теперь у братьев и сестёр новая наставница, оберегающая их от интриганов, которых она искренне ненавидит. Баронесса привезла с собой воспитанницу Юлиану-Августу Менгден – дочь погибшего в ссылке кузена. Ещё лифляндка взяла под строгий надзор малышню и навела порядок, заставив всех прилежно учиться. Но при этом воспитательница относилась к детям с любовью, чем сразу заслужила их уважение.

Вторым человеком, ныне живущим при семействе, стал бывший статс-секретарь Андрей Яковлевич Яковлев, замешанный в мятеже против Бирона. За это он пострадал и томился в многолетней ссылке. И, конечно, отец не мог забыть доктора Майкла Маунзи, прибывшего с ним в Россию. Шотландец почти не пострадал, в отличие от остальных приближённых моих родителей, и спокойно жил в Твери. Там он приобрёл поместье, где приносил немало пользы, практикуя медицину и развивая земледелие.

В общем, теперь отцу есть с кем общаться. А братья и сёстры попали под строгий, но дружелюбный надзор. Понятно, что баронесса фон Менден не одобряла женщин Антона Ульриха, но её скептическое отношение не переходило на малышню. Детей Юлиана любила, хотя и не обладала какими-то выдающимися способностями. Но для этого у нас есть семёрка толковых учителей, в том числе преподаватель танцев. Вообще-то, я император и могу обеспечить родным хорошее образование.

При этом военной и физической подготовкой братьев, в том числе младших, занялись скучающие старики. Ведь отец в своё время воевал, как и Яковлев. А Маунзи служил полковым хирургом, побывав на нескольких войнах. Потому они и начали передавать свои знания с помощью человека, присланного доном Алонсо. Понятно, что люди просто развлекались, скрашивая свои дни. Но и пользы от их деятельности хватало. Уж больно Петя с Лёшей беззащитные и простосердечные. Мне удалось внушить им, что надо закалять тело и дух. Только я не могу уделять им много времени, а здесь такая оказия.

Касаемо слов Лизы, которым она встретила меня вместо приветствия, то они вызвали у меня оторопь и вынудили застыть, не понимая, что вообще происходит. Я всего три дня не видел родных, и здесь такой поворот. И причём здесь Мария? Будущую императрицу, вообще-то, зовут Екатерина, хотя никто этого пока не знает. Дабы прийти в себя быстро делаю дыхательную гимнастику и серьёзно смотрю на сестрёнку, продолжавшую стоять столбом, прижав ладошку ко рту.

– Елизавета Антоновна, может, вы объяснитесь? Куда пропали ваши знания этикета? Наверное, пора всерьёз поговорить с вашими учителями? И вообще, царь я или не царь?

Последние слова предназначались улыбающимся мордашкам, выглядывающим из-за угла и думавшим, что я ничего не вижу. А Лизу я решил просто немного подразнить, уж больно забавно она выглядела.

– Царь! А-а-а-а-а!!!

Младшее поколение не выдержало и с весёлыми криками облепило меня, едва не сбив с ног. Хохоча, обнимаю братишек с сестрёнками, получая от встречи несказанное удовольствие. Ведь для детей я не самодержец всея Руси, а добрый братик, рассказывающий забавные истории и обучающий их необычным играм.

Тут гомон быстро унялся, и малышня начала прятаться за меня. Причиной подобного поведения оказалась, строгая с виду, дама в парике и платье немецкого покроя. Я и сам немного стушевался, глядя в насмешливые глаза Юлианы. Из-за спины немки выглядывало старшее поколение детей и радостно улыбалось, наслаждаясь видом стушевавшихся проказников.

– Добрый день, Ваше Величество, – баронесса сделала лёгкий книксен, что сразу повторили родственники.

Вернее, мужская их часть изобразила забавные поклоны. Между тем лифляндка продолжила.

– Я рада вас видеть, и хочу просить о помощи. Иначе мне всё сложнее справляться с этими юными господами, которые иногда ведут себя, как татарская орда.

Детишки для приличия потупили очи и изобразили искреннее раскачивание. Но я же вижу, что они далеки от раскаяния.

– Приложу все силы, чтобы помочь вам, Юлиана Магнусовна, – отвечаю наставнице и получаю в ответ благодарный кивок.

Не удивлюсь, что за отчество на русский манер, дочь шведского генерала и остзейской дворянки может ответить какой-нибудь колкостью. Уж больно Юлиана не любит подобных коверканий её имени на русский манер.

Только мне позволено гораздо больше, и дело не в титуле. Ведь фон Менгден была моей нянькой перед разлучением с родителями. Именно её образ и являлся мне в видениях. Тогда я думал, что это мама. На самом деле Анна Леопольдовна весьма холодно относилась к своим детям, и большую часть времени со мной проводила её статс-дама. Но не будем о грустном. Когда я первый раз увидел баронессу, то с трудом сдержал рвущиеся наружу чувства. После у нас состоялся долгий разговор, где мне пришлось рассказать о своих злоключениях, а Юлиана не могла сдержать слёз. Получается, что я приобрёл ещё одного родственника, чему несказанно рад.

Поэтому мне немного стыдно, из-за поведения детей. Касаемо этикета и соблюдения правил приличия, фон Менгден весьма строга. Особенно когда рядом есть посторонние и даже слуги. Пафнутия, давно ставшего моей тенью, это не касается. Но ведь по дворцу вечно снуют служанки, истопники, лакеи и прочие камердинеры. При этом обслуга, на которую господа не обращает внимания, любит трепать языком. Среди людей, обслуживающих моё семейство, сомнительных персон нет, но бережёного бог бережёт. Незачем придворным знать о моих пристрастиях и слабостях. Вот и приходится заставлять малышню вести себя более серьёзно.

* * *

Немного позже, когда закончилась буря, вызванная моим приездом, мы перебрались в кабинет отца для обстоятельного разговора. С остальными родственниками поговорю после обеда. Кстати, приём пищи у нас через час, поэтому надо быстро выслушать новости и принять решение. Что оказалось одновременно легко и сложно.

Всё дело в Лизе, с трудом сдерживающей чувства и перескакивающей с события на событие. Антон Ульрих больше молчал, но грамотно направлял речь дочери в нужное русло, когда она забывалась.

Если кратко пересказать получасовой монолог сестрёнки, в их мирке произошло удивительное событие. Прослышав о предстоящем смотре невест, из-под строго надзора злобных родственников сбежала молодая княжна Мария Елецкая. Она представляла знатный, но пришедший в упадок род, ведущий свои корни от Фёдора Ивановича – последнего удельного князя Ельца.

– Маша сирота и всю жизнь испытывала на себе гнёт с издевательствами от родственников. А ведь она единственная наследница состояния своего отца по завещанию! Но её имение с остальным имуществом захватили дядя с тётей! – громко воскликнула Лиза и осеклась под взглядом отца, – Ведь это несправедливо! Ванецка, ты ведь теперь император! Почему же в России творится подобный произвол!

Эх, знала бы сестрёнка, как живёт большая часть моих поданных. Но сейчас речь не о простом народе. Перевожу взгляд на отца. Тот понял меня без слова и начал объяснять.

– Мария – единственная из подходящих по возрасту девиц Елецких. Поэтому старшие родичи решили принять участие в смотре невест и недавно привезли её в Москву. Среди молодых представителей рода трое юношей, одна замужняя дама и две совсем юные девицы. Потому выбор пал на Марию. Я узнавал через Яковлева, там действительно много неоднозначного. Имущество княжны находится под управлением родственников, а её саму держали в чёрном теле, – Антон Ульрих недовольно нахмурился, – Очень похоже на твои сказки о Золушке. Только здесь правда жизни, а не байки. Но девица оказалась с характером и решила сама искать справедливость, добившись твоей аудиенции. В народе давно ходят слухи о добром царе Иване, думаю, ты сам это знаешь, исходя из количества просителей.

Здесь я грустно вздохнул. Такого множества различных ходоков, несущих послания с просьбой помочь и пресечь творящуюся несправедливость, я не ожидал. Меня буквально завалили бумагами, и пришлось срочно расширять штат канцелярии, создав департамент, рассматривающий челобитные и жалобы.

– По незнанию наша героиня отправилась в Петровский дворец, а не Лефортово. Княжне повезло, что приставленная тобой охрана выслушала Марию и не прогнала. Тут ещё Лиза с Петей возвращались с прогулки и встретили её у ворот. А далее, всё закрутилось, как рассказала дочка. Может, это судьба? – отец хитро улыбнулся.

– Конечно! Как же ещё? – Елизавета тут же поддалась на лёгкую провокацию, – Петя и Маша просто созданы друг для друга! И не смейте даже подвергать это сомнению! Делайте, что хотите, но я не дам княжну в обиду. Пусть будет моей статс-дамой, коли вы не разрешите брату на ней жениться.

Как у неё всё быстро. И ведь спорить и переубеждать бесполезно. Братец уже не такой телок, как год назад, но остаётся добрым и наивным молодым человеком. В его любви к невинно пострадавшей девушке я даже не сомневаюсь. Только случайность ли это? В любом случае я не собираюсь торопиться и соберу сведения о княжне Елецкой и её семействе. Может, женой брата она не станет. Но если её действительно обидели и отобрали имущество, то справедливость будет восстановлена. Надо дать задание Шешковскому и ещё одному человеку, с которым мы должны встретиться завтра. Заодно расспрошу Юлиану, она дама опытная, хотя многие считаю её ограниченной. Это не так, в чём я успел убедиться.

А ещё есть детвора, которую сложно обмануть. В замкнутом мирке семейства Антона Ульриха царит весьма добросердечная и искренняя обстановка. Лицемеры и разного рода хитрованы здесь не приживаются. Ведь по приезде в столицу, отец с Лизой тут же избавились от половины слуг, заподозрив их в различных грешках. Я позже проверил подозрения родственников и удивился столь верному решению – большинство уволенных оказались шпионами и воришками. Дети сразу чувствуют неискренность, хотя не всегда могут это объяснить. Но для помощи в подобных делах у меня есть Севастьян, обладающий просто звериным чутьём на врагов и врунов. Да и Анисим неплохо разбирается в людях. А вот самих звероватых слуг малышня приняла с радостью, считая их добрыми дяденьками, заботящимися о лошадках и порядке в доме. Вот такие любопытные истории.

* * *

Что я могу сказать? Мария мне понравилась, хотя вначале она сильно стеснялась, и приходилось тянуть из неё слова. После обеда, где присутствовало всё многочисленное семейство, а также гостья с наставниками, мы переместились в гостиную, и сели пить чай с сокращённом составе. Младшая часть отправилась учиться, Антон Ульрих вместе с друзьями ушёл обсуждать какие-то важные дела, поэтому остались только старшие и фон Менгден.

Я успел перекинуться с Юлианой несколькими словами и остался доволен. Баронесса пока не доверяет Елецкой, но склонна верить в её историю.

Мария оказалась невысокой девицей лет восемнадцати с приятным лицом и огромными голубыми глазами. На мир она смотрела немного с недоверием, но так же наивно, как и братец. В общем, два сапога пара. Вернее, мне хочется верить, что это правда.

После небольшого расспроса, который я постарался спрятать за обычным любопытством, понимаю, что княжна либо мастер лицемерия, либо действительно добрый и искренней человек. Уж Петя точно попал под её обаяние, впрочем, как Лиза с Лёшей. И чего теперь делать?

– Есть ли в Москве кто-то из ваших родственников или просто надёжных людей? – к удивлению присутствующих, спрашиваю фон Менгден.

– Семья моей племянницы сейчас в городе. Я вам рассказывала про её мужа, барона Фитингофа[3]3
  Барон Иван Фёдорович Фитингоф-Шель (1722–1792) – деятель Просвещения из остзейского рода Фитингофов, отец естествоиспытателя Б. И. Фитингофа и знаменитой баронессы Криденер. Сделал много для сельского хозяйства и промышленности Лифляндии: ввёл улучшенные системы винокурения, обработки земли и молочного хозяйства. В Риге построил и содержал на свой счёт первый городской театр. Создал первый рижский клуб под названием «Die Musse».


[Закрыть], – быстро ответила баронесса, – Иван Фёдорович не только увлечён развитием земледелия, чему решил посвятить жизнь, но и весьма порядочный человек.

Да, Юлиана вызвала моё любопытство описанием своего родственника. Он на собственные средства буквально двигал вперёд земледелие и всяческие промыслы в Лифляндии. Потому я и решил познакомиться со столь необычным человеком, предварительно изучив его деятельность. Наша встреча назначена на послезавтра, а вот самого немца придётся побеспокоить немного раньше.

– Думаю, барон с вашей племянницей не откажут мне в небольшой услуге? Пусть временно возьмут на себя заботу о княжне Елецкой до прояснения дел с её наследством. Касаемо содержания Марии, то я выделю на это средства.

– Конечно, Ваше Величество! – с трудом сдерживая радость, произнесла фон Менгден, – И деньги не нужны. Наше семейство не бедствует.

Радость баронессы понятна. Услуга, оказанная императору, дороже любых денег. Ведь далее она поможет карьере Фитингофа и его родственников. А с другой стороны, остзейское семейство – не самый дурной выбор. Они ещё в родстве с Сергеем Минихом, возглавляющим Таможенную комиссию. Пусть лучше наверх лезут такие люди, ставящие на первое место дело, а не наживу или власть.

– Но как же я? – воскликнул Петя, – Почему ты нас разлучаешь?

Какой же он ещё ребёнок, несмотря на то что высок и широк в плечах. Я рядом с ним выгляжу весьма блёкло. А вот ума, вернее, опыта брату не хватает. В отличие от него, княжна слушала молча и ждала решения. Елецкая подтвердила мои подозрения, что является весьма умной и воспитанной особой.

– Не забывай, что ты сейчас не просто Пётр Брауншвейгский, бывший ссыльный из Холмогор, – строго смотрю на стушевавшегося увальня, – Ты брат российского самодержца, но и третий в списке наследников. Вы все принадлежите к императорскому семейству. А это не только большие возможности, но и немалые обязанности. Если ты имеешь серьёзные намерения к Марии, то должен подумать о её репутации. Ведь сейчас получается, что вы проживаете в одном доме, что неприемлемо и может стать причиной кривотолков.

Тут оба влюблённых покраснели, поняв, о чём речь. Лиза, же пытавшаяся меня, перебить сразу замолчала.

– Поэтому для соблюдения приличий, Мария перебирается в дом к племяннице баронессы. Касаемо ваших встреч, никто не собирается их запрещать, – после прозвучавших слов парочка выдохнула и заулыбалась, – Только делайте всё осторожно и не попадайтесь на глаза, кому не следует. Но за этим есть кому проследить. Главное – соблюдайте все пожелания охраны. Когда будет решён вопрос с наследством княжны, поговорим о следующем шаге. Если вы не передумаете, конечно.

Судя по восторженному взгляду братца, этот точно не передумает. Да и Мария тоже. Кто же упустит возможность стать не обычной княжной, а великой? А мне нужно время для изучения всех обстоятельств, будь они неладны. Будто мало мне нынешних дел. Но семья для меня первостепенна, и здесь я расшибусь, но сделаю всё, чтобы родственники были счастливы. Тут ещё Эрнст Мекленбург-Стрелицкий, которого я выбрал в женихи Лизы. Немец должен прибыть в ближайшее время, и придётся уделять внимание его персоне. Судя по докладам, герцог не идеал, но и не откровенный скот, которых хватает среди аристократии.

Плюс, он является хорошей возможностью установить более тесные связи с Англией. Ведь король Георг очень любит свою жену, являющуюся сестрой Эрнста. Лизе об этом знать не обязательно, пусть спокойно делает выбор. Не понравится – переживу. Принцев в Европе как грязи, а сестрёнка у меня одна. Вернее, их много, но именно Елизавета сейчас на выданье. Катя больная, и брак ей не грозит.

Касаемо бастардов, то пора подумать об их судьбе. Я уже издал указ, что все дети Антона Ульриха от простолюдинок получают дворянство и фамилию Антоновские. Звучит забавно, но всё по делу. От титула отказалась только старшая дочь отца – Мария. Сестрёнке хватило выделенных денег, благодаря которым её муж стал купцом первой гильдии, и самого факта, что она родственница императора. Думаю, вскоре на Севере начнёт подниматься и богатеть новый торговый дом, имеющий прочные связи в Зимнем дворце. Главное, чтобы не воровали, а в остальном я всегда помогу.

Вдоволь наговорившись в уже более спокойно обстановке, я пошёл играть с малышами, у которых закончились занятия. Немного отдохну душой и снова к делам. Я уже и забыл, когда вдоволь высыпался. Если бы не занятия гимнастикой и фехтованием по утрам, то даже не знаю. Именно на этом и держусь. А встречи с семьёй придают мне душевного спокойствия и стойкости. Ведь если я не удержу власть, то придворная свора отыграется на моих братьях и сёстрах.

* * *

– Садись, хватит мяться у входа, – устало говорю брату, изучающему обстановку моего кабинета.

Антон здесь ещё не был и с изрядным любопытством рассматривал шкафы с секретером. Осторожно сев в гостевое кресло, он молча посмотрел на меня, ожидая разговора.

Надо заметить, что братец несказанно удивил. Оказывается, его настоящей стезёй является не торговля, где он уже снискал немалые успехи. Антон Антонович – просто прирождённый разведчик. Более того, он умеет не просто добывать важные сведения, но способен находить нужных людей, выполняющих его поручения. Я особо не считал выданных брату сумм и был несказанно удивлён, когда он представил отчёт. Этот хитрован вложил часть полученных денег в создание сети осведомителей из слуг столичной аристократии. При этом он нашёл толковых исполнителей, которые выполняют его поручения.

Пока особо важных сведений добыть не удалось, но это только начало. Да и иметь свою невидимую разведку не откажется любой правитель. А тут её возглавляет человек, которому можно доверять. По крайне мере, пока. Плохо, что нет верного наставника, который мог бы научить Антона правильно вести дела. Ведь ему приходится додумываться до многих вещей самостоятельно. Только где взять такого человека? Обращаться к Шешковскому глупо, а иных путей у меня нет.

– Я рад успехам, которых ты достиг за столь короткий срок. Но перед тем как мы продолжим беседу, хочу услышать ответ на вопрос. Тебе действительно нравится нынешнее занятие или это развлечение? Просто надо сделать выбор. Может, ты лучше вернёшься к торговым делам?

Братец задумался. Я же продолжал внимательно его разглядывать. За год Антон заматерел и превратился в молодого мужчину, похожего на небогатого торговца. Он сам решил, что подобный образ подходит больше всего. И наверняка оказался прав. Мне не с руки бродить по улицам, но кажется, что в таком наряде легче затеряться в толпе. А ещё брат стал весьма осторожным, старался лишний раз себя не выпячивать. Ко мне в покои его провели через вход для прислуги в сопровождении Пафнутия, скрывая от слуг. Это он сам придумал.

– Мне по душе нынешняя деятельность. Торговля – занятие увлекательное только по началу, а далее скука смертная, – слышу в ответ через некоторое время.

– Ты готов пойти на определённые жертвы ради нынешней работы? Нет, деньгами и чинами я не обижу. Только их нельзя будет показывать окружающим.

– Не понял, – удивлённо вскинулся брат.

– Больше не будет Антона Антоновича Холмогорова помощника купца второй гильдии Сёмужникова. На свет появится Михаил Долгих или Иконников. Для начала он откроет мелкую лавку, а далее трактир, – начинаю описывать свой замысел, – В столице у тебя более нет знакомых, кроме старых осведомителей. Но даже от них лучше отгородиться верным человеком.

– А почему именно Михаил? И как быть с… – братец непонимающе развёл руками, но я понял, о чём он.

– Назовись хоть Авксентием Феоктистовым или Феоктистом Авксеньтьевым, без разницы. Касаемо семьи, то ты для них пропадёшь. Вернее, мы тебя якобы отправим в Сибирь, откуда будут идти письма. А затем тебе лучше исчезнуть.

Понимаю, что моё предложение излишне жестоко. Но у меня есть свой резон. Семья теперь на виду, и регулярное появление Антона должно привлечь к нему внимание. А далее толковым людям вполне по силам раскопать, чем занимается известный купец, продающий разнообразные новинки. Он уже привлёк к себе внимание. Мне же нужен совершенно неприметный человек, заодно с тайным пристанищем в виде трактира, где можно проворачивать любые дела. Подобное место и посещающих его людей крайне сложно отследить. Тут дело даже не в разветвлённой сети, которую братец должен раскинуть на всю столицу и далее крупные города. Возможно, мне придётся спрятать человека или даже целый отряд. В общем, я обдумал предложение Майора и немного переделал его под себя. За два года Антону необходимо создать чуть ли не тайное общество, которое будет противостоять моим врагам. И действовать оно будет украдкой.

Думаю, аристократы не прекратят злоумышлять против моей персоны. Вот мы и противопоставим им свою структуру из собственных слуг. А судьба Антона меня волнует. Если он откажется, то я пойму и буду искать другого человека. Но объективно у меня нет другого кандидата. Я ведь нахожусь в окружении вельмож и чужих людей, которым доверять просто глупо. Разве что Пафнутий и тройка обозников присягнули мне на верность по велению души. Только их готовили совершенно к другим делам. Они больше охранники и даже убийцы, но не разведчики.

– Я согласен. Буду теперь Михаилом Иконниковым, – тихо произнёс Антон и грустно улыбнулся.

– Тогда слушай новое задание.