Текст книги "Воздушные мосты Третьего рейха"

Пароль «Война»

«Орлог» – такой пароль был передан в первых числах февраля 1943 г. в части и соединения 4-го Воздушного флота люфтваффе. Хотя староголландское слово «Орлог» переводится как «война», в данном случае оно знаменовало не начало битвы, а ее конец. Пароль «война» означал, что 6-й армии вермахта больше не существует, а сражение на берегах Дона и Волги, несмотря на все усилия немецких вооруженных сил, закончилось поражением Германии.

Сталинград стал началом конца Третьего рейха. Тогда, зимой 1942/43 г., в донских степях, Красная армия доказала, что теперь ничто не может изменить принципиального исхода войны – неизбежной победы Советского Союза. Как верно заметил поэт Владимир Маяковский: «Большое видится на расстоянии». Так и в 1943 г. значение Сталинграда острее всего поняли страны и правительства, не бывшие главными действующими лицами развернувшихся событий. Сателлиты Германии стали искать наиболее приемлемые для себя способы выхода из этой войны. В штабах же наших союзников родился план «Рэнкин», предусматривающий быструю оккупацию Западной Европы в случае военного краха Германии.

О Сталинграде написаны горы различной литературы, от исторических исследований до мемуаров. Но наша цель гораздо скромнее: мы хотим рассказать о «воздушном мосте» в Сталинградский «котел» так, как он выглядел с немецкой стороны.

Итак, 19 ноября 1942 г. войска Сталинградского и Донского фронтов перешли в наступление и через несколько дней замкнули кольцо окружения вокруг двадцати двух дивизий 4-й танковой и 6-й полевой армий вермахта. 22 ноября в Карповку близ Сталинграда прибыли последние десять вагонов с грузами для 6-й армии, а 24 ноября 1942 г. Гитлер принял окончательное решение относительно судьбы сталинградской группировки вермахта. 6-я армия должна была, не пытаясь вырваться из «котла» (хотя в первые дни такая возможность у неё была), стойко удерживать город. В районе Котельникова создавалась деблокирующая группировка.

Послевоенная германская, в том числе мемуарная, литература (впрочем, и отечественная тоже) считает это решение по сути своей неверным. Нам же кажется, в данном случае мемуаристы и писатели невольно грешат против истины. Зимняя кампания 1941–1942 гг. дала немало примеров успешного сопротивления немецких частей и соединений в окружении. Практически во всех случаях их удалось деблокировать. Почему же сейчас Гитлер должен был по-иному расценивать перспективы борьбы армии Паулюса?

Вообще-то, в данном случае мы имеем уникальную возможность ознакомиться со сбывшимся пророчеством. Еще 25 ноября 1942 г., сразу после принятия решения удерживать Сталинград, командующий 6-й армии Паулюс получил докладную записку, автором которой был герой Демянского «котла», сумевший пробить «коридор» к окруженным частям 2-го армейского корпуса вермахта генерал фон Зейдлиц-Курцбах.

В этом документе были такие строки: «Сравнение с Демянским «котлом» показывает ряд опасных различий. В Демянске сама местность затрудняла ведение наступательных действий и благоприятствовала оборонявшимся. Расстояние между кольцами окружения было многократно меньше. Потребности окруженной[112]112
  Имеется в виду – под Демянском


[Закрыть] группировки были несравнимо меньше, в первую очередь за счет отсутствия столь необходимых в степных условиях моторизованных частей». Но, несмотря на то, что в конечном счете все эти «опасные различия» привели к катастрофе 6-й армии, мы тем не менее считаем, что на тот момент был прав Гитлер (точнее, его решение было более обосновано), а не Зейдлиц.

Залогом удержания 6-й армией своих позиций являлось бесперебойное снабжение ее войск всем необходимым по воздуху, что прекрасно понимало германское Верховное командование. Еще поздним вечером 23 ноября (т. е. ещё до решения Гитлера) рейхсмаршал Геринг провел в Берлине совещание с участием высших чинов люфтваффе. На нем впервые прозвучала цифра 350 тонн в день, которую мог гарантировать «воздушный мост». Сам Геринг, впрочем, настаивал на пятистах тоннах (большие начальники везде и всегда оптимисты).

Тем же вечером было дано указание мобилизовать все боеспособные Ju-52, Не-111 и Ju-86, находившиеся в школах, штабах и учреждениях центрального подчинения. Каких-то особых сложностей при наведении «воздушного моста» не предполагалось. Спасение Демянской группировки показало, на что способны военно-воздушные силы Германии.

Организация снабжения окруженной 6-й армии, и здесь надо отдать должное руководству немецких тыловых органов всех степеней, началась практически сразу же после потери последних сухопутных коммуникаций. Вне кольца ее возглавил полковник Бадер, обер-квартирмейстер 6-й армии. 24 ноября он вылетел из «котла» в Морозовскую. К этому времени существовавшая к 19 ноября сеть тыловых армейских баз практически перестала существовать, почти полностью попав под удар советских войск в первые дни наступления. Так были частично эвакуированы, частично потеряны: продовольственная база в Манойлине, склад обмундирования в Обливской, продовольственная база и склад горюче-смазочных материалов в Тингуте. Поэтому первейшей проблемой полковника Бадера стало создание новой сети баз снабжения. Благодаря интенсивной и слаженной работе тыла эту задачу в основном удалось решить к 7 декабря.

Внутри «котла» за снабжение отвечал так называемый «рабочий штаб» во главе с майором фон Куновски. Складские запасы решено было размещать вблизи аэродромов. Потребности окруженных войск были определены в 300 кубометров горючего, 200 тонн боеприпасов и 150 тонн продовольствия ежедневно. Впрочем, в приказе, который Гитлер отдал командующему 4-м Воздушным флотом, прозвучали иные цифры: только 200 кубометров ГСМ и сорок тонн противотанкового боезапаса. О поставках продовольствия было сказано в общих чертах. Приоритет в снабжении отдавался боеприпасам и горючему, но пока это особо никого не беспокоило, поскольку как в «котле», так и вне его до середины декабря надеялись на скорую деблокаду.

В общих чертах положение с тыловым обеспечением войск в «котле» выглядело на 25 ноября следующим образом. В первую очередь 6-й армии следовало подавать горючее, 20–30 тонн бронебойных снарядов к 50-мм и 75-мм танковым и 75-мм противотанковым пушкам. Категорически запрещалось присылать 50-мм снаряды к «коротким» танковым орудиям (дословно в документе – «ненужный балласт»). С 28 ноября требовалось начать поставки выстрелов к полевым гаубицам. Положение с боеприпасами в целом оценивалось как терпимое, кроме частей, обороняющих западный фас «котла», где были велики потери при отступлении.

Ситуация с продовольствием везде, кроме 11-го армейского корпуса, считалась удовлетворительной. Тыловые части 11-го корпуса потеряли все запасы и большую часть личного состава при отходе. Это же соединение потеряло запасы зимней одежды, но они были восполнены из армейских запасов.

Впрочем, после произведенной интендантами оценки ситуация с продовольствием была уточнена. Его, при сокращении норм выдачи, должно было хватить на две недели. Проблемы были только с хлебом, поэтому с 1 декабря планировалось начать доставку муки[113]113
  NARA Т-312 roll 1450 frame 1052, 1064.


[Закрыть].

В конце второй декады ноября люфтваффе теоретически располагало на всех фронтах и в тылу 878 «Юнкерсами-52», из которых на тот момент только 357 машин были исправны. Кроме Ju-52 к перевозкам можно было также привлечь Не-111 и Ju-86.

На 20 ноября в составе 4-го Воздушного флота такие самолеты имелись в пяти транспортных (5, 9, 50, I./172 и 900-я) авиагруппах и двух бомбардировочных (27-й и 55-й) эскадрах, плюс на Не-111 летала еще одна бомбардировочная группа (I./KG100 «Wiking»). Некоторое число транспортников можно было насобирать в различных отрядах связи и тому подобных вспомогательных подразделениях. Проведенные расчеты показывали, что для перевозки требуемых 300 тонн грузов в Сталинград требовалось не менее 12–15 авиагрупп, имевших от 630 до 795 самолетов типа Ju-52.

Первоначально руководство «воздушным мостом» было возложено на начальника района аэродромного базирования «Тацинская» генерал-майора Карганико. Ему подчинялись полковник Ферстер, командир 1-й транспортной эскадры, и полковник Кюль, командир 55-й бомбардировочной эскадры. Первый командовал всеми частями Ju-52, базировавшимися в Тацинской. Под началом второго были «Хейнкели-111» из Морозовской. Однако отсутствие у генерала Карганико действенного и работоспособного штаба вынудило вскоре переложить решение столь ответственной задачи на более мощную структуру. С 30 ноября ответственность за снабжение окруженной группировки была возложена на командира 8-го авиационного корпуса генерала Фибига. Ферстер и Кюль вошли в его непосредственное подчинение. Все остальные задачи, кроме снабжения, были с корпуса сняты или считались второстепенными. В таком виде управление «воздушным мостом» осуществлялось до 16 января 1943 г.

Внутри «котла» окруженные располагали несколькими бывшими советскими аэродромами. Правда, использовать их можно было далеко не все. Через одни проходила линия фронта, другие находились в опасной близости от нее. Первоклассный аэродром Гумрак до этого вообще не использовался люфтваффе из-за сильного минирования окружающей местности. Только аэродром Питомник полностью удовлетворял всем требованиям и мог принимать самолеты как днем, так и ночью. Кроме того, недалеко от станции Басаргино и у населенного пункта Песковатка немцами были оборудованы запасные аэродромы. Общее руководство деятельностью ВВС в «котле» находилось в руках генерала Пикерта, командира 9-й зенитно-артиллерийской дивизии.

С началом воплощения в жизнь решения о переброске на сталинградское направление дополнительных сил военно-транспортной авиации возникла первая серьезная проблема. Прибывающие самолеты, при необходимости, должны были проходить дооборудование на авиабазах Кировоград и Запорожье. Начальник 4-го управления Генерального штаба люфтваффе подполковник Лангемайер, ответственный за сосредоточение необходимой авиатехники, подошел к выполнению данного приказа как истинный бюрократ. По его указанию (а что не сделаешь, чтобы обеспечить заданную свыше «контрольную цифру») самолеты на аэродромы 4-го ВФ отправлялись без разбора, не обращая внимания на их техническое состояние.

В результате в Кировоград и Запорожье прибывали «юнкерсы», не имевшие вооружения, дополнительных топливных баков и маскировочной окраски. Мало того, зачастую на них было неисправно радиооборудование, а двигатели выработали свой ресурс. Естественно, что инфраструктура авиабаз не была рассчитана на обслуживание такого потока небоеготовых машин. Местное начальство, вовсе не заинтересованное в скоплении неисправной техники на подведомственных им объектах, избавлялось от такого «подарка» способом, древним как мир. Часть машин улетала в Тацинскую или Морозовскую неукомплектованными, создавая трудноразрешимые проблемы уже на передовых площадках.

Расположение передовых авиабаз на расстоянии 200–240 километров от Сталинграда теоретически позволяло совершать до трех-четырех вылетов в сутки. Однако фактически в строю было не более 30–35 % от штатной численности авиачастей. Причиной являлась неготовность наземных служб к массовому приему авиатехники. Отсутствовали как необходимые агрегаты, так и технические специалисты. Последняя проблема была частично решена вывозом необходимого персонала из «котла».

Как и в Демянской операции, немцы широко прибегали к вынужденной мере – отправке в тыл самолетов, которые не могли быть введены в строй в течение 48 часов. Впрочем, иногда численность боеспособных машин падала до критических значений.

Так, генерал-фельдмаршал Мильх докладывал в Ставку Гитлера о состоянии дел на 23.00 16 января 1943 г.:

«5) Из 483 транспортных машин 4-го Воздушного флота в строю на вечер 15 января 63 и еще не вернулись с задания – 24. Остальные большей частью вышли из строя из-за боевых повреждений и лишь частично – вследствие технических неполадок. Эти самолеты находятся в ремонте или на заводах, или непосредственно в частях».

В этом документе есть еще несколько интересных замечаний:

«6) Семьдесят старых Не-111 пригодны только для доставки грузов посадочным способом, так как у них не имеется ни бомболюков, ни внешней подвески.

…

9) На снабжении Сталинграда до 16 января потеряно 299 машин, большей частью из-за воздействия противника[114]114
  В обоих случаях выделено авторами как лишнее напоминание о главном рефрене немецких мемуаров – главный противник люфтваффе отнюдь не советские летчики и зенитчики, а «генерал Мороз».


[Закрыть]»[115]115
  NARA Т-321 roll 007 frame 0017.


[Закрыть].

Гораздо серьезнее, чем под Демянском, было противодействие советской авиации. Уже 29 ноября из «котла» сообщали о двух «юнкерсах», загруженных боеприпасами, которых сбили советские истребители непосредственно над аэродромом Питомник. Немецкие донесения с тревогой отмечали: «18 декабря непрерывные бомбовые удары по аэродромам выгрузки. 19-го запрещено использование “Юнкерсов-52” в дневных условиях из-за противодействия советских истребителей».

Возможности истребительных частей люфтваффе были куда скромнее. Так, на 20 ноября 1942 г. в полосе Группы армий «Б» действовали только две истребительные группы (I. и III./JG3 «Udet»), имевшие всего 48 исправных самолетов и 50 пилотов. После окружения Сталинграда положение с авиационным прикрытием еще более осложнилось. С одной стороны, высокая активность советских ВВС требовала присутствия на аэродромах «котла» хотя бы минимальных сил люфтваффе. С другой – даже немногочисленные истребители и пикировщики требовали значительного расхода горючего, которого и без того не хватало.

С зенитной артиллерией дела обстояли получше. Только в частях ВВС насчитывалось 35 орудий калибром 88 мм, 55–37 мм и 135 калибром 20 мм[116]116
  В германских вооруженных силах зенитная артиллерия делилась на зенитную артиллерию Сухопутных войск (существенно меньшая часть) и зенитную артиллерию ВВС.


[Закрыть]. Большинство орудий в «котле» было сосредоточено вокруг аэродрома Питомник и складских баз.

Вне «котла» авиабазы имели следующую структуру наземной ПВО. Тацинская прикрывалась средствами 17-го румынского зенитного дивизиона (восемь 75-мм и пятнадцать 20-мм пушек). Один аэродром в районе Морозовской защищался двумя немецкими и тремя румынскими батареями (четыре 75-мм, шесть 37-мм и двадцать одно – 20-мм), а второй – одной румынской (в составе девяти 37-мм орудий).

Для обороны Морозовской от возможного прорыва советских войск были использованы 12 – 75-мм и 18 – 37-мм румынских зениток. Впрочем, немцы особо не заблуждались насчет реальной боеспособности своих союзников, и уже в конце декабря румынские части были отведены в тыл.

Все же, несмотря на организационные трудности, первый этап снабжения Сталинградского «котла» стал наименее драматичным для немцев периодом истории «воздушного моста». Во-первых, хотя командование 6-й армии с самого начала операции по снабжению заявляло о недостаточном количестве получаемых грузов, тем не менее ситуация и по боеприпасам, и по продовольствию пока ещё не стала критической. Например, 21 декабря в Сталинград прибыло 128 тонн продуктов, что позволило даже несколько увеличить пайки солдат и офицеров на передовой. А к Рождеству каждый солдат получил по 100-граммовой плитке шоколада.

Относительно снабжения боеприпасами ещё не были исчерпаны старые запасы, а также в ход пошли «нетрадиционные» резервы. К примеру, в «котле» удалось широко наладить переделку трофейных боеприпасов под немецкое оружие (для этого использовались элементы выстрелов югославских и французских тяжелых гаубиц). Причем масштабы таких переделок были весьма велики. До 15 декабря в «котел» воздушным путем было завезено 11 733 выстрела для легких и 2857 выстрелов для тяжелых полевых гаубиц. За этот же период путем переделки в цехах разрушенных сталинградских заводов было получено 7415 выстрела для легких гаубиц и 2288 для тяжелых. Для имевшихся в «крепости» английских 152-мм гаубиц приспособили выстрелы от советских орудий аналогичного калибра. В приказном порядке широко использовалось советское трофейное вооружение, имевшееся в войсках[117]117
  NARA Т-312 roll 1451 frame 0745, 0918.


[Закрыть].

Кроме того, система снабжения еще не испытала катастрофических ударов и работала более-менее надежно. Пик перевозок был достигнут 7 декабря. В этот день самолеты доставили в «котел» 326 тонн грузов. Наконец, нельзя не учитывать, что окруженные все ещё надеялись на скорое деблокирование, отчего боевой дух солдат и офицеров 6-й армии был достаточно высок. Кстати, для солдат армии Паулюса с 3 декабря была увеличена в два раза положенная военнослужащим норма почтовых отправлений.

Для того, чтобы наглядно проиллюстрировать, что именно возили в Сталинградский «котел», – небольшая выборка из донесений генерал-квартирмейтсера 6-й армии.

Итак, 4 декабря 1942 г. самолетами в Сталинград было отправлено:

– 52 тонны боеприпасов к легким и тяжелым полевым гаубицам и три тонны кумулятивных снарядов к 75-мм танковым пушкам обр. 1940 г.;

– 46 кубометров керосина;

– 12,6 тонны хлеба (именно хлеба, а не муки);

– четыре тонны «шпор» на танковые гусеницы;

– одна тонна радиооборудования;

– триста шестьдесят разборных укрытий;

– триста килограммов шоко-колы;

– 51 мешок почты;

– 11 500 пачек сигарет;

– санитарное имущество, приборы, осветительные пистолеты.

В донесениях подчеркивалось, что необходимо организовать подачу выстрелов к 105-мм пушкам К18 и снарядов к 20-мм зенитным автоматам[118]118
  NARA Т-312 roll 1450 frame 1171.


[Закрыть]. Требовалось также регулярно доставлять осветительные патроны. Это объяснялось тем, что без освещения переднего края русским часто удаются неожиданные ночные атаки, связанные с большими потерями для немецкой стороны[119]119
  NARA Т-312 roll 1451 frame 0153.


[Закрыть].

А вот, что получили окруженные в «рекордный» день, 7 декабря[120]120
  NARA Т-312 roll 1450 frame 1201.


[Закрыть]:

– 160 тонн различных боеприпасов (для противотанковой, полевой и зенитной артиллерии, а также для пехотных орудий);

– 72 кубометра горючего и два кубометра антифриза;

– 50 тонн продовольствия, в основном хлеба;

– 5,4 тонны оборудования и приборов, а также почта, перевязочный материал и т. п.

Обратными рейсами вывезено 704 раненых. Поставки горючего были признаны вполне достаточными, так как больше 6-я армия принять не могла из-за отсутствия свободных емкостей.

19 декабря 1942 г. было получено[121]121
  NARA Т-312 roll 1451 frame 0224.


[Закрыть]:

– 15,4 кубометра керосина;

– один «кубик» дизтоплива;

– 6,8 тонны ручных гранат, снарядов для зенитной артиллерии и 76,2-мм выстрелов для румынских пушек;

– 28,9 тонны свежего и 56,5 тонны консервированного хлеба;

– 57,3 тонны различного продовольствия, в том числе 10 тонн масла и 14 тонн колбасы;

– две тонны запчастей для танков;

– 2,1 тонны санитарных материалов;

– 3,2 тонны почты и кабеля.

Обратно было вывезено 632 раненых и 32 мешка почты.

Во второй декаде декабря ситуация со снабжением Сталинградского «котла» стала испытывать на себе влияние целого ряда негативных факторов. Сначала уменьшилось число Не-111, привлекаемых для решения транспортных задач. Это было связано с необходимостью поддержки сухопутных войск, начавших осуществление операции «Винтергевиттер» («Зимняя гроза») по деблокированию «котла». Правда, по настоятельной просьбе штаба 6-й армии командующий 4-м ВФ генерал-полковник Рихтгофен все-таки отдал приказание вернуть часть «хейнкелей» на снабжение Сталинграда.

Однако события развивались совсем не так, как планировали в немецких штабах. 16 декабря самолеты 27-й эскадры «Бельке» пришлось направить на отражение наступления советских войск на Среднем Дону. «Тактическая ситуация вынуждает использовать Не-111 в первую очередь для решения ударных задач», – сообщал в адрес штаба 6-й армии генерал Фибиг[122]122
  NARA Т-312 roll 1451 frame 0188.


[Закрыть]. Однако, несмотря на поддержку с воздуха, части 8-й итальянской армии не смогли удержать свои позиции и советские танки стали угрожать непосредственно авиабазам Тацинская и Морозовская. Морозовскую удалось удержать, в том числе и привлечением всех имевшихся в наличии сил авиации[123]123
  Впрочем, вследствие возникшей паники там были взорваны некоторые склады.


[Закрыть]. Но железная дорога, по которой шел поток грузов для Сталинграда, была перерезана частями советского 25-го танкового корпуса.

Хуже дела обстояли в Тацинской, где базировался костяк транспортной авиации – части, оснащенные «юнкерсами». На рассвете 24 декабря танки 24-го танкового корпуса генерал-майора В.М. Баданова ворвались на летное поле авиабазы. Взлетая под огнем, немецкие пилоты смогли спасти 106 Ju-52 и шестнадцать Ju-86. Однако около семидесяти машин различных марок погибло[124]124
  По документам Бундесархива, из них удалось идентифицировать около сорока машин, в том числе 16 Ju-86.


[Закрыть]. Особенно большие потери понесла 21-я транспортная группа, оснащенная Ju-86. Хотя 28 декабря советские танкисты вынуждены были оставить авиабазу, ущерб был огромен. За двое суток в «котел» не доставили ни грамма грузов. Кроме уничтоженных самолетов погибло значительное число различной наземной техники (особо ценной в данной ситуации) и обслуживающего персонала.

Выборочный просмотр находящихся в Бундесархиве сводок показывает, что наземные подразделения люфтваффе только за 24 декабря потеряли в Тацинской 115 человек, большей частью убитыми и пропавшими без вести. Наибольшие потери в обслуживающем персонале понесли 21-я и 22-я транспортные группы. На охранников, зенитчиков и строителей пришлось максимальное число потерь – 79 человек[125]125
  В сводках зафиксированы: наземный персонал KGr.zbV21 и 22, два старших офицера и пятеро рядовых подразделений аэродромного обслуживания Kdo.Fl.H.Ber.4./XI и Fl.H.Kdtr.(E.)64/XI; ремонтники и снабженцы из Feldwerftabt. (mot.) II./40, Lw.Betr. Zug (mot.)11, Fl. Gerateausgabestelle Eisb. 53/VI, Nachschubkompanie d. Lw 8/IV; солдаты службы ВНОС из 2./LnRgt (mot.)12, IV./LnRgt 4, бойцы подразделений охраны и артиллеристы-зенитчики 5./Ld.Schutz.Kompanie d. LF4, Res. Flakabt.125, lei. Flakabt. 851, а также солдаты из саперного батальона LwBauBtl. 7/XIII.


[Закрыть]. В то же время отсутствие в списках потерь наземного персонала частей, оснащенных «Тетушками Ю», дает основание предполагать, что эти специалисты были все же в последний момент эвакуированы из-под удара советских танков[126]126
  Об этом же косвенно говорит тот факт, что в сводках числятся десять авиаспециалистов 700-й транспортной группы, погибшие в аварии на перелете Тацинская – Таганрог.


[Закрыть].

К сожалению, нужно признать, что недолгое пребывание танкистов генерала Баданова на авиабазе и постоянные бои со все увеличивающимися силами немцев не позволили, судя по некоторым данным, полностью разрушить инфраструктуру базы и уничтожить имевшиеся там запасы. Бадановцы уничтожили около двухсот кубометров горючего, предназначенного для «котла»[127]127
  NARA Т-312 roll 1451 frame 0322.


[Закрыть]. Но из записи переговоров майора Куновски и майора Канштейна от 28 декабря 1942 г. следует, что ни взлетная полоса аэродрома, ни запасы бензина для самолетов не были уничтожены[128]128
  NARA Т-312 roll 1451 frame 0913.


[Закрыть].

Надо сказать, что причины, побудившие немцев использовать Тацинскую вплоть до момента появления там советских танков, до конца так и не ясны. Германские историки придерживаются версии, возлагающей вину за это на командование 4-го Воздушного флота. Якобы существовал приказ, обязывающий экипажи транспортной авиации совершать полеты даже под артиллерийским огнем.

Также не совсем ясны и планы советского командования. Был ли рейд на Тацинскую заранее спланированным или получился спонтанно? С одной стороны, в доступных авторам отечественных документах упоминаются требования о выходе танковых корпусов на линию Тацинская – Морозовская, что вроде бы должно свидетельствовать о стремлении ликвидировать базу снабжения сталинградской группировки немцев. С другой – там же указывается, что целью выдвижения механизированных частей в данный район является окружение 8-й итальянской армии, а вовсе не разгром вражеских авиабаз. Поэтому вопрос о планах советского командования относительно баз снабжения Сталинградского «котла» при проведении операции на Среднем Дону пока остается открытым.

Вообще, в последние годы просматривается тенденция к уменьшению значимости рейда танковых корпусов (в первую очередь, конечно, корпуса генерала Баданова). Стоит, однако, напомнить критикам, так сказать, «новой волны», что результатом операции «Малый Сатурн», обусловленным в первую очередь именно стремительными действиями танковых соединений, стала потеря противником основных авиабаз, использовавшихся транспортной авиацией[129]129
  То, что это произошло не сразу, а в течение небольшого отрезка времени (около десяти дней), принципиально ситуации не меняет.


[Закрыть]. Тацинская так и не была вновь введена в строй, и полеты «юнкерсов» осуществлялись теперь в основном с аэродрома Сальск. Хотя Сальск оценивался немцами как достаточно хороший аэродром, но отсутствие там заранее размещенных грузов для «котла» не позволяло в первые дни использовать его на полную мощность. Иногда окруженным возили не то, что надо, а то, что было под рукой. 28 декабря майор Куновски возмущался поставкой в «котел» 12,5 тонн леденцов, отправленных из Сальска[130]130
  NARA Т-312 roll 1451 frame 0905.


[Закрыть]. Ситуация усложнялось еще и тем, что новые аэродромы базирования Ju-52 находились на пределе полного радиуса действия этих машин. В связи с чем все «Тетушки Ю», имевшие повышенный расход горючего, были сняты со снабжения 6-й армии. Кроме того, опасаясь повторения «тацинского погрома», немецкое командование отдало 2 января приказ о передислокации бомбардировочных эскадр, оснащенных «Хейнкелями-111», из Морозовской в Новочеркасск[131]131
  NARA Т-312 roll 1450 frame 0976.


[Закрыть].

Одновременно с переносом авиабаз подальше от линии фронта эвакуировались армейские склады. Еще с 1 января 1943 г. полковник Бадер начал подготовку к перемещению тыловых подразделений в районы западнее Северского Донца. 5 января 1943 г. армейской базой снабжения стал город Шахты, куда перебрался и штаб обер-квартирмейстера 6-й армии. До вечера 4 января только Морозовскую покинул 221 вагон различных грузов. Однако еще большее число запасов вывезти не успевали, и их пришлось уничтожать на месте. В это число попали 3000 тонн боеприпасов, 1500 тонн зерна и 540 тонн муки, 200 тонн мясных консервов и даже 12 тонн мармелада.

Но самым удручающим для немцев было то, что советское наступление в Донбассе продолжало развиваться, и никто уже не мог поручиться за безопасность с таким трудом созданной новой сети тыловых баз.

Серьезное ухудшение общей обстановки на фронте, крушение планов на деблокаду «котла» потребовали от германского командования немедленного реагирования. Теплившаяся до двадцатых чисел декабря 1942 г. надежда, что «воздушный мост» – временная мера до восстановления сухопутных коммуникаций, угасла вместе с последними раскатами «Зимней грозы». Теперь снабжение по воздуху окруженных войск должно было вестись в несравнимо больших объемах. Уже 27 декабря 1942 г. Гитлер сообщил командующему Группой армий «Дон», генерал-фельдмаршалу фон Манштейну, что «для транспортных целей» 4-му Воздушному флоту передается 220 самолетов Ju-52 и пятьдесят Не-111[132]132
  Еще две с небольшим транспортные авиагруппы поступали в распоряжение Авиационного командования «Дон».


[Закрыть]. Сто «юнкерсов» прибывали из Африки, остальные – из самого Рейха и с других участков фронта. Теперь «пятьдесят вторые» базировались в Сальске, а «хейнкели» – в Ворошиловграде и Новочеркасске.

Кроме Ju-52, этих «рабочих лошадок» немецкой ВТА, и He-111, в начале января в «воздушном мосту» были задействованы самолеты из состава так называемой «Grossraumverband zbV290». Эта часть под руководством майора Виллерса состояла из трех отрядов, на вооружении которых находились тяжелые «четырехмоторники» Ju-90, Ju-290 и FW-200. В дополнение к ним 14 января в Запорожье прибыли десять Не-177 из формируемой 50-й группы дальних бомбардировщиков (т. н. «Fernkampfggruppe 50»), командиром которой был майор Шеде. Самолеты майора Виллерса базировались в Сталино, а Не-177 – в Запорожье.

Кроме вышеперечисленной «экзотики» к вылетам в Сталинград приступили также «Хейнкели-111» из состава бомбардировочных авиагрупп с опытными экипажами. Это были прибывшие 31 декабря и 10 января, после отдыха и пополнения, группы III./KG55 и III./KG53, а также III./KG4, снятая 10 января со снабжения Великих Лук по причине бесперспективности продолжения этой операции[133]133
  Gunderlach K. Kampfgeschwader «General Wever» 4. Stuttgart, 1978. S. 219; Kiehl H. Kampfgeschwader «Legion Condor» 53. Stuttgart, 1983. S. 230.


[Закрыть].

На крайний случай было предусмотрено использование грузовых планеров DFS-230 и Go-242. Предполагалось, что это позволит за один полет дополнительно доставлять в котел от 1,8 до шести тонн грузов. Немецкие штабные инстанции со всей тщательностью готовились к использованию планеров, отслеживая прибытие «парусников» из Рейха на тыловые базы 4-го Воздушного флота. Вот выдержка из документа, датированного 21 января 1943 г.[134]134
  NARA T-321 roll 007 frame 074.


[Закрыть]:

«I. Переброска по воздуху:

I./LLG1 —20 перелетели границу;

II./LLG1 – 19 перелетели границу;

III./LLG1 – 21 перелетели границу;

IV./LLG1 – 12 перелетели границу.

Всего перелетели границу 72 планера.

Планеры, еще не перелетевшие границы, задержаны Генерал-квартирмейстером (люфтваффе) и возвращены в места постоянной дислокации.

Вышеназванные 72 планера следуют к местам назначения. Самолеты буксировщики также следуют к местам назначения, за исключением “Хеншелей-126” из III./LLG1. Последние без планеров направляются в Ригу.

II.Переброски по железной дороге.

Поезд с 30 DFS-230 прибывает в Полтаву 27 января.

Поезд с 30 DFS-230 прибывает в Дарницу 28 января.

Поезд с 15 Go-242 прибывает в Полтаву 27 января.

Поезд с 15 Go-242 прибывает в Славянск 27 января.

Поезд с 15 Go-242 прибывает в Полтаву 27 января.

Поезд с 15 Go-242 прибывает в Полтаву 27 января».

Впрочем, до планеров дело так и не дошло. Хотя они потом и пригодились в операции по снабжению Кубанского плацдарма.

10 января 1943 г. началась операция «Кольцо» – наступление советских войск с целью окончательного уничтожения окруженной группировки. Сразу же в штаб-квартиру Группы армий «Дон» из Сталинграда понеслись требования немедленной доставки в «котел» горючего и боеприпасов. Ответом были 36 (тридцать шесть!) артиллерийских снарядов и 28 кубометров горючего, которые удалось доставить в ночь на 11-е число. Следующим днем армия Паулюса получила еще целых пять тысяч литров топлива, но ни одного грамма боеприпасов.

Поставки по воздуху не покрывали и малой толики резко возросших потребностей окруженной группировки. 17 января было в последний раз проведено так называемое «выравнивание» запасов между корпусами окруженной армии. Но, как выяснилось, делить было уже практически нечего. С 18 января вся техника в «котле» встала из-за отсутствия бензина, а фон Куновский радировал: «Солдаты голодают».

Впрочем, документы рисуют картину конечно не радужную, но уж и не совсем апокалипсическую. Видимо, несмотря на «выравнивание», ситуация со снабжением по различным соединениям отличалась. Вот выдержки из донесения старшего врача Шульце и подполковника фон Бассевитц (24-я танковая дивизия), вылетевших из «котла» в 21.00 18 января 1943 г.[135]135
  NARA T-311 roll 271 frame 1189.


[Закрыть]:

«До 14 января паек в танковой дивизии составлял 1500 калорий, в том числе хлеба 200 граммов, для частей на передовой – 300 граммов. С 15 января снабжение ухудшилось, так как сбрасываемых грузов стало не хватать, а лошадей или запасов конского мяса уже не было. До настоящего времени дивизия имеет кое-какие запасы. Дрова для приготовления горячей пищи имеются. В пехотных дивизиях положение с продовольствием уже довольно долго хуже. Случаев истощения единицы, так как наша дивизия хорошо снабжалась продовольствием и отличалась высоким уровнем дисциплины. Положение с продовольствием хуже в тех частях, где налицо признаки разложения, где происходило нерегулируемое присвоение продуктов, а теперь еще и расхищение грузовых контейнеров. Смертей на почве истощения в чистом виде не наблюдается, но недостаточное питание провоцирует гибель от переохлаждения[136]136
  Справедливости ради, отметим, что существуют и другие данные. Так, по сведениям службы снабжения 6-й армии, уже к 3 января 1943 г. число случаев смерти от истощения составило 117. NARA T-312 roll 1451 frame 0985.


[Закрыть]. В ночь отлета температура была минус 35 градусов.

…Боевые потери в основном от массированных бомбардировок…

Санитарная служба в порядке. Перевязочный материал и медикаменты в достатке…

Пока функционировал аэродром Питомник, не было проблем с эвакуацией раненых. Сейчас эвакуация раненых практически невозможна, так как на маленькую площадку садятся только единичные самолеты, да и те под непрерывным артиллерийским огнем».