Текст книги "Некромант. Такая работа"

Но есть вопросы, которые я не готов обсуждать так, чтобы оставаться действительно честным. Иногда у тебя нет ничего, кроме той лжи, которую ты выдумал для себя, чтобы продолжать жить. И даже понимая, что это ложь, ты не в силах от нее отказаться.

Просто потому, что тебе больше не на что опереться.

Удивительно, но Рашид открыл мне практически сразу. Мне даже не пришлось барабанить в дверь. В полутьме коридора за его спиной поблескивали пустые бутылки.

Он стоял в дверях, похожий на больного гнома, и дышал на меня перегаром – худой, очень смуглый человек небольшого роста. В его темных волосах кое-где проглядывала седина, и майка в желтых разводах висела на нем как на вешалке. Странно, но раньше я никогда не думал о Рашиде как о старике, хотя он был старше меня почти вдвое.

Здесь, в большой и очень запущенной квартире, доставшейся ему от родителей, он жил один. Он вообще всегда был один, сколько я его знал.

Таким, как мы, в одиночку безопаснее.

– За тобой никто не следил? – спросил он.

Я покачал головой. Он недоверчиво хмыкнул и прикрыл на секунду глаза, сосредотачиваясь на своих ощущениях. Потом кивнул и все-таки впустил меня внутрь. По сравнению с ним я вовсе не был параноиком.

– Хочешь выпить? – спросил он, проходя на кухню. – А то полный дом живых людей, а выпить не с кем.

– Можно подумать, ты звал их в гости, а они отказались, – хмыкнул я.

– Чертовы твари, – отозвался Рашид. – Неужели так трудно понять, что человеку плохо? Ты не думай, у меня все в порядке с головой, но есть же очевидные вещи!

Я давно привык к тому, что очевидных вещей в мире не существует вовсе, но спорить с ним не стал. Возражать Рашиду всегда было совершенно бесполезно. Как все хорошие медиумы, он существовал в какой-то своей, параллельной реальности.

– Лиза волнуется за тебя, – вместо этого сказал я.

– Как же, держи карман шире! – буркнул он, доставая из холодильника запотевшую бутылку водки. – Ей просто не на кого повесить мой участок. Срань господня, если бы это что-то меняло. Если бы хоть что-нибудь что-то меняло!

Очень мне не понравилось, как он это сказал – спокойно и совершенно обыденно. Без возмущения.

– Что ты имеешь в виду? – Я уселся напротив него и водрузил локти на стол.

– Что я имею? – переспросил Рашид, свернул пробку с бутылки и сделал несколько длинных глотков прямо из горлышка. – У старика, живущего прямо надо мной, неделю назад умерла жена. Симпатичная такая, чистенькая бабушка-одуванчик. Умерла быстро, вероятно, даже без мучений, за несколько дней. В тот день, когда она уехала на «скорой» в больницу, он простыл. Зима. Холодно. Пожилой и не слишком здоровый человек. Ничего удивительного. А когда смог подняться, ему сообщили, что труп его жены уже сгорел в больничном крематории – вот, пожалуйте забрать урну с прахом и соответствующие бумаги. И теперь я все время думаю – чье место она заняла? Того парня из автомастерской, которого мы отправили домой неделю назад? Той грустной старухи в дурацкой розовой шапке? Той маленькой девочки, которую ты нашел на Трех вокзалах в прошлом месяце? Нам кажется, что от нас есть польза. Но хозяева отпущенных нами мертвых все еще хотят получать свои легкие деньги. Вся наша работа, Кир, только вынуждает подонков искать себе новых рабов.

– По-твоему, было бы лучше оставить их в покое? – спросил я. – Пока мы делаем то, что мы делаем, те, кто поднимает мертвых, не могут чувствовать себя в безопасности. Это уже кое-что.

– Удобная философия. – Рашид зло усмехнулся. – Ты видел, как хомяк крутит колесо? У него клетка тридцать на тридцать и на сорок пять. Ему надо чем-то заниматься, чтобы не спятить. И вот он бегает в этом колесе, как дурак, и думает, что изменяет мир.

– У тебя есть другие варианты? – поинтересовался я.

– У меня есть водка, – сказал Рашид. Взял со стола стакан, дыхнул в него зачем-то, поставил обратно. – Бывает, это все, что остается. Вчера ко мне заходила одна… Принесла вот. У нее муж дурной, любит ее по двору гонять, детям тоже достается… Все просила, чтоб я его закодировал. Экстрасенс хренов. Пришлось постараться.

– Ты это сделал? – опешил я. – Как?

Вам не скажет об этом ни один «белый маг в десятом поколении», ни одна «приворожу любимого 100 % гарантия», но на самом деле живого человека практически невозможно заставить сделать что-то против его воли. Можно запугать. Можно соблазнить. Но он без раздумий воспользуется для бегства первой же лазейкой в вашем договоре, которую отыщет. У живого в рукаве всегда прячется джокер – его свободная воля. Хочет быть алкашом? Как ни кодируй, извернется, найдет себе оправдание и напьется. Хочет изменять или лупить жену? Отыщет причину, по которой это будет совершенно необходимо.

Абсолютное послушание знакомо только тем, кто уже мертв.

– Как-как… Лопатой по хребту, вот и вся кодировка. – Он хмыкнул. – Просто и надежно, никакой гребаной мистики.

– Для этого нужно сначала найти того, кому следует дать по хребту лопатой, – заметил я. – А лучше тебя этого никто не умеет.

– Уговариваешь? – прищурился Рашид. – Не надо, не трать время. Это единственная настоящая ценность, которая есть у нас обоих. Я знаю, зачем ты пришел. У тебя проблемы с Рамоной Сангре. Но я тебе тут не помощник, нет, не помощник, даже не думай.

Пожалуй, я бы меньше удивился, если бы он и мне врезал лопатой по спине. Исключительно из благих побуждений.

– С чего ты взял? – спросил я.

– От тебя воняет, – объяснил он. – Это же очевидно.

Я ничего не чувствовал, но, если Рашид говорил, что от меня воняло, значит, так оно и было. Во всяком случае, для него. Почти все знакомые мне медиумы пьют, чтобы не ощущать того, что большинству людей недоступно, но во всем мире не нашлось бы столько спиртного, чтобы сделать Рашида «глухарем». Его мир был полон запахов. То, что для меня было бы холодным и скользким, ему казалось вонью.

– Ты сцепился с одним из кровососов Сангре, – добавил он. – С молодым кровососом, следовательно, живой ты ей нужнее, чем мертвый. Она вряд ли хочет, чтобы ты вошел в число ее детей – для этого она слишком умна. Значит, ей требуется, чтобы ты выполнил для нее какую-то работу. Заметь, я не спрашиваю тебя, что это за работа. Чем меньше я знаю, тем крепче сплю. Может, я и рад был бы помочь тебе, но не могу. Те, кто знаком с Рамоной Сангре, не рискнут пытаться отбить у нее ее добычу.

Интересно, остался еще в Москве кто-нибудь, кто знал о ней меньше, чем я?

У Рашида дрожали руки и, наливая, он выбил стеклянную дробь по краю стакана. Но выпить это ему не помешало. Он почти не пьянел, сколько бы ни заливал в себя. Спиртное делало его более спокойным, чем обычно. Практически нормальным. Но даже это сейчас помогало ненадолго – разговаривая со мной, он трезвел на глазах.

– Я должен бояться? – спросил я.

– Да, вообще-то должен. – Он кивнул. – У нее есть власть. Некоторые болтают, что она появилась здесь еще до того, как русские построили Москву, но я этому не верю. Хотя бы потому, что в то время ей нечего было делать здесь.

– Она всего лишь вампир, – отозвался я.

– Она очень, очень старый вампир. – Рашид покачал головой. – Не стоит ее недооценивать. В тот день, когда ей понадобится твоя голова, ты сам ее отрежешь и заплатишь за доставку. Если ты скажешь ей «нет», она сделает из тебя фарш, чтобы нажарить котлет к ужину. Она не из тех, кто прощает такие вещи.

– Уже сказал, – признался я.

– Тогда ты труп, – сообщил мне Рашид. – Водки хочешь?

Пожалуй, что да, я хотел водки.

Рашид встал, чтобы достать второй стакан, а я остался сидеть. Трудно выглядеть крутым парнем, глядя на кого-нибудь снизу вверх, но рядом с ним я в любом случае не был крутым парнем.

– Спасибо, что предупредил, – сказал я. – Но я к тебе вообще-то не за этим приехал.

– Ты нашел проблему более серьезную, чем тысячелетний вампир, у которого возникла идея насчет того, как тебя использовать? – Медиум восхищенно покачал головой. – Талант! Самородок! И где таких делают?

– Это был опытный образец, который так и не выпустили в массовое производство, – успокоил я его. – Дело вот какое – в столице объявился новый некромант. Я видел следы его работы, и он сильнее любого из тех, кого я знаю. Он смог оморочить и убить шестерых человек в центре города – никто не заметил ничего подозрительного. На месте убийства не осталось даже призраков.

– Некроманты обычно не убивают. – Рашид нахмурился. – Если только…

– Именно, – подтвердил я. – Это было жертвоприношение.

– Шесть трупов… – пробормотал он. – Кто ему отозвался? Должно быть, у него интересный напарник с той стороны границы.

– Я не смог понять, кто это был, – сказал я. – Что-то очень старое… и легкое. И еще одно – что бы это ни было, оно не питается кровью.

– Существуют ритуалы, позволяющие забирать у живых силу, не трогая кровь. – Рашид пожал плечами и раздраженно отодвинул ополовиненную бутылку. Для него это был подвиг.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Ты отлично понимаешь, – буркнул он. – Не делай вид, что это не так.

Черт. Это было то, чего я боялся больше всего. У меня с самого начала было такое чувство, словно мне достался худший из возможных раскладов, но я надеялся, что у Рашида найдется другая версия. Во всяком случае, обычно она у него была.

– Смерть, – сказал я.

– Смерть. – Рашид кивнул. – Во тьме живет множество тварей, которым кровь без надобности, но они ни за что не откажутся попировать ужасом последних минут. Все складывается один к одному, Кир. Тебе придется поговорить с Рамоной Сангре.

– Ты думаешь, это ее работа? – спросил я.

– Нет. – Он покачал головой. – Но если в чьем-то доме завелись крысы, хозяин наверняка захочет об этом узнать. Рамона – очень старая и мудрая женщина. Она не будет устраивать неприятности тому, кто ловит крыс в ее доме. Если кто-то может помочь тебе поймать убийцу, то только она.

– По-твоему, она захочет помочь мне? – спросил я.

– Это неправильный вопрос. – Рашид усмехнулся. – Правильный вопрос – чего тебе это будет стоить. И готов ли ты заплатить эту цену.

Пожалуй, это была самая плохая из сегодняшних новостей.

В том мире, где живет большинство нормальных людей, очень многое можно сделать с помощью денег.

Надоело мыть посуду вручную? Купи посудомоечную машину.

Ненавидишь убираться в квартире? Найми кого-нибудь, кто будет заниматься этим за тебя.

Не разбираешься в налоговой отчетности? Найди компанию, которая на этом специализируется, заплати деньги и забудь о своей проблеме.

Солидный счет – причина для гордости и неплохой аргумент в любом споре, инструмент для решения вопросов и ключ от всех дверей. Тот, кто платит, обычно получает право заказывать музыку и танцевать девушку, если ему это зачем-нибудь нужно. Мне нравятся те, кто любит деньги, – с ними легко иметь дело. Расход, приход, прайс-лист, счет за услуги – все это простые и безопасные вещи.

Для кровососов деньги не имеют ценности – они могут получить сколько угодно в любой момент, когда им это потребуется. Соседям с той стороны мира, куда нормальные люди обычно не заглядывают, финансовая сторона человеческого бытия и вовсе не понятна: миллион долларов представляет для них такой же интерес, что и бутылочный осколок. Но это совсем не значит, что хоть кто-то из них будет готов сделать для вас что-нибудь бескорыстно.

Просто платить за эту помощь вам придется не той валютой, к которой вы привыкли.

К вечеру на улице стало как-то совсем холодно и противно. Снег вихрился под ногами и пытался пробраться за шиворот – не то чтобы полноценная метель, но довольно поганая погода. Чертовски хотелось спать. Вот только нормально выспаться мне не светило совершенно точно. Если бы я был офисным менеджером, я вставал бы каждое утро в одно и то же время, чтобы вечером вернуться домой, выбросив из головы капризы клиентов, придирки начальства и бумажные заморочки. И никто бы не считал это ненормальным. График моей работы нестабилен. Бывает, что я никому не нужен в течение пары месяцев – тогда я уезжаю из Москвы, взяв с собой только банковскую карту и мобильник. Сплю. Ем. Купаюсь. Разговариваю с людьми. А потом наступает время, когда мне приходится бежать как можно быстрее только затем, чтобы оставаться на одном месте. Результат нужен уже вчера, в крайнем случае – прямо сейчас. И если его не выдать, случится дедлайн, причем не только у меня.

Вероятно, я сам виноват в этом.

На этой неделе мне было чем заняться. Целый букет проблем, требующих немедленного решения. Идеи Рамоны Сангре по моему трудоустройству. Бешеный некромант. Пропавший бойфренд Марины. И еще кое-что следовало докупить к субботней вылазке в промзону.

Я решил начать с самого простого.

По-хорошему за мятой и имбирем мне следовало отправиться на Тульский рынок, но в пять вечера там уже делать нечего. К тому же имбирная крошка в бумажных пакетиках, валяющаяся на полках практически каждого супермаркета, действует ничуть не хуже натурального корня имбиря. Минус у нее только один – потом кухню пылесосить надо, поскольку крошка во время ритуала разлетается по всему полу. Но ведь это не так страшно, правда?

К имбирю я добавил пучок чуть подвядшей мяты, бутылку безглицериновой водки, соль и десяток обыкновенных хозяйственных свечей. Декоративные синие были бы лучше, но и такие сойдут. При проведении большинства ритуалов цвет рабочей свечи не так важен, как принято считать. Гораздо важнее то, что ты сам думаешь по этому поводу. Все предметы, используемые в ритуальной магии, – всего лишь инструмент для сосредоточения, костыли, помогающие настроиться на нужную волну. Теоретически можно вообще обойтись без них и работать напрямую с образом алтаря у себя в голове.

Наверное, в критической ситуации я был бы на это способен, но наличие материальных расходников облегчает работу. К тому же кроме свечей, соли и земли существуют вещи, без которых действительно нельзя сделать ничего серьезного. По большому счету, я пришел в магазин именно за ними, но почему бы не прихватить по дороге и все остальное?

Карпы в аквариуме были слегка облезлыми и сонными, но, во всяком случае, живыми. Они печально тыкались носами в стекло, разевали рты и ждали смерти. Фиговая судьба, если подумать, но другой им все равно не было положено.

– Почистить? – поинтересовался улыбчивый таджик, занося нож над моей рыбой.

– Нет, спасибо, – торопливо отказался я. – Я сам. Дома.

Еще не хватало, чтобы он убил ее. Некоторые вещи в своей жизни мы должны делать самостоятельно, никому другому это не поручишь.

Всем известно, что убийство – это плохо. Почти все нормальные люди придут в ужас, если вы скажете им, что вам приходилось совершать жертвоприношения во время проведения магических ритуалов. При этом ежедневно в мире убивается около миллиона коров и около двух миллионов цыплят только для того, чтобы каждый желающий мог вовремя получить свой гамбургер или куриную котлетку на ланч.

Мне это кажется ханжеством.

Почему отнимать у животного жизнь, чтобы съесть его мясо или напялить на себя его шкуру, – нормально, а сделать то же самое в иных целях – противоестественно? Я знаю кое-кого, кто в качестве платы предлагает своим помощникам с другой стороны мира собственную кровь. Иногда это работает, если речь идет о существах, достаточно могущественных, чтобы принять ее. С такими я стараюсь не иметь дел, а многие духи вполне могут обойтись кровью жертв с неразвитым сознанием. Цыпленка. Голубя. Рыбы.

И сейчас мне нужно было поговорить с одним из них.

Во всяком случае, это лучше, чем просить совета у тысячелетнего вампира. Ну по крайней мере, безопаснее.

Рыба слабо трепыхалась.

Через кончики пальцев в меня переливалась ее сонная, равнодушная безнадежность. В воде, налитой в термопакет, кислорода уже практически не оставалось, но умирающий карп все равно открывал и закрывал рот, прокачивая ее через жабры. Инстинкты работают даже тогда, когда от этого нет никакого толку.

Я открыл дверь и тут же почувствовал – что-то не так. В моей квартире кто-то побывал. Мои любимые мохнатые тапки валялись в углу прихожей, зонт был небрежно прислонен к стене, а пачка старых газет лежала на полу, а не на обувном ящике. И главное, теперь здесь иначе пахло.

Я терпеть не могу, когда кто-то перекладывает мои вещи, даже если это просто старые газеты. Мне очень не нравится, когда в мое отсутствие ко мне приходят гости, которых я не приглашал. Во-первых, это невежливо. Во-вторых, моя личная статистика утверждает: если кто-то пробрался к вам в дом без вашего ведома, он хочет вас либо ограбить, либо убить. Ни один из предложенных вариантов меня, понятное дело, не устраивал.

Некоторые из моих знакомых считают, что у меня паранойя. Меня утешает только то, что паранойя бывает у живых. Я вдохнул, выдохнул, поставил пакет у двери и, вынув из кармана «Удар», вошел в комнату. Все равно это пришлось бы когда-нибудь сделать.

В моей постели лежал незнакомый мужик. Голый. И мертвый.

Я метнулся на кухню, в ванную, на всякий случай проверил туалет. В квартире больше никого не было. Это смущало меня больше всего. Труп в твоем доме – штука очень неприятная. Вдвойне неприятно, если ты не знаешь, откуда он там взялся. Чужаку трудно попасть ко мне домой – с некоторых пор я стал относиться к гостям с большим подозрением. Но трудно – еще не значит невозможно. Некромант, на которого наткнулся Селиверстов, вполне мог бы провернуть нечто подобное. Мое счастье, что мы еще не были представлены друг другу. Подозреваю, что его подарок оказался бы более… подвижным.

На всякий случай я внимательно осмотрел труп.

Обычное мертвое тело, ничего особенного.

В этот момент в дверь позвонили, а потом еще и принялись стучать ногой. Просто отлично! Кто-то не только подкинул мне труп, но и позаботился о том, чтобы его нашли. Смысл шутки немедленно прояснился, но легче мне от этого не стало.

Я вывел на монитор изображение с камеры на лестничной клетке. За дверью стоял мужчина в толстой кожаной куртке, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. На его левой щеке росла бородавка, в самой середине которой торчало два черных волоска.

– Кто там? – спросил я.

– Охранное агентство «Лютик», – представился визитер. – К нам на пульт пришел сигнал из вашей квартиры, а потом мы получили звонок, что из этой квартиры доносятся крики о помощи и кого-то явно убивают. Откройте дверь, я должен произвести проверку.

– Не стоит беспокоиться, у меня все в порядке, – отозвался я, лихорадочно соображая, куда и как мне прятать труп, если мужик соберется ломать дверь. Не уверен, что у него было такое право, но тот, кто решил устроить мне неприятности, явно хорошо подготовился. С него бы сталось подкинуть охране липовые доказательства моей преступной деятельности.

– У нас есть основания предполагать, что у вас в квартире труп, – сообщил мужик. – Немедленно откройте дверь, или мне придется ее выломать.

Ненавижу оказываться правым!

– Это какой-то розыгрыш? – спросил я. – Я вас впервые вижу и пускать в дом не намерен. Уходите, или я вызываю милицию.

– Вот мое удостоверение, – сказал мужик и, достав из кармана куртки коричневую книжицу, аккуратно раскрыл ее перед глазком видеокамеры. – Вы откроете дверь по-хорошему?

Черт, это действительно было удостоверение сотрудника охранного предприятия, обслуживавшего наш дом. Того самого, на чей пульт шел тревожный сигнал из моей квартиры.

– Нет, – твердо сказал я. – Это плохая идея. Во-первых, я собираюсь спать, во-вторых, мне долго одеваться, потому что я не помню, куда бросил штаны, а в-третьих, у меня очень сильно болит голова.

– Напрасно. – Стоящий за дверью противно цокнул языком и вздохнул.

Зажужжал движок, и из подъехавшего лифта на лестничную площадку вышли два человека в милицейской форме. Одного из них я знал в лицо.

– Участковый уполномоченный старший лейтенант Хуснутдинов! – представился он. – Получили ваш сигнал. Возникли какие-то проблемы?

– Да вот, открывать отказывается, – наябедничал охранник.

Гамзат Хуснутдинов, присматривавший за порядком в нашем районе уже пару лет, проникновенно уставился в камеру.

– Кирилл Алексеевич, не глупите. Не надо создавать сложности нам и себе, – сказал он. – Откройте дверь, и мы вместе во всем разберемся. Не сомневаюсь, что это какое-то недоразумение. – И добавил, обращаясь к охраннику: – Да я его знаю, нормальный мужик, хоть и с прибабахом – незнакомых людей в дом старается не пускать. Наверняка с кем-нибудь не поладил, но порядок есть порядок. Проверить надо. Удачно, что мы недалеко тут были.

Конечно, я так и поверил. Они оказались здесь совершенно случайно. Так всегда и бывает. Особенно если это кому-нибудь выгодно. Я бы не отказался узнать имя продюсера этого шоу.

– Так мы можем войти? – нетерпеливо спросил сотрудник «Лютика».

– Подождите, – попросил я. – Мне одеться надо.

Я постарался перетащить его в ванну как можно аккуратнее. Черт с ним, потом засыплю все хлоркой и залью «Белизной». Должно помочь. В крайнем случае куплю новую акриловую ванну, не такие уж это огромные деньги.

Вполне подъемные, если подумать.

Эти трое вошли в мою квартиру так, как будто имели на это полное право. Охранник тут же рванул в комнату, словно знал, где и что искать. Хотя почему «словно»? Он сказал, что у него есть основания предполагать, что у меня в квартире труп. Тот, кто предоставил ему эти «основания», уж наверное знал, где оставил свой сюрприз.

Его ждало разочарование: не только трупа, но и никаких следов оного в комнате не осталось. Перепугавшись, я способен на многое. Жаль, не на все, что нужно.

– Чем это у вас пахнет? – спросил Хуснутдинов. Его взгляд мгновенно стал тяжелым и колючим. Может быть, до этого он и впрямь считал, что все происходящее – дурацкое недоразумение. Вот только его нос был с этой версией не согласен.

– Извините, ребята, меня рвало, – сказал я. – У меня температура, и я двое суток не спал, потому что прошлой ночью консультировал на месте преступления ваших коллег – майор Селиверстов может это подтвердить. Я вас очень прошу, посидите две минуты на кухне. Там есть чай, кофе и бутылка коньяка. Чувствуйте себя как дома. А я, простите, сейчас пойду и лягу, потому что мне надо поспать хотя бы пару часов перед дежурством. Если вам действительно обязательно нужно поговорить с кем-нибудь о том, что происходит в этой квартире, поговорите с моим другом. Я скажу, чтобы он поторопился.

– Вы не один? – подобрался охранник, выходящий из комнаты. Странно, что это его удивило. Предполагалось, что он ничего обо мне не знает.

Или нет? Интересное дело…

– Да. У меня приятель гостит, – сказал я. – Надеюсь, он сможет все вам объяснить, а потом закроет за вами дверь. Я отсюда никуда не денусь, будет очень надо – потом разбудите и заберете с собой.

Это было довольно глупо – стучаться в дверь ванной, где лежит труп. И говорить: «Заканчивай там, потому что пришли люди в форме и очень хотят поговорить с тобой». Но, если честно, я был бы очень счастливым человеком, если бы дурацким монологом возле двери все и ограничилось. На моей памяти никто не блевал от того, что глупо выглядел.

Подобно другим предметам, мертвое тело способно хранить память о своем владельце, хотя и весьма недолго. Именно этим я и собирался воспользоваться. У меня была проблема и целых два варианта ее решения – несказанная роскошь. Я мог поднять своего гостя как зомби, выдернув его душу из следующего рождения и засунув ее обратно в покинутое тело. Или напялить это тело на себя, молясь о том, чтобы клиент умер недавно, без мучений и не был носителем никакой опасной заразы. Плоть хорошо умеет помнить свои страдания. Это довольно рискованный фокус – дать ей возможность поделиться ими с тобой.

Угадайте, что я выбрал.

Да, иногда я веду себя как придурочный идеалист. Но это мое решение и мой риск. У тех, кого поднимают насильно, нет возможности отказаться от этого приключения.

Мужика звали Максим, и он работал на автобазе. Накануне ему исполнилось сорок семь, и он умер на второй день празднования этого события. Я знал, что теперь у меня пару недель будет ныть правый нижний зуб мудрости, придется чистить печень, и сердце время от времени будет пошаливать. Чужие болячки очень заразны, а мой гость редко посещал врачей, зато много и беспорядочно пил.

Он был холодный и липкий изнутри, как мороженое, забытое ребенком на скамейке и уже успевшее прокиснуть. Мое собственное тело сейчас посапывало носом на диване, лицом к спинке, накрытое шерстяным клетчатым пледом. Впору взвыть было, так мне хотелось вернуться в него. Вместо этого я открыл чужие глаза, слегка растерялся, пытаясь приноровиться к чужой близорукости. И аккуратно, стараясь не совершать резких движений, выбрался из ванны. Мышцы работали вполне прилично.

В контейнере для грязного белья обнаружилась кое-какая одежда. Я напялил на тело старые джинсы с разлохмаченными понизу штанинами и футболку не первой свежести, из тех, что никогда мне не нравились, но выкидывать было жалко. Максим оказался пошире, чем я. Джинсы едва застегнулись, и молния все время норовила разъехаться.

Его собственные шмотки, заляпанные кровью, комом лежали под ванной, а бедренная артерия оказалась аккуратно вскрыта. В его теле почти не осталось крови. С точки зрения законов биомеханики, двигаться он не мог, однако в некоторых случая суровость законов нивелируется необязательностью их исполнения. Искусство некромантии сродни искусству давать взятки, чтобы заставить нужных людей закрывать глаза на то, что ты делаешь.

Только в моем случае взятку следует совать мирозданию, а это весьма жадный чиновник.

Его тело точно знало, что оно мертво, и теперь изо всех сил старалось убедить в этом меня. Я был вынужден схватиться за раковину, чтобы не упасть – горло перехватило, и внутри, там, где у живых бьется сердце, заболело так сильно, что я едва не прикусил губу. Мне хотелось лечь и сдохнуть прямо сейчас, вот на этом самом месте, чтобы все это наконец-то кончилось.

Вместо этого я нащупал на угловой полке дезодорант и брызнул себе в лицо. Жжение привело меня в чувство. Я торопливо закапал в глаза «искусственную слезу», достал из кармана брюк, спрятанных под ванной, паспорт и вышел к представителям органов правопорядка.

Будем надеяться, что никому не придет в голову вызвать мне врача.

Я провел гостей по квартире, чтобы они могли убедиться, что никаких покойников здесь нет, однако сколько-нибудь пристального внимания удостоилось только мое собственное тело, негромко похрапывающее на диване.

– Может, в тумбочке посмотреть? – задумчиво интересовался Хуснутдинов, едва сдерживая смех. – Или вот под кухонной раковиной еще неизученное пространство осталось…

Участковый был уверен, что над охранным агентством кто-то зло подшутил, потому что на недоразумение это было мало похоже.

Я, пожалуй, тоже решил, что это чья-то неудачная шутка, если бы не одно «но».

Охранник из «Лютика», увидев выходящего из ванной Максима, резко побледнел и теперь глядел на него как на привидение. Тело действительно уже начало потихоньку отекать и неважно выглядело, но это легко было принять за последствия алкогольного марафона. Неприятно, конечно, но ничего неестественного. Ничего такого, что могло бы напугать взрослого мужика с травматическим пистолетом в кобуре.

И тем не менее охранник смотрел на меня с таким ужасом, точно я был дьяволом. Раньше у меня никогда не получалось читать мысли, но этот парень думал так громко, что этого нельзя было не услышать.

Он знал, что разговаривает с мертвецом, боялся его до усрачки и все равно продолжал задавать вопросы. Храбрый чувак. Очень храбрый, но глупый. Похоже, он только сейчас действительно начал понимать, во что ввязался. Хотел бы я знать, кому взбрело в голову организовать это странное шоу.

Кто я такой? Что я тут делаю? Как сюда попал? Хорошего объяснения у меня для него не было – к моменту появления в моей квартире Максим был уже полчаса как мертв. Пришлось импровизировать.

Есть причина, по которой я не люблю врать. Я не очень-то умею делать это. Даже самое простое и банальное вранье вроде «жена-сука ушла к другому, пил, еще пил, не помню, как оказался в этом районе, завалился к знакомому пожаловаться» на самом деле всегда тянет за собой необходимость выдумывать кучу подробностей. Когда ушла ваша жена? Сколько времени вы пьете? Вы живете по месту прописки? Откуда вы знаете владельца квартиры, где ночевали? В котором часу вы приехали? Вы уверены, что здесь не было никакой драки? А кто и по какой причине кричал?

Говорить правду, какой бы неприятной она ни была, в миллион раз проще. Но не в этот раз.

Трудно надеяться на снисходительное отношение, заявив: «Я понятия не имею, кто сообщил вам, что здесь произошло убийство, но – да, у меня в квартире труп. И я клянусь, что даже не представляю, откуда он мог тут взяться». Тем более что кое-какие догадки на этот счет у меня все-таки были. Другое дело, что я не рискнул бы озвучить их даже под дулом пистолета.

Смерть – далеко не самая худшая вещь, которая может с вами случиться.

Не знаю, что течет в русле Москвы-реки, но это точно не вода. Вода замерзает при нуле по Цельсию. Москва-река – нет.

Было около девяти вечера, когда я вывел труп на улицу, заверив участкового в том, что хорошо себя чувствую и, наверное, уже поеду домой. Бородавчатый охранник из «Лютика» старался держаться от меня подальше, пока мы ехали на лифте вниз. И он избегал встречаться со мной глазами. Серьезно, он не глядел на меня даже тогда, когда докапывался с вопросами – уткнулся в какие-то свои бумаги, бормоча вопросы, как молитву. Не знаю, с чего он взял, что покойнику опасно смотреть в глаза. Если какому-нибудь мертвецу понадобится вас убить, ему будет все равно, смотрите вы на него или нет. Но он вцепился в меня как клещ и не отставал, пока не выяснил все, что ему было надо.

Чертовски храбрый парень, я серьезно. Хотел бы я, чтобы он играл на моей стороне.

Шел снег. Ледяное московское небо, обросшее тучами, низко нависало над улицами. Внутри у меня было холодно и скользко, ноги все норовили подогнуться, но я ни разу не потерял концентрации, пока шел пешком до набережной. Я мог бы гордиться собой, если бы у меня еще оставались на это силы.

Немного найдется идиотов, гуляющих вдоль Москвы-реки в районе промзоны зимним вечером, когда ветер все время норовит швырнуть тебе в лицо пару горстей колкого снега. Здесь под ногами скрипит битое стекло, присыпанное снежной крошкой, на пару километров вокруг нет ни одного целого фонаря, и от воды так явственно несет дерьмом и бензином, что даже утки не рискуют греться у стоков. Должна быть очень серьезная причина, чтобы погнать кого-то в такую погоду шляться в подобное место.