Текст книги "Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел"

В 2007 году произошло эпохальное событие – после 80-летнего раскола Русская православная церковь и Русская православная церковь за рубежом объединились. Патриарх Алексий Второй и митрополит Лавр подписали акт о воссоединении двух церквей. Прибыв в святую обитель, митрополит Лавр общался с архиепископом Ювеналием, и владыка спросил у него, возможен ли принос чудотворного образа? Этот вопрос волновал не только церковные власти, но и всех жителей города Курска. Митрополит Лавр тогда дал такой ответ, что «как только вы восстановите собор, мы на его освящение принесем вам чудотворный образ».

В 2009 году главный собор Коренной пустыни был восстановлен, и 21 сентября на его освящение из Нью-Йорка была доставлена древняя чудотворная икона.

* * *

Задумываясь о судьбе иконы «Знамение», приходишь к мысли, что как ни пытались бы навредить святыням, они всегда возвращаются туда, где нужны людям. И всякие доводы и соображения противников веры тут бессильны.

Людская очередь к иконе «Знамение» длиной в семь веков. Беспрестанно идут к ней люди.

Миллионы верующих обращаются к святыням за помощью. Так стоит ли воевать с ними, препятствовать им? Что противники веры могут дать взамен?

2020

Ростовские амазонки

В Ростовском областном суде продолжается второй процесс по преступлениям, совершенным «Бандой амазонок».

Первый процесс над группировкой, состоявшей из пяти человек, длился два года и окончился приговором, вынесенным в декабре 2017 года. Тогда члены банды получили крупные сроки – 76 лет на четверых. На четверых, потому что пятый в процессе участия не принимал – он был убит при задержании. На том процессе фигурировали эпизоды, касающиеся второй серии преступлений, совершенных бандой в период с 2007 по 2013 год. Сейчас рассматривают в основном период с 1998 по 2003 год, и об этом хочется рассказать. О том, как начинала свой кровавый путь одна из самых жестоких ОПГ в истории современной России, о том, почему не сразу удалось выйти на след преступников, о том, что двигало бандитами, и как они сами теперь оценивают совершенные ими злодеяния.

Сперва хочется поведать о том, почему эта ОПГ получила такое название. Связанный с этим эпизод считается самым громким – жестокость злодеяния всколыхнула тогда всю страну. Ранним утром 8 июля 2009 года на обочине трассы М-4 «Дон», в 10 километрах от Ростова-на-Дону, были обнаружены «Жигули» с простреленными стеклами. Внутри лежали тела подполковника нижегородского СОБРа Дмитрия Чудакова, его жены и двух детей. Семья возвращалась с отдыха на море. Эксперты установили, что машину расстреляли с двух сторон из охотничьего карабина «Сайга». Глава семейства, 33-летняя жена и сын-первоклассник были расстреляны в упор картечью из ружья, а 11-летняя дочь скончалась от 37 ножевых ударов.

Чудаков прошел две чеченские войны и 9 раз выезжал в служебные командировки на Кавказ, поэтому следствие предполагало, что убийство семьи могло стать местью боевиков. Тем более что в личном деле Чудакова отмечено 37 наград и поощрений. Здесь проступал какой-то жуткий символизм – ровно столько же ударов ножом нанесли его дочери.

Однако в автомобиле не были обнаружены вещи погибших. Поэтому следователи выдвинули еще одну версию – отпускники могли стать жертвами ограбления. Не были обнаружены и гильзы – в деле заметания следов преступники показали себя большими чистюлями. Зато сравнительно недалеко от места убийства следствие обнаружило сверток с тремя ножами. На одном из них была надпись «Моей бандитке», на другом – «Моей амазонке». Это было неожиданно и никак не вязалось с картиной преступления – убрать гильзы и оставить такое приметное оружие… Следствие быстро выяснило, что так оно и есть – ножи не имеют никакого отношения к совершенному преступлению. Хозяйку клинков обокрали, захватив, в том числе, и эти сувениры. А потом решили не связываться с ножами именно по причине их приметности. Просто выбросили в лесополосе. Однако о ножах стало известно журналистам, и термин «Ростовские амазонки» вскоре вошел в обиход.

Впрочем, в известной мере термин имел связь с реальностью. У истоков всей этой страшной истории действительно стояла женщина. Инесса Тарвердиева. Началось все довольно давно. В 1997 году в селе Дивное Ставропольского края 30-летняя замужняя Инесса встретила 20-летнего студента-медика Романа Подкопаева. Как поется в известной песне? «От людей на деревне не спрятаться»? Здесь было то же самое. Но решилось не так благостно, как в фильме «Дело было в Пенькове». В Дивном события были кровавыми. Для начала Подкопаев решил убрать тех, кто может пустить слухи.

Вот что по этому поводу говорил следователь СК по Ростовской области Александр Колтовсков: «Соседка Романа могла разболтать всему селу, что Инесса к нему приходила. Что делает Подкопа-ев? Устанавливает у двери этой соседки растяжку с гранатой. Подрывается муж соседки…» Если он пытается гранатой решить вопрос о слухах, которые только могут разойтись, то что же говорить о муже Инессы, который мешает ему прямо сейчас? И Подкопаев предлагает Инессе убить ее мужа, Арзу Тарвердиева. Вот как об этом вспоминала сама Инесса: «Я дала согласие. Это была моя единственная ошибка. Я взяла грех на душу, и с этого все началось. А потом он меня уже ни о чем не спрашивал…»

Эти слова вроде бы полны раскаяния. Но оно неискреннее. Вот что удалось установить следователю: «Она не просто согласилась. Она сообщила Подкопаеву, где муж работает, когда бывает на работе, где его можно найти… Словом, организовала преступление». Организация была образцовой. Спустя всего лишь два месяца после убийства Подкопаев открыто переехал к Инессе, но на них не пало и тени подозрения!

Тогда же родилась основная схема действий. Он планирует и говорит, что делать. Она продумывает тактику и говорит – как. Во всех следующих преступлениях Инесса уже принимает самое непосредственное участие. Когда Роману приходит в голову мысль расправиться со всеми предыдущими любовниками Инессы, та его поддерживает не только планированием: «Первого из них, местного сотрудника ГАИ, Роман сначала попытался взорвать, но неудачно, – рассказывает Колтовсков. – Тогда они выслеживают этого человека в лесополосе и расстреливают из пистолета. Вместе с его подругой. Инесса присутствовала при всем этом, говорит, что не стреляла, но там использовалось два пистолета…»

Ей же принадлежит идея поставить своего рода «дымовую завесу». Инесса предложила совершить убийство в другом городе, но из того же оружия. Понимаете – убить человека только ради того, чтобы увести расследование в противоположную сторону. Они едут в Калмыкию, в прикаспийский городок Лагань. Бродят по улицам, намечают жертву. Следуют за ней. И расстреливают в автомобиле. Убитый оказался инспектором рыбоохраны – честным и неподкупным настолько, что браконьеры не раз грозили ему расправой. План Тарвердиевой сработал идеально – основной версией следствия по этому убийству были разборки с «рыбной мафией». О том, что совершили это «гастролеры» из Ставрополья, не думал никто.

Это вскружило Подкопаеву голову. Он уверовал, что теперь уж точно все должно сойти с рук. Однако следующее дело пошло не совсем по плану. Изначально предполагалось одним махом достичь двух целей – убрать еще одного любовника Инессы из села Дивное и завладеть его оружием. Подкопаев и Тарвердиева проникли в дом и стали ждать появления хозяев. «В этот момент вместо хозяина с хозяйкой пришла их дочь Лера тринадцати лет со своей подругой Таней, которой было четырнадцать. Они просто заскочили переодеться к дискотеке, – продолжает следователь. – Таню застрелили сразу. А Лера пыталась убежать, металась – три пули в стенах засели. Но шансов не было и у нее…» Убив девочек, Роман и Инесса обшарили дом, взяли кое-какие ценности, и то главное, за чем явились, – охотничий карабин «Сайга» 410-го калибра.

Резонанс от этого преступления был велик. Инессе и Роману пришлось затаиться. Передышка была сравнительно долгой – с 2003 по 2007 год. Но тоже небезгрешной – пара занялась сомнительным бизнесом: «Они зарабатывали на жизнь незаконным розливом спирта – превращали его в водку и потом в оптовых количествах продавали ее своим же односельчанам». Однако мало-помалу шум улегся, а «бизнес» стал давать перебои. О том, чтобы зарабатывать честным трудом, и речи быть не могло. «Он считал, что не может найти работу, оплачиваемую нормально, чтобы семья нормально существовала, – говорит о своем подельнике Инесса Тарвердиева. – Он не боялся физического труда, но считал это несправедливым».

Видимо, справедливым ему казалось другое. В 2007 году Роман Подкопаев вовлекает в банду родственников – дочь Инессы от первого брака Викторию, свою младшую сестру Анастасию и ее мужа Сергея Синельника. Последний был, наверное, самым ценным приобретением банды. Сотрудник ДПС, он обладал информацией о том, где находятся патрули полиции, где ставят блокпосты, когда вводят план перехвата… Кроме того, именно он навел на мысль, что можно сочетать ограбление домов с нападениями на трассе. Это особенно понравилось Подкопаеву, поскольку он тогда уже точно знал – единственным источником дохода для него будет криминал. Кровавый «бизнес» с первичным «средством производства», тем самым карабином «Сайга», из-за которого убили двух девочек… Этот карабин будет потом фигурировать во всех преступлениях, которые банда совершит в Ростовской области.

Всего в деле банды больше ста эпизодов – 22 убийства, 15 разбоев, около 10 хищений оружия, более 60 краж… И всюду характерный почерк. Они почти не оставляли улик. Всегда работали в масках и перчатках. Собирали стреляные гильзы. Не пользовались мобильными телефонами. А сами преступления были спланированы так, что порой сыщикам казалось, что они выслеживают матерых спецназовцев. Плюс – невероятное хладнокровие. «Убийства не делятся на женские и мужские, – разводит руками Колтовсков. – Но чтобы женщина убивала в целях хищения имущества, это из ряда вон выходящее. Такого я не встречал никогда!»

Чтобы понять мотивацию преступников, их образ мыслей, для консультаций были приглашены психологи. Школа криминальной психологии в Ростове – одна из самых сильных в стране. Именно здесь работал профессор Бухановский – человек, «расколовший» Чикатилло. В результате работы психологов появилась уверенность, что преступную группу возглавляет психопатическая личность. Человек с больным умом, темными страстями, но при этом обладающий очень серьезными волевыми качествами, способный подавлять и подчинять себе окружающих. Таким и был Роман Подкопа-ев, которому все труднее было контролировать темную сторону своей натуры. Вот как об этом рассказывает Инесса Тарвердиева: «Как-то он мне сказал, мол, пойдем, выйдем сейчас за село. Найдем место удобное… Ты меня, говорит, застрелишь, я даже сам яму выкопаю, чтоб тебе могилу не рыть… Застрели меня, говорит, но знай, что другим я все равно не стану…»

И, конечно, банду отличала патологическая жадность. Обыск в их логове, в селе Дивное, шокировал даже опытных следователей. Похищенные предметы были разложены, как в супермаркете. Отдельно – сумки, отдельно – оружие, отдельно – рыболовные удочки… Были даже ношеные женские сапоги и купальники. Да, собственно, и последнее их преступление отличалось тем же дьявольским крохоборством. 7 сентября 2013 года «Амазонки» ворвались в частный дом в городе Аксай. Жестоко убили супругов, после похитили золотые украшения, три бутылки шампанского, водку и… куриные окорочка из холодильника. Но сколько веревочке ни виться, а конец будет. На следующее утро бандитов остановили сотрудники вневедомственной охраны. Их внимание привлекла «ГАЗель», которая ни свет ни заря ползла по лесу с приглушенными фарами. Как раз накануне патруль получил ориентировку на розыск подобного автомобиля. Старший группы Иван Шаховой притормозил машину и спросил у водителя, почему они передвигаются не по трассе, а по труднопроходимой лесной дороге? Вместо ответа водитель вытащил из-под куртки автомат и выстрелил в постового. Напарник Шахового Алексей Лагода начал отстреливаться, но был ранен в руку. Он ушел с линии огня и вызвал подкрепление. Через несколько минут на место происшествия прибыли сотрудники ГИБДД и патруль вневедомственной охраны. Мужчина и женщина выскочили из машины и попытались скрыться на скутере. Завязалась погоня с перестрелкой. Главарь банды Роман Подкопаев был убит, а его пассажирка ранена. Ею оказалась падчерица Подкопаева 25-летняя Виктория Тарвердиева. Через полчаса на левом берегу Дона была задержана и Инесса Тарвердиева.

Сейчас она уверяет, что раскаивается. Что ей стыдно и трудно рассказывать о тех кровавых делах. Иногда вспоминает, что когда-то работала воспитателем в детском садике: «Я набрала группу детей маленьких, годовалого возраста, и потом выпустила их в шестилетки. Я их обучала ложку держать, кушать, они ничего не умели…» Может расплакаться и вспомнить о Боге. Но вряд ли этому раскаянию поверят те, кто потерял своих детей. Те, чьи жизни были изломаны только потому, что кому-то нравилось убивать ради денег, ношеных сапог и куриных окорочков…

2021

Куда уехал цирк?
«Ты – мне, я – тебе»

Двадцать восьмого января 1982 года в Советском Союзе хоронили многолетнего идеолога КПСС, «серого кардинала» партии товарища М. А. Суслова. Всем уже было очевидно, что заканчивается брежневское время, и сам пугающе одряхлевший генеральный секретарь, и его столь же престарелые соратники скоро уже уступят место другим. Какой будет новая эпоха и к каким результатам она приведет, никто не мог знать, но борьба за политический престол в верхах уже шла вовсю и становилась все ожесточеннее.

Однако столичный бомонд и культурное сообщество в этот день куда сильнее потрясло совсем иное событие: арестован глава Союзгосцирка – сам Анатолий Андреевич Колеватов!..

Как в наши уже дни вспоминает мой давний приятель писатель, журналист Виктор Шварц, который много работал в качестве сценариста: «это был самый настоящий шок! Удар и взрыв атомной бомбы! Это была такая неожиданность, что вечером артисты еле работали – не до того!»

Артисты, конечно, люди с особой нервной организацией, но вот не замеченная в особой чувствительности, но обладающая натасканным политическим нюхом радиостанция «Голос Америки» той же ночью сочла нужным сообщить об аресте Колеватова. И высказала ряд весьма смелых предположений на сей счет: кому это нужно и кому на руку?

Что же в действительности произошло? Был ли как-то связан арест директора Союзгосцирка с концом старой политической эпохи, или просто чиновник случайно попал в те дни под тяжкую колесницу истории, следующую своим путем и не обращающую никакого внимания на тех, чьи кости трещат под ее грохочущими колесами?..

* * *

Но сначала несколько слов о нашем герое.

Саша Колеватов с детства мечтал стать актером, играть на сцене, сниматься в кино. В 1938 году он поступил в Щукинское училище, в 1948 году окончил его и даже был принят в труппу Вахтанговского театра. Казалось, все впереди. Однако актерская карьера его не задалась, ролей не было, положение в театре было шатким, зато там он влюбился в актрису Ларису Пашкову, с которой прожил потом всю жизнь, но почему-то в гражданском браке. Кстати, жена его потом стала народной артисткой РСФСР, лауреатом Государственной премии СССР, а вот Колеватову стать актером было не суждено.

Чтобы не оставлять молодого человека совсем без работы и без средств, его из жалости назначили театральным администратором. И это был дар судьбы. Потому что именно на этой должности проявился и расцвел его организаторский талант. Именно на ней он прославился и занял особое положение в столичном театральном бомонде.

В умении решать бесчисленные организационные и бытовые вопросы Колеватову не оказалось равных в театральном мире, хотя там работали самые настоящие монстры своего дела. На гастролях для своей труппы он умудрялся выбивать места в лучших гостиницах. По случаю премьеры мог организовать роскошный банкет в самом дорогом и известном ресторане. В театре запросто находил общий язык с кем угодно – от театральной примы до начинающего актера, осветителя. Он аплодировал не только актерам, но и рабочим сцены, если видел, что они стараются. Подходил, жал руки: «Ребята, вы молодцы, здорово работаете!» И потом не забывал выплатить премию.

Слухи о талантливом администраторе быстро расползлись по театральной Москве. Его стали наперебой приглашать в другие театры.

В 1947 году он перешел в Московский театр имени Ленинского комсомола. А в 1950 году его пригласил на работу своим заместителем директор Малого театра Михаил Царев. Это была уже административная высота, особое положение – Академический малый театр, один из главных театров СССР. Колеватов достаточно быстро стал его директором. Если Царева считали в театре царем, то Колеватов для актеров и стал, по сути, отцом. Ни у кого в театре уже не возникало вопроса, к кому идти за ордером на квартиру, путевкой в санаторий или премией.

Он был отзывчив, демократичен и деловит. Всякий обращавшийся к нему со своими проблемами сотрудник, по воспоминаниям, уходил из кабинета уверенный, что проблема может быть решена. Колеватов никогда ничего не откладывал на завтра – тут же звонил куда надо, составлял необходимое письмо.

Нынешний художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин рассказывал мне об одном собрании, на котором решалось, кто из сотрудников театра получит служебную дачу. Очередь была длинная, Колеватов шел первым в списке, а молодой актер Соломин – у него тогда даже собственной комнаты не было, ютились с женой и новорожденной дочкой по съемным квартирам, – значился только двенадцатым. Место Колеватова никто не оспаривал – директору положено, да и заслужил.

И вдруг Колеватов поднимает руку и говорит:

«Можно сказать? Я уступаю свое место Соломину. У него дочка родилась, и вот они живут в тесноте, снимают какие-то комнатки…» И он настоял на своем, все проголосовали за предоставление дачи Соломину. При Колеватове артисты Малого получили столько квартир, дач, машин, сколько не получали в других театрах. За машиной тогда нужно было стоять в жуткой очереди, естественно, писать письма во все инстанции, чтобы как-то эту очередь обойти. Колеватов, писал, звонил, договаривался. Он для своих артистов все блага выбивал, все доставал!

А уж о способности Колеватова выбивать для своих артистов звания, что в театре, что в цирке, вообще ходили легенды.

Из мемуаров Игоря Кио «Иллюзии без иллюзий»:

«Когда в 1979 году исполнилось шестьдесят лет советскому цирку, Колеватов устроил такой юбилей, которого, простите меня, цирк даже не стоил. А количество наград было таким, что больше всего ошеломлены были некоторые из награжденных – звания присваивались даже артистам, которым такое и не снилось. Они и мечтать о них не могли! Он представил к наградам около 300 человек. Это немыслимо!»

Но уважали в театрах Колеватова не только за премии, звания и номера в гостиницах, но и за то, что он всегда старался продвигать молодых и талантливых актеров и режиссеров, целенаправленно искал их.

В 1958 году Колеватов пришел директором в Ленком, который переживал тогда не лучшие времена. Чтобы вытянуть театр из трясины серости, он предложил пригласить в театр режиссера Анатолия Эфроса – талантливого, но далеко не однозначного и весьма спорного по меркам советской цензуры. Но просто пригласить было мало, надо было постоянно защищать режиссера-новатора от нападок ретроградов и консерваторов. «Он всегда защищал Эфроса, его постановки. Он брал на себя удары со стороны министров, начальников, критиков. Его целью было, чтобы состоялся театр, настоящий театр», – вспоминает актер Геннадий Сейфулин.

В «колеватовские» времена в Ленком пришла целая плеяда молодых, ярких актеров. Причем Колеватов выискивал таланты не только в Москве, но и по всему Союзу.

Свою первую встречу с Колеватовым, например, актер Вячеслав Езепов мне описывал так: «Если бы не Колеватов, то я бы никогда не попал в Москву и так бы и остался, может быть, в Киеве, как мои многие коллеги. В 1966 году мы вместе с женой служили в киевском театре имени Леси Украинки. У нас только родилась дочка. За обрушившимися домашними хлопотами мы просто позабыли, как мечтали о переезде в Москву. Но однажды на пороге нашей квартиры появился… Колеватов. Это было совершенно неожиданно. Звонок в дверь, я открываю, на пороге стоят трое мужчин! Кто такие? Зачем? Один из них, такой подвижный, моторный, с озорной веселинкой в глазах, явно наслаждается моим полным смущением и говорит: „Молодой человек, можно к вам зайти?“ Я замялся от неожиданности. А он продолжает напирать: „К вам пришел лучший режиссер Советского Союза, а может, и Европы, Анатолий Васильевич Эфрос вместе с сыном…“ Представляете? Я оторопел, только и сумел пробормотать: „А вы кто?“ – „А я директор театра Ленинского комсомола, который легендарный, лучший, и так далее и тому подобное. У нас к вам предложение: не хотите поработать у нас в театре?“

Потом я узнал, что кто-то из столичных актеров был в Киеве, видел меня на сцене, ему очень понравилось, и по возвращении в Москву он рассказал об этом Колеватову. Тот, недолго думая, помчался в Киев, прихватив с собой Эфроса с сыном.

Да, сам он не состоялся как артист, хотя у него были, по-моему, все данные – брызжущий темперамент, необычный курносый носик, глаза эти – веселые, озорные… Но он не озлобился, остался влюбленным в театр и в актеров, что нечасто бывает. Действительно был рыцарем театра».

При Колеватове сама атмосфера театра была особенной. Он любил и умел делать все по-театральному красиво. Очень торжественно проходили придуманные им церемонии посвящения в артисты Ленкома, когда Анатолий Андреевич лично вручал пропуска в театр, где новичкам теперь доведется служить театру.

Люди буквально штурмовали театр, чтобы попасть на Новый год в Ленком – ведь там проходили знаменитые капустники с участием Ширвиндта и Державина. Все организационные заботы брала на себя дирекция. Это было тогда очень престижно – попасть на Новый год в театр Ленинского комсомола!

Вскоре в Ленкоме появился совсем еще юный актер Валентин Смирнитский. Все в театре знали, что он – зять Колеватова. Но знали и другое – показывался он на общих основаниях, и на него обратили внимание. С дочкой Колеватова Людмилой Пашковой (она взяла фамилию матери) Смирнитский познакомился в Щукинском училище. Правда, прожили они вместе совсем недолго, развелись буквально через год после свадьбы. На отношениях актера с тестем и его положении в театре это никак не отразилось.

* * *

Назначение Колеватова генеральным директором Всесоюзного объединения «Союзгосцирк», членом коллегии Министерства культуры СССР даже после должности директора Малого театра выглядело как крутой и неожиданный скачок по карьерной лестнице.

Дело в том, что цирк в те годы занимал особое место в культурном сообществе Советского Союза. Цирк в этот момент был популярен как никогда. Звезды манежа в народной любви не уступали звездам эстрады и кино. Запашный, Дуров, Никулин, Попов, Назарова, Бугримова, Рогальские, Филатовы, Кио – это были не просто фамилии на афишах. А настоящая гордость страны. Это был «золотой век» советского цирка.

Дело не только в том, что Ленин в свое время сказал, что из всех искусств важнейшими для советского человека являются кино и цирк. Именно потому, что цирковое искусство понятно всем, независимо от образования и национальности. И не только в том, что это было огромное хозяйство, целая индустрия, разбросанная по всему необъятному Советскому Союзу.

Цирковые сборы были тогда всем коллегам на зависть. Директоров цирка, говорил мне Игорь Кио, с которым я дружил до последних дней его жизни, могли уволить, если загрузка зала составляла 89–90 процентов. Цирк должен быть полон! В СССР цирк был единственным учреждением культуры, которое не то что дотаций от государства не получало, а наоборот, было источником прибыли для госказны. Каждый выезд советского цирка на гастроли за границу, а выезжали тогда огромными труппами по двести – триста человек, приносил казне солидный доход в валюте. Были периоды, самые тяжелые в смысле положения с продовольствием в стране, и тогда на деньги от цирка зерно покупалось. В 1956 году, когда рухнул «железный занавес», советский цирк поехал с гастролями по миру. Сначала приехал в Брюссель, потом в Лондон, там в огромных очередях за билетами стояли люди и по ночам жгли костры, чтобы согреться. Так хотелось посмотреть на наших знаменитых цирковых артистов.

До Колеватова «Союзгосцирком» руководил Михаил Цуканов – бывший парторг Министерства культуры СССР. Он требовал от артистов суровой дисциплины и максимальной выработки, это при нем появилась «норма заполняемости зала» – не ниже 90 процентов.

Для того чтобы еще больше повысить сборы, Цуканов пытался вывести цирковых артистов на стадионы. Но артистам это очень не нравилось. Как-то раз Цуканов вызвал к себе клоуна Олега Попова и сказал: «Олег Константинович, я прошу вас завтра отработать несколько стадионов». Попов отвечает: «Я не буду работать, потому что я не вижу глаз зрителей. А клоуну для хорошей работы необходимо видеть хотя бы первый, второй ряд, чтобы чувствовать, с кем он сегодня общается». Цуканов взорвался: «А вот вы ездите в Австралию, в Германию и там работаете во Дворцах спорта!». Он и знать не хотел, что наши артисты работали там во дворцах потому, что просто не могли со своими номерами выступать в шапито.

Цуканов, желая проучить зарвавшихся артистов, прикрыл им заграничные командировки на долгих четыре года – выступать будете только в Союзе. После многочисленных жалоб цирковых артистов в Министерство культуры на место Цуканова и был назначен Колеватов, который в этот момент возглавлял Малый театр и был всем хорошо известен своей заботой об артистах. Он тут же отменил в цирке «мораторий» на зарубежные гастроли.

* * *

Но был среди этого циркового великолепия момент, который никак нельзя обойти, размышляя о «Деле Колеватова».

Для многих советских граждан, никогда не выезжавших за границу, единственным источником заветных иностранных товаров тогда были комиссионные магазины. И все ждали, когда из очередных заграничных гастролей вернется труппа Большого театра, ансамбль народного танца «Березка» или артисты цирка.

Каждое их возвращение означало: скоро в советских комиссионках появится дефицитный товар! «Березка» приезжает, и в Москве начинают ходить в каких-то одинаковых маечках… Артисты привозили и продавали модные вещи целыми партиями. Их уже ждали перекупщики. Кстати, именно благодаря цирковым артистам в Советском Союзе появились плащи болонья, нейлоновые рубашки, складные зонтики, серебряные цепочки, все, что было тогда модно. Причем цирковые артисты везли дефицитные товары вагонами. Перед «Березкой» и Большим театром у них было явное преимущество – хищные животные… На таможне, рассказывали цирковые артисты, хищник просто незаменим! Представьте себе товарный вагон, в котором везут тигров. Нижний настил выкладывается, условно говорю, пакетами с плащами болонья. Поверх него второй настил, по которому бегают тигры. Таможенник приходит и… Куда он полезет искать контрабанду? К тиграм?

Это был серьезный бизнес, благодаря которому особо предприимчивые артисты цирка становились обеспеченными людьми. За один удачный вояж за границу, например, в Японию, можно было приобрести кооперативную квартиру.

Разумеется, Колеватов все прекрасно знал и был в системе. Система работала и втягивала в себя каждого.

И еще один важнейший момент – политический.

Брежнев, как мы помним, пребывал уже несколько лет в плачевном состоянии. В недрах ЦК КПСС началось почти открытое противостояние между кандидатами на его пост, который, как все понимали, в самом недалеком будущем станет вакантным. И двумя основными такими кандидатами были – Первый секретарь Московского горкома партии Гришин и председатель КГБ Андропов. Причем Гришин считался как бы преемником Брежнева и его курса, а Андропов ассоциировался с переменами. Хотя были и другие, не менее авторитетные претенденты…

Как попал под этот замес Колеватов? Дочь Брежнева, Галина, в свое время была замужем за цирковым артистом Милаевым и достаточно крепко сблизилась с цирковыми. «Союзгосцирк» как бы считался брежневской вотчиной, недаром возглавить его рвался сам Милаев. Который в этой сложной для страны ситуации, как многие считали, играл против Колеватова. Хотя дочь Колеватова дружила с Галиной Брежневой.

Арест главы «Союзгосцирка», разоблачение тамошних нравов, естественно, многими воспринимались как удар по «брежневским» и по Гришину. А тут еще, кстати, получила огласку история со спекуляцией бриллиантами, в которой были замешаны Галина Брежнева и другая ее подруга, жена министра внутренних дел Щелокова. Затем был арестован и близкий к дочери Брежнева директор Елисеевского магазина Соколов.

Колесница истории катилась и давила всех, кто оказывался у нее на пути.

Все вышеназванные, вне всяких сомнений, были не без грехов, но ход следствия, строгость приговоров и скорость их исполнения давали повод думать, что все тут не столь очевидно, как писали советские газеты.

Позже один из следователей по так называемому «Хлопковому, или Кремлевскому, делу» скажет: «Люди, проходящие по делу, не знали меры в злоупотреблении властью. Но с момента ареста и привлечения к уголовной ответственности их можно было тут же относить и к числу потерпевших – жертв системы, где все строилось именно на понятиях „свой – чужой“, „ты – мне, я – тебе“. Людям другого склада в системе места не было».

Из справки Прокуратуры города Москвы:

«В феврале с. г. Прокуратурой г. Москвы возбуждено уголовное дело в отношении генерального директора Всесоюзного объединения „Союзгосцирк“, члена коллегии Министерства культуры СССР Колеватова Анатолия Андреевича, 1920 года рождения, русского, члена КПСС, образование высшее.

Расследованием установлено, что Колеватов в течение длительного времени злоупотреблял служебным положением, систематически получал от артистов и служащих „Союзгосцирка“ взятки в виде драгоценностей, носильных вещей, радио-, телевизионной аппаратуры, в том числе иностранного производства, а также иных предметов, за оказание содействия в выезде за границу, утверждение номеров для выступлений, представление к присвоению почетных званий и другие действия, которые входили в его служебную компетенцию.

Перечисленные факты получения взяток подтверждены им лично, а также показаниями взяткодателей, свидетелей, вещественными доказательствами.

При обыске на квартире Колеватова изъяты ценности, по предварительным данным, на сумму около 2 миллионов рублей.

За совершенное преступление Колеватов А. А. от занимаемой должности освобожден, исключен из членов КПСС и арестован».

Такова была сухая официальная информация. Советские газеты, конечно же, молчали. А культурная Москва полыхала – слухи, сплетни, предположения, домыслы. Взяточничество в особо крупных размерах – расстрельная статья – Колеватов обложил данью всех цирковых артистов. Хочешь ездить в заграничные турне – плати!.. Во всем виновата его жена, актриса Пашкова, – Колеватов слишком любил жену, ни в чем не мог ей отказать, начал принимать дорогие подношения, а она, как утверждали недоброжелатели, требовала все больше. Приводили якобы ее слова: «Подарили какие-то штаны, а могли бы сброситься и на „мерседес“…» И тут же противоположный слух: Колеватов ни в чем не виноват, он всего лишь разменная монета в чужой игре.