Текст книги "Подаренная Луной"

Глава 7

Эрида

Остаток второго рабочего дня прошёл куда более спокойно, нежели утренняя его часть. Белов оставался отстранённо-холодным, но к такому варианту его личности я быстро привыкла. Мне она почти даже нравилась. Какая-никакая, а стабильность, не предвещающая новых стрессов. К тому же в таких условиях «держать лицо» удавалось без особых усилий, так что можно сказать, со всеми указаниями своего босса я справлялась вполне успешно. Я даже относительно спокойно отнеслась к тому факту, что ужин с Зарубиной не только состоится, но и в моём присутствии, которое предусматривало наличие очередной смены моего внешнего вида. По настоянию Владимира Николаевича, разумеется.

– Мы идём в ресторан, а не на посиделки с друзьями в кафе, – так он объяснил своё требование. – Твои вещи в соседней комнате. Надеюсь, разберёшься без меня? – иронично выгнул брови.

Ворчливое замечание о том, что на мне надеты далеко не джинсы с футболкой, как на том же Рязанове, а вполне даже подходящее деловому стилю, я проглотила за секунду. А вот на проглатывание раздражённого упоминания о том, что ничего моего в его кабинете нет и быть не может, понадобилось немного больше времени.

Похоже, реально успехи начала делать по этой части.

Хотя, все же не удержалась от встречного:

– Да, безусловно, – согласилась с ним на свой лад. – Купить новое платье – дело трёх минут. Я успею, – заверила вместо обвинительного «я не нуждаюсь в ваших сомнительных подачках».

В соседнем здании как раз магазин одежды есть, видела, когда этим утром на работу шла. Не заходила, но витрина симпатичная. Думаю, найду там что-либо для себя обязательно.

– Так много денег? – только и сказал Владимир, поднимаясь из-за стола, за которым пребывал до этих пор. – Учти, если наряд мне не понравится, я тебя лично переодену.

– Я ваш ассистент. Не рабыня. У меня тоже есть своё мнение.

– Спорное утверждение. Я всё сказал.

И ушёл. В соседнюю комнату, на ходу избавляясь от рубашки. Похоже, в ту самую, где вещи «мои» лежат.

Вот же…

И откуда в нем столько наглости?!

А также упрямства.

– Не танк, а бронепоезд… – обронила уже вслух, с тоскливым вздохом размышляя о том, что для своих же нервов проще сделать, как он говорит, чем свою точку зрения дальше отстаивать.

Сдалась я, в общем.

Слишком уж убедительно нарисовалась в моей голове с возможным раскладом на будущее, где я несусь, покупаю себе платье, а потом снова с начальством спорю, ибо ему оно не по нраву. А назначенное время встречи с шефом Зарубиной между тем всё неумолимо приближается. Опять виноватой останусь.

Хотя в указанном направлении всё равно заходила с опаской, предварительно заглянув, но не заходя полностью. Только не хватало мне опять на раздетого Белова пялиться…

В прошлый раз я не рассмотрела, что здесь и как, занятая больше видом полуобнажённого мужского тела, а не обстановкой. Сейчас же мне удалось это сделать. Полупустое помещение было поделено надвое. В виднеющейся части ближе ко входу висела многострадальная боксёрская груша, а у стены справа находились три стойки с одеждой. Одна принадлежала Владимиру, две другие предназначались, подозреваю, мне. Из глубины, за перегородкой, выполненной в японском стиле, доносился плеск воды. Рядом же, в углу расположилась огромная кровать, застеленная пушистым белым пледом, поверх которого и лежал, так понимаю, наряд на сегодняшний вечер – чёрное платье с квадратным вырезом, короткими рукавами и длиной чуть выше колен. Довольно простое, но элегантное. И явно не из дешёвых. И не из тех вещей, что я подбирала сама. Рядом на полу стояли ботильоны в тон.

– Ну а что? Все трудоголики живут на работе. Особенно, если они социопаты, – обронила иронично, подходя к чужой постели.

И зачем-то сперва её саму детально рассмотрела, попутно представляя себе спящего на ней Владимира, уже потом наряд взяла, борясь со странно-добродушной улыбкой, расползающейся по моим губам. Слишком уж ярко я представила себе мужчину, когда его черты лица расслаблены, а вся надменность, холодность и упрямство стёрты сновидениями.

Да уж, лечиться, лечиться, ещё раз лечиться, а также дальше тренироваться над тем, чтоб умело держать лицо в любой ситуации. А то застанет вот такую меня-дурочку…

Свалила с места преступления как можно скорее. Переоделась у себя в кабинете. Только потом обратно вернулась. Точнее, в его кабинет.

Белова в нём ещё не было. Сквозь приоткрытую дверь в смежное помещение, удалось заметить, что мужчина ещё не закончил со своими сборами. Рубашку застегивал. Я как увидела его такого, так и отвернулась. Зажмурилась ещё в добавок, прогоняя из памяти запечатлённый образ. А оставшееся время до ужина в компании Зарубиной на него вовсе больше не смотрела.

Не сказать, что и он на меня посмотрел хоть разочек дольше положенного. Да и то, чтобы оценить мой внешний вид. Правда, по мужскому лицу и не понять, понравилось ли увиденное или же нет. Но так как вслух ничего сказано не было, я сочла это за положительный ответ, помня об обещании переодеть, если что не так. И лишь когда его автомобиль остановился у нужного нам ресторана, Владимир ещё раз осмотрел меня на предмет внешнего состояния, а через миг подался вперёд и принялся распускать мои волосы.

– Так намного лучше, – пояснил, отдавая мне уже ненужные шпильки. – И губы подкрась, если есть чем. Лучше поярче.

В голове всплыл оттенок помады, которой пользовалась Эвелина. У меня-то не то что такой, вообще никакой нет. О том и сообщила в своеобразной манере:

– Вы заранее о вводе особого дресс-кода сообщайте, тогда и проблем с подобным не возникнет.

– Ты моя первая помощница – раз. Два – о нём, по-моему, только мёртвый не в курсе. Посетители и те, как на парад приходят. – усмехнулся. – Это только ты такая…

– Да? И с каких пор в обязанности вашей ассистентки входит выглядеть, как… – замолчала.

Отвернулась. Снова раздражение накатило.

– Ну что же ты замолчала? Договаривай. Как кто? Кем ты себя видишь рядом со мной в этой одежде?

Несмотря на довольно сухой и спокойный тон, я готова была поклясться, что Владимир разозлился на меня. Показалось, сам воздух завибрировал. Вот я и смолчала. Даже мысленно. Просто потому, что и себе не признаюсь ни за что.

Белов тем временем ухватил меня за подбородок и развернул к себе, вынудив смотреть в его глаза. Хотя сам при этом уставился на мои губы, по которым по итогу и провёл большим пальцем, словно стирал с них невидимый след той самой помады. И лишь спустя несколько мгновений вновь вернул внимание к моим глазам. Тогда и заговорил. Тихо, но очень весомо. Не слова, камни кидал.

– По внешнему виду моей ассистентки будут оценивать и меня. Да и тебе не помешает перестать прятаться за свои унылые тряпки и показать себя такой, какая ты есть: красивая, умная молодая девушка, дерзкая, смелая, знающая себе цену и готовая покорять вершины. Лишь от тебя зависит, как тебя будут воспринимать окружающие. И поверь, пословица про одёжку и ум очень даже верная. Вот только до ума после одёжки уже мало кому есть дело. Поправь меня, если я где-то ошибся. Впрочем, если что-то не устраивает, дверь всегда открыта, я тебя не держу.

Кислорода резко перестало хватать. Как если б душил кто-то. Но, вопреки всему, доля правоты в его словах я всё же различила. Приняла даже, несмотря на то, что всю свою жизнь в меня вбивали совершенно иное.

– Дайте мне пять минут, – выдала, отзеркалив его тон, оглядываясь по сторонам, подбирая ближайший более-менее подходящий бутик, куда я могла бы пойти.

Но то не понадобилось.

– Оставь. В следующий раз. Сейчас уже некогда бегать по магазинам в поиске нужного цвета.

Отпустив меня, мужчина вышел из машины, обошёл её и открыл дверь, протянув ладонь в приглашающем жесте. Руку его я приняла. И совершенно зря я это сделала. Ведь она всё такая же горячая, обжигающая. Незатейливый жест напомнил совсем не о том, о чём следовало думать сейчас. О том, что сама же зареклась не вспоминать лишний раз. Однако всё равно вспомнила.

Да и как не вспоминать, если чужое тепло опутало, подобно прочной сети, заползло под кожу, впиталось в вены отчасти вполне привычно. По крайней мере, навязчиво казалось, будто оно… почти родное. Но это ровно до той поры, пока в глаза его не заглянула.

В них царил лёд и колючий холод. Правда, вместо того, чтобы замораживать, он обжигал ещё хлеще того тепла, что я ощущала прежде. Затмил собой абсолютно всё былое. Как провалилась в него. И даже не заметила, когда на смену ему пришло пламя. Опалило, сожгло, вновь пробуждая ту, другую часть меня, которая столь рьяно, жадно и яростно желала быть как можно ближе к этому мужчине. Да так близко, как никто и никогда не сможет. Словно единое целое.

– Нам нужно идти, Эри, – сжал он мою ладонь крепче, будто и сам не рад был сказанному.

Идти куда-то тоже не спешил.

– Как скажете, – отозвалась полушёпотом.

В горле в один момент пересохло, каждое слово давалось с трудом. Инстинктивно облизала губы.

– Заманчивое предложение, – сообщил Владимир хриплым голосом, нависая надо мной несокрушимой скалой, отрезая от всего мира.

Почти вдавил меня собою в боковую часть автомобиля. И ничего иного в один миг не осталось. Только он сам, я, да ощущение прохлады металла за моей спиной. Огонь, что сжигал меня изнутри, и тот исчез. Словно затих вместе со всей остальной реальностью, которую поставили на паузу.

– Да. Наверное, – выдохнула, не совсем понимая, что вообще несу.

Рассудок поглотило совершенно непонятное чувство. Оно так и норовило вынырнуть из самых потаённых глубин сознания, тянулось навстречу одному единственному, кто существовал здесь и сейчас. А ещё почему-то навязчиво казалось, иначе быть просто не может. Просто потому, что всё другое – оно неправильное, не моё, не нужное.

Тянулось навстречу, да…

А вместе с ним тянулась и я. Манжеты его рубашки, пиджак, обтягивающий сильные руки, широкие плечи… Казалось, перестану прикасаться – погибну. Вот и прикасалась. Снова и снова. Ни на мгновение не отстранилась, медленно ведя пальцами поверх одежды.

– Кажется, я становлюсь по-настоящему зависимым от тебя, Мышка, – с шумом втянул в себя воздух мужчина. – Если бы ты только знала, как на меня действуешь, девочка. И если бы я только знал, что мне со всем этим делать… – в его голосе послышалась горечь и отчаяние, но вместе с тем губ коснулся невероятно нежный поцелуй.

И ещё один. И ещё. Будто пытался забыться, изгнать из себя эти ощущения, что пропитывали каждое его прикосновение. Пил меня и не мог напиться. Запоминал. Прощался. Как бы глупо то ни звучало. Именно это и отрезвило.

– Ты же помнишь, что я сказала тогда? О том, что я тебе не пара и не ровня? – выдавила из себя еле слышно, цепляясь за него с не меньшим отчаянием. – Ты не сказал, что я не права. Что это не так, – добавила уже почти беззвучно. – И всё остальное тоже, думаю, помнишь…

Владимир скривился.

– А если бы сказал? Поверила бы? – усмехнулся всё с той же горечью и сам же ответил на свой вопрос: – Нет, моя маленькая мышка. И это мы тоже оба отлично знаем. Решила бы, что я это говорю, лишь бы получить доступ к твоему шикарному телу, – поддел пальцем край выреза на платье, отчего я невольно вздрогнула, хотя не отстранилась, сохраняя отсутствие дистанции. – Так к чему омрачать себе настроение фальшивыми речами и заверениями в обратном? К чему мне стараться, если ты всё равно не желаешь даже поверить в такую возможность? Зачем всё это? И почему я всё равно продолжаю желать этого? Скажи! – почти прорычал последнее слово.

Тут он прав. Именно так и решила бы. Всё равно не поверила. Но не прав в ином. Ведь с каждым уходящим мгновением всё больше и больше хотелось сделать обратное. Особенно сейчас. Обмануться. Самой себе соврать. Поверить. Во что угодно. Только бы ещё хоть разочек почувствовать его. Вот такого. Почти моего.

Хотя, вопреки всему, переполняющему мысли…

– Потому что прежде вам никто не отказывал? – предположила встречно. – Потому что это своеобразный минус в вашем жизненном списке «я получаю всё, что хочу всегда и всюду»? Потому что… это вас раздражает? Не…

Не договорила. Меня взяли и встряхнули за плечи, заткнув очередным поцелуем. На этот раз злым, жалящим, наказывающим, полным ярости и без былой нежности.

– Дур-рочка, – рыкнул он, оторвавшись. – Знаешь, что меня действительно раздражает, Эри? Что ты дальше своих убеждений ничего больше не видишь. Упёрлась в свою никому не нужную мораль и принципы, прикрытые воспитанием, и не замечаешь главного. Того, что теряешь, как разрушаешь. А терять – больно, мышка. Уж поверь мне. Себя, так особенно, – криво усмехнулся, шумно выдохнул, после чего окончательно отстранился.

Все мало-мальски читаемые ещё недавно эмоции как прибрежной волной смыло. Передо мной опять стоял бездушный начальник известной строительной компании.

Если прежде я считала, что когда-либо испытывала обиду из-за его слов, то теперь отчётливо поняла, что была абсолютно не права. Не слова. Удар под дых. Настолько мучительно болезненный, что так сразу не оправишься, как ни старайся.

– Ещё раз прикоснётесь без разрешения, получите пощёчину, – выдала не своим голосом, слишком уж отчужденно вышло. – И если мои личные убеждения кажутся вам неубедительными или что-то в этом роде, это уже ваши проблемы. Ваше мнение – не истина в последней инстанции, – отчеканила ледяным тоном. – Но всё равно спасибо, – кивнула собственным словам. – А то начала забывать, кто именно передо мной. Спасибо, что напомнили, – повторилась в фальшивой благодарности.

Только потом вспомнила, что до сих пор держусь за него. Отстранилась правда всё равно не спешно. Чтоб не думал, что шарахаюсь, как последняя трусиха.

– Сама себя обманываешь, мышка. А твоё разрешение я получил ещё в твой первый рабочий день. Без словесного так и быть обойдусь. Мне хватит и невербального, – уже с насмешкой обратился ко мне. – Идём. Нас, наверное, заждались уже, – потянул меня ко входу в ресторан, ставя тем самым точку в нашем разговоре.

Ну, это он так решил. Не я.

– Тогда разрешила, – сказала, хотя и не совсем согласна с подобным утверждением. – Теперь запрещаю, – сделала короткую паузу, после чего продолжила уже с долей язвительности: – Я всё сказала.

– Как я и сказал ранее, мне хватит и невербального разрешения, – покосился на наши сцепленные ладони.

– Я вас предупредила.

– А не боишься, что отвечу?

Помедлила лишь секунду.

– Вы всегда отвечаете, – констатировала я факт.

– Вот и не забывай об этом больше никогда, мышка.

– А я и не забываю, – парировала гордо.

Забудешь тут, как же!

Владимир Белов, он вообще… незабываемый.

– Снова врёшь и себе, и мне, – вздохнул устало.

– Снова умничаете и считаете себя истиной в последней инстанции, – хмыкнула, наконец, переступая порог дверей ресторана.

– Всего лишь говорю так не любимую тобой правду.

На этот раз ничего не сказала. Только глаза закатила в полнейшей обречённости. Не переспоришь же.

Упрямый…

Да и в любом случае спор пришлось закруглить. Нас действительно уже ждали. Дамочка в оттенках красного и на этот раз выглядела, будто с обложки глянцевого журнала только-только сошла. Раздражающе идеально. А вот сидящий напротив неё мужчина средних лет, чьи плечи обтягивала светло-серая рубашка, наоборот, сам был явно не в духе. То и дело кривился, выслушивая её улыбчивое щебетание. Которое смолкло, стоило ей увидеть Белова.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался последний, как только мы приблизились к парочке. – Прошу прощения за опоздание. Мой ассистент – Эрида, – представил меня и галантно отодвинул один из свободных стульев, дождался, когда я устроюсь на нём, и только потом тоже уселся по другую сторону.

– Какое у вас очаровательное, запоминающееся имя, прекрасная Эрида, – глубоким басом отозвался спутник Эвелины. – Виталий, – представился следом, протянув мне ладонь для рукопожатия.

А сам почему-то на Белова скосился. Тот в свою очередь никак не отреагировал, за меню разве что потянулся, пока я аккуратно сжимала широченную мозолистую ладонь, насколько понимаю, Скольникова Виталия Вячеславовича – учредителя компании, с сотрудниками которой этим утром у нас было совместное совещание.

– У твоей спутницы тоже необычное имя, – отметил Владимир уже вслух, как бы между прочим.

– Но не настолько… м-м… экзотичное, – не согласился с ним мужчина.

– Попроси её сменить его, – предложил любезно Владимир. – Может тогда и тебе повезёт, как мне. Без обид, Эви, – обратился непосредственно к рыжей.

Вышло довольно грубо, хотя и с некоторым соблюдением такта. Неудивительно, что адресат предложения прищурился, сканируя Белова задумчивым взглядом. Удивительно то, что дамочка на его слова счастливо заулыбалась. А я вдруг вспомнила о том, как Владимир на такой же манер моё имя сокращал. И вот зря я об этом вспомнила. Потому что вместе с этим всё сопутствующее я тоже вспомнила. И отвлёк меня от этих безумных воспоминаний звук упавшего на тарелку бокала, который задел мой начальник папкой с меню. При этом посмотрел на меня так, словно это я в произошедшем виновата. Враз не по себе стало. Вот и отвернулась.

– Приятно познакомиться, – улыбнулась натянуто, пусть и запоздало, обратившись к Скольникову.

– Даже не представляете насколько, – усмехнулся мужчина, и тут же переключился на другое: – Давно работаешь на Влада? – уставился на меня с любопытством. – Ничего ведь, если я на «ты»? – добавил, прежде чем я успела даже в мыслях отметить этот факт.

С учетом, что все трое передо мной свободно обращались друг к другу как раз таким образом, последний вопрос явно не требовал ответа, так что я просто кивнула. А на предпоследний ответила с осторожностью:

– Не очень.

В конце концов, явно и сам в курсе. Чисто из вежливости, для поддержания разговора интересуется.

– Мне казалось, ты спешишь, – напомнил о себе Белов. – Или мы ещё час будем выслушивать твои комплименты в адрес моей ассистентки? Думаю, это можно сделать и после того, как мы придём к соглашению.

– Рейс отменили. Я буду в Москве до самого утра, – отмахнулся от замечания Виталий. – А к соглашению мы придём тогда, когда вы переделаете договор по тому образцу, что предложила Эви.

– Косяки за тобой, не за нами, – парировал Влад.

– Я один из ваших самых жирных клиентов, и я всегда могу подумать о том, чтобы начать работать с кем-то ещё, – бросил встречно Скольников, заметно помрачнев. – Переубеди отца, – добавил, наряду с долгим пристальным взглядом.

То ли мне показалось, то ли за всем происходящим крылось что-то ещё, чего я пока не поняла.

– И с чего бы мне это делать? Сам сказал, ты один из многих. И увы, у меня нет красивых серых глаз и звучного имени Кристал, чтобы я мог хоть как-то повлиять на отца, – хмыкнул уже по-доброму Владимир.

Собеседник его эмоцию оценил. Напряжение в мощных плечах испарилось, сам мужчина заметно расслабился, развернувшись в его сторону вполоборота.

– Подумай о моих словах. Сам знаешь, я умею быть благодарным, – проговорил он мягко. – Ты не спеши, подумай хорошенько, у нас ещё весь вечер впереди.

– Посмотрим, – ушёл от прямого ответа Белов и махнул рукой мимо проходящему официанту.

Дальнейшие пять минут все делали заказ, затем пошли разговоры на отвлечённые темы. И если вниманием моего босса тут же завладела Эвелина, то мне перепало развлекать Скольникова. Впрочем, он сам прекрасно за мой счёт развлекался, беспрестанно болтая на различные темы, касающиеся преимущественно его бизнеса, который он вёл в Европе. Мне оставалось только вовремя поддакивать и улыбаться, увлечённо глядя в его глаза шоколадного оттенка. С этим я справлялась довольно успешно, судя по тому, что вид у него оставался вполне расслабленным и довольным. Ровно до момента, пока не услышала:

– Тоже хочу. Танцевать.

Заявление от Зарубиной сопровождалось откровенно завистливым взглядом в сторону какой-то парочки в дальнем углу зала, которые топтались на месте под незатейливый тихий ритм живой музыки. И тот же взгляд мгновенно превратился в нарочито жалостливый, когда дамочка посмотрела уже на заинтересованного Белова.

– И как сильно ты… хочешь? – с паузой отозвался он, одарив девушку пронзительным взором. – Танцевать, – добавил намеренно запоздало.

Повисшая пауза долго не затянулась.

– Очень. Сильно. Хочу, – выдохнула Эвелина, окончательно позабыв о том, что тут вроде как очень близко два свидетеля присутствуют.

Склонилась даже чуть ближе к своему собеседнику.

– Хочешь. Пошли, – отозвался тот безэмоционально, поднимаясь на ноги и протягивая девушке руку в немом приглашении.

На секунду показалось, они совсем не танцевать пойдут. Да и счастливое лицо рыжей говорило о том, что ей этот танец не больно-то и нужен. Явно же на другое напрашивалась. Но Владимир действительно направился в сторону танцующих, где с особым изяществом крутанул её дважды и только потом притянул к себе вплотную, что-то не слышно прошептав на ухо, скользнул ладонью по спине сверху-вниз, остановившись чуть ниже талии, но на грани дозволенного.

Дальше я смотреть на них не стала. Слишком уж ярко всплыло ощущение дежавю. Только когда-то на месте той – другой – была я сама. Нет, какие танцы, они тут не причём. Прикосновения. Его. Особенные. Когда не нужны слова. Когда они сами за себя говорят, получше всяких выражений. Пробуждают в душе и сердце всё то, что уже не скроешь, как ни старайся. Контролировать тщетно. Не раз пыталась. Бесполезное занятие. Отнимающее столько сил, что уже ни на что иное тебя просто не хватает… вот как сейчас.

– Извините, я отойду ненадолго, – обронила для Скольникова, прежде чем подняться на ноги и удалиться в сторону уборной.

По-хорошему, будь на то моя воля, вовсе из самого ресторана бы сбежала, не только из зала. Просто потому, что именно сейчас ясно и чётко поняла одну вещь. Я – настоящая идиотка. Которая непонятно когда успела настолько увязнуть в своих наивных верованиях, что не заметила самый элементарный факт… Не смогу. Как бы ни старалась. Не смогу находиться рядом с ним. Не смогу смотреть на то, как он с другими. С кем-то ещё. И с ним быть тоже не смогу. Ни на тех условиях, в которые удобно верить ему. Ни на тех, которые самым непостижимым образом вдруг захотелось мне самой. Никак.

И возвращение моё – тоже идиотская затея.

Кого я обманываю?

Научиться решила?

Быть сильнее, сдержаннее.

Да не я это.

Не умею я лицемерить.

И учиться этому тоже не хочу.

А то, что сделала это ради сестры, памяти о родителях… всегда можно найти другой вариант. Не ради Ириды я это на самом деле сделала. На собственную гордость наступила, практически задушила себя. Нет, не в тот момент, когда решила, что буду терпеть что угодно, лишь бы сохранить появившийся источник дохода. В конце концов, другие же работают на более низкооплачиваемых должностях, подрабатывают где-либо ещё, находят альтернативу. Не мне одной сложно живётся. Но не сдохли же. И я тоже справлюсь. А гордость моя, так называемая… Я уничтожила её ещё в тот момент, когда нашла себе предлог вновь увидеть Белова. Ведь, сколь бы невыносимым он ни был, так или иначе, а… тянуло. К нему. Как самым безотказным магнитом. Невзирая ни на что. Даже осознание того, что у него таких дурочек, с первого взгляда влюблённых, пруд пруди, одна другой краше, и то не спасало. В первые минуты если только. Сейчас уже и это не оставляло ни шанса перестать испытывать жгучую боль в районе солнечного сплетения, от которой я банально задыхалась, до побеления пальцев сжимая край раковины, бездумно уставившись на себя в зеркало, даже собственных черт лица не разбирая. Было настолько паршиво, что даже не сразу отреагировала на грохот со стороны двери.

– Как же ты меня сейчас бесишь, гордая моя, если бы только знала! – взбешённо выдохнул Владимир, глядя на меня так, словно я его личное наказание, настоящее зло во плоти, так много ненависти пылало в нефритовом взоре. – Ко мне подойди! – потребовал следом, протянув ладонь.

Шагнула ему навстречу, словно это само собой разумеющееся, никакого желания ослушаться и быть не может. Только потом задумалась о таком странном порыве. Впрочем, посторонняя мысль надолго в моей голове не задержалась. Крепкие объятия сдавили, подобно самому прочному капкану. И вырываться из него совершенно не хотелось. Наоборот. Даже если суждено провести остаток всех своих дней в нём, ничего другого не надо. Даже если больно. Даже если сулит погибель.

– Что ж ты такая упрямая, мышка? – прошептал он едва слышно.

А я к нему ещё плотнее прижалась, если такое вообще возможно. И самым непостижимым образом враз легче дышать стало. Вот так просто. Потому что он рядом.

Настоящее безумие…

– Разве так бывает? – пробормотала едва ли громче него самого.

– И не так ещё бывает, – отозвался он всё также тихо, принявшись перебирать пряди моих волос.

– А как ещё бывает? – подняла лицо, посмотрев в его глаза.

Те знакомо потемнели.

– Лучше, мышка. Намного лучше. Стоит только захотеть.

Белов тяжко вздохнул и отстранился.

– Не исчезай больше так внезапно и надолго, ладно? – попросил через паузу.

Если прежде нечто подобное звучало в форме ультиматума, не оставляя никаких компромиссов, а я вынужденно приняла это, то теперь…

– Не подумала, что вы заметите. Вы заняты были.

Брови мужчины выгнулись в удивлении, после чего он неожиданно странно-довольно улыбнулся.

– Не настолько, чтобы не заметить твой уход.

– В самом деле? – бросила встречно, не скрывая сомнения. – А так сразу и не скажешь, – съехидничала в сердцах.

Ну а чего он, сперва меня обнимает, потом дамочку эту, потом снова меня… а я стою тут, как последняя дура, и всё это позволяю? Другой вопрос, что тут и мне самой давно пора по шее надавать за такую бесхребетность. Но за это я потом себя отругаю. Сперва его. Тем более, что улыбка на губах моего не менее психованного, нежели я сама, недобосса с каждой секундой моих мысленных метаний становилась шире и шире, что закономерно раздражало и даже бесило. Ладно, я сама себя, мягко говоря, недалёкой посчитала, но это же не повод ему то же самое мнение выражать!

– Знаешь, несдержанной и без этих своих закидонов с рамками дозволенного ты мне нравишься куда больше, – протянул окончательно обнаглевший Белов.

– А знаете, у этой вашей Эвелины никаких рамок вообще не существует, так что идите, выражайте свою симпатию ей. Ей-то оно в любом случае нужнее, – фыркнула я всё так же раздражённо.

– Да? Тогда нам, пожалуй, и правда, стоит вернуться к ней поскорее, – снисходительно парировал мужчина, продолжая смотреть на меня как-то по-новому и улыбаться ещё радостней.

Естественно, никакого повода хотя бы для маломальской радости лично я не видела.

– Да вам и отходить от неё не стоило, – гневно прищурилась, уперев руку в бок.

Добавила бы ещё что-то вроде: «Так что и вали откуда пришёл, не мешай мне тут упиваться своим горем и дальше страдать в условно гордом одиночестве», но слова застряли в горле. Я и так слишком много болтаю.

– Чтобы ты потом снова изводила и себя, и меня тупой моралью и ревностью? – раздражённо отозвался он, и снова будто мысли прочитал. – Нет уж, мышка, в зал мы вернёмся вместе. И домой мы тоже поедем вместе, – рука на моей талии сжалась почти до боли. – Ну как только со сделкой всё решим. А пока решаем, ты, так и быть, можешь выбрать направление маршрута: к тебе или всё же ко мне. И вот только попробуй мне сейчас хотя бы заикнуться, что ты против, клянусь, Эри, я закину тебя на плечо и прям так пойду через весь ресторан, сперва к столику, где усажу тебя к себе на колени, и ты просидишь на них до конца вечера, пока я буду нагло тебя трогать под столом, как мне вздумается, а потом, снова закинув на плечо, мы с тобой пойдём на стоянку. Да-да, опять через весь ресторан. Но в этом случае можешь забыть о выборе. Будешь ночевать со мной там, где я скажу и как захочу. Я ясно выражаюсь, Эр-рида? – рычаще протянул моё имя напоследок, сверля меня не менее гневным взглядом, что я сама до этого.

Ясно-то ясно…

Чего тут неясного?

Вот только…

– Ревностью? – переспросила. – Тупой моралью? – бросила уже в открытом негодовании. – Ну, знаете ли, Владимир Николаевич… – подражала губы, так и не договорив.

А смысл перед ним распинаться? Он ведь уже всё сам, как всегда, решил. Не переубедишь. Да и брошенная им угроза в случае моего неповиновения… Если вспомнить ситуацию с его рубашкой и тем злосчастным платье – не сомневалась вовсе, что он поступит ровно так, как обозначил. Хотя бы для того, чтобы позабавиться за мой счёт, в очередной раз проучив свою ассистентку.

– Знаю, – кивнул мужчина, отстранившись. – И ты знаешь. Поэтому и не споришь. Уже прогресс. В таком случае, прошу, моя леди, – слегка поклонился, освобождая мне проход.

Так и хотелось съязвить что-нибудь ещё ему в ответ, но благоразумно промолчала. Правда, не совсем потому, что сочла это уместным и правильным. Просто дверь в уборную открылась, и присутствующих стало на одного больше. Зарубина собственной персоной явилась.

Девушка на удивление выглядела настороженной. Но уже через секунду черты её лица разгладились, и показалось, она облегчённо выдохнула.

– Вот вы где, – заулыбалась уже привычно-призывно. – Влад, тебе не кажется, что некрасиво бросать девушку прямо посреди танца? – оповестила капризным тоном, глядя на него с каким-то невысказанным вопросом и ожиданием.

Уж не знаю, что за вопрос такой, да и знать не хочу.

– О, не сомневаюсь, он вам быстренько всё возместит, – бросила я раздраженно, оставляя этих двоих наедине.

Сбежала я, в общем.

Снова.