Текст книги "Очаровательный соблазнитель"

Глава 5

Даже сам Кинан не понимал до конца, что им двигало, когда он следовал за слугой по лестнице в гостиную миссис Молли Бидгрейн. Два дня назад на балу у Ламли эта пожилая дама настояла на том, чтобы их представили друг другу.

– Вы и есть тот самый джентльмен, который отказался пригласить мою племянницу на танец? – без обиняков поинтересовалась миссис Бидгрейн, пристально разглядывая его с головы до пят.

– Да, мадам.

Кинан ожидал, что она велит своим слугам выставить его за дверь. К изумлению Милроя, миссис Бидгрейн откинула голову назад и засмеялась. Она хохотала до слез, потом протянула руку и погладила его по щеке.

– Мистер Милрой, держу пари, еще никогда поклонники не давали моей племяннице от ворот поворот. Уверена, она долго будет вспоминать вашу оригинальную выходку.

Если эта матрона намекала на то, что Уинни никогда его не простит, Кинан был с ней согласен.

Оказалось, что миссис Бидгрейн совершенно не похожа на светских львиц, с которыми ему доводилось встречаться. Устроившись на золотисто-голубом стуле с высокой спинкой, она развлекала собравшихся вокруг нее людей историями из своей юности. Всех окружающих она считала дорогими друзьями. Милрой был покорен ее неиссякаемым жизнелюбием и просто не мог не принять приглашение нанести ей визит.

– А вот и вы, мой милый мальчик! – Миссис Бидгрейн, прихрамывая, направилась ему навстречу.

Одета она была в простое серое платье с белыми кружевами на рукавах и подоле.

– Мадам, вам нездоровится? Я могу перенести свой визит.

– Нет-нет! Мне не дает покоя старая болезнь. Не стоит беспокоиться. – И, взяв гостя за руку, пожилая женщина повела его в гостиную. – Я так рада, что вы приняли мое приглашение! Во время нашей последней встречи я все гадала, согласитесь ли вы прийти в угоду старухе.

Устроившись на диване, она жестом пригласила его присаживаться. Кинан снял шляпу и положил ее себе на колени.

– Тут я вынужден с вами не согласиться, миссис Бидгрейн. Такая красивая женщина, как вы, не имеет возраста.

Женщина тут же поправила кружевной чепчик, который казался неискушенному Кинану очень милым.

– Зовите меня тетушкой Молли. Вижу, ваша матушка дала вам достойное воспитание.

Даже по прошествии стольких лет мимолетное упоминание об Айдин Милрой резануло Кинана по сердцу. Но за долгие годы он научился скрывать свои истинные чувства. Таким женщинам, как тетушка Молли, никогда не понять противоречивого нрава его матушки, в душе которой смешались чуткость и вероломство.

– Я осиротел, когда мне было тринадцать.

Возникла неловкость, но старушка тут же засуетилась.

– Боже мой! Простите мне мою бестактность. Я пригласила вас не для того, чтобы бередить старые раны.

Кинан пристально взглянул на хозяйку.

– А зачем вы меня пригласили?

– Тетушка Молли! – раздался снизу женский голос.

Наверное, кто-то из слуг впустил очередного визитера. За дверью гостиной слышался приглушенный разговор.

Уинни Бидгрейн.

Кинан перехватил взгляд хозяйки.

«Хитрая старая сводница», – подумал он, даже не потрудившись спрятать улыбку.

– Боюсь, что ваша племянница была совсем не в восторге, когда увидела меня в вашей компании на балу у Ламли. Еще меньше она обрадуется, если застанет меня у вас в гостиной.

Миссис Бидгрейн чихнула в носовой платочек и махнула им, как бы отгоняя опасения:

– Уинни оскорбило ваше непредсказуемое поведение. И она имела полное право обидеться! Однако за прошедшие годы я приобрела не только морщины и седые волосы. Я вижу то, что вам, молодым, даже невдомек. Возможно, вы и скользкий тип, мистер Милрой, но это можно исправить.

Кинан не удержался и спросил:

– А что вы думаете о лорде Невине?

Тетушка Молли наклонилась к нему поближе:

– Я бы предпочла, чтобы рядом с моей племянницей были вы, – призналась она, довольная тем, как ловко ей удалось устроить эту встречу.

«Что ж, веселье только начинается», – подумал Кинан, удобнее устраиваясь на диване, чтобы наблюдать за реакцией мисс Бидгрейн. С его стороны это было не очень благородно, но ему нравилось приводить эту молодую леди в замешательство.

* * *

– Наверное, ее нет дома?

Поднявшись на верхнюю ступеньку лестницы, Уинни остановилась, ожидая отставших подруг, Эмару и Брук.

– Входная дверь не заперта. Куда-то подевались все слуги. Почему тетушка просила меня зайти, а сама ушла, не предупредив?

Брук пожала плечами.

– Я давно не видела твою тетушку. В ее возрасте голова работает уже не так ясно. Наверное, она просто забыла о своем приглашении.

– Хорошо, если так, – неуверенно протянула Уинни.

Она потерла затекшую шею. И, не дожидаясь подруг, постучала в дверь гостиной.

– Входите, – пригласила тетушка.

При звуке ее голоса Уинни заметно расслабилась. Все хорошо. Ее тетушка жива и здорова, а не лежит у подножия лестницы со сломанной ногой, как случилось девять месяцев назад.

– Здравствуйте, тетушка Молли. – Девушка толкнула дверь. – А я приготовила для вас сюрприз. Вы только посмотрите, кого…

Уинни лишилась дара речи. На диване рядом с ее тетушкой как ни в чем не бывало сидел этот человек.

Тетушка Молли махнула платочком, призывая Уинни подойти поближе. Хитрый блеск в глазах старушки говорил о том, что она ожидала подобного эффекта.

– Как видишь, моя милая, у меня тоже для тебя сюрприз…

Уинни услышала, как за ее спиной ахнула Эмара. Ее приятельница приехала на бал Ламли позже большинства гостей, но сплетники просто жаждали поделиться с ней последними новостями.

– Леди А’Кур и мисс Клег. – Миссис Бидгрейн оперлась на подлокотник кресла, чтобы встать. Заметив озабоченность на лице Уинни, пожилая леди отрицательно покачала головой. – Я слишком долго сидела, и у меня затекла нога. Лорд Типтон предупреждал меня о возможных последствиях. Если я не буду заботиться о своей ноге, остаток дней мне придется провести прикованной к постели.

С каждым шагом тетушка двигалась все более уверенно. Она обняла каждую гостью и вновь направилась к креслу. Мистер Милрой подхватил пожилую леди под руку и помог ей сесть.

– Дамы, прошу вас, составьте нам компанию. – Тетушка Молли прижала руку к груди. – Господи, а напитки? Уинни, позвони Аберли.

– А где он? Он не открыл нам дверь, когда мы стучали.

Тетушка нахмурилась.

– Опять, наверное, спит в кладовке, – пробормотала она, впрочем не очень-то расстроившись из-за отсутствия слуги. – Да ладно, напитки могут подождать. Уинни, присядь рядом с мистером Милроем на диван.

Девушка с гораздо бо́льшим удовольствием отправилась бы искать Аберли, чтобы отчитать его за то, что тот увиливает от своих обязанностей. Брук и Эмара уже устроились в креслах. Уинни ничего не оставалось, как сесть туда, куда предлагала ей тетушка.

– Мистер Милрой, – поприветствовала Уинни гостя, намеренно не глядя ему в глаза, и опустилась на диван.

– Мисс Бидгрейн.

Кинан немного подвинулся, задев ботинком ее юбку. Это мимолетное касание лишь подчеркнуло, как близко друг к другу они находились. Его крупное, сильное тело волновало Уинни.

– Дамы, правила хорошего тона требуют, чтобы я представился. Меня зовут Кинан Милрой.

Уинни слушала, как тетушка представляет гостю ее подруг. Сама Уинни украдкой бросала на боксера взгляды и думала: «Почему вы испытываете неприязнь к семье Рекстеров, мистер Милрой? Многие кичились бы своим родством с герцогом».

Он кивнул, перехватив ее взгляд, и едва заметно улыбнулся. Самодовольный дикарь! Уверовал, что пленил ее своей мужской красотой. Девушка злилась на себя, поскольку действительно считала его неотразимым. Она с радостью списала бы свой интерес на его внешнее сходство с лордом Невином. Но, к сожалению, за исключением цвета волос и глаз, братья мало походили друг на друга. Самостоятельно Уинни не смогла бы догадаться, что их связывают кровные узы.

Мисс Бидгрейн отрешенно прижимала палец к нижней губе. Его звали Кинан. Воображение тут же нарисовало ей суровый образ, источающий угрозу. Он вполне соответствовал сидящему рядом с ней мужчине.

Мистер Милрой был немного ниже своего единокровного брата. Но, по мнению Уинни, это с лихвой компенсировали его стальные мускулы. Стоит только вспомнить их встречу на набережной. В тот день Милрой был в расстегнутой льняной рубашке, которая открывала его мускулистую грудь. Столь совершенное тело Уинни видела только у мраморных статуй в одном из музеев.

Кому-то лицо мистера Милроя могло показаться таким же тяжеловатым, как и его тело. Из-за суровой жизни, постоянных испытаний черты вытянулись и заострились. В самом лице не было ничего примечательного, притягивали только глаза. Издалека они показались Уинни черными, в действительности же были темно-синими. Их обрамляли густые ресницы, которым могла бы позавидовать любая красавица. Бездонная глубина этих глаз не обдавала холодом, а завораживала, заставляла вглядываться в них, чтобы за напускной гордостью увидеть душу настоящего мужчины.

Одет мистер Милрой был безукоризненно. Его синий однобортный сюртук с широкими фалдами оттенял цвет его глаз. Жилет на тон светлее был расшит золотой нитью. Темно-желтые брюки были безупречно отглажены, шейный платок накрахмален.

Пока Брук делилась своими впечатлениями от свадебного путешествия, Уинни продолжала украдкой разглядывать мистера Милроя. Создавалось впечатление, что он не замечает ее косых взглядов. Он был увлечен беседой и учтиво поддерживал разговор, задавая вопросы ее приятельнице.

Уинни убедила себя в том, что его любопытство – всего лишь способ защиты. Этот малознакомый человек знал о ее жизни такие подробности, которые ей удалось скрыть от своих родных. Он сам настоял на том, чтобы быть представленным ей на балу, хотя и вел себя вызывающе с той минуты, как к ним присоединился лорд Невин. У мистера Милроя были на то свои причины. Уинни тут же забыла все, о чем хотела спросить лорда Невина, как только увидела, что мистер Милрой беседует с ее тетушкой. Если все сказанное графом правда, то этот человек представлял реальную угрозу для ее семьи.

– А ты что скажешь, Уинни? – поинтересовалась тетушка Молли, отвлекая племянницу от раздумий.

Юная Бидгрейн попыталась поймать нить разговора. Тщетно. Она молча взывала к подругам о помощи. Брук в ответ пристально смотрела на Уинни, ожидая услышать от нее хоть какое-то объяснение. На лице Эмары читалось беспокойство. Уинни опустила взгляд. Ей было ужасно стыдно сознавать, что ее застали за разглядыванием мистера Милроя. Она ни за что не призна́ется окружающим в том, что испытывает интерес к этому человеку.

Видя, что все по-прежнему ждут от нее ответа, Уинни пробормотала:

– Я пока еще не пришла к определенному мнению, тетушка.

Казалось, ее слова еще больше встревожили Эмару. Брук с недоумением уставилась на подругу, а тетушка от удивления поджала губы. Уинни бросила гневный взгляд на того, кто отвлек ее от разговора, позабыв о том, что его-то вины как раз и не было. Мистер Милрой левым локтем уперся в подлокотник дивана, прижав тыльную сторону ладони к подрагивающим губам, чтобы не рассмеяться.

«Какой конфуз!» – подумала Уинни, мысленно ругая себя.

– Наверное, я неправильно вас поняла, – предположила она, полагая, что ей больше нечего терять.

– Мы говорили о твоем брате Броке, милая, – мягко пояснила ей тетушка Молли. – Леди А’Кур рассказала об опасностях, которые подстерегают путешественников на море. Даже если Брок не умрет от болезней, которыми можно заразиться от аборигенов, по дороге домой он может столкнуться с суровыми штормами и пиратами. Когда я думаю о грозящей ему опасности, я просто места себе не нахожу. Я хотела узнать, что думаешь об этом ты.

– Ах, вот вы о чем!

Уинни почесала переносицу. Она ошибалась: этому унижению не будет конца.

Но тетушка невольно сама пришла ей на помощь.

– Что с тобой, Уинни? Мигрень? – Она ткнула пальцем в мистера Милроя. – Сэр, пощупайте ей лоб. Нет ли температуры? Вдруг у моей племянницы опять что-то с желудком, как это было на прошлой неделе.

Уинни оттолкнула его руку.

– Если мне понадобится медицинская помощь, мистер Милрой, я обращусь к врачу. – Она с облегчением осознала, что он больше не решается к ней прикоснуться. – Тетушка, со мной все в порядке, честное слово. Просто мне нужно выйти на свежий воздух. – Она встала, радуясь тому, что придумала хороший повод покинуть комнату.

– Прогулка по саду, несомненно, пойдет тебе на пользу, – согласилась тетушка Молли. – Мистер Милрой, не будете ли вы так любезны сопроводить мою племянницу? Я буду спокойна, зная, что вы находитесь рядом с ней.

Более прямо и не скажешь! Кошмар! Уинни попыталась скрыть нежелание оставаться с ним наедине. Она считала себя довольно умной и хитрой: наверняка можно найти причину для вежливого отказа.

– Нечестно лишать Брук и Эмару такого приятного общества, тетушка.

– Ерунда! Мы очень мило поболтаем, – ответила пожилая дама, явно довольная тем, что ей удалось перехитрить свою несговорчивую племянницу и отправить ее на романтическую прогулку. – Ступайте вдвоем. Пройдитесь по саду. Если встретишь Аберли, вели, чтобы он принес нам напитки.

Не успела Уинни придумать очередную отговорку, как мистер Милрой положил руку ей на талию и увлек в сторону двери.

Уинни и Кинан молча спустились по лестнице. В прихожей они встретили Аберли. Стоя на стуле, он вытирал пыль с одной из бесчисленных картин, развешанных на стенах. Уинни высвободилась из объятий мистера Милроя и передала дворецкому приказ своей тетушки.

Как же ей хотелось, чтобы Кинана Милроя здесь не было! Ее смущение исчезло, в голове прояснилось. Уинни славилась умением отваживать навязчивых ухажеров одним высокомерным взглядом или остроумным словцом. Но сейчас, казалось, она утратила этот навык. Конечно же, девушка во всем винила Милроя. В его присутствии она чувствовала себя неловко.

– Мистер Милрой, вы совершенно не обязаны выполнять прихоти моей тетушки, – начала Уинни, радуясь тому, что ее голос звучит снисходительно. – Она слишком любит опекать. Уверяю вас, я отлично себя чувствую. Пожалуйста, не думайте, что нарушите данное ей обещание, если просто уйдете.

Двери в сад были открыты. Уинни, уверенная в том, что Милрой согласится с ее доводами, едва не споткнулась, когда он схватил ее за руку, помогая спуститься по ступенькам, ведущим к дорожке в сад, выложенной камнем.

Кинан остановился, а вместе с ним остановилась и Уинни, потому что он продолжал держать ее за руку. Девушка громко вздохнула, не в силах оторвать взгляд от его сильной груди. Даже на улице он казался великаном. Рядом с ним она чувствовала себя маленькой и хрупкой.

Поймав себя на том, что продолжает таращиться на его грудь, Уинни посмотрела ему в лицо. И увидела: что-то сильно его забавляет. Хитрый блеск мелькал в омуте темно-синих глаз. Лицо мистера Милроя лучилось от удовольствия.

– Уинни, вы привыкли повелевать мужчинами?

Вместе с благородными манерами улетучилась и сдержанность. Появился едва заметный ирландский акцент, от которого по спине Уинни пробежал холодок.

– Сэр, где ваши манеры? Если вас не затруднит, обращайтесь ко мне «мисс Бидгрейн».

Девушка произнесла это так едко, что Кинан рассмеялся. Она вынуждена была признать, что смех у него приятный, даже несмотря на то, что смеялся он над ней.

– Держу пари, что все те слабовольные подхалимы, которых вы изволите величать поклонниками, скорее всего, тут же начинают сожалеть о том, что решились за вами приударить, как только в вашем сладком голоске прорезаются эти ядовитые нотки. – Его темно-синие глаза завораживали. – Со мной, Уинни, вы допустили сразу две ошибки. Во-первых, я не джентльмен. Нет, разумеется, я могу сыграть эту роль в случае нужды. Однако в глубине души я навсегда останусь тем, кто я есть на самом деле, – ублюдком! И во-вторых, я предпочитаю что-нибудь кисленькое, скажем чернослив. Слишком много сладкого вредно для зубов.

– Чернослив, – растерянно повторила она.

– Угу, – пробормотал Кинан, наклоняясь к ее лицу. – И вас.

Уинни почувствовала на лице его дыхание. Его губы почти касались ее губ, когда она наконец-то поняла, что он задумал. Стряхнув оцепенение, девушка пригрозила:

– Только посмейте поцеловать меня, мистер Милрой! Вы не только рискуете остаться без верхней губы, поскольку я, можете даже не сомневаться, откушу ее, но и лишитесь тетушкиного расположения, когда я стану звать на помощь.

Кинан рывком привлек ее к себе и поцелуем положил конец ее возражениям. От прикосновения его теплых упругих губ у Уинни закружилась голова и подогнулись колени. Она ухватилась за него, чтобы не упасть, но Кинан успел отстраниться. В его глазах перестали сверкать лукавые искры. Сейчас в них светилось непристойное обещание. Из-за своей наивности Уинни не понимала, насколько опасно может быть то, что она в них увидела.

– Еще как смею, мой терпкий чернослив. – Дыхание Кинана сбилось. – Я никогда не отказывался от своих слов и всегда принимал вызов.

Уинни чувствовала его близость; ее губы покалывало от страстного короткого поцелуя. Самым разумным было бы уйти, вернуться к тетушке и подругам. Девушка взглянула на окна, с облегчением заметив, что их никто не видит, – окна гостиной выходили на улицу. Свидетелей поцелуя не было. Это стало еще одним их общим секретом.

Кинан продолжал удерживать ее за руку. Неожиданно ощутив исходящее от него тепло, каждый грубый, цепкий палец в отдельности, Уинни стряхнула его руку. Мистер Милрой не стал ее удерживать. Девушка побрела по тропинке, коря себя за то, что в последнее время выкидывает фортели, вместо того чтобы вспомнить о благоразумии. Кроме того, она еще не решила, как поступить с мистером Милроем.

– Зачем вы пришли, сэр? – поинтересовалась Уинни. – Ни за что не поверю, что в обед вы предпочитаете наносить визиты пожилым вдовам, чьих племянниц намеренно унизили несколькими днями ранее.

Кинан догнал девушку. Снял шляпу, взъерошил короткие светлые волосы.

– Нет, не за этим.

– Зачем же тогда? – настойчиво спросила Уинни, вновь чувствуя дрожь.

Черт бы его побрал! Что он за человек, если даже его простые слова и поступки кружат голову? И что она за женщина, если не может перед ними устоять?

Уинни сердито посмотрела на него. Кинан надел шляпу, решив, что ее гнев вновь вызван тем, что он пренебрег правилами приличия. Подхватив девушку под руку, он увлек ее к живой изгороди. Уинни упиралась, не желая идти.

– Я привыкла получать ответы на свои вопросы, мистер Милрой!

Он продолжал тянуть ее за руку, но она вырвалась.

– Я вновь его задам: что вас сюда привело, сэр?

– Тетушка Молли считает, что я за вами ухаживаю.

– И вы с радостью готовы ей подыграть! – накинулась на него Уинни. – Только не могу понять зачем. Моя тетушка добрая женщина. Она до сих пор болезненно переживает смерть мужа, хотя это случилось давным-давно. Уверена, что такой умный человек, как вы, знает, какие вопросы задать и как использовать полученную информацию, чтобы очаровать беззащитную старушку, которая трепетно относится к безответной любви.

– Это дальновидно с моей стороны, как вы полагаете? – слишком быстро согласился Кинан.

Он подошел к яблоне и потянулся к ветке. Белые лепестки, словно снежинки, полетели им на головы, когда Кинан тряхнул ветку, пробуя, насколько она крепкая.

– Это было бы дальновидно, если бы я замыслил подобное. – Он задумчиво смотрел поверх плеча девушки. – Скажите, мисс Бидгрейн. Или вас следует называть Уинни?

– Если только вам больше не дороги ваши зубы, – с милой улыбкой ответила она.

Мистер Милрой грустно улыбнулся, ощупал челюсть.

– Очень дороги. Вы знаете, как редко боксеру удается сохранить свои зубы?

– Это чистое везение, мистер Милрой.

Он покачал головой.

– Нет, моя милая, все дело в мастерстве.

Он отпустил ветку яблони и направился к скамейке, на которой устроилась Уинни, но садиться не стал, а поставил ногу на скамью и уперся локтем в согнутое колено.

– Учитывая обстоятельства нашего знакомства, Уинни, я несколько удивлен, что вы считаете меня негодяем.

Кинан замолчал, давая девушке возможность оживить в памяти их встречу. А что еще ей оставалось делать, если человек из ее кошмара стоял сейчас перед ней и требовал, чтобы она все вспомнила?

– Возможно, я не умею вести себя в обществе, но, по-моему, вы должны испытывать ко мне благодарность за то, что я вырвал вас из лап выродка Иггера.

– Я вам благодарна. Очень. – Уинни, нервничая, стянула с руки правую перчатку и стала теребить ее. – Вы поэтому расспрашивали обо мне, настаивая на том, чтобы нас представили друг другу? Хотели убедиться в том, насколько я вам благодарна? – Она потерла лоб. Голова заболела еще сильнее, когда девушка подумала о невероятном. – У меня был четкий план. Иггер ни сном, ни духом не должен был знать о нас. Но кто-то предупредил его. Не вы ли, часом, приложили к этому руку? Решили шантажировать меня, ожидали, что я буду платить вам за молчание? – Уинни вскочила со скамьи, больше не в силах находиться рядом с ним.

– Эй-эй, полегче на поворотах! – Мистер Милрой предостерегающе поднял руку, не давая девушке сбежать. – Успокойтесь. У вас слишком богатое воображение! Несложно догадаться, что вызвало страх в этих прекрасных зеленых глазах. Уж точно не я. – Он чертыхнулся. – Я случайно оказался там, Уинни. Я человек, который вас спас. Забыли? – Он опустил руки. Если бы она захотела, то могла бы сейчас убежать – он не стал бы ее удерживать. – Черт бы его побрал, этого Невина! Наговорил вам всяких глупостей!

В этом невольном восклицании послышалось такое сожаление, что у Уинни мурашки пошли по коже. Какова бы ни была роль Милроя в этом деле, его ненависть к лорду Невину была неподдельной.

– Не стоит винить брата, мистер Милрой. Он тут ни при чем. Я не марионетка, которая не в состоянии говорить и двигаться без кукловода. Я сказала вам то, что думаю сама.

Не обращая внимания на слова, произнесенные в защиту Невина, Кинан вцепился в первую фразу, которая лишь укрепила его подозрения.

– Он на самом деле признался в нашем с ним родстве? Должно быть, Невин был зажат в угол, если, чтобы повлиять на вас, ему пришлось обнародовать наше родство. Могу представить его лицо, когда он делал это признание. – Кинан вздохнул.

– Он тоже невысокого мнения о вас. – Уинни оглянулась на дом, подивившись тому, что никто их не ищет. – Послушайте, сэр, совершенно очевидно, что вы с братом…

– С единокровным братом, – холодно уточнил Кинан.

– С единокровным братом, – с нетерпением повторила Уинни. – Ваши отношения – ваше личное дело. Меня больше волнует то, как вы оказались на набережной.

– Если Невин…

Девушка махнула рукой, требуя не перебивать ее.

– Лорд Невин ничего не знает о том, что произошло у канала, и я не вижу причин, по которым должна ему об этом сообщать. Что бы вы там себе ни надумали, я, и только я, руковожу своими мыслями и поступками. – Она повернулась, раздался легкий шорох юбок ее лимонно-желтого платья с алой вышивкой в греческом стиле по подолу. На сей раз Уинни вела, а Кинан следовал за ней. – Теперь, когда мы уладили все недоразумения, сосредоточимся на главном, мистер Милрой.

– Не смею перечить даме, которая властна не только над своими словами, но и над поступками, – поддразнил ее Кинан.

– В тот день на набережной вы оказались… – продолжала Уинни, не обращая внимания на его сарказм.

– Совершенно случайно или по приглашению, как посмотреть. – Он пожал плечами, давая понять, что ему лично все равно. – Ваша служанка попросила меня помочь. Бедняжка так умоляла. Как я мог ей отказать?

Уинни продолжала расспрашивать:

– И ранее вы были незнакомы с мистером Иггером?

Кинан поморщился.

– Неужели обязательно и ко мне, и к тому, кто на вас напал, обращаться со словом «мистер»? Прекрасно понимаю, что вы не хотите иметь с ним ничего общего. Но меня вы могли бы называть по имени.

Девушка наморщила носик.

– Не думаю.

– У меня очень простое имя. Честное слово. Кинан. Произнесите его, Уинни, – уговаривал он. – Порадуйте человека, который спас вашу добродетель.

Уинни подозрительно взглянула на собеседника.

– И вы будете воспринимать это как награду за ваш геройский поступок?

– Это и все, что вы готовы мне предложить? Позвольте же услышать свое имя из ваших уст! – умолял боксер.

Девушке казалось, что, уступив ему, она перейдет некую невидимую грань. Мистер Милрой искусно расставил сети. Но отказать своему рыцарю было то же самое, что вонзить меч в его сердце в качестве награды за смелость. С нее не убудет, если она назовет его по имени, нарушив правила приличия. Уинни вообще сомневалась, что когда-либо еще встретится с Милроем, ибо Лотбери скоро перестанет кичиться знакомством со знаменитым боксером.

Уинни прижала руку к груди.

– Кинан, я обязана вам жизнью. Сожалею, что не успела сразу же поблагодарить вас, но когда я пришла в себя, вас рядом уже не было, – призналась она, ничуть не покривив душой.

Он так обрадовался ее словам, что его лицо просветлело. Уинни стало стыдно: этот человек искренне улыбался из-за такого пустяка. Какую малость он просил за то, что рисковал жизнью! Если только его слова были искренними…

Неожиданно Уинни вспомнила предупреждение лорда Невина: «Он ненавидит меня и готов на все. Не поддавайтесь его обаянию!»

Обаяние. А она-то думала, что мистер Милрой не умеет быть обаятельным. Сегодня он, прямо скажем, заворожил ее. Ему так хотелось верить…

Однако Уинни была достаточно взрослой и, несмотря на привлекательную внешность, считалась старой девой. Отец полагал, что она слишком разборчива. Сама же Уинни считала себя очень проницательной. Особенно в том, что касалось поклонников. Первое правило: смотри глубже. Если мужчина хорош собой и подходит на роль мужа, тогда он, скорее всего, не любит животных или у него от каждой любовницы по ребенку. Второе правило: никогда не поддавайся на мужскую лесть. Еще ни разу Уинни не встречала джентльмена, который бы тратил время на цветистые речи, если ему ничего не было нужно от дамы, которой они предназначались.

Послышались женские голоса, и Уинни в очередной раз оглянулась на дом. Тетушка Молли решила проверить, к чему привела ее тактика. Мистер Милрой тоже задрал голову, осознав, что время, которое он мог провести наедине с Уинни, закончилось.

Он схватил девушку за руку, пока она не убежала.

– Я хочу увидеть вас еще раз, – заявил он совершенно серьезно.

– Зачем?

Кинан фыркнул и носком туфли отшвырнул камешек с дороги.

– Как зачем? С тех пор как я увидел вас лежащей на спине и отчаянно борющейся за жизнь, я постоянно думаю о вас. Даже когда вы появились передо мной с высоко поднятой головой, в чистом платье и выглядели как королева, вы не смогли охладить мой пыл.

Не успела Уинни поинтересоваться, почему красивое бальное платье должно было его отпугнуть, как Кинан коснулся ее щеки, призывая молчать. На его лице играли солнечные лучи. Крошечные бисеринки пота на щеках блестели, словно растаявшие снежинки на оконном стекле. Боже милостивый! Этот мужчина одним ударом разрушил ее железные правила.

Тетушка Молли, Эмара и Брук были уже недалеко.

– Пообещайте, что примете меня, Уинни!

Она удивленно изогнула бровь.

– А если я откажусь?

Кинан коснулся пальцами завитка на ее левом виске. На его ладони осталась пара волосков. Кинан не стал их стряхивать, а аккуратно спрятал в карман жилета. И помахал приближавшимся дамам.

– Неужели вы откажете в такой малости человеку, который спас вас от негодяя? Уверен, если я расскажу о случившемся Лотбери и его приятелям, они будут потрясены вашей неблагодарностью.

Лорд Невин оказался прав: этот мерзавец не остановится ни перед чем, пока не получит желаемого.

– Опускаетесь до постыдного шантажа, мистер Милрой?

Взгляд из-под тяжелых ресниц упал на ее рот, как будто Кинан вспоминал, как приятно было его целовать. У Уинни задрожали губы. Да хранит ее Господь, она тоже не могла забыть этот поцелуй.

– Мы оба знаем, Уинни, что бывает, когда вы бросаете мне вызов. – Темно-синие бездонные глаза впились в ее зеленые очи. – По необъяснимой причине, – прошептал Кинан так, чтобы услышала она одна, – мне кажется, что ни я, ни вы не сможем этому помешать.