Текст книги "Православное учение о церковной иерархии: Антология святоотеческих текстов"

I. О том, что в мире священнодействуется и что в нем освящается

Так-то разнообразны и так прекрасны мысленные созерцания святейшего таинства собрания, священноначальственно, как мы говорили неоднократно, священносовершающие общение и соприведение наше к Единому. Но есть и другое священнодействие, подобообразное тому: началовожди наши нарицают его таинством освящения мира. Итак, рассмотрим по порядку части, из которых слагается оно, со стороны священных образов, возвысимся в священных созерцаниях от раздробленных частей его к единому его началу.

II. Таинство освящения мира

Таким же точно образом, как и в собрании, отлучаются при этом чины несовершенных после предварительного священноначальственного обхождения с благоуханием по всему храму, и священнословия псалмов, и чтения божественного слова. Потом иерарх, взяв миро, полагает на божественном жертвеннике под осенением двенадцати крыл, между тем как все священнейшим гласом воспевают священную песнь вдохновения богодухновенных пророков, и, совершив над ним (миром) молитву освящения, затем употребляет его в святейших священнодействиях над освящаемыми вещами и лицами для всякого почти рода священноначальственного священносовершения.

III. Созерцательная сторона

1. Вступительно-возводительное действие этого совершительного священнодействия то, мне кажется, выражает в священносовершаемых миром обрядах, что святыня и благоухание духа у мужей преподобных сокровенны, и в то же время внушает мужам освященным не открывать в себе ради суетной славы прекрасных и благоуханных подобий сокровенного Бога со стороны своей добродетели. Ибо сокровенные и превосходящие ум благоуханные красоты Божии неприкосновенны и мысленно открываются одним только причастным духовной жизни, чтобы иметь в душах подобовидные себе по добродетели нерастлимые образы. Как нерукотворенный благоподражательный образ боговидной добродетели, тот, кто взирает на эту мысленную и благоуханную красоту, образует себя по подобию ее и располагает к совершеннейшему подражанию. И как в чувственных изображениях живописец, если неуклонно будет взирать на первообразный лик, не отвлекаясь ни к чему другому, находящемуся перед его глазами, или ничем не рассеиваясь, сделает, если можно выразиться, двойник того, кого изображает, как он есть, и представит действительность в подобии, первообраз в образе и один предмет в другом, кроме различия сущности, так и добротолюбцам, живописующим в духе, воззрение к благоуханной и сокровенной красоте дарует истинное и боговиднейшее подобие этой красоты. Поэтому-то божественные живописцы, трудящиеся без малейшего уклонения над образованием своего духа сообразно с пресущественно благоуханным и мысленным благолепием, естественно, не совершают ни одной из своих богоподражательных добродетелей, да видимы будут, по выражению слова Божия, человеки (Мф. 23, 5). Как бы в образе, священно созерцают они в божественном мире сокровенные священнейшие святыни Церкви, а потом и сами, священнолепно скрывая святыню и богообразие добродетели внутри богоподражательного и богоначертанного ума, взирают на один только началообразный разум и не только невидимы бывают (со стороны своего внутреннего преуспеяния) для неподобных им, но и сами не имеют никакого влечения смотреть на них. Вследствие этого, согласно со своим настроением, они любят не то, что только кажется прекрасным и справедливым, но то, что истинно таково; не обращают взора к славе, бессмысленно ублажаемой толпою, но, богоподражательно различая добро или зло само в себе, становятся божественными образами богоначальнейшего благоухания, которое, само по себе будучи истинно благоуханно, не обращается к тому, что только для многих ложно кажется благоуханием, а напечатлевает в истинных образах своих благоухание истинное.

2. Теперь, обозрев уже внешнее благолепие всего этого прекрасного священнодействия, воззрим на божественнейшую красоту его, созерцая его само по себе без покрова завес, ясно отражающего блаженный свет и преисполняющего нас благоуханием, для людей духовных несокровенным. Ибо видимое священносовершение мира не неприобщимо и не незримо для тех, кто окружает иерарха, но напротив, простираясь до них и делаясь для них предметом созерцания, превышающего толпу, священно ограждается ими и священноначальственно отделяется от толпы. Луч всесвященных таинств, чисто и непосредственно осиявающий божественных мужей как сродных с духовным и неприкровенно облагоухая их духовные чувства, не исходит подобным же образом к тем, которые стоят за ними, но они как сокровенные созерцатели тайн духовных таинственно сокрывают этот луч под символами крыльев, чтобы сделать его неприкосновенным для неподобных им; посредством этих-то символов благолепные чины управляемой паствы и возводятся на свойственную им священную степень.

3. Итак, сказал я, воспитываемое нами ныне священнодействие имеет назначение и силу священносовершения иерархических действий. Потому-то божественные началовожди наши благоустроили его как единочинное и единодейственное со святым священнодействием собрания по большой части из тех же самых символических действий и таинственных учреждений и священнословий. И здесь ты точно так же увидишь, что иерарх износит из божественнейшего места прекрасное благоухание в дальнейшие священные части храма и возвращением к прежнему месту внушает, что причастие вещей божественных хотя совершается во всякой святыне сообразно с ее достоинством, но всегда неумаляемо и непременяемо и пребывает неизменно со своими свойствами сообразно с божественным установлением. Равным образом опять и песнопения, и чтение словес божественных руководят несовершенных к живоносному усыновлению, совершают священное собрание одержимых скверной, а в немощных, одержимых бесами, истребляют вражеский страх и чарование, открывая сообразно с их силами высоту боговидного состояния и силы, по которым они сами начнут устрашать враждебные силы и приставлены будут врачевать других, так как не только имеют, но и могут сообщать богоподражательную твердость в своих добродетелях и мужество против вражеских страхований. А тем, которые обратились от худшего к священному разуму, песни и чтения влагают святое расположение не поддаваться опять увлечениям ко злу; тех же, которые еще не имеют полной чистоты, совершенно очищают; лица священные приближают к божественным образам, и к воззрению на них, и общению; причастников же святыни во всей ее полноте питают, насыщая в блаженных и мысленных созерцаниях этих единовидных мужей Единым и приводя их в единение.

4. Что же? Не отлучает ли совершенно и чины не совершенно чистых, о которых мы уже упомянули, подобно тому как это делается в таинстве собрания, настоящее священное тайнодействие, в образах зримое одними только освященными, а созерцаемое в священноначальственных возвождениях и священносовершаемое одними только беспримесно всеосвященными? Мне кажется, это, часто уже говоренное нами, излишне повторять в тех же самых словах и из-за этого не переходить к тому, что следует по порядку священнодействия, т. е. к боголепному созерцанию иерарха, держащего божественное миро под осенением двенадцати крыльев и совершающего над ним всесвятейшее священнодействие. Итак, мы говорим, что состав мира есть некое смешение разнообразных благовонных веществ, преисполненное благоволения, причастники которого облагоухаются по мере их причастия в благоухании. А мы убеждены, что Богоначальнейший Иисус, пресущественно благоуханный, преисполняет в духовных раздаяниях дух наш божественной сладостью. Ибо и воспринимая чувственные благоухания, мы испытываем приятное ощущение, и наша способность различать запахи питается с большим удовольствием, если только она не повреждена и находится в состоянии воспринимать благоухание. Сообразно с этим кто-нибудь мог бы сказать, что и духовные наши силы, не поврежденные расположением к худшему, по естественной в нас способности различения вещей воспринимают богоначальное благоухание и преисполняются священной сладости и божественной пищи сообразно с боготворной мерой и приличным обращением ума к божественному. Итак, символический состав мира как бы в изображении неизобразимого преднаписует нам Самого Иисуса, богатую неточную[10]10
  Неистощимую.


[Закрыть] сокровищницу божественных благоуханий, подающего боговиднейшим умам в бого начальной соразмерности божественные благоухания, которыми, приятно услаждаясь и преисполняясь в священных восприятиях, они питаются мысленной пищей при вхождении в них благоуханных Даров по мере божественного причастия.

5. Но ясно, я думаю, что к существам высшим нас, как божественнейшим, дарование неточного благоухания некоторым образом ближе, обильнее открывается им и сообщается, независтно преизливаясь и многообразно проникая в светлую их и благоприемную силу ума; низшим же мысленным существам и не настолько способным к восприятию оно, сохраняя неприкосновенным для них высшее созерцание и причастие, преподается в свойственных причастникам благоуханиях в богоначальной соразмерности. Таким образом, столь превосходящий высшие нас святые сущности чин серафимов изображается через двенадцать крыльев стоящим и утвержденным окрест Иисуса, приникающим, сколько может, к блаженнейшему видению Его, и священно преисполненным посредством всесвятых восприятий мысленного раздаяния, и, говоря чувственно, немолчными устами взывающим многопесненное богословие. Ибо священный разум премирных духов неутруждаем, проникнут непрестающей любовью божественной и стоит выше всякого зла и забвения. Потому-то, как я думаю, немолчное взывание их означает их вечное и неизменное во всяком согласии и благодарении помышление и ведение о божественных вещах.

6. Впрочем, бестелесные свойства серафимов, которые начертаны в слове Божием посредством чувственных образов, изображающих мысленное, мы, я думаю, хорошо рассмотрели и твоим мысленным очам представили в чинах пренебесной иерархии.

Но так как и в настоящем случае, священно окружая иерарха, они отображают в сокращении то же самое высочайшее устройство, то и теперь воззрим невещественнейшими очами на их боговиднейшее сияние.

7. Итак, многоразличие их лиц и многоножие означают, по моему мнению, многозрительность их в отношении к Божественному свету и присноподвижное и проницательное разумение Божественных благ. Шестеричное же расположение крыльев, как говорит слово Божие, означает, я думаю, не таинственное некое число, как некоторые полагают, а то, что у высшей сущности и чина, стоящего окрест Бога, все возводительно и совершенно свободно и премирно – и первые, и средние, и низшие его мысленные и боговидные силы. Поэтому-то священнейшая премудрость слова Божия, священнописуя начертание крыльев, полагает крылья на верх, середину и ноги серафимов, выражая тем совершенную их подвижность и всестороннюю способность восхождения к истинно Сущему.

8. Если же они покрывают лица и ноги и летают одними средними крыльями, то ты священно разумей под этим, что столько превознесенный над высшими сущностями чин благоговеен перед тем, что выше и глубже его разумения, и благоразмеренно возводится к боговидению на средних крыльях в подчинении жизни своей божественным весам, которые священно располагают его к познанию самого себя.

9. А то, как сказано в слове Божием, что они взывали друг ко другу, это, я думаю, означает, что они независтно сообщают свои богозрительные разумения один другому. Считаем достойным благоговейно упомянуть и о том еще, что еврейский текст слова Божия называет святейшие сущности серафимов этим знаменательным именем, заимствуя его от горячности и пламенения в божественной и приснодвижной жизни.

10. Итак, если, как говорят толкователи еврейских слов, божественных серафимов богословие называет возжигателями и согревателями – именем, выражающим существенное их свойство, то, по символическому образописанию, они имеют в отношении к божественному миру возбудительные силы, вызывающие его к испусканию и распространению благоуханий. Так, превыше ума благоуханная Сущность (Бог) любит быть подвигаемой пламенными чистейшими умами к открытию Себя и дарует в изобильнейших раздаяниях Божественные Свои вдохновения тем, которые таким образом премирно подвигают Ее. Не не ведал также божественный чин пренебесных сущностей Богоначальнейшего Иисуса, снисшедшего до приятия освящения; но он священно разумеет, что Иисус умалил Себя до нашего состояния по Божественной и неизреченной благости, и, видя Его человекообразно освящаемым от Отца, и от Себя Самого, и от Духа, понимает собственное начальство Его, которое оставалось неизменным по существу во всем том, что Иисус совершил богоначально. А потому предание священных символов приставляет к освящаемому миру серафимов, имея в виду и живописуя Христа непреложным в истинном и совершенном вочеловечении по подобию нашему. И, что еще божественнее, оно употребляет божественное миро во всяком священносовершении, ясно указывая, согласно со словом Божиим, на Того, Кто освящает, Сам приняв освящение как всегда равный Себе Самому по отношению ко всякому богоначальному благодействию. Потому-то и совершительный дар и благодать священного богорождения священнодействуется божественнейшими священносовершениями мира. Поэтому, думаю я, иерарх, вливая в очистительную купель крестовидными вложениями миро, поставляет способным к созерцанию очам на вид то, что Иисус, погрузившись даже до крестной смерти ради нашего богорождения, самим Божественным и неудержимым от смерти сошествием Своим благолепно исхитил крещающихся по таинственному слову в смерть Его от древнего поглощения тлетворной смертью и обновил для божественного и вечного бытия.

11. Да и тому, над кем совершено священнейшее священнодействие богорождения, совершительное помазание миром дарует вселение Богоначального Духа, между тем как символическое священное начертание креста означает, я думаю, то, что от Него Самого (от Христа), человекообразно принявшего ради нас освящение от Богоначального Духа при неизменяемости свойств Божественного естества, подается Божественный Дух.

12. Размысли священноначальственно и о том, что по уставу святейших священнодействий и освящение божественного жертвенника происходит через всесвященные возлияния святейшего мира. Это пренебесное и пресущественное созерцание, всякого богодейственного освящения нашего начало, сущность и совершительная сила. Если Сам Иисус, богоначальное освящение божественных умов, есть наш Божественнейший Жертвенник, на Котором, по выражению слова Божия, освящаясь и таинственно всесожжигаясь, имеем мы приведение (Еф. 2, 18), то воззрим премирными очами на самый божественнейший жертвенник (на котором все освящаемое совершается и освящается), освящаемый божественнейшим миром. Ибо Всесвятейший Иисус святит (см.: Ин. 17, 19) за нас Сам Себя и исполняет нас всякой святыни, когда то, что на Нем совершается, домостроительно нисходит благодейственно на нас как богорожденных. Потомуто, полагаю я, божественные началовожди нашей иерархии в смысле иерархическом называют это честнейшее священнодействие, по Божественному Преданию, согласно с тем что совершается, таинством мира, а пожалуй, пусть бы назвал его кто таинством Бога, в двояком смысле воздавая хвалу божественному его священносовершению. Ибо Его (Христово) таинство – и то, что Он по человечеству воспринял освящение ради нас, и то, что богодейственно совершает и освящает все освящаемое. Священная же песнь вдохновения божественных пророков (аллилуия) означает, говорят знающие еврейский язык, хвала Богу, или хвалите Господа. Итак, когда священное богоявление и богодействие священно преднаписуется в многообразном составе иерархических символов, то не неприлично вспомнить боговнушенное песнословие пророческое, потому что оно ясно и вместе священнолепно внушает, что богоначальные благодеяния достойны священных хвалений.

I. О посвящении лиц священных

1. Таково-то божественнейшее священносовершение мира. Теперь после описанных божественных священнодействий следует изъяснить священнослужебные чины и отделы, их силы, действия, посвящения и тройственность высших степеней иерархических. Таким образом показано будет, что прекрасное устройство нашей иерархии совершенно исключает и отчуждает от себя всякую нечинность, неблаголепие и смешение, а напротив, в своих распределениях священных чинов являет благолепие, стройность и строгий порядок. Тричастность состава всякого священноначалия мы, кажется, достаточно объяснили уже, когда воспевали другие иерархии, сказав, согласно нашим священным преданиям, что весь круг священноначалия слагается из божественнейших таинств богоозаренных умозрителей и таинников их и (лиц), священносовершаемых ими (т. е. этими таинниками).

2. Так, для святейшей иерархии пренебесных существ таинство составляет посильное невеще ственнейшее разумение Бога и вещей божественных и всецелое и по мере возможности богоподражательное состояние богообразия. А световодителями и вождями к такому священносовершению служат в ней первейшие из существ, стоящих окрест Бога: они-то благощедро передают низшим священным чинам в свойственной им мере боготворное ведение, приснодаруемое им от самосовершенного и умудряющего божественные умы Богоначалия. А чины низшие первых сущностей как священноруководимые теми к боготворному свету Богоначалия являются и по справедливости именуются чинами совершаемыми (возводимыми к совершенству). После этой небесной и премирной иерархии, благотворно износя свои священнейшие дары в круг действий, нас касающихся, Богоначалие даровало еще, по изречению слова Божия, младенцам сущим иерархию подзаконную, изливая безвредный для немощных очей, соразмерный с их силами свет в неясных образах истины, в отдаленнейших от первообразов отображениях, в нелегко проницаемых гаданиях, в символах, представляющих в себе не удоборазрешимый сокровенный смысл. В этой подзаконной иерархии тайнодействием было возвождение к служению духовному. Руководителями к этому были священнопосвященные в тайны той святой скинии от Моисея, первого таинника и вождя подзаконных иерархов, который, священно предначертывая порядок подзаконного священноначалия, возводивший мысль к той священной скинии, назвал все подзаконные священнодействия подобием образа, показанного ему на горе Синайской (см.: Исх. 25, 40). Совершаемыми были те, которые в свойственной себе мере возводимы были от обрядов законных к совершеннейшему разумению тайн. Совершеннейшим же тайноучением богословие именует нашу иерархию, называя ее исполнением и священным завершением той законной иерархии. Это есть иерархия вместе и небесная, и законная, занимающая середину между крайностями: между одной (небесной), будучи причастна духовных созерцаний, и другой (подзаконной), потому что не чужда разнообразия символов, посредством которых возводится к вещам божественным. Она также имеет тричастный состав, заключая в себе святейшие священнодействия таинств, богообразных служителей святыни и людей, в приличной мере возводимых ими к святыне. Каждая из трех составных частей нашего священноначалия, подобно иерархии подзаконной и той, которая божественнее нашей, делится по силам на три степени: первую, среднюю и последнюю, чем поддерживается священнолепная соразмерность и благоустроенная, взаимная, в определенном для каждой чине и крепкая связь между всеми.

3. Так, священнейшее священнодействие таинств имеет первую божественную силу – священно очищать несовершенных; среднюю – световодственно посвящать очищенных в тайны; последнюю и главнейшую в отношении к первым силу – возводить посвященных в тайны к совершенству в разуме тайн, в которые они посвящены были. Чин священнослужителей в первой степени своей очищает несовершенных тайнодействиями, в средней – световодствует очищенных, в последней и самой высшей из степеней священнослужительских возводит приобщившихся божественного света к совершенству силой священносовершения, руководствующих к непосредственному ведению воспринимавшихся прежде только созерцанием озарений. Между совершаемыми первую степень составляют очищаемые, среднюю – после очищения просвещаемые и допускаемые к созерцанию некоторых святынь, последнюю же и божественнейшую других – осиянные совершительным ведением священных и светоносных тайн, к созерцанию которых были допускаемы. Тройственную силу святого священнодействия таинств мы уже раскрыли: силу священного богорождения (т. е. крещения), в котором слово Божие указало нам очищение и светоносное просвещение, равно как и силу собрания (т. е. литургии) и таинство мира – силу совершительного познания и ведения дел Божиих, через что священносовершается единотворное возвождение к Богоначалию и блаженнейшее общение с Ним. Теперь по порядку следует раскрыть состав чина священнослужительского, который разделяется на степени: очищающую, просвещающую и совершающую.

4. Таков всесвятейший закон Богоначалия, чтобы вторые возводимы были к Его божественнейшему свету через первых. Впрочем, не видим ли мы, что и чувственные сущности и стихии сначала сообщаются с более сродными им вещами и через них уже распространяют свое действие на другие? Тем естественнее, что Бог – начало и основание всего видимого и невидимого благоустроения – благоволит ниспосылать Свои боготворческие лучи сначала на богоподобнейшие существа и через них, как через умы чистейшие и способнейшие к причастию и сообщению света другим, осиявает и являет Себя низшим. Итак, долг этих первых богозрителей – открывать следующим за ними независтно и соразмерно с силами их священно открытые себе божественные созерцания, а посвящать в тайны священноначалия есть дело тех, которые вместе с совершительным ведением получили хорошее наставление во всех божественных вещах, относящихся к принадлежащему им священноначалию, и приняли священносовершительную силу наставлять других; преподавать же святыни по достоинству есть дело восприявших священнослужебное совершение в полноте ведения и во всем его составе.

5. Таким образом, божественная степень иерархов есть первая в ряду других богозрительных степеней, а вместе она есть самая высшая и последняя, потому что в ней заключается совершенство и полнота всего состава священноначалия, ибо как все вообще священноначалие мы видим сосредоточенным в Иисусе, так всякая иерархия, в частности, сосредоточивается в своем богопросвещенном иерархе. Сила степени иераршеской обнимает все отдельные святыни и через все другие степени священства совершает усвоенные ее священноначалию таинства. Впрочем, ей исключительно перед прочими степенями божественный закон предоставил в нераздельное право божественнейшие священнодействия – это священнодействия, которые составляют тайнодейственный образ богоначальной силы и через которые совершаются все божественнейшие символы и все священные чины. Ибо хотя и иереи совершают некоторые из священных символов, но иерей никогда не совершит ни священного богорождения (т. е. таинства Крещения) без божественнейшего мира, ни Таин божественного общения, не возложив символов литургийных на божественнейший жертвенник, ни, наконец, сам не будет иереем, если не будет введен в это через иерархические тайнодействия. Таким образом, божественное законоположение предоставило посвящение в степени иерархические, освящение божественного мира и священносовершение жертвенника исключительно священносовершительной власти богопросвещенных иерархов.

6. Итак, степень иераршеская есть степень, преисполненная силы совершительной, одна только исключительно совершающая посвящения иерархические, просветительно наставляющая в ведении святыни и руководящая к сообразным с нею и священным свойствам и действиям. Световодственная степень иереев руководит крещаемых к божественным воззрениям на таинства, в подчинении степени богопросвещенных иерархов и вместе с нею священносовершающая усвоенные себе священнодействия, в чем, собственно, и заключается круг ее действий как степени, которая в святейших символах открывает дела Божии и делает присутствующих созерцателями и причастниками Святых Таин, а тех, которые ищут ведения видимых священнодействий, предпосылает к иерарху. А степень священнослужителей есть степень очистительная: различая недостойных прежде допущения к священнодействиям иереев, она очищает приступающих, удаляя от смешения с чем бы то ни было противным таинству и таким образом делая их достойными присутствия при совершении Таин и приобщения. Так, при священном богорождении (крещении) служители (диаконы) совлекают с присутствующего прежнюю одежду, а потом и разрешают, поставляют для отрицания лицом к западу и затем обращают опять к востоку (ибо все эти действия принадлежат степени и силе очищающей), внушая через это приступающим всецелое отложение одеяния прежней жизни, показывая мрачность прежнего образа жития и научая их по отречении от мрака подчинить себя тому, что светотворно. Итак, чин служительский есть чин очистительный, возводящий очищенных к светлым священнодействиям иереев, очищающий несовершенных и питающий очистительным просвещением и учением слова Божия, а также совершенно отделяющий неосвященных от священного. Потому-то церковный закон и поставляет его при дверях в знак того, что вход приступающих к святыне должен совершаться во всесовершенной чистоте, и очистительной степени священства вверяет приведение приступающих к воззрению на Таины и приобщению и через нее приемлет их, если они признаны непорочными.

7. Итак, показано, что степень иерархов есть совершительная и совершеннотворная, степень иереев – просветительная и световодственная, а степень служителей – очистительная и, с другой стороны, различительная, т. е. степень иераршеская имеет силу не только совершать, но вместе также просвещать и очищать, а степень иерейская обладает вместе с силой просвещения и силой очищения. Ибо низшие степени не могут перешагнуть к тому, что принадлежит высшим, им не позволено дерзновенно и покушаться на это, а степени божественнейшие ведают священные тайны как своего служения, так и служений низших совершенства их. Однако же, как образы божественных действий, священнослужебные чины, являя в себе каждый определенные сияния благоустроенного и несмесного порядка дел Божиих, распределены по своим иерархическим особенностям на первые, средние и последние священные силы и степени, представляя в себе все вместе, как я сказал, благоустройство и несмесность дел Божиих. Так как Богоначалие сначала очищает умы, в которых благоволит вселяться, потом просвещает и уже просвещенных возводит к богообразному священносовершению, то и иерархия божественных образов делит себя на различные степени и силы, явственно представляя богоначальные действия, совершающиеся благоустроенно и несмесно во всесвятейшем и неслитном порядке. Однако ж, сказав, сколько можно было, о степенях и разделах священнослужебных, равно как об их силах и действиях, рассмотрим теперь, сколько можем, и священнейшие поставления на них.

II. Таинство посвящения в священный сан

Иерарх, приводимый к посвящению иераршескому, преклонив оба колена пред жертвенником, имеет на главе своей богопреданное слово Божие и иераршескую руку и таким образом посвящается через всесвященные призывания от посвящающего его иерарха. А иерей, преклоняя пред божественным жертвенником оба колена, имеет на голове десницу иераршую и в таком положении освящается священнодейственными призываниями посвящающего его иерарха. Диакон, наконец, преклонив пред божественным жертвенником одно из колен, имеет на голове десницу посвящающего его архиерея и посвящается от него через совершительные для чина служителей призывания. На каждого из них возлагается от посвящающего иерарха крестовидное знамение, над каждым совершается священное возглашение имени и заключительное лобзание, которое всякое из присутствующих священных лиц и посвятивший иерарх дают посвященному на какую-либо из упомянутых священных степеней.

III. Созерцательная сторона

1. Итак, общее для иерархов, и иереев, и служителей (диаконов) в их священнослужебных посвящениях – приведение к божественному жертвеннику, припадение, возложение руки иераршеской, знаменание печатию креста, возглашение и заключительное лобзание. Особенность же и исключительную принадлежность иерархов составляет возложение на главу слова Божия, чего не имеют низшие степени; иереев – преклонение обоих колен, чего в посвящении служителей (диаконов) нет; служители же при своем посвящении преклоняют, как сказано, только одно из колен.

2. Итак, приведение к божественному жертвеннику и припадение внушает всем посвящаемым в священные степени всецело предать Началосовершителю Богу жизнь свою и свою душу представить Ему совершенно чистой и освященной, подобообразной и, сколько возможно, достойной богоначального и всесвятейшего святилища и жертвенника Того, Кто священнолепно освящает богообразные умы.

3. Возложение руки иераршеской, с одной стороны, знаменует священноначальственный покров, под которым освященные лица, как чада, отечески охраняются рукой, дарующей им чин и степень священства и отражающей от них противные силы, а с другой стороны, внушает, что посвященные должны совершать все дела священнослужения как бы под десницей Божией, имея Его руководителем во всяком из их дел.

4. Крестовидное знамение означает отложение всех плотских пожеланий и жизнь богоподражательную, неуклонно обращенную к богомужной, божественнейшей жизни Иисуса, нисшедшего при богоначальной безгрешности даже до креста и смерти и знаменующего тех, которые так живут, как подобообразные Ему, крестовидным знамением собственной безгрешности.

5. Иерарх возглашает священное наименование степени, на которую посвящает, и имя самих посвящаемых, выражая этим таинственным действием, что как боголюбивый священносовершитель он есть только провозвестник Божия произволения, не сам своей благодатью возводящий посвящаемых на степени священства, но будучи подвизаем на все священноначальственные освящения от Бога. Так, Моисей, священносовершитель подзаконный, до тех пор не возводил Аарона на степень священства, хотя Аарон был брат ему и казался ему боголюбивым и достойным священного сана, пока не был подвигнут на то свыше, по воле только Началосовершителя Бога священноначальственно совершив посвящение в священный сан. Даже и наш богоначальный и первый Священносовершитель (ибо ради нас сделался и им человеколюбивший Иисус) не Себе прослави, как говорит слово Божие, быти первосвященника, но глаголавый к нему… Ты ecu священник во век по чину Мелхиседекову (Евр. 5, 5–6). Поэтому и Сам, возводя учеников к служению священства, хотя как Бог был Началосовершитель, священноначальственно относит, однако же, тайносовершительную силу посвящения вместе и ко Всесвятейшему Своему Отцу, и к Богоначальному Духу, повелевая ученикам, как сказано в слове Божием, от Иерусалима не отлучатися, но ждати обетования Отча, еже слышасте от мене, яко… вы же имате креститися Духом Святым (Деян. 1, 4–5). Так точно и первоверховный между учениками Христовыми, приступив вместе с единочинными ему и священноначальственными десятью другими учениками к священному поставлению двенадцатого в сонм учеников, благоговейно предоставил избрание Богоначалию, говоря: Покажи, егоже избрал ecu (Деян. 1, 24), – и того, кто божественно назнаменован был божественным жребием, воспринял в священноначальственный круг святой двоенадесятицы… Впрочем, об этом божественном жребии, по мановению Божию павшем на Матфия, другие говорят иное и, мне кажется, недостаточно назидательно, поэтому я выскажу свое мнение. Мне кажется, что слово Божие назвало жребием какой-либо богоначальственный дар, открывший тому священноначальственному сонму назнаменанного избранием Божиим. Так и всякому иерарху Божию не самовольно надобно совершать поставления на степени священства, а по внушению Божию священноначальственно и небесно посвящать на эти степени.