Текст книги "Воздушные мосты Третьего рейха"

С середины января операция по снабжению Сталинграда вступила в свою завершающую фазу. 14-го числа был потерян аэродром Басаргино. В связи с тем что сил окруженных частей не хватало для удержания прежней линии фронта, было принято решение об их отводе на восток. При этом аэродром Питомник оставлялся советским войскам. 16 января наземные службы покинули «главную воздушную гавань» Сталинградского «котла» и перебрались в Гумрак. Самолеты, находившиеся в Питомнике, перелетели туда же. Вот тут и выяснилось, что Гумрак совершенно не готов к приему авиации. Этот неприятный факт наглядно продемонстрировали пять разбившихся при посадке машин.

В течение дня в штабы 4-го ВФ и 8-го корпуса поступали противоречивые сообщения о состоянии взлетной полосы в Гумраке. Вот одна из радиограмм начальника оперативного отдела 4-го ВФ в Группу армий «Дон» от 17 января 1943 г.[137]137
  NARA T-311 roll 271 frame 0356.


[Закрыть]:

«17 января 1943 года между 10.00 и 10.20 один Не-111 совершил посадку на аэродроме Гумрак.

По возвращении экипаж доложил следующее:

По обеим сторонам аэродрома наблюдаются отходящие в сторону Сталинграда немецкие войска. Кажется, это боевые части.

Замечено небольшое количество русских частей. Истребители в районе аэродрома Гумрак. Крупные соединения бомбардировщиков, но сброса бомб они не производят.

Возможность посадки только на узкую полосу. Ночной взлет – посадка невозможны. Диспетчерской и иных наземных служб нет. Информацию получить ни у кого невозможно. Доставленные грузы были тут же разобраны подоспевшими солдатами. Обратно вывезли раненых и летный персонал, находившийся на аэродроме. Наши части производят впечатление недисциплинированных, солдат приходилось удерживать на расстоянии от самолета угрозой применения оружия». Это сообщение было передано в 15.30. А вот такую радиограмму послал Паулюс в 19.40 в адрес Группы армий, командования Воздушного флота и 8-го авиационного корпуса[138]138
  NARA T-311 roll 271 frame 0337.


[Закрыть]:

«Аэродром Гумрак признан безусловно пригодным к ночной работе группой офицеров в составе капитана Пфайля, майора Кауфмана и майора Фройденталя. Взлетно-посадочная полоса размером 1000 на 100 метров. Охрана аэродрома и наземные службы функционируют в полном объеме. Размер аэродрома больше, чем Питомник. Светотехническое и приводное оборудование в наличии имеется.

Ускорьте решение вопроса, так как от снабжения зависит судьба армии.

Радиограмма направлена также в адрес командования Группы армий».

Не желая рисковать, авиационные начальники отдали приказ сбрасывать грузы на парашютах. В результате и без этого незначительные объемы поставок еще более упали. Это взорвало и до того бывшие натянутыми отношения между командованием 4-го ВФ и Паулюсом. Последний обвинил Рихтгофена в том, что для оценки обстановки он пользуется исключительно непроверенными слухами (хотя, в общем-то, Паулюс был не совсем прав). Сам Паулюс так оценил перспективу перехода на доставку грузов в «котел» только на парашютах: «Если ваши самолеты не могут приземлиться, моя армия обречена. Прилет каждой транспортной машины спасает тысячу человек. Разбрасывание груза с воздуха бессмысленно. Мы не можем собрать канистры с горючим, люди чрезвычайно ослаблены. Они не ели четыре дня».

Ситуация усугубилась еще и тем, что 16-го числа был оставлен Сальск и транспортные группы Ju-52 вынуждены были в очередной раз сменить свое место дислокации. Теперь они перелетели на аэродром Зверево (севернее города Шахты), где поступили под командование полковника Морзика, год назад руководившего демянским «воздушным мостом». Однако на следующий день, 17 января, мощный удар советской авиации вывел из строя и эту новую площадку. При налете 12 машин было уничтожено и около 40 повреждено[139]139
  NARA T-321 roll 007 frame 0022.


[Закрыть].

18 января немецкие аэродромы оказались погребены под мощным снегопадом. В этот день в «котле» сели всего две машины. Только 19-го числа, когда специально вылетавший в Гумрак командир третьей группы 27-й бомбардировочной эскадры майор Тиль доложил о возможности полетов туда опытных экипажей, аэродром принял одиннадцать Не-111, один Ju-52 и даже один FW-200.

А вот каким увидел аэродром Гумрак офицер 76-й пехотной дивизии Й. Лозер, впоследствии написавший историю этого соединения. Он был ранен и доставлен на аэродром как раз 19 января. Вот цитата из его воспоминаний:

«Здесь и произошло такое, чего я никогда не забуду.

Солнце уже село, была сильная дымка, шел снег – почти сумерки. Я видел, как в месиво из мокрого снега садилась первая машина, бомбардировщик Не-111. В момент посадки самолет накрыла советская артиллерия и машина скапотировала. Целый день мы ожидали отправки. Погрузкой на самолеты руководил офицер зенитной артиллерии. Мы лежали в воронке на краю летного поля и хорошо видели происходящее. Садились “Хейнкели-111”, которым удавалось прорваться через завесу заградительного огня. Тотчас же из самолета начинали выбрасывать грузы, в основном продовольствие, иногда немного боеприпасов. На севшую машину буквально набрасывались пятьдесят – восемьдесят человек, тогда как реально могли улететь только десять – двенадцать. Военная жандармерия безуспешно пыталась отогнать толпу. Одиннадцать счастливчиков втискивались в самолет, и люки захлопывались. Машины стартовали под огнем советской артиллерии сквозь толпу жаждущих спасения. Некоторые из них цеплялись даже за плоскости самолетов. Вслед улетающим машинам неслись проклятия. Оставшиеся, полностью отчаявшись, больше походили на толпу затравленных волков, чем на людей»[140]140
  Loser J. Bittere Pflicht. Osnabruck, 1986. S. 236.


[Закрыть]. Заметим, что описанное Лозером не очень отличается от донесения командира экипажа «Хейнкеля-111», процитированного выше. Но не очень похоже на бодрую радиограмму командования 6-й армии.

В этой кризисной ситуации Гитлер решил назначить ответственным за снабжение «котла» заместителя Геринга, генерал-фельдмаршала Мильха. Немецкие историки до сих пор высказывают самые различные версии относительно причин такого назначения. Возможно, это был лишь политический маневр, рассчитанный укрепить решимость Паулюса держаться до конца. Не исключено, хотя кажется маловероятным, что Гитлер надеялся на то, что Мильх способен переломить ситуацию и 6-я армия сможет продержаться до новой попытки её деблокады. Кстати, в нашей литературе редко упоминается тот факт, что 2-й танковый корпус СС, испортивший «праздник на нашей улице» в феврале – марте 1943 г. под Харьковом, перебрасывался на Восточный фронт именно для участия в прорыве кольца окружения 6-й армии.

Мильха наделили большими полномочиями. Его приказы в части снабжения Сталинграда были обязательны для штабов вермахта и люфтваффе всех уровней. Было даже принято не очень правильное с точки зрения принципов управления решение о двойном подчинении 4-го ВФ. В части боевого применения им по-прежнему командовал Рихтгофен, а по вопросам снабжения соединения флота подчинялись Мильху. Вполне естественно, что сам Рихтгофен резко (но безрезультатно) возражал против этого шага.

Прибывший в штаб 4-го ВФ в Таганроге Мильх сначала пытался увеличить количество самолето-вылетов в «котел» сугубо «административными» методами. Фельдмаршал даже пригрозил лично расстреливать нерадивых офицеров. Впрочем, кроме угроз Мильх добился направления из Рейха дополнительных контингентов обслуживающего персонала и новой авиационной техники[141]141
  Состав группировки военно-транспортной авиации к концу Сталинградской операции см. в Приложении 7.


[Закрыть]. С 27 января было организовано сопровождение транспортных машин истребителями. Из Сталинграда прилетел генерал Хубе, назначенный помощником Мильха по взаимодействию со штабами и частями сухопутных войск[142]142
  NARA T-311 roll 271 frame 243.


[Закрыть]. Но было уже поздно.

19 января соединения Не-111 покинули Новочеркасск и перелетели в Сталино. Теперь Новочеркасск использовался только как аэродром подскока для дозаправки на пути в «котел». В последующие дни были оставлены (но также использовались как аэродромы подскока) Ворошиловград и Зверево. Самолеты с этих площадок были перебазированы в Константиновку и Таганрог.

Тем временем ситуация в «котле» стремительно ухудшалась. 22-го был потерян Гумрак. Аэродром Сталинградский, срочно подготовленный в качестве запасного, использовался только одни сутки. 23 января 1943 г. был потерян и он. В этот же день произошло ещё одно знаменательное, или, как теперь модно говорить, «знаковое» событие. В телефонном разговоре генерал-полковник Рихтгофен впервые обсуждал с командующим Группой армий «А» генерал-полковником Клейстом возможность переноса усилий транспортной авиации на кавказское направление. А уже 25-го числа генерал Фибиг получил указание всемерно ускорить эвакуацию войск с Кавказа, обеспечив ежесуточно вывоз не менее 2000 человек.

С потерей всех аэродромов в «котле» снабжение продолжалось исключительно парашютным способом. Однако, даже без учета потерь грузов из-за навигационных ошибок пилотов, нормальное обеспечение сражающихся войск было практически парализовано. Отсутствие горючего не позволяло организовать регулярную доставку боеприпасов и продовольствия на передовую.

В 20-х числах января появляются первые сообщения о начале разложения окруженных войск. Достаточно наглядно это проявилось в «самообеспечении» солдат за счет попавших к ним в руки грузовых контейнеров. Теперь о них уже не докладывали «по команде», а использовали только те, кому повезло их обнаружить.

Катастрофа неумолимо приближалась, и неудивительно, что в этой ситуации начались поиски виноватых. Командование 6-й армии однозначно возложило вину на люфтваффе. При этом если ранее к таким обвинениям в обязательном порядке добавлялись реверансы в сторону «героических пилотов», то сейчас разговор шел в ином ключе. Генерал Хубе прямо заявил Мильху, что экипажи транспортной авиации не используют всех возможностей, чтобы выполнить поставленную задачу. Январский эпизод с отказом летчиков садиться на аэродром Гумрак дает основания полагать, что доля истины в подобных обвинениях была.

Поскольку всем было ясно, что ни о какой деблокаде не может идти речи, немцы предприняли попытку организовать снабжение хотя бы тех частей, которые попытаются самостоятельно прорваться из кольца. Были определены пункты, в которых предполагалось организовать сброс грузов для прорывающихся групп, установлены сигналы опознавания. Фельдмаршал Мильх предложил доставить в «котел» 2000 пар лыж и морские аварийные радиостанции[143]143
  NARA T-321 roll 007 frame 0081.


[Закрыть]. Но обмороженным и истощенным солдатам 6-й армии уже было не до «лыжных прогулок».

Вечером 2 февраля штаб Мильха получил сообщение, что вылетавшие в район «крепости Сталинград» экипажи не обнаружили признаков вооруженной борьбы. Тотчас же всем частям и соединениям был передан уже упоминавшийся пароль «Орлог». Кроме всего прочего, это означало, что для люфтваффе наступило время считать потери. Так, штаб 7-й ближнеразведывательной группы потерял пропавшими без вести в Сталинградском «котле» 81 человека, 16-й – 58, 12-й – аж 128! Отдельные разведывательные отряды: 1.(Н) /10—24 человека, 4.(Н) /10—14, 3.(Н) /12—29, 6.(Н) /13—48, 3.(Н)/31—58, 2.(Н) /41—47, в том числе и одного летчика, 6.(Н) /41—96 и девять летчиков. Наземные службы 1-й группы 2-й эскадры пикировщиков потеряли без вести пропавшими 98 человек, 3-й группы истребительной эскадры «Udet» – 14. Причем это только потери в момент капитуляции[144]144
  Подсчитано по BA-MA RL 2 III/1187.


[Закрыть].

Утром следующего дня фельдмаршал Мильх вылетел для доклада в Ставку Гитлера, а его штаб был расформирован. Всего за семьдесят дней существования «воздушного моста» (с 25 ноября 1942 г. по 2 февраля 1943 г.) немецкой транспортной авиацией было перевезено 6591 тонн грузов, в том числе 1648 м³ горючего, 1122 тонн боеприпасов, 2020 тонн продовольствия. Из «котла» вывезено 24 910 раненых и больных, а также 5150 различных специалистов, курьеров и проч.

Перевозки грузов для 6-й армии по воздуху[145]145
  Kehrig M. Stalingrad. Analyse und Dokumentation einer Schlacht. Stuttgart, 1974. S. 670.


[Закрыть]

Примечания

1. Ju – Ju-52, Ju-86 и Ju-290; He – He-111; FW – FW-200; б/п – боеприпасы, гсм – горюче-смазочные материалы, прод. – продовольствие, пр. – прочие грузы.

2. Расход боеприпасов в большинстве случаев дан не полностью, только по тем частям и соединениям, для которых существуют отчетные данные.

3. Число раненых, указанное в графе за период с 7 по 13 декабря 1942 г., относится к периоду с 20 ноября по 13 декабря.

Итак, Сталинградское сражение завершилось, в Германии был объявлен трехдневный траур по погибшим «сталинградским героям», которые в это время медленно карабкались по обледенелым волжским скатам в русский плен. После войны оставшиеся в живых будут искать виновных в случившейся грандиозной катастрофе, а затем передадут эстафету поисков сыновьям и внукам. Именно этот неугасающий интерес – яркий пример значения Сталинградской битвы для судеб Второй мировой войны. Позволим и мы себе высказать собственную, не претендующую на универсальность, оценку ситуации со сталинградским «воздушным мостом».

Операцию германской военно-транспортной авиации по снабжению окруженной 6-й армии можно разделить на два этапа. Первый из них продолжался с момента окружения примерно до 22–24 декабря 1942 г. Назовем его «реализацией стратегии выживания». Задачей этого этапа являлось обеспечение потребностей войск в «котле» в той мере, в какой это позволяло им продержаться до подхода деблокирующей группировки. Полное восстановление боеспособности окруженных соединений планировалось путем экстренной проводки по пробитому к 6-й армии коридору транспортного конвоя с необходимыми грузами. Для этого немцы держали наготове колонну грузовиков, способных за один рейс перевезти 2500 тонн грузов.

Соответственно, снабжение продовольствием в этих условиях отходило на второй план. Наверное, это не было ошибкой до неудачи с «Зимней грозой», но сразу же стало таковой, как только план деблокады провалился.

Задачей второго этапа (после 22–24 декабря) было обеспечение боевых действий целой армии за счет снабжения её исключительно по воздуху. Как представляется, в создавшихся условиях эта попытка была изначально обречена на провал. Мало того, в 1942 г. такая задача была непосильна для авиации любой из воюющих держав. Однако есть, одно маленькое «но». Смог бы «воздушный мост» обеспечить армии Паулюса «режим выживания»? Наверное, смог бы. По крайней мере до тех пор, пока в руках немцев находились аэродромы, позволявшие летать с них в «котел» Ju-52. Ведь худо-бедно, но до конца января транспортной авиации удавалось удерживать количество доставленных в Сталинград грузов на 100-тонной отметке.

Потери немецкой транспортной авиации были довольно велики, достигая в отдельные дни десятка машин, потерянных безвозвратно. Так, 7 и 8 декабря в Сталинград вылетели 190 и 126 машин соответственно. Из них было потеряно 11 и 12, причем большей частью от огня советской ПВО. И это только те, что зафиксированы в сводках, так сказать, «поименно». Разгром авиабазы в Тацинской или очень удачный налет на аэродром Зверево резко снижали возможности немецкого «воздушного моста». Однако, согласно имеющимся архивным документам, немцам все-таки удавалось вплоть до капитуляции армии Паулюса не только поддерживать численность группировки своей транспортной авиации на приемлемом уровне, но и даже наращивать. Максимума своей грузоподъемности «воздушный мост» достиг как раз в конце января 1943 г.

Потери военно-транспортной авиации люфтваффе при снабжении Сталинграда[146]146
  Kehrig M. Stalingrad. Analyse und Dokumentation einer Schlacht. Stuttgart, 1974. S. 538.


[Закрыть]

Примечание. В таблице зафиксированы только потери, связанные с непосредственным выполнением боевого задания. К этому выводу позволяет прийти легко проверяемая статистика потерь Не-177. В таблице указаны два пропавших без вести «Грифа» (16 января – зав. 5233 и 23 января – зав. 5252) и три погибших (17 января – зав. 5342, 20 января – зав. 5241 и 27 января – зав. 5263). Все они отмечены в немецких сводках как потерянные при выполнении боевого задания. Но был и шестой самолет (зав. 5180), разбившийся 29 января при небоевом вылете[147]147
  ВА-МА RL 2 III/1186. S. 209.


[Закрыть]. Поэтому можно предположить, что с учетом таких случаев общее число потерь будет несколько выше.

Потери как перевозимых в «котел» грузов, так и вывозимых из Сталинграда раненых и иных пассажиров, неизвестны. Имеются только отрывочные данные. Так, в истории 384-й пехотной дивизии, управление которой было вывезено за пределы кольца, сообщается, что два самолета со штабными офицерами пропали без вести[148]148
  Lang К. Geschichte der 384. Infanterie-Division 1942–1944. o.O., 1965. S. 21.


[Закрыть]. Один из них «отыскался» в советских документах. 8 декабря 1942 г. в районе 5 километров северо-восточнее Верхнее-Царицынского был сбит немецкий транспортный самолет. Среди его обломков были обнаружены тела 23 погибших офицеров штаба 384-й дивизии вместе с экипажем[149]149
  Сталинградская битва. Хроника. Факты. Люди. Книга 2. М., 2002. С. 161.


[Закрыть]. Другой случай несколько раз упоминается в документах генерал-квартирмейстера 6-й армии. Это потеря 28 ноября 1942 г. «Юнкерса-52» с двумя тоннами противоскользящих «шпор» для танковых гусениц[150]150
  NARA Т-312 roll 1451 frame 0515.


[Закрыть].

Вполне естественно, что командование Красной армии не могло смотреть безучастно на создаваемый немцами «воздушный мост». Уроки Демянска не прошли даром, и под Сталинградом люфтваффе пришлось столкнуться с гораздо более жестким противодействием советской авиации и сил ПВО, чем в начале 1942 г.

Уже 26 ноября генерал-майор С.И. Руденко, командующий 16-й воздушной армией, отдал приказ 512-му истребительному авиационному полку действовать с аэродрома Котлубань исключительно по вражеской транспортной авиации. 30 ноября этому же вопросу был посвящен приказ командующего ВВС КА генерала-лейтенанта А.А. Новикова. Им предписывалось выделить истребительные и штурмовые полки для перехвата вражеских транспортных самолетов в воздухе и уничтожения их на аэродромах посадки.

Однако уже 4 декабря Новиков издал еще один приказ, который начинался словами: «Несмотря на то, что в районе окруженного врага наша авиация имеет полное господство в воздухе, все же транспортные самолеты противника прорываются и производят посадку на аэродромы, находящиеся в кольце окружения». Поэтому к блокаде «котла» с воздуха привлекаются также силы 8-й ВА генерал-майора Т.Т. Хрюкина.

Исходя из сложившейся обстановки, было установлено четыре зоны блокады. В первую входили немецкие аэродромы погрузки за линией фронта, которые должны были подвергаться систематическим ударам самолетов 16-й и 8-й (с конца декабря) ВА, а также частей АДД.

Впрочем, в ходе сражения были случаи использования бомбардировщиков-ночников АДД «не по назначению». В этой связи показателен дневной налет на аэродром Питомник 15 января, когда 62-я дивизия дальней авиации потеряла пять самолетов Ли-2 с опытными экипажами.

В пределах второй зоны, между линией фронта и «котлом», борьбу с транспортной авиацией немцев должны были вести истребители, а также штурмовики, вполне способные самостоятельно расправиться с «Тетушкой Ю». В период максимального сосредоточения сил для воздушной блокады в этой зоне должны были работать полки шести истребительных (включая 102-ю иад ПВО) и двух штурмовых авиационных дивизий, без учета сводной группы 8-й ВА.

«Коридор» шириной от 16 до 30 километров от кольца окружения был выделен зенитной артиллерии Сталинградского корпусного района ПВО и сухопутных войск. К 20 декабря здесь располагалось 235 зенитных орудий среднего и малого калибра, а также 241 зенитный пулемет[151]151
  По другим данным, количество зенитных орудий достигало 395 единиц.


[Закрыть]. Не простреливался огнем зениток только один сектор, направленный на север. Наконец, четвертая зона охватывала непосредственно район окружения. Днем аэродромы в «котле» блокировали истребители обоих воздушных армий. Ночью действовала специальная ночная группа 102-й иад.

Кроме истребителей-ночников задача блокирования немецких аэродромов возлагалась на У-2 из 271-й и 272-й нбад. «Кукурузники» дежурили в воздухе в районе немецких посадочных площадок и начинали бомбить, как только на них включали огни ночного старта.

В свою очередь, зоны № 2 и № 4 были разделены на пять секторов. Два были закреплены за 16-й ВА и три – за 8-й. В секторах 8-й воздушной армии борьбу с транспортной авиацией противника должны были вести в дневное время 181-й и 239-й истребительные полки из 235-й иад. В сумерках и в облачную погоду эта задача ложилась на летчиков 3-го гвардейского иап и на штурмовики 206-й шад. Нанесение ударов непосредственно по аэродромам возлагались на Ил-2 214-й шад. 10 декабря в бой был введен знаменитый «полк асов» ВВС Красной армии – 9-й гвардейский иап.

Должное внимание было уделено организации управления собранными силами. Вокруг «котла» были развернуты специальные пункты управления и наведения авиации. Только в 8-й воздушной армии таких наземных КП было 15. Благодаря их помощи, например, 11 декабря удалось навести на большую группу немецких транспортников истребители 3-го и 9-го гвардейских истребительных полков во главе с командиром 235-й дивизии полковником И.Д. Подгорным. В результате противник понес существенные потери.

Но все-таки прервать снабжение 6-й армии вермахта по воздуху так и не удалось. Причин тому, на наш взгляд, несколько.

Во-первых, борьба с транспортной авиацией за линией фронта велась, мягко говоря, не слишком активно. Просмотр опубликованных «Извлечений из оперативных сводок Генерального штаба Красной армии» дает очень интересные цифры. За период с 20 ноября 1942 г. по 3 февраля 1943 г. советская авиация бомбардировала аэродромы в районе «котла» (в основном Питомник) 35 раз. Число же налетов на авиабазы на другом конце «воздушного моста» было на порядок меньше. Тацинскую атаковали семь раз[152]152
  В немецких документах отмечены налеты 8 и 9 декабря, когда в Тацинской были уничтожены боеприпасы и горючее, приготовленные к отправке, и разрушен пункт обогрева для раненых.


[Закрыть], Морозовскую – девять, Сальск – три, Новочеркасск – один, Зверево – тоже один (правда, очень успешно). Более удаленные от линии фронта аэродромы, например, Запорожье, воздействию нашей авиации вообще не подвергались. То есть, если в отношении аэродромов выгрузки один из важнейших принципов ведения блокады – непрерывность – в общем-то соблюдался, то в отношении не менее значимых, а возможно, и даже более важных аэродромов погрузки, – нет[153]153
  Прежде всего, имеется в виду сосредоточение на этих базах большого количества грузов, обслуживающего персонала, аэродромного оборудования и средств управления.


[Закрыть].

Во-вторых, переход противника к ночным действиям требовал соответствующего изменения в группировке советских истребителей – то есть увеличения численности «ночников». Однако этого сделано не было. Борьбу с немецкими транспортниками ночью с начала и до конца «воздушного моста» продолжала вести только ночная авиагруппа из 102-й иад ПВО. Что она собой представляла, из доступных нам источников понять сложно. Можно, однако, предположить, что после ожесточенных боев оборонительного периода Сталинградской битвы в дивизии вряд ли осталось много летчиков с достаточно большим опытом ночных полетов. Так что большинству экипажей немецкой транспортной авиации во время «рабочей ночи» грозила только опасность попасть под бомбы поликарповских У-2 на аэродроме разгрузки.

Интересно, что один «Юнкерс-52» (PL+EM) из состава транспортной группы II./KGr zbV1 чуть было не стал жертвой ночного тарана «русс-фанер». В ночь с 1 на 2 февраля этот «юнкерс», выполняя задачу по сбрасыванию грузовых контейнеров, столкнулся на малой высоте с неопознанным советским самолетом. Судя по обстоятельствам столкновения, его непреднамеренно таранил У-2[154]154
  Die II. Kampfgeschwader zur besondere Verwendung 1 1938–1943 umbenannt in II. Transportgeschwader1 / Kameradschaft ehemaliger Transportflieger. o.O, o.J. S. 172.


[Закрыть].

В-третьих, на действия советской авиации, как и на действия люфтваффе, значительное влияние оказывала обстановка на сухопутном фронте. Стройная система с разделением на зоны ответственности между 8-й и 16-й воздушными армиями просуществовала совсем недолго. Уже через несколько дней все силы 8-й ВА (и частично и 16-й) были брошены на отражение деблокирующего удара группировки Манштейна. После провала «Зимней грозы» 8-я воздушная армия перешла к действиям на ростовском направлении, поэтому силы, выделенные для блокады, существенно уменьшились. И хотя в 16-й ВА около 40 % самолето-вылетов совершалось на борьбу с транспортной авиацией, все-таки лишняя сотня истребителей (а в 8-й ВА было четыре истребительных дивизий) явно бы не помешала.

И, наконец, последнее. Включение зенитно-артиллерийских частей ПВО в состав общевойсковых армий вряд ли способствовало повышению эффективности борьбы с немецкой военно-транспортной авиацией. Армейские командиры в первую очередь думают о своих «земных» проблемах, а не о «небесных», и отчитываются, прежде всего, за поражения на земле, а не за победы в воздухе.

Вообще, как показал опыт боевых действий на советско-германском фронте, только с помощью одной лишь авиации и средств ПВО невозможно полностью прервать снабжение окруженной группировки по воздуху. Даже в условиях, сравнительно более худших, чем те, в которых осуществлялось снабжение сталинградского «котла» (например, в последние дни обороны Севастополя в июне 1942 г.) задача воздушной блокады не была решена полностью. Советские «дугласы» садились на аэродром Херсонеса до тех пор, пока части Приморской армии могли оказывать организованное сопротивление. Одним словом, практически во всех случаях воздушной блокады снабжение прекращалась только после капитуляции окруженных.

Количество самолетов транспортной авиации использовавшихся для снабжения 6-й армии[155]155
  Kehrig M. Stalingrad. Analyse und Dokumentation einer Schlacht. Stuttgart, 1974. S. 633–637.


[Закрыть]

Примечание. За 29.11.1942 число боеготовых машин указано без Не-111.

Интенсивность использования транспортной авиации для снабжения 6-й армии[156]156
  ВА-МА RL 2 III/ 1184–1186; Kehrig M. Op.cit. S. 633–637.


[Закрыть]

Примечание. Таблица составлена на основании документов BA-MA, RL 2 III/ 1184–1186 и Kehrig M. Stalingrad. Analyse und Dokumentation einer Schlacht. Stuttgart, 1974. S. 633–637.

1. В таблице указаны потери только от 60 % и выше.

2. В графе «Боевые потери» указаны потери, понесенные от воздействия противника и в том случае, когда конкретная причина гибели не указана.

3. В графе «Небоевые потери» указаны потери, не связанные с непосредственным воздействием противника. В их число включены самолеты, уничтоженные своими войсками при оставлении аэродромов.

4. В графе «Причина неизвестна» указаны потери по неизвестной причине, отнесенные к таковым в немецких отчетах.

Впрочем, при несколько ином развитии событий на южном фланге Восточного фронта немецкий «воздушный мост» в «котел» вполне мог «обрушиться» с другого конца. Сейчас стало модно строить теории по принципу «а что было бы, если бы…». Попробуем последовать этому заразительному примеру. Предположим, например, что было принято решение не проводить операцию «Кольцо», а дожидаться, так сказать, естественного конца сталинградского «лагеря вооруженных военнопленных». В свою очередь, февральское наступление частей Юго-Западного фронта завершилось бы выходом советских войск на линию Днепра. Тогда, вполне вероятно, радиуса действий основной массы немецких транспортников просто не хватило бы, чтобы долететь до Сталинграда, и все снабжение по воздуху свелось бы к эпизодическим прорывам «грифов» или «кондоров».

Впрочем, и без этих теоретических умозаключений не подлежит никакому сомнению, что судьба «воздушного моста» в любом случае решалась на земле. Немцы могли увеличивать численность группировки своей транспортной авиации. Но, если под нажимом наступавших советских войск аэродромы люфтваффе все время отодвигалась на запад, такое наращивание числа боеспособных самолетов транспортной авиации едва ли компенсировало бы снижение количества доставленных грузов из-за увеличения дальности полета и, как следствие, уменьшения полезной нагрузки, принимаемой на борт. С другой стороны, как только были бы потеряны аэродромы в «котле», это еще бы снизило число грузов, дошедших до окруженных частей, поскольку значительная часть грузовых парашютов обычно попадает в руки противника.

Подытожим вышесказанное. «Воздушный мост» наведенный люфтваффе, в принципе не мог поддерживать боеспособность 6-й армии вермахта на уровне, обеспечивающем ведение активных боевых действий. То есть после провала деблокирующего удара армия Паулюса была обречена. В то же время снабжение по воздуху могло на какое-то время обеспечить существование немецких войск в режиме выживания. Правда, как долго это могло продолжаться, определялось бы уже не в германских, а в советских штабах. Что, собственно, в реальности и произошло.

Хотя снабжение по воздуху окруженных войск было серьезно затруднено противодействием советской ПВО и действиями ударной авиации по немецким аэродромам, в целом эти потери не превышали возможностей люфтваффе по восстановлению боеспособности частей транспортной авиации. Однако постоянная угроза со стороны наступавших частей Красной армии не только приводила к существенным прямым и косвенным потерям люфтваффе, но и могла (при более успешном для советских войск развитии событий) просто лишить германскую авиацию аэродромов, обеспечивающих саму возможность снабжения Сталинградского «котла».