Текст книги "Зачет по убийству"

– Мур-мур-гламур? – хихикнув, вставила Настя.

– Ну, в каком-то смысле. Я отказалась, и Анна Сергеевна попросила меня никому не рассказывать, о чем конкретно она хочет писать. Якобы у героев есть прототипы, которые всем хорошо известны. Я обещала.

– Так ты ее не узнала? – уточнила Настя.

– Конечно, нет. В первый раз слышу об этом «Мур-муре». Теперь, конечно, постараюсь посмотреть. Слушай, а она часто ходит в ваш фитнес-центр?

– Я лично вижу ее впервые. Но ты заметила, откуда она выскочила? Из вип-зоны.

– Какой еще вип-зоны?

– Есть такие кабинетики, куда простых смертных вроде меня не допускают. Там даже вход отдельный. Вероятно, она там занималась с Денисом индивидуально, а я его задержала. Она распсиховалась и выскочила, а, увидев тебя, возомнила, будто ты за ней следишь. Типичная мания преследования!

– Да не совсем мания, – неожиданно поняла я. – У меня, похоже, уже пытались выведать ее сюжет. Сперва лично, потом по телефону. Якобы это журналисты интересуются моими творческими планами – что, сама понимаешь, чушь. Так что основания быть недоверчивой у Анны Сергеевны есть. Хотя матом могла бы не ругаться. Она мне показалась умной женщиной.

– Она и есть умная, – кивнула Настя. – Но известная стерва. Кстати, знаешь, о чем я сейчас подумала? Я случайно узнала, что владельца нашего фитнесцентра зовут Андрей Алов.

– Муж? – предположила я.

– Если верить прессе, она не замужем. Была когда-то давно, но разошлась. Этакий идеальный пример сэлфмэйд леди, – Настя ехидно хмыкнула, – особенно если забыть о такой мелочи, как дядя-олигарх.

– Дядя-олигарх? – вспомнив одного из героев книги, оживилась я. – Кто он?

Настя хмыкнула еще ехиднее.

– Да, ты же ищешь себе спонсора-олигарха! Чуть не забыла – я решила тебе помочь. Не пожалела денег – купила специально для тебя. Правда, он уцененный, за позапрошлый месяц, так что информация немного устарела.

Она вытащила из сумки красочный журнал и развернула его посередине. «Десятка самых богатых людей России», – прочитала я. Далее шли на редкость омерзительные рожи с подписями, кто есть кто. Хотя, конечно, омерзительность – дело субъективное. Я нередко ловлю себя на том, что вместо красоты лица оцениваю его выражение, словно этот человек учится у меня в группе и я должна определить, чего от него ожидать. Большинство людей на журнальных фотографиях показались мне необучаемыми, зато очень склочными. Боюсь, после первой же контрольной они нажаловались бы на меня в деканат.

– Который из них – дядя Анны Сергеевны? – уточнила я.

– Вот он, Павел Иванченко. Но сомневаюсь, что он даст тебе денег на Мариинку. Вряд ли он вообще догадывается о ее существовании. Кстати, женат на бывшей фотомодели. Красотка – глаз не отвести!

– Они часом с Анной Сергеевной не дружат?

– Понятия не имею. Слушай, надеюсь, это происшествие не помешает тебе завтра снова посетить фитнес-центр?

– Еще и завтра? – ужаснулась я. Всякие там олигархи со своими недоверчивыми племянницами и красивыми женами тут же вылетели у меня из головы. – Почему завтра?

– Потому что гостевых визы две, – словно самому тупому из двоечников, объяснила Настя. – Завтра я поведу тебя на какой-нибудь силовой вид. С гантелями или эспандером. Можно еще со штангой, хотя ее я пока не освоила. Ты что предпочитаешь?

Видит бог, я покладистый человек и ради дружбы способна на многое, но всему есть предел.

– На силовой вид даже не надейся, – отрезала я. – Нашла самоубийцу – тяжести таскать! А тебя-то как туда занесло?

– Там много мужчин, – честно сообщила Настя. – Ну что, теперь согласна?

Не удержавшись, я засмеялась.

– Боишься, за полгода без Леши я так озверею, что со мной трудно станет дружить? В любом случае, я его не променяю ни на какого штангиста, даже самого накачанного.

Леша, редкий экземпляр мужского пола, способный выносить мой характер, был научным сотрудником Эрмитажа. Недавно его отправили в долгосрочную и долгожданную командировку в Италию.

– При чем тут Леша? – удивилась моя подруга. – И вообще, я же не настаиваю, чтобы ты ходила на штангу постоянно. Один раз за компанию, а дальше я сама. Там такие силачи!

Вот уж, Настя никогда не казалась мне склонной бегать за мужчинами, да еще выбирать их по столь странным критериям. Или фитнес-центр так растормозил… мм… ее здоровые рефлексы, что с ними стало не совладать?

– А тебе срочно требуются силачи? – уточнила я.

– Именно срочно и именно силачи! – горячо подтвердила Настя.

Я уважительно на нее посмотрела.

– Любовники-силачи – это круто.

– Почему любовники? Как раз это для меня сейчас неактуально. При такой спортивной нагрузке мое физическое тело вполне довольно жизнью. Ментальному тоже жаловаться не приходится – общение с тобой постоянно держит его в тонусе. А вот астральное почувствовало свою ущербность.

– С чего это оно привередничает? – осудила я.

– Человек должен развиваться гармонично, ты согласна?

Я кивнула.

– Ну, вот, – менторским тоном продолжила Настя. – Моему астральному телу не хватает мужской энергетики. Подумай сама: на работе у меня одни женщины, что коллеги, что учащиеся. Подруги тоже, соответственно, женского пола. На этом фоне один-другой сексуальный партнер погоды не делает. И так на протяжении многих лет. Мое астральное тело развито однобоко, и его срочно требуется подпитать. Силачи из фитнес-центра – самое то. В каждом из них больше мужской энергетики, чем в дюжине интеллектуалов вроде твоего Леши. Завтра сама убедишься.

– Мое астральное тело не хочет, – твердо заявила я. – И физическое не хочет, раз к мужской энергетике прилагаются гантели или эспандер. А уж ментальное вообще категорически против!

Моя подруга задумалась.

– Странно. Хотя нет, я поняла. У тебя ведь учатся в основном парни, а двадцать лет – как раз возраст неконтролируемых выбросов энергии. Вот ты от них и подпитываешься. Это тебе не сорокалетние жадюги, живущие в энергосберегающем режиме.

– Кто от кого подпитывается, – буркнула я, глубоко убежденная, что большинство студентов – энергетические вампиры, а преподаватели – их несчастные жертвы.

– Ладно, – нехотя сдала позиции Настя, – завтра я поведу тебя на йогу. Посмотрим, как на тебя подействует прана. Согласна?

Я возражать не стала. Если научусь питаться упавшими с дерева листьями, это сэкономит мне кучу денег. Возможно, даже олигарх окажется ни к чему. Как-то не вызвали у меня доверия эти лица на фотографиях!

К тому же у меня созрел коварный план. Настя подарила мне журнал с описанием самых богатых людей России? Мой ответ Чемберлену не заставит себя ждать, особенно после неосторожного замечания подруги о нехватке мужской энергетики. Поэтому у метро я бросилась к книжному лотку и приобрела книгу, на которую давно точила зубы. Этот шедевр называется «Триста шестьдесят пять способов познакомиться» и, как вы догадываетесь, обращен исключительно к дамам (мужчинам положено покорно принимать их инициативу). Раскрыв его посередине (обожаю взять любую книгу и читать с середины), я обнаружила следующий пассаж: «В лифте тоже можно познакомиться, только нужно знать, в каком». Идея меня поразила – особенно если учесть, что имею печальный опыт знакомства в лифте, куда за мной коварно вскочил маньяк (к счастью, не слишком удачливый). После этого лица противоположного пола меня в одну кабинку с собой калачом не заманят! Следующий абзац утверждал: «Если ты вошла в лифт, а там одни мужчины, тебе просто повезло. Одари их своей самой обворожительной улыбкой. Можешь проворковать что-нибудь вроде: „Я попала в рай, жалко, что ненадолго!“»

Согласитесь, куда веселее, чем натужные творения нынешних юмористов! Стоит представить себя, выполняющей эти рекомендации, и настроение взлетает до небес. Что касается рая, мне тут же вспомнился один интересный эпизод. Нам с мамой ремонтировал кухню рабочий-таджик, который вдруг возымел желание обратить нас в свою веру. Я сообщила ему, что не согласна, поскольку по мусульманским представлениям у женщин нет души и, соответственно, загробной жизни (где-то я подобное вычитала). Он удивился, сообщив, что не думал раньше на эту тему, а теперь подумает. На следующий день он гордо заявил: «Есть, есть у женщин душа и загробная жизнь! Женщина попадает после смерти туда, где ее муж». Помешкав, добавил: «Где ее первый муж». Я коварно осведомилась: «А если мужа вообще не было?» Не желая сдаваться, ремонтник с сомнением ответил: «Наверное, для таких женщин тоже есть какое-нибудь место, и им там даже мужчин каких-нибудь дают…» Я не стала смущать беднягу вопросом, каким именно мужчинам в наказание достаются одинокие женщины, поскольку он и без того сник и о религии больше не заговаривал.

Но вернемся к «Тремстам шестидесяти пяти способам знакомства» (ох, какая насыщенная, оказывается, должна быть жизнь: ни дня без новых впечатлений). Вчера на совершенно ненужную книгу мне было жалко денег, и я с сожалением ушла. А теперь вот обнаружила достойный повод не скупиться. Подарю шедевр Насте – пусть гоняется за мужской энергетикой не по-дилетантски, как сейчас, а высокопрофессионально.

На всякий случай я снова полистала страницы. «Собираясь в библиотеку, помни: ты пришла не за книгой! Встретив мужчину, идущего по коридору или вестибюлю, ты можешь обратиться к нему с вопросом: „Вы не подскажете, где здесь туалетная комната?“ Получив ответ, надо рассмеяться и добавить: „Вы всегда такой обворожительный?“»

Сами понимаете, я тут же достала кошелек.

* * *

На следующий день мы с Настей снова отправились в фитнес-центр. Я полагала, что вряд ли встречу там Анну Сергеевну. Даже если она будет заниматься одновременно со мной, на сей раз Денис не даст ей повода покинуть вип-зону. Но я ошиблась. Едва мы появились в тренажерном зале, я увидела свою несостоявшуюся работодательницу, машущую мне рукой. Я автоматически подошла, и она завлекла меня в какую-то дверь, моментально захлопнув ее за нашими спинами.

– Екатерина Игоревна, – быстро произнесла Анна Сергеевна, – я вчера была неправа. Я выяснила – ваша подруга купила абонемент в фитнес-центр еще до того, как мы с вами познакомились. Ей только на днях сообщили про гостевую визу, и она сразу вас пригласила. Вы действительно за мной не следили.

Меня немного насмешило, что собеседница считает своим долгом подробно разъяснить, почему мне поверила. Очевидно, просто взять и поверить свыше ее сил. В любом случае, мне симпатичен человек, способный признать свою ошибку, так что я не мешкая ответила:

– Хорошо. Ничего страшного.

– Простите меня за вчерашнее, – дрогнувшим голосом продолжила собеседница. – У меня нервы на пределе, потому и раскричалась. И потом, у нас не обращают на такие вещи внимания, а мат – просто производственная необходимость. Как еще показать подчиненным, что пора, наконец, браться за дело? – Она неловко улыбнулась. – Только увидев вчера выражение вашего лица, я поняла, как сильно я изменилась за последние годы. Поверьте, и меня когда-то коробило любое грубое слово. Впрочем, уже давно никто не рискует мне их говорить…

Я смотрела во все глаза. Это была словно другая женщина, не та, с которой я общалась раньше. Причем она казалась совершенно искренней… вот уж, богатые тоже плачут. Однако в пользу Анны Сергеевны скажу, что она вряд ли позволила бы себе заплакать при посторонних. Что ни говори, а характер у нее был. Мне, наконец, стало понятно, зачем ей пресловутая книга. Достигнув высот, о которых мечтала, известная телеведущая обнаружила, что даром в этой жизни не дается ничего. Ей пришлось пожертвовать многим из того, что она ценила… да что там, скорее вообще сменить систему ценностей. Но в самой глубине души остался след романтической девочки, которая считала, что главное в жизни – быть тонко чувствующей, умной и доброй. В реальности это, увы, непрактично, так хотя бы в романе…

– Мне надо с вами посоветоваться, – прервала мои размышления Анна Сергеевна. – Нет, не сейчас. Сейчас наверняка кто-нибудь отслеживает длительность нашей встречи. Приходите вечером, часов в девять. Сможете?

– Ну, – замялась я, – у меня есть планы на вечер…

– Это вопрос жизни и смерти. Я не шучу – это правда вопрос жизни и смерти, моей, понимаете? – горячо пояснила телеведущая. – Я должна кому-нибудь довериться, а в моем окружении нет лузеров, все успешные, и за хороший куш меня наверняка продадут. Вся надежда на вас. Помогите мне!

Конечно, я не восприняла заявление о жизни и смерти всерьез, скорее как фигуру речи. Однако то, что собеседница прямо в лицо назвала меня неудачницей, причем явно во мне нуждаясь и не желая оскорбить, указывало, что она вне себя. Я не из тех, кто способен всерьез огорчаться по поводу тяжелой судьбины гламурных персонажей (так и хочется дать им радикальный совет – поживите пару месяцев на зарплату доцента, и ваши проблемы покажутся мелочью), но в данном конкретном случае мне стало собеседницу жаль.

– Ладно, – согласилась я, – приду, если надо.

– Только не через общий зал – сразу идите сюда, чтобы никто не видел. Вход с другой стороны, там надпись «Служебное помещение». Я оставлю дверь незапертой. А сейчас нужно запудрить им мозги. Извините, придется.

Не успела я глазом моргнуть, как Анна Сергеевна выволокла меня в тренажерный зал, громко вопя:

– Чтоб больше этого не было, блин! Иначе я тебя по стенке размажу! Поймешь, с кем имеешь дело! Кто ты и кто я! Я тебе не тетя Маня из овощного ларька, я – Алина Алова!

Потрясенная публика с упоением слушала, включая Настю, стоящую на весах. Наконец, Анна Сергеевна удалилась, а нам пришло время спешить на йогу.

О занятии скажу одно – питаться упавшими с дерева листьями йога не помогает. Наоборот, мне страшно захотелось мяса (это не означает, что я собиралась отказаться от взбитых сливок. Сперва требовалось мясо, а потом они). Но не могу не отметить другой поразительный факт. Мы с Настей добросовестно взвесились дважды – до процедуры и после. За ночь, оказывается, Настя сбавила триста грамм, а я их прибавила. После йоги я прибавила еще триста, Настя же – сразу полкило.

Я поняла любимую Бриджит Джонс, измеряющую вес ежедневно. Этот процесс завораживает непредсказуемостью результата – что-то вроде лотереи. Правда, Настя восприняла ситуацию несколько более мрачно и, бурча, повлекла меня к загадочному агрегату в углу.

– Лучше будем не взвешиваться, а измеряться, – непререкаемым тоном заявила она. – Это более надежно. Становись сюда.

– Сама сперва становись, – потребовала я, опасаясь, что странная штука является орудием пытки.

Настя, как ни странно, не возражала. Что касается ее данных, я деликатно промолчу, а мои настолько меня поразили, что скрывать их не стану. Девяносто девять – шестьдесят девять – девяносто девять – согласитесь, очень напоминает цену на праздничной распродаже. Никак не ожидала от своей фигуры подобной хитрости. Если округлить вниз (я-то, как математик, девяносто девять всегда округляю до ста, а, например, моя простодушная мама часто радуется: смотри-ка, было сто, а теперь всего девяносто с чем-то, ах, какая скидка!), так вот, если округлить вниз, получится идеал пятидесятых: девяносто-шестьдесят-девяносто. Есть чем гордиться!

После этой садомазохистской процедуры мы пошли в кафе, где набросились на мясо.

– Извини, – утолив первый голод, произнесла Настя, – я не думала, что Алина Алова такая вредина. Знала бы, я бы тебя сегодня в фитнес-центр не потащила. Специально она, что ли, выскочила, чтобы снова на тебя поорать?

– Это еще что, – махнула я рукой. – Вечером она собирается открыть мне страшную тайну. Наверное, что-нибудь из жизни олигархов. Сама понимаешь, как мне это необходимо… Других забот у меня нет!

Разумеется, Настя заинтересовалась, а я ей тут же все рассказала. Ведь на сей раз от меня не требовали молчать!

– И ты пойдешь? – уточнила Настя.

– А что делать? Я ж обещала.

– А вот я бы на твоем месте не пошла. Мне ее поведение очень подозрительно. Она наверняка хочет втравить тебя в какую-нибудь историю.

Я вспомнила выражение лица Анны Сергеевны, ее голос и покачала головой.

– Нет. Она говорила искренне.

– Тем более, – не сдавалась Настя. – Охота тебе влезать в чужие неприятности?

– В целом неохота, – призналась я, – но я пообещала. Ну, приспичило человеку выговориться перед таким лузером, как я, – вполне естественное желание. Выслушивать всякий бред – моя специальность. Причем, в отличие от психоаналитика, мои услуги бесплатны. Лучше держи – это тебе от меня безвозмездный подарок. От сердца отрываю! Учти – если студенты перестанут делиться со мною мужской энергетикой, буду звонить тебе и консультироваться. Очень часто.

И я вытащила «Триста шестьдесят пять способов знакомства».

Слава богу, Настя не подкачала. С присущей ей основательностью она не открыла, подобно мне, книгу наугад, а полезла в оглавление, обнаружив там целый огромный раздел «А я люблю спортсменов, красивых непременно», с подпунктами «Водные процедуры не только полезны» (двусмысленное заявление), «Поза лотоса и все такое» и много чем еще. Разумеется, по причине йоги мы тут же вцепились в «Позу лотоса и все такое». Оказывается, «хорошим поводом для знакомства на йоге послужит вопрос о специальном питании» (подозреваю, я бы ошеломила любого мужчину, спросив, питается ли он упавшими на землю листьями). Еще можно поинтересоваться: «Я слышала, занятия йогой увеличивают сексуальный потенциал мужчин. Это правда?» Дальше мы читать не смогли, потому что Настя от смеха выплеснула половину сливок из своей вазочки, а продукт было жалко.

Дома я прежде всего включила телевизор. Как раз сегодня в программе значился «Мур-мур-гламур», а эта передача теперь весьма меня интересовала. На экране и впрямь предстала Анна Сергеевна – почему-то я до последнего в это не верила. Шла встреча с каким-то певцом. Я слушала и поражалась. Когда дурак пытается выдавать себя за умного – это мне понятно. Но Анна Сергеевна с удивительной ловкостью изображала круглую дуру! Правда, она не стреляла глазками и не двигала бровками так замечательно, как ее гость, но тут уж не ее вина, что в нем оказалось куда больше женственности. Зато она задавала совершенно дурацкие вопросы и с упоением воспринимала еще более дурацкие ответы. Пожалуй, мне не мешало бы у нее поучиться, тогда все экзамены будут проходить «на ура», даже пересдач не понадобится. Но, увы, у меня идиосинкразия на глупость, поэтому я была вынуждена выключить телевизор. Тем более, пришла пора ехать в фитнес-центр.

* * *

Я сама была не рада, что согласилась, однако ничего не поделаешь – терпеть не могу нарушать обещания. Поэтому через полчаса я уже дергала служебную дверь, которая и впрямь оказалась не заперта. Поднявшись на лифте, я зашла в комнату, где сегодня днем беседовала с Анной Сергеевной. Там царила кромешная тьма. Разумеется, я совершенно не помнила, где выключатель, и долго безуспешно ощупывала стены. В какой-то момент я вдруг почувствовала, что наткнулась на нечто странное. Вроде бы человек, но при моем прикосновении он не издал ни звука. К тому же я испачкалась чем-то липким и теплым. Сердце глухо ухнуло от совершенно нерационального, непонятного страха, и потрясенный мозг неожиданно сообщил, что выключатели сейчас размещают не наверху, как я привыкла, а где-то на уровне живота (живота – это еще деликатно сказано). Пошарив на нужной высоте, я и впрямь обнаружила какую-то блямбу, нажала на нее – и в ужасе попятилась. Мои руки были в крови, а прямо передо мной на тренажере лежала мертвая Анна Сергеевна.

Скажу сразу: мои способности к медицине равны нулю. Я бы, как математик, даже охарактеризовала их как отрицательные. Еще собственную кровь я с грехом пополам терплю, но при виде чужой меня просто выворачивает наизнанку. Я почувствовала, что падаю в обморок, однако в последний момент подумала: вдруг Анна Сергеевна жива и ей нужна помощь? – поэтому усилием воли сохранила сознание, даже приблизилась к телу. Господи, какой ужас! Белая футболка несчастной женщины стала красной, на груди – страшная рана, а на полу валяется пистолет. Почему-то мне безумно захотелось этот пистолет подобрать, хотя из детективов твердо знаю, что этого делать не стоит.

Косясь на пистолет, я, подвывая от ужаса, прикоснулась к руке Анны Сергеевны. Ну, и что я надеялась узнать? Разве я отличу живого от мертвого? «Господи, да я же в фитнес-центре! – вдруг сообразила я. – Тут наверняка есть врач!»

Я рванула к двери в общий зал, но та оказалась заперта. Не в силах с этим смириться, я билась в нее, словно ошалевшая бабочка, тем более что из-за двери доносились голоса. Наконец, ко мне вернулся рассудок – по крайней мере, какая-то его часть. Надо позвонить в милицию или в скорую. Если Анна Сергеевна мертва, то в милицию, а иначе в скорую.

Вытащив мобильник, я оптимистично набрала номер последней.

– Скорая слушает, – раздраженно ответили мне.

И тут обнаружилась новая напасть. Я потеряла голос! Эта пакость происходит со мной отнюдь не впервые. У меня на нервной почве что-то случается с голосовыми связками – они отказываются служить. Я могу шипеть или шептать, а говорить нормально не в силах.

– Тут лежит застреленное тело, – зашептала я.

– Вас не слышно.

– Тело…

– Перезвоните, вас не слышно.

Я мрачно стояла с телефоном в руке. Вызвать милицию я тоже не сумею – вряд ли у них слух намного лучше, чем у врачей. Господи, что же делать?

Проблема разрешилась сама. Дверь, ведущая в общий зал, неожиданно открылась, на пороге стоял красавец Денис.

– Вот, – прошептала я, окровавленной рукой указывая на труп. И, сняв, наконец, с себя ответственность, удовлетворенно потеряла сознание.

Очнулась я в комнате, похожей на место убийства, но немного иначе обставленной. Очевидно, вип-зона состояла из нескольких небольших залов.

– Ну, вот и славно, – приветствовал меня мужчина средних лет. – Отдел по раскрытию умышленных убийств, подполковник Степанов. Ну, что вы нам расскажете, девушка? Советую быть откровенной. Почему вы ее убили?

Мне страстно захотелось снова потерять сознание – увы, не получилось.

– Я не убивала, – жалобно прошептала я.

– Что? – не понял подполковник. – Говорите нормально.

– Не могу, – зашипела я. – Исчез голос. Нервное.

Ситуация вынуждала выражаться лаконично. Впрочем, подобным искусством я владею в совершенстве. Во время лекции я вечно выискиваю самые короткие слова, поскольку очень не люблю писать на доске.

Степанов посмотрел на меня, словно я на занудливого двоечника, из-за которого вынуждена торчать на работе вместо того, чтобы быстренько со всеми разобраться и бежать домой ужинать.

– Значит, нервное, – с отвращением повторил он. – Больная, значит?

– Здоровая, – опровергла поклеп я. Хотя, конечно, при более благоприятных обстоятельствах могла бы ответить куда более обстоятельно и не столь категорично. Спина вот после четырехчасовой лекции болит! Еще ноги. И даже руки иногда.

Однако, на счастье милиционера, узнать о моей спине ему не довелось.

– Документы при себе есть?

Я, порывшись в сумке, вытащила пропуск в университет.

– Доцент, – удивленно прочел мой собеседник. – Правда, что ли?

Я молча кивнула.

– И что же вы, Екатерина Игоревна, вот так вот?

Я развела руками.

– Значит, говорите, не убивали?

Я закивала со всей доступной мне убедительностью.

– Ну, расскажите, как вы сюда пришли, зачем, почему…

Я укоризненно глянула на жестокосердного представителя власти. Можно подумать, он не понимает: рассказать что-либо выше моих нынешних физических возможностей. А промолчу, на меня сейчас же наденут наручники и поволокут в тюрьму – или куда там волокут несчастных обвиняемых, которые отказываются сотрудничать со следствием? Неважно, все равно мне там не понравится. Одно радует – мама в отъезде. У нее случился бы инфаркт, если б она узнала, что любимую дочь арестовали.

И тут мне пришла в голову гениальная мысль. Дело в том, что когда-то я ходила на курсы фонационного тренинга. В частности, нас там учили, как при необходимости в минимальные сроки восстановить голосовые связки. Правда, потом будет еще хуже, но на короткое время ты хоть немного заговоришь. Кстати, это меня прямо-таки спасло перед защитой диссертации. Я давно не тренировалась, но, кажется, основные методы помню. Как же там?

– Гум-гум-гум, – задудела я. – Зум-зум-зум. Дум-дум-дум. Лум-лум-лум.

Степанов подскочил на стуле.

– Здоровая, говорите? – недоверчиво осведомился он. – На учете-то состоите? В диспансере?

Я почувствовала, что голос прорезается. Но, увы, исключительно в виде дудения – или, в крайнем случае, пения.

– Упражнения для связок, – попытавшись хоть как-то прояснить ситуацию, запела я. – Помогают мне они.

Милиционер попался какой-то нервный. Он снова вздрогнул и поспешно от меня отодвинулся.

– Я пришла сюда на встречу, – нараспев начала я свой отчет и чуть было автоматически не добавила: «Рассказать, что солнце встало». Тут уж меня точно арестовали бы за оскорбление представителя власти – или, возможно, вызвали бы санитаров со смирительной рубашкой. – Мне назначила она. Обнаружила я тело. И лежал там пистолет.

– Сегодня днем вы поссорились с убитой, – заметил подполковник. – Есть масса свидетелей. И вчера вы ссорились. Она обвиняла вас в том, что вы за ней следите.

– Она поняла, что ошиблась, решила довериться мне. Сюда вот меня пригласила, хотела мне что-то сказать, – речитативом (очевидный, греющий сердце прогресс!) сообщила я.

– Откуда вы с ней знакомы? О чем вам хотела сказать? – неожиданно в тон мне завыл милиционер. Впрочем, тут же сплюнул в сердцах и повторил нормально: – Откуда вы знаете Алину Алову?

С голосом стало получше. Очень тихо, но говорить я уже могла.

– Я пишу детективы. В издательстве мне предложили помочь написать детектив Анне Сергеевне. У нее был придуман сюжет. Я приехала к ней домой, послушала ее и поняла, что не сумею написать, как ей нужно. Поэтому я отказалась. А вчера я пришла с подругой в фитнес-центр, меня увидела Анна Сергеевна и решила, что я ее выследила. Она стала на меня кричать. Зато сегодня провела в вип-зону, извинилась и сказала, что ей очень нужно поделиться со мной чем-то важным. Но не сей момент, потому что за нашим разговором, якобы, следят. Она попросила меня прийти сюда в девять вечера через служебный вход, обещала оставить дверь незапертой. Я пришла. В комнате было темно. Я включила свет и обнаружила тело.

Краткость – сестра таланта. Особенно когда у тебя проблемы со связками. Но, похоже, моя лаконичная повесть не проняла бесчувственного подполковника. По крайней мере, лицо его выражало неприкрытое сомнение.

– Говорите, сегодня она перед вами извинилась? А свидетели утверждают, кричала на вас хуже вчерашнего.

– Для виду, – пояснила я. – Чтобы сбить с толку тех, кто, по ее мнению, за ней следит.

– И кто это может подтвердить?

Я пожала плечами, а подполковник продолжил:

– Вы виделись всего один раз, поболтали о литературе, и вдруг она решила вам довериться в вопросе жизни и смерти. Именно вам, а не более близким своим знакомым.

– Потому что я лузер, – в ужасе, что упустила столь важную деталь, отчиталась я, – а они практичные и за деньги ее выдадут. Так она объяснила.

Степанов между тем внимательно изучал мою фотографию на пропуске. Я испугалась еще больше. Получив в свое время институтский пропуск, я впала в такую депрессию, что Настя вынуждена была подвести меня к зеркалу и провести сеанс психотерапии.

– У тебя сколько глаз? – строго вопрошала она.

– Два.

– А здесь сколько?

– Один.

– У тебя есть шея? – продолжала моя подруга.

– Есть.

– А здесь?

– Нет.

– У тебя лицо синее?

– Нет, – радовалась я.

– А здесь синее. Почему ты считаешь, что это ты? Только потому, что на этом существе твой свитер?

Так вот, одноглазое бесшейное синее существо в моем свитере вряд ли было способно вызвать положительные эмоции. Боюсь, его хотелось не то что арестовать, а немедленно казнить без суда и следствия. Поэтому мне не нравилось, что подполковник разглядывает пропуск. Мозг мой судорожно искал способ оправдаться, пока еще не поздно.

– Анну Сергеевну убили из пистолета, – сообразила я. – Ну, откуда у меня пистолет?

– Как раз огнестрельное оружие в наши дни достать не проблема, – отмахнулся Степанов.

– Вам-то, конечно, не проблема, – прорезавшимся от возмущения басом прокомментировала я.

– Вы что, меня обвиняете в убийстве? – опешил подполковник.

Час от часу не легче! Нет, надо следить за манерой выражаться, не доведет она меня до добра.

– Не обвиняю, нет, – поспешно забасила я. – Просто объясняю, что люди вроде меня видят пистолеты только по телевизору. И хотела б – не достала бы.

Милиционер оживился.

– А хотели?

Я с трудом сдержалась, чтобы не рявкнуть – будете и дальше издеваться, достану и даже применю! Ну, за что мне такая напасть?

– Не хотела.

– Ладно, – вздохнул Степанов, – идите пока. Подпишите здесь и здесь. Завтра в семнадцать часов придете в наш отдел. И помните – до окончания следствия вы не должны покидать город.

Я была согласна на все, лишь бы вырваться. Сама не помню, как добралась до дома. Там я прежде всего влезла под душ и долго мылась, причем с головой – верное средство от отрицательных эмоций. Не успела толком вытереться, как затрезвонил телефон. Кто же, если не Настя?

– Ну, как? – поинтересовалась она. – Что-то ты долго.

– Ты была права, – честно призналась я. – Лучше бы я туда не ходила…

И я поведала ей свою печальную историю.

– Да, – потрясенно прокомментировала Настя, – ты больше не в стагнации. Поздравляю!

– Боюсь, что так, – вздохнула я. – Очевидно, ты очень хотела меня из нее вывести – и вот результат. Надеюсь, что ты представляла себе этот процесс более гуманным.

Настя оживилась.

– А на следующем этапе случится то, чего очень хочешь ты, – познакомишься с олигархом!

– Очевидно, окажусь на одних нарах с Ходорковским. Говорят, в тюрьмах сейчас жуткая скученность.

– Чушь, – возразила Настя. – Ни на каких нарах ты не окажешься. У тебя нет мотива для убийства.

– Подполковник знает, что Анна Сергеевна на меня кричала. Этому есть масса свидетелей.

– Убивай мы каждого, кто на нас кричит, – мечтательно заметила моя подруга, – и мы все останемся без начальников.

– Думаешь, меня всерьез не подозревают? – немного взбодрилась я.

– Уверена. Ты посмотри на себя! Хоть ты и вышла наконец из стагнации, однако на убийцу никак не тянешь. Пока. Я уверена, Алину Алову убил кто-то из ее круга. Знаешь, на телевидении крутятся такие деньги, что я ничему не удивлюсь. Не знаю, о чем она хотела тебе рассказать, но у ее канала… то есть у канала ее дяди… сейчас как раз проблемы.

– Какие? – заинтересовалась я, вспомнив сюжет, предложенный Анной Сергеевной для детектива.