Текст книги "Чёрный центурион"

Александр Зайцев
Чёрный центурион

Пролог

Величественный воин в черной латной броне последнего грейда, с горящим красным светом артефактным рубином в золотой короне на его голове, широким взмахом двуручного меча откинул от себя нападавших. Темный доспех, плод великих мастеров древнего народа, в нескольких местах был пробит. Под ногами воителя уже собралась лужа из черно-красной крови. В этой луже смешалась как кровь принца-демона, так и тех, кто пытался его убить.

Воин был величественен и силен, его меч разил без устали, а движения точны и смертоносны, но наметанный взгляд без труда определил, что он на последнем издыхании. Не первый раз пришлые пытались его убить, только за последний месяц это была восьмая попытка. И это если считать только случаи, в которых нападавшим удавалось пробиться через его охрану, одолеть замковые стены и победить личную гвардию демона-принца. Ранее он легко отражал нападения, но в этот раз, несмотря на то, что нападавших было не так много, действовали они на голову более слаженно, четко и грамотно, чем те, кто приходил ранее. Стоило огромному воителю, которому самый могучий из людей едва доставал до плеча, серьезно ранить одного из нападавших, как тут же раненого сменял свежий боец, а маги-лекари пришедших отлечивали своего раненого, и через недолгое время тот вновь вставал в строй.

Не только меч и воинское мастерство сделали из черного воителя принца, темная магия, за знание которой он многие века назад продал свою душу, была намного более могучим оружием. Но даже черное искусство не помогало ему сейчас. От простой боевой магии нападавшие уворачивались или их маги ставили защитные барьеры. Один, даже самый великий из людских магов, не смог бы защититься от самой простой молнии, которую мог скастовать принц-демон, так как его силы были за гранью человеческих возможностей. Но координация нападавших была просто невообразима, они успевали закрыть цель боевого заклятия сразу тремя, а то и пятью магическими щитами. Как ни горько было признавать, но его элитная гвардия Тьмы, что покоряла миры и сражалась с ангелами, и та не могла похвастаться такой слаженной работой.

В первые три минуты боя принц-демон понял: его прямые боевые заклятия не наносят вреда этим пусть и слабым, но удивительно грамотно сражающимся людишкам, и он сменил тактику. Вместо нанесения непосредственного урона он обратился к другому подразделу магии, к проклятиям. И пол под ногами нападавших превратился в едкое болото, в воздухе повисли отравляющие облака, под потолком тронного зала появились воронки, из которых тянули свои щупальца ловцы душ, замедляя и ослабляя живых. Ожили древние статуи и пришли на помощь потомку тех, кто когда-то строил эту крепость. В воздухе запахло озоном, и в случайных местах стали появляться электрические разряды. Те, кто в них попал, получали проклятие, и если хотя бы два человека с подобным проклятием окажутся рядом друг с другом, то должен был произойти взрыв такой мощи, что убил бы не только их, но и всех окружающих в радиусе десяти метров. Но… Но все было напрасно. Те, кто получал дебаф электрического заряда, мгновенно рассредоточивались по всему залу, не позволяя себе взорваться и погубить остальных. Маги льда замораживали болото до того, как кто-то из нападавших успевал в него провалиться. Ожившие статуи воины пришлых хитростью заманили в дальний угол, и паладин Света, который также был среди нападавших, наложил на магических идолов божественные узы. Светлое заклятие Небесных цепей сковало големов, которые получили свою псевдожизнь за счет вселения мертвых душ. А призраки бессильны против истово верующего служителя светлых богов. От длинных щупалец ловцов воины пришлых просто уворачивались, ранее принц считал, что это невозможно, но так было.

Осознав, что проигрывает, черный воитель обратился к могучим заклинаниям стихий, к первичным элементам, к тем столпам, на которых покоится мир. Даже богам было бы трудно что-то противопоставить этому разделу магического искусства. Но эти призывы к первоэлементам требовали времени. У обычного мага такой призыв мог занять часы или дни. Принц-демон не был обычным, он по праву носил свою корону, для того чтобы попросить помощь у стихий, ему не требовалось больше трех секунд. Только вот нападавшие не давали ему даже такого мизера времени. Воины мешали составить знаки, маги сбивали его магические потоки, уводя их в стороны, даже лекари нападавших – и те бегали по тронному залу и тушили магические светильники, которые своей волей зажигал принц, при этом эти лекари умудрялись не забывать лечить!

Те, кто разбираются, смотря на этот поединок со стороны, а прямая запись этого события транслировалась в Сеть и собрала сейчас аудиторию, бомльшую, чем сто сорок миллионов зрителей, так вот, те, кто разбираются, они не смотрели на принца-демона. Они с восхищением следили за тем, как сто пятьдесят игроков гильдии «Правосудие» вели свой танец. Вели его не ошибаясь, каждый выполнял свой участок работы, каждый знал не только свой маневр, но и успевал следить за окружающим пространством, подстраховывать своих и при этом не забывали наносить урон мировому боссу. Многие, очень многие гильдии, кланы, альянсы пытались победить принца Тьмы, только вот девятьсот девяносто девять из тысячи тех, кто пробовал, не могли даже пробиться через внешний периметр охраны принца-демона. Тех, кто смог хотя бы начать бой с боссом, таких гильдий можно было пересчитать по пальцам двух рук. Но никто не был даже близок к победе. Никто – до сего дня.

Пока простые зрители наслаждались зрелищем, ведущие аналитики кланов, главы гильдий, рейд-лидеры альянсов внимательно слушали. Слушали те команды, которые отдает командир нападавших. Казалось, он видел все и всех, вовремя подмечая опасности и возможности, тут же отдавал соответствующие команды. Иногда складывалось ощущение, что он предвидит поступки своих бойцов, не давая им совершить фатальные ошибки. Именно его приказы позволили заманить статуи и запереть их могучим заклятием. Именно его голос заставлял лекарей как ошпаренных носиться по огромному залу и тушить светильники, а воинов и магов сбивать касты призыва. При этом всем он не следил за всем со стороны, а находился в самой гуще событий, исполняя роль офф-танка. Как из этой позиции, постоянно находясь лицом к принцу-демону, он успевал все видеть? Ответ прост: опыт и еще раз опыт. Этого игрока мало знали обычные, рядовые игроки, он не входил даже в топ-тысячу ведущих геймеров самой популярной ММОРПГ последнего десятилетия «Владыки мироздания», в которою играли без малого четыреста миллионов людей по всему миру. Но те, кто разбирался в игровом процессе, прекрасно были осведомлены о том, кто такой Лом, командир тех, кто ведет это сражение. Он был ведущим рейд-лидером гильдии «Правосудие», той гильдии, которая до этого момента занимала третье место в рейтинге самых могучих игровых сообществ. До этого момента, потому что уже никто не сомневался: принц-демон падет и «Правосудие» уверенно займет первую строчку…

Глава 1

– Лом, тебя точно не переманили?

– Гордон, я удаляю персонажа, какое переманили? – вопрос главы «Правосудия» заставил меня усмехнуться.

– Мало ли? Удалишь этого, начнешь нового, которого никто не знает и никак с тобой не сможет связать, тебя быстро прокачают, полгода – и ты вновь будешь хайлевелом, ты же прекрасно знаешь, какие ресурсы в распоряжении топовых кланов. Скажи мне честно, сколько тебе предложили? Тебе мало той доли, что ты получаешь у нас? – Взгляд главы затуманился, видимо, он обратился к игровому интерфейсу. – За сегодняшнюю победу только на луте мы заработали миллион триста тысяч, из них твои десять процентов! И это не считая доходов от трансляции, твоя доля с которых также пятизначная цифра! Мы вместе три года, Лом, что тебе не хватает? – В голосе Гордона сквозила искренняя обида.

– Надоело… – сложив руки на груди, произнес я. – Просто надоело Гор. Устал я, одно и то же, одно и то же. Тренировки, натаскивание людей, вечные крики и дрессировка рейд-групп. Хватит с меня.

– Давай я на месяц сниму с тебя должность РЛа? Отдохнешь, подумаешь, походи по миру, поразвлекайся. – Он не понимает, игра – это его жизнь, он просто меня не понимает.

– Нет, Гор, я все решил.

– Хочешь, оплачу тебе путевку на Мальдивы или в Таиланд? – Его речь приобрела интонации змея-искусителя. – Все включено!

– Смеешься? Ты же знаешь, сколько я заработал за последнее время. Уж точно вполне достаточно, чтобы позволить себе нежиться на самых шикарных курортах мира хоть пять лет кряду.

– Это да, – глава гильдии погрузился в задумчивость. – Вот скажи, Лом, что тебе не хватает? А?! Ну скажи!

– Все просто Гордон, все просто… – задумавшись на секунду, я продолжил: – Ты же знаешь, что играл я только по одной причине…

– Знаю, заработать достаточно, чтобы подать новый иск в международный арбитраж. – Его скривило, он меня никогда не понимал. – Тебе не надоело? Сколько раз ты судился и все понапрасну?

– Три раза. – Это он сейчас по больному месту ударил.

– И три раза тебе отказывали. Сколько ты потратил на эти апелляции? Четверть миллиона?

– Примерно… – Меня передернуло, сейчас я уже жалел, что когда-то рассказал ему о своих проблемах в реале.

– Тебе давно пора смириться.

– А не пошел бы ты, Гордон, далеко-далеко? Не лезь в мою жизнь, я же в твою не лезу.

– Может, тебя познакомить с кем? – он усмехнулся. – Или та же Дара, она давно по тебе сохнет. Знаешь что, бери ее и лети на Кубу, а там из койки не вылезайте хоть месяц! Я видел ее реальные фото, красотка, каких мало, не пожалеешь!

– Гор… Я все решил.

– Сволочь ты, Лом, кидать Ги тогда, когда мы заняли первую строчку и теперь нам предстоит на ней закрепиться, а ты всех кинуть хочешь! – Зря он так, давить на меня таким образом – занятие, заранее обреченное на провал. Я игрок профи, и в игре меня держал только заработок. Друзей у меня тут не было никогда, товарищей и знакомых сотни, а друзей… Друзей не было, это мой принцип, ничего личного на работе. Дружба и деньги вещи малосовместимые. – Заработал на нас и сваливаешь! – О, куда его понесло, а ничего, что он, в том числе и из-за меня, стал самым натуральным миллионером?!

– Чья бы корова мычала, Гор, чья бы мычала? – Я поднялся с кресла. – Попрощайся со всеми от моего имени.

– Амуницию сдай в гильдейское хранилище! – Вот жук, везде свою выгоду ищет.

– Да?! – развернувшись у дверей, посмотрел ему в глаза. – Не наглей, это мои вещи, и они стоят денег. Много денег.

– Пятьдесят тысяч дам за все, что у тебя есть! – Видимо он понял, что меня не переубедить, и пытается навариться на мне напоследок.

– Гор, ты вообще берега потерял, – покачал головой в ответ. – На аукционе все легко уйдет минимум за семьдесят пять. – Я умею считать свои деньги и прекрасно знаю текущие цены.

– Шестьдесят, и ты не будешь ждать, деньги прямо сейчас переведу!

– Нет.

– Ну и вали! Вали давай, удаляй персонажа, которого качал четыре года! Давай, закопай все свои труды. Жлоб и неблагодарная свинья!..

Он еще что-то кричал, но я не стал это слушать, закрыв за собой дверь в его кабинет. Мне было плевать на эти крики. Поднявшись на самый верх гильдейского донжона, последний раз взглянул на виртуальный мир, которому посвятил столько времени и сил. Вздохнул полной грудью и произнес:

– Выход.

Затем, уже в интерфейсе, перевел все свои игровые деньги в реальные и, выставив все, что было на моем персонаже и в личной банковской ячейке на аукцион, удалил персонажа. Деньги в этой игре привязывались к учетной записи, а не к игровой аватаре, и я не волновался, что не получу то, что мне причитается после продажи вещей.

Через неделю была возможность подать новую апелляцию в международный арбитраж, за это время все продастся и мне вполне должно было хватить средств на ее подачу, даже с вырученного за сегодняшний день, не считая иных моих накоплений. Конечно, сама апелляция не стоит очень дорого, основные расходы идут на адвокатов, документы, оформление файлов. В этот раз я собирался пройти психологическое освидетельствование, и на его основе нанятые мной юристы и должны были подать заявку на пересмотр дела.

Покинув игровую капсулу, с огромным удовольствием принял душ. Струи воды, такое ощущение, что разгоняли мою моральную усталость. Если честно, меня уже порядком утомил этот примитивный, но такой популярный, потакающей игровой массе виртуальный мир «Владыки мироздания». Да, я очень неплохо в нем заработал, но это была именно работа, то дело, которое выматывает и не приносит никакого удовольствия. Тупые НПС, скриптованные квесты, околонулевая социальная составляющая, заключающаяся только во взаимодействии игроков друг с другом. Конечно, у этой игры были и свои плюсы, которые делали ее самой популярной из всех. Этими плюсами были: великолепный и разнообразный игровой контент, невообразимое количество возможностей прокачки персонажей, почти идеальный ПВП-баланс, до этого нигде ранее не достигнутый, удивительно огромный мир, сотни тысяч видов различных компьютерных противников, удачно проработанная система лута. Разработчики «Владык мироздания» очень хорошо играли на человеческих слабостях и на жажде наживы, потакая игрокам в их желании стать лучшими хоть в чем-то. Более сотни различных рейтингов, за нахождение в топ-сто которых игроку не надо было платить за подписку, а тем, кто находился в топ-десять любого из этих рейтингов, разработчики еще и платили. Отличная пиар-компания, из-за которой прямые трансляции самых важных сражений собирали десятки миллионов зрителей. И многое-многое другое. Но я реально устал от всего этого, очень устал. Да и денег заработал уже столько, что хватило не только купить трехкомнатную квартиру на Васильевском острове, но и позволить себе вообще не думать о наличности, лет двадцать, в разумных рамках, конечно, ну или потрать все еще на три обращения в суд…

От размышлений о своем будущем меня оторвал вызов по интеркому. Звонил брат и предлагал встретиться в одном из кафе на Невском, через полчаса. С удивлением согласился. Я не видел своего младшего братишку уже полтора года, во время последней нашей встречи мы изрядно повздорили, я ему нагрубил и он, обидевшись, перестал со мной общаться. Но что-то его толкнуло мне позвонить. Вызвал такси и, одевшись по прохладной для середины мая погоде, вышел из дома.

Когда я отпустил такси и зашел в указанную братом кафешку, ко мне тут же подошел официант и осведомился, куда я хочу присесть. Но тут я увидел брата за одним из столиков у окна и, попросив принести меню, направился к Лёшке.

– Привет, младший, – поприветствовал его, пытаясь обнять, но тот ловко уклонился.

– И тебе не болеть, старший. – Он совсем не изменился, та же растрепанность в прическе, та же давно вышедшая из моды джинсовая одежда и эта его вечная улыбка. – Садись, разговор есть.

– Деловой-то какой стал. – Мне было очень приятно его видеть. Несмотря на то, что у нас очень большая разница в возрасте – ему недавно исполнился двадцать один, а я зимой отметил свое тридцатитрехлетие, – я к нему всегда относился очень тепло. Отодвинув плетеное кресло, уселся напротив и голодным взглядом начал изучать меню, только сейчас поняв, насколько был голоден.

– Ты знаешь, что я год назад перевелся на другой факультет?

– Откуда?! – Мое удивление было неподдельно. – Ты не звонишь, не пишешь, даже на мои вызовы не отвечаешь.

– Сам виноват, нечего было на меня орать тогда.

– Тут ты прав, но я уже сотню раз извинился уже за тот случай!

– Ладно, считай, что я уже тебя простил.

– Вот спасибо! – Мое выражение лица не назвать иначе, чем ехидство, но на самом деле мне сейчас стало легко и хорошо. Его заслуженная на меня обида лежала на мне тяжким грузом все это время. Только вот показывать брату свое настоящее настроение поостерегся, он и в детстве любил шутить над чужими чувствами, а когда подрос – стал вообще невыносим. – Так куда перевелся?

– На киберпсихолога теперь учусь.

– Рискуешь брат, рискуешь…

Киберпсихология – это новейшая дисциплина, по ней даже учебников еще нет. Она зародилась как наука всего семь лет назад, когда был создан первый ВИ. ВИ – это виртуальный интеллект, когда в сверхмощный вычислительный комплекс переписывается сознание человека. И то, что получается в итоге, выходит чудовищной смесью псевдочеловеческого разума, его реакций, чувств, эмоций с невероятными возможностями современных суперкомпьютеров. За семь лет удалось создать всего сорок таких рабочих моделей, которые не «сходили с ума» или не представляли угрозу для всего человечества, но даже такое малое число этих ВИ уже сейчас меняет нашу жизнь куда сильнее, чем все другие открытия и технологии человечества вместе взятые. Взять хотя бы международный арбитраж… Да, тот самый, в который я столь долгое время подаю апелляции. Вердикты в этом арбитраже выносит такой ВИ, абсолютно неподкупный и до последней запятой соблюдающий законы.

– За этой дисциплиной будущее, – уверенно кивнул брат. Эх, мне так знаком этот максимализм юности.

– Тебе виднее, – не стал с ним спорить, кем ему быть – это его личное дело, не считаю себя вправе вмешиваться, он уже вполне взрослый мальчик и имеет свою голову на плечах.

– Так, с предисловиями давай закончим, – он посмотрел на старомодные часы на своем запястье, подарок деда, древние, еще сделанные во времена Союза механические часы «Слава». С десяти лет он их не снимает, насколько помню. – Я спешу, брат, через час у меня самолет в Стокгольм, на конференцию лечу. – В удивлении приподнял бровь. – Меня как лучшего студента универ отправил на международную конференцию, – не скрывая гордости, произнес Лёха.

– Молодец, – я не нашел других слов.

– Так что по делу, – он прервался на минутку, так как пришел официант и принял наш заказ. – Не подавай апелляцию на следующей неделе. – Я аж онемел от такого поворота событий. В прошлый раз мы на этой теме и поругались вдрызг, а он опять о том же! Но, прежде чем я закипел и начал наливаться краской бешенства, брат продолжил: – Это бесполезно. Даже если ты соберешь все бумаги, все файлы, приведешь сотню свидетелей, покажешь, что ты достаточно обеспечен и способен содержать детей, тебе их не вернут.

– Ты…

– Постой, не горячись, старший Ломов. Дай договорю.

– Хорошо, – едва сдерживая себя, постарался расслабиться и выслушать брата. – Говори.

– Я, конечно, не профи, но кое-что за этот год понял, – Лёшка подождал, пока официант поставит заказанный нами кофе. – Ты же знаешь, что законы можно трактовать по-разному. Слишком их много, некоторые противоречат в деталях друг другу даже.

– Это мне известно. – По правде, на этом я и строил свою новую апелляцию.

– В общем, я думаю, что бы ты ни собрал сейчас, тебе все равно откажут, и дело тут в ВИ.

– Что? Они же неподкупны и следуют букве закона! – Сказать, что я был удивлен, значит не сказать ничего.

– Поговорку слышал такую: «Закон, что дышло: куда повернул, то и вышло»?

– Слышал, конечно.

– Так вот, ВИ – это не искусственный интеллект, это нечто совершенно иное, настолько иное, что мы, даже если не врать самим себе, не знаем, по сути, что же сотворили.

– Ты лекцию сюда пришел читать?

– Нет. В общем, месяц назад мы рассматривали как пример слияния человеческого разума с машиной личность Ханса Эндерса.

– Мне это ничего не говорит, – пожал я плечами.

– А зря, ведь именно его пси-матрица записана в ВИ судьи международного арбитража. Он был лучшим судьей европейского суда в течение двадцати лет, очень известен в узких кругах. Не смотри на меня так, это не секретная информация, просто до неспециалистов ее не доводят. В общем, мы как раз разбирали этот ВИ на пяти семинарах кряду.

– И? – От нетерпения, что получу хоть какую-то зацепку, едва удержался, чтобы не заерзать по плетеному креслу.

– В общем… Этот ВИ не сказать, чтобы пристрастен, но в нем осталось нечто, берущее свою основу в человеческой морали. Впрочем, ВИ и разрабатывались именно для этого, все же мы – люди, опасаемся холодного расчета искусственных интеллектов. Да, я не обманываю тебя и не ищу поводов прекратить твои апелляции! Просто говорю как есть.

– И как это отражается на его работе как судьи?

– Дело в том, что при жизни Ханс Эндерс был примерным семьянином, по состоянию здоровья он не мог зачать своих детей, и в его семье было три приемных ребенка.

– Чего?! – Мне этот момент очень не понравился.

– Да-да, твой случай… Так как в основу ВИ положено сознание конкретного человека, то… Его понятие о справедливости в отношении твоего случая, в общем… – Я не дал брату договорить, поняв, к чему он ведет.

– Ага, значит, то, что у меня отобрали детей и не дают им со мной даже видеться, это справедливость?! – Поймал себя на том, что кричу и на нас начинают оборачиваться другие посетители кафе.

– Ты же знаешь, что я считаю, что Жанна поступила подло, – Лёха виновато улыбнулся. – Но это было восемь лет назад. Тогда не было ВИ, и твое дело рассматривали обычные люди. Да и по правде, ну зачем ты тогда сорвался-то?! Что тебя дернуло полететь и устроить ту драку? Так что тогда суд принял верное по букве закона решение. Впрочем, ты сам это знаешь.

– Знаю…

Сколько раз я проклял себя за ту несдержанность? Тысячу раз, десять тысяч? Это уже не важно.

Восемь долгих лет назад. Я тогда был совсем другим, юношей с горящими глазами, верящим людям и в доброту. И мне всадили нож в спину. Не в прямом смысле, конечно, но этот нож нанес рану куда более серьезную, чем может нанести реальное оружие.

Тогда моей жене предложили полететь в Испанию, на один из прибрежных курортов. Тем более нашим детям, двойняшкам Саше и Маше, исполнилось полтора года, и врачи рекомендовали отвезти их на море. Я был занят, подписав кабальный контракт, и не мог полететь с ними, отпустив жену с детьми одну. И через две недели она мне позвонила и сказала, что подает на развод… Что встретила мужчину, которого полюбила… Что очень сожалеет, что так получилось, но не может с собой ничего поделать, да и он ее любит. Как она успела влюбиться за две недели? Не ведаю. Помню, что взбесился, сильно взбесился. Купил билет на первый же рейс, прилетел на курорт и, встретив этого парня по имени Родригес, набил ему морду. Точнее не так, я и правда сорвался, не просто разбил ему лицо, а смутно помню, что пинал его, уже валяющегося на полу, ногами. В тот момент меня сзади кто-то схватил, ну я и отмахнулся не глядя, думая, что это секьюрити отеля. Это оказалась Жанна… Удар вышел у меня не сильным, да и не удар это был, а просто толчок в грудь. Но она поскользнулась на мраморном полу и неудачно упала прямо на детей, которые стояли за ее спиной. Я их не видел, честно не видел. Я думал, она вообще на пляже с детишками. Но получилось, как получилось, она упала на Сашку, и тот сломал руку. А с учетом того, что избивал я этого Родригеса прямо в вестибюле гостиницы, там, где его и увидел, то свидетелями этого оказалось несколько десятков человек. Итогом всего этого стал суд, и помимо развода меня лишили не только прав на отцовство, но и вообще запретили видеться с детьми и выслали из Испании, закрыв мне визу и запретив появляться в этой стране. Этот Родригес оказался сыном какого-то высокопоставленного чиновника. С тех пор я уже много лет пытаюсь выбить себе право хотя бы увидеть своих детей. Хотя бы увидеть…

– Так вот, – прервав мои воспоминания, продолжил Лёха. – ВИ тебе откажет. Не потому, что у тебя нет никаких прав, а потому что он просто не вернет отцовство тому тебе, которым ты стал.

– Ты о чем?

– А ты не видишь, как изменился за это время? Я хоть и маленький был, но помню, что ты был добрым, веселым, искренним, с открытой душой. – И мне в нее плюнули, да, было такое. – А теперь ты превратился в расчетливого циника. Ты не тот, кем был восемь лет назад. Тем более, ты же наводил справки и знаешь, что этот Родригес оказался хорошим человеком, что он любит Сашку и Машку, как своих. ВИ просто не даст тебе разрушить их семью и поломать детям жизнь, он решит, что спокойствие детей важнее твоих желаний. Я, конечно, не уверен на сто процентов, но, думаю, так оно и есть.

– Н-да… – А что я мог еще сказать, услышав такое? – Если все так, как ты говоришь, то и правда все мои апелляции – только трата времени.

– Думаю, да, – без ножа резал меня младший.

– Что, совсем без шансов?

– Если бы было «без шансов», я бы тебе ничего не сказал вообще, – отпив глоток кофе, признался брат. – Лучше уж ничего не знать и пытаться что-то изменить… – Тут тот редкий случай, когда мы совпадаем по мировоззрению. – В общем, тебе надо стать тем, кем ты был до предательства Жанны. Тогда у тебя появится шанс. Нет, детей тебе не вернут, но хотя бы видеть их сможешь.

– Да ты бредишь! – вырвалось у меня непроизвольно.

– Мое дело было предложить. Не веришь брату, так я пошел, – сказав это, он поднялся с кресла и принялся застегивать джинсовку.

– Сядь. – Мне удалось взять себя в руки. – Я готов слушать, бред – не бред, но, если это шанс, я тебя выслушаю.

– Хорошо, – он тут же уселся обратно. – Я же знаю, что ты на самом деле не такой, каким пытаешься быть сейчас. Я же вижу, что ты по-прежнему мой добрый брат, а не расчетливая и бесчувственная скотина, за которую последние годы принимают тебя все, с кем ты знаком. Дело за малым, показать, что ты не превратился в беспросветного циника окончательно.

– Я неплохо умею играть роли. Думаешь, такой цирк прокатит? – Я уже начал строить в голове планы и комбинации, как обдурить ВИ, выставив себя добреньким и вообще лапочкой.

– Нет, не прокатит, – Лёшка тяжело вздохнул. – ВИ не обманешь. Ты и правда должен стать тем, кем был раньше, реально, а не наигранно.

– Это как? – Спросил я в легком замешательстве. – Прошлого не воротишь! Нельзя по щелчку пальцев вернуться в себя прошлого! В одну реку дважды не войти.

– А то я не знаю и не учился на психолога четыре года. – Брат был как-то подозрительно спокоен. – Все ты можешь, братец. Да и не надо тебе многого, мне видно, что ты вырастил себе крепость, обнес себя холодными стенами равнодушия, чтобы никто больше не смог тебе нанести рану. Но за этими стенами ты тот же, кем был.

– Думаешь, четыре года отучился и можешь читать меня как открытую книгу? – Мой голос был полон сарказма.

– Не забывай, я знаю тебя всю жизнь, – он хитро подмигнул. – От меня не спрячешься.

– Увы, брат, увы… Но твой план не реализовать никак. Для этого мне придется слишком многое менять в жизни. Я трезво оцениваю свои силы и не смогу сейчас заводить новые знакомства, жить, как ты говоришь, с «открытым забралом». Просто не смогу, физически.

– Тем более, скажи правду. Ты ушел в виртуальные миры и положил большой болт на реальность, обидевшись на все и всех?

– Не ушел, а зарабатываю там деньги, – сам не понимаю почему, но я начал оправдываться.

– Не без этого, не без этого… Но вот скажи, у тебя новые знакомые за восемь лет в реале появились?

– Нет. – Тут я вынужден признать его правоту.

– Впрочем, этого и не надо.

– Поясни? – Что-то я совсем запутался.

– Что ты знаешь о «Тьюринге»[1]1
  Тест Тьюринга – эмпирический тест, идея которого была предложена Аланом Тьюрингом в статье «Вычислительные машины и разум», опубликованной в 1950 году в философском журнале «Mind». Тьюринг задался целью определить, может ли машина мыслить.
  Стандартная интерпретация этого теста звучит следующим образом: «Человек взаимодействует с одним компьютером и одним человеком. На основании ответов на вопросы он должен определить, с кем он разговаривает: с человеком или компьютерной программой. Задача компьютерной программы – ввести человека в заблуждение, заставив сделать неверный выбор».


[Закрыть]?

– Ты об ученом или об игровом мире?

– Об игровом мире, – и он пытливо посмотрел на меня.

– Ну… Слышал, конечно, а кто не слышал…

Полгода назад самый богатый человек на Земле – Алан Вран, изобретатель виртуальности, запустил свой новый проект. Игровую виртуальную вселенную «Тьюринг». Реклама уверяла, что эта виртуальность ничем не отличима от реальности, что все ощущения, доступные человеку, в ней возможны в полной мере. Рекламная компания была грандиозна, народ буквально повалил в эту игру десятками миллионов. За первую неделю эта игра уверенно заняла первое место по числу подписчиков, которых перевалило за полмиллиарда. Но был нюанс: Вран создал живой мир, в котором НПС были псевдоразумны и реально реагировали на окружающую обстановку, то есть легко могли пройти тот самый тест Тьюринга, в честь которого и была названа игра. Удалось это мультимиллиардеру только потому, что этой виртуальностью управлял ВИ, единственный «частный ВИ» в мире. Именно по этой причине Врану удалось добиться всех заявленных в рекламе характеристик.

Только вот я даже не посмотрел в сторону этой игры. Не только потому, что в ней нельзя было вводить или выводить реальные деньги, за этим следил ВИ, и ни один хакер или пройдоха не мог его обмануть. Но и по той причине, что я верил обещанию Врана создать «живых НПС». Как только прочел это в брошюре, помню, глумливо засмеялся. Перед глазами невероятно четко сформировалась картинка, как будут реагировать эти НПС на игроков. Кто-кто, а я прекрасно осведомлен, как ведут себя люди в игровых мирах. Подло, безобразно, убивают по прихоти, приходят в игру срывать накопившееся за день раздражение и прочее. Как оказалось, я был прав. Не прошло и месяца, как количество подписчиков «Тьюринга» сократилось в десятки раз. По сети ходило множество историй и анекдотов о незадачливых игроках, которых начали убивать НПС за творимый людьми произвол. Надо сказать, Вран и правда был гением и создал-таки живых НеПиСей, создал то, что если не похоронило его игру, то уж задвинуло далеко назад в популярности. Сейчас эта вселенная насчитывала всего тринадцать миллионов подписчиков и была полностью убыточна, выживая только за счет финансовых вливаний миллиардера, который не желал бросать свой проект. К тому же эта игра была удивительно хардкорна, что тоже пришлось не по нраву основной массе игроков. Что стоит один делевел в случае смерти! Это же смех один, такие жесткие условия уже более полувека никто не вводит в играх.

– И при чем тут «Тьюринг»? – допив кофе и поставив чашку на стол, спросил я брата.

– ВИ – не закрытые автономные системы, они общаются между собой, ведут непрерывный обмен информацией. Доказав одному из них, что ты не навредишь своим детям, ты докажешь это и ВИ арбитража.

– Уверен?

– Нет. Но я думаю, что это так. Я не предложил бы тебе этого, если бы не верил. Я переживаю за тебя.

– Да, понял я понял… – собравшись с мыслями, произнес я. – То есть ты предлагаешь, чтобы я начал играть в эту игру и за время игры попытался бы доказать ВИ, ею управляющему, что я няшка?

– Нет! – Лёха тут же замахал руками, перевернув, слава богу, уже пустую чашку из-под кофе. – Обмануть ВИ, находясь в виртуальности, которой тот управляет, – невозможно.

– Да-да, – я кивнул, но сам подумал, что все же брат зря сомневается в моем актерском мастерстве.

– Ты просто попробуй. Не получится, так подашь апелляцию в следующем году. – Его тон ясно дал мне понять, как он переживает за меня.