Текст книги "Темный лес. Дикий пес"

– Торк! Тиль, да зачем такие сложности? Прибил бы свой хвост где-нибудь по дороге! Зачем так мудрить?

– Нельзя, – непритворно вздохнул эльф. – У нас теперь мирный договор со всеми соседями. А враги могут привлечь на свою сторону представителей других рас. Если я приму кардинальные меры, то на нас посыплется столько проблем… Да еще если совет не погнушался связаться с гномами в поимке какого-нибудь «особо опасного преступника»… Ты же не думаешь, что они всем и каждому сообщают, на кого объявили охоту? Вот тогда у нас действительно появятся «неразрешимые противоречия», а войны рас не покажутся чем-то далеким. Пока на нас не нападают, я не должен огрызаться. А они не нападут, пока не будут полностью уверены, что никто об этом не узнает. А зов… Ну, считай, что Тир просто дал мне повод исполнить сразу две задумки вместо одной. В конце концов, проблема с порталом может подождать еще пару месяцев: они и без меня отлично справляются.

Белка покачала головой:

– Ты и меня хочешь использовать на пару с Ходоком? Ну, нахал… Башку свою в петлю засунуть ради того, чтобы за ней сунулась еще пара сотен чьих-то неумных голов, а потом спокойно увернуться и затянуть веревочку потуже… Это до того дерзко, что я даже не знаю… Попробовать, что ли?

Эльфы незаметно перевели дух.

– А что? – задумчиво продолжила Гончая. – Если у тебя все получится, то я поучаствую в славной забаве. Если нет, то хоть посмотрю, как вас будут пытать и с чавканьем раздирать на мелкие кусочки… Чем не развлечение? Да и погоня за нами будет в лучших традициях старого времени: зверушки дикие, птички злобные, цветочки ядовитые на каждом шагу. Эти типы, опять же… Надо же – псы! Дохлые и слабые, конечно, но все же стоит глянуть, на что они стали способны. Да и над кем другим я так поизмываюсь в процессе?

Тиль затаенно улыбнулся: он знал, что слова о Диких псах не оставят ее равнодушной.

Белка обреченно вздохнула:

– Ладно, уговорили. Будут вам Проклятый лес, Ходок и воз приключений в придачу. Попробуем. Только, Тиль, ответь мне на последний вопрос.

– Что ты еще не понял?

– Что ваш владыка не поделил с советом, раз тот задумал от него избавиться? Помнится, не так давно они не смели даже рта раскрыть без разрешения, а тут будто с ума сошли.

Темный эльф на мгновение замер, жутковато сверкнув побагровевшими от гнева глазами. Зло прищурился, сжал кулаки и резко бросил:

– Изменение[1]1
  Изменение – древний обряд, способный подарить смертному качества эльфов, в том числе бессмертие и устойчивость к магии. Несколько сотен лет назад эльфы пытались возродить этот обряд, но не достигли успеха – почти никто из испытуемых не выжил. Единственной уцелевшей оказалась Белка, но ценой ее существования стали сотни загубленных жизней тех, кого пытались изменить до нее.


[Закрыть]…

Белка словно окаменела.

Братья не поняли, отчего так страшно изменилось лицо Белика и запылали опасными искрами глаза. Почему мгновенно побелели от напряжения пальцы, а из груди вырвался непривычный рык, словно у сорвавшегося с привязи зверя. Когда Лакр взглянул на застывшее лицо мальчишки, то отчего-то почувствовал холодок между лопаток: кажется, эльф все-таки нашел аргумент, ради которого Ходок согласится вести чужаков за кордон. В то время как Белик… Проводник в какой-то момент вдруг показался ему гораздо более опасным существом, чем их могущественный и явно очень непростой наниматель.

Глава 2

Едва рассвело, уютно спрятавшийся среди деревьев лагерь ожил. Эльфы уже с первыми лучами солнца оказались собраны, одеты в переливающиеся на свету кольчуги. Волосы у всех были заплетены в косы. На груди висели широкие платки из плащовки, головы прикрыты плотными капюшонами. Терпеливо ждали своего часа родовые клинки, на которых любопытные взгляды смертных не сумели углядеть ни одного клейма. А сами остроухие, как только на поляне появилась Белка, немедленно встали.

Окинув мимолетным взглядом наемников и их оседланных скакунов, она быстро кивнула:

– Тиль, что у вас за оружие? Свое?

– Да. Линнувиэль защиту сверху наложил, чтобы не светилось. Я, как понимаешь, даже в это не вмешивался, чтобы не наследить.

– Хорошо. Разумно. Кольчуги, я вижу, из того сплава, что Крикун присоветовал?

– Людям мы тоже такие отдали, – кивнул эльф. – Надеюсь, этого хватит?

– Должно. – Белка мазнула по наемникам рассеянным взглядом. – Стрегон, ты в обновке?

Полуэльф молча кивнул.

– Молодец. Старый меч оставь здесь – он тебе не понадобится. Да и тащить с собой лишний груз ни к чему. Картис, ты насчет поклажи предупредил?

– Да. Все, как ты велел.

– Прекрасно…

Лакр изумленно вскинул брови, когда вожак послушно прикрепил старый двуручник к седлу своего жеребца, а затем вытащил из-под плаща ножны эльфийской работы с торчащей оттуда рукоятью. Но еще больше братья изумились, когда он не только спокойно за них взялся, но и пристроил за спиной. Изящная рунная вязь на гарде коротко вспыхнула, признавая хозяина, и успокоенно погасла.

– Стрегон! – тихо ахнули пораженные люди.

– Бел! – удивленно воскликнули эльфы, а Тирриниэль озадаченно хмыкнул.

– Малыш? Это тот самый меч, который когда-то был у Эла?

– Да, – равнодушно отвернулась она. – Стрегону подошел, так что я ему и отдал.

– Но ведь…

– Меч его тоже признал. Да и как не услышать родную кровь?

– Там же именное клеймо!

– Верно. Но он – тот, кто он есть, так что иного и быть не могло. Хоть и времени много прошло, вот и глаза уже не красные, а почти голубые, однако эльфийская кровушка еще долго дает о себе знать. А мечу даже крохотной капельки хватит, чтобы покориться воле хозяина или его очень дальнего потомка. Меч его принял, поэтому пусть владеет, у него на это есть полное право.

– Бел! – ошарашенно повернулся к ней владыка эльфов.

Она вздохнула, искоса глянув на Стрегона, и спросила:

– Интересно, Тиль, как ты выяснил, что его предок был псом? И почему именно его выбрал прикрывать свою ауру? Все-таки смешение рас вы никогда не уважали.

Темный эльф выразительно посмотрел на невестку.

– Чего ты на меня уставился?

– Ничего, Бел, – покачал головой эльф. – Насчет Стрегона все просто: когда-то его прадед оказал нашему лесу и лично владыке Л’аэртэ большую услугу, причем специфическую. И пусть он не планировал получить нашу благодарность, я, разумеется, без внимания это не оставил. Ну, кое-что выяснил, кое-кого заставил поработать и потом не оставлял вниманием весь этот род. А когда пришло время и Стрегон вслед за отцом вступил в братство, то порадовался, потому что такая кровь не должна пропадать. Тем более что я ей в некотором роде обязан.

– Еще бы, – пробурчала Белка. – Если бы ты знал, кем был первый полуэльф в этом роду, то поклонился бы ему до земли.

Вот тогда к ней изумленно обернулись уже все.

– Не понял, – озадаченно посмотрел на Белку Тирриниэль.

– А ты думаешь, пятьсот лет назад в Серых пределах обитала толпа полукровок, способных заслужить звание вожака? Тиль, основатель этого рода когда-то оказал тебе еще более важную услугу, чем прадед Стрегона! Настолько важную, что если бы не он, то весь твой дом давно извели бы под корень!

– О чем ты говоришь?

Белка только вздохнула, а потом пристально вгляделась в полностью очистившееся от шрамов лицо полуэльфа.

– Стрегон, когда-то твой предок, чью могилу я тебе показал, спас на Тропе смертников ребенка, девочку… вместе с ее кровной сестрой… И это, как ни странно, очень сильно повлияло на будущее Диких псов. Особенно Гончих, которых некоторое время спустя она возглавила вместо него. Благодаря этому человеку (а он действительно был настоящим человеком!) та девочка сумела выжить в Серых пределах. Благодаря ему эти земли впоследствии обрели хозяина. Вот почему мы до сих пор о нем помним. Если бы не он, на Лиаре могло не быть ни меня, ни тебя, ни пределов, ни обитаемых земель… ничего вообще. Так что можно смело сказать, что это он спас наш мир, Стрегон. Дал ему возможность выжить, приведя ту девочку на свою заставу, хотя теперь об этом, конечно, мало кто помнит. А она…

Белка странно улыбнулась:

– Она и по сей день живет, ежедневно благодаря его за науку.

– Что?! – громко ахнул владыка эльфов.

– Теперь понимаешь, почему я не прошел мимо? И почему отдал ему этот меч?

Тирриниэль буквально впился глазами в нахмурившееся лицо полукровки.

– А ты не ошибаешься?

– Нет. – Белка неожиданно перешла на эльфийский. – Сар’ра всегда был именно таким – гордым и сильным. А Стрегон – просто вылитый он. Одно лицо, даже сравнивать не надо. Только выражение глаз немного другое, да повадки чуть изменились. Но в остальном… И ведь я даже не знал, что у него был ребенок!.. И кто-то из ближайших потомков Сар’ры, значит, тоже стал Диким псом, но не на нашей заставе, раз ты родословную Стрегона до псов проследил, а о родстве с Сар’рой и не подозревал. Я бы весь мир перерыл, если б знал о семье, до Лунных гор бы добрался, хоть в Ланнию или к Торку на рога бы отправился, а родных Сар’ры бы нашел! Все бы сделал, жизнь бы положил, но вместо этого… Я когда в первый раз его увидел, подумал, что с ума схожу! Потому что такого просто не бывает! Но он есть. Понимаешь, Тиль? Сар’ра все еще жив – в Стрегоне, в его прадеде, в деде, в отце…

Владыка медленно подошел, со странным выражением изучая лицо полуэльфа, чей давний предок почти пять веков назад так резко изменил судьбу его дома, особенно сыновей, Белки и его самого. Благодаря Сар’ре она выжила. Убив одного наследника Темного леса, невероятным образом помогла обрести себя второму. Тиль наконец собрал воедино свой угасающий род. Узнал, что такое любящая семья, дети, внуки. Помог многим из собратьев избавиться от проклятия Изиара… Здесь, на пороге Проклятого леса, он впервые в жизни не знал, что сказать.

Стрегон нахмурился, неожиданно припомнив, как его перепутали при первой встрече, приняв за кого-то другого. И вот теперь выясняется, что это неспроста. Что висящий у него за спиной меч не зря признал его хозяином, а крохотная примесь эльфийской крови сыграла с ним очередную шутку.

– Что у него с лицом? – вдруг полюбопытствовал Тиль. – Кто его так облагодетельствовал? Помнится, раньше он выглядел несколько иначе.

– Кхм, – громко кашлянула Белка, смущенно потупившись. – Это вышло случайно.

– Правда? – неожиданно усмехнулся эльф. – Насколько я знаю, ты никогда и ничего не делаешь случайно. И раз уж слегка подправил внешность нашему другу, то явно с умыслом, верно?

– Да как сказать… Не мог же я все время смотреть, как это лицо уродуют дурацкие шрамы? Вот и помог.

– Не извещая Стрегона, разумеется? – улыбнулся Ланниэль, а Картис понимающе хмыкнул.

– Ну… мне отчего-то показалось, что он не слишком обрадуется. – Гончая так же внезапно перешла с эльфийского на всеобщий. – Наш белобрысый друг и без того слишком бурно отреагировал, чтобы я рискнул просветить его относительно той мази. Которую, кстати, Тиль, именно ты мне когда-то заговаривал!

– Цела еще?

– А то. Видишь, как новенькая сработала, хотя столько лет прошло!

– Белик? – вдруг опасно прищурился Стрегон, которому откровенно надоело, что его обсуждают без всякого стеснения, причем в его же присутствии. – Ты что, намеренно истратил всю травку и уже тогда строил планы на мой счет?

Она тихонько хихикнула:

– Но ты же вроде не злишься?

– И про меч ты тоже знал?

– Ну, догадывался. И на могилу сводил не зря… да ты же сам узнал ту руну! Да и во всем остальном я не соврал. Клянусь.

– Белик!

– Да что опять не так? – искренне удивилась Гончая. – Чем ты недоволен, белобрысый? Морду тебе подправил, меч подарил, кольчужку отдал… Что еще надо сделать, чтобы ты перестал желать меня убить?

Стрегон, до хруста сжав кулаки, шумно выдохнул:

– Ну ты и…

– Так, все. Закончили, – внезапно посуровела Гончая. – Курш, ты где?

Грамарец немедленно показался из-за кустов.

– Берешь этих копытных за хвосты и ведешь к Браду. С рук на руки сдашь, а потом бежишь к эльфам и говоришь, что мы скоро будем. Никаких выкрутасов по дороге, никаких свар и ненужной охоты! По сторонам смотреть в оба, меня не искать и с незнакомыми зверями не драться! Ты меня понял?

Курш тоскливо вздохнул.

– Тогда забирай этих улиток и вперед, – сурово велела Белка, делано не замечая огорчения зверя. – Когда вернусь, все проверю и выясню. Тира предупредишь сам, Элу от меня копытом в лоб засветишь, если выпадет случай. А потом будешь сидеть там и ждать, пока мы появимся. Узнаю, что опять сбежал, – накажу. Вздумаешь дома ушастым рушить – накажу еще сильнее. Не говоря уж о том, что фонтан я тебе портить запрещаю. По крайней мере, до того дня, пока не вернусь. А теперь ступай и не изображай умирающего ползуна. Ступай, я сказал! У кордона тебе делать совершенно нечего!

Грамарец жалобно на нее посмотрел, надеясь на снисхождение, но хозяйка была неумолима. Никогда его внутрь не пускала. Никогда те чудеса даже мельком не показывала. Говорила: мал еще, не дорос, не справишься… И теперь – тоже! Он тихо заскулил, но ослушаться не посмел: хозяйка бывала ужасно строгой. Не исполнишь приказ – накажет. И отругает, конечно, и по бокам отлупит, но, что самое страшное, больше свистеть на дудочке не будет и никогда не покажет красивых огонечков в глазах…

Курш ласково ткнулся носом в любимую щеку и потерся, показывая, что беспокоится. Но быстро понял, что решения она не изменит, и потрусил прочь, поминутно оглядываясь и с надеждой вскидывая уши.

За ним, словно послушные куклы, двинулись оседланные кони наемников.

– Не волнуйтесь, – бросила в сторону Белка. – Брад их в Синтар переправит, к Фаргу на постой, вместе с задатком и просьбой присмотреть. Если через полгода не вернетесь, то Фарг поступит с ними так, как сочтет нужным. Если вернетесь, сами заберете. Тиль, ты планируешь уложиться в какие-то сроки? Надо нам торопиться как на пожар или можно пожалеть наших смертных друзей?

Тирриниэль задумчиво потер подбородок:

– Четких сроков нет. Но спешить все равно надо: вдруг с порталом что-то более серьезное, чем мы считали. Да и погоня, я думаю, скоро сообразит, что к чему.

– Откуда, думаешь, пойдут?

– Я бы на их месте поставил людей вдоль всего тракта – рейдеры, народ с застав, эльфов бы с собой привел… Чтобы, как только будет дан знак, с трех сторон прижать нас и оттеснить к кордону, откуда, как они считают, нам уже никуда не деться.

– Полагаешь, про лес еще никто не понял?

– Ну, – кашлянул эльф. – Если и понял, то вряд ли поверил.

– Тогда делаем так: какой темп задам, с таким и побежите. – Белка недолго помолчала. – Там, за Мертвой рекой, начинается межлесье. Это я вам уже говорил. Верю, что все вы – народ опытный, но наше зверье и травки вы не знаете. Поэтому идем в таком порядке: я на два шага впереди от остальных. За мной Тиль и Лан, потом Картис. Стрегон, своих распределяй, как считаешь нужным, но Тиль и Лан всегда должны быть вами прикрыты.

– Почему это? – возмутился Ланниэль.

– Надо! – отрезала Белка. – Еще раз услышу подобный вопль – оставлю здесь! Все ясно?

– Да, – пробурчал эльф, поджав губы.

– Все, больше никаких шуток и веселья. С этого дня смотреть в оба и постоянно нюхать воздух. Что не понравится, тут же говорите. Что-то заметите – немедленно шепните. Воду без разрешения не пить, на цветочки не заглядываться, любые ямки аккуратно обходить, а не перепрыгивать и от чересчур пышных деревьев держаться подальше. Бежим ровно. Темп обычный: пятьсот семь шагов бегом, затем двести пятьдесят три – шагом и снова – бегом, пока не скажу, что можно встать. От основной группы не отдаляться, в стороны не отбегать. Если приспичит, тут же скажите, – будем ждать неподалеку. Стеснение здесь неуместно. Рыжий, не кривись, мне совсем не хочется обнаружить твой полуобглоданный труп в соседних кустах. Помня, что где-то поблизости может быть прорвавшаяся из-за кордона тварь, ведем себя так, будто она уже за спиной, то бишь молчим, слушаем и смотрим во все глаза. Никаких разговоров и смешков. Лакр, ты понял?

– Понял, понял. Необязательно…

– Заткнись, друг мой, – неласково посоветовала Белка. – Забудь про этот лес, прежний мир и то, каким ты там был молодцом. Здесь твоя выучка стоит немного. Ивер, постарайся не навешивать на болты заклятия – потом такой след останется, что не только наш неведомый хвост почувствует, но и половина местных обитателей сообразит, где можно получить бесплатный обед. Но палец со скобы не убирай – вдруг тварь действительно рядом? Терг, следи за ним. Упустишь – головы отверчу обоим. Это не шутка. Тиль, ты выдержишь рядом со мной столько времени?

– Постараюсь.

– Хорошо. – Белка еще раз оглядела лица людей и нелюдей, убедилась, что ее поняли правильно, затем глубоко вздохнула и тихо закончила: – Тогда идемте. До темноты надо добраться до места мира.

Русло высохшей реки миновали быстро. Братья исподволь ждали, что где-то поблизости найдется указатель, полоса выжженной земли или еще какой-нибудь знак, которым рейдеры отгородили обычный лес от межлесья. Но нет – ни знаков, ни заборов, ни каких-либо иных заграждений. Просто перешли через речку и углубились в лес, неотличимый от того, что остался на той стороне. Вот и деревья вроде бы те же, и мошкара все такая же назойливая, птицы поют совершенно так, как и там, за спиной. И солнце то же – ясное да теплое, и ветерок один в один, и даже недовольное цоканье потревоженной белки так же слышится…

Однако примерно через час, в течение которого мальчишка гнал их в своем привычном темпе, начали появляться отличия. На первый взгляд, совсем незначительные, но братья сразу ощутили: межлесье действительно жило своей, заметно отличающейся от других мест жизнью. Здесь и дышалось по-другому, и воздух казался более густым, тягучим. Птицы стали провожать незваных гостей взглядами. Бабочки запорхали чересчур настойчиво… Хорошо, что путешественники вовремя надели на лица плотные повязки, иначе в тот момент, когда одна из лесных «красавиц» вдруг выплюнула в сторону отряда прозрачную струйку, кто-нибудь мог пострадать. Но Белик был начеку – прямо на ходу высоко подскочил, выбросил руку и раздавил ядовитую дрянь в кулаке. После чего отбросил ошметки в сторону, проследил за тем, как шипит от едкой слизи трава, и равнодушно отвернулся.

– Глаза берегите, – только и услышали попутчики и снова побежали.

Вскоре Лакр приметил большого зайца, который при виде них не бросился наутек, как сделал бы обычный косой, а напротив – настороженно замер, поводя мокрой пуговкой носа и пристально наблюдая за отрядом крупными черными глазами. Сам серый, матерый, толстый. Уши почти ослиные, здоровые. И зубки в пасти оказались под стать: едва у ланнийца дернулась рука к арбалету, ушастый грызун зашипел, обнажил совсем не заячьи клыки и, сердито фыркнув, гигантскими скачками скрылся в чаще.

У братьев как-то нехорошо заныло под ложечкой.

– Не тронет, – равнодушно пояснила Гончая, даже не обернувшись. – Нас слишком много. Стаями иногда рискуют нападать на одиночек, но нас им не одолеть. Вот волки – другое дело. На них нарваться нежелательно. Тиль, как твой нос?

– Терпимо, – ровно отозвался эльф, не отставая ни на шаг.

– Если зацепит – скажешь.

Он только кивнул, но даже Стрегона поразило неподдельное беспокойство в голосе Белки, когда она на мгновение обернулась.

– Тиль, я серьезно. В последние годы мне трудно себя контролировать. Так что не геройствуй, ладно?

– Я понял, Бел. Не волнуйся.

– Да я же не за себя, – вздохнула она тихонько. – Если с тобой что-то случится, Таррэн расстроится. А я, как ты знаешь, очень этого не люблю. Потому что когда он расстраивается, нам приходится половину леса высаживать заново, а это ужасно хлопотно.

Владыка Л’аэртэ хмыкнул, и Гончая снова надолго замолчала. Братья тоже бежали молча, поражаясь тому, что юный проводник до сих пор не споткнулся, не запыхался, не сбил дыхание и по-прежнему несся по лесу ровной трусцой, будто каждый день развлекался подобным образом. Да еще с такой невероятной скоростью, что за ним было трудно угнаться даже не раз попадавшим в переделки ветеранам. Где-то Белик слегка задерживался, где-то сворачивал, не поясняя причин. Временами чуть замедлял темп, а потом внезапно ускорялся, но большую часть дня скрупулезно соблюдал свой странный ритм – пятьсот семь шагов бегом, еще двести пятьдесят три – шагом, а потом – снова бегом. При этом Стрегон совершенно точно понимал, что мальчишка способен продержаться без перерывов на шаг. Вообще. А делает это лишь ради них, улиток, чтобы чуть перевели дух и смогли мчаться в таком темпе до самой ночи.

Еще через час, когда в лесу появились незнакомые породы деревьев, а просветы между ними стали все меньше и меньше, Лакр смутно заподозрил, что никакого привала не будет. Часа через два он в этом прочно уверился. Через три начал беспокойно поглядывать на побратимов, молча спрашивая: «Вы это видали?» Но, разумеется, ответа не получил, потому как даже Терг лишь изумленно качал головой: Белик гнал их в таком сумасшедшем темпе, что братья едва справлялись. А сам при этом выглядел свежим, бодрым и полным сил. Да еще и поглядывать начал через плечо, стараясь угадать, когда увидит красные и мокрые физиономии, а шелест чужих ног станет напоминать топот сражающихся за самку носорогов.

Пока они неплохо держались: чуть вспотели, стали чаще дышать, но все же не проявляли признаков усталости. Конечно, удивлялись, непонимающе переглядывались, но пока в их глазах теплился лишь один вопрос: «Как ты это делаешь?» На это Белка лишь усмехалась и снова отворачивалась.

Ближе к полудню она вывела отряд к берегу очередной речушки. Но напиться никому не дала: вода здесь была ядовитой. Так что Гончая не только не остановилась, а велела прыгать через реку, словно дурным козлам, посоветовав постараться сделать это так, чтобы не замочить сапоги.

В какой-то момент она ткнула пальчиком куда-то в сторону, одновременно сворачивая. Стрегон добросовестно покосился на громадный медвежий след, сильно смахивающий на тот, что он видел у водопада, и откровенно задумался: а не медвежонок ли тогда был? Потому что, судя по соседнему отпечатку, каких-то два дня назад здесь стояла еще одна огромная туша, раза в два больше и тяжелее… Может, и правда мать?

– Не наступите, – снова подала голос Гончая, огибая какой-то невзрачный цветок. – Если заденете, выстрелит спорами, а эти заразы так глубоко въедаются в кожу, что потом придется всю шкуру исполосовать, чтобы достать хоть одну. А спор тут много.

Стрегон послушно свернул, мельком глянув на блекло-голубой венчик, внутри которого проглядывала формирующаяся коробочка, еще не совсем созревшая. Так что если мальчишка прав и при прикосновении она выстреливает тучами въедливых спор, то лучше проявить благоразумие, чем на собственной шкуре убедиться, что цветочек созрел немного раньше, чем кажется.

Лакр, судя по всему, тоже так решил, потому что, против ожиданий, не принялся ни о чем дотошно расспрашивать. Просто обогнул растение и подозрительно косился назад все то время, пока мог его видеть. Из-за этого, разумеется, едва не влип в какую-то паутину, потому что бежал крайним слева, между Ланниэлем и Тергом. Но последний успел вовремя среагировать и дернул зазевавшегося побратима за локоть, спасая от повторно распухшей морды. Стрегон молча погрозил раззяве кулаком, и тот сконфуженно отвел глаза.

Так и неслись: почти в полной тишине, мимо сотен и тысяч вплотную росших деревьев, мимо густой травы, от которой уже начинало рябить в глазах, мимо громадных туч надоедливой мошкары, по едва заметной тропке, которую маленькая Гончая чуяла даже с закрытыми глазами. Она упорно вела спутников строго на северо-восток, уходя ближе к кордону и лишь слегка сдвигаясь в сторону Золотого леса.

Она только в одном месте сошла с выбранного направления – когда заслышала впереди приближение семьи кабанов. К счастью, совершенно обычных, некрупных, но вставать на пути у чем-то раздраженного самца не захотела. И Стрегон этому только порадовался: кабаны – непредсказуемые звери, могут и мимо пройти, даже ухом не пошевелив, а могут с ходу налететь, целясь клыками в уязвимый живот. Лишние проблемы и шум были ни к чему, так что Белик поступил правильно: в подобной ситуации братья тоже выбрали бы разумное отступление.

По мере продвижения вглубь межлесья мужчины подметили, что постепенно стемнело, но не только из-за приближающегося вечера. Стволы деревьев здесь были заметно шире в обхвате, а кроны – гораздо более пышными. Порой листья над головами переплетались так плотно, что едва пропускали солнечный свет, а когда в них запутывался легкий ветерок, казалось, что гигантскими зелеными шапками играет невидимый великан.

– Ивер, следи за кронами, – вполголоса посоветовала Белка и почти сразу отпрыгнула назад, когда впереди невесомым облачком на землю слетел какой-то серый пух. – Вот зараза! Слишком рано для тебя!

Отряд немедленно замер, ощетинившись оружием, как многоголовый еж. Белка отстранилась от неловко замершего Тиля, которого чувствительно толкнула макушкой под подбородок, покосилась по сторонам, поворошила носком сапога пух, чем-то похожий на обрывок паутины. Затем проворно схватила с земли увесистый камешек и с силой запустила в переплетение веток. Там раздался сочный чмокающий звук, кто-то истошно заверещал и вдруг со всех ног (лап? крыльев?) кинулся прочь, оглашая окрестности плачем обиженного ребенка.

– Бегунок, – задумчиво кивнула Белка, отбрасывая серую пакость подальше. – Эту дрянь не трогайте – серый мох смертельно ядовит. Не знаю, почему мох залетел так далеко от кордона, но бегунок не придет зря: всегда знает, где можно поживиться падалью, а этот мох убивает примерно за пару-тройку минут, вот зверь за ним и следует. Тиль, ты живой?

– Вполне, – кашлянул эльф, неуверенно потерев виски.

– Задело?

– Капельку. Ничего, я в порядке.

Она на мгновение обернулась, всмотревшись в его горящие глаза, и кивнула. Потом внимательно оглядела остальных, убедилась, что народ проникся и своевольничать не будет. Строго покосилась на Ланниэля, у которого от любопытства загорелись глаза, и с удовлетворением встретила спокойный взгляд Картиса – вот уж кто не терял самообладания ни в какой ситуации. Братья послушно застыли рядом, окружив троицу эльфов своими телами, как живой броней. Дистанцию соблюдали, вперед не рвались, но и не отставали. А сейчас использовали любую возможность, чтобы перевести дух, хотя даже после целого дня утомительного бега выглядели очень и очень неплохо.

– Тут недалеко осталось, – впервые за весь их долгий забег слегка улыбнулась Гончая. – Еще часок – и остановимся, а то дальше идти опасно: ночью тут совсем иная жизнь. Так что подтяните ремни и постарайтесь, если увидите такую же гадость, не наступить: раз прицепится, потом не отдерешь. Заодно посматривайте наверх – теперь, скорее всего, нам будут стараться прыгнуть на макушки. Ивер, заметишь тень – сразу стреляй.

– Я понял, – кивнул стрелок.

– Тиль?

– Нормально, – выдохнул владыка Л’аэртэ, полностью придя в себя. – Можно идти.

Белка еще разок внимательно на него глянула, но его глаза уже погасли, так что она тоже перевела дух и снова повернула на северо-восток, про себя поблагодарив Провидение, что Тиль более устойчив к ее чарам, чем все остальные.

Примерно через час, как и обещала, Белка отыскала убежище среди бурелома, ядовитых колючек и поистине непролазных дебрей, куда они никогда не сунулись бы в здравом уме. Даже не заподозрили бы, что за множеством сучьев, шипов и подозрительно поблескивающих листочков может находиться уютное тихое место для отдыха, где из-под корней молодого ясеня бьет ледяной ключ, не гудят назойливые кровопийцы и пробиваются сквозь листву слабые лучи заходящего солнца.

– Устраивайтесь, – кивнула Гончая, открывая проход на поляну тем же способом, как перед Стрегоном недавно. – Тут вас никто не побеспокоит: хозяин запретил. Вода чистая, можете пить и наполнить фляги. Только костер не жгите.

– Ты куда? – немедленно встрепенулся Ланниэль.

– Пойду прогуляюсь по округе. Послушаю лес, посмотрю, кто чем дышит. Вдруг следы какие найду?

– Может, сперва перекусишь?

Она только покачала головой, улыбнулась и беззвучно растворилась в темноте.