Текст книги "Тайны ракетных катастроф. Плата за прорыв в космос"

Глава 9
«Авангард» все-таки стал первым

В тот самый момент, когда на космодроме Байконур заканчивался предстартовый отсчет перед пуском ракеты с первым искусственным спутником Земли на борту, на другом конце планеты, в арсенале «Редстоун» в Хантсвилле, штат Алабама, царило оживление. Группа военных ракетчиков, позже получившая всемирную известность как «команда фон Брауна», принимала высоких гостей из Вашингтона. Был среди них и только что назначенный министром обороны США Нейл МакЭлрой.

И хотя министр еще только готовился к приему дел от своего предшественника, руководитель работ по ракетной программе фон Браун был намерен незамедлительно получить от него поддержку в своем стремлении запустить спутник. Предыдущий глава военного ведомства Чарльз Вильсон относился к этой затее отрицательно, считая космический полет никому не нужной ерундой.

Идея запустить спутник появилась у фон Брауна давно. Даже создавая в годы Второй мировой войны свою легендарную «Фау-2», он думал о космосе, о спутниках, о полетах к планетам. Весной 1944 года ему даже пришлось просидеть две недели в гестапо за свои мечтания – кому-то показалось, что тем самым конструктор наносит ущерб «делу Третьего рейха». После того как фон Браун перебрался в США и начал работать на армию, эти планы стали приобретать конкретные очертания, а после создания баллистической ракеты «Редстоун» появилась и возможность технического воплощения.

В 1954 году состоялась встреча энтузиастов космических полетов, предложивших запустить спутник в рамках программы предстоящего Международного геофизического года (1957 – 1958). Так родился проект «Орбитер», проживший недолгую жизнь, но ставший важной вехой в американской космической программе.

Ни Вернер фон Браун ни другие участники встречи даже не надеялись, что им удастся увлечь своей затеей администрацию президента Эйзенхауэра. Но, к их удивлению, идея нашла поддержку правительства США. В Белом доме сочли, что выведение на орбиту небольшого искусственного спутника лишний раз продемонстрирует технологическую мощь Америки и ее лидирующую роль в мире.

А вот реализацию программы было решено поручить не сотрудникам арсенала, поднаторевшим в ракетных вопросах, но подчинявшимся министерству обороны, а «невоенной» организации. Сыграл свою роль и «патриотический дух» – несмотря на заслуги, в американском руководстве хорошо помнили нацистское прошлое фон Брауна. Правда, когда потребовалось обогнать Советский Союз в «лунной гонке», немецким ракетчикам предоставили карт-бланш. Сейчас все историки и аналитики сходятся во мнении, что первое решение было ошибочным и именно это сыграло главную роль в том, что первый этап космической гонки Америка проиграла. Но об этом легко рассуждать сейчас, когда уже известны все перипетии этой борьбы. А тогда не все было столь однозначно и казалось, что только гражданские специалисты способны решить вопросы проведения научных исследований в космосе.

Получивший поддержку правительства проект нарекли «Авангардом». Он предполагал не только создание спутника, но и создание носителя, способного запустить его в космос. Вернер фон Браун пытался убедить правительственных чиновников в своей правоте, не раз и не два заявляя, что «Авангард» летать не может. Но все было тщетно, слова специалиста были гласом вопиющего в пустыне.

Но вернемся к коктейлю в арсенале «Редстоун». На встречу с МакЭлроем фон Браун пришел нагруженный диаграммами, чертежами, проектами, а также великолепной закуской, приготовленной супругой по его собственным рецептам. Фон Браун притащил бы и слона, если бы это помогло добиться нужного ему решения. Он даже представить себе не мог, сколь весомый аргумент в свою поддержку получит в тот вечер Но обо всем по порядку.

Неспешно текла беседа, перемежаясь с выпивкой. И вот, когда ракетчику уже стало казаться, что в лице нового министра обороны он нашел единомышленника, раздался крик, заставивший фон Брауна прерваться на полуслове:

– Доктор Браун! Они сделали это!

Все обернулись, чтобы рассмотреть ворвавшегося в комнату человека. Им оказался директор по связям с общественностью Гордон Харрис.

– Они сделали что? – переспросил фон Браун, уже догадываясь о происшедшем, но оттягивая неприятный момент истины.

– Русские... По радио только что объявили, что русские запустили спутник.

– Какое радио?

– Эн-би-си со ссылкой на бюллетень Московского радио. Они принимают позывные спутника. Би-би-си тоже ловит звуковые сигналы. Только звуковые сигналы «бип-бип».

Изменившийся в лице Вернер фон Браун, с трудом сдерживая ярость, повернулся к МакЭлрою:

– Мы знали, что они собирались это сделать. Вы знаете, что я предлагал еще кое-что, сэр.

– Вы знаете что мы рассчитываем на «Авангард» – оправдывался МакЭлрой.

– «Авангард» никогда не сделает этого, – отчеканил фон Браун. – Сэр, когда вы получите полномочия, дайте нам свободу, и мы запустим спутник через шестьдесят дней.

Вероятно, никто в мире не был так раздосадован успехом советских конструкторов, как Вернер фон Браун. Он мечтал быть первым в покорении космоса. Мечтал давно и далеко не безосновательно. Он чувствовал, что может сделать это. Если бы ему предоставили такую возможность, то первый спутник стартовал бы не в СССР, а в США, и не в 1957 году, а года на полтора раньше.

В очередной раз приходится говорить, что история не терпит сослагательного наклонения, и на все оставшиеся времена первенство в космических исследованиях останется за советскими учеными и конструкторами.

Успех Советского Союза потряс не только Вернера фон Брауна и его сотрудников В шоке пребывала вся Америка, в официальном Вашингтоне воцарился сущий ад.

Американская газета «Дэйли Ньюс» писала в те дни: «Сейчас мы выглядим довольно глупо со всем нашим пропагандистским визгом, когда мы утверждали на весь мир, что русские плетутся где-то в хвосте в области научных достижений». А агентство ЮПИ добавляло «Девяносто процентов разговоров об искусственных спутниках Земли приходилось на долю США. Как оказалось, 100 процентов дела пришлось на Россию».

Это был столь серьезный удар по вере американцев в свою исключительность, в свое технологическое превосходство над всем остальным миром, что необходимо было предпринять срочные и адекватные в пропагандистском плане меры, дабы уменьшить негативное воздействие достижения русских.

Специалисты, работавшие над проектом «Авангард», получили указание срочно подготовить и запустить спутник. Получил свободу и Вернер фон Браун, который, немного отойдя от потрясения, несколько скорректировал сроки запуска своего спутника – теперь он просил 90, а не 60 дней на подготовку и реализацию своего плана.

Но какими бы экстраординарными ни были усилия, предпринятые в США, первую попытку выйти в космос американцы предприняли лишь спустя два месяца после запуска советского спутника. За это время Советский Союз успел запустить еще один космический аппарат, да еще и с «пассажиром» – собакой Лайкой – на борту.

Старт ракеты-носителя «Авангард» с килограммовым спутником на борту был назначен на 6 декабря 1957 года и проходил под раскаты невиданной до того момента пропагандистской шумихи. Все ведущие радиостанции Америки вели прямой репортаж с мыса Канаверал. Америка просто оглохла от победоносных фанфар.

Но все переменилось уже на второй секунде полета «Авангарда». Ракета, едва оторвавшись от стартового стола, слегка качнулась и, охваченная пламенем, рухнула на землю. Крошечный спутник отлетел в сторону и из зарослей карликовых пальм начал передавать сигналы, как будто был уже на орбите. Комментатор Дороти Килгаллен в сердцах выдала в радиоэфир: «Пусть кто-нибудь выйдет и раздавит его».

Америка вновь испытала разочарование.

Это была первая в мире космическая авария. Именно с гибели «Авангарда» началась хроника космических неудач, которая сегодня насчитывает сотни и сотни случаев и продолжает увеличивать свой счет с завидным постоянством.

А как же фон Браун и его обещание запустить первый американский спутник?

Немец сдержал данное им слово. Правда, на это ему потребовалось не 90 дней, а несколько больше. Но своей цели он достиг – 1 февраля 1958 года ракета-носитель «Юпитер-С» доставила на околоземную орбиту спутник, получивший название «Эксплорер-1».

В этот день и Америка стала космической державой, и началась эра жесткой борьбы двух великих держав за космос.

Глава 10
Объект «Д» вышел на орбиту со второй попытки

Первая катастрофа космической ракеты произошла в декабре 1957 года. Об этом рассказано в предыдущей главе. Тогда погиб американский экспериментальный спутник «Авангад-1». А вот первым советским космическим аппаратом, не долетевшим до орбиты, стал научно-исследовательский спутник, который попытались запустить 27 апреля 1958 года.

О происшедшей аварии, как тогда было принято, ничего не сообщили. Да и сейчас она могла бы привлечь внимание немногих, если бы не одно «но»... Спутник, находившийся на борту погибшей ракеты, должен был стать первым искусственным спутником Земли, но, по стечению обстоятельств, не стал даже пятым. Судьбе было угодно распорядиться иначе.

Сама идея запуска спутника появилась не в середине XX века, а гораздо раньше. Долгое время это были лишь мечты, потом долгие разговоры, а первый реальный проект родился в 1954 году. Инициатором его, как и во многих других случаях, был Сергей Павлович Королев. Именно от него исходила идея использовать разрабатываемые боевые ракеты для доставки грузов на околоземную орбиту. Однако пришлось ждать еще почти два года, прежде чем эти идеи получили поддержку и начали воплощаться в жизнь.

Лишь 30 января 1956 года было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР за № 149-88сс. Этим документом предусматривалось создание в 1957-1958 годах неориентированного спутника для решения научных задач. Была оговорена и масса спутника в пределах 1000-1400 килограммов, из которых на долю научной аппаратуры приходилось 200-300 килограммов, и срок пробного пуска – лето 1957 года.

Уже к июлю 1956 года появился эскизный проект такого аппарата. Несмотря на то что он предназначался исключительно для научных задач, работы были засекречены, а спутник получил наименование «Объект Д». Его-то и предполагалось запустить в космос первым.

С самого начала возникли трудности, которые даже Королеву с его энергией и энтузиазмом не удалось преодолеть. Он надеялся, что ученые будут видеть те перспективы, которые могли бы открыть им искусственные спутники Земли. Он ждал, что будет завален предложениями, из которых надо будет отобрать наиболее важное и интересное.

Вместо этого пришлось столкнуться с медлительностью и даже леностью «академиков». Предлагались эксперименты и измерения, которые не могли внести что-то нового в науку. Предлагались приборы, которые были массивны и велики по размерам. Но не это было самое страшное для Королева. Он был согласен на все, лишь бы быть первым в космосе. Однако график подготовки аппаратуры постоянно срывался. Еще в 1956 году Сергей Павлович осознал, что, доверься он Академии наук – не быть ему первым в космосе.

Его охватывал ужас, когда он представлял себе, что «американы» (слово придуманное им самим) его обгонят И тогда Королев пришел к трудному доя себя, но необходимому для дела решению. Когда к ноябрю 1956 года макеты спутника не были готовы, он дает команду своим сотрудникам параллельно с «объектом Д» готовить что-то другое, попроще.

25 ноября 1956 года молодой конструктор Николай Александрович Кутыркин получает задание на проектирование простейшего спутника. Именно этому простейшему спутнику и суждено было открыть космическую эру.

Королев добился своей цели. Он не только запустил первый спутник, но и получил поддержку на самом высоком уровне для своих, прямо скажем, грандиозных космических планов.

В начале 1958 года возобновились работы по «Объекту Д». Если первые два космических старта прошли в целом успешно, то с третьим так не получилось.

В солнечный апрельский день ракета-носитель «Р-7», как ей и было положено, ушла со стартового стола, но тут же пошла «кувырком». Высота была маленькая, исправить положение не представлялось возможным, и ракета рухнула на Землю неподалеку от места старта. При падении корпус спутника сплющился. Вновь ставить его на носитель не было смысла.

К счастью, на заводе существовал запасной экземпляр, и Королев принял решение форсировать его сборку, компоновку и проверку. Он собрал своих сотрудников, бывших на космодроме во время неудачного старта, и пообещал каждому крупную премию при условии, что все они остаются на полигоне и готовят следующий носитель.

Не только стремление к научному поиску было мотивом такого решения. Обязательства по пуску были уже даны Никите Сергеевичу Хрущеву, а портить отношения с первым лицом в государстве Королев не хотел.

15 мая 1958 года спутник все-таки стартовал. Запуск прошел без замечаний, и голос Юрия Левитана сообщил всему миру о новом успехе советской космонавтики.

В том далеком 1958 году была возможность подстраховаться, исправить неудачу, довести до конца задуманное. В будущем не всегда предоставлялась такая возможность. И многие космические старты, закончившиеся неудачей, уже не могли надеяться на повторение. Бывало, что вместе с ракетой гибли не только космические аппараты, но и надежды ученых и конструкторов.

Но об этом, как и о многом другом, разговор в следующих главах.

Глава 11
Первые межпланетные старты, первые неудачи

Едва улеглось ликование с запусками первых спутников, как в СССР и в США приступили к разработке новых планов космических исследований. Вполне естественно, что следующими целями, которые привлекали внимание ученых и инженеров, стали Луна и другие планеты Солнечной системы. В этом нет ничего удивительного: по большому счету, только межпланетные полеты и можно считать подлинно космическими. А кружение спутников вокруг Земли – это так, для обретения опыта. Ну и для помощи в повседневной жизни. Также понятно, что в первую очередь земляне устремили свои взгляды на ближайшую соседку нашей планеты – Луну.

В Советском Союзе начало межпланетных исследований было положено письмом, которое 28 января 1958 года направили в ЦК КПСС Сергей Павлович Королев и Мстислав Всеволодович Келдыш. В нем Главный конструктор и Главный теоретик космонавтики (так в будущем стали именовать в открытой советской печати этих двух замечательных ученых) предложили в качестве первостепенной задачи реализовать проект попадания автоматической станции в видимый диск Луны, а также проект облета Луны и фотографирования ее невидимой с Земли поверхности Как и в случае с первым спутником, идея о новых космических исследованиях шла снизу, и «забота коммунистической партии и советского правительства», которой, как тогда писали, «окружена советская космонавтика», заключалась только в том, чтобы не мешать работам и финансировать их.

Полеты к Луне позволяли вновь обогнать американцев, которые не дремали и в свою очередь приступили к реализации программы «Пионер», предполагавшей исследования не только Луны, но и межпланетного пространства, а в перспективе – и других планет. В США инициатива также «шла снизу», от сотрудников Лаборатории реактивного движения в Пасадине в штате Калифорния.

Проиграв гонку за первый искусственный спутник Земли, американцы «резвее» подошли к созданию межпланетных автоматических станций и первыми ринулись в «борьбу» за Луну и планеты. Правда, сейчас уже можно сказать, что изначально они были обречены на поражение. В отличие от Советского Союза, где космонавтика в тот момент была сосредоточена в одних руках, в королевском ОКБ-1, у американцев созданием аппаратов для исследований Луны занялись и флот, и военно-воздушные силы. Каждый имел свою собственную программу, каждый рассчитывал на собственный носитель, каждый стремился опередить конкурента. Следствием стали многочисленные аварии, которыми сопровождались в 1958 году попытки отправить аппараты к Луне.

Самая первая авария, происшедшая с межпланетными станциями, случилась 17 августа 1958 года. В тот день с мыса Канаверал военно-воздушные силы запустили ракету-носитель «Тор-Эбле-1» с 38-килограммовой станцией «Пионер». Попытка закончилась неудачей – через 17 секунд после старта ракета начала уклоняться от расчетного курса и была уничтожена по команде с Земли. Вероятной причиной аварии стал прорыв трубопровода в двигателе первой ступени.

Неудача американцев дала Советскому Союзу шанс вырваться вперед. Королев попытался этим воспользоваться, и 23 сентября 1958 года была запущена очередная «Семерка», получившая в трехступенчатом варианте название «Восток» (иногда используют наименование «Луна»). Она несла на своем борту автоматическую станцию, которая должна была достигнуть поверхности Луны и доставить туда вымпел с гербом СССР. Но и наш первый блин вышел комом. Ракета успешно стартовала с Байконура, но на конечном участке работы первой ступени стала разваливаться и взорвалась где-то над сибирской тайгой.

Причины аварии были непонятны, и требовалось время, чтобы в них разобраться. Но времени-то как раз и не было. Приближалась очередная годовщина Октябрьской революции, а руководству коммунистической партии и советского государства было обещано попадание в Луну. Принимается решение вновь пускать ракету со станцией. И 11 октября 1958 года «Семерка» вновь взмывает в небо. Но, как и в первом случае, на конечном участке работы первой ступени ракета стала разваливаться и взорвалась.

По иронии судьбы в тот же день, но на 15 часов раньше, американцы также предприняли попытку запустить свою станцию к Луне. На этот раз им повезло больше – ракета-носитель «Тор-Эбле-1» смогла вывести станцию «Пионер-1» на межпланетную траекторию. Но скорость, приданная аппарату, оказалась явно недостаточной для преодоления земного притяжения, и, удалившись почти на 114 тысяч километров, станция сошла с орбиты и через 43 часа затонула в водах Тихого океана.

С одной стороны, это был успех. Еще ни один рукотворный аппарат не удалялся так далеко от Земли. Но, с другой стороны, основная задача полета так и осталась невыполненной.

Пока в Советском Союзе разбирались с причинами двух аварий «лунников» и проводили конструктивные доработки ракеты, американцы предприняли еще одну попытку «добраться» до Луны. Очередной носитель «Тор-Эбле-1» был запущен 8 ноября 1958 года, но даже не смог повторить предыдущий успех – уже через несколько секунд после старта ракета потерпела аварию и вместе с межпланетным аппаратом упала в воды Атлантического океана. Надо отметить, что к тому моменту все космические исследования в США были объединены под эгидой только что созданного Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА). Все работы по межпланетным станциям, проводившиеся в ВВС и на флоте, были переданы новой правительственной организации. Кстати, американский флот так и не смог запустить ни одного межпланетного аппарата. И, если военно-воздушные силы преследовала череда аварий, то у флотских специалистов даже не дошло до попыток запустить станции в космос. Ну а после создания НАСА об этих работах можно было совсем забыть.

До конца 1958 года были предприняты еще две попытки запустить станции к Луне. В Советском Союзе это попытались сделать 4 декабря, но автоматическая межпланетная станция вновь не вышла в космос. Правда, на этот раз авария произошла на участке работы второй ступени ракеты. Прогресс был налицо, но результата по-прежнему не было.

Американцы осуществили свою попытку 6 декабря. На этот раз был использован носитель «Юнона-2», который вывел в космос станцию «Пионер-3». И на этот раз скорость, которую ракета сообщила станции, оказалась недостаточной, чтобы покинуть поле притяжения Земли – аппарат удалился на 102 тысячи километров, а потом повернул вспять и через 37 часов затонул в водах Тихого океана.

Таким образом, за 1958 год две космические державы предприняли семь попыток запустить межпланетные станции, четыре попытки в США и три – в СССР. Все они закончились неудачей, что было неудивительно, учитывая новизну создаваемой техники, и не так страшно, так как любой новый пуск был шагом в нужном направлении.

Единственное, что удручало соперников на очередном этапе космической гонки – это возможность для соперника стать первым. Наверное, поэтому в Советском Союзе едва справили новогодние праздники, как вновь приступили к работе. Следующая, четвертая по счету, попытка была предпринята уже 2 января 1959 года. Она оказалась успешной. В сообщении ТАСС межпланетную станцию окрестили «первой советской межпланетной ракетой». Позже, когда полеты к Луне стали регулярными, прижилось название «Луна-1».

Так же, как и ее предшественницы, станция несла вымпел с гербом СССР. Но и на этот раз ему не суждено было попасть на поверхность Луны. Из-за ошибки в системе управления станция прошла на расстоянии 6000 километров от нашего естественного спутника. Как было принято в те годы, нашу неудачу попытались изобразить очередным достижением. На весь мир было объявлено о появлении первой в мире искусственной планеты «Мечта», которая будет «вечно кружить вокруг Солнца».

По большому счету, относительную неудачу можно было и не скрывать, так как и то, что удалось сделать, было величайшим достижением человеческой мысли. Не все получилось, но явно просматривалась тенденция, которая должна была привести к успеху. Но поступили так, как поступили. А сколь правильной была такая позиция, показало будущее. И хорошо, что хотя бы сейчас мы знаем всю правду и можем писать о ней.

Далее в советской лунной программе наступил перерыв длительностью почти в полгода. Объясняется это тем, что определенный успех в освоении Луны был достигнут, приоритет завоеван, а американцы серьезно отстали и не могли в ближайшее время не только превзойти, но и повторить полет «Луны-1». Правда, в США с такой позицией, естественно, не были согласны, и 3 марта 1959 года с мыса Канаверал стартовал очередной носитель «Юнона-2», который вывел на межпланетную траекторию станцию «Пионер-4». На этот раз удалось сделать то, чего не смогли «Пионер-1» и «Пионер-3», – сила тяготения Земли была преодолена, и станция устремилась в космические дали. Провести запланированные исследования Луны не удалось из-за ошибок в расчетах, которые не позволили «Пионеру-4» сблизиться с нею. Но на гелиоцентрическую орбиту он вышел, став второй искусственной планетой, то есть повторил успех «Луны-1» Кстати, во время этого полета был установлен рекорд дальности радиосвязи – 655 тысяч километров. Для тех лет это был серьезный результат. Конечно, сегодня, когда удается связаться с «Вояджерами» и «Пионерами» летящими на окраинах Солнечной системы, это кажется скромным результатом. Но все познается в сравнении.

А в Советском Союзе летом 1959 года возобновился «штурм» Луны. Но стартовавшая 18 июня ракета-носитель взорвалась на старте, вновь не позволив доставить вымпел на поверхность Луны, к чему все так стремились И только шестая попытка увенчалась успехом. 12 сентября 1959 года стартовала станция «Луна-2» и через двое суток достигла Луны, наконец-то доставив на ее поверхность вымпел с гербом СССР.

Этот пуск не обошелся без неприятностей, к счастью, не катастрофических. Первая попытка пустить ракету состоялась 6 сентября 1959 года. Старт сорвался, так как произошел автоматический «сброс схемы». Стали искать причину и обнаружили глупейшую эксплуатационную ошибку при сборке – один из штепсельных разъемов не был показан на схеме, и его не состыковали при общей сборке кабелей. На устранение неисправности, новые проверки ушли сутки. Потом забарахлили гироскопы, потом – манометры в баках с горючим. В следующий раз ракету решили пустить 9 сентября. И вновь автоматика остановила предстартовую подготовку. В этих условиях было принято решение снять ракету со старта и заменить ее другой. Что и было сделано.

Пуск 12 сентября прошел без замечаний. Он оказался как нельзя кстати – в день достижения Луны лидер Советского государства Никита Хрущев отправился с визитом в Америку и в полной мере использовал очередное космическое достижение для решения своих политических задач.

А через месяц был успешно реализован проект фотографирования обратной стороны Луны. Это удалось сделать станции «Луна-3».

Планировалось получить еще один снимок лунного «затылка», на этот раз в косых лучах Солнца, что позволило бы составить более ясное представление о лунном рельефе. Сделать это не удалось. 15 апреля 1960 года станция, которая могла бы стать «Луной-4», была запущена в сторону Луны и вышла на сильно вытянутую эллиптическую орбиту. Однако с самого начала стало ясно, что скорость, сообщенная аппарату ракетой-носителем, явно недостаточна для полета к Луне и выполнить задачу не удастся. О запуске не сообщили, и станция, кстати, пролетавшая в космосе целый месяц, так и не получила собственного названия. Не был ей присвоен и международный регистрационный индекс, хотя, как мне кажется, это несправедливо.

Еще одну попытку запустить «лунник» предприняли 19 апреля 1960 года. Но и этот старт закончился неудачей. Правда, бед эта авария наделала несравненно больше. В момент старта отвалился один из боковых блоков носителя и упал вниз. Все остальное стало подниматься в небо и на высоте нескольких десятков метров над землей рассыпаться, заливая стартовую позицию и степь вокруг морем огня. Очень сильно пострадало оборудование стартовой площадки, но, по счастливой случайности, жертв не было.

Две последние катастрофы не сильно расстроили Королева. В какой-то степени «Луна-4» была лишь повторением «Луны-3», а его в тот момент уже волновали «корабль-спутник» и межпланетные автоматические станции, которые должны были стартовать в сторону Венеры и Марса.

И чтобы завершить рассказ о первой фазе изучения Луны, упомяну о двух программах, к реализации которых готовились в СССР и в США, но, к счастью, вовремя отказались. Речь идет о советской программе Е-4 и аналогичной программе А-119 у американцев, предполагавшей доставку и взрыв на поверхности Луны ядерного заряда.

Проект Е-4 был самым экзотичным из всей советской лунной программы того периода. К его реализации серьезно готовились в ОКБ-1, но он так и остался на бумаге. Предложил его известный советский физик-ядерщик Яков Зельдович. Предусматривалась доставка на Луну и подрыв на ее поверхности ядерного заряда.

Сам проект был придуман исключительно для одной цели – доказать, что советская станция достигла поверхности Луны. Предполагалось, что при ударе о Луну ядерный взрыв даст такую световую вспышку, что она будет легко зафиксирована наземными обсерваториями. В ОКБ-1 был даже изготовлен макет лунного контейнера, где размещался макет ядерного заряда. Его со всех сторон утыкали штырями взрывателей, чтобы подрыв произошел при любой ориентации контейнера в момент соприкосновения с лунной поверхностью.

Обсуждение проекта велось в очень узком кругу. Никак не могли решить, предупреждать ли мировую общественность о подготовке ядерного взрыва на Луне. Делать это не хотелось, а пускать ракету без предварительного уведомления было бессмысленно – вспышку могли просто не увидеть. Никто также не мог дать гарантии полной безопасности в случае аварии на участке выведения. Нетрудно было представить себе тот шум, который поднялся бы, если ядерный заряд, даже не взорвавшись, свалился на чужую территорию.

Вскоре от идеи ядерного взрыва на Луне отказались сами его инициаторы. Академик Зельдович подсчитал длительность и яркость вспышки в безвоздушном пространстве и усомнился, что ее гарантированно смогут сфотографировать с Земли. Это был один из тех редких случаев, когда закрытие проекта никого не разочаровало, а даже успокоило.

Аналогичную работу вели и американцы. По словам руководителя проекта А-119 Леонарда Рейфела, военные хотели узнать эффект влияния ядерной бомбы на облик спутника нашей планеты. В команду специалистов, которые занимались исследованием гипотетического взрыва, входил молодой Карл Саган, нанятый для изучения атомного облака – «гриба», который должен был сначала значительно разрастись при низкой гравитации, а затем опуститься. Саган предполагал, что из взрыва можно получить определенную научную выгоду, исследовав облако на предмет присутствия органических материалов.

Логика рассуждений и действий американцев была схожа с позицией советских ученых. Поэтому и результат оказался аналогичным – как и в Советском Союзе, работы в США были остановлены из-за опасения возможных последствий, а также из-за неэффективности наблюдений за ядерным взрывом на таком удалении от Земли.

Но планы такие были, и они вошли в историю освоения космического пространства. А из песни слова не выкинешь.

А теперь – о первых попытках запустить межпланетные станции в сторону Венеры и Марса, то есть о новом этапе космической гонки.

Читатели, вероятно, обратили внимание на то, что в названии ряда глав рассказывающих о конце 1950-х – начале 1960-х годов, часто используется слово «первый». В этом нет ничего удивительного – время, о котором идет речь, было такое. Все делалось впервые. Первые успехи, первые неудачи, первые радости, первые разочарования. Все было впервые.

Итак, «разобравшись» с Луной, космические державы стали готовить планы отправки космических аппаратов в настоящие глубины космоса – к другим планетам, Венере и Марсу.Задачи для этих пусков были те же, что и во время лунных стартов. Самое первое, что необходимо было сделать: попасть в планеты. Сделать это было неизмеримо сложнее, чем в случае с нашим естественным спутником: требовались и более мощные ракеты и более громоздкие баллистические расчеты.

И вновь первыми к «стрельбе» по планетам приступили американцы, уязвленные поражением в борьбе за первый спутник и за Луну. Их внимание привлекла Венера, к которой и предполагалось направить автоматические станции. Задача попадания на саму планету не ставилась, предполагалось лишь подлететь к «утренней звезде» и изучить ее с пролетной траектории Тогда еще была надежда, что с близкого расстояния удастся увидеть под облачным покровом то, что не удавалось разглядеть издалека.

Первый старт оказался неудачным. Ракета-носитель «Тор-Эбле-5», стартовавшая с мыса Канаверал 26 ноября 1959 года, свою задачу выполнить не сумела. Через 45 секунд после взлета закрепленный на ракете аппарат серии «Пионер» оторвался от носителя и упал в Атлантический океан. Бесполезную ракету подорвали по команде с Земли.