Текст книги "Исповедь Призрака. Премия им. Ф. М. Достоевского. Игра в Иную Реальность"

На границе

Урануполи, Афон, Греция

Я проснулась от звонка будильника в 9:50. Мне снился странный сон, но Рэй… что он хотел сказать? Фиалковый остров существовал на самом деле. Мишка, отличный поэт и зам. министра, пригласил меня в то кафе отметить выход его книги, в которой были и стихи, посвящённые мне. Мечтал погулять на моей свадьбе в Италии.

Я спустилась на завтрак. Мама Николетты готовит его сама. Её завтраки гораздо вкуснее, чем в гостиницах, да и моя комната – просторнее, а уж какой у меня шикарный балкон! Днём Солнце с него уходит, позволяя мне обедать, обозревая острова в лазурном море; по ночам мимо проплывает Луна, а загадочная многолучевая звезда подмигивает. Дом построен на скале, возвышающейся над морем, словом, живу я на последнем этаже таинственной Башни, чтобы спокойно беседовать с Небом, не боясь цунами. Забавно! Везёт мне на «13» – это номер моей квартиры на Афоне, дачи и гаража, квартиры экс-мужа в Москве, последние цифры телефонного номера.

Поднимаясь с завтрака, я столкнулась с горничной и попросила её не убираться у меня каждый день, а только выносить мусор, – мне нравится чувствовать себя как дома.

Море – море – море… Накупавшись, обычно плюхаюсь в белый песок у дальних скал, а потом возвращаюсь домой, по дороге купив мороженое и фрукты в магазине при таверне «Акрополи», где я изредка ужинаю.

Прочитав «Девочку и Море», в которой править особо нечего, я впала в воспоминания детства, но ровно в 18:00 (люблю распорядки и всё системное, не переваривая хаоса) отправилась на прогулку к Афонской границе, прихватив с собой акафист «Взыскание погибших», – днём слишком жарко. По дороге я захожу в церковь Святых Константина и Елены, где находятся Иверская, Скоропослушница и старинная икона любимой греками и мной Святой Петки Параскевы. Именно Петка – первая рукописная икона у меня дома, я купила её в замке на острове Святого Стефана в Черногории, где жила в отпуске давным-давно. В Урануполи в церковь можно заходить в любой одежде и обуви, а гречанки не покрывают голову платком в знак памяти о войне с Турцией – протест против мусульманских обычаев. Внутри церкви работают кондиционеры и стоят стулья, на которых прихожане сидят, за исключением особых моментов богослужения.

Дорога к границе с Афоном начинается от Башни и идёт налево вдоль моря, перпендикулярно центральной улице. Минут через 30 вы увидите монастырь Зигу, монумент «Охраняется ЮНЕСКО», золотой герб Афона, колючую проволоку и небольшой таможенный дом, хотя на Афон в 99% случаев, если море не штормит, добираются на пароме, а не по суше. Я люблю эту деревенскую дорогу – мимо виноградников и оливковых рощ, участков местных жителей, и крошечного лакшери отеля «Скиты», где я сама бы не отдыхала, потому что море после Башни – другое, оно резко меняется, превращаясь из доброго и домашнего в стихийное и суровое, будто граница начинается сразу за Башней.

Я добрела до границы и привычно остановилась у разрушенного монастыря Зигу, первое упоминание о котором относится к 941 году. Обычно доступ на территорию раскопок закрыт, но София, дочка Димитры, однажды провела меня сюда и показывала всякое интересное и любопытное. Я повернула направо и дошла до моря вдоль колючей проволоки, поприветствовала Святую Гору и прочитала акафист. У проволоки летают стражи – осы, сканируют намерения, но я не собираюсь пресекать границу, и меня оставляют в покое.

София показала мне потрясающей красоты таинственную бухту правее от границы. Между скалами существует небольшой проход, но во время вечернего прилива попасть в бухту или выбраться из неё можно только вплавь, поэтому брать с собой ничего ценного не стоит – всё оставляется на скале при входе. Я залезла на одну из скал, чтобы встретить закат. Солнце напоминало горящую свечу. Сделав несколько фото, я обнаружила отчётливо проявленных призраков, отправила кадры своей знакомой, Светлане, и, подняв голову, увидела… Клянусь, это был тот самый Монах из аэропорта! Он медленно шёл вдоль берега, затем присел на камень неподалёку и тоже встречал закат. Когда Солнце исчезло, я побрела обратно. Старец направился следом за мной, но свернул к таможне. Я облегчённо выдохнула. В нём было нечто, что отличало его от других монахов, но что?

Димитра беседовала с мужем и братом у своей иконной лавочки напротив Башни. Она поприветствовала меня улыбкой, предложила кофе и поинтересовалась, как прошёл мой день.

– Ходила на границу, а Пётр с ключами как поживает?

– Я позвонила монахам-близнецам, но они сказали, что сейчас – август, и у них сплошные праздничные мероприятия. Могу прислать тебе Петра почтой, месяцев через девять, – предложила Димитра, протягивая мне кофе. – Сегодня пара из Сербии купила две нерукописные иконы, а мужчина из Лондона, не поверишь, твою любимую «4-ое Поколение»! Как вошёл в лавку, так замер и говорит: «Хочу!»

Лондон… Что-то внутри ёкнуло, и одновременно я увидела Монаха, того самого! Он вышел на площадь перед Башней, пересёк её и…

– Извини, клиент! – шепнула Димитра и нырнула в магазин, а я сделала несколько шагов к Башне, но Димитра вернулась: – Прости, ложная тревога!

– А Башня, ты говорила, она закрыта?

– Да, уже несколько лет. Типа, у государства нет денег, чтобы содержать музей. И с крышей проблема. На старых открытках Башня выше. У нас периодически бывают землетрясения. Последний этаж разрушился, а денег на восстановление нет, – объяснила она и протянула нечто, завёрнутое в фольгу. – Моя мама тебе лично просила передать! Это пряники, она сама их готовит! К чаю!

Поблагодарив Димитру и её маму, я… направилась к Башне и, резко замедлив шаг, обошла её со стороны площади, затем – с моря: замок на двери, ограда заперта, света в окнах нет. Но я была готова поклясться всеми Святыми, что буквально пару минут назад в неё проник тот Монах!

…Я долго не могла заснуть, вышла на балкон. Тихо-тихо. Чёрное-пречёрное Небо. Луна хотела мне что-то сказать, но на внутреннем экране появилась икона Божьей Матери из магазина Яниса, и мне послышалось: «Ну же, Алиса! Вспомни меня, вспомни!» Да, с этой иконой связано нечто важное, но что? Я вернулась в комнату, легла на кровать, выключила ночник и снова попыталась уснуть.

***

Где-то во Вселенной

В здании со множеством дверей молниеносно проносились люди с крыльями. Один из них, похожий на Ангела-Хранителя, схватил меня за руку и быстро повёл по коридору, будто мы опаздывали. В очереди в «Справочный стол» я заметила мужа моей московской соседки. Он улыбнулся и помахал мне рукой, пожелав удачи, или послышалось? – слишком шумно! – то ли от шуршания крыльев, то ли оттого, что у каждой двери – толпы людей, что-то бурно обсуждающих друг с другом. Мы поднялись на последний этаж и зашли в дверь с надписью: «Прямой эфир». Крылатый служащий в белых одеждах прилежно выводил слова пёрышком с невидимыми чернилами в призрачной книге, лежащей на столь же призрачном столе. Впрочем, всё в загадочном здании представлялось достаточно туманным. Дописав нечто, служащий взглянул на нас и спросил:

– Стандартная?

– Да, Брат, – кивнул Ангел.

– Как зовут? – на этот раз служащий обратился ко мне, я ответила, он записал моё имя, поставил рядом галочку и протянул книгу Ангелу: – Даты и время сам проставь. И распишись. А то тут намедни прецедент возник. Меня обвинили, что я неверную цифирь поставил. Стали разбираться, а это Хранитель намудрил. Там ровно полночь была, а часы чуть-чуть отставали.

– А когда отправится? – спросил Ангел, расписываясь.

– У нас тут новое постановление вышло: в прямом эфире – по три раза в сутки, так что не переживай, Брат, до всех долетит! Удачи, Алиса!

Я хотела спросить, что это значит и где мы находимся, но кто-то окликнул меня. Я обернулась и увидела Рэя. И мгновенно… здание исчезло. Не было больше ни людей, ни служащих с крыльями – только Чёрное Небо, звёзды, я и Рэй. По Небу побежали зарницы. Оно вспыхивало красными зигзагами, похожими на молнию, и затихало, вспыхивало и затихало, но гром отсутствовал.

– Рэй, что происходит? – спросила я.

– Молния, – спокойно ответил Рэй, подойдя ко мне близко-близко.

– Какая ещё молния?

– Телеграмма – молния.

– Телеграмма? – удивилась я. – Кому?

– Всей Вселенной, Алиса, – ответил Рэй и… исчез.

***

Урануполи, Афон, Греция

Я проснулась. На Афоне по-прежнему была ночь. Я вышла на балкон. Абсолютная тишина и чернющее Небо, ни облачка, как вдруг… я увидела ту же вспышку, что и во сне! Небо вспыхивало красными зигзагами и затихало, вспыхивало и затихало, вспыхивало и затихало…

38 До/3 После. ДОМ I

Сад камней

Где-то во Вселенной

– Теперь поговорим обо мне, – произнёс Старец, покачиваясь в кресле-качалке у камина. – Я – Сатурн, тяжёлая планета, опоясанная множеством колец, приношу в ту Сферу Жизни, где оказываюсь, всяческие ограничения. Лишаю чего-то либо создаю препятствия в достижении результата, заставляю человека трудиться с максимальной самоотдачей, брать на себя ответственность, проявлять строгую дисциплину. В то же время я – символ мудрости, крепости Духа, разума, рассудка и даже расчёта, достаточно одинок и консервативен. Я означаю Старца, старших родственников в семье – бабушек и дедушек, но, как говорят многие волхвы, не люблю детей, поскольку мне ближе мудрая старость. Я строг с детьми, предпочитаю зрелых личностей. На момент твоего воплощения я нахожусь в гостях у Луны, и мне здесь плохо – не люблю воду, поэтому частенько сижу у камина – грею косточки, и ты тоже полюбишь камины на Земле. С Луной мы слишком разные. Она живёт эмоциями, а я – разумом. Она хаотична и изменчива, а я – системен, меня угнетает всё, что выходит за рамки правил и нарушает стабильность, я люблю постоянство. Она – ведомая, а я – ведущий, более того, я жёстко диктую свои условия и требую безоговорочного подчинения. Она – гуманитарий, а у меня математический склад ума. Она – расплывчата, а я – сверхточен. Она – волна, а я – скала. Сатурна в Раке называют изгнанником.

– Я – изгнанница? И вы оба, Луна и Сатурн, – мои главные планеты?

– Конфликт налицо, и он в твоём «Я» просуществует в течение всего воплощения. Луне сложно выражать разнообразные чувства и эмоции, а я склоняю к чёткости и ограничиваю количество. Твоя задача – перерабатывать количество в качество, структурируя хаос, строить осмысленные системы и выдавать их миру, например, в немногих словах, которые ценятся на вес золота. Ты сможешь сделать карьеру, будучи отличным организатором и властной личностью, но вне работы оставаться мягкой и ведомой Луной. Тебя потянет к старшим по возрасту и вообще к мудрым людям, а с детьми… рассказывая им сказки на ночь, как Луна, проявишь крайнюю строгость в воспитании, как Сатурн, при этом самоотверженно защищая их, стоя за них стеной. Повышенное чувство долга повиснет на твоих плечах тяжёлым грузом ответственности.

– А мои родители? Я увижу их до воплощения?

– Да, но позже, – вздохнул Сатурн.

– Душа моя, не всё так плохо, – подбодрил меня Хранитель. – Если станешь трудоголиком, не будешь болеть.

– Ты опять забегаешь вперёд, – упрекнул Старец Хранителя. – Я не люблю лентяев, но поощряю тех, кто усердно и кропотливо трудится, вникая в детали, глубоко копая, вдумываясь в истинный смысл, классифицируя и выстраивая логические взаимосвязи, систематизируя данные, организуя процессы в строго заданных рамках Пространства Времени, а для этого требуется максимальная концентрация на предмете и, как следствие, тишина и отсутствие толпы. Ты достигнешь наилучших результатов в одиночку: либо работая на себя, либо – над собой, последнее – более уместное выражение, поскольку речь идёт о твоём «Я». В отношениях с людьми ты крайне сдержана и молчалива. Изначально занимаешь оборонительную позицию на всякий случай, чтобы никто не обидел. Гиперчувствительная Луна скрытна, осторожна и недоверчива, как Сатурн. Внешне – неприступная и холодная скала, отчуждённая от реальности, внутри – бушующие волны-чувства. Многие будут считать тебя тяжёлым в общении человеком – твоё лицо несёт печать чрезмерной серьёзности, тебе сложно и даже странно улыбаться без повода, а поводов для радости будет действительно немного, при этом немногосложные фразы сложно трактовать обычным людям, а уж с твоей честностью и жаждой справедливости мало кто уживётся рядом. Как следствие, ты будешь всё чаще молчать, всё больше замыкаться в себе и даже в толпе ощущать себя в пустынном одиночестве. Здесь присутствует строгое деление на «Я» и «они».

– Работай над своим «Я» и расти духовно, – утешил Хранитель. – Чем меньше поверхностных контактов, тем выше поднимешься по Лестнице Духа, и тем больше мудрых мыслей в лаконичной форме выдашь миру в итоге.

– Ангел, ты всё время пытаешься, как говорят люди, бежать впереди паровоза. Это хорошо и правильно при охране подопечных на Земле, – усмехнулся Старец, – но мы пока ещё на Небе, и только в Доме №1. Безусловно, для Рух важно зарекомендовать себя в глазах мира. Сильна потребность в уважении, в признании окружающими, в любви, как минимум близких. Не получая заслуженной поддержки и одобрения, ты не должна опускать рук, а работать ещё больше и качественней, самоорганизуясь, перфекционируя себя и результаты своего труда. Таков процесс самосовершенствования и оттачивания мастерства по-Сатурну. Я – не Юпитер, и ничего лёгкого не признаю. Моя любимая земная поговорка: «Терпение и труд всё перетрут». Без жалоб на беды и препятствия. Без поиска виноватых. Без осуждений. Не позволяя себе лени и праздности. Не завидуя никому. И тогда, шаг за шагом, преодолевая невзгоды и лишения, даже периодически падая, но поднимаясь, начиная всё с начала и упорно и смиренно продолжая свой Путь, сжав силу воли в кулак, ты сможешь вскарабкаться на высокую гору и получишь заслуженную награду.

– Здесь нет даже кровати для сна, – задумчиво произнесла я.

– Ты будешь отдыхать, не переживай, – подбодрил меня Хранитель, – но в аскетичном режиме. Монахи, например, спят по несколько часов в сутки.

– Теперь о крепости, – продолжил Старец. – Ты будешь клешнями цепляться за всё, что приносит ощущение безопасности и защищённости во внешнем и во внутреннем мире, исходя из принципа от добра добра не ищут. Тебе нужны гарантии, особенно волнует вопрос комфортной старости: создать надёжную семью, иметь свой, пусть и небольшой, домик-крепость, любую недвижимость, то есть нечто материальное. Ты будешь бережливо и трепетно относиться ко всему, что достанется тебе с трудом, а без труда, как ты уже поняла, ничего доставаться не будет. При разрыве связей или лишении твёрдой почвы под ногами, возможна глубокая депрессия.

– Но Сатурн, если я правильно поняла, – вспомнила я внезапно, – даёт трудности и чего-то лишает, ограничивает в чём-то. Получается, что разрыв всё равно произойдёт? Дом №1 во временном отрезке соответствует периоду детства?

– Ты вся – в своего Хранителя, забегаешь вперёд, хотя твоя мысль работает в верном направлении. Большинство важнейших душевных травм случается в детстве. Обычно дети с Сатурном в Раке имеют те или иные сложности с родителями, не получая заботы и ласки, а впоследствии – в своей семье, с супругами – из-за сложности в проявлении чувств, с детьми – из-за строгости в воспитании, что приводит к разочарованиям в людях, замыканию в себе, глубинному чувству неудовлетворённости жизнью. Если же в семье всё благополучно, то возможен насильственный разрыв связей, расторжение преемственности поколений. Тогда человек всю жизнь возвращается в Прошлое – животворящий источник, из которого черпает силы, да и вообще живёт скорее Прошлым, чем Будущим, впадая в воспоминания детства и ностальгируя по утраченному или несбывшемуся, имеет болезненную зависимость от Прошлого или от родителей. Вечный ребёнок в душе, он пытается сохранить хотя бы в своём внутреннем мире исчезнувшую в небытие связь, постоянно соединяя разорванную реальностью ниточку, поддерживая всеми фибрами души преемственность поколений. Даже если разрыва не было, но детство прошло в холодном отчуждении на уровне чувств, человек попытается компенсировать тепло в собственной семье.

– Значит, родители не будут меня любить? – мне стало очень грустно.

– Этого я не говорил, – не без ноты печали констатировал Старец. – А вот Творец сказал: «Будьте как дети, и войдёте в Царство Небесное». Как бы то ни было, для тебя очень важны традиции, семейные ценности и Прошлое. Теперь немного о личной жизни, поскольку Луна и знак Рака предполагают и сферу интимного бытия. Я лишаю земных соблазнов путём некоторых ограничений на эмоциональные радости. Не ты сама сдерживаешь себя в страстях и не наслаждаешься жизнью по полной программе, а данная тебе установка Свыше. Всё, что происходит в твоей Судьбе по замыслу Творца, исключительно тебе же во благо. Ты сможешь стать не просто серьёзной, а очень глубокой и мудрой личностью, видящей и способной в точных словах передать как минимум часть истины, которую ты обязательно раскопаешь в процессе работы над собой. А сейчас я покажу тебе кое-что интересное, пойдём.

Старец взял свечу, мы вышли из кельи и спустились в Подземелье.

– Это тот самый Колодец, из которого ты будешь черпать свои силы, – прокомментировал Сатурн, – можешь в него заглянуть.

Я зависла над Колодцем. Казалось, он бездонен, но внезапно я заметила в нём… Луну!

– Но не он – цель нашего путешествия, – промолвил Старец, и мы полетели по коридорам, напоминающим запутанный лабиринт.

Внезапно мы очутились в красивой пещере с горным озером и необычным садом.

– Мой Сад Камней. Иногда я скрещиваю деревья, чтобы получить уникальный целительный эффект.

Мы медленно бродили между деревьями, а Старец не без гордости рассказывал о заключённой в камнях энергии и её влиянии на души.

– В детстве, играя во дворе с девочками, при выборе одного из четырёх Царств, ты возьмёшь себе в подчинение Подземное. Позже начнёшь искать камни и делать из них украшения. Ты будешь чувствовать их, как Луна, и любить, как Сатурн. Вот, например, ларимар. Волшебный камень затерянной Атлантиды. Он пробуждает память о Прошлом. Нежный, не правда ли? – спросил Старец, и его взгляд стал мягче. – А это – Лунный камень. Твой камень, Рух. Он умеет исполнять желания и способствует раскрытию творческих талантов. Тебе его подарит Луна.

– Сатурн даёт склонность к коллекционированию, – уточнил Хранитель, – интерес антиквариату, истории и археологии, поскольку есть зацикленность на Прошлом, особое внимание уделяется его ценностям. Тебе понравится погружаться с головой в информационный поток, выведывать нечто интересное и скрытое, выуживать редкие экземпляры, анализировать и систематизировать данные, собирать коллекции и показывать их друзьям, делясь знаниями.

– Сад Камней принесёт тебе радость, пусть и небольшую. А ещё ты найдёшь на Земле уникальные живые иконы. Часть из них ты уже видела в моей келье… Но теперь мне нужно немного отдохнуть, – извинился Старец, и мы с Хранителем отправились в Библиотеку.

***

Библиотека Вселенной

– Ангел, Сатурн сказал, что ограничит мои земные страсти и соблазны, и что он не любит детей. Но ведь у меня будут дети?

– Ты такая забавная, Рух! – Хранитель улыбнулся. – Дети будут, но Сатурн у тебя – маг. Ты станешь очень симпатичным существом, обладающим магическим притяжением существ противоположного пола. Чтобы не допустить погружения в пучину земных страстей, на твоём земном теле в момент воплощения проявится небесная татуировка. Недавно я послал твоей маме маленькую мышку, она её испугалась и… Родимое пятнышко – знак Неба. Люди, пытаясь привлечь к себе внимание, делают нечто похожее на своей коже, но их изощрения имеют искусственный привкус. А ты, учитывая рачью сущность, будешь очень даже стесняться небесного знака, минимизируя количество контактов и в сфере земных страстей.

Мы расположились в креслах Читального Зала, книжка слетела мне в руки и раскрылась на странице с миниатюрой «Туман».

– В этой книге нет ничего страшного, поверь, – успокоил меня Хранитель, мгновенно отсканировав мои чувства.

– Значит, я так и не узнаю причины? Что произошло в Будущем?

– Ты слишком зациклилась на причине, Рух. Почитай лучше рассказ о разбитых зеркалах в Городе, чьи жители перешли в Мир Тумана: «И твоя последняя мысль звенит в тебе, как колокол: жизнь закончилась, а ты так и не успел сделать в ней что-то очень и очень важное…» Ты напишешь это в 13 лет, Рух.