Текст книги "Законоблюстители. Краткое изложение истории прокуратуры в лицах, событиях и документах"

Нюрина Фаина Ефимовна
(1885–1938),
политический деятель

* * *

Родилась в декабре 1885 года в городе Бердичев Киевской губернии в большой купеческой семье. В 1902 году стала членом Бунда («Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России») и в составе партии активно занималась революционной деятельностью. В 1903 году переехала в Киев, а затем по заданию партийной организации в Париж. Когда Нюрина вступила в брак с Израилем Исааковичем Нюренбергом, то стала носить двойную фамилию Нюрина-Нюренберг (фамилию Нюрина придумала сама). Вернувшись в Россию в 1905 году и обосновавшись в Варшаве, она активизировала революционную деятельность, причем на этот раз выступала уже в роли организатора массовых демонстраций. В 1916 году Ф. Е. Нюрина переехала в Петроград, где организовала курсы для еврейских рабочих. В начале 1920 года Ф. Е. Нюрина по идейным соображениям порвала с Бундом и вступила в партию большевиков. В ноябре 1920 года Нюрину перевели на работу в Москву. Здесь она занимала ряд ответственных постов в различных организациях, в частности, была политкомиссаром в главном и московском управлениях воинских учебных заведений.

28 сентября 1928 года Совнарком РСФСР утвердил Ф. Е. Нюрину членом коллегии Наркомата юстиции рес публики, который тогда возглавлял Н. М. Янсон, бывший одновременно и Прокурором РСФСР. Ее зачислили в штат Наркомюста РСФСР с 1 октября и сразу же поручили возглавить отдел общего надзора в прокуратуре республики. Благодаря своей неуемной энергии и организационным способностям, Нюрина в конце 1920-х – начале 1930-х годов быстро выдвинулась в число основных сотрудников Наркомата юстиции республики. 23 сентября 1936 года в связи с переводом прокурора республики Антонова-Овсеенко на дипломатическую работу в Испанию Нюрина возглавила органы прокуратуры республики. 14 ноября 1936 года Прокурор Союза ССР А. Я. Вышинский подтвердил ее полномочия своим приказом, как и. о. Прокурора РСФСР.

В начале августа 1937 года Ф. Е. Нюрина была неожиданно снята с работы. Формальным поводом для этого послужили аресты ее родственников.

22 июля 1938 года ей было предъявлено обвинение в преступлениях, предусмотренных статьями 58-7, 19-58-8 и 58–11 УК РСФСР. В июле 1938 года. Ф. Е. Нюрина была приговорена к расстрелу с конфискацией имущества. Заседание суда закрылось, как отмечено в протоколе, в 18 часов 40 минут, то есть спустя двадцать минут после открытия. Приговор был приведен в исполнение незамедлительно.

21 января 1956 года военная коллегия Верховного суда СССР отменила приговор в отношении Нюриной и прекратила уголовное дело в отношении нее за отсутствием состава преступления.

На долю Нюриной выпали тяжелые времена. Прокуратуру лихорадило, никак не удавалось наладить прочные связи с регионами, давала о себе знать еще не до конца осуществленная централизация прокурорской системы (новая Конституция СССР была принята лишь 5 декабря 1936 года), не хватало квалифицированных прокурорских кадров.

В связи с принятием Конституции СССР прокуратуре рес публики пришлось перестраивать свою работу. В частности, назначение городских и районных прокуроров теперь полностью легло на плечи республиканских прокуратур.

В качестве и. о. прокурора республики Ф. Е. Нюриной приходилось представительствовать и нередко выступать с докладами и сообщениями на многочисленных совещаниях и активах, проводившихся тогда без конца. На некоторых из них работа прокуратур республик, краев и областей подвергалась серьезной критике со стороны А. Я. Вышинского.

1937 год вошел в историю Советского государства как год массовых репрессий. Многие тысячи людей, ни в чем не повинных, попадали под суд по т. н. «контрреволюционным преступлениям», после чего их, в лучшем случае ожидал какой-нибудь лагерь. В то время, когда всеобщая подозрительность приближалась к своему апогею, многим представителям власти всюду мерещились враги, заговоры, теракты. Но даже в это непростое время Ф. Е. Нюрина пыталась отстаивать своих подчиненных, которым грозили серьезные неприятности.

Например, прокурор Вавожского района Удмуртской АССР Кунгуров был исключен из партии как «враг народа». Ему предъявили обвинение по 18 пунктам. А все дело заключалось в том, что он не угодил местным руководителям и не прекратил уголовное дело в отношении лиц, занимавшихся «администрированием», притеснявших единоличников и колхозников. Кунгуров проявил настойчивость, дело дошло до суда и виновные понесли наказание. От Кунгурова отвернулся даже прокурор автономной республики. Жалоба районного прокурора дошла до Нюриной и она настояла на том, чтобы Комиссия партийного контроля при ЦК ВКП(б) проверила обоснованность исключения Кунгурова из партии. Было установлено, что прокурор никакого преступления не совершал и все его требования были законными. Кунгурова восстановили в партии и на работе.

Тяжелую ношу и. о. Прокурора РСФСР Ф. Е. Нюрина несла вплоть до самого ареста – августа 1937 года. В отличие от многих прокуроров, сломленных в ежовских застенках, Ф. Е. Нюрина вины своей, как активная участница антисоветской организации, якобы существовавшей в органах прокуратуры, несмотря на все старания сотрудников НКВД, не признала и «не потянула» за собой никого из окружающих ее людей.

* * *

Совсем недолго – всего пять месяцев, пребывал в должности Прокурора РСФСР Николай Михайлович Рычков. Назначение его состоялось 28 августа 1937 года вскоре после освобождения от должности Ф. Е. Нюриной-Нюренберг.

Рычков Николай Михайлович
(1897–1959),
советский государственный деятель

* * *

Родился 20 ноября 1897 в поселке Белохолуницкого завода Слободского уезда Вятской губернии, в простой рабочей семье. С 12 лет служил мальчиком на побегушках на том же заводе, где работал отец. После свержения царя, в марте 1917, Н. М. Рычков вступил в члены РСДРП(б) и тут же поступил на службу в советские органы. В июле 1918 года стал красногвардейцем. Затем способному молодому человеку доверили более ответственный пост – он становится секретарем и членом коллегии Вятской губчека. В апреле 1920 решением ЦК партии Н. М. Рычков был откомандирован на работу в военно-судебные органы Красной армии. В мае 1922 была учреждена советская прокуратура. Прокурорами назначались, главным образом, члены военных трибуналов и политработники. Одним из первых военных прокуроров становится и Николай Михайлович Рычков. С октября 1922 года до апреля 1927 он последовательно занимает различные должности прокуроров военных округов. В мае 1927 Н. М. Рычкова переводят в Москву помощником прокурора в отдел военной прокуратуры Верховного суда СССР. В январе 1931 К ВКП(б) выдвинул Николая Михайловича на очень ответственный пост – члена военной коллегии Верховного суда СССР. 28 августа 1937 приказом Прокурора Союза ССР Вышинского Николай Михайлович Рычков назначается прокурором республики. Пробыл на этом посту пять месяцев. 19 января 1938 он был утвержден народным комиссаром юстиции СССР. Особенно напряженно пришлось работать наркому юстиции СССР Н. М. Рычкову в период Великой Отечественной войны. Пост наркома (а с 1946 – министра) юстиции СССР Н. М. Рычков занимал 10 лет. 29 января 1948 в соответствии с решением ЦК ВКП(б) Верховный Совет СССР освободил Н. М. Рычкова от должности министра юстиции СССР. В 1948–1951 Николай Михайлович занимал различные руководящие должности в системе органов военной прокуратуры. В 1952 Н. М. Рычков был откомандирован в Венгерскую Народную Республику «для работы в качестве советника по вопросам суда и прокуратуры». 5 июля 1955 уволен в отставку «по болезни».

Скончался Н. М. Рычков 28 марта 1959 в поселке Малаховка Люберецкого района Московской области. Похоронен в Москве.

Когда Н. М. Рычков пришел в прокуратуру республики, то обнаружил, что на ряде важнейших участков центрального аппарата «положение было катастрофическим», особенно в отделе жалоб. Там без всякого движения лежали (большей частью в мешках) почти 20 тысяч жалоб и заявлений граждан, по словам Рычкова, «вплоть до личных, интимного порядка, писем помощников прокурора». В то время как отдел был завален жалобами, оперативные отделы их почти не рассматривали. Еще более удручающее положение сложилось в областных прокуратурах. Служебная дисциплина была низкой. Направленные на места из Прокуратуры РСФСР жалобы, даже взятые на контроль, не рассматривались месяцами. На запросы прокуратуры республики местные прокуроры, по существу, не реагировали. Н. М. Рычков стал вызывать к себе прокуроров областей для личных бесед. К январю 1938 года Николай Михайлович решительно перестроил всю работу по рассмотрению писем и заявлений граждан, вследствие чего в Прокуратуре РСФСР вместо 20 тысяч остались нерассмотренными всего 650 первичных и повторных заявлений.

* * *

Еще более «скорострельным» был срок нахождения в должности Прокурора РСФСР Ивана Терентьевича Голякова. Он занимал ее с 31 января 1938 года по 14 апреля 1938 года.

Голяков Иван Терентьевич
(1888–1961),
партийный и судебный деятель

* * *

Родился 24 июня 1888 в деревне Пешково Дмитровского уезда Московской губернии в большой крестьянской семье. Началась Первая мировая война, и он был призван под царские знамена. Голяков провел в окопах почти четыре года, с июля 1914 по март 1918, сполна испытав на себе все военные тяготы и выслужив чин унтер-офицера. С радостью воспринял известие о Февральской революции в Петрограде. Солдаты избрали красноречивого оратора членом ротного, затем полкового и, наконец, в апреле 1917 – армейского Совета солдатских депутатов. В декабре 1918 года он вступает в партию и фактически создает партийную ячейку на селе, активно участвует в организации комитета бедноты и сам возглавляет его в Обольяновской волости. На советской работе он пробыл до мая 1919, после чего добровольно вступил в ряды Красной армии. С этого времени вплоть до февраля 1938 его жизнь была тесно связана с армией и военной юстицией. За 19 лет службы он прошел путь от красноармейца до диввоенюриста и члена военной коллегии Верховного Суда Союза ССР. В марте 1933 И. Т. Голяков становится членом военной коллегии Верховного Суда СССР. В этой должности Иван Терентьевич прослужил почти пять лет. В январе 1936 ему было присвоено воинское звание диввоенюриста. 31 января 1938 Прокурор Союза ССР А. Я. Вышинский подписал приказ о назначении Ивана Терентьевича Голякова Прокурором РСФСР. 14 апреля 1938 года Вышинский освободил И. Т. Голякова от обязанностей Прокурора РСФСР «ввиду перехода на другую работу». 15 апреля 1938 года Голяков сдал все дела по прокуратуре республики М. И. Панкратьеву. На этом его прокурорская деятельность и закончилась. И. Т. Голякову предстояло на долгие годы стать главным судьей страны. 17 августа 1938 Иван Терентьевич Голяков был утвержден Председателем Верховного Суда СССР. В этой должности он оставался 10 лет.

И. Т. Голяков скончался в марте 1961. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

На должности Прокурора РСФСР И. Т. Голяков прослужил недолго – всего два с половиной месяца, не успев даже в сущности как следует вникнуть в дела и познакомиться с новой для него прокурорской системой. По этой причине он, конечно, ничем не сумел проявить себя на прокурорском поприще. Все, что он успел сделать, – это провести некоторые плановые мероприятия, подготовленные аппаратом, да подписать десяток-другой приказов и указаний.

Правда, очень скоро, буквально через три месяца после ухода из прокуратуры, будучи уже Председателем Верховного Суда СССР, И. Т. Голяков обратил на себя внимание. Он стал фактически первым руководителем такого ранга, кто, как представляется, вполне искренне хотел провести в жизнь начавшийся в те годы процесс «частичной реабилитации». В декабре 1938 года Иван Терентьевич совместно с Наркомом юстиции Н. М. Рычковым (тоже, кстати, бывшим Прокурором РСФСР) дал указание судам «как правило, не принимать к производству дела, которые исключительно основывались на признании обвиняемым своей вины». Однако уже через месяц, под давлением сверху, Голяков и Рычков вынуждены были отменить свою директиву. Этот же вопрос Голяков вновь поднял спустя 12 лет, призвав органы прокуратуры отказаться от «вредной практики добиваться признания как главной вещи».

* * *

20 мая 1938 года новым Прокурором РСФСР назначается Михаил Иванович Панкратьев. К удивлению многих, этот скромный, замкнутый человек, через год – 31 мая 1939 года сменит яркого, дерзкого и авторитетного А. Я. Вышинского. И произойдет это с подачи самого Андрея Януарьевича.

Панкратьев Михаил Иванович
(1901–1974),
прокурорский и судебный деятель

* * *

Родился в деревне Каблуково Бежецкого уезда Тверской губернии в семье мелкого служащего. Учился в церковноприходской школе. С 15-летнего возраста работал на железной дороге, позднее – в уездном продовольственном комитете. В 1920 вступил в партию и возглавил организационный отдел уездного комитета. В 1921 его призвали в ряды Красной армии. Службу проходил в Омске: инструктором, затем начальником части политотдела и военным комиссаром полка и штаба. С 1926 переводится в Брянскую область. В войсковых частях находился до 1929. За это время прослушал два курса юридического факультета Института красной профессуры.

В 1929 М. И. Панкратьева по личной просьбе направили в военную прокуратуру, где он становится помощником военного прокурора 2-й Кавказской стрелковой дивизии и Каспийского военного флота. Впоследствии прикомандировали к военной прокуратуре Кавказской армии и назначили прокурором Тбилисского гарнизона. С апреля 1932 – военный прокурор 4-й бригады железнодорожных войск. В марте 1933 был переведен в центральный аппарат Главной военной прокуратуры Красной армии, где занял должность прокурора, затем начальника отдела и наконец – помощника Главного военного прокурора.

20 мая 1938 М. И. Панкратьев назначается прокуро ром РСФСР, а спустя год, 31 мая 1939, – Прокурором Союза СССР. 7 августа 1940 его сняли с должности за то, что он якобы не обеспечил руководство работой прокуратуры по выполнению Указа Президиума Верховного Совета СССР, ужесточавшего дисциплину на производстве.

Вскоре после этого Михаила Ивановича утвердили заместителем начальника военных трибуналов Народного комиссариата юстиции СССР. В апреле 1942 становится председателем военного трибунала Брянского фронта, а в октябре 1943 – 2-го Прибалтийского фронта. В августе 1945 утверждается в должности председателя военного трибунала Прибалтийского военного округа. После неудачного выступления на открытом партийном собрании 20 декабря 1949 (в связи с 70-летием И. В. Сталина), на котором он «сболтнул» лишнее, Панкратьева смещают с занимаемого поста и в октябре 1950 отправляют в отставку. Попутно ему объявляют еще и строгий выговор с предупреждением от Секретариата ЦК ВКП(б). После этого никакой номенклатурной должности он уже не занимал.

М. И. Панкратьев был депутатом Верховного Совета РСФСР 1-го созыва, награжден двумя орденами Ленина и двумя орденами Красного Знамени, имел воинское звание генерал-майора юстиции.

М. И. Панкратьев скончался 23 сентября 1974; урна с прахом захоронена в колумбарии Донского кладбища в Москве.

В отличие от А. Я. Вышинского, часто пускавшего пыль в глаза и делавшего ставку на раскручивание помпезных судебных процессов, Панкратьев занялся будничной, повседневной работой органов прокуратуры. Он провел несколько важных мероприятий, в частности, при нем состоялись 1-е Всесоюзное совещание прокуроров по общему надзору, а также всесоюзные совещания прокуроров морского и речного флотов, уголовно-судебных отделов органов прокуратуры и некоторые другие.

Приказ Прокурора Союза ССР М. И. Панкратьева от 7 марта 1940 года

(с сокращениями)

Имеющиеся в Прокуратуре Союза ССР материалы свидетельствуют о том, что целый ряд прокуроров республик, краев, областей до настоящего времени не организовал в своих аппаратах контроля за своевременным выполнением приказов Прокурора СССР. Отсутствие контроля исполнения приводит к тому, что отдельные приказы Прокурора Союза ССР буквально месяцами лежат без исполнения.

Прокуроры республик, краев и областей при получении приказов Прокурора Союза ССР не всегда устанавливают порядок выполнения этих приказов и намечают ответственных исполнителей по ним, что ведет к обезличке и безответственности при их исполнении. По отдельным приказам начатая работа по их выполнению не доводится до конца, и нередко потом приказ забывается.

Не организован учет и хранение приказов Прокурора Союза ССР, а также ознакомление с ними прокуроров отделов прокуратур республик, краев и областей…

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Все поступающие в прокуратуры республик, краев и областей оперативные приказы Прокурора Союза ССР заносить в специально заведенные для этого книги (отдельно – для секретных и несекретных приказов.)

2. В течение апреля сего года произвести учет всех существующих приказов Прокурора Союза ССР за 1938 и 1939 гг. и занести их в указанные в пункте 1-м данного приказа книги.

По каждому такому приказу выяснить, в какой мере он выполнен и, в зависимости от этого, наметить исполнителей и мероприятия к его исполнению.

3. Каждый приказ Прокурора Союза ССР поступает непосредственно прокурорам республики, края, области, которые должны в тот же день назначить ответственных лиц за выполнение, порядок и срок исполнения приказа.

4. Прокуроры республик, краев и областей должны установить у себя в аппаратах такой порядок, при котором был бы систематический контроль за своевременным и точным выполнением каждого приказа Прокурора Союза ССР.

5. Прокурорам республик, краев и областей обеспечить обязательное ознакомление оперативных работников прокуратур с приказами Прокурора Союза ССР, необходимыми в их оперативной работе, причем каждый прокурор обязан расписаться в том, что с данным приказом он ознакомлен.

6. Прокурорам республик, краев и областей наметить порядок учета, хранения и контроля за исполнением приказов Прокурора Союза ССР в прокуратурах районов и городов.

О принятых мерах по настоящему приказу прокурорам республик, краев и областей сообщить мне к 15-му апреля 1940 года.

Прокурор Союза ССР М. Панкратьев.

(Генеральная прокуратура Российской Федерации. Приказы и указания Прокурора СССР за 1940 г. Л. 94–95.)

Вследствие целого ряда обстоятельств, таких как низкий общеобразовательный уровень, недостаточная твердость, прямодушие, неумение эффектно преподнести властям свою работу, что особенно ярко проявилось на фоне блестящего оратора и эрудита А. Я. Вышинского, М. И. Панкратьев не смог долго занимать высокую должность. Да и отношение работников органов прокуратуры было к нему не самое доброжелательное и уважительное.

Письмо прокуроров члену Политбюро ЦК ВКП(б) А. А. Жданову от 28 октября 1939 года

Дорогой тов. ЖДАНОВ!

Мы, работники Прокуратуры СССР, просим Вас внимательно прочесть это письмо, которое написано нами после долгого раздумья и с единственной целью – довести до сведения ЦК партии о безобразных явлениях в работе Прокуратуры и НКВД.

Решение ЦК партии от 17. ХI. 1938 г. указало на грубейшие искривления советских законов органами НКВД и обязало эти органы и Прокуратуру не только прекратить эти преступления, но и исправить грубые нарушения законов, которые повлекли за собой массовое осуждение ни в чем неповинных, честных советских людей к разным мерам наказания, а зачастую и к расстрелам.

Эти люди – не единицы, а десятки и сотни тысяч – сидят о лагерях и тюрьмах и ждут справедливого решения, недоумевают, за что они были арестованы и за что, по какому праву мерзавцы из банды Ежова издевались над ними, применяя средневековые пытки.

Казалось бы, что решение ЦК партии от 17. ХI. 1938 г. должно было мобилизовать все внимание на немедленное выправление преступной линии мерзавца Ежова и его преступной клики, которая буквально терроризировала советских людей, честных, преданных граждан, старых партийцев и целые партийные организации.

В действительности происходит другое.

Пришедший на смену т. Вышинскому т. Панкратьев не может обеспечить проведение в жизнь этого важнейшего решения ЦК партии в силу своей неавторитетности в прокурорской среде, а особенно в глазах работников НКВД.

Странно говорить, но факт, что т. Берия не только не горит желанием освободить ни в чем не повинных людей, а наоборот, ведет определенную линию на создание тормоза в этой работе и свой авторитет использует для поддержания «чести мундира».

Поэтому является большой ошибкой решение, обязавшее Особое совещание НКВД пересматривать свои же решения, вынесенные бандой Ежова.

Здесь, в Особом совещании, решающее значение и окончательное слово принадлежит не представителю надзора – Прокурору, а т. Берия и его окружению, которое всеми силами и средствами срывает требования Прокуратуры о прекращении дел.

Присутствующий на этих совещаниях т. Панкратьев склоняет голову перед кандидатом в члены Политбюро т. Берия и молчаливо соглашается с явно неправильными решениями.

Таким путем проваливаются на особых совещаниях совершенно правильные и законные протесты Прокуратуры СССР при прямом попустительстве прокурора СССР т. Панкратьева.

Достаточно взять на проверку дела, прошедшие на последних заседаниях Особого совещания, поговорить с прокурорами, которые непосредственно готовили эти дела, и станет ясно, что линия, проводимая т. Берия, не имеет ничего общего с партийными директивами.

Подобная практика дезориентировала аппарат Прокуратуры СССР, тех честных прокуроров, которые непосредственно проверяют эти вопиющие дела, проводят за ними бессонные ночи и болеют за советских людей, невинно осужденных ежовской бандой.

Мы убедительно просим Вас, т. Жданов, взяться за это дело первостепенной важности и, если нет никакой возможности изменить преступную практику, прививаемую в стенах НКВД, переменить систему, возложить на Прокуратуру пересмотр дел, неправильно решенных ежовской бандой, без участия в этих делах «авторитета» т. Берия, который вольно или невольно культивирует защиту «чести мундира» работников НКВД во что бы то ни стало.

Подумайте только, что сотни тысяч людей, ни в чем неповинных, продолжают сидеть в тюрьмах и лагерях, а ведь прошел почти год со дня решения ЦК партии.

Неужели это никого не беспокоит?

Поговорите с прокурорами специальных прокуратур (железнодорожной, водной), и они Вам расскажут факты, от которых волосы встают дыбом, и покажут эти «дела», этот позор для Советской власти.

Одновременно мы просим Вас исправить грубейшую ошибку с назначением т. Панкратьева. Дайте нам высокоавторитетного руководителя, способного дать по рукам и Берии.

Нас, старых работников, всегда удивляло отношение руководства партии и правительства к аппарату Прокуратуры, этому острейшему орудию диктатуры пролетариата.

Неужели так трудно понять, что прокуроры, в силу особых обязанностей, возложенных на них, должны быть как следует обеспечены материально?

Прокурор в аппарате Прокуратуры СССР, проработавший честно 10–15 лет и выполняющий серьезнейшую работу, получает 650–700 руб., а вновь принятый и аппарат НКВД полуграмотный юнец получает свыше 1200–1500 руб., пользуется всеми благами, получает за выслугу, обмундирование и т. д.

Где же логика, для чего проводится эта неправильная линия?

Нельзя же на протяжении десятка лет держать прокуроров в полуголодном состоянии!

Просим Вас подумать и об этом.

Мы глубоко убеждены в том, что от ЦК партии все указанное здесь скрывается, очевидно, так кому-то выгоднее.

Прокуроры Прокуратуры СССР

(Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 77, оп. 1, д. 1949, л. 4–5 об.)

«Дать по рукам Берии» Панкратьев не смог. Более того, именно при Панкратьеве появилось пресловутое решение Политбюро ЦК ВКП(б) об освобождении арестованных за контрреволюционные преступления лиц, только с согласия органов НКВД.

* * *

25 июля 1939 года приказом Прокурора Союза ССР М. И. Панкратьева Прокурором РСФСР назначается Анатолий Антонович Волин.