Текст книги "Ледяная колдунья"

Глава 7. Рута

– Надо же… – вдруг донёсся из подлеска слева женский голос. – Вот так придёшь за шишками – а тут уже кого-то в плен взяли.

Из густого лесного молодняка показалась женщина лет пятидесяти в юбке из грубой серой ткани и шерстяном однотонном пончо. Вздёрнутый нос немного молодил её, а серо-зелёные глаза смотрели ясно и с прищуром. В руках женщина держала объёмную корзину.

Один из Аниных охранников не слишком дружелюбно ей что-то сказал, но пришедшую это не смутило:

– Знаю, друг мой, знаю. Но без шишек я не уйду.

Аня, услышав уже вторую понятную реплику, чуть не подпрыгнула от счастья:

– Вы говорите по-русски?!

Женщина внимательно посмотрела на неё:

– Нет, детка. Я говорю на многих языках этого леса и городов Фора, но русского не знаю.

– Тогда почему я вас понимаю?

– А разве Ной тебе не объяснил?

– Нет… А кто это?

Женщина нахмурилась и повернулась к охраннику, заговорившему с ней раньше:

– Каш-тоор, мне нужно поговорить с этой девочкой наедине.

Ответа Аня не поняла, но, судя по интонации, он был отрицательным.

– Хорошо. Тогда я хочу говорить с Тэкешем.

Охранники переглянулись. Наконец один из них нехотя поднялся по канату наверх. Пока его не было, женщина, что-то напевая себе под нос, изучала содержимое маленькой кожаной сумки, висящей у неё на поясе. Желания поговорить она не изъявляла, и Ане было неловко самой прерывать молчание.

Через некоторое время охранник вернулся с тем самым предводителем, которого девочка видела ещё у реки, и тот поклонился женщине, не изменив, однако, надменного выражения лица. Она поманила его за собой к дальней группе деревьев: как ни странно, грозное маленькое существо повиновалось без возражений. О чём они говорили, Аня не слышала, но собеседники периодически бросали на неё красноречивые взгляды. В итоге разговора что-то небольшое из набедренной сумки женщины перекочевало к предводителю.

Вернувшись к подчинённым, он отдал короткую команду, и те сразу подчинились, бросая, однако, косые взгляды на подошедшую ближе женщину и на Аню. Один из охранников рассёк ножом верёвки, стягивавшие пленницу, и девочка наконец получила свободу. Длиннотелые аборигены спрятали копья за спину в специальные петли и один за другим ловко взобрались на деревья. Последним был предводитель, с ухмылкой сжимающий в лапке маленькую кожаную фляжку.

– Вы им что-то дали, чтобы меня освободить? – догадалась Аня.

– Да… И очень ценное, – холодно ответила женщина. – А теперь я отведу тебя к себе домой, а ты честно расскажешь мне, как сюда попала.

– Да-да, расскажу. Только я не могу уйти. У них же осталась моя подруга.

– Подруга? – насторожилась женщина.

– Да, Нарсу… она белькара.

Собеседница выдохнула с облегчением:

– Прости, мне некогда спасать белькар. Они с ласкетами враждуют. Это их дела.

Так вот, оказывается, как называются длиннотелые существа.

– Но я не могу её бросить! – Если уж женщине что-то настолько нужно от Ани, что она отдала ценную вещь, пусть поможет спасти Нарсу.

Сперва показалось, что женщина злится, но внезапно она рассмеялась:

– Ох и наглые же нынче гости! Давай хотя бы познакомимся, вымогательница. Я Рута.

– А я Аня, и я правда не могу бросить Нарсу… – На сей раз девочка постаралась, чтобы её тон был просительным.

– Ладно. Кое-что я могу сделать.

Рута постучала по ближайшему дереву палкой в определённом ритме, и минуты две спустя по верёвке ловко съехал один из ласкетов – судя по юбке и растущей прямо из шёрстки шевелюре, женщина. В отличие от своих собратьев, она поздоровалась с Рутой очень приветливо.

– Таша, мне очень нужно кое-что узнать. Дело немного… щекотливое. Оно касается пойманной сегодня белькары. – Ласкета что-то ответила, а потом кивнула. – Если ты не сможешь или не захочешь – я пойму. Мне нужно знать, что Тэкеш планирует делать с пленной белькарой.

Таша что-то эмоционально затрещала, размахивая лапками, как прирождённая итальянка. По лицу, правда, не было понятно, что она говорит – ласкета хмурилась, вскидывала брови, будто удивляясь, и даже улыбалась. Если речь белькар Аня хотя бы различала, то быструю трескотню и шипение ласкетов оказалось трудно даже разделить на слова.

Когда поток излияний ласкеты закончился, Рута перевела:

– Её хотят обменять на пленных ласкетов. Видишь, я же говорила, что это их дело. Жизни твоей подруги ничего не угрожает.

Аня вспомнила, как болезненно белькара реагировала на все попытки её подчинить. Наверняка вернуться в своё племя как пленная, в обмен на пленных врагов, ей будет очень тяжело.

– Рута, а вы можете узнать ещё кое-что?

– Смотря что, – прищурилась женщина.

– Спросите… Ташу, как содержат белькару. Хорошо ли её кормят, не страдает ли она в тюрьме.

Кажется, Рута не заметила Аниной хитрости и повторила её вопросы своими словами. В ответ ласкета вновь принялась отчаянно жестикулировать.

Есть!

Теперь Аня знала, на каком дереве держат Нарсу. Оставалось как-то его отметить. Чтобы Рута ничего не заподозрила, она сделала вид, что ждёт перевода.

– Хорошо её кормят, прямо как на убой, – с усмешкой произнесла женщина. – И на содержание не пожалуешься. Никто её пальцем не тронет. Ещё какие-то вопросы?

– Нет-нет, хорошо, что её не тронут… и кормят… спасибо. А можно я отойду за деревья? Вон за те? Мне надо в туалет.

– Там территория ласкетов заканчивается, так что можешь не спрашивать, – пожала плечами Рута. – Только сбегать не советую: не зная леса и языков, далеко не убежишь.

– Я быстро, – улыбнулась Аня, довольная, что её план сработал.

Пока новая знакомая прощалась с ласкетой, девочка крадучись подошла к толстой сосне с узловатыми ветками и корнями и в кроне дерева, куда протянулась узкая верёвочная лестница, увидела нескольких ласкетов. За их спинами чернело дупло, видимо, оборудованное под местную тюрьму.

Чем бы отметить это дерево? Аня вспомнила, что Вит дала ей кинжал, но на поясе его не оказалось. Значит, забрали, пока она спала… Плохо. Ну ладно, может, Нарсу придумает, как его вернуть… Аня подобрала с земли камень с острой гранью и осторожно прокорябала на коре у самого основания крестик.

Ну вот. Теперь осталось только вернуться и придумать, как освободить Нарсу. Камень Аня взяла с собой, чтобы ставить по пути на деревьях зарубки.

Она вышла на прогалину к ожидающей её женщине. Ласкеты уже не было.

– Идём, – коротко бросила Рута. И уже пробираясь через подлесок, добавила: – По дороге будешь отвечать на мои вопросы и собирать шишки. А то от ласкетов я их так и не дождалась.

– Ладно, – кивнула Аня. Это её даже обрадовало. Будет не так подозрительно, если она задержится у того или другого дерева. Шишки же ищет. Может, Рута и не будет против, чтобы Аня вернулась за Нарсу – но вдруг она всё-таки будет недовольна?

Будто в подтверждение та холодно произнесла:

– Так, а теперь я жду подробного рассказа о том, как ты оказалась в этом мире.

«В этом мире»? Так Рута знает, что Аня из другого мира! С души словно камень свалился. Теперь можно рассказать всё как есть. Ну, или почти всё. Вдруг новая знакомая поможет…

Девочка поведала о волшебном зеркале и о том, как она оказалась у Вит, прерываясь лишь для того, чтобы подобрать шишку и заодно отметить дерево. Рута не перебивала, только становилась всё более мрачной. Когда Аня дошла до побега с Сашкой, женщина остановила её:

– Вит никогда не была Привратницей. А эта магия даётся только по рождению или… по крови. Мой брат Ной получил этот дар от родителей, а я унаследовала лишь его отголоски. Поэтому я понимаю тебя, а ты понимаешь меня. Это часть магии Привратников.

– Но я же понимала белькар до границы, а потом перестала понимать!

– Может, магия Привратника сейчас как-то зависит от магии Вит, а она действует лишь до границы её мира.

– А кто такие Привратники?

– Это люди, наделённые даром открывать двери между мирами и впускать или выпускать из своего мира гостей… Гости – это те, кто, как и ты, попадает в чужой мир. Осознанно, случайно или по злому умыслу Привратника. Бывает и такое. Но Вит… Значит, ей нужен осколок Сердца мира? Она говорила зачем?

– Да… она сказала, что хочет отомстить кому-то, кто причинил вред её семье.

Рута насторожилась:

– Во вредителях у неё ходит весь Фор. Что-то не нравится мне это твоё «задание»!

– Мы с Нарсу видели, как она полетела сражаться с драконом. Может, это она про него? – попыталась смягчить новость Аня и добавила: – Мне тоже оно не нравится…

– Халлстейн? Я слышала эту легенду. Хотя и не пойму, как можно ненавидеть родного отца.

Аня пожала плечами. Она вообще плохо понимала, как дракон может быть отцом Вит.

– Да это и не важно, – Рута вновь стала похожа на ищейку. – С заданием потом разберёмся. Ной важнее. Значит, моего брата ты не видела? Пожилой мужчина, высокий, крепкий, рыжий, с длинными обвислыми усами, которые мне страшно не нравятся.

– Нет. Я вообще не видела в замке мужчин, не считая этого жуткого паука-тюремщика. Ну и мой друг – но это мальчик, мой одноклассник. Ой… а ведь Вит с кем-то говорила, когда мы с Нарсу пошли выручать белькар. Но я его не видела, и, судя по разговору, это нехороший человек.

– Тогда это не Ной. Моего брата можно назвать тюфяком или упрямым ослом, в зависимости от обстоятельств, но только не злым человеком. Не понимаю… Если Вит заставила его впустить твоего друга и тебя – то почему об этом не знает второй Привратник, с вашей стороны? И почему, выйдя за пределы Нордлига, ты перестала понимать здешних жителей? Будто это магия самой Вит. Тут есть два объяснения, и ни одно мне не нравится, – Рута, словно забыв об Анином существовании, размышляла вслух. – Что, если Ной действительно помогает Вит? Чем таким она могла его заставить? Пытками? Нет, это как раз тот случай, когда Ной не сломается. Или она его убила… но что потом? Выпила кровь? – Женщина рассуждала всё так же сосредоточенно и взволнованно, а вот Аню передёрнуло от этого предположения. – Похоже, надо известить Совет. – Взгляд Руты снова сосредоточился на Ане: – Ты же наверняка направлялась в Фор?

– Да.

– Но Вит не дала тебе ни денег, ни инструкций, правильно?

– Ну, она сказала, что нужно найти проводника… а денег не дала. Но ведь мы же сбежали…

– Она вряд ли подумала о том, как ты будешь выживать, даже если бы вы остались в её в замке. А где, кстати, твой друг?

– Он не смог уйти из страны Вит. – Аня погрустнела, вспомнив про Сашку, и машинально нащупала в кармане зеркальце, которое ласкеты не тронули. – Вит заменила ему сердце на ледышку. Если он попытается уйти, сердце растает.

– Вот это на неё похоже. В общем, я могу помочь тебе, а ты – мне.

– Ой, правда?! Это было бы здорово!

– Во-первых, я сделаю так, что ты снова сможешь общаться с жителями нашего мира и тебе для этого не придётся учить их языки. Во-вторых, помогу тебе добраться в Фор и объясню, как встретиться с одним мудрым форситом. Он, ко всему прочему, наделён властью и магией и наверняка сможет разобраться в происходящем и помочь тебе с возвращением на родину. А ты передашь ему от меня письмо. Договорились?

– Конечно, да!

– Вот и славно. Только не разевай рот – шишки сами в корзину не прыгнут. Вон сколько пропустила.

* * *

Домик Руты нависал над спокойной гладью лесного озера. Его поддерживали стоящие в воде деревянные балки. Скаты крыши местами были покрыты мохом и дёрном, а со стороны леса на самом её краю балансировала тонкая берёзка. Из трубы вилась струйка дыма.

– О, Кэхэтис кашеварит, – обрадовалась Рута.

После того как они договорились помочь друг другу, Аня не услышала от спутницы ни слова. Та погрузилась в мрачную задумчивость и только теперь проявила какие-то эмоции.

Открыв тугую дверь, наискось обитую тонкими деревянными рейками, Рута объявила:

– Кэхи, у нас гости! А где ты нашла растопку? Запас шишек я ещё вчера израсходовала.

В маленьких сенях вкусно пахло высушенными травами и уютом старого деревянного дома. На полу, совсем как в русской избе, лежал длинный вязаный половичок, у стены стояла грубо оструганная лавка. Под самым потолком на гвоздях висели связки сухих и ещё свежих трав.

Из глубины дома кто-то ответил степенным тонким голоском на непонятном Ане языке.

– Ну ты и мастерица, – Рута рассмеялась одной ей понятной шутке, а потом повернулась к Ане: – Снимай обувь.

Девочка послушно стащила с ног сапожки, подаренные колдуньей Вит.

Внутреннюю часть дома властно делила большая печь. Видимо, за неимением в лесной глуши плитки её любовно украсили красивыми камешками и отпечатками древесных веток и листьев. Сама печь была то ли сделана из глины, то ли выкрашена охрой. Выглядело это очень необычно – на картинках и по телевизору Аня привыкла видеть белые русские печки.

Небольшой закуток справа был кухней. Там стоял длинный, насколько это возможно в такой тесноте, стол, накрытый грубой узорчатой скатертью, а на стене висели массивные полки с кухонной утварью. Слева же ничего не было видно, кроме задёрнутой сейчас цветастой тканевой занавески.

– Садись пока, – Рута кивнула Ане на скамью у стола. – Вот, Кэхи, я гостью привела. Не простую. Она как те, кого Ной к нам пускает. Только, если ей верить, с ним случилась беда.

У закрытой заслонкой печи на небольшом табурете подбоченясь стояла… женщина, на фоне вязанок трав на стене и кусочков берёсты на печной полке выглядевшая как сказочная шаманка. Ростом она была с трёхлетнего ребёнка, а большую часть её тела покрывала тёмная лоснящаяся шёрстка. Это Аня увидела даже из-под платья и фартука. Снизу выглядывал сужающийся к концу хвост, а на лапках было даже подобие перепонок. В круглых ушках висели простенькие серёжки в виде листьев. Умные тёмные глаза смотрели на гостью в упор – оценивали. Кэхэтис снова сказала что-то на непонятном языке.

– Она приветствует тебя, – пояснила Рута, ставя на лавку рядом с Аней корзину, полную шишек. – Кэхи из выдрингов. Осталась жить у меня после того, как я её выходила.

– Здравствуйте, – кивнула Аня.

Кэхэтис, видимо, поняла всё и без перевода. Она улыбнулась, а потом повернулась к Руте и что-то заговорила на своём пришепётывающем языке.

– Не волнуйся, Кэхи, мы всё выясним. Кстати, я шишек принесла. А теперь, – Рута перегнулась через стол, – пора пустить кровь.

Она взяла с полки довольно большой охотничий нож с рукоятью из кости или рога и недвусмысленно повернулась к Ане. Только сейчас у девочки появилось сомнение относительно планов новой знакомой. По спине пробежал холодок. Но Рута просто полоснула себе ножом по ладони и зашипела, сморщившись.

– Извини, Аня, другого варианта нет. Ты сама справишься или тебе помочь? Кэхи, достань чистые тряпицы для перевязки.

Аня сглотнула.

– Давайте вы… – она несмело протянула руку и зажмурилась.

Холод металла, резкая боль по «линии жизни».

– Аййй!

А потом – крепкое рукопожатие Руты. Пришлось потерпеть, наверное, с минуту. Алые капли, падая на пол, темнели на старом дереве почти до черноты.

– Ну, надеюсь, этого хватит. – Рута разжала руку, позволив Кэхэтис её перевязать. Затем выдринга аккуратно перебинтовала и Анину ладонь. – Одно дело сделали, пора бы и перекусить, – женщина кивнула на печь. – Что там у тебя, Кэхи?

– Сегодня уха, – деловито отозвалась маленькая помощница.

Аня ушам своим не поверила – вот так просто?! Или послышалось? Ладонь сильно саднило, но если это поможет без проблем снова общаться с окружающими, такая цена невелика.

Кэхэтис поставила на стол три миски, положила три деревянные ложки. Из печи появился аппетитно пахнущий горшок. Маленькая выдринга на удивление умело обращалась с длинным ухватом.

– Приятного аппетита, – пожелала всем Аня.

Её новые знакомые переглянулись.

– Мы обычно говорим «благодарение Твилингарам». Но спасибо за пожелание, – улыбнулась Рута.

– А кто такие Твилингары?

– Потом! – повелительно фыркнула Кэхэтис, прервав готовую пуститься в объяснения Руту. – Сейчас еда. Благодарение Твилингарам за неё.

Уха оказалась очень вкусной. Возможно, потому, что у Ани с утра не было во рту ни кусочка. К тому же, в отличие от вчерашней запечённой на костре рыбы, стряпня Кэхэтис была посолена и приправлена какими-то травками. После ухи на столе появились небольшие лепёшки, напоминающие одновременно оладьи и круглый лаваш. К ним выдринга подала чай, вернее, горячий отвар, настоянный на травах, и плошку с мёдом – пальчики оближешь. Ане начинало нравиться её путешествие. Только беспокоила судьба Нарсу – возвращаться к враждебно настроенным ласкетам не хотелось, но подругу-то выручать надо!

– Я пойду проверю пациентов, – после обеда сказала Рута Ане, – а ты помоги Кэхи вымыть посуду.

Мыть тарелки и кастрюли дома обычно было тяжким наказанием, от которого не спасала даже посудомоечная машина, но помочь в гостях Аня никогда не отказывалась:

– Конечно!

– Не надо, – отказалась выдринга. – Ещё в озеро свалится – вылавливай её потом. Я сама справлюсь.

Рута усмехнулась:

– Ладно, ворчунья. Тогда налей немного супа моим пациентам, а девочка поможет мне донести тарелки.

С двумя дымящимися плошками в руках Аня последовала за Рутой в зашторенную часть дома. Комната немного напоминала гостиную, за исключением одной детали. На небольшом топчане, накрытом чистым бельём, лежал осунувшийся белькар. Лицо больного было смутно знакомо. Он поднял тусклый взгляд на Руту, перевёл его на Аню и, прежде чем женщина успела что-то сказать, просиял:

– Спасительница Аня! Это честь – снова видеть тебя. – Белькар попытался поклониться, но тут же скривился от боли.

– Ну-ка! – прикрикнула Рута. – Это что за выкрутасы?! Ты точно не обрадуешь спасительницу, если загнёшься от ран. – Она сделала Ане знак поставить одну плошку на табурет рядом с лежанкой белькара. Не сказать, что девочка узнала его – всё-таки, когда они виделись в последний раз, вокруг было темновато, да и различать лица местных существ она ещё не научилась, – но по состоянию и возгласу, обращённому к ней, Аня поняла, кто это:

– Здравствуй, ты же Тирре? Как ты себя чувствуешь?

– О, лучше! Спасибо целительнице Руте. И тебе! Если бы не ты, я бы погиб…

– И жаль, что нет, – раздался ядовитый голосок. Оказывается, в комнате висела ещё одна занавеска, за которой тоже кто-то был. – Не пришлось бы тут с тобой сидеть.

– Ш-ш-ш, Эскита! – грозно предостерегла Рута. – Ты знаешь, что в своём доме я не потерплю вражды. Раз уж случай свёл вас – терпи! – Она повернулась к Ане: – Пойдём. Накормим ещё одну пациентку.

Девочка послушно последовала за целительницей. В следующей маленькой комнатке стояли две кровати. Одна, видимо, принадлежала хозяйке, на другой расположилась беременная ласкета.

– Ставь сюда, – Рута указала на ещё один табурет, и последняя плошка с ухой заняла своё место.

– Это ты спасла грызуна? – ощерилась ласкета на девочку.

И пока Аня соображала, о ком речь, целительница ответила за неё:

– Я вас охапками спасаю каждый день. И ласкетов, и белькар, и выдрингов, и еноров, и много ещё кого, но это не мешает всем вам пользоваться моими услугами и даже общаться со мной.

Ласкета гордо вскинула голову, и Аня вдруг вспомнила Нарсу.

Пока пациенты ели, Рута по очереди их осмотрела. Тирре она посоветовала отлежаться ещё пару дней.

– Потом можно понемногу вставать. Попробуем ходить сперва по дому, а там и во дворе, – подытожила целительница.

Белькар терпеливо кивал, хотя было видно, как ему надоело лежать, да ещё и рядом с такой соседкой.

Когда дело дошло до ласкеты, Рута покачала головой:

– Зови, как только отойдут воды. Уже должно бы начаться.

Аня топталась у дверного проёма, не зная, что ей делать. Прерывать Руту было неудобно, поэтому она просто наблюдала. Затянувшееся молчание прервал Тирре:

– Спасительница Аня, как ты оказалась так далеко от замка нойты?

– Сбежала, – грустно улыбнулась девочка. Хотелось рассказать и о Сашке, которому не повезло, как ей, и о жутких студёных. Но она лишь добавила: – Мы с Нарсу встретились у самой границы, но потом нас поймали ласкеты.

Видно было, что это известие неприятно поразило и даже разозлило белькара, но он остался верен наказу Руты. Рядом была Эскита, которая слышала весь разговор. Аня поняла, что снова допустила бестактность, и попыталась замять неловкость:

– Меня забрала Рута… то есть, кажется, она меня выкупила. А про Нарсу мы узнали, что её держат в хороших условиях и просто обменяют на пленных ласкетов.

По напряжённому лицу Тирре девочка поняла, что его это не убедило, и поспешила спросить:

– А почему ласкеты не любят белькар?

– У нас давняя вражда, – Тирре дёрнул ухом.

– Из-за чего?

– По легендам, до прихода Твилингаров мы все были дикими зверями. Ласкеты плотоядны. Они и сейчас питаются мясом неразумных животных, а когда слияние только началось, они по привычке продолжили красть белькар. Особенно детёнышей. Став разумными, простить мы их, конечно, не могли. Вот и началась вражда.

Похоже, Эскита услышала слова Тирре, потому что, повысив голос, заявила:

– Мы дети леса! Мы поступали так, как приказывал нам круг жизни. А белькары сознательно убивали нас и наших детей!

– Аня… – вкрадчиво, но властно произнесла Рута, – пойди-ка положи пару поленьев в печь. Заслонку найдёшь?

Поняв, что её вопрос привёл к новому витку враждебности, и сгорая со стыда, девочка кивнула. В деревне, у бабушки Кати, она несколько раз была в гостях у соседей, где гордо высилась русская печь, поэтому, хоть и смутно, помнила, с какой стороны к ней подходить.

Чуть позже появившись на кухне, где её гостья маялась без дела, и проверив заслонку на печи, Рута веско сказала:

– Не стоит наступать двум этим маленьким племенам на больную мозоль. Особенно если они вынуждены делить один дом.

Аня только кивнула, опустив глаза и чувствуя, что краснеет.

– Ладно. С этим, надеюсь, покончено. Теперь займёмся нашим делом. Сегодня ты переночуешь здесь, а завтра отправим тебя в Фор. Прямо в город. По реке быстро доберёшься. Вечером я напишу письмо – имя и адрес будут на конверте. Просто спроси кого-нибудь, как туда пройти, тебе объяснят. Форситы народ дружелюбный. В крайнем случае, если заблудишься, найди любого стражника, покажи ему печать на конверте и адрес – тебя отведут. – Рута помолчала и вытерла о подол и без того чистые руки. Аня заметила, что она часто так делает, когда о чём-то задумается. – Да, в Университете тоже надо показать печать на письме. Так просто тебя к рутарию не пустят. А ему ты расскажешь свою историю. Честно, ничего не скрывая. Он благородный и разумный форсит – никогда не причинит тебе вреда. Зато может помочь вернуться домой. У него свои способы связаться с Ноем… если брат ещё жив, конечно.

Повисла неловкая пауза. Рута, похоже, загрустила, а Аня просто не знала, что можно сказать в такой ситуации. Наконец она решилась:

– Я очень надеюсь, что ваш брат жив. Но… может ли этот…

– Рутарий. Это значит «хранитель памяти» на форси.

– Да. Может ли он помочь мне спасти друга, который остался у Вит?

– С ледяным сердцем? Сомневаюсь. Но магия у Тоффина сильная, да и голова светлая. Может, он что-нибудь придумает. В любом случае он хотя бы поможет тебе самой.

В кухню заглянула Кэхэтис. Повела носом:

– Мне кажется или пахнет дымом?

– Может, дрова не просохли как следует, – предположила Рута. – Я хотела немного протопить печь. Ночью у Эскиты начнутся роды, и нам понадобятся горячая вода и тёплый дом.