Текст книги "Исповедь Призрака. Премия им. Ф. М. Достоевского. Игра в Иную Реальность"

Возвращение на Афон

Афон, Греция

Наконец-то! Я – здесь! Боже, какое же это счастье возвращаться сюда снова и снова! Я ожидала выдачу багажа в аэропорту Салоники с предвкушением чашки кофе на балконе с видом на море в моей уютной норе в Урануполи. В августе я снимаю квартиру на верхнем этаже в доме Николетты, 5—7 минут пешком до парома на Афон.

Афон в Греции – не только государство в государстве, православная монашеская республика на Святой Горе, куда не пускают женщин. Афон – полуостров, почти целиком принадлежащий Православному Афону до войны с Турцией. Позже, для расселения греков-беженцев, часть монастырской территории была передана светской Греции со сдвигом границ к Урануполи, городу Неба (или Урана – планеты, заведующей Небом), ныне – небольшую деревушку, доступную для проживания всех желающих.

Из неё рано утром отправляется паром в Дафни (порт Афона), а в 10 – экскурсионный корабль до Святой Горы, чтобы туристы полюбовались монастырями издалека и приложились к Святыням, которые приплывают к кораблю на лодках с афонскими монахами. У подножия Горы захватывает Дух! – огромный столп Света уходит в Небо. Эх, бы я была мужчиной, поднялась на Гору, пожила в монастырях и… вернулась бы? Счастье – умереть на Святой Земле. Но и в Урануполи чувствуешь распахнутые Врата, и тебя мгновенно слышат в Небе, каждое слово и мысль. Я люблю Урануполи! Мне нравится там всё: люди, море, еда, атмосфера душевного спокойствия и Дух Святой Горы. Афон – это любовь с первого взгляда, и моё сердце навсегда останется с ним.

Багаж начал выползать на ленту. Перемещая взгляд с одного чемодана на другой, я заметила Монаха-Старца. Я встречала его раньше, но где и когда? Впрочем, на Афоне повсюду – монахи, особенно в августе, – пик паломничества, ведь отмечается множество православных праздников, включая день Святителя Пантелеимона, в честь которого назван афонский Русский Монастырь, и Успение Богородицы. И я люблю слушать истории про Афон, когда монахи, останавливаясь на ночлег в Урануполи, ужинают в кафешках и делятся впечатлениями.

Я вышла из здания аэропорта. На улице, как и обычно, меня встречает Костас, друг моей подруги Димитры. Он хватает мои вещи, и вот мы уже мчимся по серпантинам «домой». Через час – полтора я брошусь в объятия Николетты, схвачу ключи от своей норы, закину вещи, выпью чашечку кофе и побегу на море – самое прекрасное, лазурное, райское море с видом на сказочный остров Амульяни, на Святую Гору и таинственную Башню; море с рыбками и белым песочным пляжем, на котором всегда мало людей, но есть тень от оливковых деревьев. К обеду я возвращаюсь домой и до 18-ти занимаюсь рукописями, на этот раз – чудом уцелевшими рассказами из книги «Верите ли Вы в призраков?». В 18 жара начинает спадать, и я отправляюсь на променад – встречать закат на границу с Афоном у полуразрушенного монастыря Зигу, где можно искупаться в скрытой от посторонних глаз бухте, а затем возвращаюсь к Башне – символу Урануполи (бывшая гостиница для монахов, а ныне – музей), пью кофе с друзьями, обмениваясь историями, в том числе про Святых и иконы. Я люблю Афонские иконы, люблю подолгу на них смотреть – чувствовать, здесь много живых и уникальных! В полночь я возвращаюсь домой.

***

– С возвращением! – воскликнула Николетта. – Квартира Алисы ждёт свою хозяйку! Кофе?

Я распахнула дверь на балкон и улыбнулась: «Привет, Город Неба! Привет, Солнце и Море! Здравствуй, Афон и Святая Гора!»

Внезапно зазвонил телефон, но номер не определился.

– Привет, Алиса, – раздался знакомый мужской голос. – С возвращением!

– Рэй?! – я не верила своим ушам.

– А где ты сейчас? – поинтересовался он.

– На Афоне… Послушай, но…

– На Афоне? Хм… – казалось, он был удивлён.

– Я всегда на Афоне в августе… Но Рэй…

– В августе?! – ещё больше удивился он.

– Да послушай же ты меня! Как ты можешь мне звонить? Ты – призрак!

– Призрак, и что? Ты никогда не общалась с призраками?

– Вот так, как сейчас с тобой, нет.

– Значит, пришло время, чтобы теперь и так – тоже.

– А что ты хотел мне сказать? – спросила я, почти расслабившись и смирившись с возможностью общаться по телефону с призраками, звонящими в прямом эфире на Афон с неопределяющихся номеров.

– Да так… Ладно, я понял. Увидимся.

– Где? Здесь, на Афоне? – удивилась я.

– Кто ж меня, колдуна, на Афон пустит? Во сне! – засмеялся Рэй, и связь прервалась.

***

В Урануполи всего две многолюдные улицы: морская, с кафешками и магазинами, и центральная, через два дома от морской, в основном с иконными лавками. Улицы начинаются у Башни.

Иконная лавка Димитры находится на центральной улице прямо напротив Башни, а Святая Марина, замахивающаяся на Дьявола топориком, приобретённая у Димитры, – моя первая афонская икона. Димитра и вся её семья – греки. Мы общаемся по-английски.

– Привет, Алиса! Надеюсь, Костас домчал тебя молниеносно? Как море?

– Я – в Раю, спасибо! – улыбнулась я и заскользила взглядом по стене с рукописными иконами.

– Марина у тебя уже есть, и Святое Семейство – тоже, – Димитра помнит все иконы, которые у меня уже есть. – Кстати, как поживает Марина? Она ещё не зарубила Дьявола топориком?

– Всё ещё рубит, – вздохнула я. – Мне нужна икона Святого Петра.

– У меня есть Пётр и Павел!

– Пётр и Павел у меня есть. Кстати, я хожу в церковь Святых Апостолов Петра и Павла, подворье Оптиной Пустыни. Знаешь, что они символизируют?

– Я не такая набожная, поэтому и расспрашиваю тебя про иконы, пользуясь тем, что ты любишь кофе, – Димитра улыбнулась.

– Пётр и Павел – символ дуальности мира, чёрное и белое, слитое воедино, левый и правый путь. Пётр считался главным апостолом в Католичестве, а Павел – в Православии. На Афонском изображении они обнимаются, и их объятие – в форме сердца.

– Белая и Чёрная Магия?

– Можно и так сказать, но мне нужен Пётр с ключами, – уточнила я, продолжая осматривать рукописные иконы, многие из которых я уже видела здесь в прошлом году.

– С ключами от Рая? – переспросила Димитра.

– У него там два ключа, – засмеялась я, – и не факт, что оба – от Рая!

– Ты же у нас на Афоне – уже в Раю! – сказала Димитра, доставая амбарную книгу, в которой ею ведётся учёт всех заказанных на Афоне икон, их поступление и продажи. – Нет, Петра с ключами я никогда не заказывала. Позвоню завтра монахам-близнецам в скит Святой Анны, возможно, они успеют написать икону до твоего отъезда.

***

Я зашла в иконную лавку семьи Яниса. Его родители говорят по-гречески, но Янис изучал русский. Он всегда поздравляет меня с православными праздниками, отправляя фото рукописной иконы праздника из их магазина. Недавно у Яниса родилась дочка.

– Алиса! С приездом, дорогая! Как дела? Как поживает Ваш кот?

Кот – не мой, но периодически у меня гостит и, совершая обход по квартире, включая открытые полки с Афонскими иконами, прикладывается к иконам лбом, прямо как человек. Я фотографировала кота, чтобы показать афонцам.

Отец Яниса здоровается со мной на греческом и сразу же просит девочек, работающих в их лавке, сварить кофе. Янис показывает новые иконы и делится последними новостями, а я медленно обхожу пространство и здороваюсь со Святыми, и те приветствуют меня в ответ. Янис говорит, что я чувствую живые иконы. А ещё есть следящие – Святые смотрят прямо на тебя, независимо от твоего перемещения в пространстве.

– Николай у Вас есть, и Александра тоже, – Янис помнит все иконы, которые у меня уже есть. – А чего у Вас нет?

– Лестницы, – призналась я.

– Редкая икона! Позвоню завтра в келью Святого Николая, узнаю, нет ли у них писаной, и тогда закажу, если нет, чтобы успеть до Вашего отъезда! Надо только выбрать образ – сейчас покажу, как у нас её пишут, и размер. Лестница помогает душам пройти Мытарства. Надеюсь, у Вас никто не умер? – Янис открыл страничку в Интернете и показал мне варианты лестниц.

Выбрав Лестницу, я оглянулась по сторонам, чтобы обозначить желаемый размер, и мой взгляд остановился на нижней полке в угловом стеллаже, откуда на меня пристально смотрела Богородица, явно живая, и я непроизвольно вздрогнула:

– Вот такого размера…

Кофе мы пьём на улице у входа в магазин Яниса. Здесь так принято: владельцы магазинов пьют кофе, общаются с прохожими, потом переходят улицу и пьют кофе с теми, кто напротив, обмениваясь новостями или молча рассматривая туристов с пакетами: пакеты, мелькающие чаще других, – указание на самую процветающую лавку в Урануполи. А Янис рассказывает мне про Афон, он бывает в кельях, беседует со старцами и водит туристов на Гору.

– Не встречали 12 отшельников? – поинтересовалась я.

– Чтобы их встретить, надо быть Святым, – вздохнул Янис и нырнул в лавку к только что зашедшим в неё покупателям.

– Как я рада, что Вы снова с нами! – воскликнула Лия, грузинка, моя ровесница, живущая здесь почти десять лет, сотрудница Яниса. – Слава Богу, Вы живы и здоровы! Вы очень светлая, даже хозяйка говорила: в Алисе – иная доброта, настоящая, с Неба.

– Спасибо, Лия! А Вы не знаете, как называется вот та икона Богородицы? – я показала её Лие сквозь витрину.

– Даже не помню, откуда она у нас. Но завтра скажу!

***

Кирияки – племянница Димитры, да и Янис – её племянник, в этой деревушке почти все – родственники, хотя и не все дружны между собой. Кирияки досталась по наследству иконная лавочка её отца, который два года назад переквалифицировался в продавца мороженого. Лавочка, как и у Димитры, была небольшой, но Кирияки закупала большие и дорогие иконы. Мне нравился один из иконописцев, который писал для неё, и за приемлемые деньги.

– Привет, Алиса! Я снова беременна, как видишь! – улыбнулась она.

– И опять мальчик?!

– Ага! – засмеялась она и после приветственных расспросов приступила к обзору своих новинок.

– Алиса, очень рад тебя видеть! – обнимая и целуя меня в щёки трижды, произнёс зашедший в лавочку отец Кирияки. – Надолго к нам? Знаешь, а ведь ты никогда не уедешь! Останешься навсегда жить на Афоне!

– Кирияки, а у тебя нет, случайно, Святой Варвары с чашей? – поинтересовалась я, размышляя над словами её отца.

– С чашей – нет, а так – есть! А зачем тебе? Она от внезапной смерти оберегает? Чтобы не умереть без причастия?

Кирияки обещала узнать про Варвару, а я направилась к Сократису.

***

Сократис – друг Димитры, грек, но мы общаемся по-итальянски, хотя он говорит и по-английски. На итальянском нас никто не понимает, да и полезно попрактиковаться. Сократис любит редкие иконы и мне про них рассказывает – эмоционально! – похож на итальянца темпераментом.

– О! Алиса! С возвращением! Эх, что я тебе покажу! – кричит он издалека, а затем достаёт телефон и находит фото: – Про меня написали статью в National Geographic! Смотри! Видишь? Вот моё имя, вот название и адрес моей иконной лавки! А это мои иконы, вон они – на той стене! Прикинь, пришли журналисты и даже не сказали, кто они и откуда! Я, ты же знаешь, всегда говорю правду про иконы, и я им всё сказал! И они написали!

– Поздравляю! – улыбнулась я и, переведя взгляд на стену с иконами, замерла как вкопанная.

– Кофе? – предложил Сократис, не заметив моего оцепенения.

– Ты знал! Мне нужна эта икона, нигде не могла найти, даже решила, что её не существует!

– Какая из?

– Четырёх Евангелистов!

– Ха! У меня всегда есть то, чего якобы не существует! Ты же здесь – как местная жительница, всё про всех знаешь, что по чём, кто и чем торгует, разбираешься в техниках письма. А зачем тебе Четыре Евангелиста?

– Переписать Будущее.

***

Где-то в Тумане

Мы поднялись на лифте на последний этаж огромного торгового комплекса.

– Закрой глаза и дай мне руку! – загадочно произнёс Мишка и повёл куда-то, а затем шепнул: – Открывай!

– Вау! – воскликнула я, поскольку прямо перед нами, будто зависший в воздухе над пропастью, под куполом торгового комплекса, находился Фиалковый Остров, к которому вёл узкий мостик.

– Да не бойся, мост – настоящий, не рухнет! Потрясающая кафешка, и здесь сегодня завтракаем только мы!

Мы приземлились на диван, утопающий в фиалковых зарослях: они окружали нас со всех сторон – настоящие, крупные, красивые и… печальные. Официантка удалилась, приняв наш заказ, а Мишка достал и протянул мне подарочную коробочку:

– С Днём Святого Валентина!

– Спасибо! Ангелы всегда нужны, их много не бывает, – улыбнулась я, увидев чудесного серебряного Ангела-Хранителя, а затем, ещё раз окинув взглядом цветы, вспомнила: – Фиалки в Греции – символ траура! Представь, молоденькую Персефону, собирающую фиалки, похитил владыка Царства Мёртвых. С тех пор греки усыпают фиалками преждевременно умерших девушек.

– Да забей ты на Грецию! Лучше скажи, почему до сих пор не эмигрировала в Италию? Сто раз говорили: нечего тебе тут делать! Ты знаешь итальянский. Тебя в Италии принимают за местную жительницу. Ты молодая, умная, красивая. Ну? Сегодня же зарегистрируем тебя на международных сайтах знакомств. Помнишь, фотосессию осенью? Море потрясающих фоток! Выберем самые-самые, и через месяц ты пригласишь меня на свадьбу! Вот увидишь! Чего зря время-то терять? Чудо ты в перьях! Кстати, о перьях! Что пишешь?

– Ничего… Но знаю, что должна написать. Видела Там.

– Про Иную Реальность?

– Да, но, наверное, время ещё не пришло.

– А что видела?

Я задумалась над тем, как объяснить земному человеку, что мне показали в Небе, и перевела взгляд на цветы, но заметила Рэя – на мостике, ведущем к Фиалковому Острову.

– Так что тебе показали, Алиса? – переспросил Мишка, сидя спиной к приближающемуся к нам Рэю.

– Агрегацию атомов, – выдохнула я Мишке.

– А я углубился в научные книги, где столько всяких открытий в области квантовых полей понаделали, и всё такое про Иную Реальность, прямо дух захватывает! Хочешь, дам почитать?

– Алиса, хочешь фокус? – спросил Рэй, присев рядом.

– Хорошо, дай почитать, – ответила я Мишке.

– Не бойся, – Рэй протянул мне руку. – Закрой глаза.

Я вопросительно посмотрела на Рэя, но не могла ослушаться. Мы сделали пару шагов от стола, в то время как Мишка, как ни в чём не бывало, продолжал:

– В следующий раз сразу три книжки тебе привезу. Итак, что мы делаем сегодня?

– Открой глаза, Алиса, – шепнул Рэй, и я повиновалась.

Мы стояли с Рэем на мосту. Я перевела взгляд на… О нет! Там, за столом, на Фиалковом Острове! Там по-прежнему была Я!

39 До/2 После. ДОМ I

Тёмная Башня

Где-то во Вселенной

– Страшно, Рух? – спросил Хранитель у двери Дома №1.

– Ага, – призналась я.

– Не бойся. Не то место, где действительно страшно.

Я послушно распахнула дверь, шагнула внутрь и ожидала увидеть всё что угодно, но… Я оказалась на подвесном хрупком мостике, раскачивающемся от ураганного ветра над бушующим морем! Ветер жаждал сорвать мост и бросить его в бездну. Мост вёл к острову, окружённому высоченной каменной стеной, за которой возвышалась Тёмная Башня, уходящая прямиком в Небо.

– Где мы? Что происходит? – закричала я Хранителю, и огромные волны обрушились на нас, явно пытаясь утопить.

– Пойдём-пойдём, – Хранитель провёл меня до железных ворот крепости, которые тут же послушно отворились, а за ними…

…было так тихо, будто бушующего моря не существовало! Мощёная камнями дорожка вела к Башне, в окнах которой мелькнуло несколько призраков. По бокам от дорожки над красивыми цветочными клумбами порхали бабочки.

– Как здесь всё странно! Даже цветы, – невольно вырвалось у меня, – красивые, но печальные. Почему?

– Это фиалки, – Хранитель вздохнул, а я заметила приближающегося к нам Монаха-Старца.

– Здравствуй, Рух, – произнёс Старец, пронзая меня глубоким взглядом. – И Ангелу твоему здравия и сил. Море здесь почти всегда неспокойно. Вот-вот начнётся гроза. Пойдёмте, погреемся у камина.

Мы зашли в Тёмную Башню. В руке Старца появилась свеча. Он зажёг её силой мысли, и мы поднялись по узкой винтовой лестнице на последний этаж с крошечной дверью, украшенной черепом и надписью: «Memento Mori»2020
  Помни о смерти (латынь).


[Закрыть].

Первое, что бросалось в глаза в комнате-келье, – отсутствие крыши: над нами раскинулось звёздное Небо, по которому проплывала Луна. Голый каменный пол. Маленькое окно без стекол, но с решёткой. У окна – деревянный стол, на нём – старинные книги, перо и чернильница. У камина – кресло-качалка. Над камином – потрескавшееся зеркало. Стены украшали подсвечники и иконы Святых, каждый из которых улыбнулся в ответ на моё мысленное приветствие.

– Мы – внутри твоего «Я», Рух! – шепнул Старец, присаживаясь в кресло у мгновенно запылавшего камина.

– Дом №1 – самосознание, – подтвердил Хранитель, – то, какая ты личность внутри, а не снаружи, твоё «эго».

– Эгоизм и гордыня тебе не грозят, – усмехнулся Старец. – Дом №1 оказался не роскошным дворцом, и даже не замком, а Тёмной Башней на островке, занимающем всего лишь 13 градусов из 360-ти в Круге, рассчитанном на 12 Сфер Жизни. Повезёт тебе с числом «13», раз уж и первый вдох – в 13-м градусе Рака, и в твоём «Я» – 13 градусов.

– Дверь открывается в момент первого вдоха, – уточнил Хранитель, – Дом №1 – ещё и Дом Жизни, а его Хозяин – Управитель Судьбы, в твоём случае – это Луна, но она находится слишком далеко отсюда, Селена является фиктивной планетой, Сириус – звездой, поэтому Старец-Сатурн выполняет роль доминанта Судьбы и оказывает максимальное воздействие на твоё Сознание.

– Ангел, не спеши! Скакать по Лестнице – дело неблагодарное, шишек можно набить, – остановил Хранителя Старец и материализовал для нас два кресла. – Остров находится в море, в знаке стихии Воды – Раке, Рух. Ты – эмоциональная и ранимая девочка, тонко чувствующая непроявленное и скрытое, Потусторонний для людей – наш Мир. Про таких на Земле говорят: живут без кожи, но имеют потрясающую интуицию. А мы говорим про Астральное – Звёздное тело – сверхчувствительную душу, находящуюся в вечном поиске покровительства и защиты – каменной стены. Однажды ты возведёшь высоченную каменную стену, отгородившись от людей из-за причинённой ими острой душевной боли, и построишь Тёмную Башню, уходящую в Небо, чтобы общаться с нашим Миром, изредка приглашая в гости избранных – с кем не нужно бояться быть раненой или убитой.

– Рак – нежное тельце и непроницаемый панцирь?

– Да, именно. Детям с тобой комфортно, они чувствуют мир, как и ты. А вот со взрослыми… При малейшей угрозе дискомфорта уйдёшь в себя – спрячешься. Осторожность, застенчивость, боязнь выражать эмоции из-за страха показаться смешной, слепленной из иного теста. Потрясающее воображение, но врождённая неуверенность в себе и страх перемен. Задача – раскрыть таланты, щедро предоставленные Небом, и, наступая на горло страхам, делиться с людьми результатами творчества души.

– А моя мама? Разве она не будет меня защищать? – спросила я.

– Да, – вздохнул Старец, – таким, как ты, важна поддержка, одобрение, любовь и забота близких. Свойственна сильная привязанность к матери и колодцу Прошлого. Он спрятан в подвале Башни. Ныряя в него, ты станешь глубокой личностью.

– А у меня будет большая семья?

– Про семью говорится не здесь, – Старец снова вздохнул. – Но ты будешь стремиться свить уютное гнёздышко в тихой гавани, чтобы чувствовать себя в безопасности. Когда обрастёшь панцирем, люди перестанут понимать, кто ты, – каменное выражение лица станет твоей маской. В отличие от большинства земных женщин, ты нелюдима и немногословна, но умеешь слушать и слышать, обладаешь способностью разговаривать молча. Ищи тех, с кем можно общаться без слов, как принято здесь. Твоей Селене свойственно помогать людям, ты склонна к самопожертвованию. Преданная, честная и верная, но легко внушаемая душа, ты открыта для магических воздействий, в первую очередь – со стороны партнёров по браку или по бизнесу. Тебя будут обманывать и предавать, но лучше быть преданной кем-то, чем предать кого-то.

– А я буду жить у моря?

– Ты будешь его любить и бояться одновременно, рисовать с детства, даже ещё не увидев его земными глазами. Что ты чувствовала, когда шла по мосту?

– Страх, – согласилась я со Старцем.

Внезапно за окном грянул гром и мгновенно хлынул дождь.

– Уран шалит, – вздохнул Старец. – Впрочем, о твоей рачьей сущности я сказал достаточно, остальное Луна детализирует.

Из потрескавшегося зеркала стали появляться призраки, они окружили меня со всех сторон и потянули за собой в…

***

Библиотека Вселенной

– Не поняла, – призналась я Хранителю, присаживаясь в кресло в Читальном Зале, – почему в моём Сознании появляются призраки и живёт Монах, а на двери в келью висит табличка «Помни о смерти»? Старец ничего не сказал о себе, Луна проплыла над Башней куда-то вдаль, а море хотело меня утопить.

– Не всё сразу, Рух! Лестницу надо прошагать, а не проскакать. Внимательно слушай и впитывай в себя информацию, – проще на Земле вспоминать будет.

Книжка раскрылась на странице с миниатюрой «Девочка и Море»:

«Она подолгу сидела у моря на закате, Девочка в розовом платье. О чём-то размышляла и пристально смотрела в Небо. Она видела Таинственную Страну в облаках, где жили крылатые люди. Сиреневые замки манили её к себе, в их причудливых садах благоухали сказочные цветы и пели волшебные птицы. Ветер доносил до Девочки необычайные ароматы и отзвуки чарующих мелодий. А ещё она видела в Небе знакомые лица, они улыбались и звали Девочку в Небесную Страну, в Город Солнца. Она мечтала попасть к ним, но не знала, как это сделать, – у неё не было крыльев. Солнце садилось в море. Тёплые волны ласкали её ножки, напевая тихую добрую песню, которую она слышала от матери, когда была ещё совсем маленькой. Девочка оглянулась, но на берегу никого не было, и ей стало совсем одиноко. Угрюмые Скалы не понимали её, потому что не имели чувств, отчего, впрочем, и не умирали. Скалы, как и обычно, лишь молча созерцали картину на закате Солнца: Девочку и Море. Солнце приближалось к линии горизонта. Волны шептались всё громче и громче. Волшебная Страна уплывала вдаль, теряя свои очертания. Девочка стояла у моря. И слёзы упали в море, и море стало солёным…

Чайки, прилетевшие вечером на тот берег, уже никого не застали. Солнце скрылось за горизонтом, наступала ночь. Где-то далеко в Небе они заметили очертания неизвестного Города. Им стало интересно: что это за Город – не на Земле, а в Небе? Никогда раньше они не видели таких городов! И две самые любопытные чайки решили долететь до загадочного Города, но тщетно – у них не хватило сил. А Девочка исчезла. Скалы больше не созерцали её здесь, на берегу моря, на закате Солнца. И только книжка, оставленная Девочкой на прибрежном камне, напоминала им о её существовании…»